Глава 42
Москва конец августа 2006г.
По дневному московскому шоссе за рулём новенькой тонированной «Хонды» едет Степан Антонович Манаев, и как кот слушает своё мурлыканье, так и он приятно прослушивал модный трек. Ехал человек по своим вопросам, довольный своим автомобилем, как победитель, созерцая на всё окружение вокруг себя. Но уже минут пятнадцать он был на прицеле у опасности. Случилось всё неожиданно для жертвы, но вполне ожидаемо для коварных злоумышленников: «Хонду» подрезал выскочивший вперёд с соседней полосы автомобиль. Манаев резко затормозил и повернул в сторону. Прозвучал глухой звук от удара по корпусу «Хонды». Далее, обгон другим автомобилем с сигналами, криками и взмахами рук из салона с требованием остановиться.
Манаев остановился, быстро вышел из салона и замер в изучении места повреждения. Рядом остановилась «Мазда». Как-то со значением открылись двери, и из салона неспешно и с угрожающим достоинством вышли трое. Манаев, увидев водителя и пассажиров «Мазды», несколько секунд смотрел на них, не веря произошедшему. Он перевёл взгляд на своё, слегка оцарапанное авто и быстро направился к этой компании. Подойдя вплотную, Степан Антонович схватил двумя руками за ворот пиджака одного из этой группы и хорошо приложил того спиной к «Мазде»:
- Турбо, подонок, ты совсем охренел, ты кого собрался развести, ты что натворил, кусок дерьма? Да ты знаешь, что я с тобой за это сделаю?
Турбо, не на шутку испугавшись, начал оправдываться:
- Степан Антонович, я же… откуда… у вас же другая тачка была, а я откуда знал, это же тонированная, я ж не видел вас.
- Ах ты пакостник дешевый, ах ты паскуда не добитая. На светофоре, гад, звуковым сигналом прикрыл и чиркнул, так, а сейчас пластиковой бутылкой пыльнул, так? Так, так.
Манаев держа Турбо одной рукой, второй рукой стал наносить тому удары в сплетение. Один из компании автоподставщиков, парень крепкого телосложения, собрался было оказать помощь своему боссу, но Турбо, мучаясь от сбитого дыхания, замахал рукой, запрещая вмешиваться.
- А ну ка, шпанёнок, идём, посмотрим, как ты мою красаву испоганил.
Манаев взял Турбо за ухо как нашкодившего мальца и повёл того к своей «Хонде». Нерёхин Рома, визжа от боли, просил отпустить его:
- Ой, Антоныч, ой, больно, реально больно, ну брось, а-а.
Манаев отпустил Турбо, и, показывая на оцарапанную поверхность, с ужасом в голосе запричитал:
- Ёма, Рома, твою мать. Смотри, смотри, уродина, смотри, вражина человеческая, что-о, что-о ты на-де-лал. Да это… Да ты… ни хрена себе…
- Да ни чего особенного, Степан Антонович. – оправдвался Роман, потирая ухо. - Вмятины вообще нет, несколько царапин не глубоких. Палировку нормальную сделать и всё. Цимбал сделает так, что лучше новой будет. А-а, ухо теперь распухнет, блин, аж горит.
- Эта ласта два дня как с автосалона. Ты представляешь, урод, сколько стоит полное восстановление вида?
- Да, Цимбал, всё сделает бесплатно, в лучшем виде, отвечаю. Я звякну ему.
- Чтобы я свою Хонду-нова Цимбалу доверил. Совсем у тебя мозги набекрень сползли.
- Так, а чо вы хотите?
- Вообще посадить тебя на нары, лепешка ты коровья, чтобы от тебя не воняло на воле, но это в другой раз, а щас возмещай ущерб, залётчик.
- Ну а сколько?
- Значит приблизительно точно это составит …
Решив вопрос с Турбо, Степан Антонович поехал дальше по своему делу, но настроение уже совсем не то, что было. Он подъехал к наркологическому центру, переговорил с охранником и заехал во двор. Выйдя из машины, Манаев внимательно осмотрелся на наличие угрозы для своего сияющего авто. Оставив «Хонду» на сигнализации, он зашёл в помещение центра, откуда вышел через час вместе с Димой Скориковым. Подойдя к своему автомобилю, он открыл заднюю дверь и, покопавшись, достал баллончик, из которого стал обильно обволакивать Скорикова ароматическим облаком.
- Антоныч, да глаза, блин, ёма-ё, глаза.
- Терпи, отступничек.
- Да, хватит, ну тебя, я же в душе помылся только что.
Манаев закончил ароматическую обработку и вернул баллончик.
- Я не понял, чо за тема, какое агентство? – Спросил Скориков.
- О-о, такое прям растакое, самое крутое в Москве, скоро будет.
- Ну а я при чём?
