КИНОПОВЕСТЬ "ВСЕ ОНИ СОЛДАТЫ..."
79.
ОКОЛО ПОЛУДНЯ СЛЕДУЮЩЕГО ДНЯ. ПЕТЕРБУРГ. АДМИРАЛТЕЙСТВО.
РАБОЧИЙ КАБИНЕТ ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ КОНСТАНТИНА НИКОЛАЕВИЧА.
На экране давно известный нам кабинет Великого Князя Константина Николаевича Романова в Адмиралтействе, а в нём хорошо знакомая сцена : Константин Николаевич за рабочим столом, а напротив него в кресле для посетителей полковник Велесов в парадном белом мундире кавалергарда.
У Ярослава Всеволодовича утомлённый вид. Лицо буквально серое, белки глаз красные, видно, что не спит уже двое суток кряду, устал, и лишь его здоровая природа и закалённость позволяют держаться и даже самому пока ещё не чувствовать собственной усталости.
Великий Князь смотрит на Велесова с уважением и сочувствием, слушает внимательно.
Мы попали в кабинет как раз к окончанию доклада князя и вместе с Константином Николаевичем внимательно его дослушиваем:
-- … Таким образом, профессор Спичкин дал исчерпывающие показания о своей деятельности, как и о деятельности кружка, руководимого Гераклом, об их совместной роли в разжигании народных волнений.
Велесов поднялся и протянул хозяину кабинета папку:
-- Здесь, Grand-prince, бумаги по этому делу : и протоколы допросов, и письма, и документы, и доклады моих сыщиков… Ознакомьтесь сейчас, хоть поверхностно, будьте так добры…
Великий Князь папку принял, раскрыл и стал просматривать лежащие в ней бумаги.
На некоторое время в кабинете воцарилась напряжённая тишина.
Потом Константин Николаевич поднял на полковника взгляд и спросил:
-- Здесь, смотрю, мелькает имя графа Юмитова. К каким неприятным известиям ты меня сейчас готовишь?
-- Юмитов руководил деятельностью Спичкина.
Велесов замолчал, давая время понять и принять сказанное.
Потом продолжил:
-- Вы найдетё подтверждение этому не только в протоколах с признаниями профессора, но и в отчётах моих сыщиков, наблюдавших их встречу в кофейне и записавших, расшифрованный по движениям губ разговор. Тут и доклад моего человека, выследившего графа, при посещении им конспиративной квартиры профессора. В папке и личные письма графа Спичкину, записи самого профессора о том, какие суммы передавались ему графом и как профессор, по его указанию, их использовал…
Константин Николаевич слушает хмурясь, а потом перебивает:
-- Это ведь не главное по графу… Я тебя, Ярослав Всеволодович, знаю. Самое неприятное ты приберёг к концу. Сначала меня, как всегда это делаешь, только приготовил к удару… Учёл, что и супруга моя крестила одного из внуков Юмитова, и сам граф вхож в мой дом… Не тяни уж … Давай, переходи к самому основному, к тому, ради чего и явился ко мне сегодня…
-- Вы правы, Grand-prince. Там в папке есть и другие документы. Я однажды Вам докладывал о скрываемом графом разорении, о его странном и неправильном, на мой взгляд, поведении в связи с этим… Говорил, что временно неплохо бы поостеречься от близкого общения с этим человеком… Мне граф давно казался …
-- Давай-ка без предисловий, князь…
-- Без предисловий всё равно не получится.
Полковник замолчал, нахмурился и, встретившись взглядом с Великим Князем, не отводя глаз, продолжил:
-- Существует некая, небезызвестная Вашему Императорскому Высочеству, … группа людей, … имеющая … большой вес … во многих странах … Она уже неоднократно вмешивалась во внутренние дела Российской Империи… И у меня есть все основания полагать, что граф Юмитов -- сегодня её представитель в России, что он действует под руководством одного из членов упомянутой организации и находится с ним накоротке. Там в папке обоснованные доказательства этому моему заявлению.
Велесов вздохнул, замолчал и отвёл глаза, но, не дождавшись от Великого Князя, слушавшего его с мрачным выражением лица, ни слова, продолжил:
-- Более того, здесь, в России, вокруг графа объединилось немало представителей самого высшего света… Среди них и те, кто не просто имеет вес в обществе, но и занимает высокое положение во многих министерствах. По заданию… уже упомянутых мною людей, передаваемому через Юмитова, его друзья всячески вредят России, тормозят её развитие. Так, в частности, они препятствовали, и продолжают препятствовать и проведению земельной реформы...
В кабинете повисло молчание.
Великий Князь некоторое время молча переваривал услышанное, а потом, ни как не прокомментировав сказанного полковником о Юмитове, подвёл итог:
-- И этих людей мы должны знать поимённо. И остановить.
-- Именно, Grand-prince! Но назвать их нам может лишь граф. Мои домыслы по составу его кружка всерьёз Государь, да и Вы сами, не воспримет.
-- И ты требуешь ареста Юмитова…
-- Незамедлительного. Более того. Тайного.
Помолчав мгновение, полковник поясняет:
-- До того, как арест графа станет известен свету, мы должны будем получить от него не только список членов упомянутого кружка и немедленно их арестовать, но и узнать всё о ТОМ зарубежном госте, месте его проживания. Этого нежеланного для России гостя тоже следует обезвредить немедленно.
Ярослав Всеволодович опять замолчал и после короткой паузы сказал, твёрдо глядя в глаза Великого Князя:
-- Но я бы настаивал всё же не на аресте, а на тайном устранении иностранца...
