Франц устало шел по рынку, оглядываясь по сторонам. Он бродил тут уже три часа, но не смог утащить даже завалящегося яблочка. Невольно к глазам подкатывали слезы. Если он и в этот раз вернется домой с пустыми руками, Герта снова будет плакать. Франц представил себе Герту и тихо всхлипнул. Они с Джоном были старшими братьями, а значит, должны были заботиться о сестренке. Но у них не выходило. Джон-то смог найти работу на заводе, хоть платили за нее жалкие копейки, а вот Франц был еще слишком мал. Поэтому он и таскался целыми днями по городу, пытаясь утащить то, что плохо лежит. Это, конечно, было нехорошо, и Джон мрачнел каждый раз, как Франц притаскивал что-то домой, но никогда его не ругал. Понимал, что без этого они давно бы померли с голоду.
Франц вытер рукавом лицо, размазывая грязь под носом, и огляделся по сторонам. Внезапно ему на глаза попалась лавка мясника. Продавец сейчас любезничал с покупательницей, оставив без внимания витрину, на которой стройными рядами были разложены палки колбасы. Франц почувствовал, как рот наполняется слюной от одного их вида. Мяса они не видели уже года два. Конечно, если его поймают, парой слезинок и нытьем типа "дяденька, прости-и-ите, я больше не бу-у-уду" тут не отвертишься... но ведь могут и не поймать...
Но, как говорится, глаза боятся, а руки делают, и Франц уже осторожно подошел к прилавку и замер перед ним, как будто невзначай разглядывая еду. Мясник бросил на него пару подозрительных взглядов, а потом отвернулся, чтобы достать для покупательницы вырезку получше. В этот самый миг рука Франца сжала ближайшую палку колбасы и сунула ее под рубаху. Развернувшись, он неспешно пошел к выходу, чувствуя, как трясутся коленки. "Главное не бежать", повторял он мысленно, "Не бежать, не привлекать внимания". Вот уже дверь, вот сейчас он выйдет и затеряется в толпе. Но тут кто-то чувствительно сжал его плечо.
- Далеко собрались? - Раздался над ухом вежливый голос.
Сердце ухнуло куда-то в пятки. Франц сразу понял, что вырываться и бежать бессмысленно, и замер. Его взяли за шкирку, вывели из лавки и отпустили только в ближайшей подворотне. Но вместо того, чтобы тут же сделать ноги, Франц развернулся и посмотрел на незнакомца. Им оказался мужчина в идеально отглаженном костюме и шляпе, скрывающей глаза.
- Ну, и что мы будем делать? - весело спросил мужчина, сунув руки в карманы.
- Только попробуйте меня тронуть, и я закричу, - дрожащим голосом сказал Франц, но мужчина только рассмеялся. От этого смеха, казалось, кровь застыла в жилах.
- Неужели? Какой смелый воришка. Знаешь, что делают с такими, как ты?
Франц прекрасно знал. Его ждет тюрьма, сестру и брата - работный дом. И это в том случае, если его поведут в полицию, а не устроят самосуд.
- Что вы сделаете со мной? - тихо спросил Франц, чувствуя, как стынет в животе. Мужчина присел рядом с ним на корточки, стиснул пальцами его подбородок и заглянул в глаза.
- Для начала ты мне все расскажешь.
Франц сначала даже не понял, про какое "все" говорит мужчина, но губы сами задвигались. Франц говорил про смерть родителей, про заброшенный дом на краю города, про бегство из сиротского приюта, про голод, про сестру. Иногда ему казалось, что сознание и тело сейчас существует отдельно. Он говорил про то, как Джона однажды избили и забрали недельную зарплату, и он лежал дома и харкал кровью, а они даже не могли заплатить лекарю, и одновременно - рассматривал руки мужчины. Он рассказывал, как в их дом забрались бродяги, и они втроем прятались на чердаке, надеясь, что их не найдут, и одновременно - думал, почему у мужчины не хватает трех пальцев на руке.
Наконец, слова иссякли, и Франц замолчал. Он молчал, а мужчина разглядывал его лицо, словно искал там что-то. И, кажется нашел, потому что наконец-то отвел взгляд и задумчиво кивнул. Потом сжал один из пальцев у основания и повернул. С тихим хрустом палец отвалился, словно переломанная ветка. Франц тихо всхлипнул от ужаса. Мужчина протянул палец мальчику. На широкой мужской ладони тот казался маленьким и каким-то иссохшим.
- Возьми. Придешь домой - зарой в земле. Там, где никто не найдет.
- Зачем? - только и смог спросить Франц. Мужчина улыбнулся уголками губ.