- А ты в нём будешь вкалывать, пока на побегушках, там с бумагами повозюкаешься, ты же юрист. Ну там регистрация агентства и всякое бумажное творчество. Я ещё в стадии увольнения, ну а как начнём катушки наматывать: отчёты, справки и всё такое. Я хоть от бумаг дух переведу. В ментовке совсем старика Манаева писаниной доконали, чтоб ей.
- А кто там ещё?
- Ваш покорный слуга, самом собой, первая скрипка Шерлока Холмса, Сафонов и Плагин.
- Да, тройка с крутым составом игроков. А я вам зачем, штаны поддерживать?
- Ах ты нахал малолетний, штаны он будет поддерживать. Да пока ты здесь калдырял как последний алкота, мы с Игнат Васильевичем такой шмон навели, такой кипешь в Новороссийске выдали.
Манаев, вспоминая былое, призадумался.
- А чо там было в Новороссийске? - Спросил Скориков.
- Да уж, было, не забудешь. - Задумчиво продолжал он – Никогда бы Мишелю эту схему не колонуть, нет, не по его зубам. Эх, смолчат об этом подвиге честные историки. А ведь мы с Игнат Василичем на Малой земле были как разведка, как безжалостная диверсионная группа, как яростный неудержимы десант, как…
- Антоныч, ты это о чём, чо там было?
- Да ни о чём, салага, в своё время может и узнаешь. Так, в туалет сходил, ручки помыл, давай в машину. Смотри там не царапни чего-нибудь и дверью не хлопай, не в маршрутке.
- Так что, Сафонов тоже согласен, ну насчёт меня?
- Тебя стало быть, очень мнение Сафонова интересует, а моё не важно?
- Значит он против, понятно. Знаешь, что, Антоныч, я вообще-то на побегушки к вам наниматься не собираюсь.
- Ты гляди какой, дорогой подарочек. А где же была твоя гордость, когда ты маменьку свою до сердечного приступа доводил. Она бедная из-за тебя пропойцы, все глаза выплакала. Батя только на таблетках и держится. Ты что о себе думаешь? Давай в машину и меньше вякай. Я слово твоим родокам дал, что верну тебя в человеческий облик, и я это сделаю, слово пацана безпонтового.
Дима замолк.
- О чём задумался, безжалостный поглатитель спиртосодержащей материи?
- Так куда мы поедем?
- Сначала заедем к отцу Фёдору.
- Чего?
- Того, очистишь немного душу свою, овечка заблудавшая. А как ты хотел.
- Антоныч, какой отец Фёдор, чо за цирк?
- Ты не чокай, чокнутый, так надо. Это, кстати, брат нашего Игната.
- У-у, слышал.
- А теперь и увидишь, и поговоришь…
Скориков смотрел с искренним удивлением такому неожиданному в отношении него плану. Манаев не выдержал его взгляда.
- Да это Игната идея, не моя конечно. Видишь, беспокоится о душе твоей падшей кумир твой. Он и правда временами такой занудливый, никого терпения на него не хватает. Но, как работник он меня устраивает. Ну а что, поговоришь с батюшкой это лучше, чем свою печень выжигать, с тебя не убудет, разве что грязи всякой. Всё, утомил ты меня, садись в машину, у меня и так недавно почти трагедия произошла из-за одного козла, а тут ты ещё кобенешься.
Дима открыл переднюю дверь, сел и осматрел салон. Манаев осмотрев царапиы, выругался в адрес Турбо, огласив угрозу удавить когда-нибудь этого гадёныша и сел в машину. Хонда мягко набрала ход и понесла бывших оперов.
- Да, значит, познакомлю тебя с моим внештатником, Серёгой. – Объявил Манаев Скорикову. – Парень он хороший, во всяком случае, ответственный. Ну ты поймёшь его проблему. Он будет, ну там, если что, в помощь тебе.
- Это твой телефонный дурачок?
- Ты погляди какой умничек-разумничек выискался из-под наркологической капельницы. Слушай меня, пропойца, вы сейчас с ним примерно на одном уровне, ну каждый по-своему, но всё равно. Так что не сильно над ним взлетай. И смотри, поручать ему что-то или посылать за чем-то там, куда-то, хоть за пиццей, только с моей санкции, понял?
Скориков смотрел по сторонам и напряжённо воспринимал информацию от Манаева.
- Да, кстати, вы с этим Серёгой – молочные братья по Оксанке, так что и относись к нему терпимо как к своему брату хе-хе-хе. Вот Оксанка, вот девка, сорвала-таки с юноши нецелованного покрывало целомудрия. Может и не стоило об этом говорить, но ведь такая интрига, не удержишься. Но чтобы никакой ревности дурацкой, никакого выяснения отношений. Работа, прежде всего: ответственность перед клиентами и полная отдача при выполнении указаний своего руководства. И никаких девок на работе. Что касаемо бухла, сам понимаешь: даже от запаха бегом на десять миль. Чего молчишь?
