Возвращение Аватары - Книга 1, часть 5 - Полночь

Книга 1 "Бегство". Часть 5 "Полночь"

Коли в сердце есть отвага,
Рядом – верные друзья,
Не страшна врагов ватага
И опасная стезя!

Тринзик

Войдя в широкие полуденные ворота Тринзика, путники оказались в царстве блистающего великолепия. Огромные, разноцветные дома, окружённые шикарными палисадниками и садами, благоухающими ароматами цветов. Широкие мощёные улочки, выложенные мрамором площади, украшенные каменными и бронзовыми изваяниями и весело журчащими фонтанами. Казалось, каждый камень мостовой, каждый куст и даже каждая дощечка оградок стремятся напомнить захожему путнику, что город стоит на распутье крупнейших торговых путей и его обитатели несказанно рады этому обстоятельству.
Юлиус, хорошо знавший этот город, уверенно вёл спутников по запутанному переплетению улиц. Никто даже не удосужился спросить его о том, куда лежит их путь. Как и водится в любом новом городе, первым делом путники находят подходящую корчму.
Наконец, компания остановилась у широкого дома с теремком и расписной вывеской «Одинокий рыцарь» над дверью. Из распахнутых ставен тянуло стойким запахом хмеля и пережаренного мяса.
- Это один из лучших трактиров города, - заявил медник, - Фрэнко, его хозяин, мой старый добрый приятель. Здесь мы получим еду, выпивку и кров. А если понадобится, он раздобудет вам лошадей.
Юлиус распахнул широкие двери трактира и направился внутрь, жестом приглашая спутников следовать за собой.
Не успели уставшие странники войти, как перед ними возник невысокий худощавый человек с пышной чёрной шевелюрой, густыми, волнистыми усами и короткой щетинистой бородкой.
- О, Высшие! Юлиус! Ты ли это! – воскликнул трактирщик, - Какими судьбами занесло тебя в наш городишко? Я и не чаял увидеть тебя в скором времени!
- У меня есть дела в Тринзике. Улажу их и отправлюсь на полночь.
- На полночь? Чего ты там позабыл?
- Пёс тебя дери, Фрэнко! Мы измотались в дороге, страшно устали и хотим есть. Нам нужны семь комнат и твоё лучшее вино немедленно!
- Ох, ты! Конечно, простите старого дурня! Всё, что угодно, для тебя и твоих друзей, Юлиус. Не стойте же на пороге, присаживайтесь за столы. Я мигом соображу поесть и отправлю служек готовить комнаты!
Трактирщик махнул рукой на два пустующих стола и поспешил убраться внутрь, выкрикивая на ходу.
- Эй, Рон, разгильдяй, тащи сюда всё, что там есть у тебя на кухне, да поторапливайся, гости проголодались! А ты, Авил, полезай в погреб и выкати бочонок лучшего вина. Того, который три дюжины третьего, с особой меткой! Да поживей, не то самого в такой бочонок закатаю!
В скором времени уставшие, но довольные путники, вытянув ноги, развалились за широким столом, с наслаждением прикладываясь к доброму вину.
- Эх, хорошо! – довольно проурчал Джеоф, почёсывая наеденное брюхо, - Я уже сыт, а на пороге ещё не появилось ни одной противной рожи, жаждущей испортить мне настроение! Неужели здесь мы, наконец-то, можем забыть про его надоевшее сиятельство!
- Смотри не каркай, - усмехнулась Ланс, - а то накличешь беду.
- Да разрази меня гром, если я позволю кому-нибудь потревожить нас прежде, чем я окончу трапезу! – верзила треснул кулаком по столу, да так, что все стоявшие на нём блюда, большей частью уже пустые, и чарки высоко подпрыгнули, брызнув вином в лица разгулявшимся друзьям.
Юркнувшие было под столы посетители трактира прыснули от хохота, но тут же заткнулись, когда Джеоф, невозмутимо слизывающий вино с широких усов, выразительно зыкнул взглядом в их сторону.
- Йоло, спой что-нибудь, - попросила Ланс, когда за окном уже начинали сгущаться сумерки, а посетителей в «Одиноком Рыцаре» значительно прибавилось.
Бард напряжённо нахмурил лоб, снял со спины лиру и ласково провёл рукой по струнам.
- Хорошо, у меня есть для вас одна песня. И если струны моей лиры звучны, как прежде, я спою её вам.
- Эй, заткнулись все! – рявкнул захмелевший Юлиус на гомонящих на всякий лад посетителей трактира, - Мой приятель будет петь!
В зале мгновенно воцарилась тишина. Местный люд был не прочь послушать барда, да и ругаться со здоровенным, как скала, медником никто не горел желанием.
Йоло поднялся, взял лиру и ударил по струнам. Чарующая мелодия глубоким потоком полилась из-под мягко скользящих пальцев барда. А красивый тенор британца затянул слова.

О, Виндорэн! В покое мнимом
Настороже всегда ты был.
Отважным и непобедимым
Среди людей повсюду слыл!
Рукою твёрдой, ясным взором
Как честь, Лукаем ты берёг!
И Враг, не избежав позора,
От стен твоих во страхе бёг!
Ты был всегда своим народом
И почитаем и любим!
И процветал он год за годом
Твоей десницею храним!
Звучный голос Йоло приятно орошал серебристым дождём слух внимающей публики.

Ты жил по совести и чести,
Могучий, праведный герой!
И о тебе слагали песни,
И о тебе шёл слух молвой!
Внезапно барда прервал какой-то долговязый человек с осунувшимся лицом, едва-едва державшийся на ногах, но всё же твёрдо смотревший в глаза Йоло.
- Позволь мне закончить твою песню…
Британец побагровел от эдакой неслыханной наглости. Бардовское братство сочло бы глубоким оскорблением слова этого изнеможённого бродяги. Вполне достаточным для обнажения меча или, хотя бы, крепкого удара по лицу. Однако, Йоло сдержал гнев и выдавил из себя вопрос.
- У тебя есть лира?
- Нет, - слабым голосом пробормотал оборванец, - Я могу спеть и под твою…
Это уже переходило все границы терпения барда. Да и бушующий в голове хмель давал о себе знать. Только он собирался встать и доступным пониманию языком изложить бродяге его ошибку, как тот жалобно залепетал.
- Пожалуйста! Я должен спеть! Это очень важно! – глаза этого человека наполнились такой мольбой, что британец решил не портить вечер и позволить ему спеть. Ведь после такого этот наглец вряд ли когда-нибудь обретёт уважение среди музыкантов.
- Ведомо ли тебе, сколь оскорбительна твоя просьба и как унижает тебя самого пение под чужую лиру?
- Да, и я прошу у тебя прощения, благородный бард! Но это, вернее всего, моя последняя песня и я должен спеть её, ибо скоро умру… Пожалуйста, сыграй для меня!
И Йоло снова ударил по струнам, полилась прекрасная мелодия, а долговязый оборванец уставшим и слабым, но чистым, как родниковая вода, голосом затянул печальные слова.

Но всё же Враг расставил сети,
И Виндорэн попался в них…
Лукаем взят был на рассвете,
И звучный глас поэтов стих!
Лукаем пал, сражён обманом,
Но башня вечная – Дардэн –
Осталась грозным великаном
Стоять среди горящих стен.
А Враг кипел, а Враг бесился,
Ревел под крепостной стеной
И всеми Высшими грозился
Лукаем он сравнять с землёй!
И как-то страшная идея
В его коварный ум пришла…
Удача выбрала злодея,
И Виндорэна предала..!
Удушье, пламя, дым и грохот –
Пожар в Дардэне правит бал!
Над ним Врага безумный хохот,
Как вестник злой судьбы витал.
И Виндорэн, герой могучий,
Сражался с ордами Врага,
Крушил созданий мрака тучи –
Его не дрогнула рука!
Но смерть спустилась свысока…
В трактире воцарилась мёртвая тишина. Песня оборванца проникла в каждое сердце. Ещё смутно, сквозь хмель, собравшиеся осмысляли услышанную трагедию.
- Как давно это случилось? – неожиданно нарушил молчание Йоло.
- Почти луну назад, - грустно ответил бродяга, - Я был менестрелем при дворе лорда Виндорэна… До последнего мгновения я сражался бок о бок с господином. Когда пламя, охватившее Дардэн, уже окутало нас со всех сторон, так, что огонь обжигал кожу, а дым застилал глаза – лорд отворил врата и с остатками витязей врезался в самую гущу врагов. Он велел мне покинуть замок подземными путями, дабы донести людям Британии весть о падении Лукаема, но и тогда я не оставил своего лорда! Кровопролитна была его последняя битва, и Враг долго ещё будет помнить отвагу и доблесть защитников Лукаема… Видят Высшие, он отразил бы любое воинство! Но эти кошмарные порождения мрака – крылатые огнедышащие ящеры, которые повергли в адское пламя неприступные чертоги Дардэна! Клянусь, не будь их, Враг бы умылся кровью и убежал, как обычно, в свои горные ущелья!
- Драконы снова вернулись в Британию… - пробормотал себе под нос Йоло, а громче спросил, - Как же тебе удалось уцелеть?
- Я очнулся у врат Лукаема после битвы. Враги, видимо, сочли меня мёртвым. В моём рассечённом шлеме остался чей-то клинок, но головы, волей случая, он не разбил. Словно страшный сон пронеслась передо мной картина жестокой битвы… До конца недолгих дней своих я буду видеть, как жуткие когти крылатого ящера вонзаются в истекающую кровью грудь Виндорэна… Он был настоящим героем, отважным воином и мудрым правителем!
Менестрель благодарственно принял поднесённую хозяином трактира чарку и, отхлебнув бодрящего эля, продолжил.
- Прикончив по пути нескольких мародёров я, крадучись вдоль стены, пробрался к потаённому лазу, спускавшемуся в подземелье. По счастью, захватчики так увлеклись разорением Лукаема, что не заметили моего продвижения. Выбравшись на свет в нескольких верстах от замка я окинул прощальным взглядом родные края и, скрепя сердце, отправился в далёкий путь к лорду Британику.
Долговязый оборванец допил эль до дна и, отдышавшись, снова заговорил.
- Я пропущу рассказ о трудностях, встреченных мной в пути. Добравшись до Тринзика, я истощил свои силы и уже сомневаюсь, что переживу путь до Уэлка. Постараюсь встретиться с лордом Стоункингом и предупредить его о надвигающемся с заката кошмаре…
После натянутой паузы Юлиус промолвил.
- Начинает сбываться пророчество. Захвачена Темница Змей, пал Лукаем… теперь очередь за Эмпасом…
- Глорофор! – воскликнул Мэлион, - Нужно скорее возвращаться!
- Спокойно, парень, - осадил его Джеоф, - Мы твоему учителю слово дали, что уведём тебя подальше оттуда. Да и толку от нас особого не будет, там войско нужно, а не пара бродяг с кулаками.
- Но мы, хотя бы, можем их предупредить!
- Превысокие всё равно не оставят Эмпас из-за ваших слов, - вмешался медник, - Сам же знаешь, не первый день они там держатся.
- Да и смерть им вряд ли угрожает…, - добавила Ланс.

Не сокрушить священный Эмпас никому,
Он сбережён под зорким Оком Митры,
Любые беды не грозят ему,
Ни разорение, ни пораженье в битве,
Но лихо чёрное когда-то сокрушит…
Предательство, взращённое в стенах
Его сожжёт, повергнет, разорит,
Покинут верные и обратиться Эмпас в прах..!

Процитировав древнее пророчество, Йоло погрузился в свои раздумья и поглощение вина.
- Да, все знают, что священники сами покинут Эмпас, оставив его на разорение, - подтвердил медник, прикладываясь к кружке, - А до того любая вражина зубы обломает, железноголовые не дадут соврать.
- Да как же Глорофор может оставить Эмпас! – возмутился Мэлион, - Учитель так о нём тревожится, так заботиться, каждого служку знает в лицо и по имени! Не бросит он их на произвол судьбы!
- Эмпас – святая обитель, - ответил Юлиус, - но если в нём зародится какое-то зло, как обещанное пророчеством предательство, она перестанет быть свята.
- Да, я знаю пророчество, - понуро опустил голову Мэлион, - Тогда первосвященник покинет обитель, осквернённую лихом, дабы искать новое чистое пристанище. Как искренне верующий служитель Высших, учитель так и сделает, случись подобное. Не думал я застать такое при своей жизни, эти слова всегда казались о чём-то далёком...
- Но кто может предать Эмпас? – спросил Олвин, - Храм Тьмы?
- Нет! – воскликнул ученик Глорофора, - Неужели ты не знаешь, что храм Тьмы в Эмпасе такая же неотъемлемая часть Двойственного Пути, как и храм Света. Невежественные считают, что Тьма и есть зло. Но лиходеи только прикрываются Тьмой, так же не меньше их прикрывается и Светом, выдавая собственные злодеяния за волю Высших!
Мэлион говорил так пламенно, что все пивные бочки, сидевшие в трактире, разинув рты, слушали его речь и многие, похоже, внимали.
- Мы должны вернуться, - твёрдо заявил молодой волшебник.
Ланс улыбнулась проявившейся в юноше уверенности, однако, попыталась переубедить его.
- Послушай, Мэлион. Мы – твои друзья – понимаем, как сильно ты любишь своего учителя и очень правильно, что ты стремишься помочь ему. Но Глорофор для того и отправил тебя с нами в путь, дабы уберечь от беды. Уверена, он будет очень разочарован, если ты вдруг вернёшься обратно. Напротив, чем дальше от Эмпаса ты окажешься, тем спокойнее за тебя будет первосвященнику.
- Если учителю суждено повстречаться со злым роком, я хочу быть рядом с ним в этот день!
- Похвально, юноша, похвально, - вновь вмешался в разговор Юлиус, и незаметно покосившись на Джеофа, добавил, - Но возможно мы и станем вестниками этого злого рока и причиной падения Эмпаса?
Мэлион удивлённо посмотрел на медника.
- Разве кто-то из нас желает зла добрым людям Эмпаса?
Тут вставил слово изнеможённый менестрель из Лукаема. Его чистый ясный взор встретился со взглядом юноши и бродяга произнёс.
- Порой случается, что мы, сами того не ведая и не желая, причиняем зло близким людям и приносим беду в дом, где нас радушно встречали с распахнутыми дверями…
Слова оборванца погрузили всех в глубокое раздумье, вскоре прерванное внезапным появлением нового человека.




**********

Невысокий жилистый мужчина сидел на мягком стуле и разглядывал разложенную перед ним на огромном столе карту. Немолодое, но ещё далеко не старое его лицо полнилось жизнью. Округлые румяные щёки, немного курносый нос, тонкие, растянутые в улыбке губы и подвижные, внимательные глаза в сочетании с лёгкими морщинками у переносицы и на открытом лбу делали его похожим на добродушного пекаря или сапожника. Но восседавшему на высоком троне у другого конца стола мрачному человеку было известно, что навестило его нынче одно из могущественнейших существ в Покрове, а то и во всём мире. Относить его к людям государь избегал, хотя и предполагал, что Кламан Туман вполне мог быть когда-то человеком или хотя бы человекоподобным.
- Любопытно, очень любопытно! – с нескрываемым восхищением бормотал гость правителя Нода, вглядываясь то в одну, то в другую точку карты.
- Что ты там увидел? – поинтересовался Максимус, - это вполне обычная, нарисованная от руки карта, кое-где даже с ошибками в очертаниях. Если ты заметил какое-то верное решение, то излагай, хотя пригласил я тебя вовсе не для этого.
- Может быть, она и обычная, - довольно усмехнулся Кламан, - только не для нас с тобой. Гляди, сколько всякой мерзости расплодилось в славной Британии. Тут и никакого Двудушника с его воинством не надо, достаточно каждому паразиту развернуться как следует и мир содрогнётся!
- Да что они могут, - отмахнулся государь.
- Поодиночке, разумеется, ничего. Но поднимись они вместе… Её Величество Динатрия, не принимаемая всерьёз даже простыми арийскими вояками, объединившись со скейвенами, отступниками из троллей Роквилла и паразитами холмов может доставить очень серьёзные неприятности королю Артуру. А если в общий котёл ещё добавить тварей драконьего кладбища и могильника великанов, есть возможность и вовсе свалить арийский престол. Хотя, ты прав, вся эта гадость между собой никогда не договорится и со временем будет окончательно истреблена рыцарями Круглого Стола. Если они меж собой не перегрызутся, конечно. Нет для людей худшего врага, чем сами люди. Предательство, государь, одна из движущих сил хаоса, как тебе хорошо известно. И славные благородные рыцари нынче не столь благородны, как хотят казаться. У бедняги Артура осталось не так-то много верных союзников… Правда каждого из них можно смело менять на гросс неверных.
- Артур нас мало интересует. Позже мы поговорим с тобой о том, кого и как можно привлечь, а теперь я жду ответа на свой главный вопрос.
- Да, - улыбка Кламана стала такой широкой, что, казалось, стань она ещё хоть чуточку шире, его рот не выдержит и порвётся, - Двудушник, конечно, только отчасти живое существо в привычном понимании этого слова. Вряд ли пробитое насквозь сердце или отрубленная голова причинят ему серьёзные неудобства, если ты об этом.
- Этого можешь не говорить, знаю без тебя. Тебе известно что он такое?
- Полукровка, плод любви человеческой женщины и Высшего. Хотя о какой любви тут может идти речь, - гость правителя расхохотался, - Ну, ты меня понял. Его папашка отличался каким-то извращённым чувством юмора или вкуса, поэтому явился к возлюбленной в облике змея. Вернее, чего-то змееподобного, но с соответствующими частями тела для зачатия плода. В результате Двудушник и уродился эдакой помесью змеи и человека. Не такой, как шимми, или нага, выращенные в своё время Высшими, а несколько необычной. Я видел его однажды, змея прорастает прямо из его позвоночника, обвиваясь вокруг его шеи и пристраивая свою змеиную головку рядом с человеческой. Мне очень интересно, каким образом он мыслит. Двумя головами сразу или каждой по очереди? Его, кстати, за то и нарекли Двудушником…
- Ближе к делу! Меня вовсе не интересуют подробности строения его тела, я тоже встречался с этой тварью и знаю, как она выглядит. Ты мне лучше скажи, как его уничтожить?
- Вообще говоря, никак. Как потомок Высших он имеет такую же структуру личности, или, как говорят священники, души.
Максимус встал с трона и, перегнувшись через стол, наклонился почти вплотную к своему гостю.
- У нас мало времени, я обязательно побеседую с тобой в другой раз о философии, религии и различных мировоззрениях. А теперь говори то, что тебе известно.
- Хорошо, - улыбка на мгновение сползла с лица Кламана, но тут же вернулась на место, - Мы с тобой знаем, что уничтожить можно любого. Я посвятил много времени исследованиям вопроса о способах уничтожения Высших.
- Зачем оно тебе? – возвращаясь на трон, поинтересовался Максимус.
- Как тебе известно, у меня есть маленькое увлечение – туманы. Вообще-то, я не любитель погодной магии, но в туманах есть что-то такое, что меня завораживает. Здесь мне удалось создать рабочую систему контроля туманов, своевременного нагнетания и растворения, насыщения и перемещения. Всё то разнообразие туманов, которое ты можешь наблюдать в Покрове, действует уже почти без моего прямого вмешательства. Однако за его пределами я ограничен только прямым приложением чар. Да и сюда время от времени проникает воля Повелителя Туманов и Льдов.
- И ты подумывал, как от него избавиться?
- Разумеется, государь. Он порой слишком халатно относиться к своей работе, у него нет моей увлечённости и фантазии. Уверен, я мог бы лучше справляться на его месте, которое однажды надеюсь занять.
- Ты хочешь стать Высшим? – подозрительно спросил Максимус.
- Нет, - рассмеялся его гость, - Разумеется, нет. Стать Высшим невозможно, им нужно родиться. А насколько мне известно, они никогда не рождались за все лета не только человечества, но и любого другого существа, способного нам об этом поведать. Однако, убить их, наверняка, можно. А устранив, занять их место.
- Понятно. Ты очень любопытное существо, Кламан. Наверное единственное из известных мне, которое вынашивает планы убийства могущественнейших созданий не с целью обретения неограниченной власти, а для воплощения собственных творческих фантазий.
- Благодарю за высокую оценку, государь! Твой интерес, воистину, показатель того, что я не зря живу свою жизнь!
Максимус так и не понял, говорил его гость с иронией или нет. Кламан, тем временем, сосредоточенно вглядывался в одну точку на карте, почёсывая гладко выбритый подбородок.
- Любопытно, очень любопытно. Так ты спрашиваешь, как убить Двудушника? Честно говоря, однозначного ответа я не знаю. Могу лишь предположить. Для начала необходимо разделить две его сущности. Я более склонен считать, что он всё-таки не цельное создание, и людское со змеиным в нём сотрудничают.
- То есть, предлагаешь отделить одну из голов от туловища?
- Государь! Я, вероятно, использовал неправильное слово. Не телесно отделить одну сущность от другой, а восстановить их друг против друга! Наверняка каждая из соединённых в нём личностей имеет начало от Высшего. И простое отрубание головы приведёт только к тому, что он прекратит жизнь этого тела и возродится в другом. А то и вовсе отрастит новую голову. Нет, его нужно натравить самого на себя. Уверен, что Высшим известен способ уничтожить Высшего. И если одна из личностей Двудушника попытается разрушить другую, это, вероятно, приведёт к его уничтожению. Всё-таки, это разделённое надвое начало является двумя половинами одного целого.
- Интересное предположение. А если окажется, что ты не прав?
- Тогда тоже возможны несколько вариантов. Либо он просто подавит одну из двух своих сущностей и оставшаяся будет единолично определять его волю, либо в нём вообще нет предполагаемого мной разделения и тогда вообще ничего не произойдёт.
- Хорошо, допустим, что ты всё-таки прав. Каким образом возможно поссорить Двудушника с самим собой?
- Думаю, здесь нужно понимать, что частично он человек, а частично ящер. И напирать на конфликты между этими существами. Например, человек желает властвовать над захваченными людьми, в то время, как ящер, наверняка, предпочёл бы их уничтожить.
- Нет, слишком просто, - недовольно поморщился Максимус, - правит же он какими-то горными племенами. Будь всё так, как ты говоришь, он бы уже давно поссорился сам с собой.
- Вовсе нет. Эти горцы нужны ему для захвата других земель. Даже кровожадный змей должен понимать, что глупо уничтожать тех, кого можно использовать. Нужна именно такая ситуация, где поступок будет диктоваться не здравым смыслом, а простыми амбициями. Где в целом не будет важно, как поступить, поэтому человек может захотеть одного, а змей другого. Это как тявкающий уличный пёс, которому человек может кинуть кость, а может дать пинка. Не особо важно, что именно он сделает. Может вообще не обратить внимания. Выбор поступка определится только личностными качествами этого человека.
- Я понял тебя, - задумчиво кивнул государь, - Хорошо, ты оправдал мои ожидания, Кламан. Позже мы подумаем, как спровоцировать Двудушника на конфликт с самим собой, а теперь расскажи-ка мне, чего ты там увидел в том месте на карте, куда так непрерывно пялишься. Как я помню, там находится один из крупных британских городов…

**********

- Юлиус! Раздери меня псы, кого я вижу!
- Дю Пре? Ах ты, бестия! Каким ветром тебя принесло?!
Такими словами приветствовал медник статного сероглазого рыцаря в помятых латах, вошедшего в двери трактира, снимая с головы треснувший шлем, под которым обнаружилась густая копна свалявшихся каштановых волос. На его угрюмом осунувшемся лице открыто читалось, что за свои две с половиной дюжины лет он успел пережить очень много такого, что предпочёл бы не видеть.
- Закатным, друг мой, закатным ветром! Но какого Зорна ты нынче делаешь в Тринзике?
Крепко обнявшись с рыцарем, медник указал ему рукой на массивный стол, за которым расселась его компания.
- Проходи, старина, садись, в ногах правды нет. Выпьем доброго вина и обо всём поговорим.
- С удовольствием приму твоё приглашение, Юлиус. Вот только со мной ещё дюжина моих ребят.
- Со мной тоже шестеро, - медник остановил взгляд на лукаемском менестреле, - то есть семеро приятелей. Места всем хватит, а не хватит – потеснимся!
Латы рыцаря при ближайшем рассмотрении оказались покрыты трещинами, кое-где с корочками спёкшейся крови. Изящная позолота повсюду поотваливалась, местами зияли вмятины от топоров и булав. На дружинников Дю Пре вообще было жалко смотреть – уставшие, изнеможенные, все в перевязанных ранах. У одного долговязого парня и вовсе глаз заплыл, а глубоко рассечённая бровь над ним почти скрывалась под плотной коркой высохшей крови. Видимо небольшой отряд только что вышел из трудной и неравной битвы. Их серые лица обволакивала завеса печали.
- Сэр Дю Пре, позволь мне отправиться домой, - хрипло пробасил один коренастый воин средних лет в пробитой под ключицей кольчуге, - Я всегда за чарку доброго эля, но ещё не успел увидеть своего третьего, Элиза как раз должна была разрешиться на днях…
- Конечно, о чём вопрос, Родрик, - кивнул рыцарь, потом оглядел остальных дружинников, - Поход был тяжёлым, мы все соскучились по семьям. Неплохо бы выпить с дороги, но против воли никого не держу. До завтра все свободны, кто желает – присоединяйтесь к нам за столом.
Родрик и ещё один долговязый парень, поклонившись рыцарю, отправились по домам. Остальные решили не покидать своего командира даже в этом трудном бою с выпивкой и закуской.
- Это все, кто выжил из моего отряда, - начал рассказывать рыцарь после третьей кружки добротного эля и наспех сооружённого местным поваром ароматно запечённого мяса, - одна дюжина из гросса… Мы шли не на битву, а посланниками доброй воли… Фрэнко, старина, ещё кружечку твоего чудесного пойла! Едва мы углубились в лес, когда напали эти уродцы! Орки, конечно, в лесу бойцы никудышные, но их налетело так много, что казалось, будто нет им счёта! Уж не знаю, откуда они там взялись и почему напали на нас, но самое странное, что среди них было несколько друинов! Да, понимаю, что в это сложно поверить, но провалиться мне на этом месте, ежели то были не друины!
Дю Пре залпом опрокинул содержимое чарки и продолжил.
- Многих они не досчитались после этого боя! Клянусь, надолго его запомнят! Хотя большинство из нас погибло, а оставшиеся вынуждены были отступить, мы показали этим зеленорожим чего стоит мужество Меченосцев!
Лицо рыцаря искажала гримаса душевной боли о погибших соратниках. Выжившие походили на бледных призраков. И за всё время беседы они не обронили ни слова, только молча ели и невидящим взором смотрели сквозь всё перед собой. А крепкий молодой парень, совсем ещё юнец, недавно взявший в руки меч, проглатывал одну чарку за другой, отрешённо поглядывая по сторонам, будто не веря, что всё уже закончилось. Казалось, эти люди не замечают ничего вокруг.
Йоло заметил среди дружинников Дю Пре одну женщину. Густая, слипшаяся от запёкшейся крови чёлка, выбиваясь из-под треснувшего, так и не снятого ей шлема, спадала на лоб и едва прикрывала печальные голубые глаза. Правая рука была перевязана чуть выше локтя и плетью свисала с хрупкого плеча. Двухслойная кольчуга не могла скрыть её прекрасного тела, явно созданного не для походов и сражений. Ей нет и двух дюжин лет, думал Йоло, а она уже полной чашей хлебнула жестокость битв и горечь утраты. Зачем она отправилась в этот поход, и как ей удалось остаться в живых? Меч, висевший на её поясе без ножен, был окроплён высохшей багряной кровью. Значит она сражалась наравне с мужчинами! Насколько уже ожесточилось её сердце?
- Да, сегодня лишь дурные вести преследуют нас, - огорчилась Ланс, - скорбно, когда гибнут славные мужи…
- Знаешь, а мы ведь тоже по пути в Тринзик схватились с орками, - начал рассказывать Юлиус давнему другу, - и не с разбойниками, а с патрулём Грэга Харга. Что-то недоброе происходит в Эскардии. Чует моё сердце, хапнем ещё горя полной ложкой…
- Простите, - незаметно приблизился к пирующим трактирщик, - неприятно огорчать ваш и без того хмурый день…
- Что стряслось, Фрэнко?
- Мальчишка видел золочёных, направляющихся сюда. Скоро они будут здесь.
Лица Юлиуса и Дю Пре налились медно-багровой краской.
- Чего им нужно в «Одиноком Рыцаре»?
- Друзья мои, - умоляющим голосом попросил трактирщик, - Пожалуйста, сдерживайте себя! Клянусь, мне тоже неприятно их видеть, но посещать питейные заведения никому не воспрещается. Постарайтесь не поднимать большой шум… ведь их почти три дюжины.
- Нам ли бояться этих позолоченных выродков! – воскликнул Дю Пре немного захмелевшим голосом.
- Да, именно вам! – ухмыльнулся появившийся в дверях высокий, широкоплечий человек в богатых латах с золотыми эполетами на плечах.
 
Да будет молния!

- А-а, благородный рыцарь Дю Пре, кавалер ордена Меченосцев! – с явно поддельным восхищением воскликнул вошедший, видимо, командир отряда, появившегося следом.
- Рад, что ты узнал меня, - сухо ответил рыцарь, - Жаль вот твоего имени я не могу припомнить.
При появлении новых воинов все посетители разом смолкли и постарались забиться в углы потемнее и подальше. Нескрываемый страх исказил захмелевшие лица. Люди боялись вошедших и питали к ним откровенную неприязнь. Однако и удрать по-тихому, пока рослые воины толпились возле двери, тоже не рисковали.
- Моё имя Эриадок, первый страж ордена Золотых Эполетов, - гордо представился командир отряда, - Я уверен, что ты хорошо запомнишь его, Дю Пре Дю Ванор.
- Вряд ли оно мне понадобится, - скучающим тоном ответил рыцарь, - Я редко разговариваю лично со столь низкими чинами… к тому же чужого ордена.
На самом деле Дю Пре хорошо знал каждого из своих людей, вплоть до рядовых дружинников. Что же касалось ордена Золотых Эполетов – он помнил и их, с кем был знаком, поскольку привык запоминать врагов в лицо.
Эриадок ничего не ответил, только пронзил рыцаря смертельно ненавидящим взглядом, на который тот ответил холодным безразличием.
Фрэнко попытался развеять напряжённую обстановку и, трясясь от страха, подошёл к командиру золотых.
- Ч-чем могу служить благородному рыцарю?
- А-а, Фрэнко! Лучшего твоего эля мне и моим парням. И уйми коленки, а то всю нашу выпивку расплескаешь.
Трактирщик быстро испарился, а эполеты принялись рассаживаться за столы, бесцеремонно выкидывая прежних посетителей.
- Что-то тут стало дурно попахивать, - нарочито громко произнёс Юлиус, опускаясь на лавку, - Чуется мне, где-то у Фрэнко припрятана о-огромная куча дерьма, которая жутко воняет!
Несколько дружинников Эриадока вскочили на ноги, хватаясь за мечи, но командир властным движением руки велел им сесть.
- Угомони своих людей, - обратился он к Дю Пре, - порядки ты знаешь не хуже меня, не разжигай стычку между орденами.
- Это не мой человек, и я не могу ему приказывать, - усмехнулся рыцарь, - но он мой друг и в драке я вступлюсь за него!
- Лучше попроси своего друга не лезть на рожон. Мои ребята сегодня на нервах и могут не сдержаться.
- Что ж ты тогда за командир, коли опасаешься, что не осадишь своих парней?
Рука Эриадока рванулась к рукояти меча, но он сумел подавить мгновенный приступ гнева и, что-то буркнув, отвернуться к своим людям.

**********

- Он слишком самоуверен, - фигура в капюшоне медленно расхаживала из стороны в сторону, - Но, кажется мне, делает успехи.
- Ещё какие, - отозвался его собеседник, - Три непреступные твердыни оказались в его руках.
- Нет, сам бы он не смог покорить ни одну из них. Двудушник слишком для этого слаб, но есть у него могущественные союзники.
- И кто же они?
- Неужто ты не обратил внимания, как пала Темница Змей?
- Темница Змей… Если это был не ты, неужели сам…
- Тише! Не стоит произносить вслух его имя. Я ещё не забыл то время, когда нам приходилось прятаться от него…
Фигура в капюшоне медленно опустилась на высокий мрачный трон.
- К счастью, мы одолели его. Как бы могуч он не был, нам удалось провести его и загнать в ловушку.
- Но смог же он как-то преодолеть эпохальное заклятие, держащее его в недрах земли. И не забывай, что он был властелином этого мира задолго до нашего прихода…
- Да-да, помню! Ведь больше всех пострадал от него я – он до сих пор имеет некую власть над моей средой!
- Ты, помнится, сам вызвался оспаривать его право. Значит, ощущал в себе нужные силы.
Фигура в капюшоне недовольно хмыкнула, но ничего не ответила. Тишину нарушил её собеседник.
- Многие ещё знают о его пробуждении?
- Нет, вряд ли. Ныне мало кого интересуют судьбы Британии. Помимо нас ещё двое-трое, не более.
Седовласый старик хмуро потеребил свою длинную бороду и внезапно сменил тему беседы.
- Я уже и сам не помню, насколько я стар…
- Древнее тебя остались лишь трое… Я помню тебя ещё со своего младенчества, и уже тогда ты был древним старцем… Хотя я и сам не помню, сколько меня терпит этот мир, а сколько ещё терпел тот…
Седобородый ностальгически покачал головой, на что фигура в капюшоне хмуро ответила.
- Не будем о былом… Впереди ожидают громкие события. Двудушник готовит силы к решительному удару. Он, похоже, твёрдо решился осуществить этот замысел и положить Британию к своим ногам.
- Ты поможешь ему?
- Нет. Уверен, малыш и сам неплохо справится.
- В последний раз Эотис не сумел покорить этих смертных! А кто такой этот Двудушник? Всего-навсего полукровка!
- Не забывай, что этому полукровке удалось сломить Эмпас, вход в который сам Светлоокий объявил для нас закрытым. Двудушник не скован решениями собраний, поэтому может добиться успеха…

**********

- Пей, гуляй! – орали молодцы Эриадока, - Лей веселей!
Их оголтелые вопли уже порядком опротивели всем посетителям трактира, но никто не решался заставить их заткнуться. Одни из страха, другие просто из здравого смысла старались держаться подальше от галдящей изрядно подвыпившей компании Золотых Эполетов.
Но всему существует предел, считал Джеоф. Он закрыл глаза на оглушающий галдёж, на постоянные придирки гуляющих воинов к запуганным горожанам, даже на жуткую вонь из угла, который обнаглевшие эполеты решили сделать своим отхожим местом «чтобы далеко не ходить». Но две последние выходки самого здоровенного из людей Эриадока джеломский верзила не мог оставить безнаказанными.
Когда этот бугай поднял за шиворот трактирщика Фрэнко и швырнул его в угол после вопроса об оплате выпивки, кровь у Громилы закипела в жилах. Но когда он бросил непристойное предложение Ланс, чаша терпения бывшего ярмарочного борца переполнилась.
- Эй, ты! – рявкнул Джеоф на обнаглевшего бугая, - Ляпнешь ещё что-нибудь в том же духе?!
- Чего? Ты что, хочешь со мной поссориться? – прогрохотал тот в ответ.
- Я хочу спустить с тебя твою вонючую шкуру, а не сделал этого до сих пор лишь потому, что уважаемый сэр Дю Пре попросил вас не трогать!
Бугай ухватился за рукоять меча, но подоспевший Эриадок вовремя осадил его.
- Пёс тебя дери, Дю Пре! Мы же договорились – мои парни не трогают твоих, но и твои пусть держат языки на привязи!
- Твой бугай приставал к барышне из нашей компании! – холодно ответил рыцарь.
- Да брось ты, неужели мы, благородные рыцари Тринзика, будем затевать драку из-за трактирной шлюхи…
В следующий момент Эриадок, первый страж ордена Золотых Эполетов, валялся без чувств и уже не слышал сурового рыка Джеофа.
- Как ты её назвал?
Увидев своего командира на полу, в россыпи выбитых зубов, эполеты дружно повскакивали и обнажили мечи. Среди грохота бьющейся посуды и визга разбегающихся в ужасе посетителей трактира, послышалось жалобное причитание Фрэнко: «О, Высшие! За что мне это наказание, они же разнесут «Рыцаря» по камушку!».
Один из воинов Эриадока всё же не успел выхватить меч. Это был тот бугай, который приставал к Ланс. Джеоф ухватил его за глотку и так швырнул о стену, что бедный малый тут же испустил дух.
Не теряя времени Дю Пре и Юлиус подхватили массивный, уставленный яствами стол, и обрушили его на подбегающих недругов, зашибив полудюжину.
Йоло, отложив в сторону лиру, уже вовсю орудовал лёгкой катаной и, не обращая внимания на толком не зажившие раны, теснил мешающих друг другу противников к задней стене трактира. Скоро ему на помощь пришли и остальные спутники. Ланс, как обычно, оружие не требовалось. Молниеносным ударом ноги она вырубила молодого парнишку, подкрадывавшегося к Джеофу сбоку, пока он отражал своим чудовищным двуручником удары двоих бросившихся на него недругов. И, развернувшись, другой ногой вышибла меч из руки следующего нерадивого воина. Тот удивлённо уставился сперва на свою пустую руку, потом на златовласую красавицу, потом на падающий ему на голову молот медника и, не успев даже вскрикнуть, рухнул на толпившихся позади товарищей.
Но не успел Юлиус двинуться вперёд, как мимо него пронеслись двое дружинников Дю Пре и принялись яростными быстрыми ударами теснить растерявшихся недругов. Они были очень похожи, как братья, равного телосложения, оба светловолосые, обоим едва за две дюжины. И оба ловко орудовали мечами, умело сражаясь в паре и помогая друг другу.
Медник довольно усмехнулся и бросился на помощь пожилому усатому дружиннику и молодой женщине с повисшей рукой, с трудом отбивавшимся от троих крепких ребят в другой стороне зала.
Вскоре бой кипел уже повсюду, а в затхлом воздухе трактира запахло обильно полившейся кровью.
Катрина и Олвин, похватав тяжёлые подносы, вырубали опрокинутых, стараясь не лезть в саму драку, памятуя о данном своим защитникам обещании.
Один лишь Мэлион оставался в стороне от битвы. Размахивая руками и монотонно распевая слова на незнакомом никому из присутствующих певучем наречии, молодой волшебник пытался сплести какие-то сложные чары.
Конечно, изрядно захмелевшие, неорганизованные воины не смогли противостоять стремительному натиску ветеранов Дю Пре и его искушённых в бою приятелей, даже несмотря на небольшое численное превосходство. Но вдруг им на помощь пришёл ещё один вломившийся в «Одинокого Рыцаря» отряд золотых эполетов, числом до трёх дюжин. Вновьприбывшие, толком не разобравшись ещё в чём дело, обнажили мечи и ожесточённо ринулись в драку.
Дю Пре оказался зажат в кольцо и яростно отбивался от нескольких противников. К нему пробивались светловолосые ребята с одной стороны и менестрель из Лукаема с другой. Джеоф и Юлиус сражались спина к спине, позабыв о взаимной неприязни друг к другу. Рядом Йоло одной рукой стремительно орудовал катаной, а другой утирал со лба перемешанный с кровью пот. Ему прикрывал спину парень с отрешённым взглядом, оказавшийся весьма умелым мечником. Пожилой усач яростно размахивал тяжёлым топором, не подпуская противников к растянувшемуся на полу в луже собственной крови товарищу. С другой стороны молодая женщина, управляясь мечом одной рукой, удерживала на расстоянии наседающего бугая. Под её ногами валялся убитый ей недруг, чьё тело мешало противнику подступить ближе.
Больше всех досталось двоим дружинникам Дю Пре, суровому вояке средних лет и высокому статному парню, орудующему парой коротких клинков. Когда вошли новые эполеты, они оказались близко ко входу и сразу попали в окружение. Ещё два товарища рванули им на встречу, но тоже застряли в толпе неприятелей. Одного сразили сразу, ударом сбоку распоров ему брюхо. Второй успел броситься в замешкавшуюся кучу плечом, опрокидывая и расталкивая их, после чего развернуться и вонзить тяжёлый полуторник в догонявшего его сзади недруга по самую ключицу. Но пока отважный малый высвобождал клинок, в него уже успели вонзить сразу три меча.
Когда светловолосые братья прорвались к Дю Пре, из глубокой раны в его бедре сочилась кровь, но рыцарь продолжал отбиваться, стоя на одном колене. Рослый воин в кольчуге попытался достать его сзади, однако пал раньше, сражённый лукаемским менестрелем. Все трое окружили рыцаря, защищая его от наседавших врагов.
Тем временем Джеоф и Юлиус, перебив полудюжину недругов, добрались до толпы у дверей. Но спасти окружённых ребят уже не успели – прикончив четверых, оба пали смертью храбрых. Яростная атака здоровяков вынудила ближайших к ним эполетов податься назад, толкая и тесня своих товарищей. И хотя под размашистый удар ужасного двуручника Джеофа никто не попал, отшатнувшиеся от этой атаки противники дали возможность меднику раскрутить свой молот. Он грозно наступал на них, вытесняя дальше, на улицу, пока Громила фигурными взмахами удерживал на расстоянии другую часть толпы.
Наседавшего на молодку из дружины Дю Пре бугая прикончил подобравшийся Йоло. Почти в то же время пожилой усач раскроил башку одному из нападавших, а отрешённый юнец вспорол брюхо второму. Все четверо устремились на помощь Дю Пре сотоварищи, но столкнулись с пятёркой искушённых во владении мечом эполетов, вновь завязнув в трудной схватке.
Ланс, долгое время пытавшаяся достать оказавшегося довольно проворным коренастого бородача, наконец, смогла изловчиться и сломать ему голень. А на одной ноге этот вёрткий молодчик оказался лёгкой мишенью, и уже через пару мгновений красавица вбила ему глотку в позвоночник. Оглядевшись и оценив ситуацию, она по кромке опрокинутого стола рванула на помощь Дю Пре, едва отразившему очередной удар в рёбра. Прыгнув ударом ноги в грудь одного эполета, она обманным движением заставила другого инстинктивно прикрыться мечом, открыв грудь для смертоносного удара рыцаря. Опрокинутый воин попытался подняться, но резкий удар пяты в челюсть свернул ему шею. Окружение было разорвано, и теперь светловолосые братья вместе с менестрелем сами начали теснить недругов навстречу Джеофу, разрубившему надвое одного незадачливого воина и теперь едва отбивающегося от троих его собратьев.
Но тут выгнанные молотом Юлиуса на улицу воины полезли в окна. Кто-то метнул в раскрытую створку кинжал, угодивший лукаемскому менестрелю в поясницу. Тот вскрикнул и обернулся, пропустив страшный удар клинка, прошедшего меж рёбер сквозь лёгкое. Но раненный странник не растерялся и тут же рассёк обидчику глотку. Из раны фонтаном забила кровь, горло зашлось в приступе кашля, однако менестрель, поняв, что терять больше нечего, рванулся вперёд и, не обращая внимания открытую грудь, с размаху обрушил свой меч на шею ещё одного растерявшегося противника, рухнув на него сверху. Светловолосые, воспользовавшись замешательством, быстро сразили ещё одного и поспешили оттеснить остальных дальше, не давая им добить раненного менестреля.
Один за другим эполеты вновь наполняли пиршественную трактира. Юлиус, видя, что удерживать больше незачем, резко шагнул навстречу толпе и обрушил свой молот на ближайших, размозжив череп одному и опрокинув другого. И тут же вновь отступил назад, избегая ударов ринувшихся на него эполетов. Позади громко выругался Джеоф, получивший лёгкое ранение в грудь, но уже снёсший смельчаку башку.
В стороне пожилой усач изловчился вонзить свой топор в грудь противнику, но тут же сам получил глубокую рану в плечо от его соратника. Отрешённый юнец лежал на полу, оглушённый крепким ударом рукоятью меча, и теперь Йоло отбивался от двоих недругов, с поразительной скоростью орудуя катаной, но так и не успевая нанести им серьёзные раны. Рядом отчаянно билась раненная молодка. Через лицо её противника проходил новый кровавый шрам, но он и не думал сдавать.
Мэлион спешно бормотал слова заклинания. Порой голос его звучал настойчиво и требовательно, а порой он был тих и жалобен, как будто волшебник чего-то просил. Его чистые голубые глаза наполнились лихорадочным блеском, светлые длинные волосы трепетали в такт напряжённо содрогающимся рукам, всё быстрее и быстрее совершавшим в воздухе пассы. Розовые щёки налились кровью, а из раздувшихся ноздрей повалили облачка пара. Наконец, тонкие губы судорожно произнесли.
- Элла, могущественный Повелитель Молний! Порази всесильной дланью своей нечестивых рыцарей и воинов ордена Золотых Эполетов, поднявших руку на мирных людей!
И, вымолвив это, юный волшебник бесчувственно рухнул на пол.
Заклинание, ко всеобщему удивлению, сработало на славу. Сверкнуло множество молний и эполеты, все, как один, рухнули, выронив мечи и потеряв сознание.
Несколько мгновений все молча переводили дух. Наконец, Джеоф решился задать терзающий всех вопрос.
- И кто их так приложил?
- Это Мэлион постарался, - озираясь вокруг, предположила Ланс.
- Да, парнишка бормотал чего-то в углу, - согласился здоровяк, - наворожил, наверное, какую-то дрянь на головы золочёных ублюдков.
- Но где он? – продолжала оглядываться странница, - Что-то я его не вижу…
- Паренёк упал вон там, за тем столом, - указывая рукой пролепетал Фрэнко, сидевший за стойкой с выпивкой, - его так жутко трясло, будто жестокая лихорадка! А глаза светились колдовским сиянием!
Трактирщика знобило от пережитого зрелища. Кровавый ужас и разрушение, царившие вокруг, нагнали на него жуткого страху, а внезапный разряд молний, вырубивший всех эполетов, заставил всё тело дрожать, как осиновый лист на ветру.
Да и остальные чувствовали себя не многим лучше. Олвин, оглушённый, лежал на полу, но был жив, как заявила Катрина, внимательно ощупавшая его сердцебиение. Сама купеческая дочка находилась в ужасном состоянии – рыжие кудряшки поспутывались, походное платье изодралось, руки и ноги сплошь покрылись ушибами и царапинами. Она перевязывала тяжёлую рану на левом бедре Дю Пре, стоявшем на одном колене, всё ещё не в силах вернуть меч в ножны.
Йоло тоже досталось множество новых ссадин, но никаких серьёзных повреждений. Он бодро разгуливал по разнесённой пивнушке, помогая раненным дружинникам Дю Пре. В живых осталось только пятеро. К непонятной радости барда, та печальная женщина была среди них, хотя и лежала на полу без сознания рядом с отрешённым юнцом.
Меньше всех пострадали медник и джеломский верзила. Двое великанов не обращали внимания на покрывшие их тела кровоточащие порезы. Они весело перешучивались, как закадычные друзья, и проклинали на чём свет стоит «золочёных выродков». Вместе с Ланс, здоровяки пытались привести в чувство посиневшего Мэлиона, чудесным образом спасшего их от расправы.
Светловолосые братья умудрились получить по одинаковой ране под рёбра. И обоим лишь распороло кожу и мышцы, не повредив внутренностей. Они сильно утомились от потери крови и усталости, и теперь сидели на полу спиной к спине, удерживая рукой ноющий бок.
Под зарубленным рыцарем, закованным в тяжёлые латы, Йоло обнаружил бездыханное тело менестреля из Лукаема. В его груди так и остался торчать клинок, но руки продолжали сжимать меч, застрявший в ключице сражённого недруга. Его смерть очень огорчила британца. «А за что дрался он? – спрашивал себя бард, - Выживший в кровавом кошмаре Лукаема… Почему ему, видевшему вживую огнедышащих драконов и сумевшему избежать смерти в их когтях, суждено было погибнуть в пьяной драке в трактире за много вёрст от родного дома? Почему он, сражавшийся с бессмертными чудовищами, убит рукой ничтожного из смертных? Сколько опасностей пришлось ему преодолеть, чтобы добраться до места своей гибели? И даже умирая, он сумел окружить себя мёртвыми телами недругов! А я так и не узнал его имени… Спи спокойно, друг, я позабочусь о том, что бы люди помнили твою последнюю песню! Все владыки на моём пути узнают о падении Лукаема и, клянусь, я донесу это печальное известие до Уэлка! Покойся с миром, брат!» Последние слова Йоло произнёс вслух, закрывая рукой распахнутые глаза менестреля, которые даже после смерти полнились печальной грустью.

