Старик-земледелец, Стрепсиад, не спит по ночам, ворочается, считает минуты, часы:
"Беда мне: не могу уснуть. Грызут меня
Корма, овсы, расходы и долги мои"...
Стрепсиад вздыхает, вспоминая холостяцкую жизнь:
"Чудесной, тихой жил я жизнью сельскою,
В уюте, и в навозе, и в безделии.
Средь пчел, вина, оливок и овечьих стад.
Тут в жены взял племянницу Мегаклову,
Родню Кесиры, городскую, важную,
Капризную, надутую, манерную.
Женился, спать пошел с ней, от меня землей
Несло и сеном, стойлом и достатками.
От барышни - помадой, поцелуями,
И Афродитой пахло, и расходами..."
Потом родился сын - и начались раздоры! Сначала - из-за выбора имени. Потом - о вопросах воспитания:
"Ласкала мать мальчишку и баюкала:
Вот вырастешь и на четверке, в пурпуре,
Поедешь в город, как Мегакл, твой дяденька.
Я ж говорил: вот вырастешь, и коз в горах
Пасти пойдешь, как твой отец, кожух надев.
Но слов моих сыночек не послушался,
В мой дом занес он лихорадку конскую".
Отец задумал отдать сынка в ученье. И направляет в "мыслильню" - домик маленький, "где обитают мудрецы", "и тех, кто денег даст им, пред судом они обучат кривду делать речью правою".
Но сынок Федиппид другого мнения о мудрецах:
"А, знаю, знаю, как же: босоногие,
Бахвалы, негодяи бледнокожие,
Сократ несчастный, Харефонт помешанный".
Отец же продолжает уговаривать:
"Рассказывают, там, у этих умников,
Две речи есть. Кривая речь и правая.
С кривою этой речью всяк всегда везде
Одержит верх, хотя бы был кругом неправ".
Федиппид уходит прочь. бросая неуважительно:
"Нет, не допустит дядя мой Мегакл, чтоб я
Был без лошадок. До тебя мне дела нет".
Делать нечего. Тогда Стрепсиад решается отправиться сам в мыслильню...
Там его сначала встречают ученики, которые пытаются разъяснить смысл учения - астрономия, геометрия, география... Неожиданно Стрепсиад замечает человека в гамаке:
"А это кто же в гамаке качается?" - "Он сам" - "Что значит "сам"?" - "Сократ"...
Забыв о прежнем разговоре, Стрепсиад бежит к нему:
"Сократ! Сократушка!!" - "Что, бедный человечишка?" - "Скажи сначала, чем ты занимаешься?" - "Паря в пространствах, мыслю о судьбе светил"...
Стрепсиад не понимает, зачем же нужно обязательно в гамаке искать ответы на вселенские вопросы. Сократ подробно поясняет:
"Бессильна мысль
Проникнуть в тайны мира запредельного,
В пространствах не повиснув и не будучи
Соединенной с однородным воздухом,
Нет, находясь внизу и взоры ввысь вперив,
Я ничего б не понял. Сила земная
Притягивает влагу размышления..."
Стрепсиад излагает ему просьбу: "Красноречию хочу я обучиться".
Сократ называет это - "вступать в беседу с облаками", которых он почитает за богов.
Для начала он обсыпает просителя мукой, чтобы тот "в речах мучнистым стал, тертым, крупчатым".
Но Стрепсиаду трудно понять, как облака могут быть божествами?
Сократ разъясняет:
"Это дети небес, Облака, а для праздных мыслителей - боги
Величайшие, разум дающие нам, мысли острые, силу суждения,
Красноречия жар, убеждения дар, говорливость и в речи сноровку"...
Стрепсиад засыпает Сократа вопросами о происхождении Облаков, Грома, Молнии, Грозы. На все вопросы у философа есть ответы:
"До краев, до отказа наполнясь водой, и от тяжести книзу повиснув,
И набухнув дождем, друг на друга они набегают и давят друг друга,
И взрываются с треском они, как пузырь, и гремят перекатами грома"
Стрепсиаду непонятно, "кто же навстречу друг другу их гонит? Ну не Зевс ли, колеблющий тучи?" - "Да нимало, ни Зевс. Это - Втхрь". - "Ну и ну! Значит, Вихрь! Я и ведать не ведал, что в отставке уж Зевс и на месте его нынче Вихрь управляет вселенной..."
Здесь в разговор вступает Корифей. Он готов выполнить желание Стрепсиада:
"С этих пор на собраньях народных
Чаще всех ты сумеешь решенья свои проводить, побеждая речами".
Но Стрепсиад все же уточняет:
"Я закон обвернуть вокруг пальца хочу, обмануть одолживших мне деньги...
