В середине 80-х годов прошлого (подумать только!) века попала я однажды летом в пионерлагерь. Было мне тогда лет четырнадцать, лагерь располагался в Юдинском лесу и назывался «Орлёнок». И вот примерно в середине «лагерного сезона» наши вожатые и воспитатели решили устроить нам поход с ночёвкой в лесу.
Там всё должно было быть, как в настоящем походе – обеды у костра и ночёвка в палатках. Собирались мы туда, правда, ненадолго, поэтому никакой запасной одежды с собой не брали – только то, что на нас. И, несмотря на слово «поход» – идти никуда на самом мы не были должны – к нужному месту нас должен был отвезти автобус. Но всё равно. Лес, ночь, палатки, костёр... Романтика!
...Уж не помню, как долго мы ехали в автобусе, но место для нашего «бивака» было выбрано красивое. На берегу реки Осётр, неподалёку от турбазы, среди леса. Выгрузившись из автобуса, мы стали обустраиваться – взрослые ставили палатки, а мы таскали хворост для костра. Правда вот, искупаться в реке не получилось. Стоял июнь, и был он тёплый, но не слишком-то жаркий.
В хлопотах по обустройству лагеря постепенно наступил вечер. Костёр уже горел, и в котле булькал ужин. В походе у нас всё было походное, и миски тоже пластмассовые, небьющиеся. И вот мы сидим на траве и, обжигаясь, поглощаем горячую кашу с тушёнкой. Вкуснотища! А потом назначили дежурных, чтобы по очереди мыть посуду. И я вместе с другими собираю освобождённые от каши миски и ложки, и мы – несколько человек – спускаемся к речке.
Вот тут-то я, честно говоря, впервые и начала слегка разочаровываться в походной романтике. Потому что мыли мы жирные миски травой в холодной речной воде и, понятное дело, что по-хорошему отмыть их таким образом было невозможно. Трава просто скользила по жиру, толком его не оттирая. Тем не менее, как могли, с задачей мы справились, мыски помыли и обтёрли. Хотя горячей воды мне очень не хватало.
...Поздним вечером в центре нашего маленького лагеря горел костёр и на нём закипал котёл с чаем. Чай был необычный – не заварка, а пучки зверобоя. Он источал необыкновенный аромат и у него был чудесный вкус. И вот этот чай, в темноте, под звёздным небом, на фоне тихо потрескивающего костра – был самым прекрасным моим воспоминанием из всего этого похода. Потому что, сдаётся мне, никогда больше – ни до этого, ни после – не пила я такого вкусного чая, даже когда был он самых элитных сортов.
Но вот чай был выпит, и мы улеглись спать по палаткам. Кажется мне, палатки были небольшими, рассчитанная каждая на двоих. Нас же укладывалось по четверо в каждую.
Ложиться приходилось просто штабелями, как свёрнутые в рулон коврики – чтобы все поместились. Улечься-то мы улеглись, и места вдоль всем нам хватило. Но вот пошевелиться уже не получалось. Девчонки, с которыми я делила палатку, к удивлению моему, скоро уже принялись безмятежно посапывать, почти мгновенно вырубившись. Я же, хоть тресни, не могла уснуть. Ну, не в состоянии я была лежать неподвижно. Мне надо было переворачиваться с боку на бок, менять позу, при необходимости подняться и выйти по малой нужде... И вот я то толкала своих сонных соседок, то переползала через них. Меня опять раздражал этот поход. Ну что это такое – ни помыться толком, ни зубы почистить, да ещё и в палатке лежи, как сноп, не шевелись. А где они воду берут для каши, для чая? В реке ведь, наверное, не с собой же привезли? Неочищенную, не хлорированную... бррр....
Словом, то я лежала и пялилась в тёмный полог палатки, то бродила вокруг неё, так фактически и не поспала, задремала только к утру...
А ближе к утру пошёл дождь. И какой! Он лил, лил, лил, не переставая и даже не становясь менее сильным. Поливал час за часом. И то ли наши палатки были неправильно установлены, то ли плохо натянуты, то ли вообще изготовлены не из того материала, из которого нужно – но скоро они промокли насквозь. Девчонки пробудились ото сна. Засыпали в одно время года, проснулись в другое. Начали обуваться. Одна из девчонок попросила подать ей спортивные тапочки с носками, стоявшие у входа в палатку. Я подняла носок... из него полилась вода. Девчонки засмеялись. А что поделать – приходилось обуваться.
Мы выглянули наружу. Костёр горел, сверху накрытый клеёнкой, укреплённой на жёрдочках. Интересно, как наши вожатые ухитрились разжечь костёр в такой дождь?.. Эта тайна так и осталась для меня нераскрытой, но, по крайней мере, без завтрака нас не оставили.