- Что произошло? – в дверях возвышалась могучая статная фигура в богатом латном доспехе и шлеме с открытым забралом, - Какого зорна здесь творится?!
Йоло, обернувшись, поднял меч, но увидев такие же нашивки, как на плечах Дю Пре, опустил своё грозное оружие.
- Спокойно, - остановил раненый рыцарь дёрнувшихся верзил, - Это мои собратья по ордену. Приветствую тебя, Раммер! Узнаёшь меня?
- Этот кровоподтёк на правой стороне лица ничуть тебя не красит, но всё равно я прекрасно узнаю Дю Пре Дю Ванора, кавалера ордена Меченосцев! Как же мне не узнать столь благородного и славного собрата! Расскажи, что здесь случилось и почему ты стоишь на одном колене с обнажённым мечом, окружённый телами наших недругов?
- Сперва помоги мне подняться.
Раммер, за плечами которого столпился отряд витязей, помог рыцарю встать и усадил его на чудом уцелевшую лавку. После чего Дю Пре добросовестно поведал ему о случившемся, ничего не скрывая и не преувеличивая.
- Да-а, чудные дела творятся в Тринзике. Благородные рыцари убивают земляков в пьяной драке, прекрасная барышня голыми руками разбрасывает бывалых воинов, а молодой парнишка разбивает их на голову в одиночку! Небывалые, скажу я вам, дела, совсем небывалые…
- Где не появлюсь, везде небывалые дела начинают происходить, - прохрипел Джеоф, - Я начинаю уже задумываться, может это со мной что-то не так?
- Что ж поделать, - развёл руками Дю Пре, - нынче по всей Британии небывалые дела творятся. Может статься, в будущем великие битвы будут выигрывать не могучие воины, а зелёные юноши, да прекрасные барышни…
- Ты уж извиняй, брат Дю Пре, но я вынужден взять тебя и твоих друзей под стражу. Порядки наши тебе известны…
- Да, брат Раммер, известны. И грустно мне, что позволяют они творить бесчинства всяким мерзавцам.
- А не кроется ли здесь, помимо прочего, и твоё личное мщение?
Дю Пре удивлённо приподнял бровь и взглянул на собрата по ордену.
- Мщение? Ты прекрасно знаешь, что я, как и все наши братья, изрядно недолюбливаю орден Золотых Эполетов. Но с какой стати мне мстить им? Не заслужили они такого внимания!
- Поговаривают, - Раммер опасливо посмотрел на рыцаря, - что убийство твоего отца, благородного Дю Ванора Д’Анарэ Де Танрота – их рук дело.
Щетинистое лицо Дю Пре преобразилось. Его перекосило сперва непонимание, потом жгучая боль, будто его только что голышом окунули в пламя. На выдающихся скулах заходили круглые желваки. Уставившись ошарашённым взглядом на смущённого Раммера, он рассеянно спросил.
- Отец умер?
- Неужели тебе ничего не известно о его гибели? Вчера его нашли у ворот дома купца Археина с перерезанным горлом…
Горячие щёки уставшего рыцаря налились краской. Правая рука судорожно сжала рукоять всё ещё обнажённого меча. Хрустнули до боли сжатые зубы, напряжённые ноздри угрожающе раздулись, хмурые брови сдвинулись так, что почти скрыли пылающие недобрым блеском глаза. Дю Пре, стараясь преодолеть свою ярость, медленно свирепел. Он тихо прошипел сквозь зубы.
- Какая сволочь?
Раммер, на всякий случай отодвинувшись подальше, осторожно ответил.
- Мы не знаем… У него были крупные размолвки с верхушкой Золотых Эполетов в последние дни. Говаривали, будто он нашёл веские доказательства тёмных делишек этого ордена, но когда мы осматривали его… ваш дом, то ничего не нашли.
- Разумеется, отец не стал бы их прятать в доступное любому место. Мне нужно будет самому осмотреть все тайники и секреты.
- Брат Дю Пре, ты разве не был ещё в своём доме?
Рыцарь удивлённо воззрел на собрата.
- Нет, я же рассказывал – мы только что вернулись из тяжёлого похода и, первым делом, заглянули к Фрэнко пропустить по кружечке эля… Потом пришлось сражаться с этими, - рыцарь наподдал здоровой ногой валяющееся у его ног тело Эриадока.
- Ваш дом сожжён дотла… Сочувствую тебе, брат…
Дю Пре ещё больше нахмурился. Несколько мгновений он молча размышлял, глядя в пол, а потом обернулся и, сверкнув глазами, громко и отчётливо произнёс.
- Слушайте все! Отныне и до конца дней своих я, кавалер ордена Меченосцев, Дю Пре Дю Ванор Д’Анарэ Де Танрот будут преследовать и уничтожать везде, где только встречу, рыцарей ордена Золотых Эполетов! Я в много крат отомщу за тебя, отец!
- Страшную ты клятву даёшь, Дю Пре, - предупредил его Раммер, - не обдумал ты слов своих, когда произнёс их. Тяжёлое бремя взваливаешь на свои плечи. По силам ли тебе будет справиться с ним?
- На всё есть воля Высших, брат! И я буду молить их помочь мне свершить правосудие!
- Успеха тебе, брат! Но коль скоро тебе предстоит отомстить, когда ожидает тебя сперва ответ за случившееся здесь?
- Постойте, постойте, - прервал его Юлиус, - вы что же, собираетесь взять под стражу своего собрата? Вам придётся перешагнуть через мой труп, что бы увести его!
Раммер с улыбкой взглянул на здоровенного медника.
- Рад, что у моего собрата есть такие самоотверженные друзья! Но зря ты беспокоишься, здоровяк, твой друг пойдёт не один – ты составишь ему компанию. Как, впрочем, и все остальные.
- А ты уверен, что твои люди смогут нас заставить, - хмыкнул Джеоф, яростно сверкнув глазами и опершись на свой чудовищный двуручник, - Посмотри на тех, кто валяется на полу. Их было значительно больше, чем вас…
- Не надо, - поднял руку Дю Пре, - Не стоит отягощать наше незавидное положение убийством моих собратьев.
- Ты предлагаешь сдаться? – возмутился Джеоф, - позволить бросить себя в темницу за то, что мы надрали зад мерзавцам, напавшим на нас с тройным перевесом?
- Я понимаю, что руки твои ещё не остыли после схватки, - примирительным тоном молвил Раммер, - И кровь в жилах ещё бурлит. Но всё же вам придётся подчиниться.
Потом дружеским голосом добавил.
- Мне и самому не хочется заключать вас под стражу, но порядок я блюсти обязан. Вы последуете за мной, иначе придётся устроить здесь ещё одну кровопролитную сечу.
- Я покоряюсь порядку, - поднимаясь, сказал Дю Пре, - пусть только кто-нибудь из твоих ребят поможет мне идти.
Юлиус недовольно ухмыльнулся и опустил огромный молот в двойную перевязь за спиной.
- Что ж, друг, надеюсь, ты поступаешь правильно. Как бы то ни было, я с тобой, - потом сухо обратился к Раммеру, - но оружие останется со мной. Где ты видал кузнеца без молота? Давай, веди нас к своим старшим или как их там.
- Я жду, когда сдадутся остальные.
- Ещё чего, - огрызнулся Джеоф, - Мама не учила меня сдаваться!
Йоло молча подобрал лиру, спрятал катану в ножны и встал рядом с медником.
- Не вижу смысла в сопротивлении. Мы жители других городов, и вряд ли нам светит суровое наказание за трактирную потасовку. Ведь мы не должны знать порядков Тринзика.
- Но обязаны чтить мир и спокойствие хозяев города, - недовольно буркнул Раммер.
- У нас, в столице, не возбраняется с оружием в руках постоять за свою честь и своих друзей.
- Возможно, в чём-то вы правы… Но нынче вы в нашем городе, а посему уважай его порядок, британец!
- Я тоже считаю, что разумнее сдаться, - заговорила молчавшая доселе Ланс, всё ещё возившаяся над распростёртым телом Мэлиона, - Но оставь здесь юношей и ту девушку. Они ещё совсем дети, а двое из них серьёзно ранены. Катрина замечательный знахарь и сможет им помочь.
- Пожалуй, эту услугу я смогу вам оказать, - согласился Раммер, - Всё равно никто не поверит, что они сражались с золочёными.
- Однако же, эти дети во многом не уступят воинам, - сухо ответила Ланс, после чего обернулась к Джеофу, - Что, Громила, опять мы вляпались в передрягу. Ничего, выкарабкаемся, не в первой. Давай, убирай этот жуткий меч и внемли голосу разума.
Верзила разочарованно вернул меч в перевязь и опустил голову.
Когда отряд уже собирался покинуть трактир, перетрухавший голос его владельца напомнил об очень важном обстоятельстве.
- А что мне делать с этими? – Фрэнко развёл руками, указывая на бесчувственные тела эполетов.
- Ах, да! – опомнился Раммер, - Нужно бы сообщить их ордену о случившемся, дабы забрали своих. Парни, давайте-ка скидаем их в углу, чтобы под ногами не валялись.
- Стойте! – остановила их Катрина, - среди них ещё есть живые!
- Живые?
- Да, тяжело раненные и оглушённые, но живые.
В руке Дю Пре сверкнул обнажённый меч.
- Это я исправлю!
- Остановись! – попытался сдержать его Раммер, - неужели в ярости своей позабыл ты о благородстве! Разве достойно убивать безоружных и бесчувственных врагов?
- Ты прав, - рыцарь так же быстро остыл, как и рассвирепел, - Я ещё поквитаюсь с ними, когда придут в себя. Кстати, Фрэнко, в возмещение своих убытков можешь поснимать с них латы. Даю тебе на то личное разрешение от своего имени и имени моего покойного отца!
- Благодарю, сэр Дю Пре, но я лучше поберегу свою шкуру.
- И то правда. Но если очухаются слишком рано, ты не стесняйся их того… - Дю Пре изобразил ударь наотмашь.
- О, эт конечно! Эт завсегда! – заулыбался трактирщик, поднимая с пола тяжёлую, окованную бронзой ножку разбитого стола, - До того, как их утащат отсюда, они будут дрыхнуть крепким сном. В этом можешь быть уверен!
Меченосцы быстро уложили заклятых недругов рядами – живых у одной стены, а предположительно мёртвых, как и мёртвых наверняка, к другой. Среди выживших оказались, в основном, поражённые молнией Мэлиона. Одних уберегли толстые подшлемники, других просто крепкие черепа. Хотя волосы у всех стояли дыбом. Были и такие, кого внезапный разряд прикончил мгновенно, но их оказалось немного.
К большому разочарованию Джеофа, нахальный командир Эриадок тоже уцелел, хотя там, где прежде были два ряда ровных белых зубов, во рту находилось кровавое месиво.
Перед уходом Ланс поговорила с Катриной с глазу на глаз.
- Мэлион не ранен. Он сотворил очень сложные для его сил чары, погрузившие его в глубокое забытье. Такое случается с магами, когда они полностью истощаются. Помочь ему теперь может только другой могучий чародей. Постарайся отыскать в этом городе лучшего, который у них есть. Любой ценой уговори его вернуть парнишку. Что касается Олвина – его состояние очень похоже, но намного легче. Думаю, вдоволь отоспавшись, он сам придёт в сознание… Я на это надеюсь… Найди чародея!
Отряд с пленными шагнул с полуночную тьму за дверью трактира и юная девчушка с пожилым трактирщиком остались одни в окружении полумёртвых и мёртвых тел. Оба совсем не ощущали присутствия оставленных на всякий случай Раммером троих дружинников, молча принявших караул снаружи. И в пропахшем кровью воздухе воцарилась зловещая тишина.

- Пейте, пейте, не стесняйтесь, - угощал Фрэнко хмурых меченосцев, - выпивка у меня, хвала Высшим, ещё осталась!
Остаток ночи, к счастью, прошёл без приключений. Рыцари ордена Золотых Эполетов разговаривали с трактирщиком и со стражами очень любезно и даже извинились за разгром, учинённый их собратьями. А хозяину трактира отсыпали мешочек звонких монет в возмещение его убытков. Забрав тела собратьев, они тихо и мирно удалились, оставив ночных гостей «Одинокого Рыцаря» в полном спокойствии. Чтобы не скучать, Фрэнко пригласил порядком уставшую стражу на кружечку эля.
Катрина эль не пила, да к тому же была занята усердным знахарством над бесчувственными юношами в одной из верхних комнат трактира, куда их отнесли и бережно уложили на кровати.
Мэлион был скорее мёртв, чем жив, хотя едва заметное его дыхание оставляло пар на поднесённом купеческой дочкой зеркальце. Катрина укутала его потеплее и, положив под голову две подушки, оставила спать до той поры, как ей посчастливится привести достаточно сильного чародея.
Олвин находился в намного лучшем состоянии. Его ровное сердцебиение и дыхание порадовали Катрину, хотя юный ученик Мерлина тоже никак не приходил в сознание. Приподняв голову, девушка влила ему в рот кружку горячей настойки драконицы, недаром хранившейся среди припасов Фрэнко. Укутав и уложив в постель Олвина, кудрявая девчушка тихонько спустилась вниз.
- Выпей с нами, красавица, - пригласил купеческую дочку один из охранников.
- Я не пью эль.
- Очень зря. В твоём состоянии он бы тебе очень помог.
- Сомневаюсь, - Катрина откинула со лба прядь огненно-рыжих волос, - Но вот от тонго я бы не отказалась.
- Сделаем! – моментом подскочил Фрэнко, - у меня есть великолепный ягодный тонго!
Трактирщик вскоре вернулся с большим кувшином и ещё одной кружкой.
- Обычно мои гости предпочитают что-нибудь покрепче, но я держу про запас несколько кувшинов.
Катрина хотела спросить трактирщика, не знает ли он каких-нибудь  местных магов, но решила, что лучше воздержаться от этого вопроса в присутствии меченосцев. Кто их знает, этих суровых вояк, а вот Фрэнко определённо внушает доверие.
Близился рассвет. Девушка вдруг вспомнила, как давно не спала. Но спать было нельзя – с наступлением утра нужно идти искать чародея. Она ещё не задумывалась над тем, где именно его искать и как уговаривать его помочь.
Весьма кстати пришёлся сытный завтрак, наспех сооружённый трактирщиком. При виде аппетитных булочек желудок Катрины заурчал от нетерпения. А кусок сочной жирной говядины привёл его в бурный восторг. Только теперь она заметила, что жутко голодна.
- Знаешь, Фрэнко, - говорила она, кладя в рот очередную сырную ватрушку, - А интересно, как там пленники?
- Надеюсь с ними обошлись не очень сурово…
- Я тоже. Всё-таки, сэр Дю Пре их собрат по ордену.
- Славные малые этот рыцарь и Юлиус. Когда-то они вдвоём спасли меня от разорения и от смерти! Я их извечный должник.
- Я плохо их знаю, особенно Дю Пре. Вернее даже почти и не знаю. Но сразу видно, что мужчина отважный и благородный рыцарь. Юлиус он… другой. В нём больше хладнокровия и… ещё чего-то жутко опасного. А рыцарь, вероятно, привык бывать в знатных кругах?
- Конечно! Ведь его отец, упокойся его душа, почивший Дю Ванор Де Танрот был приближённым лорда Стоункинга и побывал с ним во многих походах!
Трактирщик пустился было рассказывать о подвигах славных рыцарей Тринзика, но внезапно закрытые на засов двери трактира распахнулись, впуская высокого закутанного в серый плащ человека…
 
Герцог Нэхэм

- Благородный кавалер Голубой Подвязки, высокий отец ордена Меченосцев, военный советник лорда Агана Стоункинга, герцог Герберт Нэхэм! – возвестил герольд о прибытии высокого, ладно сложенного человека с величественной осанкой и проницательным взглядом широко поставленных карих глаз.
Герцог в окружении свиты гордо прошествовал по мраморному полу высокосводчатой обширной залы и уселся на широкий мягкий стул, более напоминавший трон, обитый красным бархатом и испещрённый самоцветами. Многочисленным гостям и подданным, окружающим его со всех сторон, он сесть, конечно же, не предложил.
- Всех приветствую и всё такое в этом роде, - начал речь герцог, ничуть не горевший желанием соблюдать всевозможные церемонии, - перейдём к делу. Что у нас, сэр Раммер? Ты толковал о какой-то драке в трактире старины Фрэнко?
- Да, мой герцог. Свыше пяти дюжин воинов Золотых Эполетов учинили вчерашним вечером драку с твоим верным подданным, рыцарем Дю Пре Дю Ванором, и его друзьями, отдыхавшими в «Одиноком Рыцаре» после тяжёлого похода.
- Печально, печально… Дю Пре был отважным рыцарем! Надеюсь, вы уже позаботились на счёт похорон и так далее?
Раммер в недоумении поднял голову.
- Он жив, мой герцог! И если твоё правосудие не покарает его, то будет жить ещё дольше!
- Что ж, это радостно. Но, стало быть, он тяжело ранен?
- Да, он получил ранение в бедро, но не столь тяжёлое, что бы опустить меч.
- Как же ему удалось остаться в живых? Неужто Дю Пре бежал с поля боя?
- Я не припомню, что бы сэр Дю Пре Дю Ванор когда-нибудь бегал от недругов!
- Тогда почему, пёс тебя дери, он всё ещё жив? – герцог начинал выходить из себя.
- Золотые Эполеты все до единого были повержены или убиты!
Мгновение Нэхэм осмысливал услышанное, после чего вдруг разразился диким хохотом.
- Ну и ну! Знай наших! Сколько, говоришь, было с ним друзей?
- Почти дюжина дружинников его отряда и пятеро странников из других городов, - Раммер разумно умолчал о Катрине и двух юношах.
- И все живы?
- Нет… Половина людей Дю Пре погибли, как и отважный странник из Лукаема. Я позаботился о достойных похоронах для них.
- Молодец. Из Лукаема, говоришь? Да-а, интересные дела творятся нынче в наших краях. И почему я обо всём узнаю последним?!
Всё окружение герцога в страхе прижалось, не смея встретить его суровый сердитый взгляд.
- Где теперь твои странники?
- Я взял их под стражу, как того требуют наши порядки. Они за дверью, ожидают твоего соизволения войти.
- Ай, молодец, Раммер! Хорошо, что успел раньше  принца, дав нам возможность спасти смельчаков. Чего ж ты ждёшь, давай их сюда.
Раммер немедля выполнил приказ, дав знак дружиннику у двери впустить пленников. Выглядели они довольно уныло – ночь пришлось провести в душной казарме и от царившего вокруг беспорядка и шума, до самого рассвета не смыкали глаз.
- Ха! – усмехнулся Нэхэм, вцепившись взглядом в Ланс, - да я смотрю, наши противники совсем ослабли, коли их лупит хрупкая женщина! Ты, красавица, тоже принимала участие в драке?
- Поостерегись смеяться над ней, - рявкнул Джеоф, - она в бою покрепче будет любого твоего мордоворота. А нет, так я помогу!
- О-о! Нагло! Нагло и смело! – изумился герцог нахальству ободранного в бою верзилы, - Вижу, ты не боишься сильных мира сего?
- Я присягал королю Артуру. Остальные все равны на острие моего меча!
Зал замер в тревожном ожидании. Зная вспыльчивость и горячесть герцога, многие готовились к худшему. Однако Нэхэм вдруг разразился буйным, заливистым смехом. Приближённые облегчённо вздохнули и, не ведая сути, поддержали правителя громким хохотом.
- Да, остроумно и мужественно! А ты ведь прав, очень даже прав… Но! – тут смех герцога резко оборвался, - Нынче твоему мечу лучше лежать в ножнах! Ты храбр, здоровяк, но тебе ещё нужно научиться отличать друзей от врагов!
- Иногда это очень сложно… - процедил сквозь зубы Джеоф, - особенно когда к «друзьям» тебя волокут силой.
- До применения силы дело не дошло! – вмешался Раммер.
- Но могло… Поблагодари мою спутницу за то, что ещё стоишь на ногах.
- Ладно, - прервал герцог, - хватить спорить с этим чурбаном. Я среди вас вижу более мудрого человека, с которым можно поговорить. Сэр Дю Пре, подойди ближе!
Рыцарь подковылял к Нэхэму.
- Рассказывай, как всё произошло? Как началось, кто зачинщик и какого зорна вы всё ещё ходите по земле?
Дю Пре принялся рассказывать, не скрывая ничего, кроме присутствия ещё троих товарищей, благодаря одному из которых они остались живы. О чародействе Мэлиона рыцарь тоже частично сказал правду: «…Вдруг все, оставшиеся в живых недруги, внезапно упали, потеряв оружие и сознание. Что-то неладное с ними произошло, и, воистину, если бы не это, гуляли бы мы теперь по Долине Скорби!»
Выслушав рассказ, герцог погрузился в глубокое раздумье. В зале зависло напряжённое молчание. Наконец, Нэхэм поднял голову и произнёс.
- Значит, ты не знаешь, почему несколько дюжин здоровых сильных воинов вдруг упали к твоим ногам?
- Нет, мой герцог, то мне неведомо. Но не случись этого, им всё равно пришлось бы пасть под ударами наших мечей!
- Смелое заявление, очень смелое! Я рад, что в моём ордене есть такие мужественные и неустрашимые рыцари! – потом герцог обратился к остальным пленникам, - Может вам что-то известно? Кто из вас знает, почему вдруг эполеты потеряли сознание?
- Мы можем лишь подтвердить слова нашего командира, - ответила за пятерых печальная женщина из отряда Дю Пре, и Йоло впервые услышал её мелодичный красивый голос.
- О! Ещё одна женщина! Сегодняшний день не перестаёт меня удивлять! Что ж ты, сэр Дю Пре, не сообщил мне, что среди наших собратьев есть такая прекрасная барышня?
На лице молодки не отразилось и тени смущения. Похоже, что оно вообще не выражало никаких чувств, кроме бесконечной печали.
- Она была принята в орден накануне моего похода, о котором расскажу тебе после. Я не успел сообщить тебе. Её отвага и доблесть заслуживают песен, а меч её не короче и не легче меча прочих витязей!
- Я не забуду об этом. Но вернёмся к начатому делу. Мне необходимо подумать.
Все разом смолкли и обратили взоры к герцогу.
- Я сказал, мне надо подумать!
Напряжённое молчание.
- Вон отсюда! Собрание закончено, выметайтесь!
Обычно герцог не позволял себе такого обращения с воинами. Он уважал славных рыцарей, уважал собратьев меченосцев и порой даже говорил с ними на равных. Но сегодня было общегородское собрание, на которое притащилась куча купцов, помещиков, да и других местных богачей, которых Нэхэм на дух не переносил и, пользуясь своим положением, оскорблял, как только мог, всячески показывая им своё презрение. Извечные конфликты со знатью и купечеством были его главным недостатком, как считал лорд Стоункинг. Но зато большинство военных людей и разночинных бедняков стояли за него, что укрепляло значимость герцога в глазах правителя. Лорд был уже далеко не молод и прекрасно понимал, что за такой поддержкой кроется великая сила, да, вдобавок, ему самому не очень нравились жирные помещичьи хари и животы, на которых кафтаны не застёгивались.
Но основной причиной влияния герцога в городе оставался возглавляемый им орден. Меченосцы являлись главной военной силой Тринзика. Хотя в последнее время сравнительно молодой орден Золотых Эполетов набирал силу и оказывал упорное сопротивление росту своих соперников. К тому же, покровительство лорда Стоункинга имело малое значение в самом Тринзике. Правитель редко появлялся в нём, проводя праздные дни в своём замке, далеко от города. Более весомой была бы поддержка городничего Вальда Лангерота, но он не проявлял симпатий ни к «синим», ни к «золотым», как именовали в народе два ордена. Городничий даже не удостаивал присутствием собрания, проводимые как тем, там и другим орденом, что часто бывало на руку Нэхэму.
- А вас я попрошу остаться, - велел герцог двинувшимся вслед за повалившей к дверям толпой пленникам, - Вы ещё под стражей и постарайтесь пока не забывать об этом.
Увидев, что дружинники Дю Пре так же замерли на месте, Нэхэм добавил.
- К вам это не относится. Вы выполняли приказ командира, поэтому он один в ответе за ваши поступки. Временно перевожу вас под командование сэра Раммера.
- Но сэр Дю Пре не отдавал нам приказа вступать в бой, - начал было один из светловолосых братьев, - Мы сами…
- А я говорю, что вы выполняли приказ командира, а посему ни в чём не обвиняетесь! Всё, свободны!
Когда все гости покинули зал, герцог обратился к Юлиусу.
- Тебя я тоже не задерживаю, медник из Минока. Мне прежде доводилось слыхивать о тебе и о твоей дружбе с Дю Пре. Говорят, вместе вы совершили множество подвигов, в чём я ничуть не сомневаюсь. Вы двое пока подождёте в казарме, а мне нужно поговорить с остальными.
- Могу я остаться и разделить участь моих спутников?
- Не можешь. Но можешь за них не беспокоиться – пока они здесь, под моей опекой, им ничего не угрожает. А если принц заявится требовать правосудия – ты об этом непременно узнаешь.
- Оставляю их со спокойной душой, коль много я наслышан о твоём благородстве, герцог Нэхэм.
Губы герцога растянулись в улыбке.
- Я тоже понадеюсь на ваше благородство и оставлю без охраны, если пообещаете смирно сидеть в казарме, не пытаясь удрать.
- Даю слово рыцаря! – отозвался Дю Пре, - Ни я, ни мой друг не будем пытаться покинуть стены ордена без твоего соизволения.
- Ты говоришь за двоих, сэр Дю Пре, и в этом твой большой недостаток. Но я уверен, что ты сдержишь своё слово.
- А я не рыцарь ни вашего, ни какого ещё ордена. Но я рыцарь в душе! – гордо объявил Юлиус, - И я могу дать лишь своё слово простого медника, что не попытаюсь бежать и подставлять этим друга.
- Я верю твоему слову, медник. Ступайте, и оставьте нас.
Двое друзей покинули зал. Джеоф, Ланс и Йоло остались наедине с одним из самых могущественных людей в Вальянтхэйме.
- Итак, - любопытно уставился Нэхэм на путников, - побеседуем о том, что скрыли ваши друзья.
- Прости, герцог, но мы не понимаем о чём ты говоришь, - ответила за всех Ланс, спокойно выдерживая проницательный взгляд главы ордена Меченосцев.
- Очень жаль, - Нэхэм сверлил странницу глазами, - А мне показалось, ты умнее. Не походишь ты на глупую простачку.
- Благодарю, но я действительно не понимаю твоих речей.
- Хорошо, задам прямой вопрос – кто из вас?
- Слушай, герцог, - сердито сказал Джеоф, - я человек простой, из военных. Ты говори напрямик – чего тебе надо? А то не привык я гадать шарады, да намёки!
- Да, явно не ты… Юлиуса и Дю Пре я тоже не подозреваю – слишком давно знаю этих двоих и никогда за ними не водилось ничего подобного. А вот как смогла выжить в кровавой драке такая хрупкая барышня – мне не понятно. Да и британец как-то слишком тих и загадочен… Повторяю вопрос – кто из вас чародей?
Даже хладнокровная и внешне совершенная спокойная Ланс вздрогнула внутри. Неужто простоватый на вид герцог догадался, что там произошло на самом деле! Но ни одно движение на лице Пройдохи не выдало её удивления и она ровно ответила.
- Ты ошибаешься, среди нас нет чародеев.
- А Ланс осталась в живых потому, - добавил бард, - что сражается получше многих бывалых воинов!
- Верится с трудом… Хорошо, попытаюсь объяснить вам снова – я вам не враг, а наоборот стараюсь помочь! И мне будет легче это сделать, если вы решитесь мне всё рассказать, ничего не утаивая!
- Среди нас нет чародеев, - повторил Йоло.
- Пусть так, - согласился Нэхэм, - Значит он где-то остался. В «Одиноком Рыцаре»?
- Нет, с нами никого не было. И мы не знаем, что произошло и от чего рухнули наши противники.
- Да поймите же вы! Ваш чародей оставил слишком яркий след! Всё равно, как бы вышел к толпе и открыто заявил: «Я пришёл!». Вы что думаете, только тех бедолаг, что связались с вами в трактире, ударило молнией? – при этих словах Нэхэма все трое неожиданно вздрогнули, - Ладно, если б так! Но долбануло всех их собратьев в городе! Не знаю уж, чего он наворожил и как ему удалось ниспослать кару небесную на весь их клятый орден. Утром я громко хохотал, глядя на вздыбленные волосы и посиневшие носы своих соперников. Но нынче мне не до смеха, ибо как только верхушка Золотых Эполетов очухается, вашему чародею понадобится уже не моя помощь, а священника! Дотянуться до вас здесь у них руки коротковаты, но если вы кого-то оставили у старины Фрэнко, этот человек в огромной опасности!
Герцог замолк, давая своим пленникам время набраться решимости. Их лица всё ещё выражали недоверие, однако теперь к нему прибавилась и глубокая тревога за оставшихся без их опеки друзей, что не укрылось от проницательного взгляда отца ордена Меченосцев.
- Я советую довериться герцогу Нэхэму, - наконец, нарушил молчание Йоло.
- Ты ничем не связан, - ответила Ланс, - а мы с Джеофом взяли на себя ответственность за их жизни!
- Ого! Так их ещё и много?! – вмешался Нэхэм.
- Трое, - сдалась златовласка, - Но помни, что мы оказали тебе глубокое доверие.
- Смотри, придётся нам побеседовать в другом тоне, если обманешь его! – добавил Джеоф, но не в своей обычной нахальной манере, а предупреждающим хладнокровным голосом.
- Справедливо, смельчак, поэтому я не оскорблюсь твоей наглости. Даю вам слово, что не обману, - после чего герцог соскочил со своего «трона», подошёл поближе к пленникам и заговорщески прошептал, - Итак, их трое. И все чародеи?
- Нет, - усмехнулась Ланс, - чародеев среди них нет. Это совсем ещё молоденькая девушка и двое юношей, один из которых и произнёс это заклинание…
- Но ты говоришь, что среди них нет чародеев?!
Странница устало вздохнула. И тоном взрослого наставника принялась объяснять герцогу очевидные для неё вещи.
- Да, среди них нет настоящих чародеев. Мэлион ещё только учится. Хотя, насколько мне известно, учеником он был очень способным. Я кое-что понимаю в чарах и уверена, что сотворённые им из ряда весьма сложных. Они могли бы убить его, если бы второй юноша, Олвин, в последний момент не поддержал его. Кроме того, как мне показалось, вмешался ещё кто-то, мне неведомый. Теперь оба юноши лежат в глубоком забытье, сражённые мощью этих чар. А бывшая с нами девушка пытается найти в вашем городе чародея, способного помочь им… Надеюсь, что пытается…
- Да-а,  - задумчиво протянул герцог, - тогда они действительно находятся в серьёзной опасности. Мне следовало бы догадаться, что колдовал молодой, малоопытный маг… Его чары прикончили лишь самых слабых, хотя остальным недурно досталось.
- Возможно потому, что неизвестный чародей вмешался и ослабил чары Мэлиона, спасая этим его жизнь.
Нэхэм принялся напряжённо расхаживать из стороны в сторону, напряжённо морща лоб и обдумывая услышанное.
- Ваших друзей необходимо доставить сюда, - наконец выдал он, - Здесь, по крайней мере, они будут в большей безопасности. Эй! – громко крикнул герцог, - Есть там кто за дверью?
В тот же миг в зал ворвались пятеро дружинников с блистающими в руках обнажёнными клинками. Убедившись, что герцогу ничего не угрожает, воины опустили оружие и ровно выстроились перед Нэхэмом.
- Вот за что я люблю своих парней! – восхитился герцог, - Всегда при оружии, всегда наготове! Живо дуйте в таверну старины Фрэнко, найдите там двоих юношей и девочку и ведите ко мне. Да повежливей с ними, не хамите, не применяйте силу.
- Вряд ли они пойдут добровольно, - предупредила Ланс, - Юноши не в состоянии ходить, а Катрина, уверена, будет их защищать. И может серьёзно покалечить твоих людей.
Дружинники прыснули мелким хохотом, но суровый взгляд герцога заставил их принять серьёзные мины.
- Передайте ей, что Ланс попросила её прийти, - обратилась странница к воинам, - А в доказательство этих слов скажите, что её отца зовут Волмир и он носит дурацкие пёстрые сандалии. Вряд ли об этом может знать кто-то, кроме нас, в этом городе. Думаю, Катрина вам поверит.
- Слышали? – вопросил герцог, - Давайте, отправляйтесь. И захватите дюжины три лучших витязей. Возможно, вы встретитесь там с золочёными. Этих троих любой ценой нужно привести к нам. Если придётся за них драться – деритесь. Таков мой приказ, за все последствия отвечу лично. Не стесняйтесь махать мечами в случае надобности!
Дружинники довольно переглянулись и, повторив приказ, быстро удалились. Оставшимся наедине с Нэхэмом пленникам оставалось только надеяться, что меченосцы успеют вовремя.

Ему было не более трёх с половиной дюжин лет на вид. Прямые, чёрные волосы, нос картошкой с широченными ноздрями, под которым пробивались короткие усики. Из-под сурово нахмуренных бровей на Катрину уставились внимательные немигающие глаза. Щёки незнакомца глубоко впали, а тонкие, поджатые губы сложились в неком подобии улыбки.
Не говоря ни слова, неизвестный подошёл к девушке и, подняв правую руку, прикоснулся к её виску. Прямой взгляд незнакомца так завораживал, что Катрина даже не шелохнулась при его прикосновении. Но когда он убрал руку и, спокойно прошествовав мимо, направился к лестнице, девушка, придя в себя, окликнула его.
- Эй! Ты кто?
- Чем могу служить? – вырос на пути незнакомца Фрэнко.
Но тот, даже не обернувшись, отодвинул трактирщика левой рукой и, не задумываясь ни на миг, поднялся на второй этаж. Подняв руку незнакомец несколько мгновений будто бы вслушивался, затем уверенно повернул налево и его твёрдые шаги застучали по коридору.
- Олвин! Мэлион! – воскликнула Катрина, бросаясь вслед незнакомцу.
- За ним! – бойко воскликнул трактирщик, вооружаясь ножкой от стола и сильно жалея в сердцах, что трое меченосцев уже покинули трактир.
Катрина, первой взлетевшая по ступенькам наверх, в последний момент успела присесть под летящий в неё обжигающе-холодный ледяной шар. Нечаянно толкнув Фрэнко, она сшибла трактирщика с ног, спасая этим и его жизнь.
- Какого зорна! – задыхаясь от гнева, возмутилась купеческая дочка, увидев в руке обернувшегося незнакомца второй ледяной шар.
- Зачем вы преследуете меня? – неожиданно спросил он.
Бедный трактирщик растерялся от такой наглости. Неизвестный человек вламывается в его дом, без спроса поднимается наверх, где лежат двое юношей в тяжёлом состоянии, метает в него колдовские шары, а потом ещё спрашивает, почему его преследуют! У Фрэнко дыхание перехватило от эдакой дерзости и он сумел выдавить из себя только несколько нечленораздельных звуков. Зато Катрина, не растерявшись, ответила.
- А ты кто такой и почему вламываешься в чужой дом без дозволения хозяина?
- В этом доме есть двое страждущих моей помощи.
Катрина медленно поднялась с пола и, гордо выпятив внушительную для своих лет грудь, пронзила чужака ледяным взором.
- А с чего ты взял, что им нужна именно твоя помощь? Эти двое – мои друзья!
Маг, улыбнувшись, встряхнул рукой и ледяной шар бесследно исчез.
- Я рад, что они оказались среди друзей. Если тебе действительно дороги их жизни, не препятствуй мне. Твои друзья охвачены тяжёлым недугом, излечить от которого в этом городе их могу только я.
- Но кто ты такой, пёс тебя дери! – купеческая дочка редко позволяла себе ругаться, но этот невозмутимый незнакомец изрядно разозлил её.
- Можешь называть меня Иридион. Я неплохо разбираюсь в магии и знаю, как исцелить твоих друзей.
- Откуда…
- Откуда я знаю? Очень просто – когда один из них читал могущественное заклинание я, несомненно, почувствовал его и в решающий миг успел вмешаться. Конечно, неплохо одним махом прихлопнуть весь осиный улей, но не стоило ради того жертвовать своей юной жизнью. Второй твой друг тоже вмешался, но вместо того, что бы ослабить чары, он влил собственные силы. Как мне показалось, оба ещё неопытные юноши, сунувшие свой нос туда, куда совать его не следует.
- Хочешь сказать, это ты ослабил заклинание Мэлиона… то есть…
- Да. От всех его недругов осталась бы только куча пепла… А от твоего друга высохший скелет, обтянутый кожей. У нас на счету каждое мгновение и разговоры могут дорого стоить твоим друзьям.
- Конечно! – опомнилась Катрина, - скорее, сюда!
Девушка, оставив трактирщика в недоумении сидеть на скрипучем деревянном полу, провела чародея в комнату, где мирно спали Олвин и Мэлион.
- Как ты нашёл нас? – спросила купеческая дочка, отворяя дверь.
- Когда где-то творится чародейство, всегда происходит всплеск уплотнённых слоёв реальности, откуда все нюдеи черпают силу. Этот всплеск оставляет что-то вроде вязкого следа, - ответил Иридион, не задумываясь, понимает ли его девушка, - Вряд ли тебе о чём-то скажут слова «остаточный эффект», но в общем – я чувствую этот след и ориентируюсь по нему.
Чародей прикоснулся рукой к холодному лбу Мэлиона.
- Этот юноша творил чары, - сказал он самому себе, - великая сила кроется в нём… Даже в Великой Семёрке не было никого, кто был бы так силён в столь юном возрасте! Мало кто из чародеев решится обратиться к Повелителю Молний и обрушить на себя гнев сразу всех стихий!
Иридион подошёл к лежанке Олвина.
- Этот пострадал меньше. Он неплохо сведущ в магии, коль сумел вовремя поддержать друга и уберечь от страшного возмездия, - чародей легонько коснулся щеки юноши, - О-о-о! Да на его челе Печать!
Катрина, с интересом наблюдавшая за чародеем, спросила.
- Что за печать, Иридион?
- Узнаю руку одного из Великих! Но они все мертвы, кроме Хлора, который исчез без вести… Или это Отшельники? Неужели вы побывали в обители Нордолина?
- Впервые слышу об этом месте, - девушка смутно понимала смысл слов Иридиона. Ей вспомнился рассказ троих спутников о чародее, у которого они жили в Джеломе. Хотя имени его они не называли, Катрина подозревала, что он из могущественнейших. На всякий случай, она благоразумно решила не упоминать о нём.
- Тогда, наверняка, в Хайдхарльме?
- Я иду с ними от Минока, а где они бывали до того – мне не ведомо, - слукавила купеческая дочка.
- Не будем тянуть время. Сперва попробуем вернуть этого, - Иридион указал рукой на Олвина.
- Лечи, чародей! – Катрина сверкнула глазами, добавив, - И помни, что я рядом!
- Интересно слышать угрозы от столь юной барышни, - усмехнулся он, - Не беспокойся за друзей. С ними всё будет хорошо.
Иридион поднял голову Олвина, зажав ладонями виски, и принялся нараспев читать слова на мелодичном языке. Катрине даже показалось, что это тот самый язык, на котором распевал своё заклинание Мэлион. Певучий голос чародея то, набирая силу, взлетал до небес, то вдруг затихал, становясь похожим на робкое журчание ручейка. Или внезапно становился грозным и зычным, словно Иридион распоряжался целым войском.
Вскоре Катрина заметила, что Олвин, всё ещё не приходя в себя, слабым, едва различимым голоском подпевает чародею. Его слова походили, скорее, на неразборчивое мычание, но довольная искорка в тёмно-зелёных глазах Иридиона подсказала девушке, что это не так. Рассудок юного алхимика, запертый где-то в глубине его существа, услышал спасительный зов целителя и, пока ещё слабо, но довольно уверенно, откликнулся на него.
Прошёл ещё недолгий промежуток времени, и голос Олвина, окрепнув и набрав силу, зазвучал в тон голосу Иридиона, то сливаясь с ним, то переплетаясь в иную, словно бы написанную для созвучного дуэта, мелодию. И, наконец, на самой высокой, протяжной ноте, завершающей пение, алхимик открыл глаза.
- С возвращением, юноша! – улыбнулся чародей, - Элла Верег Митра!
- Элла Митра! – ответил Олвин, - Это ты вытащил меня?
- Да! - ответила обрадованная Катрина, - Его зовут Иридион! Благодаря ему ты проснулся! Как я рада твоему возвращению!
Девушка крепко обняла чудом оклемавшегося Олвина и наградила его дружеским поцелуем. Потом она кинулась обнимать чародея, но тот мягко отстранил её, смущаясь.
- Я не очень-то склонен к нежностям…
Юноша немного сдержаннее поблагодарил спасителя, горячо пожав ему руку.
- Ладно, - прервал Иридион восторженное рукопожатие Олвина, - А теперь оставьте меня. Ещё предстоит тяжёлая работа. Вам есть, что друг другу порассказать. Ступайте вниз и постарайтесь до вечера меня не беспокоить. Хороший эль укрепит твои растраченные силы, юноша. Так же посоветую тебе хорошенько отдохнуть и не ввязываться ни в какие неприятности. И, уж конечно, избегать чтения каких-либо заклинаний. Силы твои истощены и любая попытка использовать ню может вернуть тебя в беспамятство.
- Хорошо, Иридион! И благодарю тебя ещё раз за моё возвращение из бездн, в которых я пребывал!
Недоверие, которое купеческая дочка питала к чародею, исчезло бесследно после спасения им Олвина. И оба со спокойной душою покинули небольшую комнатку, оставив его наедине с почти мёртвым Мэлионом.
- Итак, вы уже близко, - тихо прошептал Иридион, оставшись с погружённым в забытье юношей, - Но этого парня вы не получите! Даже и не надейтесь!
Сказав неведомо кому такие слова, чародей подошёл к двери и, закрыв её, быстро пропел какое-то заклятие. Потом произнёс его же перед окном и, глубоко вздохнув, подошёл к кровати Мэлиона.
- Что, мой друг, ты уже переплыл реку между жизнью и смертью? Что ж, попытаемся вернуть тебя обратно…

- Чем мы нарушили спокойствие вашего города? – вежливо осведомилась Катрина у меченосцев.
- Это мне неведомо, - учтиво ответил их командир, - Мне приказано лишь проводить вас к герцогу.
- А если мы откажемся проводиться? – спросил Олвин, выступая вперёд.
Бедняга Фрэнко тщетно пытался уговорить витязей уйти, когда девушка с юношей спустились вниз. Он убеждал меченосцев, что нет в его трактире никого, кроме  него самого, его домочадцев, да пары куда-то запропастившихся слуг. Но командир Алис терпеливо ждал, не обращая на причитания трактирщика никакого внимания. Он уже собирался отправить людей осмотреть верхние помещения, но передумал, увидев наверху Катрину и Олвина, очень удивлённых присутствием вооружённых людей. Не будь у командира чёткого приказа обращаться с этими детьми вежливо и учтиво, Алис попросту велел бы своим ребятам скрутить обоих и силой приволочь к герцогу. Но приходилось мирно уговаривать эту парочку следовать за ним, что несказанно раздражало вспыльчивого рыцаря.
- Ваша подруга просила не оказывать нам сопротивления, а в знак доказательства назвала мне имя твоего батюшки, девочка, почтенного Волмира.
Катрина замерла в замешательстве, а Олвин воскликнул.
- Ланс! Что с нашими друзьями?
- Все трое пребывают в гостях у нашего герцога и, будьте уверены, ничего им пока не угрожает.
- Трое? – удивился юноша, - Их было больше!
- Доблестный рыцарь Дю Пре и его здоровенный приятель ожидают в казармах ордена справедливого суда, если ты говоришь о них.
- Говоришь, Ланс просила нас прийти?  - переспросила девочка, - Но для чего?
- Мой герцог уверен, что оставаться здесь более вам опасно. Наш общий недруг может явиться за вами в любой момент, и мы посланы опередить его и уберечь вас от его рук.
- Я согласен с почтенным рыцарем, здесь вы рискуете попасть к Золотым Эполетам, - на беднягу Фрэнко за последние два дня обрушилась такая куча неприятностей, что он удивлялся, каким это чудом до сих пор не лишился жизни, - я всего лишь простой трактирщик и вряд ли смогу защитить вас, случись беда.
- По-моему, ты очень отважен для простого трактирщика, - приободрила Фрэнко купеческая дочка, - Но ты прав, оставаться у тебя опасно. Вот только намного ли безопаснее сдаваться этим?
- Не беспокойтесь, сдаваться вы будете нам, - усмехнулся вошедший могучий рыцарь в порядком намозоливших глаза латах с позолоченными эполетами.
- Ты ошибаешься, - сверкнул глазами Алис, - У меня есть приказ высочайшего герцога Нэхэма, отца ордена Меченосцев и приближённого лорда Стоункинга.
- Покажи его.
- Приказ был передан в устной форме.
- У меня есть письменный приказ моего принца, - развернул узорчатый пергамент рыцарь, - И в нём сказано, что я должен взять под стражу эту девчонку и двоих сопровождающих её юношей.
- Ты, наверное, что-то перепутал? Видишь здесь ещё одного юношу?
- Нет, но со мной человек, способный опознать нужную девочку. Эй, заходи! – окликнул он кого-то с улицы.
Вошёл молодой парень, пары дюжин лет, бойцовского телосложения с растрёпанными, вздыбленными волосами. Несмотря на одетую на нём бедную холщёвую рубаху, Катрина сразу же догадалась, что он один из эполетов.
- Да, это та самая девчонка, - ядовито ухмыльнулся парень, - и сопляк, стоящий рядом с ней, там тоже был.
- Есть ли у тебя ещё возражения? – обратился командир эполетов к Алису.
- Да, - твёрдо ответил тот, - Эти двое пойдут со мной.
- Он первый взял нас под стражу! – подтвердила Катрина, не горящая желанием знакомиться ближе с золочёными.
Рыцарь эполетов бросил злобный взгляд на командира Алиса, но сдержанно и в меру спокойно ответил.
- На улице меня ждут три дюжины лучших парней… Я обязан выполнить приказ!
Командир сухо возразил.
- Ты наверняка заметил снаружи столько же моих ребят. И у меня есть разрешение вступать в бой с любым, кто помешает мне выполнить мой.
Рыцарь эполетов засомневался, поразмышлял несколько мгновений и вдруг спросил.
- Назови мне своё имя и звание, что бы я мог доложить начальству.
- Поручик Алис. Рэй Алис, кавалер ордена Меченосцев.
- Хорошо, Рэй, я не буду ввязываться в драку с твоими бугаями. Но ты ещё пожалеешь, что встал на нашем пути.
Сказав так, рыцарь повернулся и, злобно хлопнув дверью, покинул трактир, оставив Фрэнко, меченосцев и их пленников покатываться со смеху.
- Надеюсь, теперь-то вы не сомневаетесь, что вам же лучше отправиться с нами? – спросил рыцарь весело смеющуюся девчонку.
- Ладно, убедил, придётся вам довериться. Но наш друг не сможет пока покинуть трактир. Он в беспамятстве в комнате с целителем, который просил до вечера его не беспокоить.
- Придётся ему продолжить знахарство в ордене. А вашего друга мои ребята унесут на руках.
- Я позову его, - вызвался Олвин.
Некоторое время юноши не было, потом он вернулся и, быстро слетев по лестнице, выпалил.
- Придётся оставить его здесь. Но я уверен, что он будет в полной безопасности!
- В чём дело? – спросила Катрина.
- Может мне подняться и поговорить с этим целителем? – предложил поручик.
- Поверьте, не стоит! Мэлиона лучше оставить здесь. Я сам убедился, что ему ничего не угрожает. Пойдёмте скорее, пока эполеты не вернулись с подмогой!
- Хорошо, если ты так уверен за друга, я оставлю его и дюжину своих ребят на всякий случай. Но суров будет гнев герцога, ежели с этим юношей случится неладное!
 