- Увидишь.
Он поднялся и пошел прочь, когда Франц решил его остановить.
- Кто вы?
Мужчина не стал даже оборачиваться, - Никто.
Франц остался стоять в подворотне, стискивая потными ладонями палку колбасы.
Дома Герта долго рассматривала колбасу, словно это было какое-то сокровище. Когда она уже протянула к нему ручонки, Джон забрал колбасу и отрезал от нее три тонких ломтика.
- Еду беречь надо. - строго сказал он, протягивая детям по ломтику. Остальное завернул в тряпицу и спрятал под полом, в холоде. Франц сжевал свою часть, даже не почувствовав вкуса. Его мысли вращались вокруг пальца, лежащего в кармане. Поздно ночью, когда Джон с Гертой заснули, Франц выскользнул на задний двор, где раскопал ямку и положил на дно палец. Ему кажется, что он сошел с ума, но он все же зарыл палец и неслышно вернулся в дом.
Утром его разбудил удивленный писк Герты. Сестренка вытащила его из кровати и потащила во двор. Во дворе, прямо там, где Франц вчера закопал палец незнакомца, росло маленькое деревце с полупрозрачными листьями. Мальчик замер, как вкопанный, и недоверчиво разглядывал невиданное растение, пока сестренка радостно скакала вокруг него. Хлопнула дверь позади, во двор вышел заспанный Джон.
- Чего вы тут делаете? – грубовато спросил он.
- Смотри, какое красивое деревце у нас выросло! – в восхищении воскликнула Герта. – А вчера еще его не было. Здорово, да?
- Чего здорового-то? – буркнул он. – Не заметили просто, тут много всякой дряни растет. Лучше бы огород разбили, выращивали бы картошку хоть.
Он поглядел на Франца и удивленно вскинул брови. – Ты чего трясешься, как банный лист?
Франц с трудом нашел силы помотать головой. Джон поглядел на него, на дерево, потом потрепал по волосам.
- Не пугайся ты так. Не сожрет же оно нас, в самом деле.
На этом Джон словно поставил точку, и про дерево забыли. Только Франц нет-нет, да поглядывал во двор. И однажды заметил на дереве маленькие плоды, такие же прозрачные, как и все остальное. Подойдя поближе, он сорвал один из плодов и закинул в рот. Плод оказался почти безвкусным и мгновенно растаял на языке. А вечером, когда Джон с Гертой вернулись домой, они уже высохли и осыпались. Той же ночью и самое деревце иссохло. Франц даже не сильно расстроился, только обида горчила на языке. Он-то уже решил, что мужчина хотел ему помочь…
Но через два дня их нашла женщина, в которой дети с трудом узнали свою тетю по материнской линии, которую они знали много лет назад. Оказывается, она не знала про смерть сестры – ни знакомые, ни соседи не додумались ей написать. Приехав навестить любимую родню, женщина наткнулась только на опустевший холодный дом. Соседи подсказали ей, что детей видели на окраине города, и она несколько дней искала их в заброшенном районе. Герта долго ревела, уткнувшись в подол ее платья, даже Джон украдкой вытирал слезы, только Франц молчал и держался поодаль. Горечь с кончика языка не исчезала.
Конечно, они оставили заброшенный дом и уехали далеко-далеко, в деревню, где жила тетя с мужем. У них не было детей, и они полюбили сирот, как родных. Франц старался забыть все произошедшее после смерти родителей, но не получалось. Мысли раз за разом возвращались к тому мужчине, хоть за годы воспоминания и поблекли. В конце концов, Францу стало казаться, что он выдумал и встречу, и дерево. Но иногда ему казалось, что тогда он совершил что-то непоправимое.
Годы шли, дети выросли. Джон давно уехал из дома. Говорят, он женился. Герта стала настоящей красавицей – женихи за ней так и вьются, даже из обеспеченных семей. А вот с Францем стало происходить что-то странное – он чувствовал, как меняется, но не мог понять суть их изменений. Знание приходило медленно, но неотвратимо. Он становился сильнее, но в то же время суставы казались ломкими и хрупкими, как сухие ветки. Лицо словно стало размытым, он временами и сам не узнавал его в зеркале. Однажды, проснувшись утром, он несколько минут не мог вспомнить свое имя. А однажды – вышел из дома и не вернулся. Никто не знал, куда он ушел.
***
Мужчина отдал девочке свой палец и собрался уже уйти, но в последний миг Катерина остановила его, поймав за полу пиджака.
- Кто вы?
Франц улыбнулся ей. – Никто.