Мне бы только словчить и долгов не платить,
А потом пусть народ называет меня
Негодяем, нахалом, шутом, наглецом,
Шарлатаном, буяном, судейсвим крючком,
Надувалой, громилой, бузилой, шпиком,
Срамником, скопидомом, сутягой, лгуном,
Забиякой, задирой, бахвалом, клещом,
Подлипалй, прожженным, паршой, подлецом!
Приживалом, свиньей!
Пусть прохожие так окликают меня,
Как хотят, так пускай и поносят меня,
Пусть меня, если надо, Деметрой клянусь,
Изотрут в колбасу
И на ужин дадут мудролюбцам!"
Корифей гарантирует ему, что он "завиднейшею жизнью" заживет отныне.
Однако хор Облаков вступает в разговор. Некоторые выражают недовольство городскими властями и нравами, царящими в Афинах:
"Спрятал Гелиос, исчезнув с небосклона и грозя,
Что светить не станет, если будет властвовать Клеон.
Все же вы его избрали: легкомыслие давно
В этом городе в почете; не впервые божествам
Вашу глупость и беспечность вам на пользу обращать.
А что это справедливо, мы докажем без труда.
Если вы Клеона-вора в лихоимстве, в грабеже
Обличите и в колодки закуете наглеца.
Все былое вам простится, позабудутся грехи.
Обернется все на благо, счастлив будет город вновь".
Но Стрепсиад ничего и слушать не желает и просит Сократа: "Скорее кривде, кривде научи меня!" Потому что понимает, по другому в Афинах не проживешь...
И Сократ начинает "обучение" с родной речи:
"Дроздыня" - самка, а самец - "дрозделезень"...
Ты говоришь "корзина" рода женского.
Не крепче ль по-мужски сказать: "корзан"?...
Корзан - дроздан. Корзина и дроздыня. Вот!..
Будет это правильно!"
Тяжко дается ученье старому земледельцу! За науку заплатил он платьем и обувью. А тут еще клопы заели!
"Как же быть? Как же жить?
Где именье - ау! Где здоровье - ау!
Где покой мой - ау! Где подметки - ау!
В довершенье всего, в заключение бед,
Погибаю без сна.
Скоро буду и сам я - аушки!"
Сократ недоволен: "Тебя учить не стану я! Что выучил, сейчас же забываешь ты".
И Корифей советует отдать в "мыслильню" здорового крепкого сына.
Стрепсиад возвращается домой, находит сына и начинает расписывать все преимущества учения.
Федиппид спрашивает: "Чему ж там можно научиться доброму?" - "Чему? Всему, что называют мудростью" - "А плащ свой там посеял ты?" - "Нет, не посеял, проиграл, промудрствовал". - "А туфли, горемыка! Их куда ты дел?" - "Да как Перикл, "на надобности важные"..."
Федиппид смотрит на отца недоверчиво и про себя думает:"Что делать мне? Родитель мой с ума сошел. Суду ли заявить о слабоумии, Гробовщику ль сказать, что уж готов старик?"
И все же, нехотя, идет с отцом к учителям. Отец просит Сократа:
"Смотри ж, речам обеим научи его,
Правдивой, честной речи и кривым словам,
Которыми одолевают правые.
А нет, одной лишь кривде научи его!
Так помни, знать обязан он,
Как побеждают кривдой правду всякую".
Здесь начинается словесная дуэль Правды с Кривдой.
Правда: Уничтожу тебя.
Кривда: Это чем, объясни?
Правда: Слово правды скажу
Кривда: Опровергну тебя.
Возражу, докажу, что по сути вещей
Правды нет никакой...
Правда: Ты виною тому,
Что учиться подростки не ходят совсем.
Но узнают афиняне все же, чему
Наставляешь и учишь ты глупый народ.
Кривда: Как ты груб!
Правда: Ты ж - наряден, ты - люб...
Город спятил с ума,
Коли кормит тебя.
Развратителя юношей, язву страны.
Их спор прерывает Корифей и предлагает устроить справедливый турнир, чтобы показать молодежи "прелести новых наук", чтобы юноша сам наставника выбрал себе.
Облака поддерживают решение:
"Теперь должны вы доказать
Ловких речей орудьем,
Игрой ума, мыслей дождем,
Блеском суждений острых,
Кто из двоих вправе прослыть
Мастером красноречья".
Первым слово получает Правда. Он обращается к Федиппиду:
"Сын мой, мужайся: меня избери себе в спутники, Правду!
Презирать ты научишься рыночный шум, ненавидеть цирюльни и бани,
Безобразных поступков стыдиться, краснеть, от насмешек грозой загораться.