Принц Алуйо

- Твой приказ выполнен, мой герцог! – отрапортовал Алис, - пленники доставлены и ждут за дверью!
- Какие пленники? – с недоумением переспросил Нэхэм.
- Как какие? – не понял Алис, - Те, за которыми ты послал нас…
- А-а, те воришки, - лицо герцога выражало полнейшее равнодушие, - Запри их пока в темнице, я потом разберу их дело. Пока мне не до них.
Только теперь растерявшийся рыцарь заметил, что высокий молодой человек с благородной осанкой, сидевший на мягкой кушетке слева от герцога Нэхэма, никто иной, как принц Алуйо, высокий отец ордена Золотых Эполетов. Рэй Алис прекрасно знал, что герцог более всех на свете ненавидел этого изящно одетого, нахального выродка. Но, следуя порядкам Тринзика, вынужден был оказывать ему почётное гостеприимство и вести с ним учтивую беседу. Ещё рыцарь понял, что ему следует понадёжнее спрятать Катрину и Олвина и никому не распространяться об их присутствии в ордене. Герцог никогда не употреблял слова «темница». Свои камеры он саркастически именовал «клетками» и, изменив себе на этот раз, Нэхэм дал понять Алису, что он него требуется совсем не то, что звучало в словах.
- Я надеюсь, ты накажешь своих людей не менее сурово, чем я наказал своих, - обратился принц к Нэхэму, едва лишь поручик удалился.
Он, наверняка, догадался, кого привёл Алис, но ничем не проявил своего интереса. Принц Алуйо славился тем, что отлично умел держать себя в руках. Ни разу за ним не заметили какого-либо бурного всплеска эмоций. Несмотря на юный возраст – всего-то без году две дюжины лет от роду – принц обладал холодным расчетливым разумом и жестоким характером. Поговаривали, что за душой его водится далеко не один коварный грешок, а руки юноши давненько по локоть утопли в крови. Благодаря утончённым интригам, а не только знатному рождению, принц сумел добиться высокого положения и признания в обществе. Помимо главенства в ордене Золотых Эполетов, он состоял на короткой ноге с лордом Де Билоном, а так же был приближен ко двору лорда Стоункинга. Хотя дружбой с первым Алуйо вовсе не гордился, поскольку в душе считал его выжившим из ума одряхлевшим стариком. Да и последнего тоже не особо чествовал. Принц очень жалел, что так и не смог добиться расположения сэра Лангерота, к которому так же питал хорошо замаскированную неприязнь. Вообще говоря, неприязнь он испытывал ко всем, в большей или меньшей мере, даже к собственным приближённым. Единственным человеком, кроме себя самого, которого принц действительно уважал, был герцог Нэхэм. Прочих Алуйо презирал или ненавидел, но главного своего противника он глубоко уважал… и тем более ненавидел! В герцоге он видел опасного и хладнокровного врага, восхищался его мужеством и независимостью. И даже немного побаивался его. Алуйо не был тщеславен и прекрасно сознавал, что пока не в силах открыто тягаться с Нэхэмом. Он терпеливо ждал, когда наступит его день и тайно готовил различные козни против своего врага.
- Мне сообщили, что кроме твоих людей там были замешаны несколько чужеземцев, – осторожно начал принц.
- Да, они перед тобой, - спокойно сообщил герцог, будто говорил о погоде или о завтрашних ценах на мясо, - Я как раз выясняю подробности произошедшего.
- Я бы хотел получить этих пленников, - выражение лица Алуйо оставалось безучастным, - Они оскорбили и изувечили моих людей.
- Вряд ли я смогу отдать их тебе, светлейший принц, - герцог говорил с плохо скрываемой иронией, - по их вине мои люди ввязались в драку, нарушив порядок нашего города.
- Но мои люди более пострадали от их деяний, - возразил принц, - многие убиты, другие тяжело ранены. Думаю, будет справедливо, если судить их будет мой орден.
- Ничуть не сомневаюсь в справедливости твоего суда, - Нэхэм был уверен в обратном, - А так же в его милосердии. Но ответственность за их жизни лежит на мне. Все эти люди – подданные других городов. Случись с ними какое несчастье – и мне придётся отвечать перед их правителями.
Смешно было смотреть на принца, тщетно пытавшегося скорчить серьёзную мину. Вздыбленные, растрёпанные волосы придавали его бесстрастному лицу несколько глуповатый вид.
- Я так же слышал, у тебя находится медник Юлиус из города-побратима с нашим, Минока. Его пусть судят в родном городе. Но остальные нарушили порядок Тринзика, а значит, отвечать им должно перед нашим судом.
- Разумеется. Но мы с тобой умные люди, благородный принц. Я надеюсь, ты понимаешь, что не стоит ссориться ни со столицей, ни с Джеломом из-за какой-то уличной драки, - герцог всегда умел перевести разговор из делового в личный и наоборот, - Мои парни там тоже пострадали. Так что давай-ка лучше забудем обо всём. Отсидят в моих клетках, пока за ними не явятся сородичи. Возьмём с них положенную виру, да и отпустим на все четыре стороны.
Будь это обычная драка, принц и сам бы так и сделал. Но здесь была задета его честь… И ещё он хотел заполучить такого могущественного чародея!
Алуйо пронзающим взглядом впивался в каждого из троих пленников, силясь определить, кто из них наворожил это заклинание. Вдруг Джеоф не выдержал и сурово рявкнул на принца.
- Ну чего пялишься, сопляк? Да, это я врезал твоему рыцарю, и врезал за дело! А будешь на меня глазёнками зыкать, я и тебе зубы пересчитаю, не посмотрю, что молокосос ещё зелёный!
Принц обалдел от эдакой наглости. Никто и никогда не осмеливался бросать ему в лицо таких оскорблений. Да что там таких – вообще никаких! Лицо Алуйо налилось багровой краской, а герцог Нэхэм с огромным трудом сдерживал распирающий его хохот. Не найдя, что ответить, принц своенравно поднялся и, задрав голову, обратился к герцогу.
- Я надеюсь, ты ещё помнишь порядки Тринзика. Три дня и три ночи ты можешь держать их нарушителей в заточении. И если через этот срок ты сам не примешь решения об их участи, то состоится городской суд с участием сэра Лангерота и самых уважаемых людей города. Встретимся там, прощай!
Он развернулся и направился к выходу, но на пороге всё-таки не сдержался и ядовито бросил Джеофу.
- А с тобой, чурбан, мы ещё поговорим!
Лишь только за принцем захлопнулась дверь, Нэхэм разразился безумным, сотрясающим стены залы хохотом, какого ещё никто никогда от него не слышал.
- Давно я так весело не смеялся, - сквозь прыснувшие слёзы выдавил герцог, - Джеоф, ты сумел вывести из себя человека с железными нервами! Не припомню, что бы принц когда-либо открыто злился и давал выход гневу.
- Я…
- Ладно, - Нэхэм внезапно посерьёзнел и заговорил настороженным голосом, - Только не думайте, что Алуйо всего лишь избалованный обидчивый юноша. Опасней врага вы не сыщете во всём Вальянтхэйме, а возможно и во всей Британии. На руках этого, как выразился Джеоф, «сопляка», столько крови, что ему не отмыться и за три праведных жизни. А для вас он стал втрое опаснее! Если пришёл он сюда лишь для того, что бы заполучить могущественного чародея, то теперь его терзает глубокая личная обида, которой принц не забудет. Плохо вот, что руки мои связаны. А нужно действовать, и действовать немедленно.
- Но ведь вина-то по вашим порядкам за нами… - осторожна начала Ланс.
- За его душой водятся грешки в много крат серьёзнее драки в трактире… Только вот доказать их не просто. А вас я отпустить пока не могу, придётся рассчитывать на ваших друзей.
- Катрина, Олвин и Мэлион… что ж, если юноши пришли в себя, они могут попытаться.
- Многое ли они смогут?
- А ты побеседуй с ними, твои люди уже привели их сюда.
- Верно! Эй, там! Есть кто живой?
Как и в прошлый раз ворвались пятеро рослых воинов. Мечи так же были обнажены, но лишь для порядка – стражи ордена уже не ожидали нападения на герцога от троих его пленников.
- Живо найдите сэра Алиса! Путь ведёт ребят сюда.
Стражники удалились, а через некоторое время появился Рэй Алис с Катриной и юным алхимиком.
- Пока свободен, Рэй. Награды и прочее получишь позже.
Герцог внимательно оглядел юных пленников. Многозначительно вздохнув, он обратился к Ланс.
- Это и есть ваши отважные друзья?
- Да. Катрина и Олвин.
Нэхэм с любопытством разглядывал обоих.
- Как вы? – тихо спросила купеческая дочка подругу.
- Мы-то в порядке, а вы? И где Мэлион?
- Мэлион остался в трактире. С ним надёжный целитель, который уже вернул на этот свет Олвина!
- Отлично, значит нашли чародея?
Катрина вопросительно взглянула на Ланс, стрельнув глазами в сторону герцога.
- Не беспокойся, он обещал помочь.
- Хорошо… Нет, он сам нашёл нас.
- Чародей?
- Ага! Он как-то почувствовал выплеск силы Мэлиона и поспешил нам на помощь.
- А-а, остаточный эффект?
- Откуда ты знаешь?
- Я ведь тоже немного сведуща в чарах…
- Ладно, хватит трепаться, - прервал обмен впечатлениями герцог, - нужно быстрее приступать к делу.
Йоло внимательно следил за выражением лиц Катрины и Олвина. Бедные дети – они с интересом выслушивали план герцога, не ведая ещё, что выполнять его придётся им двоим. Нэхэм говорил: «Нам надо… Нам необходимо…», чтобы не пугать их прежде времени. Отец Дю Пре перед смертью успел рассказать ему о связях Золотых Эполетов с теневой гильдией, только вот доказательства ускользнули у него из рук. Герцог предполагал, что где-то в имении ордена «золотых» должно храниться награбленное добро, а так же, самое важное – всевозможные документы, включающие списки жертв, осведомителей, купленных чиновников, торговцев, сбывающих краденное и прочее, за что можно привлечь к ответу. Более всего герцог надеялся добыть какие-нибудь письменные приказы или планы. А так же легко узнаваемые вещи, принадлежавшие погибшим при непонятных обстоятельствах жителям города. Например, фамильный меч Дю Ванора, отца Дю Пре, инкрустированный адамантами и хризолитами, и его щит с родовой гербаликой – изображением конного рыцаря, пронзающего копьём огра.
А главное – в особняке принца могли обнаружиться темницы, томящие ещё живых пленников. Когда герцог навещал Алуйо, до его тонкого слуха донеслись странные звуки, похожие на стоны. Но тщательный осмотр особняка, организованный принцем, ничего не дал, зато позволил Нэхэму составить подробную карту всех комнат и помещений. Герцог подозревал, что где-то есть хорошо замаскированная дверь, ведущая в сокрытые, вернее всего подземные комнаты, которые и предстояло в первую очередь найти.
- Но пробраться в особняк принца чрезвычайно сложно и опасно, - предупредил герцог,  - Сомневаюсь даже, стоит ли так рисковать…
- Ничего, справимся! – воскликнул Олвин, - И не такое видывали! Мы отличная команда!
- Не торопись, юноша, - остановил его Нэхэм, - На этот раз вам придётся действовать вдвоём с твоей курносой подругой. Вышло так, что я вынужден держать ваших друзей под стражей. Его высочество непременно наведается завтра утречком, дабы проверить, достаточно ли точно я выполняю предписания порядка… Пёс бы подрал этот порядок! Не будь его, я бы уже дюжину раз уничтожил этих мерзавцев!
- Но… но… вдвоём? – Олвин растерялся, но быстро набрался решимости и смело заявил, - Хорошо, я готов! Ради друзей я пойду на любой риск!
- Я тоже! – не испугалась и Катрина, - Правда сомневаюсь я в успехе, но попробовать стоит!
- Эгей, разогнались! – осадил ребят Джеоф, - Вы уже забыли, что мы с Ланс отвечаем за ваши жизни? Я не могу позволить вам совать нос в логово этого сопляка!
- Согласна, затея глупая, - поддержала верзилу Ланс, - Моя жизнь не столь дорога, чтобы жертвовать ради неё вашими.
- А я не связан никакими обещаниями, - вмешался британец, - Однако тоже не могу позволить детям рисковать жизнью ради меня.
- Значит решено, - подвёл итог герцог, - поход отменяется.
- Постойте, постойте! – возмутился Олвин, - Разве мы вели себя, как дети во время битвы с орками? А вспомни подземелье, Ланс! Разве я там был глупым ребёнком? Дедушка не одобрил бы, если б я позволил себе так просто бросить вас в беде!
- И всё равно, мы вам запрещаем совать нос в логово принца, - отрезала Ланс, - Мы думали, герцог попросит вас связаться с кем-то в городе, что-то передать или принести тайком. Но лезть в самое пекло – нет, это слишком опасно!
- Значит придётся действовать без вашего согласия. В свои лета я вполне способен сам принимать решения.
- Да-а, я смотрю, отвагой ты не уступаешь многим воинам! – восхитился герцог, - Но я не люблю понапрасну жертвовать жизнями людей, поэтому придётся запереть вас обоих вместе с друзьями.
Олвин, сверкнув глазами, невозмутимо отразил взгляд Нэхэма.
- Я свободно выйду отсюда и отправлюсь в логово ваших эполетов, с твоей помощью или без неё. И чтобы помешать мне, твоим людям придётся убить меня!
- Я с тобой, Олвин, - взяла юношу за руку Катрина.
Голос юного ученика Мэрлина был настолько твёрд, что никто не смел возразить ему. Даже Ланс и Джеоф поразились своему спутнику. Оба всегда считали юношу храбрым малым, но только теперь смутно начали осознавать, что характер Олвина настолько стоек и крепок, что пришла пора признавать за ним право самостоятельно принимать решения.
- Я вижу, бессмысленно вставать на пути столь храброго юноши и его отважной подруги. Примите ж тогда мою помощь в виде наставлений и указаний, - герцог приподнял ручку трона, в котором скрывался аккуратно сложенный свиток, - это карта особняка ордена «золотых». Думаю, вам она очень пригодится. Красными точками на ней нарисованы возможные расположения тайников и секретов.

- …И, кроме того, вам обязательно пригодится хотя бы какое-то оружие.
- Надеюсь, оно нам не понадобится, - ответила Катрина, - вряд ли оно поможет, случись нам столкнуться хотя бы с небольшим отрядом настоящих воинов. Я больше рассчитываю на скрытность.
- И возможно, на чары… - странным голосом добавил Олвин, - Вот если бы Мэлион был с нами…
- Чародей обещал вылечить его к вечеру, - вспомнила купеческая дочка, - Но вряд ли он окажется способен творить хотя бы какую-то волшбу. Хотя я в этом ничего толком не понимаю…
- Кстати, а что из себя представляет этот целитель? – спросила Ланс.
- Ну, он ещё не старый, но уже не молодой, - задумалась Катрина, - какой-то странный, но… добрый. Хотя поначалу чуть не убил нас с Фрэнко.
- Как это чуть не убил? – не понял Джеоф.
- Метнул в нас ледяным шаром.
- Это одно из самых смертоносных боевых заклятий, - сообщила Ланс, - Насколько мне известно.
- Нет, нет, вы что-то путаете, - вмешался герцог, - Я точно знаю, что чародеи никогда не нападают вне битвы. Если им нужно избавить себя от помех со стороны окружающих, они просто окутывают себя непроницаемой пеленой, прорвать которую не под силу обычным смертным. Если такой маг ворожит что-то атакующее, то он имеет целью именно убить, а не напугать.
- Мы лишь бросились за ним, когда он, не дав объяснений, вломился в трактир и направился прямиком к комнате, где лежали ребята.
- Тогда почему он напал на вас?
- Не знаю… Но он вытащил Олвина и обещал помочь и Мэлиону.
- Да, и он запечатал двери, - неожиданно возвестил юноша, - Укутал их непроницаемым льдом, что бы никто не мог войти и помешать исцелению.
Герцог, немного подумав, спросил.
- А имя вашего чародея вы знаете? Он хоть представился?
- Иридион…
- О, зорн! – воскликнул герцог, - Удар ниже пояса! Эй, ко мне!
Стражники на сей раз были другие. Видимо, за время беседы Нэхэма с гостями произошла смена караула. Они не успели ещё сообразить, угрожает что-либо жизни их герцога, или нет, как он уже громко завыкрикивал приказы.
- Полгросса рыцарей в трактир старины Фрэнко, живо! Любыми способами вынесите дверь, которую вам укажут эти двое, - Нэхэм махнул рукой в сторону Катрины и Олвина, - И зарубите на месте мерзавца, который окажется за ней! Осторожней, он боевой маг и может изрядно покалечить! О, зорн! Надеюсь, ещё не поздно!
- В чём дело, герцог? – глубоко удивилась Катрина.
- Этот Иридион – личный советник принца Алуйо. Он давно слывёт колдуном, но я не принимал этих слухов всерьёз. А оказывается, стоило принимать!
- Но ведь он помог Олвину!
- Скорее всего просто избавился, - предположила Ланс, - Есть такое место, Астрал, куда, вернее всего и попали души наших ребят, впавших в беспамятство. Если этот чародей собирался напасть на Мэлиона, то, вероятно, не рискнул выходить в одиночку против двоих и вытащил Олвина, заодно втеревшись вам в доверие, что бы никто не потревожил его …
- Тогда чего мы тут ждём! – вспылил Джеоф, - Нужно дуть в трактир немедля!
- Стоять! – остановил его герцог, - Вот вы трое останетесь здесь.
- Но там наш друг!
- О нём позаботятся мои люди. Эй! Приказ слышали? Выполняйте!
Джеоф рванул было за меченосцами, но внезапно ноги его скрутила брошенная умелой рукой толстая верёвка.
- Не действуйте мне на нервы, - предупредил герцог, - И даже не пытайтесь удрать.

- Бесполезно, - опустил руки Олвин, - на дверь наложено заклятье. Её не пробить никаким оружием!
Все попытки меченосцев Нэхэма выбить дверь оказались напрасны. Ни булавы, ни топоры не причиняли никакого вреда зачарованному дереву.
- Мы, хотя бы, можем быть уверены, что он всё ещё там, - приободрила Катрина унывающих воинов, - Эй, Иридион! Давай выползай, тебе не уйти!
В ответ не раздалось ни звука. После мгновенья возникшей тишины, Олвин предложил.
- Давайте попробуем сломать стену из соседней комнаты.
- Попробовать стоит, - согласился командир «синих», задумчиво пощупав стену, - дерево хорошее, но стены здесь не очень толстые… где там трактирщик?
Бедняга Фрэнко уже плохо осознавал происходящее. Ему казалось, что все силы мира внезапно ополчились против его трактира. У него не осталось сил даже на переживание. Пожилой трактирщик уверился, что мир вокруг рушится и спокойно смирился с этим, погрузившись в состояние, близкое одновременно и к депрессии и к глубокой меланхолии. Молча он отворил дверь соседней комнаты и остался стоять на пороге, невидящим взором смотря сквозь меченосцев, яростно бросившихся крушить и ломать стену.

Он был ничем и всем одновременно. Он легко проникал всюду, и окружающее ничто проникало в него. То, вдруг, он ощущал, как летит на огромной скорости во всепоглощающей бесконечности, то замирал и погружался в молчаливый, умиротворяющий покой. Он парил среди звёзд и нырял в самые заповедные морские глубины. Он пылал в жарком живом огне, но пламя не причиняло ему вреда. Он проходил сквозь время и безмерные расстояния, но вместе с тем всё время находился в одном и том же месте. Его захватывали могучие волны многообразных, неведанных и всё же очень знакомых чувств. Его мысли были рассеяны и спутаны, но таким ясным его сознание не бывало прежде никогда. Он думал, что умер, однако совсем не ощущал своей смерти. Напротив – он был жив, как никогда!
- Мэлион!
Что за голос?! Кто посмел вторгнуться в ЕГО мир?!
- Мэлион!
Голос звучал ближе, но юноша никого не видел. Он вообще НИЧЕГО не видел. Он мчался сквозь пустоту, он чувствовал… он даже забыл, что такое зрение, обоняние и слух. Он просто ощущал всем своим естеством царившую вокруг безграничность, с которой он сливался в единодушной гармонии… и ЧУЖАКА!
- Мэлион!
Внезапно его мир начал рушиться. Неизвестный нарушитель спокойствия, искавший его, вытаскивал юношу в бренное материальное нечто… Пространство вокруг него начало обретать форму, он УВИДЕЛ мрачные своды какой-то тёмной, ПРОПАХШЕЙ страхом пещеры. УСЛЫШАЛ журчание бегущей воды, ПОЧУВСТВОВАЛ зыбкий, сковавший суставы холод…
- Мэлион!
Всё вокруг обрело чёткость, ясные формы, запахи, цвета. Только сам юноша оставался бесформенной массой, никем и ничем…
- Представь себя в каком-нибудь пригодном тебе обличье!
Чужак был похож на рысь. Крупную, ехидно ухмыляющуюся рысь, невозмутимо прогуливающуюся на далёком берегу. Он выглядел, как рысь, двигался, как рысь, так же озирался по сторонам, подёргивая острыми ушками. Но это была не рысь. Мэлион твёрдо знал это.
- Здесь ты можешь быть кем угодно и чем угодно. Тебе стоит только сильно захотеть и искренне поверить в это, и ты приобретёшь любой облик, какой пожелаешь!
Мэлион попробовал, но всё равно остался бесформенным.
- Тебе не хватает искренности, дружок. Попробуй сперва стать человеком, каким ты был в реальном мире.
Юноша с трудом вспомнил свой облик и очень обрадовался, увидев, как из неопределенной массы появилась сначала одна его рука, потом другая, а за ними постепенно остальное тело.
Но тут же он очутился в ледяной воде, и ноги его не ощущали под собой дна. Мэлион яростно забарахтался, пытаясь не дать мутной чёрной воде поглотить себя. Он глянул вперёд и увидел красочный, благоухающий ароматами распустившихся цветов берег, на котором улыбающаяся рысь беспечно развалилась, хитро щурясь и метая в его сторону довольные взгляды. Юноша медленно повернул голову назад… Всепоглощающий страх обуял его разум… Панический ужас, навеянный картиной лютой смерти сковал его мышцы, и Мэлион камнем пошёл ко дну, не в силах бороться с затягивающей, умертвляющей тёмной водой…
- Борись! – вывел его из оцепенения голос рыси, - Не сдавайся! Борись изо всех сил! Давай, плыви! Плыви к этому берегу!
Мэлион, сделав отчаянный рывок, сумел вытолкнуть своё тело на поверхность чёрной реки. Юноша очень сомневался, что у него хватит сил добраться до цветущего впереди берега, но всё же мужественно заработал руками и ногами.
- Не оглядывайся назад! Собери все свои силы и плыви!
Каждый взмах немеющих рук давался юноше с большим трудом. Он отчаянно грёб, но берег словно бы и не думал приближаться. Мутная вода сопротивлялась его усилиям, тащила его назад, туда, где царил вечный ужас. Туда, где господствовала смерть!
- Давай, ты справишься! – подбадривала рысь, - Осталось совсем немного!
Немного? Мэлион так вовсе не считал. Ему расстояние до берега казалось столь огромным, что он сомневался, что вообще сдвинулся с места. Сколько он уже плывёт? Юноша потерял счёт времени, он не задумывался над этим – все силы уходили на отчаянную борьбу с предательской водой. И ещё более сложную борьбу с собственным страхом…
- Молодец, парень!
Мэлион лежал на цветущем берегу, а над его лицом склонилась хитро ухмыляющаяся рысь.
- Я не сомневался, что ты справишься! В тебе сокрыта великая сила, поэтому ты так нужен мне!
- Кто ты? И где я нахожусь? Я умер?
- Нет, ты только что вырвался из цепких лап смерти! Ты отважно боролся с водами реки Очищения и выбрался на берег жизни!
- Я боролся с собственным страхом… и думал, что проиграл. Но теперь его нет, он исчез бесследно!
- Чистилище, дружок, каждому готовит своё испытание. Ты успешно преодолел своё! Теперь ты жив… но это ненадолго!
Рысь, крадучись, отошла назад и изготовилась к прыжку. Человек медленно поднялся и недоумённо посмотрел на своего спасителя.
- Прости, парень, но мне нужно твоё могущество. Ты даже сам не ведаешь своей мощи! К сожалению, отнять её есть лишь один способ…
Рысь бросилась вперёд, повалив Мэлиона на зелёную траву. Острые клыки яростно вонзились в его грудь.
Резкая боль пронзила тело юноши. Он чувствовал, как смертоносные зубы хищника раздирают его плоть, и силы быстро покидают его вместе с брызжущей фонтаном алой кровью… Вдруг в его голове раздался чей-то мягкий, но уверенный голос: «Ты можешь бороться с ним! Помни, здесь твоё оружие – сила духа и крепкая вера в себя!»
Мэлион собрал всю свою волю в кулак и ощутил в ладони рукоять представленного им охотничьего ножа. Из последних уходящих сил он вонзил стальное лезвие в бок вершившего кровавую трапезу зверя. Рысь взвыла и отпрыгнула в сторону.
Юноша вообразил в другой руке копьё, и тот же миг в ней оказалось крепкое древко. Метнув его ослабевшей рукой в грудь хищника, Мэлион, поднапрягшись, поднялся.
- Хотел получить мою силу? Так пусть же она сольётся с твоей!
Теперь в его руке был длинный прямой меч. Юноша взмахнул им, и в блеснувшем лезвии клинка отразился предсмертный жуткий страх человеческих глаз…

- Мэлион! Очнись, Мэлион!
Юноша слабо застонал.
- Он приходит в себя! Мэлион, просыпайся! Кто-нибудь, принесите воды!
Иридион лежал рядом, на полу, с закрытыми глазами. Он был мёртв, но почему – никто не интересовался.
Катрина хлестала юношу по щекам, пытаясь привести в чувство. Олвин отчаянно тряс друга за плечи. Меченосцы молча взирали на их усилия, а усталый трактирщик, притащивший кружку воды, равнодушно уставился на зияющий пролом в стене, ожидая, что оттуда вот-вот появятся сказочный герой в сверкающих доспехах, дабы довершить благое дело по разрушению его трактира.
Но сказочный герой так и не появился, а Мэлион застонал ещё раз, вздрогнул и открыл глаза.
- Где я?
- Мэлион! Ты очнулся!
- Ты в трактире старины Фрэнко, - сообщил командир меченосцев.
- А где рысь?
Тут его взгляд коснулся мёртвого тела чародея. И хотя Мэлион ни разу не видел его в человеческом облике, он сразу же узнал напавшую на него рысь.
- Я убил его, - потерянным голосом прошептал юноша, - Я убил его!
- Его? – указала Катрина на труп.
- Да, его! Он напал на меня… - Мэлион ещё не совсем пришёл в себя, - там… Не знаю, где это… Как описать… Он хотел убить меня!
- Всё уже позади, Мэлион…
- Но я убил его!
- Этот мерзавец заслужил смерти, - тихо произнёс Олвин, - хотя благодаря ему мы оба живы и в памяти…
- Нет, вы не понимаете… я убил его!
Катрина нежно обняла юношу, как мать обнимает сына.
- Успокойся, Мэлион. У тебя не было выхода… иногда людям приходится убивать, защищая свою жизнь… Да и для тебя это не первое убийство. Скольких эполетов ты приложил своим заклинанием…
- Нет, нет, нет! Я не о том… я УБИЛ его! Понимаете? Убил его бессмертную душу!
- Душу?
- Да, - Мэлион со страхом вспоминал произошедшее, - Мы сражались там… в нигде… И я убил его!
Юноша невидящим взором смотрел сквозь всех и вся. Снова перед его глазами пронеслись туманные образы места под названием «нигде». Он силился вспомнить то чувство, обуявшее его, когда он был един со всем миром, но никак не мог… Мэлион уже сомневался, где была иллюзия, а где явь…

- Нет, мы останемся здесь, - Олвин разговаривал с командиром меченосцев, пока Катрина вводила Мэлиона в курс произошедших событий, - У вас ведь не было приказа приводить нас обратно?
- Не было, - подумав, согласился командир, - Но герцог частенько забывает отдавать сами собой разумеющиеся приказы.
- Ты видишь, в каком состоянии находится мой друг? Ему нужен покой и хороший уход. А если твой господин вновь захочет нас видеть, ты всегда можешь вернуться за нами сюда.
- А вдруг когда я вернусь, вас уже здесь не будет?
- Да брось ты, куда мы денемся. Мэлиону уж точно далеко не уйти… да и зачем? Наши друзья гостят у герцога. Куда мы без них?
- Не знаю, не знаю… я бы рискнул вас оставить, но вдруг сюда заявятся эполеты?
- Да зачем столь занятым рыцарям обращать на нас своё драгоценное внимание.
- Я слышал, вы недавно здорово надрали им задницу. Так, что у них до сих пор волосы дыбом стоят. Герцог беспокоится за ваши жизни.
- О-о! Так это наши друзья постарались! В том числе и твой соратник, сэр Дю Пре, благородный рыцарь ордена Меченосцев!
- Вы знакомы с Дю Пре?
- Да. Мы весь вчерашний вечер пировали за одним столом, а после бились плечом к плечу с кучей золочёных выродков!
- Думаю, друзьям Дю Пре я мог бы оказать услугу… И всё же…
- Не беспокойся, ваши позолоченные приятели охотятся вовсе не на нас, а на наших друзей, гостящих у герцога. Они под защитой самых доблестных воинов Тринзика, поэтому я за них спокоен, вряд ли моим друзьям что-то угрожает, - Олвин тонко прочувствовал, как лесть влияет на командира, и потому на неё не скупился, - Да, к тому же, я уверен, что герцог так же сочтёт верным решением оставить больного в домашнем уюте, в окружении близких.
- Хорошо, я так и поступлю, - согласился командир, - Но если герцог велит, я тут же вернусь за вами обратно!
- Ты найдёшь нас там, где оставил, - Олвину неприятно было обманывать доверчивого старого вояку, которому явно грозит суровая взбучка от Нэхэма, но он опасался, что герцог и его старшие спутники могли передумать отпускать молодёжь на столь опасное предприятие.
- И на всякий случай я оставлю вам какое-нибудь оружие. Вдруг эполеты всё же заявятся. Вряд ли вы сумеете справиться с ними, но хотя бы не будете с голыми руками.
- Хорошо, оставь мне кинжал… Надеюсь он мне не понадобится.
Мэлион тоже обзавёлся кинжалом. Катрина же вежливо отказалась. Да командир и не думал вооружать столь хрупкую и юную девчушку. И уж конечно не догадывался, что среди дорожных припасов у неё припрятан короткий, но не знающий промаха в руках купеческой дочки лук и колчан, полный калёных стрел.
Олвин печально смотрел в окно вслед уходящим меченосцам. Когда они скрылись за поворотом, юноша обернулся к друзьям и сказал.
- Пора.
Нужно было собираться в дорогу. И в благополучном возращении на этот раз Олвин уверен не был.

- Эй ты, ублюдок вшивой собаки! – наглец вырос, словно из ниоткуда, перед самым носом стражника, - Чего зенки вылупил? Давно по морде не получал?
- Ану-ка, подь сюды, грязный щенок! – вспылил опешивший от эдакого нахальства вооружённый мужчина, - Вот надеру я твою задницу!
Юноша ловко увернулся от протянутой, чтобы схватить его, руки и, весело смеясь, отбежал подальше.
- Ха-ха! Что, ручки коротки? Слишком много жира нарастил, пухлый ублюдок!
Стражник взревел и бросился было за наглецом, но его приятель, с интересом наблюдавший картину происходящего, резко осадил его.
- Стоять! Помни что ты на посту, веленно не отлучаться!
Стражник в бессильной ярости погрозил кулаком убегающему мальцу, но тот в ответ метко запустил ему камнем в голову.
- Ну, всё! – не сдержался воин, - Эй ты, малолетний выродок, иди сюда! Думаешь тебе сойдёт с рук оскорбление воина Золотых Эполетов!
- Да, сойдёт! Видал я в гробу весь ваш трусливый орден!
- Ну, щенок! – через мгновение оба скрылись за углом высокого белокаменного особняка ордена.
Тут же с другой стороны появилась по-походному одетая девушка, совсем ещё девчушка с огненно-рыжими кудряшками, которая быстрой походкой направилась к стражнику. Глядя со стороны можно было подумать, что она просто прогуливается, опираясь на крепкую палку, зажатую в худенькой руке. Нехитрое оружие резко взметнулось ввысь и оглушённый вояка беззвучно рухнул на мраморное крыльцо.
Вскоре из-за угла появились оба юноши. Мэлион всё ещё держал в руках тяжёлую сучковатую палку, обагрённую алой кровью.
- Связали? – поинтересовалась девушка.
- Да, - ответил волшебник, отбрасывая дубину, - Но он и так, похоже, очнётся нескоро. Странно, что он на месте дух не испустил…
- Верно, Мэлион ему крепко влепил! – подтвердил Олвин, - Ого, а здорово ты этого шарахнула… Аж шлем прогнулся!
- Помогите-ка лучше его утащить, пока кто-нибудь не наткнулся.
Трое наглецов ухватили тяжёлое, закованное в латы, тело и оттащили его за угол, в кусты, крепко связав там.
- Всё оказалось проще, чем мы думали, - вздохнула Катрина, - Пошли?
Олвин вытащил из котомки железный крюк и прочно привязал к нему моток верёвки. С четвёртой попытки юноше удалось забросить своё нехитрое орудие за одну из широких перил изящно нависающего над дверью балкона. Вламываться через парадный вход было бы самоубийством. Хотя герцог и рассказывал, что в этот вечер состоится воинский смотр обоих орденов, всё равно в особняке эполетов должна была оставаться какая-то стража. И попасть в её руки троим смельчакам вовсе не хотелось.
Первым взобрался Олвин. Перевалившись через перила, юноша опасливо пригнулся к полу и, подойдя к стене, осторожно заглянул в окно. Его глазам предстала ярко освещённая масляными лампами комната, шикарное убранство которой говорило об изысканном вкусе хозяина дома. Дорогие, тонкотканные ковры, узорчатая резная мебель и фигурные позолоченные канделябры, развешанные повсюду на мозаичных стенах, свидетельствовали так же о богатстве господина. Олвин, впечатленный открывшимся великолепием, едва не забыл возвратиться и подать ожидавшим внизу товарищам знак подыматься.
Вскоре все трое оказались на широком балконе. Благо, улицы в это тихое время были безлюдны, и никто не заметил троих наглецов, карабкавшихся в именье одного из самых влиятельных людей провинции.
У Олвина душа в пятки едва не ушла, когда он, стараясь производить как можно меньше шума, открывал дверь, ведущую внутрь комнаты. Подленький страх терзал юношу, однако ныне он в полной мере ощущал свою значимость и это чувство придавало алхимику небывалой уверенности.
Мэлион, проскользнувший в комнату вслед за другом, напротив, не терзался никакими сомнениями. Его всё ещё тяготило осознание совершённого им злодеяния. Парню с детства внушали, что смерти опасаться не стоит. Смерть – лишь переход вечной души в иное бытие. Юноша никогда не считал тяжким грехом убийство испорченного человека, после которого, как он был уверен, его душа отправиться в мир иной, где обретёт по заслугам и после, вернее всего, переродится в ином обличье. Но ученик Глорофора не был готов к убийству души, пусть даже ничтожнейшего из смертных, каким Иридион точно не был. Не смотря на свой корыстный умысел, он всё же вытащил из забытья его и Олвина. И хотя чародей сам пытался сотворить то же с бессмертной душой Мэлиона, юношу исполняло глубочайшее чувство вины за это убийство. Он погрузился в какое-то апатичное состояние, граничащее с полным равнодушием ко всему окружающему миру.
Катрина вынула из котомки чёрный костюм, в который тут же принялась облачаться. Её спутники уже были одеты в обтягивающую, но не стесняющую движений ткань и теперь боролись с непривычными для них, немного мешковатыми масками. Идея использовать обычное воровское одеяние, как ни странно, пришла в голову Фрэнко. Найти подходящие размеры у его подозрительных знакомых оказалось несложно. Один из них, давно отошедший от дел, даже одарил ребят несколькими ценными советами. Естественно, не догадываясь об истинной цели их визита в особняк принца.
Катрине костюм показался не таким удобным, как её подельникам. Они прицепили к поясу только кинжалы и небольшие сумки с инструментами. Девчушка же не пожелала расстаться со своим луком и стрелами, хотя и надеялась, что пускать их в ход не придётся.
Купеческая дочка не испытывала особого страха. Лишь некое опасение того, что они могут не справиться. Всю рискованность задуманного отважной троицей предприятия беззаботная девчонка не сознавала. Она воспринимала происходящее, не как жестокую, беспощадную реальность, а как игру, затеянную специально для неё на огромной арене жизни. По её телу разливалось приятное тепло, возбуждаемое бурлящим в крови ощущением опасности. Катрина обожала это чувство, оно придавало ей сил и делало жизнь насыщенной и интересной. Наверное, поэтому в детстве она частенько сбегала в деревушку троллей неподалёку от Стоунвилля, где её отец тогда вёл дела. О троллях в землях Магинции ходило множество скверных слухов и бабушкиных страшилок. Именно там её научили знахарскому искусству, стрельбе из лука и владению палицами, булавами или дубинами. И там же девушка освоила мало кому поддающийся гортанный язык троллей. Добродушные здоровяки быстро полюбили забавную неугомонную девчонку и с радостью принимали её в каждом доме, не смотря на напряжённые отношения с людьми.
Когда отец об этом узнал, сперва изрядно рассердился, а мать ударилась в слёзы. Однако, Волмир был человеком проницательным и понимал, что раз уж тролли не причинили девочке никакого вреда, значит в ходящих о них байках многое преувеличено. Потому отважился на личное знакомство с необычными друзьями своей дочери. Что позволило ему стать первым после заключённого с Туманным народом перемирия купцом, ведущим торговлю со старыми врагами.
Спуститься вниз оказалось не так уж и сложно. Ни на пустынной винтовой лестнице, ни в нижнем холле, обставленном не хуже дворцовых покоев, трое смельчаков не встретили ни души. Видимо, все стражники собравшись где-то в одном месте, устроили себе знатное веселье, о котором возвестили пьяные крики и песни, доносившиеся откуда-то из глубины дома.
Из двух коридоров, ответвляющихся от холла, не составило труда выбрать нужный. Правый, более широкий и освещённый, вёл, несомненно, в тронную залу, которая традиционно располагалась на первом этаже. Вторая, для более знатных гостей, была, конечно же, где-то наверху. Но юных храбрецов нынче она не интересовала. Левый коридор, украшенный менее изящно, соединял холл, вернее всего, с казармами и подсобными помещениями. Вот там-то и предстояло искать. Времени разворачивать карту не было – здесь троица была хорошо заметна любому случайно проходящему, поэтому смельчаки доверились чутью и поспешили убраться вглубь левого коридора.
Прошествовав мимо многочисленных комнат и узких боковых коридорчиков, друзья оказались перед массивной, обитой железом дверью, ведущей, как подсказал веющий из щелей холод и запах сырости, в подвал.
Ключей у ребят, конечно же, не было. Но старый вор научил Катрину пользоваться отмычками. Хотя работала девушка слишком громко и неуклюже, после многочисленных попыток ей удалось взломать замок. Благо ещё, стражники были слишком пьяны, либо слишком заняты, что бы обратить внимание на разносившийся по дому лязг и грохот.
Приоткрыв дверь, троица ловко проскользнула внутрь, в глухую черноту подвала. Здесь очень пригодились захваченные Олвином факелы, без которых пришлось бы пробираться на ощупь.
Спустившись по крутым каменным ступеням, смельчаки, наконец-то, развернули карту. Большинство алых пятен, нарисованных герцогом, находились как раз в подвале. Собравшись с духом юные взломщики принялись методично, пядь за пядью, прощупывать и простукивать покрытые пылью и плесенью стены.
Друзья решили не разделяться, хотя такой поиск и занял больше времени, которое и без того было слишком ограничено.
Как долго смельчаки обшаривали стены подвала, никто из них точно сказать бы не смог, но все их усилия плодов не принесли. Зато Олвин наткнулся на бочонок крепкого эля, загадочным образом откатившийся от своих собратьев в глубине помещения, из которого юноша принял изрядную порцию для храбрости.
Катрина эль не пила, а Мэлион в нём не нуждался – страх, проникающий в сердце алхимика был очень далёк от него, а вот терзающую юного волшебника апатию хмель вполне мог усилить.
Ничего более не найдя, друзья решили выбираться из подвала. Действовать приходилось крайне осторожно – по прикидке Олвина была уже глубокая ночь, и те из эполетов, которые не заблудились в какой-нибудь пивнушке и не имели собственного дома в Тринзике, давно должны были вернуться в особняк ордена.
Самого принца Алуйо герцог обещался занять до самого рассвета, что бы дать смельчакам достаточно времени на поиск. В отсутствие господина воодушевлённые парадом рыцари, вернее всего, будут пьянствовать ночь напролёт и потеряют бдительность. Странно, что ещё никто из них не спустился в подвал за выпивкой, но, возможно, что и наверху её было достаточно.
Осторожно просунув голову в дверной проём, Олвин убедился, что коридор пуст. Притушив факел, взломщики один за другим выскользнули из подвала. В слабом мерцании ламп тёмные фигуры едва различались на фоне мрачных стен. Откуда-то из противоположной части дома слабо донеслись выкрики и оживлённый топот. Три чёрные фигуры, стараясь производить как можно меньше шума, проскользнули в сторону воинских казарм. Не найдя ничего и там, смельчаки перебрались в залу, помеченную на карте, как игорную. Пробираться в неё следовало особенно осторожно, поскольку именно туда, как правило, тащились захмелевшие воины. Однако, как ни странно, там никого не оказалось и игральные кости скучали вкупе с брошенными картами.
Осмотр игровой много времени не занял, но, забравшись сюда, друзья оказались запертыми в ловушке. Собравшись уходить, Олвин приоткрыл дверь и услышал совсем рядом голоса переговаривающихся стражников. Звучали они далеко не захмелевши. Мигом отпрянув от двери, юноша  прижался к стене. Терзавшие его страхи подкрались слишком близко и юноша не сразу смог совладать с собой.
- Вернее всего, они в подвале, - говорил один из стражников, - Не знаю, что они там потеряли, но принц велел искать в первую очередь там.
- Если это воры, то страшно тупые, - отозвался второй, - Все ценности хранятся, в основном наверху, в Палате, а в подвале нет ничего, кроме жратвы, выпивки и всякого хлама.
- А разве добрый эль для тебя уже не ценность? – усмехнулся третий.
- Вот именно! Ценность, да ещё какая! Поэтому, парни, считайте, что нам сегодня повезло!
Вскоре голоса стихли в конце коридора. Трое вжавшихся в стену взломщиков облегчённо вздохнули. Но страшное известие о том, что об их присутствии уже знают, заставило друзей стать втрое осторожнее. Их уже ищут… и рано или поздно найдут!
А главное дошло до ребят немного позже – несмотря на обещание герцога Нэхэма задержать его, принц Алуйо был здесь… а он-то знал, какие незваные гости проникли в его маленькое королевство и, наверняка, догадывался, что именно они ищут. А ещё, он был страшно зол..!

- Мы находимся во владениях графа Рахони Археда, - заявил внезапно остановивший коня священник, - Думается мне, будет неучтиво не заглянуть к их хозяину.
Яна тоже натянула повод, останавливая свою вороную кобылицу, и повернулась к спутнику. Она терпеть не могла верховой езды, потому и путешествовала пешком. Но Говард настоял на том, чтобы отправиться в обратный путь конными, поскольку время поджимало. И своенравной друиде пришлось проглотить своё недовольство и согласиться.
- Если мы будем заезжать к каждому помещику по пути, то не скоро окажемся в Ю.
Священник прибился к ним по дороге. Ни Яна, ни Говард не собирались брать попутчиков, однако оба не смогли отказать учтивой просьбе превысокого сопровождать их. Всё-таки вёл себя отец Рашфор очень неприхотливо, без нытья спал под открытым небом, ел то, что удавалось поймать вору, а готовить на костре умел получше него. Да и отвлечённые философские беседы со священником Эмпаса скрашивали скучноватое путешествие. В общем, до сего момента, новый попутчик обузой для них не был.
- Слыхал я об этом Археде, - задумчиво проговорил Говард, - сдаётся мне, превысокий, неспроста ты жаждешь его навестить.
- Бьюсь об заклад, хорошего о нём ты слышал мало, - усмехнулся священник, - Однако, уверяю вас, заехать к нему стоит. Там мы получим крышу над головой и обильный ужин. Сможем немного передохнуть от изнурительной дороги.
- Не слишком изнурённым ты выглядишь, - заметил вор, - У тебя есть личное дело к хозяину этой земли?
Рашфор немного помолчал, потом утвердительно кивнул.
- Ты прав, Говард. Мне необходимо встретиться с Архедом и вовсе не ради крыши над головой на одну ночь. Но дело это касается не только меня, а многих. Думается мне, что и вас обоих так же. Архед далеко не простой помещик. И даже не простой маг, о чём ты, Говард, разумеется, слышал.
- Слышал, что он не простой маг, а очень нехороший маг. Скорее даже чёрный маг.
- Ну, чёрный – это уже преувеличение. Рахони Архед занимается, в основном, огненной магией и заклятием металла, что уже делает его выдающимся среди чародеев. Мало кто находит в себе силы и знания обуздать металл. Но это неважно. Поговаривают, что человек он нехороший. Однако, это тоже преувеличение. Я бы сказал, он не хороший человек, - Рашфор выделил «не» голосом, - именно так, раздельно. Его нельзя назвать хорошим, но и плохим тоже нельзя. Он увлечённый гений. Равнодушный исследователь, живущий по каким-то своим правилам. Ему нет дела до других людей, однако, ныне наступили такие времена, в которые даже такой человек не может остаться в стороне. И я бы хотел изложить ему свои доводы прежде, чем появится кто-то другой со своими.
- Кажется я тебя понимаю, - кивнул Говард, - хочешь убедить опытного чародея сражаться против Двудушника?
- Ну, это ты загнул, - засмеялся Рашфор, - будь всё настолько просто, мне не пришлось бы отправиться в это путешествие. Однако, нынче мало сражаться за кого-то или против кого-то. Дела обстоят значительно серьёзнее, чем вы оба можете себе представить. Конечно, леди Ариадне будет важно, кто нападёт на её владения и кто поможет их защищать. Но такой человек, как Архед, даже не станет с нами разговаривать, если мы примемся убеждать его драться за нас.
- Но его же это тоже касается! – вспылила Яна, - Орда Двудушника, если её не остановят, пройдётся не только по крупным городам, но и по всем людским владениям, стерев и того же Археда. Должен ведь он это понимать.
- О, зря ты так думаешь, юная друида, - покачал головой священник, - Достаточно принять владычество нового сюзерена, что бы тебя оставили в покое. Поверь, не все так верны своему правителю, как ты. Даже твой спутник, как мне кажется, не слишком-то обожает твою леди. А таким людям, как Архед, вообще плевать, кому платить подати, если их не будут трогать. Защищать британский престол он не полезет.
- Но это же предательство! Он присягал лорду Де Билону!
- А ты чего ожидала? Это война. На войне бывают предатели. И будет их немало. Кто-то просто останется в стороне, кто-то выставит войска против своих же сородичей. Нужно быть готовыми к этому.
- Хорошо, превысокий, - поспешил прервать назревающий спор Говард, - мы остановимся у этого Археда на ночь. Надеюсь, твой разговор с ним принесёт ожидаемые плоды.
Хозяин поместья оказался мужчиной зрелых лет, тех, которые ближе к старости, чем к юности. Невысокий, слегка сутулый, с жёсткой щетиной на лице и внимательными, быстро бегающими глазками, вглядывающимися, как казалось, в самую душу. Откинув со лба прядь седеющих тёмных волос, Архед легонько поклонился гостям и слегка хрипловатым голосом быстро проговорил.
- Добро пожаловать в мой дом, путники. Вор, священник и друид… Нечасто встретишь такую разношёрстную компанию.
Кожа хозяина была очень загорелой, местами обугленной. В густых волосах местами виднелись подпалины.
- О, не удивляйся, - поспешил добавить он, видя замешательство на лице Говарда, - мыслей твоих я не читаю, лишён такого дара. А узнать о том, кто ты и твои спутники мне не составило труда по вашему внешнему виду, жестам и манере держаться. Поживёшь с моё на свете, тоже научишься. Прошу в дом, слуги как раз накрывают ужин и мне будет приятно, если вы составите мне компанию.
- Здравствуй, Рахони, - передавая коня невесть откуда появившемуся служке, произнёс священник, - ужель не признал?
- Отчего же, Рашфор, я не столь стар, что бы мучаться расстройствами памяти. Я ждал, что ты заедешь ко мне в гости, когда егеря сообщили, что видели тебя на окраине моих владений. Меня несколько удивило, что твои спутники так же последовали за тобой. Ты ведь знаешь, какие сказки обо мне рассказывают.
- Это отважные ребята, - улыбнулся священник, - И сдаётся мне, оба уверены, что в случае опасности запросто убьют тебя.
- Ну-ну, - Архед подмигнул слезающей с лошади Яне, - Ладно, проходите. Где пиршественная, ты знаешь, а я пока пойду распоряжусь на счёт спален.
Ужин оказался впечатляющим. Широкий стол, накрытый словно на целую ораву гостей, изобиловал блюдами с жареным мясом и птицей, солёной и копчёной рыбой, тушёнными, варёными и печёными яствами, многим из которых гости даже не знали названия и, конечно, множеством разнообразных холодных закусок и хмельных напитков. Путники наелись, что называется, от пуза. И теперь, лениво потягивая хмельное вино из высоких бокалов, ожидали начала затрапезной беседы.
- Ну? – выразительно взглянул хозяин на священника.
- Ты всегда накрываешь на четверых, как на свадьбу? – причмокивая ароматным вином, спросил Рашфор.
- У меня много слуг и они доедают то, что останется после гостей.
- Хорошо, видать, ты их кормишь. Наверное они и распускают о тебе скверные слухи, дабы было меньше желающих заглянуть к тебе в гости.
Архед громогласно от души расхохотался.
- А ведь такая мысль даже не приходила мне в голову! Сдаётся мне, есть в твоих словах доля правды, священник, - смех хозяина оборвался так же резко, как и начался, и уже совершенно серьёзным голосом он сказал, - Но ты ведь приехал сюда не для того, что бы обсуждать происхождение слухов обо мне. Будешь говорить в присутствии своих спутников, или попросить их удалиться?
Яна было приподнялась с места, но резкий жест Рашфора остановил её.
- Пусть слушают. Им полезно будет кое-что услышать и кое о чём подумать. Ты догадываешься, зачем я к тебе пришёл?
- Разумеется. Что бы втянуть меня в назревающую войну. Я хоть и живу отшельником, но новости, как видишь, получаю своевременно. И мой ответ – нет. Я не стал ввязываться в ваши стычки в Ледяную Войну, не стану и теперь. И все твои доводы не изменят моего решения. Тогда тоже мне говорили о конце света, о том, какая беда грозит всему человечеству, о том, что никто не может остаться в стороне. Но, как видишь, справились и без меня.
Яна с удивлением вытаращилась на мага, только теперь начиная понимать, насколько он стар.
- Нечего пялиться, девочка. Не все чародеи в моём возрасте носят длинные бороды и седую шевелюру. Это просто их прихоть, подчёркивающая пропасть прожитых лет. Мне, как затворнику, такое отличие без надобности.
- Я не собираюсь втягивать тебя в обычную войну, - заявил Рашфор, в упор глядя на Археда, - И цель моего визита совершенно иная.
Маг молча выдержал взгляд священника, нервно постукивая костяшками пальцев по столу.
- Значит это правда? Или ты просто боишься, что такое может случиться?
- Я говорил с Глорофором перед тем, как покинуть Эмпас.
- Глорофор напыщенный юнец, и ты это знаешь. Конечно, для тебя он повидавший всё старик, одарённый опытом жизни…
- Дело не в его опыте! Ты, кажется, не совсем понимаешь что происходит. Орду на Британию ведёт не какой-то возомнивший о себе человечек. И даже не демон. Он действительно потомок Высших.
- Сын одного Высшего, если точнее. Откуда у тебя такие сведения?
- Не важно. Но можешь в них не сомневаться. В жилах Двудушника действительно течёт кровь Высшего, образно выражаясь, конечно.
Архед наполнил свой бокал, залпом осушил его, и наполнил снова.
- Значит, исход может оказаться не очень благоприятным?
- Он может оказаться очень неблагоприятным. Ты не дурак, Рахони, и прекрасно понимаешь, что случится, если его убьют. Я не знаю, как это возможно. Но знаю одно – британцы будут бороться очень ожесточённо. Это люди. А люди всегда находят способ победить. Такими мы явились на этот свет – ожесточёнными, свирепыми и необъяснимо живучими.
- Возможно, ты просто бежишь впереди лошади. С чего ты взял, что его вообще убьют? Кому такое под силу? Могут разгромить его армию, остановить вторжение, уничтожить всех полководцев и сравнять с землёй все крепости. Но почему ты думаешь, что убьют его самого?
- Я лишь допускаю такую возможность. Британцы ныне слишком слабы, что бы остановить Двудушника. Вернее всего, Британия проиграет эту войну. Пала Темница Змей, возможно Лукаем тоже. И я уверен, что в Эмпас мне уже не вернуться. Но несмотря на всё это, Двудушника могут убить. А ты представляешь, к чему приведёт смерть потомка Высших?
- Высшие не будут мстить…
- Прекрати строить из себя глупца, Архед! – воскликнул Рашфор и внимательно следившему за разговором Говарду показалось, что в его глазах сверкнула молния, - Мы живём в переломную эпоху. Ныне все Высшие внимательно следят за течением событий. Вся дальнейшая судьба этого мира зависит от жизни одного существа. Двудушника. Если люди сумеют убить его, значит Высших возможно уничтожить. Ты понимаешь, что это значит?
- Понимаю…
- Это будет даже не война, а истребление. Даже те Высшие, которые покровительствуют человечеству и поддерживают очень хрупкий баланс сил, самолично начнут уничтожать то, что будет угрожать им.
- Ты говоришь о них, как об обычных людях, а не как о совершенных существах. Где же твоя почтительность, священник?
- Перестань! Ты не хуже меня знаешь, какую роль они играют в мире. Я поклоняюсь Тьме и Повелителю Тьмы, как существу, которое ей управляет. Другие поклоняются Свету и Повелителю Света, как тому, кто направляет свет. Люди молятся Повелителю Ветров, что бы он послал им добрый ветер и отвратил злой. Молятся Повелителю Туч, что бы выпросить дождь для урожая и уберечь его от града и грозы. Мы знаем, что эти силы не стихийны. Что они управляются кем-то, следуют чьей-то воле. Но существа, чья воля направляет мир, обладают собственной личностью, своими желаниями и страхами. Конечно, речи о том, что Высшие могут чего-то бояться, многие сочтут ересью. Но мы с тобой не многие. И понимаем, что даже величайшие из великих имеют свои страхи. А существа с безграничной властью должны обладать таким же безграничным страхом. И упаси нас Высшие от того, чтобы мы испытывали в них этот страх!
Некоторое время все молча пили вино. Архед, гладя сквозь всех, казалось бы, совершенно ушёл в себя. Священник выжидающе смотрел на него. Говард сосредоточенно жевал, а Яна с совершенно поглупевшим выражением лица осмысливала услышанное. Наконец, хозяин поместья спросил.
- И чего ты хочешь от меня?
- Навести лорда Кригспайпа.
- Он? Не-е…
- Брось! Его, наверняка, посетили те же мысли, что и меня. И я уверен, что он уже работает над возможными мерами. Ему пригодится помощь. Я хочу, что бы ты собрал всех, кого сможешь, и отправился в Полуночную Гряду, к Кригспайпу. Уж он-то, наверняка, лучше всех изучил Высших.
- Почему Кригспайп? Ты мыслишь ограничено, священник. Я бы послал на розыски Нордолина и Чёрного Ястреба, посетил Максимуса, старину Магларуса, Азимуса и других сильнейших…
- Потому что ты огненный маг, Архед. Ты ошибаешься, если думаешь, будто сыграешь большую роль. А вот Кригспайп может чего-то добиться. Но ему нужна команда. Хорошая команда. И ты можешь стать частью этой команды.
- Тебе известно то, что скрыто от меня, священник. Скажи, ты нарочно приехал ко мне?
- Нет, я проезжал мимо. И, коль уж позволяло время, решил заглянуть и поговорить с тобой. Ты не столь ценное звено событий, что бы специально отправиться к тебе или даже послать гонца. Лежи мой путь в другую сторону, я бы о тебе не вспомнил.
- Ты убедил меня, священник. Не знаю, почему, но я тебе верю. Хорошо, завтра я отправлюсь в Кригспайп. А теперь предлагаю всем поспать и набраться сил для дороги.