Да, погодка становилась совсем нелётной. Дождь продолжал лить. Казалось бы, нужно возвращаться в пионерлагерь. Ведь палатки – и те промокли. Тем не менее, вернуться мы не могли. Судя по всему, привезли нас сюда на двое суток, и приехать за нами раньше автобус не мог. Так что, хочешь-не хочешь, а ещё сутки нам предстояло вести походную жизнь. Плохо только то, что непонятно было – а где её вести? В палатках, с которых внутри капало на голову? Или прямо под дождём, как грибам? Вчера мы сокрушались, что не удалось искупаться, будучи совсем рядом с рекой – так нам всё равно пришлось пообниматься с водной стихией...
Но потом взрослые всё же нашли выход. Где-то в районе турбазы, среди деревьев, обнаружилась обширная веранда – такая же, какие бывают в детском саду. То есть крыша, пол, и стены, закрытые только на метр снизу, а выше и до крыши – открытые всем ветрам. Тем не менее, это была крыша, и она могла защитить нас от дождя.
Продрогшие, отправились мы на эту веранду. Здесь было, по крайней мере, сухо. Тут мы и находились все вторые сутки своей «походной» жизни. Кутались в кофты и водолазки. Пытались даже во что-то играть. Просто разговаривали. Или сидели, слушали беспрерывный шелест дождя. Рядом с верандой был небольшой домик - может быть, домик сторожа, а может быть, котельная какая-то. Помню только, что нужно было спускаться куда-то вниз, в полуподвальчик. И ещё помню, что там было тепло и светло, но тесно. Поэтому мы ходили туда греться по очереди.
Таким образом, коротали мы часы в ожидании приближения ночи. А к ночи нас ждал сюрприз. Видимо, сжалившись над нами, насквозь продрогшими школьниками, нам сказали, что нас пустят переночевать в чешский коттедж на территории турбазы.
Вот так я впервые в жизни оказалась в чешском коттедже. После суток холода и сырости, беспрерывной дрожи, мы входим и в дом, отстроенный и убранный с роскошью, которую нам редко где доводилось видеть в своих провинциях. Огромная ванная комната, где сплошной никель, кафель, зеркала. Всё сверкает. Тут так чисто, красиво, ТАК ТЕПЛО!!! Здесь тугой струёй из крана бьёт вода – хочешь, холодная, хочешь – горячая, здесь «мыло душистое и полотенце пушистое».
Убеждаюсь окончательно и бесповоротно, что я – насквозь урбанизированный ребёнок, и не нравится мне походная жизнь. Хочу назад, в цивилизацию, и сами ешьте свою кашу на речной водичке и мойте жирные миски холодной водой...
Спать нас укладывают в зале. Правда, не на кроватях, а просто на полу, на ковре. Но тепло и уют вокруг, эти стены, ковры, кресла... Всё это пробуждает в душе такое блаженство, что я вытягиваюсь на ковре, как на роскошной перине. На стене висят огромные часы с боем. Они громко стучат и бьют каждый час, кроме того – ещё одним ударом отмечают каждые полчаса. Но у моей бабушки дома тоже часы с боем, я к ним давно привыкла и они мне не мешают. Размеренный стук маятника, напротив, убаюкивает меня, погружает в сон всё глубже и глубже...
На следующий день мы наконец-то возвращаемся в пионерлагерь. Воспоминания об этом случае остались у меня на всю жизнь, раз и навсегда отбив охоту когда-либо ещё ходить в походы...
А потом, будучи ещё в этой смене в лагере, я услышала одну песню. Мне показалось, что она впитала в себя квинтэссенцию этих двух дней в лесу, словно написал её один из непосредственных участников этого похода. У нас она называлась «Орлятский вальс». Когда я вспоминаю её – всё произошедшее снова встаёт у меня перед глазами...
Солнца не будет, жди - не жди,
Третью неделю льют дожди.
Третью неделю наш маршрут
С доброй погодой врозь.
Словно из мелких-мелких сит
Третью неделю моросит.
Чтоб не погас у нас костер,
Веток подбрось.
В мокрых палатках спят друзья,
Только дежурным спать нельзя,
Сосны качаются во мгле,
Словно орган, гудят.
А у костра не сесть, не лечь,
Как не устанет дождик сечь?
Слушай, давай станцуем вальс
В ритме дождя.
В небе не виден солнца свет,
В небе просвета даже нет.
А под ногами не паркет,
А, в основном, вода.
Hо согревает нынче нас
Этот простой орлятский вальс,
И вопреки всему горит
Hаша звезда...
Апрель 2016г.