Перед старшими с места учтиво вставать, поднимаясь при их приближенье,
И почтительным сыном родителю быть, не грубить, не ворчать и не спортить.
Безрассудств избегать и стыдливость свою не пятнать,не позорить развратом.
Перед дверью танцовщицы зря не стоять, рот разинув, моля о вниманье,
Чтобы, ласки за это добившись у ней, не лишиться почета и славы.
И отцу никогда не перечить ни в чем, не ругать его рухлядью старой
И за долгие годы забот и трудов не платить ему черною злобой...
Если ж будешь по новым обычаям жить,
Знай, что щеки твои станут желты, как воск,
Плечи щуплы. Куриная, слабая грудь,
Язычок без костей, зад цыплячий, больной,
Перед вялый - вот будут приметы твои.
Ты приучишь себя
Безобразно-постыдное добрым считать,
А добро - пустяком".
После обращения Правды слово предоставляется Кривде. И он со знанием дела спрашивает Фидиппида:
"Где ж видано, чтоб кто-нибудь стал через скромность славен, Силен, могуч?"
Кривда не сомневается, что в этом споре победа на его стороне:
"Средь образованных затем меня прозвали Кривдой,
Что прежде всех решился я оспаривать законы,
И правду криво толковать, и побеждать неправдой.
А бочек с золотом литым не стоит это разве?
Ведь я веду кривым путем к победе дело слабых..."
Кривда знает, как лучше увлечь юношу на свою сторону:
"Смотри ж теперь, мой юный друг, к чему приводит скромность
И скольких радостей себя из-за нее лишишь ты:
Жаркого, мальчиков, сластей, игры в костяшки, женщин!
Без этих сладостей, скажи, зачем и жить на свете?
Что ж, перейду теперь к тому, к чему влечет природа.
Влюблен ты, соблазнил жену, поспал, попался мужу,
Погиб ты насмерть - говорить ведь не умеешь! Если ж
Со мной пойдешь - играй, целуй, блуди, природе следуй!
Спокоен будь! Найдут тебя в постели, ты ответишь -
Что и ничуть не согрешил. Сошлешься ты на Зевса,
И тот ведь уступал любви и обаянью женщин.
Несчастный, неужели ты сильнее будешь бога?"
Стрепсиад, увлеченный доводами Кривды, поручает сынка ему:
"Учи его, пори его. Старайся, друг,
Мальчишку навострить на обе челюсти,
Чтобы одною грыз он тяжбы мелкие,
Другую ж на большие наточил дела".
Стрепсиад уходит, довольный собой, предвкушая будущие успехи - свои и сына:
"Ты счастливец, Стрепсиад!
Родился ты хитрецом!
Сына-хитреца родил!
Так мне будут петь друзья
И соседи,
Завидуя, что на суде язык твой побеждает"...
Через некоторое время он возвращается, чтобы забрать сына и оценить результаты науки:
"Как рад я видеть эту кожу желтую -
Донос, крючок на ней так и написаны.
А на губах так и цветет привычное:
"Ты что сказал?" - и сразу вид обиженный,
Не ябедник - невинность оскорбленная!
И взгляд при этом истинно аттический!"
Стрепсиад теперь преисполнен самоуверенности. Он не церемонится с соседями, которые приходят к нему, чтобы вернуть свои деньги.
Стрепсиад: Скажи, вот это что?
Пасий: Корзина, дело ясное.
Стрепсиад: Такой безмозглый дурень денег требует!
Не дам я ни полушки полоумному,
Корзан, мой бог, зовущего корзиною...
Пасий: Ухожу! Но знай, к пританам я
Иду, подам к уплате, головой клянусь.
Стрепсиад: Побольше потеряешь, чем двенадцать мин!
А я тебе, поверь мне, не желаю зла.
Хоть и назвал ты зря корзан корзиною
Облака наблюдают за всем происходящим и хмурятся:
"Сутяжничать, скволыжничать -
Большое зло...
Боюсь я, то, чего искал,
Чего желал,
Сегодня он найдет..."
Проходит время. Неожиданно на площадь выбегает Стрепсиад, с криками "Злодей! Отцеубийца! Висельник!"
За ним идет широким шагом невозмутимый сынок, приговаривая: "Еще, еще брани меня, хули меня! Но знай, я радуюсь твоим ругательствам!"
Стрепсиад взывает к сочувствию свидетелей: "Отца он бьет!"