- Сюда! – одёрнула Катрина юношей, ныряя в какой-то тёмный коридор, - Быстрее!
Каким-то чудом друзьям удалось выбраться из игорной. Ещё более им повезло безбоязненно проверить несколько комнат. Правда, простукивать стены приходилось гораздо тише, но отовсюду раздавался только глухой отзвук сплошной стены. Очередной раз выскользнув в коридор, друзья едва не натолкнулись на целый отряд стражников.
Коридорчик, в который нырнули юные взломщики, оказался гораздо уже и темнее прочих. В конце его виднелась низенькая деревянная дверца. Именно виднелась, поскольку коридор был на удивление длинным.
Три едва различимые тени лёгким вспорохом проскользнули к запертой двери. Замков и засовов на ней не было, но тем не менее, она не поддавалась усердным толчкам взломщиков. Оставалось думать, что она была заперта изнутри…
- А значит, за ней кто-то есть, - догадалась Катрина.
- И нам пора уносить отсюда ноги, - закончил мысль Олвин.
Юноша уже развернулся назад, но купеческая дочка резко осадила его.
- Погоди! Если бы внутри кто-то сидел, он бы уже давно вылез посмотреть, что это так настойчиво ломится в дверь.
- Ага, в комнате пусто, а дверь сама закрылась изнутри.
- Кстати, такое возможно, - вмешался постоянно молчавший Мэлион, - Существуют способные на это заклятия. Правда, я бы непременно их почувствовал, если только наложивший их не намного превосходит меня силой.
- А по-моему всё проще, - возразила девушка, - Где-нибудь есть секретный механизм, открывающий эту дверь.
- И как же ты собираешься его искать в таком мраке?
- А я не собираюсь, - Катрина с холодным спокойствием взирала на дверь, - Она не кажется мне особенно прочной… А проверить, что за ней, всё равно нужно…
Олвин хотел было напомнить, что надо быть потише, но понял, что теперь это ни к чему. Застывшими глазами он уставился на здоровенного детину, ухмылявшегося из противоположного конца коридора. За его спиной топтались четверо вояк, выражение лиц которых не предвещали ничего хорошего юным взломщикам.
- Опа… попали! – судорожно сглотнула Катрина, снимая лук с худенького плеча, - Зорн! Придётся подраться!
- Быстрее ломайте дверь, - очнулся из своего полузабытья ученик Глорофора, - Я ненадолго их задержу.
С этими словами молодой волшебник плавно вскинул руки и, бросив короткое резкое слово на незнакомом языке, метнул в противников… ледяной шар!
Катрина, воспользовавшись выигранным временем, яростно бросилась плечом на дверь, но только больно ушиблась. Растерянный Олвин вжался в серую стену, пытаясь совладать со своим страхом и умерить сердцебиение. Он выхватил кинжал и судорожно сжал в ладони его рукоять. Это придало ему уверенности и храбрости, так что юноша даже смог открыть глаза и унять дрожь в теле.
Олвин не понимал, почему он так боится этих рыцарей в позолоченных доспехах. В конце концов, ему доводилось видать чудовищ гораздо страшнее этих людишек. Демона Логолло, этинов, врангов… переростков из подземелья… Торбик! Он столько раз стоял лицом к лицу со смертью, так близко, что даже ощущал её смрадное дыхание… Нет, он не сказал бы, что прежде не ведал страха. Наоборот – юный алхимик жутко боялся, но никто и ничто не доводило его до такого панического ужаса, который вгрызался в его сердце при неотвратимой близости эполетов. Олвин смутно осознавал, что его страх связан не с опасностью быть пойманным, что вряд ли грозит ему смертью, а с самим обликом золочёных. Странно – ведь тогда, в таверне, он даже не обратил на них внимания. Просто обычные рыцари со своей символикой, одни из многих. Но с той поры, как они стали врагами, на юношу стали накатывать волны каких-то толи видений, толи воспоминаний. Вроде бы он уже встречался с ними, хотя юноша был уверен, что за всю свою недолгую сознательную жизнь впервые услышал об этом ордене в Тринзике. Да и вообще, кроме рыцарей Круглого Стола ему других орденов встречать не приходилось. И всё же…
- Очнись! – Мэлион тряс друга за плечо, - Да очнись же!
Дверь, наконец-то, поддалась. Катрина, не щадя своего хрупкого тельца, яростно билась в неё и, наконец, внутри надрывно треснул засов, а после ещё трёх прыжков створка нехотя отошла, пропуская загнанных в ловушку неумелых лазутчиков внутрь. Эполеты всё ещё прятались за углом в конце, вернее, начале коридора. Их собралось уже гораздо больше, кто-то даже притащил арбалет, но ни одна стрела пока даже не зацепила никого из взломщиков. Стреляли вслепую, ведь стоило кому-то из стражников высунуть нос, как Мэлион тут же отправлял в него ледяной шар, позаимствованный у убитого им чародея. Это заклятие, хотя и простенькое, но беспрерывно используемое, изрядно подточило силы Мэлиона, и юноша держался на одной только отваге.
Не дожидаясь, пока его друг обратит внимание на столь бренный, но реальный мир, юный волшебник силком втолкнул Олвина вслед за Катриной в узкий проём и, метнув напоследок ледяной шар, втиснулся туда сам. Не успели все трое навалиться на дверь, закрывая её обратно, как снаружи в неё вонзилась пара тяжёлых болтов.
- Ух! – отряхиваясь, вскочила на ноги Катрина. Всё её тело покрылось новыми синяками и ссадинами, но разошедшаяся девчушка словно бы и не замечала их, - Что будем делать?
Друзья оглядели комнату. Вдоль небольшой, порядка трёх дюжин локтей, стены выстроились три здоровенных слота , украшенных искусной, но нещадно истёртой временем и пылью резьбой. На полках пылились ветхие, не менее древние книги и свитки, переплетённые алыми лентами с чёрными буквами, очевидно, указывающими названия. В углу беспорядочно валялись поблекшие гобелены с изображением живописных пейзажей, видимо, не услаждающие более взор принца  потому сваленные здесь вместе с прочим хламом. К нему относились и выцветшие или покорёженные позолоченные подсвечники и канделябры, покрытые въевшейся ржавчиной металлические изображения копейных рыцарей и размахивающих ятаганами гоблинов. Нашлись так же затупленные или зазубренные, а то и вовсе переломленные мечи, разбитые щиты и панцири, прогнутые шлемы и латы. В общем, отслужившее вооружение рыцарей, ожидающее починки или переплавки. Было здесь так же одиноко стоящее в тёмном углу чучело  здоровенного бера. Когда-то густая тёмно-бурая шерсть нынче поблекла и вся поистёрлась. Мощные крепкие зубы почернели и местами искрошились. В мёртвых глазах зверя застыло выражение очень уж человеческой печали…
- Я устрою маленький сюрприз. Олвин, мне будет нужна твоя ню.
Юный алхимик уже окончательно пришёл в себя, хотя всё ещё ожесточённо сжимал рукоять кинжала.
- Конечно, друг. Только не нужно устраивать здесь фейерверков, как тогда в таверне. Вытаскивать тебя будет некому.
Олвин невольно напомнил Мэлиону о совершённом воспитанником первосвященника злодеянии. Но тот, сжав зубы, сосредоточился на заклятье, стараясь не отвлекаться на сторонние мысли.
- Нужна опора… - волшебник задумчиво осмотрелся по сторонам, - Твой кинжал, Олвин. Воткни его в дверную щель.
Юноша нехотя расстался с оружием. Всё-таки, клинок в руке создавал некоторое ощущение безопасности.
- Хорошо, хорошо, - Мэлион всё быстрее размахивал руками, выделывая сложные пассы, переплетая в какие-то неведомые узлы нити загадочной ню.
Олвин мало что понимал в хитросплетениях чар, тщательно вырисовываемых его другом. Он просто направил собственную ню в источник, оттуда умелые руки волшебника перебрасывали её в нужные места.
Вновь зазвучали слова на певучем языке, но на сей раз алхимик знал, что его друг не обращается за помощью ни к кому из Высших, а использует только его и собственные силы.
Под изумлённым взглядом Катрины костяная рукоять кинжала засветилась холодным сиянием, вверх и вниз от неё поползло сковывающее оледенение, постепенно наглухо запечатывающее дверь. Снаружи раздались удары – это подоспевшие эполеты спешили выломать дверь, не подозревая, что засов уже сломан. Но их усилия не увенчались успехом, колдовской лёд держал прочнее всякого засова. А через несколько мгновений с той стороны раздались вопли проклятий, видимо заклятие Мелиона проникло сквозь щель наружу и обжигающе-холодный лёд здорово перепугал ломившихся в дверь вояк.
Вскоре все по обе стороны двери ощутили замораживающий поток холода, со всех сторон, из самого воздуха стягивающегося к двери. Вскоре этот холод стал видим. Вокруг заледеневшей щели, как кристаллы, нарастали всё новые и новые частички льда. Спустя ещё несколько мгновений в ужасе отшатнувшиеся эполеты узрели, что дверь полностью запечатана толстенной ледяной коркой.
- Вот и всё, - вздохнул Мэлион и бессильно рухнул на пол, - Сквозь эту преграду они вряд ли смогут пробиться… ближе трёх шагов к ней не подойдут…
Олвин тоже ощутил отдачу, накрывшую волшебника. Тело, особенно голову, пронзило невыносимой болью. Он с ужасом представил, что творится с его другом.
- Мэлион, ты как?
- Ничего… скоро пройдёт, - волшебник тяжело дышал и с трудом удерживал себя от потери сознания, - Ищите… выход… про этот… можно забыть…
Виновато улыбнувшись он закрыл глаза и лишился чувств.
На этот раз Мэлион не провалился в Астрал. Он просто погрузился в глубокий сон. Впервые за два дня его друзья увидели на лице волшебника выражение полного умиротворения и безмятежности. Они не стали приводить его в чувство. Пусть отдохнёт, пока есть время…
Он видел счастливые светлые сны. Видел Глорофора, радостно улыбающегося ему и довольно теребящего длинную седую бороду. Видел и своих друзей из Эмпаса. Отцов Петрикла и Рашфора, задорного сиротку Голыша, прочих обитателей этого священного места. Снился Мэлиону и ежегодный праздник Митры, отмечавший начало нового года. В Эмпасе царило беззаботное веселье и Яркое Око Митры озаряло светом сияющие радостью лица священников и послушников… Потом он увидел себя в зачарованном граде – Лунном Сиянии. И хотя юный волшебник ни разу не был там, он отчётливо представлял его мощённые камнем улочки, светящиеся магическим блеском в наступающих сумерках… и завораживающее сияние Лунных Врат! На площади вокруг собралось бесчисленное множество народу. И все – могущественные чародеи! Лунный Совет, состоящий из белобородых, искушённых в чарах мудрых старцев, вручающих ему – Мэлиону – посох Колдуна! Он гордо берёт его в руки и почтенно кланяется седовласым чародеям, давая торжественное обещание использовать своё дарование лишь во благо. А рядом стоят его новые друзья – Катрина и Олвин – и от всего сердца поздравляют Мэлиона с достигнутым успехом..!
Его друзья действительно стояли рядом, но лица их выражали лишь горькую разочарованность своими поисками. Смутно они осознавали в какой ловушке оказались заперты. Спасая их жизни от эполетов, Мэлион запер всю троицу в этой заваленной хламом комнатушке, из которой, похоже, не было иного выхода. Даже если волшебнику удастся растопить возведённую им ледяную стену, за ней, наверняка, будут ждать многочисленные воины ордена. И, вероятнее всего, с очень недоброжелательными намерениями.
- Эх, была бы здесь Ланс, - попыталась развеять молчаливое напряжение Катрина, - Вот бы она порадовалась всем этим рукописям! Наверняка её заинтересовало  бы содержимое этих пыльных страниц.
Купеческая дочка безучастно оглядывала книжные полки. Вдруг её взгляд, пока ещё бессознательно, остановился на небольшом, не таком ветхом, как прочие, томике в синей обложке. И пыли на нём было существенно меньше, чем на прочих, словно его не так давно брали в руки. Девушка невольно потянулась за книгой, столь не вписывающейся в общую обстановку комнаты.
- Странно… её, похоже, не так давно читали…
Друзья уже отчаялись выбраться. Олвин равнодушно сидел в углу, тыкая оскалившееся чучело подобранным зазубренным мечом. Катрина тоже не надеялась уже отыскать выход из этой подстроенной случаем ловушки. Но стоило ей вынуть из ряда эту книгу, как что-то в стене глухо затрещало и массивный шкаф медленно пополз влево, обнажая тёмный провал потайного хода. О подобных тайниках рассказывали многие сказки, но чтобы вот так, на самом деле…
- Великий Митра..! – только и смог выговорить остолбеневший Олвин.
Катрина изумлённо разглядывала зажатую в руке синюю книжку, будто не могла понять, что это такое. И только когда скрип полностью прекратился и таинственный проход был открыт, девушка тихо прошептала:
- Да не, так не бывает..!
Как бы в ответ из зияющей дыры повеяло свежей прохладой.
 
Битва орденов

- Вы уже поймали этого щенка? – властно спросил молодой магистр ордена.
- Нет, мой принц…
- Тогда почему я всё ещё вижу тебя здесь?
- Мой принц! – колени докладчика тряслись от страха, - там пожаловал ненавистный вам герцог с огромною свитой…
- Что?! – кого-кого, а Нэхэма принц вовсе не ожидал так скоро, - Какого зорна ему понадобилось?
- Он нижайше просит тебя принять его…
- Ну, нижайше – это ты загнул! – в распахнутых дверях появилась могучая фигура герцога, не дождавшегося соизволения принца и своевольно вломившегося в тронную залу, - Запомни – герцог Нэхэм никогда не просит «нижайше»!
- Чем могу служить благородному герцогу? – иронически вопросил принц.
- Для начала вели своим ребятам выстроиться здесь и сложить оружие. Вы все взяты под стражу, - и с недоброй улыбкой добавил, - Я положу конец лиходейству твоего ордена.
Принц был ошеломлён вероломством своего всегдашнего противника. Но ни на миг не растерялся и гордо ответил.
- Решил сбросить маски, Нэхэм? Что ж, великолепно! Мне тоже порядком надоело притворяться. Итак, ты, наконец, решился выступить против меня в открытую. Но что у тебя есть? Не мог же ты прийти с пустыми руками.
Герцог нагло ухмыльнулся в ответ.
- Вот погоди. Найдём здесь награбленное тобой добро. Посмотрим, что ты тогда запоёшь. Мне известно о твоей связи с теневой гильдией.
- Ты уже пытался не единожды. Всё тут вынюхивал, да высматривал… Нашёл что-нибудь? Хе-хе, решил послать юных неудачников! Думал, им удастся то, что не удалось тебе? Смотрю, ты совсем отчаялся от безысходности.
- Где они? – на лице Нэхэма промелькнула тревога, - Я сам разорву тебя в клочья, если с ними что-то случилось.
- О-о! Твои недомерки изрядно потрепали нервы моим парням! Но ты же не думаешь, что можно вот так безнаказанно вламываться в чужой дом и обшаривать его? Разумеется, оба пойманы и ожидают наказания, - принц в сердцах выругал себя за оговорку, но понадеялся, что герцог позабудет про третьего, - Вот только тебе их не найти прежде, чем сюда явится Алая Гвардия!
Нэхэм свирепо схватился за рукоять меча, но быстро взял себя в руки и ехидно ухмыльнулся.
- Если бы ты отправил за городничим, то вряд ли сказал бы мне об этом. Значит лжёшь. Или ты ещё не поймал ребят, или вовсе не хочешь отдавать их правосудию…
Герцог снова взялся за меч и угрожающим шёпотом процедил сквозь зубы.
- Ты сам покажешь мне, где они. Или…
Но напугать принца было не так-то просто. Тем более, что в данный момент он был уверен в собственной силе и считал, что Нэхэм находится в очень невыгодном для себя положении.
- Или что? Ты рычишь, как загнанный в ловушку пёс, которому выбили все зубы. Как думаешь, успеют твои ребята явиться прежде, чем мои парни изрубят тебя в куски?
Герцог презрительно хмыкнул и пронзил Алуйо таким взором, что у молодого принца душа на мгновение, что говорится, ушла в пятки. Но несмотря на этот испуг, он продолжил.
- Как думаешь, что мешает мне сей же миг позвать моих людей?
- Они.
Створчатые двери залы шумно распахнулись и в величественную тронную ввалилась толпа безоружных, местами изувеченных воинов ордена Золотых Эполетов, подгоняемых Юлиусом и Джеофом.
- Ха, принц! – весело гаркнул идущий следом Дю Пре, - твои толстобрюхие выродки, похоже, совсем разучились драться! На мне нет ни единой царапины!
- По-моему, оружие им нужно только для украшения, - добавила Ланс, выписывая пируэты чьим-то длинным блестящим мечом, - они даже в руках удержать его не могут!
- И где твои хвалёные парни? – усмехнулся герцог, сверля Алуйо взглядом.
Теперь настала очередь принца наливаться краской и пускать дым из ушей. Он гневно дёрнул болтавшуюся над троном верёвку. По всему особняку прокатилась волна переливающегося перезвона множества колокольчиков.
- Ещё посмотрим, чьи выродки одержат верх! – злобно осклабился он, вскакивая с трона.
В следующий момент оглушительный топот множества бегущих ног наполнил всё здание. Эполеты спешили на помощь своему господину.
- Мы разделаемся и с ними, - оглянулся Джеоф, - но сперва я сотру ухмылку с лица этого молокососа!
Верзила угрожающе направился к принцу.
- Помнишь, какую радость я обещал твоим зубам? У них появилась чудесная возможность покинуть твои гнилые уста!
Гнев в глазах Алуйо сменился неописуемым страхом. Он невольно попятился назад, хотя Громила находился от него ещё в трёх дюжинах шагов.
- Не нужно, Джеоф, - остановил его герцог, - оставь-ка лучше этого подонка мне. А ты со своими друзьями лучше поищи одного из наших смельчаков. Им удалось поймать только двоих. Кто-то до сих пор скрывается в особняке.
Принц снова мысленно обругал себя за допущенную оплошность. Ну почему он не сказал, что схватил всех троих!
- Ладно, - Джеоф обернулся на шум развязавшейся в коридоре битвы, - Только не убивай сопляка, я так хочу врезать по его нахальной физиономии.
Верзила, на ходу обнажая меч, устремился на помощь дравшимся за дверью меченосцам. Остальные поспешили за ним, предварительно связав уже обезоруженных недругов и оставив двоих воинов охранять их.
Основной бой гремел в парадном холле, где поднявшиеся по сигналу тревоги эполеты столкнулись с доблестными витязями Нэхэма. Лишь около дюжины золочёных воинов смогли прорваться к тронной, где встретили яростный отпор пятерых приятелей. Словно два смерча Джеоф и Юлиус врезались в вооружённую толпу, разметав противников и ввергнув их в панику. Эполеты, конечно, тоже не из робкой дюжины, но перед таким свирепым натиском устоять не смогли  и обратились в бегство, неся смятение в и без того сдававшие ряды соратников. Не прошло и нескольких мгновений, как золочёные были отброшены в узкий коридор, невольно тесня замешкавшихся. Хотя на помощь им пришли отряды со второго этажа, которые были быстро подавлены, а Ланс и Йоло, прочно закрепившись на не очень-то широкой лестнице, успешно сдерживали новые потоки.
К счастью меченосцев, эполеты поздно вспомнили об арбалетах. Успей они вовремя посадить пять-шесть стрелков у подвала, синим пришлось бы туго. Но когда кто-то догадался притащить это грозное оружие, от него уже  было мало проку. Дружинники Нэхэма заполнили весь коридор, а рассеянные группки эполетов отчаянно отбивались в многочисленных жилых комнатах. Правда, пущенный тем парнем болт пронзил-таки горло одному несчастному воину, но меч Дю Пре тут же обезглавил нерадивого стрелка.
Видя, что внизу прекрасно управляются без него, Джеоф устремился на помощь друзьям, из последних сил обороняющим лестницу. Под его свирепым напором эполеты сильно сдали назад, почти пустив противника в холл второго этажа. Хотя вряд ли в одиночку ему удалось бы пройти дальше, но Громилу своевременно поддержали не только голубоглазая ловкачка и бард, а ещё светловолосые братья и пара других рослых меченосцев.
Олвин, забившись в тёмный  пыльный угол, с ужасом вспоминал произошедшее. А ведь он с самого начала заподозрил что-то неладное! Его сразу насторожило, что тёмный зашкафный коридор ровно тянулся вдоль всего особняка, ничуть не углубляясь вниз, где, по расчётам герцога, и должны были находиться сокровищница и темницы принца Алуйо. И, конечно же, они попали в ловушку! Стражники даже не пытались проломить ледяную стену, возведённую Мэлионом. Они просто оставили охрану и терпеливо ждали, пока  взломщики найдут потайной ход и выберутся прямиком… в тронную залу!
Когда Катрина на удивление легко отворила деревянную дверцу и высунулась наружу, её тут же подхватили могучие руки рыцарей, накрепко скрутившие девушку. Мэлион, пребывавший в постоянной своей отрешённости, не успел среагировать вовремя и тоже попался в лапы стражников. Молодому волшебнику досталось гораздо сильнее – золочёные боялись его чар и потому поспешили оглушить парня мощным ударом рукоятью меча.
Самому Олвину удалось вовремя шмыгнуть назад, в спасительную темноту тайного хода, и накрепко вжаться в стену. Эполеты его даже и не заметили, да и искать не стали – думали, что взломщиков только двое, поскольку и тогда, у двери, не увидели слившуюся со стеной фигуру юноши.
Под дружный хохот рыцари оттащили пленников к трону и бросили к ногам принца. Толи опьянённые успехом, толи просто по неосторожности, они забыли закрыть дверь. И Олвину из его укрытия было прекрасно видно и слышно всё, происходящее в зале.
- Что, воришки, попались? – усмехался молодой принц – Или вы вовсе не воришки? Интересно, станет ли волшебник зарабатывать на жизнь простым воровством?
В глазах Катрины тогда промелькнула искорка испуга, без сомнения, замеченная принцем.
- Ого-го! – удивился глава Золотых Эполетов, когда с них стянули маски, - Неужели герцог подослал ко мне таких  недомерков! Как он вас заставил пойти на такое рисковое дело?
Юный магистр ордена так и впивался взглядом в Катрину, будто читая её, как раскрытую книгу.
- А-а, понимаю… Хотели помочь друзьям? Неужто герцог вас этим купил! Старина Нэхэм, наверняка, наплёл вам, что за драку в трактире их ожидает смертная казнь? Да взяли бы с них виру и отпустили на все четыре стороны. Мы же не дикари, в конце концов. Да и я не так кровожаден, каким рисует меня герцог. Хотя, пожалуй, тому хамоватому мордовороту я бы собственноручно снёс башку! Ох, и вывел же меня ваш приятель! Но это личное, а по нашим порядкам ничего серьёзного вашим друзьям не угрожает.
Катрина ответила лишь презрительным молчанием.
- Слушай, я понимаю, у юнца разыгралось чувство долга и так далее… Спасти друзей, наказать плохих. В данном случае плохими вам представили мой орден. Его мотивы понятны и даже в какой-то мере весьма благородны. Но вас-то, баб, чего сюда потянуло? Какого зорна ты и твоя бледная подружка полезли в мужскую драку?
- Твоим воякам ещё стоит поучиться драться у моей спутницы! – гордо ответила девушка.
- Может быть, может быть… А в мой дом зачем залезли? Что вам герцог велел здесь найти? Сокровищницу? Темницу, где я пытаю несчастных пленников? Вы сами хоть соображаете насколько глупо это звучит?
Олвин отчётливо помнил каждое произнесённое принцем слово и его мягкий, дружелюбный, чуть сладковатый голос. Возможно, он даже разуверился бы в словах герцога. Но какое-то внутреннее чутьё подсказывало ему, что это лишь лицемерная маска, скрывающая подлинную сущность принца. И чувство это как будто бы шло из темноты лет. Страх и глубокая неприязнь к позолоченному панцирю. Давно забытое, но вновь всплывшее в течение последних событий.
- Чего он вам наплёл? – продолжал Алуйо, - Вы сами-то не понимаете, что любой из его людей справился бы с этим делом лучше вас. Ну какие из вас лазутчики? А тем более бойцы? Но Нэхэм послал именно вас. Не думали почему? Да попросту он не хотел подставляться, ведь если вас схватят или убьют – его меченосцы как бы и не при делах, а сам он весь в белом. И даже ваших старших друзей не отправил, чтобы не оправдываться потом, куда делись пленники из-под его стражи. Поверили в его благородство? По глазам вижу, девочка, ты в глубине души надеешься, что славные рыцари вас спасут.
Катрина смущённо опустила глаза и уставилась в пол. Треклятый принц был прав – ведь герцог действительно мог отправить своих людей, более сильных, умелых и опытных. Они бы не попались так глупо и дали бы достойный отпор, случись что. А пришлые незнакомцы, ведомые своими целями, были очень удобны для такой работёнки. Удобны тем, что их легко можно было списать в случае провала.
- Не спорю, ваш герцог искренне верит, будто бы я распоследний злодей на свете и всё время ищет возможность уличить меня во всех грехах. Признаться, и я не упускаю случая ткнуть его в задницу. Но вам-то что за дело до стычки двух интриганов? Не лезли бы вы в то, что вас не касается…
Когда очнулся Мэлион, то нашёл себя крепко связанным по рукам и ногам. Принц отлично знал, что для волшбы юноше нужны свободные руки.
- А-а, очухался, волшебник. К тебе-то у меня есть особый разговор – как я понимаю, это ты отправил на тот свет моего верного советника?
- Теперь у него уже не будет никакого света…
- Пусть так. А знаешь, ты второй человек после Нэхэма, к которому я питаю чувство уважения, - даже в присутствии собратьев по ордену, принц не скрывал своего презрительного отношения к ним, - в твои юные годы совладать с таким могучим и хитрым чародеем, каким был Иридион – нужно иметь немалую решимость и стойкость духа. Уж и не знаю, как тебе удалось его одолеть, но я нынче остался без советника. А значит, нужно подыскать ему замену…
- И не надейся, - устало отмахнулся Мэлион.
- Браво! Я и не ожидал твоего согласия. Но обстоятельства, в которых оказались ты и твоя подружка, вынуждают тебя быть более сговорчивым. Не думай, что я постараюсь насильно заставить тебя служить мне. Я хочу от тебя лишь одного – что бы ты повторил то же, что проделал с моими ребятами, только против моих недругов. Лишь только ты сделаешь это, я тут же забуду все наши обиды и отпущу тебя и твоих друзей на все четыре стороны.
Олвин прекрасно знал, что повторить заклинание Мэлион не сможет. И всё-таки тогда, в своём укрытии, он жутко боялся, что его друг согласится. И, возликовав в душе, едва не выдал  себя рвавшимся наружу криком, когда услышал беспрекословный отказ.
- Ты много теряешь, - предупредил волшебника принц.
- Это вряд ли.
- Ты ли ты сторону принял, юноша? Я б на твоём месте ещё призадумался.
- Ты не на моём месте.
- Что ж, жаль, - Алуйо разочарованно вздохнул, - Вы хотели поглядеть на мою камеру пыток. У вас будет возможность изучить её внимательно.
Потом с сожалением глядя на пленников, добавил.
- Зря вы доверились Нэхэму. Вы для него всего лишь марионетки. Удобный случай насолить мне. Вот увидите – он даже не попытается вас выручить.
Эти слова крепко отпечатались в сердце Олвина.

- Что, ублюдки, руки трясутся? – Джеоф отбивался от троих воинов сразу.
И синие и Ланс с бардом остались далеко позади. Он в одиночку прорубался по длинному, расположенному точно над нижним, коридору. Эполетов здесь было значительно меньше, но навалились они сразу всем скопом. Будь коридор немного шире, верзиле пришлось бы туго. Однако, золочёные не могли обойти его со стороны, а толпились впереди, мешая друг другу.
Эполеты, надо признать, тоже сражались неплохо и мало чем уступали противникам. Но их братия была рассеяна и неподготовлена к согласованной атаке ордена Меченосцев.
Несмотря на прекрасное владение мечом, золочёным не удавалось устоять перед сокрушительной яростью Джеофа и смертоносными выпадами Ланс, прорывающейся по другому коридору. Лёгкий острый меч служил ей, похоже, только для устрашения противника, потому что она, как обычно, ловко отделывала их страшными ударами стройных, но сильных ног.
Немного позади неё отважно дрался Йоло, прикрывая тыл златовласки. Он действительно владел клинком не хуже, чем лирой, успешно отражая удары и держа противников на расстоянии. У себя, на полночи, он привык сражаться с самыми разными кошмарными тварями, но люди там всегда держались заодно. Даже поединки велись до первой крови, но не до смерти. Убийство человека противило природе британца. Однако, бард щедро раздавал направо и налево смертоносные удары своей лёгкой катаны безо всяких мук совести, и уже успел уложить троих. С той поры, как он покинул родной город, ему не единожды приходилось на горьком опыте убеждаться, что иногда люди бывают страшнее самых жутких тварей.
У него за спиной громыхала ожесточённая битва. Разрозненные им и голубоглазой ловкачкой группы эполетов отчаянно сопротивлялись напирающим меченосцам. Хотя и среди рыцарей Нэхэма случились потери, они не сравнялись с массовой гибелью их заклятых врагов. Золочёные в плен не сдавались, предпочитая прогулку по Долине Скорби позору и презрению своего принца. Что не говори, а трусостью орден Золотых Эполетов попрекнуть было нельзя – даже лишившись оружия его собратья продолжали сражаться голыми руками, восхищая своей храбростью даже противников.
Но одной храбрости не хватало. И постепенно шум битвы то там, то тут начинал стихать. Эполеты неотвратимо сдавали.
Неожиданно они получили огромную поддержку в лице невесть откуда взявшегося толстяка в громоздком балахоне, слишком уж смахивающем на монашескую рясу. Он, как ни странно, появился позади прорвавшегося наверх отряда, видимо, проникнув в дом тем же путём, что и трое юных взломщиков. Вряд ли толстяк принадлежал к ордену Золотых Эполетов. Никакой похожей символики на его одеянии не было. Скорее, был каким-нибудь приятелем принца Алуйо. А что ещё вероятнее – наёмником одного из тайных братств, широко распространённых по всей Британии.
Его руки крепко сжимали необычное оружие – прочную палку, увенчанную по концам направленными в разные стороны острыми, изогнутыми полумесяцем, лезвиями, которыми он легко отразил стремительные выпады светловолосых братьев, тут же вонзив острие в сочленения доспеха рослого меченосца, распоров ему жилу на бедре. Пригнувшись под новый удар, он быстро двинул кулаком в живот ещё одного воина и ловко ушёл от падающего на шею меча. Толстяк крутился в самой гуще противников, как ураган, поражая стремительностью, никак не ожидаемой от его внешне неуклюжего тела.
Воодушевлённые его появлением эполеты вдвое усилили натиск. И теперь уже меченосцам приходилось отступать, отчаянно обороняясь от столь яростной атаки.
Снизу появился пожилой усач с топором во главе тройки собратьев, принявших на себя наступление эполетов, дружно насевших на Йоло и Ланс. Тем временем, братья и ещё один рослый меченосец пытались остановить толстяка. Но он легко отражал все их удары и даже изловчился выдернуть меч из руки одного из братьев. Пока тот пытался его поднять, второй брат яростно насел на искусного бойца, но после нескольких тщетных ударов искривлённое лезвие вонзилось ему под кольчугу, распарывая плоть и внутренности. Рослый меченосец попытался достать противника сзади, однако тоже не преуспел и через мгновение сам получил страшный удар в голень. Охнув и рухнув на одно колено, он отразил ещё два выпада толстяка, позволив второму брату подобрать меч, но всё-таки пропустил очередной удар в горло и, захлёбываясь кровью, свалился мёртвым.
Ланс, сразу же определив лучшего бойца в рядах противника, спешила пробиться к нему. Однако, эполеты её задержали, и пока топор усача не вонзился в шею одного из недругов, а булава его товарища не оттолкнула второго латника, она не могла прорваться к отчаянно сражавшимся братьям. Когда златовласка, наконец, стремительно атаковала толстяка, один из них был уже мёртв, а второй, зажимая разрезанную щёку, с трудом отражал смертоносные удары другой рукой.
Но сразить его быстро ей не удалось. Жирдяй легко отразил её выпад, неуловимым движением уклонился от взмаха ноги и сам нанёс страшнейший удар, едва не отправивший Ланс на тот свет. В последний момент ловкачка успела отразить мечом летящее ей в висок острие, едва не потеряв при этом равновесие. Воспользовавшись её замешательством, толстяк провёл точную атаку кулаком в живот, заставив Пройдоху согнуться от невыносимой боли, едва не перевернувший ей все внутренности. Следующий удар вышиб оружие из расслабившихся на мгновение рук. Выпад потерявшего брата меченосца отвлёк толстяка, позволив ловкачке избежать смертельного лезвия, но сам спаситель тут же получил локтем в лицо и, потеряв сознание, скатился по лестнице.
Странница с ужасом поняла, что столкнулась с равным, если не превосходящим её в искусстве боя противником. Его толстое, на вид неуклюжее тело, обладало изрядным проворством и силой, а широкий балахон ничуть не стеснял движений, напротив, придавая им неуловимость, скрывая от посторонних глаз. Впервые за много дней Ланс ощутила страх. Не тот страх, который заставляет в панике бежать без оглядки, а тот, что придаёт решимости и отваги. Страх, заставляющий бороться до последнего, отрезвляющий разум и обостряющий внимание.
Нет, она не даст себя вот так просто убить! Один пропущенный удар ещё не означает её поражения. Просто появился, наконец-то, достойный противник! И пусть она лишилась меча, но у неё ещё оставалось самое страшное и сокрушительное оружие – собственное тело. Пришла пора проверить, недаром ли она так старательно осваивала совершенное боевое искусство – айд-эго.
Жёстким ударом запястья Ланс ловко блокировала очередной выпад толстяка и кончиком носка легонько прошлась по его щеке. Конечно, метила она в висок. Но жирдяй вовремя успел уклониться. Златовласка без труда остановила коленом последовавший взмах грозного оружия и мощным рубящим ударом кисти руки переломила его пополам, вместе с тем пытаясь достать противника ногой. Но толстяк, проворно уйдя в сторону, успел ударить обломком своей палки с лезвием. В боку у Ланс вспыхнула  кошмарная боль раздираемой плоти, но она нашла в себе силы  преодолеть её и парными ударами локтей окончательно обезоружить противника.
Теперь жирдяй был вынужден принять рукопашную и продемонстрировать, так ли он хорош без смертоносных лезвий. Он, как бы и не заметив потери оружия, стремительно атаковал Ланс серией многочисленных кулачных ударов. И хотя ловкачка ни одного из них не пропустила, ей пришлось уйти в глухую защиту, из которой противник старательно не давал ей выбраться.
Но как толстяк не пытался, он не мог найти ни единой бреши в защите Ланс, и ему оставалось только осыпать её ударами, ожидая, когда она устанет и начнёт допускать ошибки. О том, что его жирное тело может устать раньше, боец даже не думал. И первую роковую ошибку совершил сам.
Глядя на хрупкую и стройную фигурку красавицы, толстяк решил сокрушить её своим весом. Сильно оттолкнувшись, он бросил всё тело в атаку, выставив короткие, но мощные руки вперёд. Этот бросок должен был сбить соперницу с ног, попутно переломав ей все кости. И никакая защита не смогла бы спасти её…
Но вместо того, что бы встретить сокрушительную атаку в лоб, Ланс ловко отпрыгнула в сторону, одновременно с тем поймав ударом ноги летящую в неё жирную массу. В этот удар златовласка вложила все оставшиеся у неё силы. И он остановил стремительный полёт толстяка, как стрела останавливает бегущего ей на встречу воина. Жирная туша перевернулась в воздухе и громко шлёпнулась на пол, пронзившись острой, невыносимой болью трескающихся костей. Инстинктивно жирдяй успел выкинуть вслед сопернице пухлую ногу, пытаясь достать её этим бессильным ударом, который она с лёгкостью парировала.
Йоло, как раз в этот момент прикончивший очередного противника и обративший взор к спутнице, узрел страшную картину… Ему и прежде, в «Одиноком рыцаре», приходилось  дивиться ледяному спокойствию, с коим его недавняя спутница ломала кости противникам. Но на сей раз британец был ошеломлён – Ланс, наклонившись над телом толстяка, ухватила рукой его массивную шею и хладнокровно вырвала глотку, не испытывая при том никакого отвращения к разорванной плоти и хлынувшему из неё потоку густой алой крови.
Она даже ничуть не замешкалась, когда до того сторонившиеся места схватки  двух мастеров боя воины ринулись в атаку. Несмотря на ноющую боль в распоротом боку, Пройдоха ловким движением отскочила в сторону и, подобрав меч, как ни в чём ни бывало устремилась в самое сердце гремящей вокруг битвы.
Эполеты отбивались уже из последних сил и неотвратимо проигрывали. Теперь они не могли даже занять оборону в одной из многочисленных комнат – слишком уж далеко из них вылезли, почувствовав силу неведомого бойца. И неосмотрительно позволили себя окружить подоспевшему снизу подкреплению. К тому времени, как Ланс покончила с толстяком, их оставалось уже совсем немного. И вскоре золочёные все до последнего были убиты.
Да-а, щедрый подарок достался ныне Повелителю Смерти. Давно уже в один день у него не бывало столько работы в мирном городе. Из всех подданных принца Алуйо в Тринзике в живых остались только те, кого пленили ещё до начала битвы. И ещё один…

- Шо, попалщя, недоме’ок! – на Олвина надвигалась высокая тёмная фигура, появившаяся в дверном проёме, освещённом тусклым светом коридорных ламп, - То-то п’интщ об’адуетщя, увидев твою фищиономию!
Для юноши оставалось загадкой, как этот воин смог различить его маленькую, полностью облачённую в чёрное фигурку, в страхе вжавшуюся в нишу между стеной и шкафом. Виной тому, скорее, было не зрение, а слух. Хотя Олвин и замер, как изваяние. Даже его настороженного дыхания почти не было слышно.
- П’ишла тебе по’а п’ищоеденитщя к твоим д’ужкам! – усмехнулся рыцарь.
Могучая фигура неотвратимо приближалась к юноше. Прекрасно осознавая, что от этого ему не будет никакого проку, Олвин невольно ещё крепче вжимался в холодную стену, пытаясь слиться с ней воедино, раствориться в равнодушном сером камне, не ведающем того страха, который сковал нынче юношу, отравляя душу и лишая  подвижности суставы. Вновь нахлынула та непонятная волна воспоминаний – вот точно так же он когда-то сидел в тёмном углу, а на него надвигалась страшная могучая тень, сулившая смерть… и уже убившая кого-то, кто был ему очень дорог.
Но тогда он был слишком мал и слишком слаб, что бы бороться с этой тенью, оказавшейся воином в золочёном доспехе (теперь юный алхимик уже не сомневался, что прежде сталкивался с Золотыми Эполетами). Но он уже не беззащитный ребёнок и может постоять за себя! Повторяя себе это, Олвин медленно выбрался из своего угла и гордо поднялся. Ноги его подкашивались от страха, руки, сжимавшие зазубренный меч, судорожно подрагивали. Но всё же юный ученик Мерлина нашёл в себе силы бросить воину:
- Сперва попробуй взять меня!
Вот только оставалось ещё найти в себе силы подтвердить слова делом. Могучий воин, зло усмехнувшись, обнажил меч. Тусклый клинок недобро блеснул в темноте. Похоже, у рыцаря не было приказа взять Олвина… живым! Юноша судорожно сглотнул и крепче сжал рукоять меча.
Всё внимание алхимика сосредоточилось на приближающейся фигуре злорадно посмеивающегося рыцаря. Но краем глаза он заметил в дверях нового человека, настолько здоровенного и широкоплечего, что прежний казался в сравнении с ним дохлой козявкой. Лицо его скрывала тень, но Олвин ужасно обрадовался этой самой огромной фигуре из всех, какие ему доводилось встречать. И хотя этого человека никак не могло быть здесь, в душе юноши вспыхнула отчаянная надежда…
А верзила тем временем, бесшумно подкравшись к рыцарю, выбил меч и его руки и здоровенными ручищами бесцеремонно смял его в охапку. Опешивший воин яростно забрыкался, не в силах разжать железную хватку здоровяка. Тот лишь сильнее сдавил барахтающегося рыцаря и, приглядевшись, смог различить искажённые злобой черты его лица.
- А-а, старый знакомый! – услышал Олвин глубокий бас Джеофа, - Парень, да тебя решил отправить в Долину Скорби сам сэр Эриадок – неустрашимый победитель женщин и детей!
- Отпущти, вонючий убъюдок, - прошипел оскорблённый рыцарь, - Щ’ащимщя щ тобой, как мужчина щ мужчиной, де’евенщина ты неотёщанная!
- Ого! А я-то думал, ты с мужчинами стараешься не связываться! – верзила презрительно  отшвырнул рыцаря на приличное расстояние, - Давай, посмотрим, так ли отважно ты сражаешься с опытными воинами, как с зелёными мальчишками.
Олвин возликовал, увидев, что не ошибся. Перед ним действительно стоял его верный добрый друг.
- Джеоф! Как ты здесь… А, да ладно, как же я рад тебя видеть! Уже думал, конец!
- ‘ано ‘адуешьщя, п’иду’ок! – огрызнулся Эриадок, - Ща ‘ащбе’ущь щ этим увальнем и ‘аймущь тобой!
- Я тоже рад тебя видеть, парень, - Джеоф не обратил внимания на сопение рыцаря, - Только отложим все вопросы на потом. Сперва решим вот эту проблему.
Громила кивнул в сторону замешкавшегося противника и добавил для него.
- В твоём положении стоит избегать слов, в которых встречается буква «р».
Тот лишь нагло ухмыльнулся в ответ. Эриадок был слишком уверен в себе и в том, что этот неуклюжий здоровяк ему и в подмётки не годится. Ведь всю битву в таверне он мирно продрых на полу. А первый удачный удар Джеофа, раскрошивший ему челюсть, счёл простой случайностью. Хотя за эту-то случайность рыцарь Золотых Эполетов и возненавидел джеломского здоровяка.
- Щоби’аешьщя напащть на бещо’ужного? – кивнул Эриадок на огромный меч в руке верзилы.
- Можешь подоб’ать щвою иг’ушку, - передразнил противника Джеоф. И, не удержавшись, добавил, - Рррррррррррр!
Оружие Эридока лежало слишком близко к Джеофу. Сделав вид, что не заметил насмешки, рыцарь осторожно подкрался к мечу и, подвинув его к себе носком ноги, быстро наклонился и схватил рукоять, тут же отпрянув назад.
- Начнём? – усмехнулся Джеоф.
Поединок был недолгим. С лёгкостью отразив яростный выпад Эриадока, Джеоф скользнул в сторону, обойдя его сбоку, и наподдал коленом пониже спины, заставив противника взвыть от бессильной злобы. Несколько последующих попыток рыцаря достать верзилу окончились примерно тем же.
- Да-а, - разочарованно протянул Джеоф, пряча меч в перевязь за спиной, - Когда слепая ярость застилает глаза, воин перестаёт быть воином. Конечно, ярость порою тоже сподручна, если она не перекрывает ясность ума и точность движений.
- Ты откащываешьщя що мной д’аться? – удивлённо спросил Эриадок, - Тогда я п’ощто убью и тебя и этого щопляка!
- Нет, потому что ты уже проиграл, дурак, - у Громилы пропал всякий интерес к этой битве, - Надо было прикончить тебя ещё тогда, в таверне. А теперь… я не могу убить беззащитного…
- Но-но, не х’аб’ищь, де’евенщина! Мой меч ещё п’и мне!
Джеоф спокойно приблизился к противнику и, когда тот в испуге рубанул с плеча, быстрым движением перехватил его руку у запястья да вывернул так, что у рыцаря аж потемнело в глазах от невыносимой боли. Меч, конечно же, при этом улетел в сторону и, громко звякнув о стену, шлёпнулся на пол.
- Убивать тебя пока нет смысла. Ты ещё должен извиниться перед прекрасной барышней, так неосмотрительно оскорблённой тобой в «Одиноком Рыцаре».
Олвин подивился другу. Ведь мог же иногда говорить с врагами нормальной человеческой речью, не добавляя после каждого слова оскорблений и ругательств.
- Ну, как? Сам пойдёшь, или тебе помочь?
Эриадок обречённо кивнул. Ему не очень-то улыбалось вновь очутиться в стальных объятиях Джеофа. И рыцарь предпочёл следовать за победителем сам. На него было жалко смотреть – такая глубокая боль унижения отпечаталась на его лице. Олвину в глубине души даже стало жаль его. Откуда тщеславному рыцарю было знать, что верзила, названный им деревенщиной, считался когда-то одним из лучших бойцов в славной дружине короля Артура и сражался с такими кошмарными тварями, при одном виде которых сам Эриадок наложил бы в штаны.
- Ловко ты его, Джеоф! – восхитился юноша, - Слушай, так много нужно рассказать… Но сперва скажи, как ты тут очутился?
- Потом, все вопросы потом. Сей же миг нужно отвести тебя к герцогу.
- Как, и он здесь?
- Да. И Ланс и Юлиус и остальные… Но не время трепать языком, нужно спасать наших ребят, пока их не прихлопнули молодчики Его Милости, Светлейшего Принца, Гада Последнего, - и, подтолкнув перед собой рыцаря, Громила направился к выходу.
 