- К исповеди готовлюсь.
- Это правильно.
- Крутая тачка, сколько выложил?
- Сколько бы не выложил деньжат, их уже нет.
- Хорошо привалило?
- Не само привалило, а за ум, за подвиг, всё по честнаку и по справедливости, от выполненного объёма работ, риски, секретность, сложность, результат, в конце концов.
- И у Сафонова теперь новый руль?
- Нет, на своей старушке ездит. Да у него тоже есть возможность свою ласту древнюю поменять, но из соображений экономии … А что экономить. Я ему говорю: ты хоть шубу своей жене купи. А он: не сезон, да и у неё есть. Дочке своей помогает. Но одно за другое не тянет. Я вон тоже своему оболтусу помогаю. Да ладно Игнат, Валёк наш таким жмотистым оказался, при его-то накоплениях. Ну мы же скидывались на общее дело, так он жук за каждую копейку трусился как эровибратор. Я, конечно, знал, что Валя - не Нобель, но что он такой Плюшкин даже не думал, от жучара. Поляну по выходу на пенсию он нормальную накрыл, а вот как на общее дело, так всё карман нужный не найдёт. Да-а, хочешь узнать человека ввяжись с ним в общие расходы.
Манаев аккуратно управляя «Хондой» задумался: «Да, от прежнего Димки и половины не осталось. Потенциал нулевой. Ни мысли в глазах, ни воли, ни позитивной мотивации. Блин, ну и ношу я на себя вскинул, не надорваться бы, ох грехи мои тяжкие не отмоленные. Может и мне с этим отцом Федором пообщаться? Ладно, это может попозже: такому орлу рановато ещё, мало ли, что ещё ожидает. А то вроде как зарёкся, а тут раз и что-то случилось – не красиво как-то. Да умён ты Степан Антонович и ведь не по годам смышлён. Лишь бы от большого ума горе не случилось, а то в России такое часто бывает. Ну а с выпивасом надо заканчивать. Димка он молодой, может и выплывет из водоворота, только было бы желание, а мне, если что, уже не выскочить».
- Учти, Димон, у меня дисциплина будет такая, что дисбат будет смотреть и плакать от жалости. Так что ты и на работу настраивайся соответственно. Чего молчишь?
- Тебя слушаю.
Скориков задумался о чём-то своём, возможно о своём неожиданном будущем.
- Слушай, слушай, не помешает. Сейчас в одно место заедем, перед тем как к отцу Фёдору заявимся. Ну там нужно глянуть и оценить одну спецтехнику для работы: брать не брать. Техника вроде крутая, такая, что и у Мишеля нет, всё в оригинале и цена нормальная: контрабандный товар. Но, ведь, могут и китайскую подделку подсунуть, как бы не вляпаться. Но ничего спешить не будем - посмотрим, поговорим. Блин, да и ты в этом не спец, не поможешь. Наплодили, блин, юристов, ни толку от вас ни радости. Чего молчишь?
- Да всё тебя слушаю не наслушаюсь.
- Это правильно, но и соображать надо по ходу, выводы делать, своё мнение излагать, предложить что-то полезное или здоровую критику выражать, чего молчать без толку.
- А ты ведь тоже типа юрист, значит и от тебя ни толку ни радости, так ведь?
- Молчи несчастный. Ещё раз поставишь меня в один ряд со своими недорослями сверстниками – не прощу. И запомни, за дерзость и неучтивость буду наказывать. У нас не дурацкая демократия как среди твоих друзей калдырей, а порядок – демократический централизм. Партия сказала «надо», комсомол ответил «есть», всё. Сразу ставлю в известность, здоровая критика в виде информирования руководства о проколах своих коллег и их критичном мнении по вопросам управления, ну снизу на вверх разрешается и приветствуется. А досужая болтовня, попирающая авторитет старших коллег запрещена под страхом финансового наказания. Так что молчи.
- Молчу, солнцеподобный.
- Вот это правильно, сразу видно становишься на путь исправления... А Валёк, представляешь, говорит: а зачем эта техника, на хрен надо, дорого и без этого обойдёмся, представляешь? Ну да, лупу, бинокль и диктофон прикупить и хватит, а остальное ногами дорабатывать. Я ему объясняю базовые основы экономики: не доложил в активы развития - потерял и прибыль и то, что внёс. А он: не хрен меня разводить. Да кто тебя разводилу разводить собирается, это ведь реальный сектор производства, ни хрена не врубается. Всё никак от начальственных замашек не отвыкнет, на связи свои надеется. Я ему объясняю: всё Валя, забудь про свои связи, никому ты не нужен без своей должности. А он щёчки надувает, бровки хмурит и о чём-то думает, думает, всё никак свыкнуться не может, что статус-то его поменялся. На него смотришь, и как-то беспокойно становится.