Глава 30
Москва июль 2006г.
Начальник отдела, вернувшись с отпуска, с приятным удовлетворением, от того, что по полугодию отдел закрылся относительно сносно, не спеша без суеты стал погружаться в свои обязанности. С цифровой показухой всё уладилось. Хотя, чего удивляться, проблема эта всё равно должна была решиться как-нибудь. Были новости, но так текучка. Опера Карпонов и Воренчук увольняются, и предусмотрительно заботясь о своём повышенном общим пенсионе, активно хлопочут об установлении ущерба здоровью, полученному на службе. Дело непростое, но эти точно своего добьются. С ними была небольшая проблема. Наркоконтролёры лажанулись, накрыли их с партией кокаина, а оказалось, что с мелом в упаковке. Но правильно пусть уходят, не зачем им напоминать собой эту, неудобную для коллег из наркоконтроля историю.
Молодой опер Скориков тоже уволился, непонятно почему. Может решил бизнесом заняться, его отец давно в коммерции, правда так средний уровень. В общем, всё нормально, да просто отлично. Ну да, да, действительно он отвалил в сторону в трудный для отдела момент, но это нисколько не должно его напрягать. А собственно с чего вдруг он должен переживать по этому поводу. Замы между прочим тоже свалил в сторону. Да здесь до него всё было запущено, а теперь он должен брать на себя все орехи за чужие огрехи – нет, извиняйте, сами щелкайте свои проблемы, на хрен такое счастье сдалось. Вот Плагин, он давно работает здесь, многими вопросами рулил, так что в плохой работе отдела хорошая доля его вины. Ну так он и должен выравнивать ситуацию.
По возвращению Антон Семёнович со свежей головой и весь такой на позитиве, сразу собрал оперативный состав и провозгласил: надо, дескать, всем хорошо работать. Без него, конечно, никто этого не знал. Но вдруг показатели попёрли. Хотя не вдруг, ещё до возвращения начальника Плагин взялся жестко контролировать все оперативные дела, требовал ежедневного отчёта о нахождении оперов, проделанной работе и не скупился на взбучки, которые выдавал уже на срыве голоса. Вот и раскрытия пошли, и задержания, и выполнение отдельных поручений значительно улучшилось. Всё как-то оживилось и стало устраиваться.
Антон Семёнович без лишней скромности эти позитивные изменения оценил, как результат своего мудрого управления: грамотно надавил на нужную точку и, естественно, всё и завертелось. Вот, собственно, как надо работать. Дабы закрепить благоприятную тенденцию он собрал совещание, на котором как из рога изобилия сыпал и сыпал наставлениями типа: усилия наращивать, взаимодействие укреплять, оперативность ускорять и так далее.
Совещание проходило в актовом зале отдела, где на сцене за трибуной довольным видом сиял сам начальник отдела, а за столом возле трибуны сидели заместители, начальники служб и начальник розыска. Весь личный состав службы криминальной милиции отдела томился в зале, ожидая окончания раздачи нехитрой пищи для размышления.
Валентина Сергеевича атмосфера этого собрания раздражала и злила, хотя к подобным мероприятиям, как и к неизбежности формального подчинения он давно привык. А в чём собственно причина? Да в том, что этот самодовольный хлюст – новенький начальник отдела, когда нужно было любым способом вытягивать отдел, спасать его от катастрофы, то есть, проявить себя руководителем, всё бросил и помчался откисать на зарубежный курорт. А как всё выровнялось так, он вспомнил, на какой высоте здесь его должность, и, как и ни в чем не бывало, потащился на вершину – ну не грамма совести, уж сидел бы и помалкивал.
Теперь же он показывает, что всем здесь управляет, что он - серьёзный и ответственный руководитель, очень важный перец, а все остальные - его маленькие послушные попрыгунчики. Развлекается что ли золотой мальчик. Как только его поставили в отдел, при первой их встрече, толком даже не познакомившись, нисколько не вникая в рабочую текучку, первым делом уточнил: сколько конкретно слева он будет иметь на этой должности. Потом разочарованный от не оправдавшихся надежд, стал в уме подсчитывать свой общий доход из расчета продолжительности периода, на который он тут запланирован.
Как от начальника отдела от него не было никакой пользы. И не он, и не замы, а начальник розыска принял весь удар на себя, пошел ради всех на должностной подлог с этими проклятыми показателями и чуть ли не пинками заставил бездельников хоть как-то работать. Буфченко за свою помощь все очевидные материалы на себя как пылесос выкачает, и никак не останавливается: давай ему ещё и ещё легенького. Мало того, он ещё и намекает, что Валентин Сергеевич у него на крючке из-за этой истории с показателями. Этот обнаглевший Буфет, сблизился с начальником отдела и начальник розыска ему теперь не начальник, а его должник.
Этот период был самым трудным и неудачным для Валентина Сергеевича за всю службу. Он, как ломовая лошадь, тащил всё на себе, разгребал все проблемы, вымотался, эмоционально весь выжался, а доход обычный, как и раньше, только и польза, что расширил свой кругозор, занимаясь хозяйственными и административными вопросами. И что? Всё это на радость влюблённого в себя временщика со свежими после отпуска щёчками. И почему этим мажорам всё в руку идет, всё им на пользу? Ну, всё, всё для них по этой жизни.
Валентин Сергеевич ощутил, как накопившаяся в нём желчь, зарождает сильное желание просто набить морду этому недалекому юнцу, твердо уверенному в незыблемости своего положении над всеми ними. Он стал чаще дышать, но желание дать волю рукам нарастало и крепло. Параллельно возник страх, что сдержать себя он не сможет и сейчас это и свершится. Что-то объяснять такому порыву о несвоевременности, неуместности и последствиях бесполезно: он хочет и всё, а сил для сопротивления ему может и не хватить. Разум совместно с волей с одной стороны и ярость с раздражением с другой стороны стали биться за обладание телом и мышцами Валентина Сергеевича. На его лбу выступила испарина. Он вытер лоб, спрятал под столом руки и пальцами стал разминать и потирать кисти.