Крах Золотых Эполетов

- Какого зорна здесь творится?!
Герцог, конечно же, ожидал появления этого человека. Но значительно позже. Ещё рано… слишком, слишком рано…
- Сэр Лагнерот… приветствую тебя! Я несказанно рад тебя видеть…
- А вот я тебя не очень, - отрезал городничий, - Тебе придётся очень постараться, чтобы объяснить мне происходящее.
- А тут и объяснять нечего, - вмешался принц Алуйо, - Этот благородный герцог вероломно вломился в мой дом, натравил своих псов на моих ничего не подозревавших, отдыхавших после смотра ребят…
Слово «благородный» в тираде принца звучало как-то саркастически.
- Тебя я выслушаю потом, - прервал сэр Лангерот словоизлияние Алуйо, - а пока я обращаюсь к герцогу.
Принц прекрасно знал, что с рассудительным городничим, не питающим особых симпатий ни к нему, ни к его противнику, в спор лучше не вступать. И покорно заткнулся, радуясь, что может выслушать сперва ложь Нэхэма, прежде, чем начать плести собственную. В глазах его поблескивал злорадный огонёк – на сей раз заклятый враг сам устроил себе ловушку. Вальд Лангерот непременно покарает заносчивого герцога, несмотря на его главенство в ордене Меченосцев и приближённость к лорду Стоункингу. Незаменимых людей не бывает, а порядок незыблем! Хотя Алуйо, похоже, задался целью нарушить все его уставы.
- Я слушаю тебя, Нэхэм.
- Я обвиняю принца Алуйо и орден Золотых Эполетов в многочисленных преступлениях против жителей Тринзика! И я явился сюда, в его логово, дабы взять под стражу весь их треклятый орден, - к удивлению принца, герцог не стал оправдывать себя ложью, - Да, у меня нет доказательств и действовал я на основе одних лишь своих подозрений и сомнительных слухов. Но я надеялся отыскать необходимые доказательства здесь. И если бы хозяин особняка дал мне разрешение осмотреть… Но он, к несчастью, велел своим воинам напасть на нас. И моим ребятам невольно пришлось вступить в сражение.
Здесь Нэхэм, несомненно, приукрасил. Меченосцы не так уж и «невольно» схватились с эполетами. Наоборот – они прекрасно знали, на что идут и неплохо подготовились к этой битве.
- И ещё одна причина, по которой я решился на столь рискованный шаг – у него в плену находятся двое моих друзей, совсем ещё дети, которых он, надеюсь, ещё не успел отправить в Долину Скорби.
- Так, так, - задумчиво пробормотал себе под нос городничий, - Есть ли тебе, Алуйо, что опровергнуть или добавить к рассказу герцога?
- Конечно, и не мало! – принц обрадовался, что наконец-то пришёл его черёд. Нэхэм сильно подгадил себе, решив сказать правду, - Начнём с того, что я не отдавал приказа атаковать воинов герцога. А лишь, испугавшись возможного вероломства, велел собраться подле меня. Герцог неверно понял сигнал моей звонковой системы и сам велел своим людям обратить против моих мечи. Добавлю так же, что никаких детей у меня в плену нет, есть только неизвестный воришка, ловко ушедший от моих людей и, вероятно, уже успевший далеко удрать. Не сомневаюсь, что он был подослан герцогом, дабы вынудить меня на какие-либо преступные действия. Но я чту порядок. И, как могу, стараюсь следить за тем, что бы и другие свято его соблюдали.
Последние слова развеселили даже самого принца, не говоря уж о герцоге, который едва сдержался, что бы не взорваться диким хохотом. Сэр Лангерот же, даже не улыбнувшись, равнодушно произнёс.
- Мне уже порядком надоели ваше постоянное соперничество и взаимная неприязнь друг к другу. Но за последние два дня это перешло все границы. Сперва драка в трактире, теперь кровопролитное сражение здесь… Или вы считаете, что у смерти без вас двоих мало работы? Мы на пороге войны, а вы гробите опытных воинов в своих мелких стычках!
- У меня обо всём этом сложилось собственное мнение… - начал принц, - Могу ли я им с тобой поделиться, сэр?
- Говори, - разрешил городничий.
- Вчера в трактире зачинщиками драки оказались, с горечью признаю, один из моих людей, который, несомненно, сурово наказан, и несколько иногородних путников. С ними за одним столом пировал и рыцарь Меченосцев, наверняка, известный тебе Дю Пре Дю Ванор, - принц сознательно опустил Д’Анарэ Де Танрот, выказывая неуважение к оному, - Согласно нашим порядкам, все замешанные ордена имеют право участвовать в суде над преступниками и не должны препятствовать их допросу. Но когда я попросил герцога выдать мне задержанных им зачинщиков драки, он отказал мне. По-моему, герцог, стараясь прикрыть друзей своего первого рыцаря, отважился под предлогом якобы совершённых моим орденом преступлений, уничтожить меня и моих людей. Не знаю, что побудило его вступиться за преступников, но он даже не посадил их под стражу, а привёл сюда, разрешив им убивать и калечить моих собратьев.
Нэхэма ошеломили слова его заклятого врага. Он сказал правду, но преподнёс её в таком свете, что герцога теперь ожидало, самое малое, повешение.
- Во подлец! – только и смог выдавить он.
- Сэр Лангерот, я обращаюсь к тебе за защитой, - продолжал тем временем Алуйо, - Я требую справедливого суда!
- Что ж, будет суд, - согласился городничий, - но справедливый суд. Это означает, что учитываться на нём будет не только твоё мнение.
- Разумеется, сэр. Я лишь скромный слуга правопорядка, денно и нощно оберегающий покой нашего славного города.
- Герцог Нэхэм, ты взят под стражу до суда, - подвёл итог городничий, - Прошу тебя следовать за мной и моим отрядом. Суд назначаю на завтрашний полдень в ратуше.
Герцог обречённо опустил голову. Лицо его обрело выражение покорности. Конечно, Нэхэм и не думал сдаваться, но нужно было создать видимость полного поражения, что бы дать время… столько необходимое нынче время, что бы его друзья – да, теперь он называл их друзьями, хотя знал не более одного дня – нашли тот единственный ключ к непроницаемой пока защите принца. Герцог почему-то был полностью уверен, что мальчишка остался жив, благополучно прячется где-нибудь в особняке и, что самое главное, сумел разыскать что-то важное, что-то способное раз и навсегда уничтожить Алуйо.
- Согласен, сэр Лангерот, я признаю свою вину и покорно склоняюсь перед правосудием. Веди, я готов следовать за тобой.
Если городничий и удивился безропотному смирению своенравного герцога, то никак этого не выразил. За долгие годы службы на столь высокой должности Вальд Лангерот научился всегда оставаться беспристрастным, даже если и догадывался о тайных уловках противников. Он всегда давал обеим сторонам равные возможности и при вершении суда использовал лишь неоспоримые доказательства.
Но принц Алуйо тоже был не прост и сразу же раскусил замысел герцога. Проницательный отец ордена Золотых Эполетов моментально сообразил, что Нэхэм пытается сбить всех с толку своим неожиданным смирением и безоговорочным признанием поражения, что бы заставить их забыть об остальных и главных участниках последних событий. Герцог прекрасно понимал, что теперь всё зависит только от чужеземцев. И все возможные споры лишь увеличат пока ещё не проявившийся интерес городничего к их персонам.
- Сэр Лангерот, прошу тебя не забыть о преступных сподвижниках вероломного герцога, виновных ничуть не менее, а скорее даже более него самого! – обращаясь к городничему, Алуйо с язвительной усмешкой на устах впивался взглядом в своего заклятого врага.
- Ты не хуже меня знаешь, принц, что человек военный не несёт ответственности за приказ командира. Я не собираюсь карать всех и каждого за преступление одного человека.
Городской глава нарочно сделал вид, что не понимает о ком говорит Алуйо, что бы не лишать Нэхэма последней, пусть даже малонадёжной возможности. Он отнюдь не симпатизировал синим, но любил равновесие во всём. Хладнокровный и проницательный правитель Тринзика ничуть не сомневался в не меньшей виновности эполетов, несмотря на все увещевания принца. Наверное, Вальд Лангерот потому и занял эту ответственную должность, что хорошо умел разбираться в людях и в сути событий.
Однако же, герцог видел, что происходящее принимает серьёзный оборот. Принц не позволит вот так просто оставить на свободе отважных искателей приключений, доставивших ему столько хлопот. Нэхэм настойчиво попытался отвлечь внимание городничего совсем в иную сторону.
- Позволь мне отдать своим людям последние распоряжения, сэр. Клянусь честью, они никак не будут связаны с местью или попыткой уйти от справедливого правосудия.
- Не сомневаюсь в твоей честности, поэтому не буду против, - согласно кивнул городничий.
Время, которое герцог надеялся выиграть, резко сокращалось. Вот-вот Алая Гвардия Тринзика очухается и ринется на поиски друзей. К невыразимому сожалению Нэхэма, городничий действительно умел был беспристрастным.
Герцог велел одному из воинов собрать всех уцелевших, что, конечно же, заняло бы немало столь драгоценного нынче времени.
Принц хотел было возразить, но понял, что это бесполезно – городничий превратился в непробиваемую скалу равнодушия, ясно дав понять, что не внемлет ничьим словам, пока не исполнится данное Нэхэму обещание.
Застывшее напряжённое молчание лишь время от времени прерывалось короткими приветствиями подтягивающихся один за другим меченосцев.
Герцог тайно надеялся на успех чужеземцев. И каждый раз сокрушался при появлении нового воина. Быстро, слишком уж быстро собираются его верные собратья.
Принц выжидающе гадал, что творится на уме его противника. На что он ещё надеется, как ни на то, что его псам удастся-таки что-нибудь раскопать в окружающей суматохе. Но он знал, что ищут они совсем не там, где нужно, а мальчишка, замеченный ещё при подъёме на верхний этаж, спасаясь бегством, забился где-то в тёмных комнатах. Даже если ему и повезло остаться в живых, Нэхэму будет от него мало проку.
Но молодой глава ордена Золотых Эполетов вовсе не страдал излишним тщеславием и, на всякий случай, готовил варианты спасения при возможном нежелательном исходе.
Наконец явился и сам герольд, возвестивший о том, что все оставшиеся в живых братья ордена Меченосцев собраны и ожидают распоряжений герцога. Близилась развязка, и Нэхэму оставалось только надеяться, что выгаданного времени хватило…
- Доблестные рыцари! Друзья! – начал торжественно-прощальную речь герцог, - Братья! Долгое время мы были вместе, в невзгодах и радостях! Вместе сражались и вместе пировали в честь наших побед! Каждый из вас был частицей того великого целого, что зовётся орденом Меченосцев! И, видят Высшие, я, как мог, старался стать вам вторым отцом и наставником, а не только командиром! Но теперь судьба велит нам прощаться! И на сей раз я, с горечью признаю, потерпел поражение…
Слова герцога звучали искренне, будто он и в самом деле прощался, а не всего лишь тянул время. Хотя, возможно, так оно и было. И Нэхэм, не уверенный в конечном исходе, решил сказать всё, что должен, не желая после повторять это снова.
- Но проиграл пока только я один. Вы же остаётесь – сражаться за правое дело и защищать невинных! Вы потеряли отца нашего славного ордена, но на его место придёт другой, возможно, лучший, чем я! И орден продолжит свои победы, как прежде, во времена нашей славы и славы наших предков!
Речь его была столь пылкой и зажигательной, что дрогнули многие мужественные сердца. Разумеется, она не коснулась ледяного хладнокровия городничего. Принца же, похоже, совсем не стесняли такие неудобства, как чувства. Он равнодушно пропустил мимо ушей трогательную речь герцога. Алуйо знал, что, хотя в Тринзике такого прежде не случалось, уходящий при жизни глава ордена обязан выбрать себе приемника. Вот это-то и интересовало его прежде всего.
Герцог обвёл своих верных воинов печальным взором. Угрюмые лица встретили его глазами, полными огромного уважения и почтения. На него смотрели, как на мученика, а вовсе не как на преступника. Но, среди прочих, Нэхэм узнал решительный и бодрый взгляд, говорящий, мол, подожди, командир, мы им всем ещё покажем! Герцог ответил своему первому рыцарю скрытной улыбкой и быстро отвёл глаза в сторону, стараясь не выдать сливающегося с общей массой Дю Пре. Вдруг Нэхэм почти осязаемо почувствовал присутствие за дверью Юлиуса, почти слышал его дыхание и хруст сжимающих рукоять молота пальцев. Да, он был там и разорвал бы в клочья любого, кто рискнёт причинить вред его другу или кому-то из его собратьев, включая и самого герцога.
И тут Нэхэм подумал, что реши он сей же миг отдать приказ атаковать, небольшой отряд Алой Гвардии не продержится и нескольких мгновений. А потом никто уже не смог бы помешать ему самому занять ратушу Тринзика – и городничий и подлый принц были бы мертвы. Но он, благородный герцог Нэхэм, пока ещё глава доблестного ордена Меченосцев, никогда не позволил бы себе такого вероломства! Даже умирая он не уподобится тем, кого всегда презирал и ненавидел. И не станет спасать себя ценой ни в чём не повинных жизней!
Громким охрипшим голосом он продолжил, нарушив затянувшееся молчание.
- Согласно нашим порядкам, я обязан назвать имя того, кто встанет во главе ордена вместо меня… Его имя…
- Погоди, герцог, не время ещё складывать мечи, - прервал церемонию грубый голос широкоплечего верзилы, - Чуется мне, не твоё это дело, а вон того вонючего молокососа, вцепившегося крюклями в свой золочёный трон. Скалься, скалься, сопля, скоро-то я дурь из тебя повышибаю!
Герцог просиял от радости. Он уже сам почти что поверил в своё окончательное поражение, когда появился Джеоф с друзьями, среди которых был и Олвин. Меченосцы встретили союзников громким торжественным криком и лязгом мечей.
- Чего смотрите, хватайте их! Это сообщники герцога! Они же вас перебьют всех до одного! – срываясь на визг, попытался командовать Алой Гвардией принц.
Но она, естественно, не повиновалась. Суровые латники молча ожидали приказа городничего, который с интересом разглядывал вновь прибывших.
- Нам пора, герцог, - наконец холодно произнёс он.
Странно подумать, но Нэхэм выглядел так, будто впервые за долгие годы увидел столько старых добрых друзей, хотя знавал-то он эту компанию не более дня, да и расстался с ними совсем не давно – они даже не покидали стен этого дома.
- А кто этот вычурный кретин? – недовольно пялясь на высокого смуглого властодержца, спросил Джеоф.
- Остуди пыл, Громила, - Нэхэм сам того не замечая, назвал верзилу придуманным Ланс прозвищем, - Это обладатель верховной власти в Тринзике. После лорда Стоункинга и лорда Британика, конечно же. Сэр Вальд Лангерот хороший человек… Хотя и действительно несколько вычурен.
Городничий не ожидал от здоровяка извинений, равно как и не намеривался его карать за грубые слова. Он лишь сухо повторил герцогу.
- Нам пора.
- Эй, постой-ка! – придержал его Джеоф, - Захвати с собой и вон того недомерка, пока я действительно не вышел из себя и не набил ему морду.
Принц, конечно же, боялся своих противников. И особенно этого нахального верзилу, осыпающего сей миг проклятиями его и весь его род, вместе с козой и собакой… Да ещё пользуясь при этом такими словечками, от которых даже праотцы пиратов Свободной Воды завертелись бы волчком в своих могилах. Алуйо боялся, но всё же целиком и полностью был уверен в победе. Ведь этот паренёк ничем не сможет помочь своим друзьям…
- Держите его! Ключ у него на пальце – печатка с огненным драконом! – неожиданно выдал малец страшную тайну принца.
Алуйо выставлял перстень на всеобщее обозрение, зная, что никто не ведает об истинном его предназначении. Его потешало наблюдать за тем, как его враги пялятся на ключ к его поражению, ни о чём не догадываясь. Но откуда сопляку было известно…
- Сэр Лангерот! Я взываю к тебе о помощи и защите! – когда было нужно, принц умел умолять очень убедительно, - Не дай меня на растерзание этим дикарям!
Но городничий, как и всегда, оставался верен себе. Он лишь беспристрастно следил за развязкой, не позволяя своим людям вмешаться. Однако же негромко, но сурово, произнёс.
- Кто покуситься на жизнь принца – поплатится за это своей.
Услышали его все. Но никто не собирался отнимать у главы Золотых Эполетов жизнь. Только его перстень.
Дю Пре с парой могучих собратьев по ордену, немногозначно приблизились к золочёному трону. Но больше всего страху на загнанного в ловушку принца нагнал ледяной взор Джеофа, вперившийся в него и заставляющий содрогаться каждый мускул его молодого тела. Алуйо благоразумно решил не позорить себя бесполезным и тщетным сопротивлением и отдал печатку сам. Вернее, не отдал, а презрительно швырнул под ноги рыцаря, метнув при этом в сторону Олвина не обещающий ничего хорошего взгляд. Дю Пре, к разочарованию принца, не счёл для себя унизительным лишний раз нагнуться.
Алуйо всё ещё продолжал надеяться, что, даже отобрав у него ключ, его враги вряд ли догадаются, где искать нужную скважину. Однако, пронырливому мальцу было известно и это.
- Прямо на троне! Нажмите печаткой на правый глаз вирма, выгравированного на спинке. Так он сделал, когда уводил в подземелье под особняком моих друзей! Вход откроется в самом троне!
Наконец-то всем стало понятно, для чего главе ордена Золотых Эполетов такой широкий, рассчитанный на двоих полуразлёгшихся принцев, трон. Медленно Дю Пре приблизился к вжавшемуся в спинку трона Алуйо, испытывающему самый обыкновенный человеческий страх. Страх перед крахом своего маленького мирка. Страх перед падением с тех незримых высот, на которые, как казалось принцу, он взобрался. Но встретившись глазами с язвительно усмехнувшимся рыцарем, высокородный принц нашёл в себе силы вернуть лицу снисходительно презирающую всех окружающих мину и властность. Всем своим видом давая понять, что ему омерзительны прикосновения «грязных людинских» рук, величавый владыка гордо поднялся и отошёл в сторону, оставляя врагам на разорение свой заповедный тайник.
В принце ещё теплилась надежда, хотя он и понимал обжигающую близость своего поражения. Надежда на последнюю преграду, воздвигнутую на пути в тайну его ордена. Возможно, будь с его врагами тот, второй сопляк, им бы и удалось её сломать. А без юнца-волшебника у них мало возможностей. Как бы то ни было, Алуйо, сохранял пока невозмутимо спокойный вид, напоминающий жалким «смердам», что в его жилах всё же струится кровь владык!
- Что там?  - неслышно подошёл сзади всё ещё беспристрастный, но уже заинтересованный городничий.
- О-о! Сэр Лангерот проявил любопытство! Это что-то новенькое!
- И всё же – что там?
- Вряд ли ты поверишь, если скажу, что бабушкины зимние заготовки, - усмехнулся принц, - А как на счёт бальных нарядов?
Лгать, конечно же, не имело смысла. Если новоиспечённые друзья герцога не смогут отворить дверь – его ждёт полная победа. Если же смогут – такое же совершенное и тем более страшное поражение…

Олвин такое видел впервые. Как и остальные, за исключением, возможно, Ланс. Ему, конечно, доводилось слышать о магических дверях от дедушки Мерлина, но самому их повстречать не пришлось. Вроде бы и ничего особенного – просто розоватый туман, разве только немного плотнее обычного. Но погрузиться в него более, чем на сажень, нечего было и пытаться. Откуда было взяться этому облаку в подвале под троном принца!
- Что за бесовщина! – Джеоф даже не удосужился остановиться и поинтересоваться, что за преграда возникла на его пути, а потому шумно хлопнулся на сырые холодные камни пола, мягко отброшенный волшебным туманом.
Но вместо того, что бы, поднявшись, отряхнуться и вместе с друзьями поразмыслить о способах преодоления этого препятствия, верзила снова яростно бросился на зачарованный туман. Второе его падение сопровождалось оглушающей болью в голове, словно бы кто-то в неё забрался и треснул изнутри здоровенным молотом, каким угрюмые великаны куют звёзды в своих небесных кузнях.
Толи все сильные люди отродясь плохо соображают, толи Джеоф просто нашёл, наконец, выход закипающей ярости, но двух раз ему явно показалось мало. Хотя нужно отдать ему должное – Громила догадался обнажить меч. Правда, это ему ничуть не помогло – после третей попытки он уже не смог подняться на ноги, а его меч, звякнув о пол, остался лежать, утонув в густом тумане. В голове верзилы словно бы разразилась буря, да не просто грохот, а сложенный по всем правилам, так любимый мастерами Хаоса Армагеддон или Рагнарёк. В висках затрещало так, что здоровяку казалось, будто сам воздух вокруг него заколебался и заходил ходуном. От этой невыносимой боли он даже перестал чувствовать ломь в суставах и рёбрах, сковавшую тело после трёх падений.
- Глупец, - не со злобой, а, скорее, с сожалением, заметила Ланс, - Олвин, ты знаешь, что это?
- Да, - тихо протянул он, - Вот только не могу понять её природу.
- Позволь мне, - Пройдоха мягко прикоснулась к туману, но не стала бросаться в него, как её нерадивый спутник, а просто просунула руку внутрь.
- Ты? – удивился Олвин. Он уже почти забыл о том, что его спутница тоже имеет кое-какие навыки работы с ню.
- Да, - улыбнулась Ланс, - Я же говорила, что неплохо разбираюсь в чарах. Жаль, что в основном только в теории…
Златовласка закрыла глаза и глубоко погрузилась в так называемый Эфир – надматериальное восприятие окружающего пространства. Каждый, даже самый захудалый волшебник, мог почувствовать ню. Но определить род этой ню представлялось для Ланс делом сложным и требующим полной сосредоточенности.
Кем бы не было составлено заклинание, сплетено оно было весьма утончённо и мастерски. Практически не чувствовалось таких привычных проявлений стихийных составляющих, как жар у Огня или прохлада у Воды. Пару раз странница столкнулась с вплетением сырости и жёсткости – характерными признаками Земли, но вернее всего они присутствовали там лишь для отвода глаз. Поиск затруднял могучий поток свежести, выдающей Воздух, но Ланс была уверена, что это лишь остов заклятия, то есть, сам туман, на котором и держится всё остальное. Но было там что-то ещё, что не позволяло людям проникнуть за эту розовую завесу…
Решить загадку помог болезненный стон Джеофа, не выдержавшего-таки ужасающего грохота в голове. Ну, конечно! Туман ничуть не задерживает проникновения сквозь себя, он просто вынуждает повернуть обратно. Ланс тоже чувствовала лёгкое покалывание в висках – заклятие действовало на сознание, подчиняя его и заставляя тело само отбрасываться назад. То есть, Джеоф вовсе не был брошен незримой стеной, а сам кидал своё тело прочь от неё, не в состоянии противиться с подавляющим рассудок заклятием. И ещё оно подавляло эмоции. Ланс обратила внимание, что когда она испытала раздражение тем, что её отвлекают, покалывание в висках усилилось. Пройдоха с состраданием представила, что же происходило с её свирепым другом.
Отняв от тумана руку, она немедленно поведала обо всём спутникам. И с горечью признала, что её воли не хватит, что бы преодолеть заклятие.
- Как и любого из нас, - подвёл итог Олвин, - Дедушка рассказывал о таких заклятиях. Двери Мысли – это самые непроницаемые волшебные двери из всех себе подобных. Чем усерднее человек с ними борется, тем сильнее они сопротивляются. И вряд ли кто-нибудь из нас сможет погрузиться в это облако более, чем на сажень. Оно просто раздавит рассудок храбреца. Ни одному мыслящему существу напором не преодолеть этот туман…
- Но попадала же туда как-то эта гадина! – вспылил Юлиус и поправился, - это я о принце. А там, где смог пройти один человек, обязательно сможет пройти и другой!
- Если у него есть ключ… - задумчиво протянула Ланс.
- Я не видел у него никакого ключа, - вспомнил юноша, - Если он только не достал его уже здесь, в подземелье…
- Это не обязательно должен быть какой-то предмет, - предположила Пройдоха, - Скажем, какой-то жест…
- Или слово, - добавил Олвин.
- Но у нас этого ключа нет, - закончил мысль пришедший, наконец, в себя Джеоф. Треск и грохот в его голове уже унялись, осталась лишь тупая ноющая боль.
- Так в чём тогда дело! – воскликнул медник, - Вернёмся наверх и очень вежливо попросим Его Сиятельство принца отворить нам эту дверцу!
- А если он не захочет? – спросила Ланс.
- Ну, мы же очень вежливо попросим, - развёл руками Юлиус.
- У меня, да не захочет! – усмехнулся Джеоф, - Да нужно будет, я его руками заставлю раскапывать это подземелье!

С разочарованными лицами отряд возвратился наверх по узкой и пыльной винтовой лестнице.
- Накопали что-нибудь? – с издевательской ухмылкой спросил принц.
- Там внизу какой-то колдовской туман, преодолеть который нам оказалось не под силу, - игнорируя главу эполетов, сообщил Дю Пре герцогу, - Но мы уверены, что у Его Высочества имеется ключ, позволяющий проходить сквозь него.
- Итак, Алуйо, попрошу отдать мне его, - с видом победителя сказал Нэхэм. И тихим шёпотом добавил, - Пока по-хорошему.
Но вместо того, чтобы ответить герцогу, принц обратился к городничему.
- Должен ли я выполнять их требования?
- Да, - спокойно ответил сэр Лангерот, - Если тебе действительно нечего скрывать, докажи нам это.
- У меня нет ключа, - с ядовитой улыбкой ответил Алуйо, - способ пройти сквозь туман знал только мой верный советник Иридион, загадочным образом убитый вчера в трактире «Одинокий рыцарь».
Принц сказал «вчера», потому что ночь уже близилась к концу и сероватый рассвет постепенно вступал в свои права. Ранней осенью светало рано, и тусклые блики ещё не самого Ока Митры, а, скорее, озарённых им далеко на восходе облаков, уже начинали понемногу пробиваться в многочисленные узкие окошки под сводами залы.
- Он лжёт! – глядя в упор на принца, возгласил Олвин, - Он сам недавно утащил моих друзей в это подземелье.
- Кто может подтвердить твои слова, малец? – но гневный испепеляющий взгляд принца столкнулся с ледяным презирающим взором юноши. Впервые за свою память Алуйо не выдержал и сам отвёл глаза в сторону.
- Да чё мы с ним возимся! – у Джеофа давно чесались руки начистить эту нахальную рожу, - Долго ли он продержится, если я один за другим начну вышибать ему зубы?
Верзила угрожающе двинулся в сторону принца и тот невольно попятился к городничему. Ни перед кем ещё горделивому магистру ордена Золотых Эполетов не приходилось испытывать такого животного страха. Он привык к коварным интригам и тайным заговорам. Но били обычно не его, а других. Никогда прежде принцу не приходилось сталкиваться лицом к лицу с угрозой грубой телесной силы.
Сэр Лангерот не обманул его надежд. По-прежнему спокойным, но властным тоном, он остановил Громилу.
- Я не допущу никакого применения насилия ни с той ни с другой стороны. Хватит уже крови за последние два дня. Или у тебя на родине принято так решать все проблемы?
- У нас, в Джеломе, не делают различий между батраком и знатью, - гордо заявил Джеоф, немало при этом приукрасив, - Подлец всегда остаётся подлецом, какая бы кровь не текла в его жилах. И какого бы роду он не был, это не поможет ему уйти от правосудия.
Верзила, видимо, забыл, что ему самому пришлось драпать из родного города как раз по причине превосходства знати над простым человеком.
- У нас тоже все равны перед правосудием, - ответил городничий, - Но прежде, чем привлечь человека к ответственности, в Тринзике принято доказывать его вину.
- Но я же своими глазами… - начал было Олвин.
- Твоё слово против слова принца – больше ничего. Это не причина позволять силой выбивать из него признание в том, в чём ваша компания его обвиняет.
- Что ж, раздобудем доказательства повесомее! – уверенно заявила Ланс, - Если принц отказывается нам помочь, справимся как-нибудь сами.
- Но, но… - хотел было возразить Джеоф, но многозначительный взгляд подруги заставил его умолкнуть. Здоровяк увидел в её глазах тот сам блеск, который бывает у его спутницы каждый раз, как в голову ей приходит действительно стоящая мысль.

- Олвин верно сказал, что ни одному мыслящему существу туда не проникнуть, - говорила Ланс, когда друзья вновь стояли на сырых камнях подземелья, - значит нужно отправить в туман кого-то не мыслящего!
Почему-то все невольно покосились на Джеофа.
- Нет, - засмеялась Пройдоха, - Я имею в виду кого-то, лишённого всяких дум. В том числе и мыслей о том, как бы набить кому-нибудь морду. Совершенно чистое, пустое сознание.
- Но кто из нас способен настолько очистить свой разум? – не понял Олвин, - … или ты говоришь о…
- Именно! – воскликнула Ланс, - Я говорю о спящем! И не просто спящем, а находящимся без сознания.
Постепенно до собравшихся начал доходить смысл сказанного. Ну, конечно! Если кого-то на время вырубить, то колдовскому туману просто не на что будет воздействовать. Спящего можно, скажем, перекинуть сквозь туман. Или просто протолкнуть.
- Понятно! – воскликнул Джеоф, - Вы стукнете меня покрепче, а потом толкнёте в эту вонючую завесу. На той стороне я приду в себя и найду ребят! И горе тем, кто попытается помешать мне их вытащить!
Ланс добродушно улыбнулась бурной тираде здоровяка. Но, тем не менее, прервала его разглагольствования.
- Нет, Джеоф, ты не пойдёшь. Как и Юлиус. Ваша огромная сила понадобится с этой стороны. Ведь спящий сам не сможет пробираться сквозь туман. А насколько далеко он простирается, нам не известно. Нужно будет забросить его как можно дальше. Ведь если он упадёт внутри завесы, его голова взорвётся, как только он придёт в себя.
Это было резким поворотом в гениальном, казалось бы, плане Ланс. Все замерли в нерешительности, разрываемые желанием рискнуть и спасти ребят и страхом перед ужасной гибелью.
- Я пойду, - вызвалась сама Пройдоха, - Всё-таки идея моя, да и я самая лёгкая.
- Ещё чего! – отрезал Джеоф, - С разодранным боком нечего и думать это делать. Тебя даже не зашили толком, а только остановили кровь и перелатали рану. Не хватало ещё, что бы она разошлась от броска и падения!
- Риск – он и есть риск. Вспомни, Громила, сколько раз мы подвергались опасности! Пронесёт и на этот!
- Нет, Ланс. Это моя борьба, я и должен рисковать, - рыцарь, конечно, боялся не меньше прочих, но не даром слыл отважным и решительным, - Я втянул вас в эту заваруху, я поклялся уничтожить орден Золотых Эполетов, мне и идти.
- Так, мне тоже не нравится, что меня так просто отстранили от выбора! – вмешался Джеоф, - Лучше отправлюсь я, а Юлиус и Дю Пре запросто меня перекинут.
Завязался отчаянный спор. Каждый хотел сам рискнуть жизнью ради ребят. Лишь двое остались стоять в стороне. Йоло, конечно, готов был драться за спутников, спасших его от неминуемой гибели. И, возможно, даже готов был пасть за них в бою. Но погибать такой изуверской смертью  британцу отнюдь не хотелось. Возможно, его бы сочли малодушным, но зато он будет живым. Живым… и малодушным.
Олвин же просто боялся. Он прекрасно знал, что ему следует делать, но не мог перебороть страх. В отличие от других ученик великого чародея прекрасно представлял, как рассудок может медленно сжиматься под давлением ню. Жестокой и могучей ню. И тут же юношу оставляла всякая решимость. Но по ту сторону тумана были его друзья!

- Я пойду, - несмело заявил Олвин.
Но его никто не услышал, кроме, разве что, барда, удивлённо поднявшего брови.
- Я пойду, - уже громче повторил юноша.
И вновь безрезультатно. Трое мужчин ожесточённо пытались выкинуть из спора Ланс, которая отнюдь не собиралась уступать им привилегию рискнуть жизнью.
- Я пойду! – твёрдым, полным решимости голосом прервал спор юный алхимик.
Все четверо перевели изумлённый взгляд на рыжего мальчугана.
- Об этом не может быть и речи! – отрезала Ланс тоном, не терпящим возражений.
- Нет, пойду я, - внешне юноша был непоколебим, ничем не выдавая своего страха, - Во-первых, я легче всех, а значит у меня больше надежды выжить, чем у любого другого. Только Ланс весит не больше, но она серьёзно ранена. Во-вторых, мне легче всех будет отыскать наших друзей, если за туманом окажется целый лабиринт коридоров и комнат. Я чувствую ню Мэлиона и могу ориентироваться по ней.
- Никуда ты не пойдёшь! – строго заявил Джеоф, - Не забывай, что мы отвечаем за твою жизнь. Не хватало ещё, что бы какие-нибудь принцовы выродки по ту сторону тумана прирезали тебя!
- Я достаточно взрослый, что бы самому отвечать за свои поступки, - холодно возразил юноша, - А пока вы тут спорите, их там, может быть, пытают… или убивают. Действовать нужно как можно быстрей!
- Олвин, подумай, что ты будешь делать, если найдёшь их? А вдруг там серьёзная охрана? – попыталась разубедить странница своего юного друга, - Я ничуть не сомневаюсь в твоей храбрости, но тебе не справиться одному со взрослыми умелыми воинами, даже если их будет немного. Если тебе и повезёт пройти сквозь туман, тебя попросту могут убить молодчики принца!
- Мне достаточно лишь развязать руки Мэлиону. Он один всех раскидает, сколько бы их там не было.
Друзья попытались было и дальше спорить, но Олвин был непоколебим, как гранитная скала. И в главном юноша был прав – он легче всех, кроме раненной подруги, и единственный мог чувствовать друга-волшебника.
- Хорошо, - согласилась, наконец, Ланс, - Но как окажешься там, тут же сообщи, насколько глубоко распространяется туман. Может быть, он не так уж глубок, и нам всем удастся перебраться на ту сторону…

Очнувшись, Олвин уже не видел перед собой никакого тумана. Вперёд уходил самый обыкновенный сырой туннель. Значит он, всё-таки, жив и успешно преодолел колдовскую завесу. Всё тело изрядно побаливало, хотя его и завернули в толстенный плащ, а на голову надели целых три мягких подшлемника, всё-таки падение было довольно болезненным. Юный алхимик очень обрадовался, что при нём оказался порошок дурман-травы, и друзьям не пришлось выводить его из сознания оглушением.
Отряхнувшись и стащив с головы ненужные более подшлемники, юноша осторожно поднялся, осмотрелся, оглянулся назад…
Друзья стояли совсем невдалеке от него. Никакого тумана и в помине не было…
- Эй, что случилось? – удивлённо спросил он.
- Олвин? Ты жив! Ты в порядке? – наперебой кричали ему спутники.
Даже при таком тусклом свете масляных ламп юношу трудно было не заметить посреди коридора. Но глядели они вовсе не на него, а куда-то мимо, словно вовсе не видят его.
- Олвин, как ты? Как далеко распространяется туман?
Юноша, уже собиравшийся было шагнуть навстречу друзьям, застыл на месте. Они не видят его! Значит, туман никуда не исчез, а просто стал незрим для него… В испуге Олвин сделал несколько шагов назад, вглубь туннеля.
То есть, догадался Олвин, заклятие было поляризованным, направленным только в одну сторону. Изнутри никакого тумана, вроде бы, и не существовало. Любой человек мог свободно выйти отсюда. Но стоило ему сделать лишь движение в обратную сторону, он тут же был бы раздавлен ужасающим заклятием. Юношу передёрнуло, когда он представил себе этот кошмар.
Но он-то цел и невредим, хотя и углубился уже в туннель шагов на пять. Значит, Джеофу с Юлиусом удалось выкинуть его за полосу действия заклятия.
- Олвин, как широк этот туман? – услышал он вновь.
- Не знаю, но я очнулся на самом его краю, - соврал юноша, - Не долетел бы пары шагов, гулял бы теперь по Долине Скорби. Вряд ли кто-нибудь тяжелее меня сможет преодолеть это препятствие. Так что, я отправляюсь один!
- Успеха! – услышал Олвин вдогонку.
И быстрыми шагами юноша направился вглубь подземелья. Теперь он шёл уверенно и смело. Страх полностью исчез, запрятавшись в самые глубокие подвалы души. Молодого алхимика переполняло чувство решимости. Он знал, что где-то здесь томятся двое его друзей. И помощи им ждать, кроме него, не от кого.
- И будь осторожнее… - но эти слова его уже не догнали.

- Схоже, цей вже прийшов до тями, - прохрипел скрипучий грубый голос.
- Дюже вже мiцно ти йому врiзав, - отозвался второй.
- Звiдки менi було знати, що вiн такий дохлый! – возмутился первый.
- Так ты обережнiше з ним. Эвик зi здоровими кабанами возитися. А цей пацан ще зелений!
Два орка склонились над привязанным к широкому столу телом Мэлиона. Глаза его были закрыты, правый  сильно опух и посинел. На разбитой губе алела запёкшаяся кровь. С уст юноши сорвался повторный стон.
- Але, точно очухiвается! Шырэк, тягни води!
Первый орк, чуть пониже ростом и не такой широкоплечий мигом притащил чан с прохладной, но застоявшейся, водицей. Окаченный ею, молодой волшебник, наконец, приоткрыл глаза.
- А-а, ребята, привет, - слабым голосом протянул он, - Как же я рад видеть ваши зелёные рожи…
- Ти в мене дошутiшься зараз! – пригрозил тот, которого звали Шырэк, - Зенко-то швидко повисмикувати!
- Тихо! – рявкнул на него второй, - Господар звелiв цього не калiчити!
- Чи не пукай, Рыга, сам знаю!
Высокий нагнулся над Мэлионом так близко, что его смрадное дыхание обдало жаром лицо юноши. Орк грубовато похлопал его по щёкам здоровенно шершавой лапищей, окончательно приводя в чувство.
- Ну що, молокосос, не надумав ще?
Вместо ответа Мэлион метко плюнул ему в правый глаз.
- Ах, ты, гнида паскудний! Та я з тебе живцем шкуру здеру, гад!
- Глохнi, Рыга, - остудил приятеля Шырэк, - Сам тiльки на мене смердiв, а тут же рипатися сам!
- Та я цього сосунки..! На кой зорн вiн тiльки господаревi здався, користi-то вiд нього, як вiд коня молока!
- Кажуть, шаман вiн багатий. Вiд того й не велiли йому руки розв’язувати, коли б вiн нас з тобою не кокнули.
Рыга сердито сплюнул и в ярости ударил кулаком по столу.
- Та я цих шаманiв, як салаг всiх покладу! Дарма що чи Рыгой звуся!
- Покласти-то ти iх покладеш, а хто ось господаревi буде пояснювати, чому його вiдун помер?
Высокий молча согласился с Шырэком. Ему совсем не хотелось иметь неприятностей с принцем. Уж что-что, а сдерживать свою ярость орки умели, когда это было необходимо.
- Налий йому горiлки в глотку, може швидше прочухатися, - предложил Рыга.
- Ось ще, буду я добру горiлку на цього паскуднiка переводити! Так оклигав!
И Шырэк, вместо того, что бы угостить Мэлиона вонючим пойлом, сам душевно приложился к фляге, за что юноша был ему искренне благодарен.
- Слухай, а бабу-то теж заборонили чiпати, чи нi?
- Ти вуха лайном заклав чи що, коли господар нам пояснював все? Дiвчинку веленно не чiпати, а то цей виродок паче закобелiтся.
- Так, а порозважатися з нэю можна?
- Щось я тебе не розумiю, Шырэк. Господар про те нiчого не казав.
Низенький злорадно ухмыльнулся.
- А раз не говорив, то думав, що самi не тупi, здогодаэмося. Я так розумiю, а ти як, за чи проти?
- Ти чого, вона ж страшна, як наше життя! Рожа блiда, сама худа, iклiв немаэ, губи тонкi… Ци люди такi потворнi створення!
- А по менi так на безриб’i i рак риба.
Рыга замялся. Женщин он не видел давно. Очень давно.
- Добре, переконав, чортяка язикатий! Тока ти перший, щоб коли башки почнуть знiмати, то я спершу на твою помилувався!
- Гаразд, не ссись, Шырэк смiливiший тебе буде, - усмехнулся низкий, - I покаже, i навчить! Тiльки от чи захоче вона потiм тебе?
- А я ii мабуть питати буду!
Оба орка разразились громким хохотом. Потом Рыга, наконец, отсмеявшийся, вновь склонился над Мэлионом, а Шырэк, с угрожающим видом направился к лежащей на соседнем столе Катрине.
- Ну, дитино, прокидайся, твiй красень йде!
Но не успел он даже прикоснуться к девушке, как услышал за спиной отважный, явно человеческий голос.
- Красень, ты свою рожу сам-то видел?
Орк резко обернулся, одновременно выхватывая из перевязи за спиной двулезвийный топор на коротком древке. Но рука Олвина опередила его движение, и длинный стальной клинок глубоко вонзился в горло Шырэка. Недавний мучитель Мэлиона зашёлся сдавленным кашлем. Тщетно пытаясь остановить рукой хлынувшую из раны тёмно-бурую кровь, он обессилено свалился на пол.
Первый орк ещё корчился на холодных камнях в предсмертных судорогах, а второй  уже стоял напротив Олвина с топором наготове.
- Звiдки ти взявся, гад! Нiчого, ти довго на цьому свiтi не затримаэшся!
Орк едва доставал юноше до плеч, зато был шире его раза в два. Да и в том, что с оружием зелёный управлялся лучше, Олвин не сомневался. Но вряд ли он мог тягаться с молодым парнем в проворстве и скорости.
- Ещё посмотрим, кто из нас раньше отправится гулять по Долине Скорби! – весело усмехнулся алхимик, хотя за этой весёлостью скрывался страх, бороться с которым становилось всё сложнее.
Рыга нанёс сокрушительный удар с плеча, но юноша ловко увернувшись, скользнул вправо и атаковал противника сбоку. Орку пришлось вложить всю свою гибкость, что бы отразить этот удар. И тут же, крутанув топором, он нанёс следующий. Рука Олвина словно сама по себе скользнула вверх и влево, и встретившиеся лезвия громко лязгнули друг о друга. Юноше чуть не вывихнуло сустав от силы этого удара.
Но его целью было вовсе не убить противника, он очень сомневался, что сможет это сделать, а как можно скорее освободить Мэлиона. Правда, Рыга всё ещё занимал пространство между друзьями.
- Отримай, сосунок! – воскликнул орк и обрушил на Олвина мощнейший удар сверху, который должен был перерубить его пополам.
Но юноша, удивляясь самому себе, вновь ловко ушёл в сторону. Затем, не останавливаясь, шагнул вперёд, всего лишь в шаге от Рыги, и на ходу плавно повернул меч боком, параллельно полу, вкладывая все силы в то, чтобы удержать его в таком положении. Орк, склонившись под тяжестью своего удара, почувствовал, как его живот вспарывает холодная сталь и внутренности начинают вываливаться наружу. Ухватившись рукой за рану, он попытался послать Олвину догоняющий удар, но юноша быстро присел и, вцепившись обеими ладонями в рукоять, выставил клинок перед собой, прямо навстречу разворачивающемуся Рыге.
Вряд ли у Олвина хватило бы сил, чтобы пронзить толстую шкуру орка. Но зеленорожий коротышка сам насадил себя на его меч. Глаза Рыги округлились, в глотке застрял предсмертный хрип. Дрожащая рука выронила ятаган и он звонко ударился об пол. А вслед за ним упало и тело его владельца.
- Вот зорн! – ошеломлённый собственной победой, воскликнул Олвин, вытирая изрядно обагрившееся лезвие своего меча.
Вдруг он заметил, что искусно выгравированные на нём руны на мгновение вспыхнули волшебным огнём и тут же угасли. И тогда юноша понял, что это ЕГО меч.
- Хвала Высшим! Как же я рад тебя видеть! – радостно сообщил другу Мэлион, до того внимательно наблюдавший за ходом поединка, - Но пёс меня дери, когда ты успел научиться так махать мечом?!
- Не знаю… - задумчиво ответил Олвин, отвязывая волшебника, - Я и сам толком ничего не понял. Тело словно само исполняло движения, которые мне никогда бы не сделать. По-моему, всё дело в мече…
- Дай-ка взглянуть, - Мэлион принял протянутый ему клинок и внимательно осмотрел его, - В нём, несомненно, кроется какая-то ню. Скажу даже – великая ню. Но где ты его взял?
- Да, заглянул по пути в сокровищницу, благо наткнулся на неё случайно, - сообщил юный алхимик, - Подумал, что глупо будет шляться по этим туннелям с пустыми руками.
- И хорошо, что заглянул… Давай-ка сваливать отсюда. Буди Катрину и потопали. Поговорим по дороге, а то слишком уж обрыдло мне это милое местечко.
Местечко и впрямь было мало приглядным. Полностью оборудованная камера пыток с полным арсеналом – и дыбой, и колесом с раскалёнными щипцами и клещами для откусывания пальцев. Мэлиону просто повезло, что принц велел обработать его сперва «мягкими» способами.
В углу валялись груды костей и раскроённых черепов, в воздухе царил запах затхлости и смерти, одна за другой из щелей начали высовываться жирные крысы, предвкушая нынче богатое кровавое пиршество. Запах свежей крови привлёк к телам убитых орков не только этих полноправных хозяек пыточной камеры, но и многочисленных тварей помельче.
Поэтому трое вновь воссоединившихся друзей поспешили поскорее убраться из этого поистине отвратительного места.