Но поднаторевший в кривде сынок не смущается: "Ну да!" И говорит, что с радостью готов доказать отцу и всем, что "был он прав". Вот только спрашивает, какой речью ему воспользоваться - кривой иль правою? Отец в смятении и недоумении:
"На то ль тебя учил я, окаяннейший,
Опровергать законы, чтоб так каверзно
Ты доказал, что нравственно и правильно
Родному сыну избивать родителя?"
Корифей интересуется, в чем причина их ссоры. Стрепсиад объясняет, что сначала сын обозвал величайшего Эсхила "первейшим из поэтов по части шума, болтовни, нескладности и вздора". А Еврипида обвинил в развращенных описаниях того, как брат бесстыдно переспал с сестрой!
"На слово - слово, брань - на брань, он вскакивает с места. И ну душить, и ну давить, и мять меня, и тискать!"
Федиппид, однако овладел искусством мыслей изощренным в совершенстве и рад доказать, "что сын отца дубасить вправе". Казуистические вопросы и бессовестные ответы - наука Кривды в деле:
Федиппид: И вот о чем тебя спрошу: меня дитятей бил ты?
Стрепсиад: Да, бил, но по любви, добра тебе желая.
Федиппид: Что же,
А я добра тебе желать не вправе, точно так же
И бить тебя, когда битье - любви чистейшей признак?
И почему твоя спина свободна от побоев,
Моя же - нет? Ведь родились свободными мы оба?
Ревут ребята, а отец реветь не должен? Так ли?
Ты возразишь, что лишь с детьми так поступать пристало.
Тебе отвечу я: "Ну что ж, старик - вдвойне ребенок."
Заслуживают старики двойного наказанья,
Ведь непростительны совсем у пожилых ошибки.
Федиппид с гордостью демонстрирует мастерство "красноречия", "игры словами", он идет еще дальше: "Что, если словом кривды тебя сумею убедить, что матерей законно бить?"
И тогда Стрепсиад, уже готовый последние волосы выдрать на своей голове, обессиленный, вздыхает:
"Когда и это превзойдешь.
Тогда осталось мне одно -
С откоса вниз тебя столкнуть
С Сократом вместе
И с проклятой Кривдой!"
Несчастный земледелец обвиняет во всех своих бедах Облака: "Вам, Облака, я вверил все дела мои!"
Но Корифей останавливает его: "Нет, нет, в своих несчастьях виноват ты сам: На ложный путь направил ты дела свои".
Стрепсиад взывает к богам, а Фидиппид, с иезуитской усмешкой, пародирует отца:
"Сказал же старый филин: "Зевса старого!" Да есть ли Зевс?" - "Да, есть!" - "Да нет же, нет! Царит какой-то Вихрь, а Зевса он давно прогнал!"
Уходя, он бросает отцу с презрением: "С самим собой безумствуй и неистовствуй!"
Прозревший Стрепсиад взвывает:
"Ах, я дурак! Ах, сумасшедший, бешеный!
Богов прогнал я, на Сократа выменял!"
Он идет, полный раскаяния, к статуе Гермеса и просит совета у божества: "Пошли совет разумный, в суд подать ли мне на негодяев, отомстить ли иначе?"
Он прислушивается и, вскоре, радостный, торжествует: "Так, так, совет прекрасный: не сутяжничать, а поскорее подпалить безбожников лачугу!"
Стрепсиад немедленно призывает верного слугу:
"Ксанфий, Ксанфий! Поспеши сюда!
Беги сюда, топор возьми и лестницу,
И на мыслильню поскорей вскарабкайся,
И крышу разбросай, любя хозяина,
И опрокинь стропила на мошенников!
А мне подайте факел пламенеющий!"
Слуга усердно выполняет поручение, а Стрепсиад произносит клятву: "Сегодня же заставлю расплатиться их за все грехи. Заплатят, хоть и жулики!"
Он сам карабкается на крышу с факелом, подбадривая-приговаривая: "Пылай, мой факел! Жги горючим пламенем!"
Ученики в ужасе выскакивают из мыслильни и разбегаются. Испуганный Сократ высовывается из окна, кричит: "Голубчик, стой! На крыше что ты делаешь?"
Стрепсиад, размахивая факелом поет: "Па-рю в про-стра-ан-ства-ах, мы-сля-яя о судьбе-ее све-ти--ил!"...
Древнегреческий комедиограф Аристофан добродушно высмеивает человеческие пороки: глупость, доверчивость, стремление к легкому и быстрому заработку. Но его смех становится ядовитым и злым, как только речь заходит о лжи, коварстве, алчности, предательстве...
Но главное для поднаторевших в казуистике хитрецов - "во всем всегда виноваты Облака!"
Подпись
И.Г. Едрец
SOS! Срочно нужна помощь. Карта Сбер: 4817-7602-0876-3924