Глава 31
Москва июль 2006г.
Валентин Сергеевич был вызван к руководству. Накануне этой встречи в самом руководстве состоялся важный разговор. Генерал-майор милиции разъяснял ситуацию полковнику:
- В общем, так Юра, придет к тебе Валентин, объясни ему, что эта его липа с показателями вскрылась и единственное для него спасение это увольнение и это лучший вариант для него, что бы он понял. Пускай рапорт на увольнение подаёт и на волю, так сказать, с чистой совестью.
- Объясню, конечно. Он сам накосячил. Пусть спасибо скажет, что так всё заканчивается. А всё-таки, ну между нами Петр Климович, разъясните ситуацию: он еще накосячил, может из-за этих двух, которых наркоконтроль за малым не замусолил?
- Да нет, нигде он больше не прокололся, человек он опытный. А что касается этой истории с Карпоновым и Варенчуком, то-о тут наоборот наш Валя просто красавчиком себя проявил. Так филигранно операцию отмазка провернул, просто блеск. Ох и громкий кипишь в наркоконтроле и в прокуратуре гремел, у-у. Да и на эту алхимию с показателями у него разрешение было. Но, хватит, засиделся он на одном месте, а другого, равноценного для него не нашлось… Ладно, просвещу тебя, но учти это между нами.
- Да я – могила, вы же знаете.
- С новым начальником отдела у него что-то жестко не заладилось. Приходил Антон, жаловался на него, просил убрать. Эту историю с показателями приложил ко всему. Утверждал, что Валентин, пока он в отпуске был, все материалы для своего кармана похренел, и поэтому искусственно и завысил показатели. А как только он на работу вышел, так всё и выровнялось. Хм, ловко пришивает. Пустил волну, в общем. Ну а на какой высоте его добрый ангел-хранитель летает тебе известно. Нам совершенно не к чему развитие этой ситуации. Да и по просьбе Буфченко ко мне уже обращались, уж очень хочется этому хлопцу на должность Валентина. Всё к одному и сошлось.
- Да, действительно сошлось. Сколько наш Валя начальников пересидел, а на этом сорвался. Хотя, чего ему на судьбу коситься, поработал ведь прилично, позволили.
- Это да.
- Хотя вот не знаю: справится Буфченко на таком-то месте? А Антон без Валентина сам потянет, вырулит проблемы? Там очень непросто, такой район, да и отдел ещё тот.
- Вот и посмотрим. За Буфченко не знаю, не уверен, посмотрим. Но на место Валентина из местных и ставить больше некого. Сафонов возможно мог бы, но этот товарищ нам не товарищ, не управляем. Не Манаева же ставить.
- Да, было бы забавно.
- Слишком забавно. А Антон, между прочим, в нужный момент сориентировался ловко. Что у них там без приписок не обойтись, и так было понятно. Даже то, что Антон в полугодие в отпуске был, не снимало с него спроса за итог работы отдела. А вот то, что он, уйдя в отпуск, автоматически перепоручил эту алхимию другому, а сам теперь чистенький и прикрываться ему не надо, мало того, в свою пользу всё выворачивает это чего-то стоит. Ему и карты в руки, если такой ловкач лихой, пусть и дальше жонглирует, если получится. А Валю накрути: проблема именно из-за него обозначилась, ну там придумай. Да, не забудь: Валентин должен всё, всё передать Буфченко, понимаешь? Мы ведь и обращаемся к нему, так сказать напрямую, а не через Антона, по понятной причине. Ну а сам Буфченко уже извещен, о чём надо. Ясно?
- Конечно.
- Ты Юра, извини меня, что на тебя это дело спихиваю. Валя он мужик упрямый и обидчивый. Он будет считать, что это я от него избавляюсь, и не из-за какой-то там проблемы с отчётной статистикой. Да и я сам от небольшого ума, понтовался, что только я у себя всё и решаю. У меня тяжелее, чем у тебя, этот разговор пройдёт. Но ты же сам знаешь, что далеко не всё от меня зависит. Да и что сейчас эти должность и звания значат, равноценные, выше ниже. Ни хрена они не тянут по своему ранжиру. Сам знаешь.