**********************

Охотник уверенно шёл по следу. Погоня неотвратимо настигала его, но он сумел обмануть её и сам пуститься в преследование. Дикие псы оставляли за собой такую заметную полосу разрушения, что ошибиться в выборе пути было сложно.
Шамино поджидал их на дереве. Первая тварь, высунув свой чуткий нос из кустов, недолго повертела головой из стороны в сторону и уверенно подошла к здоровенной лиственнице, на которой прятался охотник. Он услышал леденящее душу замогильное поскуливание. Вслед за первым показалась и остальная дюжина псов. Конечно! Зорнова дюжина – любимое число всех ведьм и чёрных колдунов! Да он и прежде не сомневался, что погоню на него натравили. Не пришла же она сама по себе.
Охотник обнажил свой клинок. Древние руны полыхали ярко-голубым огнём. Шамино, посильнее оттолкнувшись от могучего ствола дерева, мягко спрыгнул на землю шагах в семи от него. Пока свирепо рычащие псы разворачивались, охотник уже стоял на ногах. Дважды клинок рассёк воздух, и две оскаленные пасти рухнули в мягкую зелёную траву, орошая её тёмной мутной кровью. Хотя вряд ли можно было назвать кровью эту густую ядовитую жижу, вмиг разъевшую чёрную землю.
Ещё три твари очутились прямо перед ним, глядя на охотника свирепыми глазами и брызжа ядовитой слюной. Ловко кувыркнувшись через голову, охотник перепрыгнул через крайнего пса и, оказавшись слева от него, разрубил пополам здоровенную, покрытую жёсткой шерстью, тушу. Присев под следующим бросившимся на него монстром, Шамино вонзил клинок тому в брюхо и в последний момент успел отшатнуться от брызнувшей крови заскулившего пса. Быстро откатившись в сторону, он вновь вскочил на ноги и застыл в боевой готовности с полыхающим клинком в руке.
Но оставшиеся твари, напуганные смертью собратьев, вместо того, что бы напасть, бросились врассыпную. Шамино облегчённо перевёл дыхание и вытер обагрённый меч о траву. Любой обычный клинок, наверняка, моментально разъела бы эта отравленная жижа, но зачарованной стали она не причинила ни малейшего вреда.
Охотник огляделся. Псов не было слышно. Видимо, они затаились. Но он не сомневался, что как только они очухаются от испуга, тут же снова нападут. Тогда они уже будут осмотрительнее.
Что бы не дать псам возможности прийти в себя, Шамино сам решил устроить на них  большую охоту. Он выследит и убьёт всех до единого, пока они не убили его. Четверых он уже отправил обратно в Исподнюю, из которой они вылезли, значит осталось ещё девять. Охотник заткнул меч в ножны за спиной и уверенно отправился по следу того пса, который более прочих отклонился на закат, куда лежал и его путь.
Они были уже недалеко, и охотник чувствовал это. Он почти ощущал их лютую злобу, смешанную с пока ещё сильным, но постепенно затухающим страхом. Охотник радовался, что неизвестный чернокнижник натравил на него именно таких, хоть и немного, но разумных, тварей, способных бояться. Туго бы ему пришлось, напади на него безмозглые создания. Те бы вмиг разорвали молодого охотника в клочья.
Теперь эти твари станут втрое осторожней и опасней. Собравшись вместе, они уже пытались устроить охотнику засаду, но потерпели сокрушительное поражение, потеряв ещё двоих. На этот раз они не стали бросаться врассыпную, а дружно кинулись наутёк всем скопом, ломая кусты и оставляя за собой широкую просеку в густых лесных зарослях. Всё живое в страхе удирало с их пути, а тому, что не могло бегать, приходилось лишь спешно раздвигать ветви, хотя это мало помогало спасению. И вдоль всей просеки тянулась мутновато-тёмная полоса густой вонючей жидкости. Охотник тяжело ранил одну тварь, не успев добить. И истекающее кровью чудовище, прихрамывая, устремилось за своими улепётывающими собратьями, далеко отставая от них.
Охотник вскоре настиг раненного пса и в считанные мгновения разделался с ним. Ослабевающая тварь не смогла даже оказать сопротивления. Но до остальных Шамино пока не мог добраться.
Охотник уверенно настигал натравленных на него чудовищ. Хотя они и могли бежать намного быстрее и дольше него, им приходилось продираться сквозь густые заросли, а Шамино шёл по уже расчищенной и ровной тропе.
Они тоже чуяли его. И боялись. Даже в их глупые, наполненные одной лишь жаждой убийства мысли смог прокрасться страх. А страх, как известно, порою умеет творить чудеса…
Твари взяли его в кольцо. Шамино никак не ожидал от них такой сообразительности. Они даже додумались проложить проталину немного вперёд и вернуться в окружную, что бы охотник ни о чём не догадался.
Правда, совсем врасплох псам его застать не удалось. Не то они страшно устали, продираясь сквозь заросли, не то природное чутьё  Шамино спасло его. Но он успел увернуться от клыков бросившегося на него из кустов первого пса и мощным ударом вонзить клинок в глотку второго.
Но третий оказался несколько удачливее собратьев. Как-то сообразив, что вся смертоносная сила человека заключена в коротком, пылающем голубым светом рун, мече, пёс попытался обезоружить охотника. И это ему удалось. В последний момент Шамино успел одёрнуть руку и спасти её от хватки свирепой твари, но его бесценный зачарованный клинок остался в острозубой пасти торжествующего пса.
Хотя даром ему это не прошло. Дальше двух дюжин шагов оттащить свой трофей пёс не смог. Его морда опалилась, глаза выкатились наружу и, издав истошный визг, чудовище в страшных муках скончалось. Скэр Ужасный оказался прав – Трэвор нельзя было похитить у его истинного владельца.
Высунув языки и тяжело дыша четвёрка тварей медленно подступала к жертве. Из разинутых, оскаленных пастей обильно капала зеленоватая слюна, моментально обращавшая в зловонную жижу всё живое у них под ногами. В уголках пастей выступала шипящая пена. Жёлтые немигающие глаза смотрели на охотника с лютой злобой. И в их выражении Шамино мог разглядеть только желание крови… Убить, разорвать, вцепиться зубами в горячую плоть и выгрызть ещё тёплое сердце! Лишённый оружия, уставший от длительной погони и прекрасно осознающий всю безвыходность своего положения, охотник ощущал себя загнанным в ловушку… Но не собирался сдаваться! Бесстрашные следопыты Скары никогда не сдаются!
…Силы были на исходе. Ему удалось успешно уклониться более, чем от дюжины бросков тварей, но он чувствовал, что вот-вот и пропустит очередную смертоносную атаку. Тогда острейшие клыки вонзятся в его тело и будут рвать его на части, устраивая себе кровавое пиршество… Нет! Он не может дать слопать себя каким-то свирепым зверюгам. Шамино вновь быстро присел, отклоняясь чуть влево…
Нужно было как-то подобраться к мечу. Но клятые твари никак не выпускали его из кольца. Нападали по одному, остальные крепко держали его в рамках мысленно очерченного ими круга.
Хуже всего, что он умудрился потерять лук. Хотя и валялся-то он всего в дюжине шагов, но охотнику и до него было не дотянуться. Да и что от него толку – стрелы то всё равно переломаны ещё при первой атаке.
…Ловкий нырок в сторону, разворот и… Шамино вовсе не ожидал увидеть второго. Они выходили по одному и, не справившись, смиренно возвращались в кольцо, давая возможность попробовать следующему. Словно вели меж собой негласное соревнование, кто быстрее убьёт слабеющую добычу. Видимо, эта игра им наскучила, и на этот раз вслед за первым псом сразу же полетел второй…
Жаркое смрадное дыхание обдало охотника с ног до головы. Поблескивающие в подступающих серых сумерках клыки были уже совсем близко. Шамино со страхом понял, что не успевает уклониться…
«Вжик!» - пропела стрела и метко пронзённый в горло пёс рухнул у ног охотника.
«Вжик!» - повторился свист ещё раз и вторая тварь упала замертво.
«Вжик!» - и неизвестный лучник положил третью цель.
С последним чудовищем Шамино разделался сам весьма невероятным образом. В тот миг, когда оскаленная морда пса уже подлетала к охотнику, норовя острыми клыками вырвать ему глотку, тот резким движением свалился на спину и мощным толчком обеих ног зашвырнул вонючую тушу высоко за себя. Да так удачно, что тело пса со всего маху налетело на одиноко торчащий сук старой сосны. Пронзённая насквозь тварь жалобно заскулила и забарахталась, пытаясь высвободить дерево из раны. Дёргающийся в конвульсиях пёс, наконец, сдох. Ещё мгновение спустя его труп соскользнул с дерева и рухнул наземь. Ядовитая кровь начисто съела и сук и многолетнюю кору.
- Тебе крупно повезло, что на тебя напали живые твари, - выступил из-за дерева человек в обтягивающем чёрном костюме, почти того же покроя, что и у охотника. В руке его был массивный тисовый лук, - В следующий раз может прийтись и похуже. Пока что твои враги недооценили твоих сил. И всё же весьма опрометчиво было утерять меч.
- Это ты спас меня? – Шамино поклонился, - Очень тебе благодарен! Сам бы я не справился. Теперь я обязан тебе жизнью!
- Пустяки, - отмахнулся лучник, - Я лишь ускорил дело, ты бы и сам прекрасно разделался с этими тварями.
- Вряд ли. Я был безоружен и уже почти проиграл бой.
- Да-а, - незнакомец нагнулся за лежащим у него под ногами Трэвором, - Негоже следопыту из Скара Бра терять свой меч…
- Стой! – попытался остановить своего спасителя Шамино, - Одна из тех тварей поплатилась жизнью  за то, что только прикоснулась к нему!
Но, к удивлению охотника, незнакомец не был охвачен огнём, не корчился от боли и вообще, меч лежал в его левой руке, не подавая никаких признаков беспокойства.
- Но… но… почему?
- Просто Трэвор не видит ничего предосудительного в моих намерениях, - усмехнулся лучник, - Я поднял его лишь за тем, что бы вернуть владельцу.
Лёгкой походкой он приблизился к охотнику и подал ему рукоять рунного меча.
- Я не такой дурак, что бы пытаться завладеть им против его воли.
Хотя нижнюю часть лица незнакомца и скрывала чёрная полумаска, Шамино учуял хитрую весёлость в его глазах. У лучника они были какого-то непонятного, переливающегося между собой голубыми и зелёными оттенками цвета. И в тот момент охотник мог бы поклясться, что они блестели собственным, неотражённым сиянием.
- Благодарю тебя ещё раз, мой спаситель, - искренне произнёс Шамино, - Я готов отплатить тебе любой услугой, о какой бы ты не попросил! Одного только не требуй – моего меча…
- Мне ни к чему твой меч, - незнакомец задумался, - Хотя это было бы забавным… Но ты и впрямь можешь оказать мне одну услугу…
- Говори, я тут же постараюсь исполнить её!
- Не торопись. Ещё не время… Ты пока не готов, - голос лучника стал глубоко задумчивым, - Тебе ещё многому нужно научиться… Но когда-нибудь мы встретимся вновь, и ты исполнишь своё обещание…
Человек в чёрном развернулся и неспешно побрёл прочь. Шамино растеряно смотрел ему вслед, не понимая ещё до конца смысла его слов.
- Скажи, хотя бы, как твоё имя, что бы я мог потом найти тебя! – крикнул охотник ему вдогонку.
- Венард, - не оборачиваясь, ответил он, - Венард Чёрный из Серебристой Крепости… И не забудь свой лук…
Шамино глядел ему вслед, пока он не скрылся в кустах. Глубоко вздохнув, он подобрал лук и пошёл своей дорогой.
 
Изгнание рыцаря

Они взялись словно бы неоткуда. Вроде никаких боковых туннелей поблизости не было. Но отряд золочёных подкрался так незаметно, что трое беглецов увидели их лишь на расстоянии не более дюжины шагов.
В руках воинов сверкали обнажённые мечи, поэтому никто и не подумал спросить их о намерениях. Мэлион инстинктивно швырнул в нападавших ледовый шар, а Олвин выхватил из ножен рунный клинок.
Будь они на обширном пространстве, эполеты в считанные мгновения разделались бы с юношей. Но в узком коридоре сделать это оказалось довольно сложно.
Из-за непроглядной темноты подземелья трое смельчаков затруднялись различить, сколько же противников оказалось перед ними. Тусклый свет факела в руке Катрины разливался не далее двух с половиной дюжин шагов, да и там превращался, скорее в едва различимое мерцание, чем в яркий отблеск огня. Да и воины, потерявшие двоих, попавших под ледовый шар волшебника, поспешили отступить в спасительный мрак.
- Стой, - настороженно предупредил друга юный алхимик, - Не трать сил понапрасну. Они же только того и ждут, что бы ты рухнул в изнеможении.
Олвин, до рези в глазах вглядываясь в темноту, шагнул вперёд. Его меч, словно повинуясь желаниям хозяина, засветился голубоватым светом, выхватывая из непроглядного мрака расплывчатые контуры туннеля и встревоженные лица замешкавшихся витязей. Но никто из них не пытался напасть на него, все поспешали убраться подальше с пути юного храбреца, выжидая более подходящего момента. Не то, что бы опытные взрослые воины боялись мальчишку с мечом, пусть даже и непростым. Настоящий страх они испытывали перед вторым юношей, осторожно ступавшим следом. Подросток, умеющий безо всякого оружия сеять смерть вокруг себя, заставлял дрожать коленки даже у самых бывалых вояк. Они испытывали неподдельный ужас перед любой волшбой, которой никак не понимали и не умели с ней бороться. Эполеты отступали, но не бежали в панике, а всего лишь старались держаться вне досягаемости смертоносных чар волшебника.
Так троим смельчакам удалось преодолеть ещё несколько шагов.
Но золочёные слишком уж быстро отыскали способ обезвредить волшебника. Наспех они соорудили пращу. Даже не одну, а две или три, как успел понять Олвин. Первый залп он почти и не заметил. Но его рука, направленная зачарованным клинком, самовольно рванулась вправо и отразила холодный булыжник, летящий в голову его друга.
Второй залп оказался более удачным, хотя и не сумел достичь намеченной цели. Два снаряда Олвин с лёгкостью отразил, а вот третий больно ударился в ногу Катрины, чуть пониже колена, уронив девушку на пол. Мэлион тут же ответил тройным залпом ледовых шаров, несомненно, поразившим кого-то из недругов. Впереди, в темноте, раздался предсмертный вскрик и топот разбегающихся ног.
Но эполетам всё-таки удалось обезвредить волшебника, метнув камни одновременно по обоим юношам. Пока Олвин изворачивался от своего снаряда, второй камень достиг взлохмаченного чела Мэлиона, к счастью, не убив его, а только оглушив. Волшебнику не хватило сноровки, что бы уклониться, подобно его другу, но немного присесть он всё же успел, спася этим свою жизнь.
Теперь воины, перестав опасаться смертоносного чародейства, перешли в активное наступление. Бедняге Олвину, вынужденному в одиночку сражаться с полудюжиной взрослых мужчин, пришлось очень не сладко, даже с волшебным мечом. Впервые с момента, как он взял этот клинок в руки, сказалось собственное скверное обращение с оружием.
Подобно героям слышанных им от Мерлина сказок, он попытался перехватить летящий в голову клинок голой ладонью, в результате чего получил глубокий порез. Ладно ещё, пальцы не поотрубало. Примерно к тому же привела и попытка отразить острейшую сталь голенищем, после чего юноше пришлось сражаться, изрядно прихрамывая на правую ногу.
Двоих воинов молодому алхимику всё же удалось сразить, благодаря проворству и слаженности ударов, переданных ему зачарованным мечом. Чудесным образом Олвин знал когда и куда следует провести очередной выпад и с невероятной точностью достигал всех намеченных целей. Волшебный клинок вовсе не управлял его телом, а словно бы вкладывал в его голову верные действия.
Несмотря на это чудо, юноша уже начинал сдавать. Всё сложнее и сложнее давался ему каждый отражённый удар, каждый собственный выпад. Вскоре он и вовсе перестал атаковать и перешёл в глухую оборону. Свободная ладонь обильно кровоточила, источая нестерпимую жгучесть. Каждый шаг отзывался глухой болью в пронзённой лодыжке. Дала, наконец, о себе знать и усталость, неотвратимо замедляющая движения и выжимающая горячие капельки пота по всему телу. Суставы ныли от многочисленных растяжений, вызванных ударами золочёных. Хотя Олвин и успевал их вовремя парировать, его сила намного уступала силе противников, и ему ещё чудом не выворачивало и не ломало руки. Шаг за шагом, юноша отступал к раненным друзьям.
Катрина, с трудом подавляя стон, лежала на холодных сырых камнях и внимательно наблюдала за боем. Теперь она действительно поверила во внезапно проявившееся у алхимика умение владеть мечом, которое прежде сочла лишь пустым бахвальством.
Девушка очень жалела о своей страшной ране, лишившей её возможности ходить. Хотя у неё и отобрали почти не знающий промаха лук, купеческая дочка захватила из пыточной тяжёлый орочий топор, обращаться с которым она совсем не умела, но всё равно чувствовала себя увереннее с оружием в руках.
Затаив дыхание, она смотрела, как её юный друг неотвратимо проигрывает. Стиснув зубы, она попыталась преодолеть кошмарную боль и подняться. И вдруг заметила, что в битву вмешался кто-то ещё. Лица Катрина не видела, в слегка развеянной отблеском факелов темноте мелькала лишь могучая фигура воина, слегка изогнутым мечом отправившая одного из нападавших в путешествие по Долине Скорби. Он был не таким здоровенным, как Джеоф или Юлиус, но под его кольчугой отчётливо проявлялись упругие канаты крепких мускулов. Ноги, обутые в тяжёлые сапоги из плотной кожи, проворно метались из стороны в сторону, спасая воина от смертоносных ударов. Он словно бы не сражался, а танцевал, двигаясь одновременно стремительно и плавно. Катана, взятая обеими руками, наносила молниеносные удары, неизменно достигающие цели. Волнистые, доходящие до плеч волосы, свободно развивались при каждом резком движении.
- Соберись с силами, юноша! Вместе мы перебьём этот сброд! – раздался звонкий голос воина, в котором девушка узнала барда.
- Последний! – воскликнул британец, пронзая горло поднявшегося над Олвином меч рыцаря.
- Йоло! Как же нам повезло, что ты здесь оказался! – устало опуская собственный клинок, возрадовался Олвин, - Но как ты…
- Так же, как и ты… Но это пока не важно, надо бы отсюда выбираться, затхлое тут местечко.
Олвин и Катрина дружно прыснули со смеху. Те же слова они так недавно говорили о пыточной камере, по сравнению с которой этот мрачный туннель выглядел весьма милым и мог бы показаться королевскими покоями.
Но Йоло не понял причины их веселья и только сурово буркнул.
- Ладно, поднимайтесь. Нужно скорее вернуться, пока кто-нибудь не отважился повторить то, что проделали мы с тобой, Олвин…
- Ты им сказал?
- Нет. Ты правильно сделал, что соврал. Кто его знает, этот туман, где он заканчивается. Мне, как и тебе, повезло. Но я тоже сказал, что очнулся у самой границы. Нужно спешить, а то следующий может уже не долететь…
- Но мы не сможем достаточно быстро идти. Даже если я понесу Катрину, а ты Мэлиона. Нужно хотя бы немного отдохнуть, перевязать раны…

Когда британец и трое его юных спутников подходили к туману, двое здоровяков волокли по узкой лестнице здоровенную бочку, в которой Дю Пре намеривался преодолеть зловещую преграду. Рыцарь в сердцах проклинал себя за то, что сразу не додумался до такого способа.
Возвращение друзей было принято радостными возгласами и тёплыми объятиями. Как и предполагал Олвин, в обратную сторону сквозь туман пройти оказалось проще простого. Вернее, даже и не было никакого тумана – заклятие действовало лишь снаружи. Йоло даже удалось вернуть Джеофу его меч, который Громила уже считал пропавшим.
Как только двое верзил заметили тяжкие раны на телах Катрины и юношей, в адрес принца Алуйо и всей его шайки посыпалась такая буря самых изысканных проклятий, что, наверное, сам властитель Исподней позеленел от зависти в своём подземном чертоге. Если бы одни их слова могли разрушать, то давно уже не осталось бы и воспоминания не только от ордена Золотых Эполетов, но и от всего Тринзика, если и не ото всей Британии. Но уши друзей, по крайней мере, точно взмолились о пощаде.
Очень удивились юные храбрецы, услышав подлинный рассказ о том, как бард на самом деле проник в подземелье.
-… и тут он начал играть. Вот же не лень ему было повсюду таскать за собой лиру. Нет, хорошая музыка, конечно, приятна, но было не время и не место, - рассказывал Дю Пре.
- Ага, - добавил Джеоф, - Я уже хотел попросить нашего не в меру музыкального друга заткнуться, как вдруг он побрёл вперёд, прямо в этот распроклятый туман…
- Это было так неожиданно, что никто даже не попытался вовремя остановить его, - продолжила Ланс.
- А когда очухались, было уже поздно, - вставил Юлиус, дружески хлопнув британца по плечу, - Йоло уже пропал из виду в этой розовой дряни. И только непрекращающаяся мелодия давала нам весть, что он ещё жив.
- Это было очень опасно, - заметил рыцарь, - Как ты вообще до такого додумался?
- Играя на лире, я полностью погружаюсь в мелодию, - невозмутимо ответил бард, - Чувствую её всем своим существом, она словно бы течёт сквозь меня, очищая голову от всяческих мыслей. Мне оставалось лишь брести вперёд, не думая о движении, и продолжать играть.
- А если бы мелодия кончилась прежде, чем ты вышел из тумана?
Британец ничего не ответил. Всё же, прежде она не кончилась, а думать о худшем ему не хотелось. Барду было очень непросто решиться на этот поступок, но теперь всё было позади.
- Когда мелодия закончилась, Йоло крикнул нам, что находится на самой границе, - вставила вместо него Ланс, - так мы смогли примерно оценить расстояние…
- И понять, что перебросить ещё кого-то не получиться, коли такие дела с этим клятым туманом, - развёл руками Джеоф, - Чудо ещё, что Олвина удалось закинуть достаточно далеко. А ежели он такой лёгкий едва пролетел сколько нужно, то куда уж мне, быку такому толстозадому, лезть. Подумали дождаться, а потом почтенный рыцарь это с бочкой придумал. Катом-то оно всяко дальше пройдёт, если толкнуть ровненько. И вот вы возвращаетесь живёхонькие… и не совсем целёхоньки, копыта зорновы принцу в задницу!
Верзила в сердцах сплюнул  и обрушил на золочёных бурный поток ругательств, в чём потягаться с ним рискнул только Юлиус, никогда не заботившийся о чистоте своего людинского языка.
- Ну, хватит, хватит, - прервала состязания двоих здоровяков Ланс, - Наверху нас ждёт герцог Нэхэм и столь красочно описанный вами принц.
- Погоди, - замешкался Мэлион, - Надо бы оставить здесь небольшой сюрприз на случай, если кто-то ещё остался в проклятом подземелье.
Мэлион быстро пробормотал какие-то невнятные слова и сделал несколько загадочных пассов руками. К удивлению друзей, розоватый туман начал съёживаться, пока, наконец, не собрался в тоненькую полоску и вовсе не исчез.
- Ого! – восхитилась Ланс, - Ты смог разрушить заклятие!
- Не-ет, - с улыбкой ответил волшебник, - Его поставил слишком могущественный чародей, с которым мне не под силу тягаться. Я всего лишь развернул заклятие.
- Как развернул?
- Оно поляризовано, как ты верно заметил, Олвин. Тебе следовало и самому догадаться просто сменить направление и открыть свободный проход.
- Да… Об этом я не подумал… Теперь туман преграждает выход изнутри?
- Не совсем… Я повернул его боком. То есть, и туда и обратно можно пройти свободно, если шагать прямо. Но вот стоит сделать лишь шаг в сторону…

Алуйо соображал быстро. На то, что бы понять всё и начать действовать у него ушло лишь несколько мгновений. Пока герцог и вся его братия отвлечены на поднимающихся из подземелья под троном юных храбрецов. Пока городничий и его Алая Гвардия с интересом наблюдают за торжественной их встречей. Пока его конвой, состоящий из двоих разодетых рыцарей сэра Лангерота переключил внимание на эту троицу. Нужно было скорее бежать. Принц понял, что проиграл. В его подземных норах томились не менее гросса различного люда, от простых лавочников до сыновей и дочек богатейших купцов и сэров. Они ещё не додумались до главного… но когда догадаются, его ждёт неминуемая смерть от руки палача. Таких преступлений в Тринзике не прощают и их виновнику нечего было ждать даже смягчения приговора, не говоря уж о помиловании. И даже королевская кровь не спасёт.
Алуйо осторожно извлёк откуда-то из складок своего пышного одеяния длинный кинжал с извивающимся, как змея, лезвием. Резким движением он воткнул его в шею одного из своих караульщиков. Его предсмертный хриплый вскрик потонул в окружающей гамме радостных возгласов. Расслышал его лишь второй конвоир, слишком поздно обернувшийся и получивший страшный удар в неприкрытое доспехами горло.
А принц, на ходу вытирая кинжал, бросился к одной из многочисленных ниш, скрывающих в своих недрах хитросплетённые потайные ходы. Герцог не смог отыскать ни один из них, хотя их было множество. И прежде, чем кто-либо успел опомниться, Алуйо исчез за надёжно скрытой от посторонних глаз дверью, беззвучно закрывшейся за ним и слившейся с серой стеной воедино. Орден Золотых Эполетов потерпел поражение, но принцу удалось уйти живым.

Герцог задумчиво глядел в широкое окно своей спальни. В сгущавшихся сумерках мелькнула чья-то едва знакомая тень. И хотя приближение темноты было не столь заметно на сверкающих улицах центрального квартала Тринзика, было что-то зловещее в этой воцарившейся на них тишине. Нэхэм задумчиво смотрел на мерцающие огни города. Шикарный, разукрашенный самоцветами Купеческий Квартал, не столь яркую Набережную, ещё более тусклую Улицу Лавочников и совсем уж серые в тлеющем закате окраины, устроенные хибарами ремесленников и прочих представителей тринзиковского людинства и батрачества.
Герцог знал, что его враг скрывается где-то там, за непроницаемыми взором тёмными стенами. Он чувствовал его присутствие, его нескончаемую злобу и жажду мести. И умудрённый годами глава ордена Меченосцев понимал, что встреча их была отнюдь не последней. Они ещё свидятся, обязательно свидятся, иначе плохо он знает это зорново отродье. Принц вернётся воздать за своё поражение. И тогда одному из них придётся отправиться в путешествие по Долине Скорби.
Но случится это не скоро. А пока можно спать спокойно, не тревожась за свою жизнь. Пока… Нэхэм печально вздохнул и вернулся в теплоту кровати.

Все обвинения с герцога и его отважных сторонников были тот же миг сняты. Городничий пользовался древним, как мир, принципом – победителей не судят. Он даже не стал припоминать главе Меченосцев всё свершённое им вероломство. Сэр Лангерот только хладнокровно, как всегда, произнёс.
- Ты правильно поступил, Нэхэм, что не стал нападать на мой небольшой отряд. Алая Гвардия не напрягаясь разметала бы всех твоих славных витязей. Её боевая подготовка значительно выше вашей. Но вряд ли ты об этом знал. И я понимаю, что сдерживал тебя вовсе не страх. Ты слишком самоуверен, чтобы бояться… Можешь быть спокоен за свою совесть – она чиста перед людьми Тринзика.
То, что обнаружили в подземельях Алуйо, привело в негодование всех жителей города. Несколько дюжин не истощённых, забитых пленников, а хорошо откормленных, ухоженных, пышущих жизнью, румяных здоровых парней и девушек различного рода…
Работорговля каралась смертью во всех землях Британии. И тем не менее этим отвратительным промыслом продолжали заниматься самые отпетые мерзавцы рода человеческого. В основном, живой товар сбывали дальним полуденным племенам, вроде монтонов или кломаков, а так же на восход, в Стронгхолд, попавший под дурное влияние покровцев, считающих рабовладение обычным делом. Вообще-то, орки тоже презирали торговлю как людьми, так и своими собратьями. Но в этом городе собрались худшие представители их племени.
Но встретить такое в Тринзике, одном из крупнейших британских городов, где власть престола была тверда и надёжна! Да ещё и в рыцарском ордене, члены которого приносят клятву чтить и защищать порядок! Не-ет, это потрясло всю округу. И слухи о том не прекращали расходиться ещё долгое время с разоблачения сбежавшего от правосудия принца.
Подземная сокровищница Алуйо изрядно пополнила казну города. Не обделили и орден Меченосцев, получивший немалую часть в награду за свой подвиг в разоблачении лиходеев и неусыпную бдительность. Кое-что, конечно, было разворовано алчными купцами, неожиданно «узнававшими» в найденных богатствах «украденные у них» вещи.
Сам особняк, более напоминавший дворец, приобрёл с аукциона некий столичный граф Арамонг, решивший расширить вверенную ему Торговую Гильдию.

- Что ж, и нам кое-что досталось из сокровищ принца, - усмехнулась Ланс, наслаждено потягивая баджо  в гостиной герцога, - Я вот, например, отхватила трёхтомник «Истории Британии», да ещё рукопись «Воспоминаний о Лунном Сиянии» какого-то древнего чародея.
- А у меня остался мой Тристан, - погладил рукоять рунного меча Олвин, - герцог сказал, что раз уж этот меч добыл нам победу, то будет правильным оставить его мне.
- Тристан? Ты уже придумал ему имя, - улыбнулась Катрина.
- Я… да, наверное. Оно как-то само пришло на ум, - задумчиво пробормотал алхимик, - Странно, будто бы не придумалось даже, а всплыло в памяти. Словно я давно знал, что этот меч так зовут.
- Ты поаккуратнее с ним, - Юлиус очень серьёзно посмотрел на юношу, - Во всяких волшебных штуковинах порой таится редкостное западло. Уж я-то, как опытный кузнец, об этом не понаслышке знаю. Порой такую дрянь приносят…
- А мне старина Нэхэм позволил взять вот этот шлем, - Джеоф любовался переливающимся в свете лампады металлом, - Похож на сказочный адамантин, верно? Его сиятельство заверил меня, что он выдержит удар пудовой дубины. И не один обычный клинок не оставит на нём даже царапины!
- Дай-ка взглянуть, - с явным любопытством в глазах попросил медник, - Да… Тебе очень повезло, приятель! Это действительно адамантин, будь я не ладен! И откуда только принц раздобыл такую штуковину… Даже из подгорного народа лишь редкие знают секрет этого металла. Говорят, все известные изделия из него попадали в Британию из Полуночной Гряды, от какого-то неизвестного нам племени подгорного народа, с которым даже британские его представители не очень-то ладят. Вряд ли второй такой шлем можно сыскать во всей Британии от Веспера до устья Великой реки!
- А мне ничего не приглянулось из баснословных подземных богатств, - печально вздохнул Йоло, - Но разве за них я сражался? Мне хватит и того, что все мы остались живы!
- Ты прав, ты прав… - Катрина не стала хвастать своим подарком, а лишь нежно погладила гладкое плечо нового лука, выполненное из лёгкой, но очень прочной кости какого-то неведомого зверя, - Мы все, по счастью, живы… Только вот уже не такие, как прежде.

Близился вечер. Юлиус у Дю Пре куда-то ушли, оставив остальных наслаждаться маленьким дружеским пиром. Мэлион провалился в свои мрачные думы, а Йоло играл на лире тихую и очень приятную мелодию, веющую ароматом весеннего луга и лёгкого полуденного ветерка.
Дочь купца вспомнила весёлые детские игры на полях вокруг родной Магинции. Когда её отец ещё был не успешным торговцем, а простым пахарем. Печальное лицо старого тролля, тайком от своих и от её соплеменников обучавшего девочку. Уставшие, но довольные лица сородичей, бодро шагающих с пахоты. И её собственная счастливая улыбка, когда, наконец, заканчивался сбор урожая и женщины, весело распевая песни, возвращались домой. Ноги страшно болели, рук и вовсе не чувствовалось, но несмотря ни на что простая человеческая радость переполняла её бодро бьющееся сердечко. А чудесные рыбные пироги, что готовила её мать на праздник Урожая! А тот алеющий закат, рассыпавшийся всеми цветами радуги по голубому небосклону, на который она так любила смотреть тёплыми весенними вечерами, сидя на низком берегу реки и бултыхая ногами в прохладной и чистой воде..! И от всего этого она бежала! Бежала, ради смертельной опасности, ради сладостного ощущения закипающей от страха крови. Ради извечных сражений с кошмарными чудовищами и злыми, алчными людьми… и ради дороги… серой и пыльной дороги, наполненной риском… и приключениями! Да, теперь она вкусила их соль, теперь увидела своими глазами то, о чём мечтала тихими бессонными ночами. Боль в ушибленной ноге рисовала очень яркую картинку этого самого чувства опасности. На этот раз всё обошлось, но повезёт ли в следующий..?
Катрина тяжко вздохнула. Уходя, она не думала, что так скоро начнёт тосковать по родному дому. А ведь она в дороге всего несколько дней. Что же ждёт её дальше, за следующим поворотом? Она изменилась, это верно. И никогда уже не будет прежней… Никто из них не будет прежним…
- А как, интересно, принц догадался, что мы пробрались в его логово? – прервал её размышления Олвин.
- Вот как раз это было очень просто! – засмеялся Джеоф, - Даже я бы догадался! Представляете – возвращается Его Пакость во дворец, а стражи нет! Но это ещё полбеды, глядишь бы подумал, что нажрались, сволочи, да дрыхнут где-нибудь без задних ног, обрадовавшись, что хозяина до утра не будет. Вот только верёвка-то с балкона причём?
- А верно ведь! Забыли мы верёвку-то спрятать!
- А дальше уже дело не сложное, - продолжал Громила, - Велел своей падали обшарить двор да найти тех двоих и допросить. Вот и изложили они всё, что видели.
- Очаровательную девушку и наглеца с огромной палкой, - закончил появившийся на пороге герцог, - Благо не разобрали, что мальчуганов-то двое было. Иначе б тебя, Олвин, вмиг бы сцапали.
- Да, - улыбнулся юноша, - Меня заметили лишь когда я уже до лестницы добрался. И то, остолопы, решили, что я только спускаюсь с неё. Какой тогда шум поднялся, слышать надо было! Благо, Джеоф вовремя подоспел, а то бы меня этот зубастик вмиг нашпиговал на свой клинок!
- Но какого зорна вы моего рыцаря обманули? – укоряющее спросил Нэхэм, - Вы же пообещали ему дождаться в таверне…
Олвин и Катрина стыдливо покраснели. Мэлион, погружённый в свои мрачные думы, казалось вообще не слышал разговора.
- Боялись, что ты можешь передумать нас отпускать, герцог, - потупив взгляд, ответила, наконец, купеческая дочка.
- И правильно боялись. На смотре принцу сообщили, что убит его советник и он тут же устремился в особняк, невзирая на все мои попытки задержать его. Конечно, я бы вас не отпустил и попытался бы помешать вам, но было уже поздно. Из старины Фрэнко удалось выжать только то, что вы ушли сразу же вслед за моими молодцами. А куда – он не знает, да и знать не хочет.
- Вот молодчина Фрэнко! Умеет язык за зубами держать. Надеюсь, вы его не покалечили?
- Не-ет, мои ребята не дикари… Вас же могли дюжину раз убить!
Олвин подумал, что герцог, как никогда, прав. Если бы не благоволящая им удача, нынче все трое пировали бы в Долине Скорби, а не в уютной светлой гостиной меченосцев.
- В конце концов, всё обернулось к лучшему! Правда, не приди вы нам на помощь…
- Я просто не смог бы себе простить вашу гибель, - добродушно улыбнулся герцог, и вся извечная суровость на несколько мгновений покинула его давно немолодое лицо, - Признаюсь, сперва я хотел вас использовать против принца. Но потом совесть заела, да и ваш могучий друг пообещал свернуть мне шею, если с вами что-то случиться.
И все, кроме Мэлиона, углубились в подробное воспоминание недавних событий, чередуя слова обильными глотками баджо и доброго эля, который Джеоф предпочитал всем прочим напиткам. На затянувшееся отсутствие двоих друзей пока никто не обратил внимания.
Но вскоре объявился Юлиус. Верзила был уже изрядно поддатый, но тем не менее присоединился к компании.
- А где ты потерял своего друга? – неожиданно спросил герцог, - Не хватало ещё, что бы мой первый рыцарь затеял в какой-нибудь пивнушке новую драку!
- А что, Дю Пре ещё не показывался? – удивился медник, - Мы распрощались в «Одиноком рыцаре». Он сказал, что пойдёт сюда, а у меня ещё были дела с одной обворожительной белокурой красоткой в трактире старины Фрэнко…
Нэхэм мгновенно протрезвел и вскочил на ноги.
- Вот зорн! Рановато мы расслабились… быстро же этот подонок собрался с силами!
- Погоди, герцог, - спокойно произнесла Ланс, - может, сэр Дю Пре просто загулял где-нибудь по дороге. Два последних дня выдались очень напряжёнными, так почему бы сегодня ему не отдохнуть, не расслабиться, как и всем нам…
Нэхэм грузно опустился на широкий стул.
- Может ты и права… Но всё же, принц ушёл, и кто знает, какие чёрные замыслы роятся в его голове…
- Принца Алуйо нет в городе, - в дверях гостиной возникла суровая фигура городничего, - Сегодня на рассвете он купил лошадь и покинул Тринзик.
- Как покинул?
- Верхом. Пока вы тут прохлаждаетесь, этот подонок скачает себе по пыльной дороге и злорадно посмеивается над нашей нерасторопностью.
- А мои люди весь день переворачивают с ног на уши каждый дом в городе!
Сэр Лангерот сердито прошествовал к столу и, подняв бурдюк крепкого эля, отхлебнул из него добротный глоток. Впервые герцог видел этого человека в таком неуравновешенном состоянии.
- Не тем занимаются твои люди! Пока они ищут давно удравшего человека, в городе произошла дюжина убийств. И начались они как раз с приходом сумерек!
«То есть немного позже того, как я расстался с Дю Пре…» - отметил про себя Юлиус.
- Дюжина! – воскликнул герцог. Такого не случалось ни разу на его памяти.
- И я не сомневаюсь, что они продолжаются и сей миг. Вы знаете, кто все эти люди? – обвёл он вопросительным взглядом присутствующих, - Это рыцари Золотых Эполетов. Все, принятые в этот трижды проклятый орден. Кто-то осознанно уничтожает остатки развалившегося братства.
Друзья сразу же сообразили, что произошло, но не обмолвились ни словом. Нэхэм же ничего не слышал о страшной клятве Дю Пре, но, похоже, тоже кое о чём догадывался.
- Благодарствую, что сообщил нам об этом, сэр Лангерот, - принялся выпроваживать городничего герцог, - Я немедленно займусь поиском этого неизвестного убийцы. Не сомневайся, к утру он будет пойман!
Городской глава уже было собрался уходить, но на пороге обернулся и неожиданно сказал.
- Кстати, где тот доблестный рыцарь, что сражался вчера с сэром Эриадоком, отмщая за смерть своего отца? Мне казалось, он был очень дружен с присутствующими… Неужто вы не пригласили его к своему столу?
- О-о! – нашёлся Нэхэм, - У него есть дела. Любимая женщина, сам понимаешь, сэр Лангерот. Она такая красавица, а он только вернулся из дальнего похода, да тут ещё эти неприятности навалились. Они очень давно не виделись…
- Ясно. Могу я, кстати, узнать имя этой женщины. Не лишне проверить, действительно ли ваш рыцарь у неё. Всё-таки, он первым попадает под подозрение…
- Я не запоминаю имён возлюбленных своих ребят, - кисловато улыбнулся герцог, - Не моё это дело.
- Что ж, очень жаль… Тогда до встречи. Надеюсь, ты приведёшь ко мне этого убийцу сразу, как только он будет схвачен.
- Несомненно! Этот мерзавец заслуживает справедливого суда, - и тихим шёпотом добавил, - Хотя, по сути, вершит благое дело. Без этих подонков миру дышать будет легче…

Высокий, широкоплечий человек шёл по безлюдной тёмной в наступающей ночи улице. Каждый его шаг гулким эхом отдавался от серых каменных стен, окружавших величественные дома зажиточных купцов и всякой городской знати. Мокрые от недавно прошедшего дождя булыжники освещались лишь тусклым сиянием ночных масляных ламп, горящих перед каждой парадной дверью. Звёзды боязливо прятались за плотной завесой мрачных туч. Зловещую тишину, царящую в этом квартале, нарушал лишь мерный стук сапог закутанного в чёрный плащ мужчины. Бывалые воры, дешёвые блудницы и прочие ночные обитатели города решили, видимо, нынче устроить себе выходной. Ни одна живая душа не встретилась на пути этого человека.
Вдруг ночной покой нарушил ещё один нахально громкий звук – лязг вынимаемого из ножен меча.
- Стой! – раздался суровый командный голос.
Человек замер в нерешительности, а потом резко ускорил шаг. Запела натянутая тетива и воздух разрезал свист пролетевшей над самым его ухом стрелы.
- Стой!
Мужчина вздрогнул и медленно развернулся. Откинувшаяся пола плаща обнажила скрывавшийся под ней золочёный доспех.
- Что, пристрелишь меня? – стараясь не выдавать своего страха, спросил он.
- Нет, зачем же, - из темноты выступила фигура могучего рыцаря, - Я не убийца.
- На вора ты тоже не похож. Почему тогда ты останавливаешь мирных прохожих, стреляя им в спину?
Незнакомец молча приблизился, откидывая лук в сторону и поднимая меч.
- Я вызываю тебя на поединок. И пусть он решит, кто из нас достоин продолжать жить.
- А если я откажусь принять этот бой?
- Тогда я убью тебя, как паршивую собаку! Небогатый у тебя выбор – умереть сражаясь, как мужчина, или поджав хвост, как трусливый пёс!
- Что ж, Дю Пре, сын Дю Ванора! – воскликнул воин, выхватывая из-под плаща свой меч, - Сведём наш последний счёт!
Лязгнули клинки и в тусклом мерцании ламп завязалась ожесточённая битва.
Сверкали лезвия мечей, сверлили друг друга ненавидящие глаза, развивались длинные, одинаково тёмные плащи. Окровавленная сталь в руке Дю Пре ударялась о длинный клинок его врага. На шлемах и латах обоих воинов уже появились новые свежие зарубины.
- Остановитесь! – раздался новый голос, - сэр Дю Пре, ты и так пролил достаточно крови!
- Йоло, уйди, не мешай. Пришла пора платить по счетам!
- Ты уже расквитался с тем подонком, что убил твоего отца! Хватит убийств, оставь жизнь этому бедолаге!
- Нет! Я поклялся уничтожить всех до единого рыцарей Золотых Эполетов! И не будь я Дю Пре Дю Ванор Д’Анарэ Де Танрот, если не сдержу своего слова!
И с этими словами рыцарь вонзил меч в горло своего противника, как раз в узкую щель между панцирем и шлемом. Из горла воина вырвался хриплый стон и он, выронив клинок из руки, безжизненно рухнул наземь.
- Твоя месть погубит тебя! - бард кинул хладнокровный взгляд на коченеющее тело. Он вовсе не жалел убитого, - Идём. Нас ждёт герцог. Хорошо, что я добрался до тебя раньше, чем люди городничего.
- Ты иди, - мрачно ответил рыцарь, - А мне в другую сторону. Остался ещё один…
- Нет. Ты пойдёшь со мной. Или ты хочешь, что бы тебя сцапала Алая Гвардия? Сэр Лангерот тоже не глуп и уже догадался, чьих рук дело все эти убийства.
- Я не пойду. И не задерживай меня, Йоло, я должен исполнить клятву до конца!
- Прости, друг, - тихо прошептал британец, вытаскивая катану. И прежде, чем Дю Пре успел что-либо понять, бард со всей дури саданул его рукоятью по голове, с которой рыцарь так неосмотрительно снял шлем.

- Что, ты доволен? – грозно спросил герцог своего первого рыцаря, - Скольких ещё тебе надо убить, чтобы удовлетворить свою жажду мести?
- Пока только одного… больше в этом городе нет золочёных.
Нэхэма взбесило спокойствие рыцаря, за половину ночи хладнокровно убившего  больше дюжины человек.
- Нет золочёных! Конечно, нет! Ведь ты их всех перерезал!
- Я не грязный убийца, вонзающий нож в спину. С каждым из них я сражался в честном поединке, и не моя вина, что они запоями жрали эль, да баловали девок, вместо того, что бы оттачивать искусство владения мечом!
- Но зачем добивать и без того поверженного врага?! Мы уже победили, и не к чему брать на душу грех лишних убийств!
- Они подонки, - просто ответил рыцарь.
- Да, я это знаю. Но если убивать всех подонков, то вскоре людей останется так мало, что они попросту вымрут. Подумай, сколько шастает по миру мерзавцев, вершащих злодеяния много крат страшнее!
- Придёт время, найдётся и на них управа. А пока я избавляю мир от более мелкого мусора. Они заслуживают смерти!
- Пусть даже и заслуживают. Но подсчитай-ка, сколько тех, кому жить бы да жить, а они гуляют по Долине Скорби! Их ты можешь вернуть в этот мир, что бы уж каждому воздать по заслугам?!
- Ты прав. Может я и поступил неверно, - согласился Дю Пре, - Но я дал клятву и должен исполнить её. Иначе что это за рыцарь, который не держит своего слова!
Герцог замер в остолбенении. Он сам постоянно учил собратьев по ордену никогда не нарушать данного слова. И, конечно, он не мог требовать от рыцаря, что бы тот забыл о своей клятве.
- Ты поклялся искоренить орден Золотых Эполетов в Тринзике? Всех до единого?
- Нет, - ответил Дю Пре, - Не только в Тринзике. Я поклялся уничтожить всех золочёных, где бы я их не встретил, в какой бы земле не сыскал!
- Ты понимаешь, какую страшную клятву дал? – опешил Нэхэм, - орден Золотых Эполетов распространился по всей Британии. В нём не одна масса человек. Да что человек – ему служат не только люди. Ты не представляешь даже и половины всей их мощи. Не успеешь ты высунуться, как тебя тут же прихлопнут, словно назойливую муху! Я уж не говорю о том, что человеческой жизни не хватит, что бы разыскать и поубивать столько народу!
- Я уничтожу эту гидру! Поотрубаю все её щупальца, а потом доберусь до головы!
- Голову мы уже уничтожили… Но принц бежал и сможет отрастить новую!
- Принц… Да, я его разыщу…
- Не торопись. Тебя ещё никто не отпускал.
Дю Пре удивлённо поднял брови и в упор посмотрел на Нэхэма.
- В таком случае я готов принять любое наказание, мой герцог…
- Хотя..?
- Хотя мои деяния и заслуживают благословления, а не порицания.
Нэхэм позеленел от злости. Глупец! Самыми отъявленными злодеями становятся как раз те, кто искренне верит, что вершит добро! Обиднее всего было то, что герцог понимал своего первого рыцаря. Но как объяснишь это городничему.
- Благо, что над своими братьями я пока что сам вправе вершить суд. Тебя бы следовало расчленить или, хотя бы, повесить. Но вместо этого ты отправишься в изгнание!
- Изгнание, мой герцог?
- Да! У тебя есть время до рассвета, чтобы собраться. А после я надеюсь тебя больше не увидеть! Сэр Дю Пре Дю Ванор Д’Анарэ Де Танрот, кавалер ордена Меченосцев, ты приговариваешься к пожизненному изгнанию из города Тринзика! И при следующей нашей встрече в нём, не сомневайся, я велю казнить тебя на городской площади в назидание прочим!
Рыцарь покорно опустил голову.
- Я повинуюсь, мой герцог. Благодарствую, что ты дал мне время на сборы. Как раз успею завершить все свои дела!
- Даже и не думай! Больше ты никого здесь не убьёшь! Пока ты не покинешь город, я буду за тобой неусыпно наблюдать!
- В таком случае мы обязательно встретимся ещё раз. Ты знаешь, что я должен буду вернуться!

Ланс решила уходить нынче же, вместе с Дю Пре и Юлиусом, предложившим рыцарю присоединиться к нему в путешествии в Уэлк. Никто из её небольшого отряда не возражал. Всё-таки, в этом городе их больше ничто не держало, а меднику и рыцарю было с ними по пути. В мрачном Полуночном Лесу никогда не помешает ещё пара человек, идущих рядом. Чем больше бывалых воинов, тем легче выдержать все опасности этого нелёгкого пути.
Герцог не стал уговаривать их задерживаться. Он тоже был согласен с тем, что в одном направлении лучше идти вместе.
Воспользовавшись случаем, Нэхэм быстро настрочил послание лорду Британику, которое доверил передать изгнанному, но по-прежнему верному ему рыцарю.
Пока конюхи меченосцев снаряжали отборных ретивых лошадок для покидающих город странников, а столовый вкупе с разбуженными среди ночи поварятами собирал для них провизию, Ланс с Катриной сходили в «Одинокий рыцарь» за своими немногочисленными пожитками. Бедняга Фрэнко поначалу перепугался до смерти, ожидая каких-нибудь новых неприятностей. Но, узнав об окончательной победе над золочёными, от души поздравил подруг и угостил лучшим элем, какой только нашёлся в его погребе. Услышав об их скором отъезде, трактирщик огорчился и передал остальным путешественникам пожелания всего наилучшего. И даже всучил им несколько бурдюков отличной выпивки, от которой Ланс не слишком уж рьяно отказывалась.
- Вот, возьмите, - протянул герцог звонкий мешочек, - Здесь не слишком много. Это не плата, а лишь небольшая поддержка. На дорогу всем хватит.
- Много бы мы и не взяли, - привязывая мешочек к поясу, согласилась Ланс, - а маленькая помощь нам действительно не помешает.
- Знаю, потому много и не предлагаю, хотя вы того заслуживаете.
Провожать путников отправился лишь герцог, да поручик Рэй Алис. Слишком много народа в предутреннее время привлекло бы излишнее внимание. С остальными собратьями рыцарь попрощался ещё в особняке ордена. Они пока не знали, что Дю Пре отправляется в изгнание. Для них он просто выступал в очередной поход.
- Отправляйтесь по тракту, он ведёт до самых ворот Рохлэнда, - давал последние наставления Нэхэм, - Как раз по нему проходит рубеж между Кингдумом и Транзедом. Иногда туда забредают шайки головорезов из Мимина. Остерегайтесь так же женщин из Логова Веда. Про них ходят разные слухи – ведьмы, людоедки и так далее. Я этим россказням не очень-то верю, но тем не менее, лучше держать ухо востро. Уж разбоем-то они точно промышляют. Дойдёте до развилка, там сможете передохнуть в деревушке Кингсэйдж. Народ там живёт замкнутый, но гостеприимный. Не донимайте их расспросами об их делах и проблемах – они этого очень не любят. Дальше ступайте на полночь, держась тракта. Если углубитесь в Лес, живыми вам оттуда будет сложновато выбраться. В двух днях конного пути от Кингсэйджа начинается Тин-Велком, Полуденные Врата Рохлэнда. За ним вам уже не будет угрожать никакая лесная нечисть или лихие люди.
- А куда ведут другие дороги от развилка?
- Там одна только дорога… к Лунному Сиянию.
- Лунное Сияние! – воскликнул Мэлион, вышедший из своего молчаливого полузабытья. В этом городе, родине могущественных чародеев, он мечтал побывать более всего. Оттуда же родом был и его учитель, Глорофор.
- Да, но теперь эта дорога закрыта. Мало кому удавалось пройти невредимым через владения Элибура. Все, кто отваживался туда сунуться, пропали без вести.
- Ладно, - прервала Ланс, - Наш-то путь, к счастью, лежит в Уэлк.
Юный волшебник согласно кивнул, но златовласка заметила странный загадочный блеск в его глазах. И у неё появилось какое-то недоброе предчувствие. Эх, натерпятся они ещё бед с этим юношей…
Небольшой отряд уже приближался к полуночным воротам Тринзика, когда их остановил яростный крик какого-то воина.
- Э-эй! Дю Пре, я пришёл!
Кричал мужчина среднего роста и телосложения. Глаза его полыхали ненавистью, но слишком уж явно в них просвечивался страх. Золочёный доспех поблескивал в свете ночных ламп и на обнажённом клинке играли разноцветные блики. Высокий шлем скрывал лоб и волосы воина. Широко расставленные ноги, обутые в чёрные, обшитые бронзой, сапоги, дрожали явно не от холода.
- Я остался один! Я последний! Давай, рыцарь, убей и меня!
Дю Пре шагнул вперёд, но две тяжёлые руки, лёгшие ему на плечи, одна – Юлиуса, другая – Джеофа, дали понять, что драки сегодня не будет.
- Чего же ты стоишь? Боишься мня? Давай, мой меч жаждет крови!
Из окон повыглядывали любопытные лица разбуженных громким шумом горожан. Все напряжённо следили за развитием событий.
- Если тебе дорога твоя жизнь, уйди! – резким голосом произнёс герцог Нэхэм.
- Нет, я не хочу умереть в постели с перерезанным горлом!
- Ну, всё! – рванулся Дю Пре, - Сей миг он пожалеет, что сам ко мне явился!
Окраины города населял, в основном, беднейший люд. Улочки здесь были очень тёмными, фонари горели не перед каждым домом, как в Купеческом квартале, а через дюжину лачуг. Воин инстинктивно отступил назад и, не заметив во мраке намытую недавним дождём лужу, шагнул прямо в неё. Поскользнувшись на мокром камне, он, с воплем диких проклятий, полетел на землю.
Дю Пре замер в оцепенении. Весь отряд изумлённо глядел на упавшего воина. Любопытные рожи поспешили убраться и захлопнуть за собой ставни.
Случившееся потрясло всех. Конечно, люди нередко оступаются и теряют равновесие. Но далеко не каждый при этом ломает себе шею. Катрина подошла к лежащему телу и прикоснулась к горлу.
- Мёртв, - сообщила она спутникам.
Мгновение все молчали, а потом рыцарь разразился безумным хохотом.
- Видите! Сами Высшие поддерживают меня! Вы помешали мне убить последнего из этих мерзавцев – и вот он умер сам! Что это, если не воля Высших? Знамение, что я прав!
Друзья сурово глянули на рыцаря, но промолчали. Герцог взмахом руки призвал отряд двигаться дальше.
 