-- Ярослав Всеволодович! Что Вы себе позволяете!
Велесов возражает очень ровно, спокойно и отстранённо:
-- Позволяю говорить то, что думаю, Ваше Императорское Высочество. Изгнание его из России вместе со всеми накопленными им сведениями, его опытом деятельности в нашей стране, налаженными и отработанными здесь связями принесёт Империи огромный ущерб! И я сказал о том, что следует сделать, чтобы сиих потерь избежать.
-- Князь, ты этого мне не говорил, а я этого не слышал.
Полковник что-то пытается сказать
Великий Князь его останавливает, прихлопнув ладонью папку с бумагами:
-- Всё!
Но Ярослав Всеволодович всё же договаривает:
-- Я поступлю так, как сочту нужным, с врагом России. Но с Вами, согласен, я этого не обсуждал.
Великий Князь, явно, недоволен уточнением.
Он произносит сердито:
-- Вот и хорошо.
Немного помолчав, хозяин кабинета продолжил, раздумывая:
-- Как ты себе представляешь тайный арест графа Юмитова? Люди Василя Андреевича Долгорукова без мундиров в его дом не явятся… А без участия начальника третьего отделения собственной Его Императорского Величества канцелярии в этом мероприятии нам с тобой не обойтись…
-- Тайно арестую его я сам. Привезу к себе в полк. Там допрошу. Потом Вы привлечёте Долгорукова…
Великий Князь решительно перебивает:
-- Нет. Этого не будет. Я тебе запрещаю и близко приближаться к Юмитову! Никто и случайно не должен связать его арест с твоим именем! Никто! Полагаю, стоит пригласить его ко мне в кабинет, якобы для беседы … по поводу предложения ему некой должности, и у меня предъявить все эти документы и арестовать. Ты допросишь его первым.
Увидев протестующее движение рукой Велесова и возмущение, отразившееся на его лице, успокаивающе добавил:
-- Наедине. В моей комнате отдыха. Хоть сутки напролёт дам возможность допрашивать. Только после этого мы передадим его на руки Долгорукову вместе со всеми этими документами. С князем Василием Андреевичем я встречусь сегодня же и обо всём договорюсь. Проведём арест Юмитова в ближайшие дни. Однако, ни сегодня, ни завтра, к сожалею, это сделать у нас не получится.
Посмотрев на недовольное лицо полковника, усмехнулся и добавил:
-- Ну, мне и Долгорукову-то ты доверяешь? Или нам с ним прикажешь давать тебе слово чести о неразглашении тайны?
-- Grand-prince! Сейчас не время для шуток.
Полковник сильно огорчён:
-- Мы имеем дело со страшными людьми, и может произойти всё что угодно. Вы помните, что случилось с моими родителями, когда отец вышел на след этих деятелей, промышляющих вершением судеб целых государств и народов… Если тот, кто сегодня представляет их в России, останется в чём-то недоволен Юмитовым, я за жизнь графа и ломаного гроша не дам. Во мне всё так и кричит о необходимости срочного ареста. А Вы знаете, что мои предчувствия меня никогда не обманывают, что они столь же существенны и важны, как и документы...
-- Я и сделаю всё возможное, чтобы арест произошёл как можно скорее. Тебе же запрещаю даже приближаться в этих целях к Юмитову. Не хочу, чтобы твоё имя связали с этой историей и тебя постигла участь твоих отца и матери! Ты не только мне нужен. Ты нужен России. Всё. Не ворчи. Разговор на эту тему закончен!
-- Слушаюсь, Ваше Императорское Высочество!
-- А теперь вернёмся к нашим баранам… Т. е. к тому беззаконию, которое ты творишь… По какому праву ты задержал профессора Спичкина и содержишь его под арестом? Почему не передал его и Геракла с друзьями полиции?
Велесов отвечает с выражением абсолютной невиновности в лице и голосе:
-- А кто сказал, что я арестовал профессора? Он пребывает в собственном доме. Поскольку на него напали, страшно напуган, из дома выходить не желает и его, так получилось, по его же просьбе, охраняют там … некие … люди. А рассказ Спичкина о произошедшем они, действительно, записали … на всякий случай… И передали … Вам…
-- А после ареста графа уже я сам решил передать те протоколы Долгорукову? И Долгоруков арестовал профессора, без нашего с тобой вмешательства?
-- Разумеется.
-- Шито белыми нитками, но принимается. А что о задержании Геракла с товарищами ты нам всем поведаешь?
-- Задержаны кавалергардами, оказавшимися рядом случайно и задержаны именно во время грабежа и пыток профессора Спичкина, отправлены в полк на гауптвахту, но, поскольку офицер, проводивший то задержание, поутру срочно отбыл по делам в Москву, мне своевременно об этом не доложили, и я узнал о произошедшем только по его возращении, что случайно совпало с арестом Юмитова. Узнав обо всём произошедшем, я сразу же передал государственных преступников Долгорукову, у себя держать не счёл возможным…
Великий Князь поморщился:
-- Выглядит ещё хуже, но ничего не поделаешь, и это придётся принять.
Замолчал, раздумывая, а потом добавил решительно:
-- Однако, вероятнее всего, придётся здесь всё же вмешаться мне и без каких-либо пояснений самому передать преступников Василию Андреевичу… Я об этом ещё подумаю. Но пока пусть побудут, действительно, некоторое время ещё под твоим присмотром.