- Да это само собой, формальная субординация в наше время это так, довольно относительно. Но Валентин эту ситуацию понимает ведь.
- Наш человек понимает только тогда, когда ему выгодно, а когда нет, то ты ему хоть кол на голове вычеши.
- Это так.
- Вот именно. Есть конечно какие-то возможности, но если говорят, то и делаешь соответственно без вариантов.
- Так прямо оттуда – полковник кивнул наверх – и сказали.
- Прямо так и сказали, ещё когда Антона на эту должность двигали: окажите внимание и всемерную поддержку, прислушивайтесь, помогайте и так далее. Чего тут ещё дожидаться, каких сигналов… Да, не очень красиво с Валентином получается, но мне защищать его нельзя.
- Да, да.
- Что да, да. Повлиять я не могу, это ничего не изменит. Ну а лишние риски на себя навлеку, это как пить налить.
- Климыч, ну а если не спешить, к примеру, может утихнет Антошка? Прямо же не говорили, чтобы Плагина ушли.
- Ерунду не говори, утихнет он, ага, сейчас. Мне что на дурочку сесть: мол прямо не говорили. Так у нас от этого эффективно лечат – освобождением от должности, если человеческого, в смысле птичьего языка, не понимаешь. Это просто жизнь, закон физики: столкнулись два тела, ну и что по легче, то и отлетело на сторону. А Валентин в этом смысле на много легче чем Антон, ничего не поделать.
- Да-а, жаль Валентина.
- А мне как жаль. Валя он - умница, инициативен, но по делу и в рамках. Да если бы не он, то мы во многих случаях крендель горелый имели, а не бакшиш. Да и руководить розыском в таком отделе, который только тем и славен, что в нём один только Сафонов ещё как-то работает, и такой скоморох как Манаев чудеса вытворяет, а все остальные это… Я бы давно всех остальных разогнал бы на хрен. Справится ли Антон, Буфченко? Да черта два они справятся. Мы с тобой теперь будем и тянуть их, и прикрывать. На свою шею ярмо это надеваем. И вот оно мне надо? А Валентин ведь не поверит, меня во всём обвинять будет.
- Может попытаться примерить их? Антон что не понимает, какую он рабочую лошадь теряет?
- Примерить. Как ты их примеришь?
- Валентину сказать или намекнуть, пусть со своим начальником объяснится, выяснит, в чём вопрос.
- Это вообще исключается.
- А почему?
- Да потому. Антон крепко упёрся и в любом промедлении я буду виновником, а на хрена оно мне. Да и вообще миротворческая миссия ведёт к раскрытию сведений об Антоне как о настоящей причине проблемы у Валентина. А тут уж я подставляюсь как источник этой информации, нет и нет… Постарайся Юра: причина увольнения Плагина - это скандал из-за показателей, он должен именно так осознать ситуацию.
- Ну я постараюсь, чтобы он правильно, как надо представлял.
- Ты только не перестарайся, а то он ещё больше в мою сторону сопеть будет. Знаешь, чем больше стараешься в чём-то убедить, тем меньше и верится.
- Ну я как-нибудь так.
- Решай сам как. Я, если честно, и не знаю, как. Говори, что сочтёшь нужным, только об Антоне не брякни ничего того что от меня узнал.
- Может из-за денег у них не срастается?
- Нет, эта позиция конечно серьёзная, но она твёрдо оговаривается изначально, и Плагин в этом вопросе педант. Тут что-то другое, а что, чёрт его знает.
- Я вот о чём подумал: может Валентину какую-нибудь финансовую компенсацию сделать?