Рейдеры

Приближалась вторая половина осени, и здесь, на полночи, она уже вовсю вступала в свои права. Частые дожди размыли многочисленные лесные тропинки, и пожелтевшая листва укрыла шершавым одеялом широкий каменистый тракт. Пожухлая трава, изрядно промокнув, понемногу начинала гнить. Плотная завеса облаков, порой переходящая в хмурые серые тучи, не предвещала ничего хорошего далёким путникам. Яркое Око Митры показывалось из-за них крайне редко, и укорачивающийся день был слишком уж похож на сумерки, а в сумерках и вовсе ничего было не разглядеть. В тёмные, беззвёздные ночи пешим путникам волей-неволей приходилось устраивать ночлег на сырой холодной земле, а конным оставалось довериться своему копытному другу, более ориентирующемуся на слух, чем на зрение.
В лесу по ночам раздавались таинственные, леденящие сердце, звуки, состоящие, в основном, из уханья филинов и криков другого полуночного зверья и птиц. Но иногда к ним примешивались улюлюканья ещё каких-то обитателей Леса, так похожих на человеческие и вместе с тем несущие в себе нечто чуждое. А в самые жуткие ночи достаточно любопытные и внимательные глаза могли различить блуждающие меж деревьев огоньки. И те, кому посчастливилось их увидеть, клялись потом, что они похожи на мерцание коварных злобных глаз.
Но отважные путники, два дня, как покинувшие уютную безопасность Тринзика, не боялись ни диких зверей, ни кошмарных ночных призраков. Полторы дюжины пар копыт звонко стучали по холодным булыжникам тракта. Свежие потоки воздуха приятно ласкали уставшие лица. Хотя ветер и был восходный, девять путников почти не ощущали его. Быстроногие, ретивые кони несли их так скоро, что нежные прохладные струйки  обдували со всех сторон.
Близился полдень, а значит пора останавливаться на отдых и скорый обед. Лошадей отпустили пощипать какую найдут зелёную травку. Благо, были учёные, да в лес далеко не забредали.
Сами путники разбили походный лагерь на обочине дороги. Правда, земля была очень промёрзлой и даже толстая мешковина, постеленная на неё, не смогла уберечь от пронизывающего холода. Но, не смотря ни на что, вскоре все спокойно уснули, кроме заступивших на дежурство двоих верзил, да златовласой красавицы, к которой сон никак не шёл.
Усевшись на мягкие, но тяжёлые тюки, трое сторожей развязали бурдюк с согревающим элем и молча взирали на обступивший их со всех сторон лес. Мало-помалу затянулась беседа.
- Юлиус, мы вот давно хотели тебя спросить… - начала Ланс.
- Спрашивайте, - медник был в хорошем расположении духа, чему не мало способствовала добрая выпивка старины Фрэнко.
- Тогда, на реке… как ты там оказался?
- На реке?
- Ну, да, - продолжил Джеоф, - Как ты умудрился очутиться там одновременно с нами? Мы же покинули Минок ещё на рассвете, а потом шли под попутным ветром. Как ты смог догнать нас пешком по суше?
Раздалось громкое ржание лошади.
- Вот и ответ на ваш вопрос, - усмехнулся Юлиус, - Вы шли хоть и под парусом, но против течения. А мой конь был гораздо проворнее вашей лодчонки. Жаль, что сбежал при виде того чудища.
Ржание повторилось. Ланс и Джеоф разинули рты – до чего всё оказалось просто. А они подозревали бесхитростного медника в волшбе, если того не хуже.
Заржали ещё несколько лошадей. Потом и вовсе все. Они перестали щипать траву и сбились поплотнее и поближе к хозяевам. В их больших карих глазах сторожа увидели испуг.
- Хэй! – вскочил Юлиус, - Подъём!
Он заметался по лагерю, расталкивая и распинывая спутников. Один только рыцарь, продрав глаза, сразу сообразил в чём дело.
- Быстрее становитесь в кольцо! – командным тоном закричал он, - Мечи наголо! Женщин и детей в центр! Лучникам приготовиться!
Похоже, Дю Пре ещё не до конца проснулся и сразу не вспомнил, где он находится. По привычке рыцарь отдавал приказы дружинникам, которых с ним нынче не было. Что касается женщин и детей, то они и не думали прятаться за спинами мужчин и пропускать всю битву.
А битва назревала – это точно. Противников ещё не было видно, но в зарослях леса уже слышались хриплые грубые крики. И кровожадное рычание не предвещало ничего хорошего. Кто-то рьяно продирался сквозь густой колючий кустарник, и приближались они как раз к ожидающим нападения путникам.
- Рейдеры! – воскликнул рыцарь, когда из-за деревьев показались первые всадники на волках.
- Вот гады! – добавил Рэй Алис, поднимая меч для атаки.
Наездники выглядели ещё страшнее тех, на ком они ехали. Тёмно зелёная, слегка шершавая их кожа казалась немного водянистой в тусклом свете пасмурного дня. Острые мощные клыки, торчавшие из обоих уголков рта, покрылись жёлтым налётом. Сильно выпирающая вперёд челюсть и оттопыренная нижняя губа придавала им особое уродство в глазах людей. Короткие рожки торчали на лысых макушках чуть сплюснутых голов. Большие остроконечные уши часто подёргивались, ловя малейшие колебания воздуха. Широкие ноздри жадно раздувались с каждым вдохом. Маленькие злобные глазки горели свирепостью.
Несмотря на низенький, на голову меньше среднего человека, рост налётчиков, они вовсе не показались путникам слабыми. Нехватку роста компенсировала в них здоровенная ширина плеч и крепко свитые канаты мускулов. Облачены налётчики были в кольчуги, железные краги и толстые кожаные брюки, заправленные в грубые меховые сапоги.
Вооружение уродцев собралось самое разнообразное. Одни держали наперевес длинные острые копья, другие сжимали в руках тяжёлые двулезвийные секиры, третьи размахивали массивными шипастыми булавами, крюкастыми клевцами, шестопёрами и кистенями, а четвёртые обнажали блестящие кривые мечи или сабли. Один здоровенный орк размахивал на скаку длиннющей цепью с тяжёлым ядром на конце, утыканном толстыми короткими шипами. Некоторые целились в путников из небольших луков.
И вся эта свора с лёту обрушилась на плотное кольцо людей.
Оба верзилы и рыцари не поленились захватить из оружейной герцога здоровенные, ладно сработанные щиты, которыми теперь прикрывали весь отряд от метательных ножей, стрел и дротиков, обильно брошенных рейдерами. К счастью, стрелки у орков оказались никудышные, и весь этот ворох летящего металла не причинил защищающимся никакого вреда, если не считать лёгкую царапину на плече Катрины. Зато купеческая дочка метким попаданием в глаз сшибла не в меру широкоплечего орка, мчавшегося впереди всех, размахивая над головой здоровенным цепом. Тот шумно плюхнулся в грязь, а его волк в прыжке напоролся на чудовищный двуручник Джеофа.
Мэлион ответил волчьим всадникам уже давно подготовленными и ожидающими лишь своего мига чарами. Огромный, в человеческий рост, ледовый шар врезался в ближайшего всадника и разорвался на массу мелких, разлетающихся во все стороны, осколков.
Весь передовой отряд, и волки и их наездники, до единого полегли в смертельном вихре бушующих ледяных осколков. Ни одному рейдеру не удалось выбраться из этого месива живым. А чародей бессильно рухнул на холодную землю. Сознания юноша не лишился, но едва-едва мог хотя бы шевельнуть рукой.
А вслед за авангардом показались основные силы разбойников. И в течение неопределённого времени на чары Мэлиона рассчитывать не приходилось.
Первая атака орков разбилась о смертоносные мечи рыцарей и великана Джеофа, встретивших их в лоб. Громила попросту рассёк надвое всадника вместе с волком. Дю Пре же огрел зверя по морде резким взмахом щита от груди в сторону, а его пошатнувшемуся наезднику вогнал длинный меч ровно под рёбра. Рэй, отразив щитом копьё, воткнул свой внушительный полуторник в оскалившуюся пасть. Орк едва не слетел на него, но был опрокинут стрелой Катрины в сторону.
Двое зашли сбоку, однако там напоролись на молот Юлиуса, размозжившего череп волка. Всадник скатился и резво вскочил на ноги, ощерившись ятаганом. Его соратник замешкался позади убитого зверя и вынужден был остановить своего. На другой стороне Йоло ловко разделался с ещё одним копейщиком парой ударов стремительной катаны.
Один рейдер, обойдя кольцо людей, попытался напасть сзади, но был быстро убит вместе с волком быстроногой ловкачкой и Олвином, из неискушённого в бою мальчишки превратившимся в умелого воина. Хотя юноша отлично понимал, что всё его мастерство исходит лишь от зачарованного клинка, он не гнушался пользоваться его волшебной мощью.
Катрина торопливо отстреливалась из-за широких спин мужчин, и почти каждая её стрела находила цель.
Тем временем рейдеры, сообразив, что наскоком взять добычу не получится, неторопливо окружили людей и стали нападать осторожнее, пытаясь найти слабое место в их обороне. Сперва они сочли таким местом женщину с ребёнком, но обе попытки снести парня закончились новыми потерями орков.
Ланс же обходилась вовсе без оружия, что не давало никакого преимущества её вооружённым до зубов противникам. Однако, вскоре она поняла, что реакция диких зверей на порядок быстрее, чем у их наездников. И потому выдернула из рук очередного налётчика длинное копьё, которым теперь ловко удерживала волков на расстоянии.
Рейдеры, привыкшие сражаться верхом на волках, мгновенно терялись, стоило им спешиться. Но и свирепые хищники представляли немалую опасность даже без своих наездников. Благородные кони, которых орки надеялись, без сомнения, захватить живьём, были растерзаны или разогнаны кровожадными животными, оставшимися без седоков. И люди, с великим трудом отбивающиеся от свирепствующей орды, могли только бессильно наблюдать, не в силах помочь копытным друзьям. Вокруг их кольца сомкнулся плотный строй лесных разбойников, но зря они надеялись прорвать его с тыла – в людской обороне пока не было слабых мест.
Йоло слишком уж рьяно увлёкся боем. Воткнув клинок в горло рычащего зверя, он ловко ушёл от просвистевшего над ухом клевца и прыгнул на орка плечом, опрокинув его назад. Тут же обернулся, встретил катаной топор на длинном древке и, увернувшись от щёлкнувших зубов хищника, бросился всем тело на второго орка, сбивая и его. Тем временем первый поднялся, но получил по хребту тяжёлым полуторником Алиса. Заметив, что сзади опасности нет, бард устремился вперёд через спину волка, оставив того мотать головой в замешательстве, и в падении вонзил свой клинок в живот упавшего недруга. Быстро поднявшись, он столкнулся лицом к лицу с ещё одним рейдером, едва отразив его удар.
Катрина, сильно прихрамывающая из-за недавнего ранения в ногу, осталась без прикрытия с правого боку, однако успела пристрелить оставшегося без седока волка. А бард, упиваясь яростью схватки, шаг за шагом отдалялся от кольца, наседая на сражающегося ятаганом рейдера и вынуждая того отводить своего волка назад.
Рейдеры, пятившиеся от ударов Алиса и Олвина, увидели в какую ловушку загнал сам себя безрассудный воин и поспешили его окружить.
- Йоло! Вернись назад! – воскликнул Дю Пре, увидев, что строй разомкнут, - Назад!
Но бард слишком поздно понял свою ошибку. Он накрепко засел между трёх разбойников, с трудом успевая отражать многочисленные смертоносные атаки.
Другие орки тем временем воспользовались брешью, оставленной британцем. Один уже спешенный, но особо удачливый рейдер изловчился проникнуть внутрь кольца и оглушить Катрину мощным ударом щита по голове. Девушка, негромко вскрикнув, опустилась за землю, а наглеца отшвырнул обжигающе-холодный ледовый шар, брошенный немного отдохнувшим Мэлионом. Волшебник тут же, поднапрягшись, втащил купеческую дочку в центр круга.
- Сомкнуть кольцо! – велел Дю Пре, - Плотнее, плотнее!
- И за мной тоже, - крикнул Алис, - Я иду за Йоло!
Пронзив одного орка мечом, отбросив щитом второго и раскроив башку его волку, рыцарь отважно двинулся вперёд, на помощь британцу. За его спиной Олвин и Джеоф сдвинулись ближе друг к другу, защищая собой Катрину и Мэлиона.
На пути Алиса возник здоровенный рейдер, размахивающий двуручной секирой. Мягко присев под свистящим лезвием, рыцарь рубанул его в колено, лишив коротенькой зелёной ноги и разрезав бок его волку. Зверь и наездник тут же свалились под ноги бушующим собратьям.
Йоло отбивался из последних сил. Он смог сразить одного противника, но на его месте тут же выросли двое. Большинство орков уже спешились, но под некоторыми всё ещё свирепо рычали огромные чёрные волки. Их клацающие клыки пока не дотянулись до барда, в отличие от мечей и копий наездников. Лоб британца был рассечён, глаза застилала горячая кровь. Руки покрылись многочисленными порезами и ссадинами, грудь страшно болела – хотя кольчуга и спасла его от ранений, но крепкий удар булавы оставил здоровенный ушиб. Несмотря на это, Йоло продолжал уверенно орудовать катаной, оставляя кружащим вокруг него противникам страшные раны. Лезвие клинка из сверкающе-стального стало тёмно-багряным. Резкий запах лившейся крови дурманил голову и превращал снующих вокруг зеленорожих уродцев в расплывчатые образы. Сильно ныло плечо свободной руки – кто-то зарядил в него шестопёром, возможно сломав кость.
Вдруг Йоло ощутил резкую пронзающую боль в боку и почувствовал, как из его спины выходит толстое древко копья. Рейдер на волке с разгону смог пробить добротную кольчугу. Уже теряя сознание, британец смутно различил фигуру высокого могучего воина, сносящего башку сразившему его орку. Вслед за тем раздалось жалкое повизгивание погибающего под ударом меча зверя. Последнее, что он услышал, был отчаянный крик рыцаря: «Йоло! Держись!». И, закрыв глаза, бард провалился в небытие.

Когда Йоло очнулся, был уже глубокий вечер. Он лежал на имитированной кровати, сложенной из походных мешков и тюков. Никаких следов кровавого побоища и в помине не было. Небо выдалось на редкость чистое, ярко полыхали звёзды над головой барда. Он даже смог различить на чёрном небосводе созвездия Рака и Дракона. Лёгкий восходный ветерок приятно обдувал лицо и ласково теребил спёкшиеся от крови волосы. Где-то вдалеке ухнула сова и тут же зычным голосом отозвалась разбуженная кукушка.
Бард тяжело поднял голову. Это усилие далось ему с трудом, и из его лёгких вырвался сдавленный стон. Его друзья тихим шёпотом переговаривались у разведённого подле костра. Резкий яркий свет заставил Йоло зажмуриться, но жаркий огонь тёплыми струйками растёкся по его телу.
- Лежи, лежи! – повскакивали все разом с нагретых мест, - Тебе лучше пока беречь силы.
- Где мы..? – британец сам удивился слабости своего голоса, - Мы живы..?
- Да! – усмехнулся Юлиус, - Хотя, по правде сказать, я сильно сомневался, что ты очухаешься.
Над бардом склонилось пересечённое шрамом лицо изгнанного рыцаря. Он приподнял его голову и влил в глотку изрядную порцию эля из своего бурдюка.
- Пей. Этот благословенный напиток придаст тебе сил.
Прохладная терпкая жидкость действительно помогла. По телу разлилась свежая бодрость и разум несколько прояснился.
- Где мы..? – повторил вопрос Йоло.
- Мы в двух днях пешего пути от того места, где на нас напали рейдеры, - ответила Ланс, - Да, и не смотри на меня такими изумлёнными глазами. Ты пролежал без памяти два дня и две ночи. Мы уж не надеялись вновь увидеть тебя живым. Ты был полумёртв, ничего не слышал и часто бредил. Хорошо, что нам удалось вернуть двух лошадей…
Как будто сообразив, что разговор идёт о них, два вороных скакуна громко заржали, но не напряжённо и испуганно, а беззаботно и радостно. Джеоф весело потрепал вытянутые морды и погладил их по гладкому мясистому крупу.
- Но как..? – удивился бард чудесному спасению. Он был уверен, что из того боя им не выйти живыми.
- Ага, - продолжила Пройдоха, - Мы сами рты поразевали, когда увидели…
- Как эти два мордоворота разбушевались… - перебила подругу Катрина.
- И навели жути на поганых… - вставил Олвин.
Здоровяки налились краской. Медник как-то неловко произнёс.
- Да просто… это… Зеленорожие нас всё стороной обходили…
- Всё на Олвина напирали… - закончил Громила, - Вот мы и решили закончить всё разом… Пошуметь немного…
- Ничего себе немного! – воскликнул Алис, - Сколько лет живу, а такого прежде не видывал! Дежоф ударом снёс здоровенную сосенку, потом эти молодчики как подхватят её, да и запустят со всей дури в самую гущу зубастых коротышек! Кто смог – убёг, а кто не успел, так до сих пор, наверное, гниёт там с проломленным черепом и перебитыми костями! А уж кто в стороне остался – тех мало было, добили без труда.
- Ну, не такая уж и здоровенная была та сосна… - засмущался Джеоф, - В один обхват толщиной.
- Я только и успел пригнуться, что б и меня не зацепило! – восхищённо вспоминал Олвин.
- Да не зацепило бы, - ухмыльнулся медник, - Мы же через вас кидали, где зеленорожие столпились.
- А я-то сперва глазам своим не поверила! – добавила Катрина, - Знала, что наши великаны воротилы ещё те, но чтобы два человека могли целое дерево метнуть, как снаряд… даже от них не ожидала!
И, глядя на покрасневшие до ушей физиономии обоих здоровяков, вся компания разразилась дружным смехом.
Ещё два дня спустя Йоло уже мог самостоятельно держать в руках бурдюк с элем и немного ходить, опираясь на кого-нибудь из спутников. На скорую руку Дю Пре и Джеоф соорудили не ахти какие носилки из переплетённых веток и потёртой мешковины. Поначалу его хотели, как и Катрину, привязать ко второй лошади, но решили, что постоянная тряска в седле может разбередить его и без того не затянувшиеся раны. Каким чудом ему вообще удалось не помереть от потери крови, бард узнал только на третий день после того, как пришёл в себя. Оказывается, Мэлион своими чарами заморозил его раны, остановив обильное кровотечение. А Катрина отыскала в придорожных зарослях какие-то целебные травы, ускорившие их заживление. Копьё, к счастью, не повредило внутренностей настолько, что бы убить британца, иначе друзья вряд ли чем смогли бы ему помочь.
Стараниями купеческой дочки понемногу заживлялись так же многочисленные порезы и ушибы остальных спутников. Рэй Алис, как и Йоло, гордо носил на голове повязку из аккуратно порванных на полоски лоскутков одежды. Ничего не смогли сделать только с ногой Катрины, повторно вывихнутой в драке с орками. Даже вправив вывих, никакими травками и настоями не могли излечить внутренний ушиб, отзывающийся стреляющей болью каждый раз, когда девушка ступала на эту ногу. Мэлион смог лишь заморозить острую боль, сменив её тупым онемением. Теперь купеческая дочка ходила только с помощью друзей, а всю дорогу проводила верхом, привязанная на всякий случай к крупу лошади. Вторая была вынуждена тащить на себе всю поклажу, которая не поместилась на спинах путников. Но она держалась мужественно и ничем не выказывала своего недовольства.
На пятый день, вернее, пятую ночь, усталые странники увидели в небе нечто невероятное. Йоло, как обычно, лёг спать прежде всех, мучительно сокрушаясь, что не в состоянии нести караул. Как обычно, бард принимал малое участие в общей беседе и тоскливо смотрел на редкие из-за туч звёзды. Британец очень сожалел о разбитой в бою лире. А ему так хотелось нынче что-нибудь спеть.
Вдруг на тёмном небосводе появилась зловещая тень. Она очень походила на человека, невероятным образом воспарившего под облака. На нереально длинных серебристых волосах играли тусклые блики ночных светил. Кроме этих роскошных локонов можно было различить только общие очертания силуэта. Широко расставленные тонкие руки, неестественно выгнутые назад ноги и гордо поднятую маленькую головку, на которой мерцали безумные красные глаза.
- Смотрите! Смотрите! – замахал руками Йоло, не обращая внимание на резко отозвавшуюся боль, - Там, в небе!
Друзья мгновенно повернули головы, вскакивая и хватаясь за оружие, но странная тень уже скрылась в чёрных кронах деревьев.
- Тебе что-то померещилось? – опуская молот, спросил Юлиус.
- Да нет же, нет! Смотрите – ещё одна!
И действительно – над лесом воспарила вторая тень и вновь, описав дугу, скрылась во мраке ночи. За ней третья, четвёртая и так ещё девять штук. Затем путники услышали жалобное заунывное пение.
- Что это за бесовщина? – протёр глаза Джеоф.
- Не знаю, - решилась ответить Ланс, - Но, к счастью, оно от нас далеко. Давайте спать, поутру снова в путь.
Наступила зловещая тишина, которую никто не смел нарушить. Мало-помалу, все уснули, кроме дежуривших первыми Алиса и Джеофа. И Мэлиона, который никак не мог выкинуть из головы предупреждение герцога о Логове Веда.
 
Проклятье Кингсэйджа.

На пятый день от столкновения с орками уставшие и продрогшие путники добрались, наконец, до обещанной герцогом деревни. Она, как и говорил Нэхэм, лежала на самом развилке Полуночного Тракта. Широкой серой лентой стелилась проторенная полоска дальше на полночь, в замок Уэлк. Другая, петляя, убегала на закат, к волшебному городу чародеев. Но эта дорога со всех сторон обросла бурьяном и подступившим почти вплотную репейником. Сразу бросался в глаза её покинутый вид. Судя по всему, по ней очень давно никто не хаживал.
Кингсэйдж оказался не очень большой деревней, хотя во многом превосходил поселения полян и монтонов размерами и числом дворов.
Добротные деревянные дома с широкими дворами, обнесёнными высокой оградой, выстроились ровными рядами вдоль тракта и небольших боковых улочек. Где-то в глубине деревни бил ключ и слышалось журчание ручейка, весело бегущего на полночь, к Ведьминой речке, на берегу которой и раскинулось селение. Пару раз откуда-то раздался настороженный лай собаки. Всюду царила какая-то непонятная тишина. Изумлённым путникам не встретилось ни одной живой души. Правда, из нескольких окон выглядывали испуганные молчаливые лица, но, поняв, что их заметили, тут же исчезали в глубине домов.
- Эй! Есть тут кто живой? – зычно окрикнул Джеоф.
- Вымерли что ли все? – вторил ему медник.
Никто не отозвался, лишь где-то шумно захлопнулись двери и ставни. Только тут путники заметили, что некоторые окна были наспех заколочены толстыми досками. И ещё одно обстоятельство встревожило их – не было признаков никакой живности. Огромные сараи и амбары полнились какой-то непонятной тишиной. Ни шебуршания, ни фырканья, ни повизгивания. Конечно, трудно держать стада, когда вокруг только густой лес и лишь немного расчищенных под поля и пастбища угодий, но должна же у них быть хоть какая-нибудь домашняя птица или скотина. Тяжело жить одной только охотой.
Откуда-то вновь донеслось рычание собаки. Ей никто не ответил. Похоже, даже этот верный друг человека пребывал тут в гордом одиночестве.
- Что-то странное здесь творится, - настороженно протянула Ланс.
- Герцог предупреждал нас о скрытности этих людей, - вспомнила Катрина, - Я думаю, не стоит соваться к ним с расспросами.
- Но могут они, хотя бы, выйти и полюбопытствовать, кто это там наведался в их деревушку, - раздражённо заявил Джеоф, потом повторил попытку, - Э-эй! Выходи гостей встречать!
И снова безрезультатно. Никто к ним не вышел. И даже не проронил ни единого звука. Путникам ответила только зловещая тишина. Даже эхо и то не отозвалось.
Юлиус рассерженно подошёл к ближайшему дому и настойчиво постучал в дверь кулаком.
- Ну, всё! Выползайте, а не то я разнесу вашу хибару к зорновой матери!
Внутри затрещали половицы, послышался ленивый топот шагов и чей-то грубоватый сиплый голос ворчливо произнёс.
- Вот сволочи! Оборзели совсем, средь бела дня шастают, как ни в чём не бывало! Ну, я им трёпу-то задам! А потом пусть хоть сожрут меня – может, подавятся!
Дверь со скрипом отворилась и на пороге показался седой старик с вилами в руках, которые он тут же приставил к груди опешившего медника.
- Глянь-ка, ты, мать! Вродь живой! Ану-ка, смотри мне в глаза! Точно живой!
Старик, не отнимая вил, дотронулся дряхлой рукой до щеки Юлиуса. Убедившись, что перед ним действительно обычный, тёплый, дышащий человек, дед опустил своё нелепое оружие.
- А я т сперва тебя с этими кровопийцами спутал… ты чьих будешь? – увидев остальных странников, он широко распахнул опухшие глаза, - Сколько вас… И все живые?
- Ты что спятил, дед? – оторопело спросил Юлиус.
- Ой, прости, сынок, что я сразу в тебе человека не признал. Шляются тут всякие нечистые… Обнаглели вконец! – старик тяжело вздохнул, - Издалека? Оно и видно, что вы о наших бедах и слыхом не слыхивали.
- Да что у вас стряслось-то тут, что вы все по домам сидите, гостей не привечаете?
- А-а-а… - махнул рукой дед, - Не ваше это дело. И лучше вам в него не соваться. Целее будете. С чем пожаловали? Хотя, какая мне разница с чем, дела-то вести у нас всё равно некому…
Старик ещё раз вздохнул и отрешённым взглядом посмотрел куда-то сквозь верзилу.
- Мы здесь вообще-то мимоходом, - рассеянно протянул Юлиус, - Нам бы где перекусить, да заночевать…
- Раз мимоходом, так и ходите мимо. Нечего здесь перекусывать! – огрызнулся дед.
- С нами двое раненых, - подошла поближе Ланс, - Им нужен хороший отдых и помощь лекаря. Где у вас тут постоялый двор?
- Эх, детишки, не туда вы забрели, нет, совсем не туда. Лучше б вам и вовсе не забредать сюда было, - старик в третий раз печально вздохнул, - Что ж, пойдёмте, отведу я вас на постоялый двор, если его таковым назвать-то можно. Вот толи он прежде был… Эй, а нынче – название одно, да и только…
Дед, прикрыв дверь, покряхтывая, заковылял вперёд по улице, знаком указав путникам следовать за ним.
- А вот лекаря у нас и нету… Пол-луны, как сожрали лекаря-то… - дед выругался в адрес неизвестных лиходеев грубой бранью, в чём далеко опередил даже такого мастера этого дела, как Джеоф.
- Кто сожрал? – не понял Громила.
- Да, не ваше это дело… Нет у нас лекаря и нет. Так что раненым вашим помочь здесь некому.
- Ну, лекарь, пожалуй, у нас и свой найдётся, - указывая на привязанную к седлу Катрину, сообщила Ланс, - Только вот её саму бы кто сперва на ноги поставил…
Постоялый двор расположился как раз у самого развилка, нарочно построенный здесь, что бы все путники, как с полуночи, так и с заката, первым делом натыкались на него.
Он представлял собой невысокое, но длинное здание с покорёженной и выцветшей вывеской над входом «Отдых путника». Судя по многочисленным пристройкам, когда-то этот трактир не знал отбоя от посетителей и, наверняка, был известен всей полночи Британии. Но ныне уютные тёплые комнаты пустовали. Дороги в последнее время стали смертельно опасными, и даже по Полуночному Тракту необходимо было двигаться большими отрядами и с большой осторожностью. А у пеших странников и вовсе почти не было надежды живыми преодолеть далёкие пути, когда-то исхоженные ими вдоль и поперёк. Отважным друзьям просто повезло, что после сокрушительного разгрома рейдеров на них никто не рискнул напасть. Вести по лесу разлетались быстро, и вся многочисленная обитающая в нём нелюдь предпочла не рисковать своей шкурой ради такой небогатой добычи.
Несмотря на постоянное отсутствие посетителей, хозяин постоялого двора ревностно поддерживал чистоту и порядок в доме. Вернее, хозяйка, которой оказалась симпатичная русоволосая женщина двух с половиной дюжин лет, представившаяся, как Афелия. Её красивые голубые глаза наполняла глубокая печаль и боль потери. Но все слёзы она выплакала давно, и осталась лишь сухая отрешённость на лице и глубокая рана на сердце… Старик предупредил странников, чтобы они ни о чём не спрашивали. Её муж и малолетний сын умерли одними из первых. Ушли на охоту и не вернулись. А месяц спустя их обглоданные диким зверьём останки нашли в двух верстах к восходу от деревни. Но Афелия ничего, справилась. Сперва всё никак не могла прийти в себя – рыдала днями напролёт, кошмарно бродила во сне, отказывалась пить и есть. Но потом мало-помалу пришла в себя, занялась хозяйством. Хотя оно и шло из рук вон плохо, вдова нашла себе и другое занятие – шкуры отделывать, да одёжку и обувку пошивать для односельчан. И выходило у неё неплохо, как рассказывал дед. Правда, никто с той поры не видывал улыбки на её лице. И всё время она бродила какая-то отрешённая от мира. И говорила мало, и по ночам всё так же плохо спала. А потом, как беда пришла, и вовсе замкнулась в себя, хотя и всему люду подсобляла с провизией – охотиться то стало совсем невмочь, а на постоялом дворе оставались запасы на долгое время вперёд. Только вот, что за беда случилась в Кингсэйдже, старик говорить никак не хотел.
- Приветствую вас, гости, - равнодушно произнесла хозяйка «Отдыха путника», отворив дверь. В её голосе не слышалось ни удивления ни страха, - Желаете у нас остановиться?
- Да, нам нужны девять комнат, - быстро ответила Ланс, - Мы с друзьями очень устали с дороги. И у нас двое тяжелораненых.
Афелия даже не поинтересовалась, кто на них напал. Она просто пригласила путников в дом и, усадив их в гостиной, ушла готовить гостям комнаты. Старик зашёл вместе с ними.
- Советую вам не просить обеда, - предупредил дед, - Афелия, конечно, не откажет, но ваши деньги здесь мало что значат. Покупать на них нечего. А вот с едой у нас туго, перебиваемся, как можем. Вы уж, коли есть с собой провизия, отобедайте ею. А то ведь вам скоро уходить, а ей тут жить ещё да жить.
- Да, всё в порядке, - улыбнулся рыцарь, - Еды нам ещё на пол-луны хватит. Герцог словно предвидел, что у вас с этим делом туго.
- Эй, сей миг сварганим обед, да и вас угостим! – предвкушая трапезу, воскликнул Джеоф, - Надеюсь, печурка-то здесь найдётся? А то надоело холодную солонину всю дорогу жрать!
- Печурка есть, да какая. Жалеть не будете! – дед, поднявшись, поплёлся к выходу, - Пойду я, пожалуй. Дальше сами уж… И совет мой не забудьте – по ночам здесь опасно, так что лучше нынче же уходите.
- Ты чего, батя, - придержал его Юлиус, - Отобедай с нами. Посиди, поговори. Куда ж тебе спешить-то?
- Эх, да не могу я так, ребятки. Я, значит, буду здесь брюхо баловать, а старуха моя там с голодухи пальцы грызть. Нет, пойду-ка я лучше домой…
- Да ну, дед! – вмешался Рэй Алис, - Ты бери свою супругу и возвращайся сюда. Как раз, гляди, поспеешь, пока тут обед готовится. Не боись, не обидишь – мы ведь люди нежадные, а еды у нас на всех хватает. Так что, давай мигом за ней и дуй обратно сюда!
Старику не требовалось повторять дважды. Он только и успел крикнуть на ходу.
- Хозяйка не обидится, что вы со своим. Она уже давно перестала всё вокруг себя замечать…

Обед удался на славу. Жареные куропатки, пойманные накануне, ростбиф с солониной, горячий бульон с сухарями и луком. Жаль вот только, хлебца свежего не нашлось, да и кто ж его с собой в дорогу потащит – зачерствеет мигом, не успеешь съесть. На десерт фрукты и какие-то сахарные сладости, напиханные столовым герцога. Но более всего деда привёл в восторг добрый эль, которого он, похоже, уже не первый год не видывал.
- Ну, ребятки, ну порадовали же вы старика! – смакуя и причмокивая губами, пил хмельной прохладный напиток дед, - Ой, порадовали!
- Ты расскажи нам лучше, батя, что у вас здесь творится, - вновь попытался растормошить старика Юлиус, - Ты говоришь – опасно. А что за опасность, поведать не хочешь?
- Не ваше это дело, ребятки. Нет, не ваше. Коли головы вам дороги, так и не суйтесь вы в него.
Хозяйка, уносившая очередной поднос, вдруг резко остановилась и кинула отрешённый взгляд на гостей. Потом, опомнившись, заспешила дальше.
- Да-да, ребятки, - вмешалась супруга деда, - Ступайте, лучше, сегодня дальнейшей дорогой. Не с руки вам оставаться здесь на ночь. Ох, не с руки!
- Вот на ночь-то мы тут точно останемся, - прервала Ланс, - Нашим раненым необходимо отдохнуть денька, хотя бы, два-три.
- И если вы предупредите нас, - добавил рыцарь, - Нам легче будет бороться с этой вашей напастью.
- Да разве можно же с такими бороться! – сокрушительно покачал головой дед.
- Ты не представляешь, с чем приходилось сталкиваться этим троим, - кивая на Ланс, Джеофа и Олвина, гордо заявила Катрина, - да и на нашу участь тоже приключений перепало. Так что, не стесняйтесь, рассказывайте.
Жена старика выразительно посмотрела на супруга.
- Может и вправду им обо всём поведать Глядишь, чем помогут…
- Да ты с ума сошла, старуха! – вспылил дедок. Его седая бородёнка ажно ходуном заходила, - Таких добрых людей погубить хочешь?! Не бывать тому!
Бедная женщина вжалась в спинку своего стула. Глаза её наполнял страх, но не перед своим супругом, а перед чем-то ещё, неведанным. Дед молча опустошил свою кружку и медленно поднялся.
- Благодарствую вам, добрые люди! И за великодушие ваше и за сытную трапезу и за терпкую выпивку! Ну, нам пора, пожалуй, до дому топать. Вечер близко, а путь-то для нас, стариков, неблизкий. Того гляди, не поспеем до сумерек. До свидания, всего вам доброго! Пошли, Камела!
Старуха, покряхтывая, встала и направилась к дверям вслед за мужем. Уже на пороге дед обернулся и сказал.
- И послушайте мой совет – как можно быстрее покидайте нашу проклятую деревеньку. Если вы всё же останетесь на ночь, то тихо-смирно сидите по своим комнатам. Может быть, вас и не тронут…
И оба покинули постоялый двор. Друзья ещё долго сидели в гостиной, переговариваясь тихим шёпотом. И не замечали, как хозяйка странным взглядом смотрит на них, не отрываясь, из глубины залы.

Глухая заполночь. Непроглядная тьма, тусклый звёздный свет, слабо пробивающийся в окошки, был не в силах развеять её. В затаённой тишине не слышалось ни единого из привычных ночных звуков. Вся живность в округе на несколько вёрст словно бы вымерла, остались лишь мирно храпящие в своих домах люди… и собака, которая, наверное, тоже дрыхла без задних ног.
Но на самом деле в эту чёрную ночь мало кто спал в деревне. Перепуганные до смерти селяне сидели на своих кроватях и, озираясь, дрожали, вслушиваясь в каждый шорох. Но тьма отвечала им лишь зловещей тишиной. Каждые руки прижимали к груди какое-нибудь, пусть самое нелепое, оружие. Хотя люди знали, что толку от него будет мало, это помогало им не свихнуться от страха. Пересохшие губы беззвучно шептали молитвы Высшим. Никто не знал наверняка, встретит ли он завтрашний рассвет.
Но девять человек спали этой ночью спокойно. Восемь бесстрашных странников и их отважный провожатый не были посвящены в тайну Кингсэйджа, а потому не особенно волновались за свои жизни. Хотя, не пренебрегая словами старика, выставили охрану. Рэй Алис, как раз, отстояв вахту, ушёл в свою комнату. Его сменил Юлиус, который не любил нести караул в одиночестве, а потому упросил свою флягу составить ему компанию.
Вдруг злобно и испуганно залаяла собака. Медник встревожено поднял голову и вслушался в ночную тишь. Где-то вдалеке раздавалось хлюпанье босых ног по мокрой после вечернего дождя земле. Даже малейшее завывание ветра могло бы с лёгкостью перекрыть этот звук. Но воздух был полностью спокоен. И неторопливо чавкающие по вязкой грязи шаги слышались в зловещей тишине вполне отчётливо.
Опять подала голос собака. Но на этот раз в нём чувствовалось ещё больше страха и ярости. Потом завязалась возня и громкий заливистый лай сменился хриплым поскуливанием, пока и вовсе не стих. Где-то истошно закричала женщина…
Юлиус пожалел, что в тёмном длинном коридоре нет окон. Он опрометью бросился в свою комнату и настежь распахнул запертые хозяйкой на ночь ставни. К сожалению, они выходили не на деревню, а на чёрный во мраке густой лес. Медник разочарованно вернулся в коридор.
Вновь до его слуха донеслись хлюпающие шаги, только уже значительно ближе. Снова кто-то закричал. Верзила хотел было выйти посмотреть, но вспомнил предупреждение старика и передумал, решив, что идти в одиночку неразумно.
- Вот распинаю Дю Пре, вместе и сходим, - сказал сам себе медник.
Но его остановил громкий продолжительный стук в дверь. Верзила прислушался – ни скрипа петлей, ни шагов на пороге. Ночному гостю никто не открыл.
Стук повторился. Юлиус опрометью бросился в гостиную. То, что он там увидел, заставило его замереть, раскрыв рот. Хозяйка трактира в ночном халате стояла перед дверью. На её смертельно бледном лице отразилась гримаса боли и отчаяния, но ничего похожего на страх. Опухшие печальные глаза словно пронзали толстые, плотно сколоченные доски и впивались в того, кто за ними стоял. Её худенькая, дрожащая ручонка уже лежала на прочном засове, не решаясь открыть его. Побелевшие губы Афелии неразборчиво шептали что-то вроде.
- Я приду к вам…
Зависшая в воздухе жуткая напряжённость подсказывала меднику, что вскоре должно произойти что-то непоправимо страшное. Если эта хрупкая бледная женщина откроет эту дверь, случится какой-то кошмар… и смерть!
Снаружи послышалось шебуршание, а потом – резкий мощный удар в дверь, от которого даже стены ходуном заходили.
Юлиус, выйдя из оцепенения, бросился к хозяйке и, бережно отодвинув её в сторону, сам отворил засов.
- Кого там бесы несут среди ночи? – скорее даже для собственного ободрения, спросил медник.
В ответ – тишина. Верзила медленно отворил дверь.
- Что за бесовщина! – воскликнул он, широко раскрывая глаза.
С ободранного черепа на него уставились пустые глазницы. Куски ещё не разложившейся плоти грязными лохмотьями болтались на потемневшей, местами треснувшей кости. Гнилые зубы оскалились в неком подобии усмешки. Из груди, под разъеденным мясом торчали обнажённые рёбра. Руки и ноги были почти целы, только на локтях и коленях выпирала голая кость.
Юлиус поспешно захлопнул дверь, но сокрушительной силы удар снёс её вместе с человеком, и медника отшвырнуло назад на несколько шагов, придавив тяжёлыми досками.
Другого бы, наверное, пришибло насмерть, но верзила отделался лишь несколькими синяками да ушибами. Он быстро вскочил на ноги и обнажил оставленный рыцарем для караула меч. Холодная сталь блеснула в свете тусклых свеч.
- Держи, паскуда! – обрушивая клинок на голову мертвеца, воскликнул Юлиус.
Смертоносное лезвие рассекло лысый потрескавшийся череп, прошло сквозь шею и застряло в почти развалившейся груди. Но незваный гость даже не пошатнулся. Он вытянул вперёд скрипящую, обвисшую лохмотьями кожи руку и костлявыми пальцами вцепился в горло верзилы. Медник тут же попытался высвободиться, но разжать мёртвую хватку оказалось не в его силах. Смертоносная длань сжимались всё сильнее и сильнее, перекрывая дыхание и медленно врезаясь в тело.
Замутненными глазами Юлиус видел, как из разрубленной его мечом головы потекла зеленоватая вязкая жижа, стягивающая и сращивающая обе её половинки…
Мощный удар отсёк мертвецу руку. Джеоф, отбросив ненужный более клинок, схватил покойника здоровенными ладонями.
- Постой, это, кажется, принадлежит моему другу, - вытаскивая из груди мертвеца меч, прохрипел здоровяк, - А теперь пшёл вон!
Развернув незваного гостя, Громила, что было дури, пнул его в зад. Да так, что тот, вылетев в дверь, упал в дюжине шагов от дома.
Костлявая рука, лишившись своего обладателя, не разжала хватки, а наоборот сильнее сдавила горло медника. У него потемнело в глазах от кошмарной боли и нехватки воздуха. Ноги подкосились и здоровяк плавно опустился на пол.
Джеоф же, вынув из-за пояса кинжал, принялся методично отрезать на дёргающейся мёртвой ладони пальцы. Один за другим все пять стукнулись о пол. Но и там не замерли, а, конвульсивно извиваясь, попытались вновь собраться в окостенелую ладонь.
- Хозяйка, огня! – расталкивая кинжалом дёргающиеся пальцы, крикнул Громила.
Афелия молча поднесла подсвечник. Джеоф ловко ухватил один дёргающийся пёрст и сунул его в колышущийся язычок. Он моментально занялся жарким алеющим пламенем и уже через мгновение на пол осыпалась лишь кучка серого пепла.
Тем временем в гостиной появились и остальные гости деревни, кроме барда и купеческой дочки. Быстро смекнув, чем занимается их друг, они помогли изловить и сжечь расползающиеся пальцы. Саму руку Джеоф аккуратно раскромсал на дюжину частей и тоже предал огню.
- Что это? – изумлённо спросила Ланс.
- Это… а вон, хозяин за своим добром вернулся, - кивнул на вход верзила.
Однорукий мертвец уже почти подошёл к дому, когда Джеоф с яростным криком бросился на него со стулом. Конечно, он не помог бы сразить такого противника, но защитил человека от его смертоносной руки. Деревянные щепки разлетелись в стороны. А полуразвалившееся тело снова, пролетев дюжину шагов, шлёпнулось в грязь.
- Нужен факел, - возвращаясь в дом, сказал Громила.
- Кто это? – широко распахнув глаза, спросила Ланс.
- А-а, это ожившие мертвецы. Не лежится им в могилах, видать, за жизнь свою так напортачили, что успокоиться никак не могут. Мне приходилось с такими сталкиваться на службе у короля Артура, когда я был ещё мальчишкой чуть старше Олвина. Ох, уж и задали мы им тогда перца, насилу ноги унесли.
Странница замерла с открытым ртом. Она-то думала, что знает этого простоватого силача от пят до кончика носа. Но и в нём, оказывается, есть свои загадки.
- Ты спас мне жизнь, - протянул руку Юлиус, потирая другой сдавленное горло, - Благодарю.
- Мы в расчете, - подал Джеоф в ответ свою.
На этом дружеском рукопожатии вечное соперничество великанов, похоже, закончилось.
- Эй! Он опять возвращается! – прервал торжественное примирение Олвин.
- Да отвяжется он от нас, наконец, или нет! – в сердцах воскликнул Юлиус.
- Если мертвяк к кому-то прицепился, он в покое свою жертву уже не оставит, - направляясь к выходу, просветил друзей Джеоф, - Ну, я ему задам!
- Постой! – улыбнулся медник, - Дай-ка я попробую. Надо же тоже учиться.
Юлиус вышел навстречу назойливому мертвецу. Ловко уклонившись от костлявой руки, сгрёб разлагающийся труп в охапку и поднял над головой. Ухватив его за ногу, верзила раскрутил покойника и зашвырнул так далеко, как только смог.
- Теперь он так скоро не вернётся! – отряхивая руки, гордо заявил медник, - Что будем делать?
Джеоф принял от хозяйки принесённый ей, наконец-то, факел. Задумчивым взглядом он посмотрел на дверной проём.
- Мэлион, если я подожгу косяк, сможешь ты сделать так, что бы не загорелся весь дом?
- Запросто, - ответил юноша, делая пассы руками и быстро нашёптывая слова заклятия, - Готово!
- Ого! Быстро! – восхитился Громила.
Он поднёс факел к сухим доскам и они моментально занялись потрескивающим пламенем. Как и обещал волшебник, горел только ровный прямоугольник вокруг входа. На брёвна стены огонь не перекинулся.
- Теперь он не войдёт. Нужно только поддерживать наш костерок до рассвета. А там уж придётся ему убираться в свою могилу.
- Ага, - саркастически заметил Юлиус, - Да с его силищей он без труда разнесёт дом в щепки!
- Э-э, нет! Эти безмозглые покойники имеют обыкновение входить в дверь, как порядочные люди. Он будет грудью биться об это препятствие, но никогда не догадается его обойти. Скоро вы сами в этом убедитесь.
Друзья расселись по лавкам и стульям и молча наблюдали. Мертвец не заставил себя ждать. Вскоре потрескивание пламени приглушили хлюпающие шаги, и в дверном проёме показалась гниющая на глазах фигура. Но она не вошла во внутрь, а боязливо отшатнулась от колеблющихся язычков пламени. Мёртвое тело на мгновение съёжилось, словно бы испугавшись, но тут же повторило попытку. И снова безрезультатно. Но и вторая неудача не остановила покойника. Он методично бросался в огонь, каждый раз отстраняясь назад. Жгучий жар не впускал его.
- А я что говорил! – воскликнул Джеоф, - Ещё ни одному мертвяку не удавалось пройти такую защиту!
Ещё поглазев на настойчивого покойника, друзья перестали обращать на него внимание.
- Неужто его никак нельзя уничтожить? – спросил рыцарь, - Я смотрю, огонь-то хоть его и не пускает, но и не причиняет ему вреда.
- Убить их можно, - неохотно протянул Джеоф, - Только вот сложно очень… Если расчленить на мелкие кусочки да сжечь их… Ну, как с рукой проделали. Только пока расчленять его будешь, он ведь и задрать кого-нибудь может.
Воцарилось напряжённое молчание. Никому не хотелось так рисковать, но и оставлять дело на самотёк тоже было опасно. Вдруг подала голос хозяйка постоялого двора.
- Умоляю, если вы знаете, как бороться с этой напастью, помогите нам! Это они убили моего мужа и сына… и ещё многих в деревне! Уничтожьте их, ради всех Высших! Уничтожьте, пока они не сожрали весь Кингсэйдж!
Женщина разрыдалась горючими слезами, и Ланс бросилась её утешать.
- Ну, попробовать-то можно… - рассеянно протянул Джеоф. Он никогда не мог спокойно смотреть на плачущих представительниц слабого пола, - Давненько только я этим не занимался…

- Все готовы? – в последний раз спросил Громила.
Олвин, приготовивший ведро воды, утвердительно кивнул. Мэлион, держащий уже готовое заклятие, молча подмигнул. Юлиус, стоящий напротив входа, тоже ответил кивком. Рэй Алис, Дю Пре и Ланс, крепко сжимающие рукояти мечей, показали поднятый кверху большой палец. Наступал решающий момент…
- Ловите!
Джеоф протянул руку и, втащив тщетно бьющегося мертвеца в дом, швырнул его в руки медника. Тот, ухватив руками лысый череп, крепко прижал покойника к полу. Олвин тут же окатил его водой, а молодой волшебник отпустил, наконец, заклятие. Титаническими усилиями Юлиус сдерживал невероятно сильного мертвеца, пока замерзали его ледяные оковы. Окостенелая рука уже потянулась к его посиневшему горлу, но рыцарь ударом меча отделил её от тела. То же самое поручик и странница проделали с ногами.
- Ну, гнида, что ты теперь сделаешь? – ехидно полюбопытствовал медник и наподдал покойнику ногой.
Но тот неожиданно ловко повернул голову, и мёртвые зубы сомкнулись на сапоге Юлиуса, прокусывая твёрдую кожу и вонзаясь в ступню верзилы.
- А-а! – воскликнул минокиец, - Вот гад!
Он опустил свой огромный кулак на серый череп, круша и ломая рассохшуюся кость.
- Я ж говорил, с ними нужно поосторожнее! – раздосадовано заметил Джеоф, - Давайте искрошим его в прах.
Он поднял свой меч и отсёк от мёртвого тела здоровенный шмат, который тут же принялся кромсать на более мелкие куски.
- Кости лучше дробить чем-нибудь тяжёлым, - высвобождая ногу, предложил медник. Поискав глазами, он присмотрел себе железную кочергу. После пары тщетных ударов в сердцах ругнулся, вспомнив про молот, и быстренько сбегал за ним в свою комнату.
Вскоре мертвец был искрошен достаточно мелко, и грязные ошмётки, один за другим, предали огню в горящем камине. Джеоф тщательно следил, что бы не осталось ни одного кусочка плоти или кости. Даже мельчайшие пылинки раздробленного Юлиусом черепа он аккуратно собрал совочком и бросил в огонь. Когда всё было закончено, друзья облегчённо вздохнули и промочили глотки бодрящим элем.
- А было ведь не так уж сложно! – весело засмеялся Олвин.
Джеоф сурово посмотрел на юношу. Хорошо, что пока всё обошлось, но это только первый. Кто знает, сколько ещё их бродит в ночи за стеной «Отдыха путника». И если каждый будет кого-нибудь кусать или вцепляться в горло, то вскоре это не покажется таким простым делом.
- Эй, ребята! – воскликнул Алис, сидящий у горящего входа, - Вот и компания пожаловала! Выпивка, закуска готовы?
Возможно, шутки были нынче и не к месту, но они немного поднимали всем настроение.
- Э-эй, я их угощу своим молотом! – поднялся Юлиус, но громко охнул, ступив на прокушенную ногу.
Издалека эта толпа походила на разбушевавшихся батраков, вооружившихся кто вилами, кто лопатой. Да, собственно, так оно и было. Вот только эти бедные труженики были мёртвы…
- У-у, - глянул Джеоф, - Да нам здесь до рассвета работы хватит!
Вся эта зловещая молчаливая груда ходячих мертвецов устремилась прямиком к пылающему входу. Угли уже догорали и Громила попросил Мэлиона немного расширить доступную огню область. Руки и зубы многих полутрупов были обагрены свежей кровью. Похоже, жители деревни этой ночью уже получили своё. Теперь пришла очередь случайных гостей, нагло вторгшихся в тайну Кингсэйджа.
Первую тройку друзья уничтожили по отработанному плану – Джеоф у входа, Юлиус напротив, Олвин с ведром, заклятие Мэлиона и рубка мечами. Ладно, воды хозяйка припасла вдоволь. С лихвой на всю компанию хватит.
Но что-то вдруг пошло не так. Очередной мертвец появился не перед входом, а из тёмного коридора комнат. В его только начавшей разлагаться руке был окровавленный топор. Дю Пре успел быстро обезоружить его, но по его лицу прошлась вторая костлявая лапа. И к старому шраму добавились четыре свежих алеющих полосы.
Двое верзил мигом скрутили его и прижали к полу, едва выдерживая боль от вонзающихся в тело костей. Но Мэлион с Олвином тоже не подкачали, и здоровякам вскоре удалось освободиться.
- Зорн! Откуда он пролез? – спросил сам себя Джеоф, - Окна-то, вроде, все закрыты!
Юлиус поднял на него удивлённый взгляд.
- Окна? Но ты говорил…
- Да-да, но открытое окно они вполне могли счесть дверью с высоким порогом! У них какая-то мания входить только через двери!
- Моя комната… Я оставил окно открытым…
Джеоф схватил факел и устремился вглубь коридора.
- Мэлион! Пойдём, запечатаем эту лазейку!
- И я с вами, - виноватым голосом произнёс медник, - Надо вытаскивать Катрину и Йоло!
Остальные, не сбавляя темпа, кромсали только что схваченного мертвеца.

