Мы – мальчишки – его боготворили. Он был для нас футбольным кумиром. «Воронок пошел переодеваться!». «Воронок сегодня в новых щитках играть будет!»
«Помнишь, как Воронок в той игре гол забил!». Он проходил мимо нас на поле – в красной футболке, белых трусах и красивых – красивых голубых гетрах.
А бутсы? Мы знали, что у Воронка бутсы лучше всех – какой-то искусный умелец делал их на заказ, и его бутсам, мы это точно знали, завидовала вся команда. Но это был его секрет.
Он выходил на поле уверенный, веселый, по-футбольному нахальный. Десятый номер на спине, как у Пеле; красивый, мощный бег, гордая осанка вселяли в соперника страх – этого надо держать, этот убежит и забьёт! И он забивал!
Забивал и с правой, и с левой, и с игры, и со штрафного. А пенальти? Как он зарабатывал пенальти?! Его сбивали за 5-6 метров до штрафной, но он умудрялся влететь в штрафную, и далеко стоящий судья под свист болельщиков показывал на одиннадцатиметровую отметку.
Забивал он много. Мы, мальчишки, завидовали ему и хотели быть на него похожими.
«Везёт Воронку!» - говорили мы по-детски.
И лишь потом, когда прошло больше двадцати лет, я узнал, как «повезло» Воронку.
Ещё тогда, в 70-х, его бросила жена. Бросила и уехала, забрав главное его сокровище – дочку, такую же рыженькую, в веснушках, как и он. Тогда я оказался случайным свидетелем сцены, которая до сих пор у меня в глазах.
Воронок - великий Воронок – плакал в раздевалке, а сторожиха тетя Маша утешала его:
- Да что ты, Вовка, образуется все! Вернутся они.
Не образовалось.
Потом он стал попивать, на работе не все ладилось. Да ещё стали болеть ноги. Врачи, больницы, осмотры, заключения. А потом ампутация обеих ног.
… Была игра.
Пьяненького, соседская девочка увозила его домой со стадиона в инвалидной коляске. А он, опустив голову, что-то бормотал и матерился в адрес судьи.
Кто-то на трибуне засмеялся, а у меня защемило сердце.
А игра продолжалась, мяч метался в штрафной, и наши не могли забить гол.