- Ну если хочешь, то за свой счёт… А ты как хотел? Если деньги совать, то нормальные, а мелочь только ещё больше обидит Валентина. Но вот у меня вроде всё есть, а всегда не хватает. Попробуй генеральше моей откажи в очередном транше на транжировку. У-у, как откроет свою варежку, всё вспомнит и девочек-припевочек и засады в саунах и служебные встречи в ресторанах. Так и хрен бы с ней, но она же через детей начнёт давить, стерва. Прям какая-то денежная ловушка.
- Да раньше проще было, а оно и лучше.
- Лучше? Простой тест Юра: откажешься от нынешнего дохода? Да нет ведь. Вот тебе и ответ.
- Это так, но… в самом деле, денег всё больше и больше надо, право слово, ловушка и всё.
- А ты как хотел? Вот тебе и выходная компенсация, и отступное для Валентина.
- Эх, гореть нам всем синем пламенем на том свете за дела и за доходы наши.
- Зато на этом свете поживём так, что о-го-го …
- Что потом чертей на долго работой обеспечим. Чем слаще на этом свете, тем тяжелее на том.
- Ну мне только зама – духовника и не хватает. Заканчивай с этим Юрок. Всё, сделаешь нормально – я твой должник, не забуду.
- Сделаю, сделаю, Климыч не сомневайся.
- Ну и ладушки. Да, теперь, вот какая тема возникла. Смотри что получается: начальник отдела, как выясняется, оказался креативным перцем, совершенно без комплексов, так сказать. Вместо того чтобы этот случай с показателями вспоминать с благодарностью и поляну накрыть своему начрозу, который не только себе, а и ему показатели подтянул, он втихоря пользуется этим моментом чтобы выбить Валю с должности. А Буфченко наверняка с Антоном плотно завяжется, это понятно.
- Я думаю, он уже охмурил Антона, раз уж за него просили: узнали о перспективе, что Валю ждёт и вперёд.
- Правильно думаешь. Так вот те средства, которыми Буфченко будет управлять в пользу главных акционеров, могут породить заинтересованные чувства и у самого Буфченко и, очень неисключено, у Антона. Знание сумм, которые внизу набираются, это оружие. А их объединённые покровительственные связи – это ведь не просто сила, а решающая сила. А между прочим, Антону здесь ещё год бродить, если не больше, точно пока не известно.
- Блин, а тучки собираются.
- Вот Юрок. А у нас ни на одного, ни на другого никакой приличной компры. И как мы добьёмся благодарности от них за нашу помощь в решении их проблемы с дискредитирующими фактами, ну и соответственно правильного отношения к коммерческой тайне? А? Вот. Да и своего человека у нас в этом отделе нет. Что там творится в подробностях, нам никто не расскажет. А ведь нам должно быть небезразлично. Вот такая картина на этой выставке. Эх, расслабились мы при Валентине в отношении этого отдела, совсем раскисли.
- Да, ситуация уходит из-под контроля.
- Уходит из-под контроля? Чего-то ты в мягких тонах всё видишь. Ситуация, просто срывается, и несётся на хрен. Так вот Юр, у тебя на примете есть кто-нибудь от туда? Такой в меру сообразительный, в меру наблюдательный, но понимающий ситуацию?
- Да.
- Так, так.
- Толик Парадаев. За звёздами не прыгает, но на земле вполне прижился, ну как опер. Кстати, самого Буфченко терпеть не может.
- Вот. Хорошо. Держи, это с моей стороны.
Петр Климович достал тоненькую стопку стодолларовых купюр, передал Юрию Назаровичу и продолжил:
- От себя не забудь добавить, в соответствующей пропорции. Дело касается будущего, так что не жадничай, а то знаю я тебя, любитель каяться. Прикорми парня, сойдись с ним поближе. Да обязательно вплотную займись вопросами компромата, и не затягивай с этим, действуй быстро и результативно, может этот Парадаев поможет, подумай. Раньше бы нам Валя всё сделал, а теперь сами, то есть ты займёшься этим… Чего молчишь?
- Я подумаю на этим вопросом.