Действующий начальник отдела решил перейти к персональному общению:
- Степан Антонович Манаев.
- Я. – Поднялся с кресла уже кунявший в сон Манаев.
«Не очень удачная идея на фоне нашего Степки красоваться. Ну Манай, твой выход, заманай этого чужака. – Мысленно дал указание Валентин Сергеевич. – Давай, не разочаруй, Степа. Следующий твой залёт я лично закрываю - услуга за счет заведения».
- Как ваши дела, настроение, как ваше здоровье?
- Спасибо, девчата хвалят.
Присутствующие оживились: мозги были уже основательно забиты, но Манаев, как видно, в форме, так что чего-нибудь забавного можно дождаться.
Начальник отдела, не спасовав перед шутливой выходкой, и проявляя допустимый демократизм и продвинутость, продолжил своё начальственное назидание.
- Рад за вас. Ну если у вас всё хорошо, что ж тогда вы позволяете своим молодым коллегам обходить себя. Какие-то усилия есть, в последнее время, но всё же явно недостаточные.
- Так, молодость, это ж такое. Я в их годы такое вытворял, э-э, им до меня молодого ... да куда им. Но сейчас уже увы, непросто.
- А как же опыт, навыки, знания? В конце концов, Степан Антонович, и ваша должность и ваше звание должны оправдываться соответствующими успехами.
Манаев застыл с серьёзным видом, принимая критику, и полностью согласился:
- Вот здесь вы правы, это да. Я мобилизую силы, максимально использую весь свой накопленный опыт и поднажму конкретно, обязуюсь.
«Ах ты ж сволочь, - возмутился про себя разочарованный Валентин Сергеевич - это когда ты прогибы начал делать, даже смотреть противно».
- Вот это правильно, Степан Антонович. – Подвел черту начальник отдела, и уже собрался перейти к следующему моменту, но вдруг Манаев задержал его вопросом:
- Так уточните, в отношении кого надо напрячь, так сказать, усилие?
- Что в отношении кого?
- Ну, в отношении Агаты, Алинки, Верунчика, Динарки, Иринки, Оксанки, Эльвинки? Я для удобства в алфавитном порядке привел… Нет, раз начальство требует, то я конечно, а как же. Но сразу ко всем это невозможно, даже при моём колоссальном опыте, нереально. Здоровье то одно, да и годы не те. А вот на кого руководство прямо конкретно укажет, в том направлении как дисциплинированный сотрудник я и буду активизироваться, я не отказываюсь.
В зале от утомлённых слушателей широкой волной разбежался расслабляющий смех.
- Чего вы ржете. – Как бы искренне реагируя на общий смех, продолжал Манаев. - Да одна Динарка чего стоит. У вас и не было таких. Такая агрессивная, прям яростная такая. Да после неё надо неделю на пиве со сметаной отходить.
Из зала один из сослуживцев подыгрывая Манаеву, стал успокаивать его:
- Антоныч, не паникуй, всё нормально. Ты не понял это по работе, успокойся.
- Чего? По работе? Да на хрен она нужна эта работа. – Закончил Манаев так, чтобы его было слышно и высокому президиуму, и сел в кресло с недовольным видом от того, что его подняли из-за такой ерунды.
После этого хлынула вторая волна смеха и снесла всю ауру серьёзности, которую упорно создавал и выдерживал докладчик.
«Респект, Степа, я - твой должник» - Одобрил про себя выходку своего подчиненного Валентин Сергеевич.
Общий смех как проявление дефицита уважения к начальнику отдела сильно задел последнего. Он воспринял это как общее осуждающее отношение коллектива к нему за его позорное бегство в отпуск. Взглядом, нетерпящим никакого возражения, он потребовал от начальника розыска публично осадить своего штатного шута за такое вызывающее хамство. Но Валентин Сергеевич, напряженно усмехнувшись, показательно одобрил общее веселье.
Неожиданно наткнувшись на такую строптивость, руководитель отдела осознал, что полностью утратил контроль над своими подчинёнными и он совершенно не готов к подобной ситуации. Он спасовал, и, опасаясь дальнейшего проявления неуважения, скомкано закончил совещание и первым вышел из зала.
Так, порой, начинается большая вражда, итог которой может оказаться весьма серьёзным: «не забывается такое никогда». Но Плагин нисколько не сожалел о своём маленьком мятеже. Чаша терпения копится, копится и когда-нибудь всё равно переполняется, а благоразумное послушание иссекает. Плагин не придавал значения этому эпизоду, ощущая себе альфой и омегой своего отдела. Его беспокоило другое, и он напряженно анализировал своё внутреннее состояние, тот психический импульс, который с трудом удалось сдержать: «Блин, что это было со мной? Прям как мальчишка. Нервы уже не к черту. Как же меня всё это достало. Уйду в отпуск, а не отпустят, возьму больничный, гори оно всё. В каком, всё же, дерьме мы барахтаемся. Да-а, и нужно быть хорошим дегустатором этого дерьма, чтобы не ошибиться и угодить. Что ж, надо признать, я совсем неплохой дегустатор нашего дерьма, как здорово. И главное выбора и выхода нет, нет никакого выхода - весело».
Но в отпуск Валентин Сергеевич не ушёл: начальник отдела так и не отпустил в тёплый сезон. И больничный не прокатил: не выдумывай Валентин Сергеевич, какая там острая форма остеохондроза, кричалка здорова и ладно, тебе же не уголь разгружать, работать кто будет.