- Думай быстро и ещё быстрее делай. Через неделю принесёшь результат. Смотри, результат, а не отмазку: занимаюсь, кое-что намечено и так далее.
- Я постараюсь, но неделя в отношении двоих это мало.
- Мало, но добавить некому. Нашим людям время на раскачку давать нельзя, раскачка выходит бесконечная. А ты Юрок наш человек, так что сразу в дело, ну а нужна будет помощь, всегда обращайся.
Валентин Сергеевич прибыл без опоздания и ожидал приглашения. О причинах предстоящей встречи он и не догадывался. Юрий Назарович, проходя в свой кабинет, быстро, не задерживая взгляда, поздоровался с ним и пригласил к себе. Валентин Сергеевич зашел и, дождавшись разрешения присесть, сел на стул за рабочим столом, уже предчувствуя недоброе для себя. Он застыл в напряженном и нервном внимании.
Юрий Назарович, нахмурившись перед серьёзным разговором, начал:
- Беда, Валентин Сергеевич, прямо беда.
- А что случилось?
- Ты вообще-то сам должен знать, кому как не тебе… Валентин, ну как так можно, а?
- В смысле, что?
- В том смысле, что это служебный подлог. Если проблемы с головой накрыли и работать не получается, то это не повод искажать сведения о преступлениях, по которым дела направлены в суд. Ты, что маленький ребенок, не представляешь: чем это пахнет.
Валентин Сергеевич замер. Ему не чего было сказать. Не ссылаться же на Буфченко, который заверял, что всё предварительно согласовано. «Подстава, твою мать, Буфченко - сучёнок, подставил по полной» - сделал он неприятный и тяжелый вывод.
- Нельзя так, нельзя. В крайнем случае, пришел бы к нам, что-нибудь придумали. Мы ведь понимаем, что исполнять обязанности начальника отдела для тебя дело новое, непривычное. А теперь такая буча закрутилась. У нас ведь в России всё время компании, то одна то другая. Всегда кого-то надо смахнуть со стула, для укрепления зажимов: ни Мишку, так Тришку. А тут такой повод. Сейчас по этому кипишу, готовится общая проверка. Такое, сам понимаешь, никому из нашего землячества не улыбается. Суетимся как можем, благодаря тебе, но-о, единственная возможность погасить этот импульс – это лишить его главного смысла. Извини, решение трудное, но неизбежное: твой рапорт на увольнение. При этом учти - это самый мягкий выход для тебя в сложившийся ситуации, да, да, самый мягкий. Других вариантов безболезненно снять это напряжение нет, уже выходили, просили, но... Да ничего ведь особо страшного для тебя не случится. Все мы на наших должностях не вечны. Получишь выходное пособие и вольная птица, жизнь продолжается.
- А если не секрет, кто на моё место запланирован.
- Да при чём тут запланирован. Ни каких планов изначально не было. Пойми, всё сейчас решается спонтанно на бегу. Будет Буфченко.
- У-у.
- Ты на него не греши, это зря. Он конечно не против, но тебя он не двигал и никому на тебя не стучал. Так что не надо на него зубами клацать. Да больше некого из ваших, сам-то поразмысли: кого ещё? Пойми Валя: когда хотят тогда находят, а кого, так это довольно часто просто случай. Подвернулся бы другой - с тобой не было бы этого разговора. Но лоханулся ты, на себя и злобствуй.
- Конечно, только Буфет и потянет. – С явной обидой высказался Валентин Сергеевич.
- Валентин не ищи виноватых, сам накрошил, а кому-то другому за тобой убирать, так что ли? За долгую хорошую службу тебе конечно - спасибо.
«Да пошли вы на… с вашим спасибо. - Не оценил про себя формальную благодарность Валентин Сергеевич. – Сколько бабла вам переправил, сколько вопросов для вас порешал, сколько дел провернул, сколько проблем закрыл и каких. Я что первые и единственный с этими проклятыми показателями засветился, сказки мне тут рассказываешь: единственный выход, ничего другого нельзя сделать. Всё может решить ответ на вопрос: сколько?».
- Валентин, не держи не на кого зла, так сложилось. Я знаю, человек ты горячий, поэтому тебе не просто, но надо спокойно держать удар. Ты взрослый мужик руководитель и сам должен всё понимать. Так будешь рапорт писать?
Валентин Сергеевич ненадолго задумался над тем, как всё-таки в действительности было зыбко его положение. Нет, так-то понимаешь, что в колоде ты далеко не козырный туз, и сам вертишься вокруг значительно более сильного мира сего, а не они вокруг тебя. Ну и, чего уж там, интересы свои не забывал, да и подобное конечно со многими случается, но всё же, всё же. Оказалось, что его собственное представление о крепости круговой поруки, на которую он долго служил, было сильно завышено. Система забыла всё сделанное для неё. Оказывается, что он - Валентин Сергеевич для этой системы имел совсем ерундовую ценность. А ведь он способнее и эффективнее очень многих, сколько раз проявил себя, и вообще-то накопил заслуг целый короб. А система как капризная избалованная любовница попользовалась и выбросила, а на свободное место подтянула свеженького помоложе - сука, мать её. А поэтому если сейчас всё моментально переменилось бы, и ему предложили забыть про эту проблему и работать на прежнем месте, он бы сам отказался, наверное, такой удар по вере и по доверию. Ему бы спасибо сказать, за то, что он за всех, а не только за себя на эту липовуху пошел, а вместо спасибо: вон из хаты. И на что в действительности столько лет опирался.
- Напишу.
- Вот и отлично, всё должно заканчиваться мирно полюбовно, зачем лишний негатив, его и так в жизни хватает. Да, Валентин, - доверительным тоном обратился Юрий Назарович. – все свои связи и прочее… ты Буфченко пе-ре-дай. Ты человек ещё не старый, чем-нибудь займешься. А хорошие отношения и связи они по жизни всегда нужны.
Возникла пауза. Плагин ожидал от Юрия Назаровича слов о компенсации за то, что надлежало передать своему приемнику. Но полковник молчал и напряженно ждал ответа. Пришлось отвечать:
- Передам.
- Ну и отлично. Я рад, что ты всё правильно понимаешь. Ну ты тогда сразу рапорт напиши и оставь, вот бумага, ручка.
«А меня такое правильное осознание действительности, что-то совсем не радует. - Разочарованно подумал Валентин Сергеевич, взяв из подставки авторучку и устраивая перед собой лист бумаги. – Эти «связи и прочее» я годами создавал, подчищал и совершенствовал, а теперь так просто: отдай и забудь. Вообще-то по-нормальному, за такую уступку «связей и прочего» договариваются о сумме. Да неприятен, очень неприятен процесс обнуления и в отношении меня уж точно несправедлив, нагло совершенно не по совести. Это настоящий грабеж, выбрасывают без золотого парашюта: пошёл вон, лети на легке куда ветром занесёт. Получается, выгодно ухватились за причину кинуть: раз лоханулся, то пинок под зад и забыли про Валька, и не зачем ему что-то выплачивать. Ладно, земной шарик он круглый. Говоришь, Назарыч, что я горячий человек. Да я не просто горячий, а кипяток, вулкан. Блин, со стороны сколько раз наблюдал такие случаи, а вот на своей шкуре это совсем другое: как никогда ощущаешь, что вне этой обоймы ты ничто. Особенно тяжело, когда вот так сразу без подготовки, без привыкания к мысли что пришло твоё время или правильнее ушло твоё время, безвозвратно ушло. «Дверь на выход это вход в новую жизнь». Какой критин это придумал? Наверно тот, который никогда не терял всё и не стоял у этой двери на выход».
После того как рапорт был написан. Плагин задал вопрос:
- Это что всё?
Опять возникла пауза, которую полковник не стал надолго затягивать:
- Да всё. Удачи тебе на заслуженном отдыхе, Валентин Сергеевич, ещё раз спасибо за всё и не поминай лихом.
Валентин Сергеевич простился и, напрягая шею для достойного поддержания головы, вышел. Как кардинально меняется для тебя мир в такой момент: заходишь с одним представлением о нём, а через несколько минут выходишь уже в полную неизвестность. Радуйся этому новому миру: ты теперь навсегда свободен, в смысле освобождён от своего источника дохода.
Выходя из управления, Валентину Сергеевичу захотелось показать символический знак презрения, выставив средний палец, но, естественно, сдержался от такого ребяческого поступка, тем более, он был в форме. Ощущение было омерзительным: он чувствовал себя не крутым мужиком и даже не обычным серьёзным человеком, а проституткой, которая угождала и подмахивала всё ночь, которую тёрли как хотели до жуткой усталости с бесконечными продлениями, а как надоела, выкинули, да ещё и с оплатой кинули.
«Ну вы меня ещё вспомните, я вас по случаю обязательно адекватно «отблагодарю». – Не мог успокоиться Валентин Сергеевич. - Да такие бабки как от меня вы хрен от Буфета увидите, тут надо мозгами шевелить, а откуда у него мозги. Только властью и наглостью много не наработаешь, да и то что другим создано не сохранишь. Сейчас народ пошёл продвинутый, подленький. И спалить и подставу выдать, да легко. Это ж надо, создавал, создавал, а теперь отдай всё другому. А может не всё передать. Нет, без этого они не отпустят. Ладно, всё равно поймёте, сколько вы потеряли, выкинув Валентина. Думаете, попользовали и всё. Да вот хрен вам, не такое чмо Валентин Сергеевич, как вам кажется, посмотрим ещё. У этого, по вашему представлению чмошника, которого без сожаления и страха кинуть можно, столько информации на всех вас, и не только информации. Посмотрим, чем это для таких больших людей как вы обернётся. Ещё ничего не закончилось, всё только начинается».
Плагину с обидной досадой вспомнился случай. Сафонов выпас на районе базу угонщиков крутых иномарок. Рулил этой группой угонщиков один фигурант по кличке Турбо. Угнанные автомобили очищали от противоугонных систем, меняли идентификационные номера и после перегоняли, а иногда просто разбирали на запчасти. Валентин Сергеевич материал по этой группе придержал, а потом вообще похренел. Турбо ещё полгода работал, ну и платил соответственно. Когда эта база стала слишком проблемной из-за интереса коллег с других районов, Турбо, по свистку, бросил её. Так вот, всю наличность, за минусом своей доли, Плагин передавал Назарычу. Валентин Сергеевич, чтобы не создавать проблем с доверием, всегда делился, даже если источник, как в этом случае, был временным, и была возможность всё оставлять себе. А ведь об этой базе информация наверх точно не пошла бы. Сафонов стучать на него не стал бы, в своё время Валентин Сергеевич оказал тому хорошую помощь. И подобных случаев, как этот с Турбо, за всё работу столько было. Как теперь сожалел Плагин о своей дурацкой честности, за которую и получил сейчас достойную благодарность, и из-за которой сам себя поносил: «Кретин, идиот, баран». Но внутренний холодный критик упрекнул: «Да при чём тут твоя типа «порядочность» и «честность», ты ещё офицерскую честь помяни. Боялся, что вдруг что-то всплывёт и тогда пендель под зад с должности. Вспомни, как Томок отмазывал в той истории с гипермакетом. Сколько ты с Томок сбил, что поделился? Вот, ничем крыть. Все хороши, все «красавцы», чинуши обнаглевшие». Когда нечем крыть, то исчезает конкретный виновник в твоих обломах и проблемах, на которого можно облегчаясь извергать свою обиду. Вместо него остаётся нечто неопределённое ну и сам. А самого себя бичевать всё же больно, нужен виновник твоих несчастий. Раз нужен, то кто-нибудь или что-нибудь найдётся.