- Эй! Отцепись от моего друга! – когда Юлиус вошёл в комнату барда, то увидел склонившегося над ним почти разложившегося покойника.
Рядом валялись вилы, которые британцу удалось каким-то чудом выбить из рук мертвеца. Подхватив это нелепое оружие, медник вонзил его в гниющее тело и высоко поднял над головой. Йоло, к счастью, был жив. Только грудь его оказалась разодрана в клочья со следами прошедшихся пальцев, но до внутренностей эта нежить не добралась.
Удерживая вилы с барахтающимся на них полутрупом в одной руке и обхватив британца второй, сам истекающий кровью здоровяк вернулся в гостиную. Следом за ним появился Джеоф с опирающейся на него Катриной и Мэлион, едва влачивший ноги от истощения. В комнате Юлиуса ему пришлось затратить немало сил, чтобы вышвырнуть оттуда троих забравшихся в неё мертвяков, а потом ещё помочь Джеофу запечатать распахнутое настежь окно.
Очередного мертвеца примораживать не пришлось. Медник крепко пригвоздил его вилами к полу, а без рук, моментально отрубленных рыцарями, ему было трудно освободиться.
Закончив и с этим полутрупом, друзья устало опустились на пол.
- Мэлиону нужен отдых, - переводя дыхание, сказал Джеоф, - Парня сильно потрепала его волшба.
Юный волшебник сидел в уголке, прислонившись к стене. Его взгляд упал на развороченную грудь британца.
- Йоло… нужна моя помощь, - поднимая руки, выдохнул он.
- Это не слишком опасно для тебя? – спросил Джеоф.
- Нет… заклятие... простенькое. А он… может умереть…
Несколько пассов и почти беззвучный шёпот заморозили все раны на теле барда и остановили кровотечение.
- Теперь… других…
- Нет, меня пока латать не надо, - поднялся Джеоф, - Отдыхай!
- Меня тоже. Я прекрасно себя чувствую, - добавил медник, - А эти царапины даже ранами назвать нельзя.
Рыцарь тоже хотел запротестовать, но этого не понадобилось. Мэлион, бессильно опустив руки, закрыл глаза.
- Сэры рыцари, будьте добры одеть свои латы, - внезапно заявил Джеоф, - И нам с тобой, Юлиус, время облачаться в кольчуги. Пёс его знает, что ещё может случиться. Правда, они и металл прошибают на вылет, но хотя бы от скользящих ударов убережёт, какой по певцу нашему прошёлся.
Мужчины поспешили сбегать за своими доспехами и дружно облачились в них в гостиной, заодно натянув кольчугу и на раненного британца. Громила так же, несмотря на насмешливые взоры товарищей, нахлобучил на голову свой шлем.
Немного времени спустя в дальнем конце коридора послышались гулкие удары. Кто-то ломал толстую бревенчатую стену.
- Что за бесовщина! – воскликнул Джеоф, - Неужто мы так их разозлили, что они решили изменить своим правилам?!
Ответила, как ни странно, тихо сидящая в уголочке хозяйка.
- Раньше там была дверь. Но мы с мужем решили, что лучше будет прорубить её в гостиной. А ту разобрали и поставили стену.
Вспомнив погибшего мужа, женщина снова всхлипнула, но сдержалась от рыданий.
- Стало быть, старички пожаловали! – догадался рыцарь.
- Ага, - кивнул Джеоф, - Приготовьтесь, вы увидите почти голые скелеты!
- Брага… - простонал, открывая глаза, Мэлион, - Брага…
- Дайте ему флягу, - подскочил Юлиус.
Рыцарь поднёс волшебнику свою.
- Выпей, полегчает.
- Да не мне… На пол… Перед входом…
Друзья уставились на юношу изумлёнными глазами. Один только Олвин понял, о чём пытается сказать его друг.
- А верно ведь! – молодой алхимик выхватил флягу из рук Дю Пре и ровным кругом разлил содержимое на пол перед коридором.
- Что ты делаешь? – возмутился рыцарь.
- Круг! Кольцо! Когда мертвяк ступит в него, поджигайте. Брага хорошо горит – воспламенится махом!
- Но зачем? – не понял Джеоф.
- Ты… когда зажигал… дверь, понял… зачем?
- Да, покойники не могут в неё пройти.
- Но огонь… они… не горят…
- Пока не расчленишь их на мелкие кусочки! – усмехнулся верзила.
- Сила… в кольце… Ню… - выдавил Мэлион.
- Он хочет сказать, что замкнутый огненный контур порождает некую ню, - пояснил второй юноша, - Мертвякам огонь не страшен, но эта ню губительна для них. Поэтому они и не могут войти в дверь!
До Ланс, Катрины и Йоло стало понемногу доходить. Остальным пришлось повторить ещё раз.
- Замкнутый огненный контур! Это же так просто! Почему, думаешь, мертвяков остановил именно горящий прямоугольник? Не линия, не просто костёр или факел, а прямоугольник! Потому что он замкнутый, как и кольцо! В этом источник ню!
Но Джеоф только тупо смотрел на разлитую брагу и хлопал глазами. Он привык использовать полезные для него явления, а вникать в их суть не собирался. Этим пусть займутся мудрецы и волшебники. Кольцо, так кольцо, лишь бы это работало.
- Когда поджигать?
- Как только обе ноги покойника ступят в кольцо. Иначе он просто отшатнётся назад.
Раздался глухой треск и громкий удар. Стена, наконец, не выдержав, рухнула. По коридору заклацали неторопливые шаги.

Прежде они не слышали ни единого звука от поднятых из могил полуразложившихся покойников. Безмолвно они нападали, безмолвно убивали и отвечали таким же глухим молчанием, когда их рубили и бросали в огонь. Но теперь друзья впервые услышали голос корчащегося в агонии мертвеца. Вернее, это не был голос мёртвого тела, а жалобный жуткий стон вселившейся в него кровожадной сущности, густым туманом покидающей свою распадающуюся оболочку. Оторопело смотрящим на это путникам сразу же припомнился тот заунывный вой, слышанный ими в лесу. Неужто, кто-то боролся с покойниками тем же способом…
Мертвец исчез. В горящем кольце осталась лишь кучка пепла. Мэлион, Ланс и Олвин ощутили резкий хлопок ню, будто кто-то хлестнул их по лицу. Это оборвалась невидимая нить, крепко связывающая покойника с неизвестным кукловодом, управлявшим им.
В коридоре толпилась куча полутрупов, не решающихся шагнуть в горящее кольцо. Юлиус презрительно плюнул в их сторону, но они не обратили на это внимания.
Испуганно заржали лошади, о которых путники совсем позабыли. Благородных животных отвели в пристроенную здесь же конюшню, задали им корма и, почистив, оставили там. С тех пор копытные друзья ничем о себе не напоминали. И только теперь подали первые признаки своего ужаса.
- Вот сволочи! – в сердцах воскликнул Джеоф, - И до кобылок наших добрались!
Он рванулся к выходу, но оттуда на него уставился безглазый оскалившийся череп. Отворять окна нечего было и думать. Оставалось одно.
- Как мне помнится, конюшня находится за этой стеной? – спросил у хозяйки верзила.
Догадку его подтвердило встревоженное ржание. Одолжив у рыцаря топор, здоровяк бросился крушить толстую стену.
- Теперь здесь будет новая дверь! – обрушивая на брёвна могучие удары, заявил Громила, - Мэлион, запечатай за мной вход!
Подрубив брёвна, Джеоф тремя ударами проломал в стене дыру. Ещё несколько потребовалось для расширения её достаточного, что бы он смог туда протиснуться.
Его факел выхватил из темноты фигуры вжавшихся в угол лошадей и троих неторопливо наступающих на них мертвецов.
- Эй! – крикнул Громила, - А как на счёт со мной сразиться?
Неизвестно, могли ли слышать его слова мертвецы, но присутствие человека сразу же почуяли. Разом развернувшись, все трое двинулись на здоровяка.
Громила отбежал в дальний угол конюшни и принялся спешно складывать круг из соломы, зорко следя, что бы в нём не было изъянов. Кольцо нужно было соорудить побольше, что бы вместить сразу троих. Но он, похоже, немного просчитался со временем. Его ловушка была готова только на три четверти, а мертвецы подошли уже почти вплотную.
- Эй! – услышал он голос Ланс, полоснувшей одного из троих мечом, - Слабо меня достать?
Покойники разом повернулись к ней. Ловкачка отбежала на безопасное расстояние и весело подмигнула Джеофу. Он быстренько закончил свой круг и вновь окликнул безмозглых мертвецов. Но те, не обращая на него внимания, продолжали наступать на Ланс.
- Что, оглохли, гады? – догнал их Громила.
Но ни лёгкие удары, ни пинки под зад не могли заставить мертвецов сменить намеченную жертву. Тогда верзила, не раздумывая, сгрёб всех троих в охапку и бросил в старательно выложенное им кольцо. Разом занявшийся от факела огонь обратил в пепел ещё троих батраков.
- Вы в Джеломе так же боролись с этой нечистью? – улыбнувшись, обняла верзилу за плечи Пройдоха.
- Нет. Там мы сперва превращали их в фарш.
В распахнутую дверь конюшни ввалился ещё один, видимо, недавно похороненный полутруп. Джеоф, уклонившись от протянутых рук, поднял его и зашвырнул в огонь. Но следом показались ещё пятеро.
- Твои приятели? – шутливо спросил у подруги верзила.
- Первый раз их вижу, - отступая, она подняла меч, - Да и знакомиться как-то нет настроения.
Громила принялся выкладывать новое кольцо, с таким мастерством, словно занимался этим всю жизнь. Но на этот раз времени оставалось слишком мало. Не закончив ещё и половины круга, здоровяк столкнулся с двумя разлагающимися мертвецами. И третий был на подходе с вилами. А Ланс теперь ничем не могла помочь – сама отбивалась от парочки вооружённых лопатами упокойников.
Джеоф приподнял ближайшего покойника и насадил его на вилы собрата. Второй ударил его в грудь, отшвырнув верзилу к стене. Больно ударившись, он свалился на мягкую солому. Но всё же успел откатиться в сторону, когда медлительный мертвяк попытался вцепиться в его тело. Ударом ноги он отбросил того, что с вилами в спине, ухватил обеими руками третьего поперёк туловища, но вдруг почувствовал, как холодные костлявые пальцы сжимаются на его горле. Слишком уж быстро развернулся оставшийся за его спиной покойник. «Вот и доигрался» - подумал Джеоф, падая на сухие доски сеновала и приминая под себя намертво вцепившегося в него мертвеца. Другой нагнулся над ним и с размаху ударил по голове. Чудесный шлем выдержал, но голову тряхануло так, словно на неё свалилось бревно. В глазах потемнело…
Олвин знал, что не успеет, да и не сможет освободить верзилу. Но был другой выход. Джеоф лежал как раз в незаконченном им круге. Вместе с двумя вцепившимися в него мертвяками. Юноша быстро замкнул незавершённое кольцо и бросил на сухую солому горящий факел. Покойники так и не отпустили своей жертвы. До последнего своего момента один сдавливал его горло, а второй впился в мускулистое плечо зубами, тщась прокусить кольчугу. Олвин довольно усмехнулся – здоровяк жив, хоть и без памяти. Чем бы теперь помочь Ланс. Юноша, долго не раздумывая, обнажил клинок и сделал шаг вперёд.
Но мёртвые костлявые руки тугим замком обхватили его тело. Олвин позеленел от страха. Он даже не задумался, почему мертвец не пытается его удавить или разодрать, а просто держит, не пуская на помощь златовласой подруге.
Как нужно действовать, юноша сообразил мгновенно. Свободной рукой он пошарил в неизменно висящей на поясе котомке и извлёк оттуда глиняный сосуд. Взрывающийся порошок, который мог бы много раз пригодиться им в пути, пришёл юноше на ум только теперь. Он раскрыл коробку, высыпал большую часть содержимого обратно в котомку и вытащил запальный шнур. Теперь оставалось только дотянуться до огня. Совершив неимоверно усилие, Олвин рванулся вперёд и упал, увлекая за собой мертвеца. Огненный круг полыхал совсем рядом. Подпалив промасленную верёвку, он вывернулся, насколько смог, и затолкнул сосуд мертвецу поглубже в глотку, едва сдерживая при этом рвотный порыв.
Юноша очень пожалел о том, что не мог заткнуть уши. В голове стоял такой гул, будто маршировало сразу три-четыре массы закованных в металл воинов. И все вразнобой. Взрывной волной его вдавило в доски, но кости всё-таки остались целы – он правильно рассчитал порцию порошка. Рваные ошмётки только что державшего его мертвеца разметало по всему сеновалу. Олвин быстро вскочил на ноги и, схватив Тристан, бросился на помощь Ланс.
Волшебный клинок быстро искромсал обоих покойников. Гораздо крупнее, чем учил Джеоф, но достаточно мелко, что бы лишить их возможности нападать. Ланс, опустив меч, села на солому. Руки её все обагрились кровью. И кровь эта была её собственной.
Разбросанные останки уже начали сползаться, и Олвин поспешил побросать их в горящее кольцо.
В конюшню ввалилась уже целая орава мертвяков. Юноша замер с клинком в руке. Даже Тристан тут был не в силах помочь. В гостиной было не слаще – потух закрывающий коридор круг огня и мёртвые руки жадно потянулись к своим жертвам…

- Мы все в Долине Скорби? – приподнимаясь на локтях, спросил Джеоф, - Но почему тогда так режет в боку, и я вижу твою угрюмую физиономию?
Юлиус улыбнулся. Протянув Громиле бурдюк с добрым элем, он сообщил.
- Вовремя мы доспехи надели. По тебе хорошенько прошлись, но обошлось лишь рваными ранами. Так что не удивляйся, глядя на свою перевязанную тушу.
- Последнее, что я помню – я лежу на холодном полу и меня пожирают два страшно вонючих мертвяка… Брр!
- Мои воспоминания примерно такие же, - усмехнулся Дю Пре. На его лице обильно добавилось царапин, - Что-то им всем моя рожа не нравится. Так и норовят её исполосовать. Кстати, за свою шкуру благодари Олвина.
Джеоф признательно хлопнул юношу по плечу.
- Да хватит, наверное, считать, кто кому сколько раз жизнь спасал, - засмущался тот, - А то ведь скоро со счёта собьёмся.
Громила на удивление легко поднялся на ноги и осмотрелся по сторонам. Словно и не было разодранных ран на плече и в боку.
- А куда это подевались наши дружки-приятели?
- Утро занялось, и гости разошлись по домам.
Настроение у всех было донельзя хорошее, несмотря на все ушибы и раны. Они остались живы – и это главное. А ведь никто из друзей уже не чаял увидеть новый рассвет.
Джеоф откинул ногой обгоревшие головёшки и вышел наружу. Лёгкий ветерок донёс первые утренние запахи. В воздухе пахло смертью…
Вместо привычного щебетания пташек и трескотни кузнечиков, заря огласилась жалобным плачем женщин и испуганными детскими криками. Деревня потеряла ещё нескольких жителей.
На её тихих улочках не было и следов пребывания ночных гостей. Но во многих домах царил полный хаос, перемешанный с алой кровью. Смерть не кричала с улицы, она сама входила в дом.
Вдали показались две сгорбившиеся дряхлые фигурки. Они направлялись к постоялому двору.
- Старички наши идут, - узнал их Джеоф, - На сей раз им от разговора не отвертеться!
Но седовласые супруги, похоже, сами шли рассказать то, о чём так упорно молчали вчера. Только вблизи верзила заметил, что у Камелы не хватает руки. Болтающаяся культя была кое-как перевязана пропитавшейся кровью рубашкой.
- У вас, вроде как, лекарь был? – не дойдя до порога, крикнул дед.
Джеоф бросился навстречу, подхватил старуху и спешно отнёс её в дом.
- Мэлион, силы ещё остались?
Волшебник, удивлённо воззрившись на пожилую женщину, быстренько сплёл заклятье, остановившее кровотечение и притупившее боль. Потом Катрина раскалила кочергу в горящем камине и принялась прижигать кошмарную рану, благо замороженная плоть жару не чуяла.
- Ой, благодарствую, сынок! Как полегчало-то сразу!
Дед рассказал, как мертвецы оторвали его жене руку, но добивать почему-то не стали, а, бросив истекать кровью, ушли громить трактир.
- Эх, надо было вчера вам обо всём поведать! Знал ведь, что вы, остолопы, ночевать останетесь! А предупреждал же, предупреждал, что не стоит!
- Угомонись, батя! Мы все живы и даже почти здоровы. А вот мертвяки ваши многие здесь полегли! Но в одном ты прав – надо было нам вчера всё рассказать, глядишь и ваших бы кого смогли уберечь! – укоризненно покачал головой Джеоф.
- Вы что, знаете способ бороться с ними? – не поверил дед.
- А почему нас, думаешь, ещё не сожрали? Вон, - кивнул здоровяк на камин, - пепел лишь от них и остался.
- Дед Макай, они тут ночью такую кутерьму закрутили! – восхищённо поведала Афелия. Похоже, ночные события немного вернули её к реальности, - Клинки свищут, огонь пылает! А чародей у них хоть и юн, да удал! Заклятьями своими дом от пожара берёг, мертвяков к полу примораживал, да друзей своих тут же латал! А как потом рукопашная завязалась – так клочья одни только от мертвяков летели! Эти храбрецы хоть и кровью истекали, а стояли насмерть! Один вон даже подняться-то не мог, грудь разворочена вся, да дырища в боку – а голыми руками покойника удавил.
Хозяйка, как водится, немного приукрасила. Йоло действительно поднял одного мертвяка, да сунул его в горящий дверной проём. И держал там, пока тот дух не испустил. Руки, конечно, пообуглились, но сам зато жив остался.
- А другой паренёк, - не унималась женщина, - вертится со своим мечом быстрее вихря! Руки отрубает нежитям проклятым, головы сносит! И тут же их в огонь, что б сгорели, поганые! Эх, жаль только с рассветом многим удрать удалось, так бы эти чужеземцы всех перебили!
Здесь Афелия явно загнула. Если бы не зарница, не сидеть бы друзьям нынче в гостиной, а лежать, захлёбываясь собственной кровью. Ужасающие вмятины на латах рыцарей красноречиво говорили о том, какая судьба ждала невольных борцов с нежитью.

- И как давно это началось? – выслушав рассказ стариков, спросила Ланс.
- Да с той поры, как ведьму ту пожгли… - припомнил дед Макай, - Она ещё перед смертью отомстить грозилась… А не её ли это рук дело?
- Что за ведьма? – сразу заинтересовалась Пройдоха.
- Да была тут одна… Ручей наш отравила, сволочь. Пришлось за водой до реки бегать. Да скотина кой-какая отхлебнула с того ручья, да подохла сразу… Точно, как на костёр ведьму сволокли, так и начались неприятности… Сперва дичь в лесу перевелась, потом и охотники пропадать начали… А оказалось, это мертвяки у нас в округе хозяйничают!
- И как же вы это её сожгли? Не жалко было? – с укором глянула на стариков Катрина.
- Ещё как жалко! – возмутился дед, - Я ж сразу говорил – высечь её плетьми, да и будет с неё, авось другой раз подумает, прежде чем ручей травить. И супруга моя против была. Да только кто нас, стариков, слушает! Им же, молодым, погеройствовать надо! Смотрите, мол, люди, ведьму сожгли! Она же лишь шмакодявка шкодливая… Эх, дурьё!
- И много вас против-то было?
- Да, почитай, все, кто остались. Прочие же – это кто в ту пору на охоте, али ещё где был. Баб вообще не спрашивали, то-то они большей частью живы… Слушай, а может впрямь кудлатая с того света нам мстит? Палачей своих сразу прикончила, а тем, кто в стороне стоял, дала ещё пожить немного!
- Ты мне, дед, скажи лучше сколько времени с той поры прошло? – переспросила Ланс.
- Да почитай что пятая луна уже идёт… Верно, с лета беда-то началась…
- Так ты ж рассказывал, что они, как листья пожелтели, в деревню пришли. То есть, не более двух лун назад.
- Так оно и есть. В деревню вторую луну ходят. Сперва скотину всю пожрали, потом и за людей принялись. Только до того-то они по округе бродили. Зверьё перебили, да пораспугивали. Охотничков, какие попадались, тоже задирали на месте. Пакостили, где только могли. Это ж они нынче такие смиренные – чуть рассвет и бегут. А прежде и днём и ночью шатались, проклятые!
Ланс задумчиво собрала услышанное в единое целое. У неё уже вырисовывалась определённая картина, но пока она своими подозрениями делиться не хотела.
- Для пущей ясности надо бы на кладбище ваше сходить, - наконец произнесла она, - Мэлион, дыры ловить умеешь?
- Не пробовал, но думаю, что смогу.
- Моих-то скромных способностей точно не хватит. Ты уж погляди, только умоляю, не лезь в них. Просто разведай, сколько их, да как широки. Закрывать мы их потом будем.
- Да разве мы их закроем. Среди нас нет ни единого некроманта!
- Вот кто их открыл, тот их для нас и закроет… Ты ступай, да мордоворотов прихвати наших на всякий случай. А мне ещё кое-что обдумать надо. Вы уж покажите им, где хороните, - обратилась Ланс к старикам.
- Проклятое это место, нельзя туда ходить, - заверещала Камела.
- Так вы и не ходите. Укажите только дорогу моим друзьям, чтоб не заплутали.
Старики, не прекращая ворчать, согласились, хотя всем своим видом выказывали недовольство этой глупой затеей.
Лишь они покинули дом, Ланс попросила Дю Пре  и Алиса сходить за хворостом, а Афелию помочь им управиться.
- Он нам сегодня пригодится, если придётся снова в дому обороняться.
Так, кроме самой Пройдохи на постоялом дворе остались только её юная спутница, тяжелораненый бард и Олвин. Ланс собрала всех в кружок поближе к лежащему британцу и заговорщицким шёпотом произнесла.
- А теперь послушайте, что я вам скажу. И помните – не обмолвитесь никому из жителей деревни. Иначе мои слова могут дойти до ушей одного очень нехорошего человека. Здесь творится вот что…

Наблюдения Мэлиона ничуть не удивили Ланс, а только подтвердили её догадки. Никаких дыр и в помине не было, а мертвецы разгуливали себе спокойненько по кладбищу, ни на кого не нападая и не покидая его пределов. Джеоф и Юлиус сперва хотели порубать их, но потом, убедившись, что опасности от них никакой, поддались на уговоры юноши поскорее оттуда убраться. Пройдоха посоветовала здоровякам никому не трепаться о том, что они увидели на кладбище и что вообще там были.
Пригласив волшебника прогуляться, Ланс высказала ему свои предположения.
- … Помнишь те невидимые нити ню? Теперь ты понял, что это?
- Да. Хозяин поддерживает связь со своими марионетками.
- И когда кукла погибает, она обрывается. Ты не мог бы проследить одну из этих нитей?
Мэлион отрицательно покачал головой.
- Это почти не… Это очень сложно. Пока она не разорвана, её довольно трудно вообще заметить. А после она существует очень недолго. Но, возможно, мы сможем воспользоваться одной штукой…
- Какой штукой?
- Вот, - юноша извлёк из-за пазухи загадочный чёрный кристалл.
Ланс, увидев эту неестественную черноту, в ужасе отшатнулась.
- Не может быть! Откуда это у тебя?
- Всплыл из Великой, когда там железноголовых топили, - Мэлион подозрительно глянул на старшую спутницу, - Ты знаешь, что это? Мы с Олвином подозреваем какую-то реликвию некромантов…
- Это ставелит, - уверенно заявила Пройдоха, - Однажды мне доводилось с ним сталкиваться. И воспоминания остались самые жуткие. Почему ты раньше не рассказал?
Молодой маг потупил взгляд и нехотя ответил.
- Мы опасались, что вы с Джеофом можете от него избавиться, и тогда он попадёт в дурные руки. Такие вещи так просто не исчезают, им обязательно нужен владелец. И судьба захотела, чтобы он был у меня.
- Опять судьба! – вознегодовала Ланс, но быстро успокоилась и задумалась, - Хотя, может, ты прав. Уж выбрасывать-то эту вещь было бы крайне глупо. Но вернёмся к нашим делам – ты умеешь им пользоваться?
- Нет, надеялся ты мне расскажешь. О некромантии я знаю очень мало, и больше байки и сказки.
- Я тоже. Даже в росказнях. Слышала, что ставелит крайне опасен и так же редок. Но что с ним делать – понятия не имею.
Мэлион спрятал чёрный кристалл обратно за пазуху и, немного подумав, предложил.
- Тогда я могу попытаться замкнуть одну из этих нитей на себя в момент обрыва, а после отследить по ней некроманта.
- Нет. Слишком опасно. Хочешь стать такой же марионеткой в руках неведанного кукловода?
- Не говори глупостей. Я не безмозглый мертвяк, а живой, мыслящий человек, - Мэлион говорил более чем серьёзно, - Поймав один конец нити можно без труда отследить второй.
- Тогда замкни её на меня.
- Я не смогу. А если бы и мог, не стал бы этого делать.
- Значит, риск всё-таки есть?
- Риск есть всегда. Нужно успеть ухватить оборванный конец до того, как кукольник отпустит свой. Иначе можно навеки пропасть в никуда.
- И ты хочешь пойти на это? И думаешь, мы тебе позволим?
- На себя я замкнуть успею. На кого-то другого – нет.
- И всё же я думаю, что не стоит…
- Для настоящих чародеев нет такого слова.
- Ты пока не настоящий чародей, а только ученик, - Ланс внимательно посмотрела в уверенное лицо юноши, - Хорошо… Чем мы сможем помочь, если у тебя не получится?
- Отведите меня к самому могущественному чародею, который сможет отыскать другой конец и вернуть меня из небытия.
Потом они ещё долго обсуждали детали плана, измышленного Пройдохой. И уже когда собрались вернуться к друзьям, Ланс спросила.
- А хозяин нитей сможет разорвать связь, заметив обман?
- Нет, вряд ли. Подцепившись, я смогу пользоваться этой ню, как и он. В крайнем случае, у меня будет несколько мгновений, что бы отпустить свой конец.

Вечер выдался на редкость холодным и тёмным, ночь обещала быть куда как злее. Словно сама природа нынче ополчилась против отважных борцов с нежитью.
Всё было готово. Ровно выложенный прямоугольник соломы и хвороста затаился, примятый сверху мёртвой травой. Незачем было обнаруживать ловушку прежде времени. На всякий случай друзья заготовили подальше ещё одну.
Дю Пре и Алис прятались с факелами в подворотнях. Они должны были зажечь дальние углы. Джеофу и Юлиусу доверили  ближние. Остальные пятеро странников гордо стояли посреди улицы, ожидая ночных гостей. Даже израненный Йоло предпочёл принять бой вместе с друзьями. Селяне, дрожа от страха, сидели по своим домам. Рыцари сперва хотели укрыть их на постоялом дворе, но Ланс сказала, что в этом нет необходимости. Сегодня охота будет идти только на чужеземцев. Мастер-кукловод сидел в одной из этих хибар. Но он не трясся от ужаса с бесполезными вилами в руках, а тихонько посмеивался, глядя на нелепые на его взгляд попытки жалких людишек остановить нашествие его марионеток. Он, конечно, понял, что столкнулся вовсе не с напуганными батраками и тоже готовился к этой встрече.
Мертвецы не заставили себя долго ждать. Прежде, чем они показались сами, до людей донёсся звук стройно хлюпающих шагов. Они вышли из непроглядной тьмы ровными шеренгами, по пять покойников в ряду, словно на параде. Это, конечно, удивило друзей, но не настолько, чтобы нарушить их планы относительно этих гниющих рож. Как бы они не строились, подвижности у них не прибавилось. И безмозглые полутрупы как всегда неторопливо влачили ноги по земле.
Всё шло, как и задумывалось. Покойники один за другим вступали в приготовленную для них ловушку. Но вдруг что-то пошло не так. На пути мертвецов появилась маленькая девочка, лет пяти, с двумя тоненькими русыми косичками и испуганным румяным личиком. Откуда она взялась, никто не успел заметить. Вроде вынырнула из какого-то переулка, побежала через улицу, но, увидев жутких созданий, движущихся прямо на неё, оторопело замерла и уставилась на них широко распахнутыми глазами.
Все в страхе уставились на девочку. Вот-вот мертвецы настигнут её и разорвут в клочья… Четверо мужчин с факелами одновременно бросились ей на помощь.
- Нет! – воскликнула Ланс, - Назад все! Она из них! Вы что, не видите – они же подчиняются ей!
Трое замерли в нерешительности, но Рэй Алис, казалось, не расслышал её слов. Он, бросив факел, подбежал к девочке и поднял её на руки.
- Джеоф, лови! – верзила стоял к нему ближе всех. Ему-то рыцарь и бросил лёгкое тельце ребёнка, - Спасай её!
В следующий момент отважные борцы с нежитью с ужасом увидели, как когтистая мёртвая лапа выходит из головы Алиса, превращая его мужественно лицо в кровавое месиво…
- Рэй! – отчаянно воскликнул Дю Пре, - Рэй!
Голова поручика отделилась от его туловища… Над окутанной мглой деревней пронёсся злорадный хохот девочки…
- Поджигай!
Три факела одновременно упали на высохшую траву. Но без четвёртого прямоугольник занимался довольно медленно. Один из наступающих покойников успел, как ни в чём не бывало, встать как раз на пламенеющую линию. Разлагающимся ногам огонь не причинял никакого вреда. А искусно подстроенная ловушка так и не смогла замкнуться. Мертвец спокойно стоял на пылающей черте, пока другие неторопливо устремлялись дальше, наступая на попятившихся людей.
- Подержите-ка кто-нибудь эту гадину, - передал спутникам барахтающуюся девочку Джеоф, - Я пойду объясню той мрази, что он не туда поставил свои грязные ходули!
Объяснение было убедительным и не долгим. Один удар швырнул покойника на сырую землю. Контур замкнулся и все оставшиеся в нём мертвяки закорчились в агонии. Но, к сожалению, большая часть безмолвного войска успела выбраться из ловушки.
- Хи-хи-хи, думала, ты победишь? – тоненьким голоском пропищала девочка. На детском личике застыла злорадная ухмылка.
- Мы ещё не проиграли, - спокойно ответила Ланс, крепко сжимая девочку, - Можем, например, убить тебя.
- Хи-хи-хи, и чего вы этим добьётесь? Думаешь, я ими управляю?
- Конечно, нет, - отступая сказала Пройдоха, - Ты же не такая дурочка, хотя и очень на неё похожа.
- Вот погоди, поймают тебя мертвячки… Хи-хи-хи! На этот раз они не уйдут с рассветом!
А мертвецы, тем временем, понемногу заполнили вторую ловушку. Трое мужчин с факелами неотступно следовали за ними. Четвёртый зажёг Йоло. Хоть он и был ещё очень слаб, немного ходить себя заставил.
- Мэлион?
- В порядке! – отозвался волшебник.
- Поджигай!
Девочка слишком поздно сообразила, что произошло. Она попыталась встрять со своей волшбой, но Ланс крепким шлепком по лицу прекратила её старания.
- Играй честно, ведьма!
И вновь потоки пульсирующей ню ударили всех, кто был способен её почувствовать. Но на этот раз друзья были подготовлены. Мэлион уверенно подхватил одну из бьющихся нитей и тут же закоротил её на себя.
- А-а-а! – лицо волшебника исказила гримаса боли.
Но он, собравшись, выпрямился и твёрдым шагом пошёл вперёд.
- Он… она там, - указывая в неопределённом направлении, простонал юноша, - И она не видит меня!
Мэлион отчаянно боролся с подавляющей волей. Настойчивый голос твердил: «Убей! Убей! Убей златоволосую чужеземку!» Мэлион усмехнулся, и это веселье помогло ему справиться с вгрызающимся в сознание убеждением. Неужто хозяйка марионеток считает наиболее опасной для себя Ланс. Что ж, скоро она убедится, что это не так!
Мэлион аккуратно дотронулся до ню кукольницы. И изумился – она была очень велика и в корне отлична от привычной и знакомой ему. Но всё-таки это была ню. А значит он может ею завладеть, благодаря тесной связи с её обладательницей. Надо только действовать крайне осторожно, ничем не выдавая пока своего присутствия. Назойливое гудение в голове стихло, превратившись в едва заметное потявкивание. Молодой волшебник поднял руки и внимательно опустил их в бушующие потоки ню…
- Она там? – Ланс, вслед за Мэлионом, остановилась перед красивым домиком.
- Не входите туда! – предупредил юноша, - Она одним взглядом убьёт любого из вас.
Сам волшебник считал, похоже, что он смерти не подвластен и смело вошёл в высокую дверь, которая сама по себе отворилась. Пришла пора показаться во всей красе! И гордо престать пред очи ведьмы.
- Что, гадина, чувствуешь, как там твою сестрицу лупцуют? – усмехнулась Ланс, глядя на помрачневшее лицо девчушки. Сама отчётливо чувствовала напряжённую борьбу во чреве дома. И борьбу отнюдь не телесную.
- Не лезь, кудлатая! – воскликнула Пройдоха, чувствуя, как девчушка потихоньку передаёт сестре свою ню.
Резким ударом она лишила сознания маленькую злодейку.
Немного погодя Ланс снова почувствовала течение ню. На этот раз это был Олвин, решивший помочь Мэлиону. Вслед за ним появился ещё один. Странница подумала, неужто третья сестрица очухалась… Но нет – источник был совсем рядом. Златоволосая красавица медленно повернула голову… и увидела улыбающуюся физиономию Джеофа!
- Я… я не знаю, что это, - потупив взгляд, промямлил верзила, - Как-то само получилось…
Ланс изумлённо уставилась на могучего друга. Что ещё она откроет в этом простоватом на вид здоровяке… Нет, никаких признаков владения ню в нём прежде точно не проявлялось. Так что же тогда это?
- Оно… появилось после вчерашней ночи… - запинаясь, сообщил Громила, - Я думал… меня просто… хандрит!
- Эх, мордоворот ты наш ненаглядный! Знаешь, сколько людей мечтают так похандрить?! Но где ты научился передавать ню?
- Не знаю… Просто мне захотелось, чтобы Это перешло к парню. Мне-то оно ни к чему, а ему, глядишь, поможет.
- Ещё как поможет, - вмешался Олвин, - Знаю я, Джеоф, откуда взялась твоя ню. Ты немало времени вчера провалялся в огненном круге с мертвяками в своём адамантиновом шлеме! Он создал вокруг твоей головы непроницаемый контур, и вся высвобожденная из покойников ню ушла тебе в голову. Вставай-ка в ловушку, нахлобучивай шлем и продолжай хотеть, что бы Мэлион стал сильнее! Надеюсь, освобождённая ню ещё не развеялась.
Джеоф поспешил в догорающий контур, где недавно рассыпалось прахом множественно бродячих мертвецов, и принялся усердно передавать ню молодому волшебнику. А Дю Пре и Юлиус забегали за хворостом и соломой, поддерживая огонь. Как сказал юный алхимик, ню удерживается внутри, пока контур горит, стоит ему разорваться или потухнуть – и всё моментально развеется.
Мэлион не пытался проводить какие-нибудь изворотливые и утончённые атаки. Он просто грубо бил в лоб. Его целью было заставить ведьму обнажить всю свою ню. Всю до последней капельки. Но кукольница оказалась намного могущественнее, чем он полагал сначала. Поздно юноша понял, что занял у неё слишком мало ню. Недостаточно, что бы раскрутить её полностью. К счастью, друзья смогли ему помочь. Сперва он выкачал ню Олвина, потом ещё чью-то… Чью, пока не важно. Об этом он будет думать потом. Теперь они изловчились достать где-то постоянный источник…
Юноша почувствовал, что его противница выложила уже всё, что у неё было. Её мощь стала почти осязаемой. Тут-то он и прихлопнул ведьму одним давно подготовленным ударом. Обладая такой ню они могли бы бороться вечно. Но Мэлиону нужно было совсем не это. Для того он и не давал разорвать ей связь, чтобы вот так вот, одним махом, забрать полностью всю ню ведьмы. Да, это было коварно! Но зато ещё как действенно! Кукольница тут же лишилась воли и сама стала марионеткой в руках юноши, висящей на тоненькой ниточке, которую он мог дёргать, как хотел.
Волшебник ощутил ещё пару дюжин таких нитей. А-а-а, ведьма всё-таки припасла нескольких покойников про запас. Сомневалась ведь, стерва, в своей победе. Он тут же велел всем марионеткам, кроме самой ведьмы, отдать концы. Округа огласилась их истошными воплями…

Дверь отворилась, и из неё, пошатываясь, вывалилась пожилая женщина с иссохшим лицом. Она была ещё далеко не стара, но в русых прядях уже появились первые седины. Следом за ней твёрдым уверенным шагом вышел Мэлион.
Друзья смотрели на него с немалым удивлением. Юноша сильно изменился после этого боя. Не осталось и следа его прежней апатии. Лицо стало суровей и серьёзнее. Голова высоко поднята, взгляд пронзающий и прямой.
- А-а-а! - совсем уж по-детски захныкала девчушка и отчаяннее прежнего забарахталась в руках Ланс.
- Отпусти её, - спокойно сказал Мэлион, - Никуда она не убежит.
Странница поставила маленькую ведьму на землю. Она действительно и с места не тронулась, прикованная взглядом волшебника к сырой почве.
- А твоя сестрица была куда сильнее тебя, - заметил он.
- Я могу, наконец, покинуть этот зорнов круг? – напомнил о себе Джеоф, - Что-то здесь жарковато, да и усталость навалилась непонятная…
- Так это был ты? – удивился юноша, - Вот дела… Благодарю, без тебя она спалила бы меня заживо!
- Рано радуетесь, неудачники! – дико захохотала девчушка, - А как вам это!
В темноте раздалось громкое хлюпанье не менее нескольких дюжин босых ног. Этот до боли знакомый звук заставил разом всех насторожиться, а повыползавших было деревенских жителей забиться поглубже в свои дома.
- Что, ещё ловушки остались? – злорадствовала ведьмочка, - Или, может… побежим?
- Уничтожь их немедленно! – велел Мэлион, - Иначе я прикажу твоей сестре перегрызть твою глотку. И тебе придётся убить её!
- Ха, ха, ха! Опоздал, болван! Я уже не управляю ими – теперь они сами по себе!
- Тогда верни контроль, ты, стерва! – впервые допустил себе волшебник подобное ругательство.
- А что, сам не можешь?
- Мог бы, тебя бы не спрашивал!
- Тогда ты проиграл, молокосос!
И вместо того, что бы бежать, девчушка, закатив глаза, упала на землю.
- Вот зорн! Ушла! – в сердцах воскликнул Мэлион.
- Да вот же она валяется! – подошёл к щуплому тельцу Джеоф, - Сей миг растолкаем…
- Она провалилась в Астрал. Чтобы вернуть её, придётся тоже погружаться. А на это нет времени.
Времени точно было в обрез. Бушующая толпа приближалась. А неуправляемые мертвецы пострашнее любого стихийного бедствия. Они втрое сильнее и опаснее. И уничтожают всё на своём пути…
- Мэлион, - неожиданно спокойно сказала Ланс, - Давай-ка сюда ставелит.
Молодой маг удивлённо взглянул на странницу, но увидев её уверенный взгляд, молча вынул камень и протянул ей.
- Юлиус, возьми, - Пройдоха вручила загадочный кристалл меднику, - Дуй к Афелии. Скажи, что её сёстры обезврежены и потеряли контроль над мертвяками. Пусть она воспользуется этим и остановит их, пока они не снесли всю деревню. На этот раз в живых не останется никто, так что пусть поторопится! Ни о чём не спрашивай, просто передай ей эти слова и кристалл.
Медник молча отправился исполнять просьбу Пройдохи. Остальные, в который раз изумившись, взялись за привычные уже ловушки, на случай, если ведьма не справится. Надежды на них, правда, было мало – неконтролируемые мертвяки строем не ходят…
Выйдя из-под контроля, мертвецы неожиданно резко сменили свои повадки. Они перестали выбирать себе жертвы, а бросались на всех подряд. И двигаться начали втрое-вчетверо быстрее. Теперь у них не было необходимости поддерживать определённое направление, а значит они могли позволить себе такую роскошь, как скорость.
Но до людей им оставалось куда как далеко. На открытом пространстве друзьям не составляло труда постоянно держаться на безопасном расстоянии. Нескольких даже удалось уничтожить, заманив в огненные кольца…
Одной своей привычке мертвецы всё же не изменили – всегда входить через дверь. Многие селяне, отказавшиеся, вопреки уговорам отважных борцов с нежитью, покинуть хибары, нашли в них свою смерть… С большинством Дю Пре и Джеоф поступали крайне бесцеремонно – вышибали двери и силой вытаскивали людей на улицу. Они тут же в панике разбегались кто куда, нередко наталкиваясь на буйствующих мертвецов. Но, несмотря на это, многих удалось спасти…
Мэлион велел старшей ведьме подхватить сестру и отнести её в трактир. Ведь неконтролируемые мертвецы не остановились бы и перед убийством бывших хозяек. Вернее, их-то они и стремились убить в первую очередь…
Ночная тьма наполнилась алым заревом пожаров. Холодная земля согревалась в потоках дымящейся крови. Сырой воздух пропитался ужасом… и смертью! Далёким эхом ещё отдавались последние предсмертные стоны. Все, кому удалось выжить, давно покинули деревню. Кто-то в паническом страхе бежал в зловеще пустынный лес. А кто-то укрылся на постоялом дворе.
Подхватив тело Алиса, друзья отступили к последней черте. Они целиком перепачкались в крови. В основном, своей собственной. Частично – тех, кого не удалось вовремя спасти. Теперь всё зависело от того, справится ли Афелия…
 
Мать Веда.

Месяц Однорога не самое холодное время осени. Но здесь, на полночи Вальянтхейма, приближение зимы уже дало о себе знать. Где-нибудь на полдень, скажем, в Миноке, ещё только-только начинали желтеть первые листья. А свежая зелёная трава нежно купалась в тёплых лучах Ока Митры. В Кингсэйдже выпал первый снег. Большие белые хлопья мягко ложились на пропитанную кровью землю, густым одеялом укрывали крыши домов и сараев, укутывали спящие деревья нежным покровом. Блеклый утренний свет озарял макушки стройных сосен и елей, могучих кедров и лиственниц, совсем уж редких тэлькэдов, чудом выживших во время их повсеместной порубки. Кора этих благородных деревьев была совершенно гладкой и в ясные дни на ней играли разноцветные блики. Но в это утро лишь немногие лучи яркого светила пробивались в тусклые просветы между густыми облаками. И тэлькэды можно было различить только по их раскидистой кроне и ровному, негнущемуся стволу.
Джеоф вышел на улицу и довольно размял руки. Окружающий вид глубоко поразил его. В Джеломе ему доводилось видеть снег, но очень редкий и довольно быстро истаивающий. Здесь же белое покрывало лежало повсюду ярко искрящимся слоем. С непривычки верзила зажмурил глаза. Несмотря на то, что Яркое Око Митры скрылось за плотной завесой облаков, было светло, как самым ясным утром.
Но это оказалось лишь обманчивой иллюзией. Посмотрев на небо и на чернеющий вдали бор, Джеоф убедился, что на самом деле здесь по-прежнему тускло и пасмурно. Только снежный настил сверкал аж до рези в глазах, ловя каждый пробивающийся к земле блик.
Громила в неведомом порыве нагнулся и зачерпнул ладонью пригоршню снега. Он был холодным и мокрым, но как-то приятно леденил руку, тая в ней и превращаясь в чистейшую прозрачную воду. Джеоф поднёс ладонь ко лбу и ощутил бодрящую прохладу.
Совсем рядом захрустели шаги. Обернувшись, верзила увидел идущего на него мертвеца. Лицо уже почти разложилось, но правый глаз, как ни странно, остался на месте и невидящим взглядом смотрел вперёд, насмехаясь над всем человеческим обликом. Громила инстинктивно положил ладонь на рукоять меча, но вдруг ощутил чьи-то нежные руки, обнявшие его за плечи.
- Всё никак не привыкнешь? – улыбаясь, спросила Ланс.
- О, зорн! – сокрушился Джеоф, возвращая клинок в перевязь, - Каждый раз, видя эти гниющие хари я загораюсь желанием снести их с плеч!
Пройдоха весело засмеялась. Покойник спокойно прошёл мимо и, не обращая на людей никакого внимания, приступил к приколачиванию принесённых им досок на место сгоревшего косяка.
Издалека доносилось мерное постукивание топоров. Другие мертвецы заготавливали дрова на зиму. Третьи ушли за водой. Ещё дюжина трудилась над починкой развороченных ими домов. Последние воздвигали каменную ограду вокруг деревни. Здоровенные булыжники приволокли ещё прошлой ночью с обширных каменоломен в семи верстах от Кингсэйджа.
Два дня назад всей деревней хоронили погибших. Те же бродячие мертвецы копали могилы и приводили кладбище в порядок. Селяне сперва их смертельно боялись, и старались держаться от них подальше. Но со временем понемногу привыкли. Хотя на расстояние вытянутой руки подходить к покойникам никто не решался. Кто их знает… Афелия пообещала, что они никого не тронут. Но как можно доверять тем, кто недавно безжалостно убивал их родных и близких. Тем паче, что они имеют такой жуткий облик.
Роптать пока никто не осмеливался. В конце концов, пока они работают, терпеть их можно. Ведьма говорила, что держит мертвецов в крепкой узде. Правда, селяне мало верили в существование добрых колдуний, но хозяйку постоялого двора все знали, как добродушную, приятную женщину. Никто не мог припомнить за ней ничего дурного. А о том, что она тоже принимала участие в поднятии нежити, жителям деревни Ланс решила не рассказывать. Всё-таки, Афелия сумела вовремя одуматься и отказаться от кровожадного плана сестёр.
Джеоф и Юлиус отнеслись ко всему этому с явной неприязнью. Один привык бороться с восставшими из мёртвых самыми жесточайшими способами и никак не мог принять, что их невероятную силу и выносливость можно обратить на пользу людям. Другой же слишком хорошо помнил сжимавшиеся на его горле окостенелые пальцы.
Дю Пре более других сокрушался о гибели сэра Алиса. Он вместе с ним участвовал в трёх походах, не раз убеждаясь в его храбрости и доблести. Частенько они и гуляли в тавернах и прикрывали друг другу спину не в одной пьяной драке. Рыцарь знал его, как человека достойного, благородного, бесстрашного в бою и разгульного в веселье. А главное – как верного друга.
- И зачем только герцог велел ему нас проводить! - Дю Пре считал себя отчасти виновным в гибели друга, - Неужели я уже лишился его доверия! Не отправься Рэй со мной в этот бессмысленный путь, был бы нынче жив и здоров!
- Он пожертвовал жизнью ради спасения ребёнка, - попытался утешить его бард, - Пусть эта девочка и оказалась ведьмой, сэр Алис поступил мужественно, как и подобает настоящему рыцарю! Поэтому смерть его не напрасна! А в битве с разбойниками он спас мне жизнь! Я буду вечно ему благодарен и сохраню о нём память!
Хоронить рыцаря не стали. Дю Пре горячо настоял на том, что бы вернуть его тело в Тринзик, к родным. Насколько он знал, у Алиса был брат. Мэлион вернул ему голову на место и заморозил, что бы уберечь от разложения. Гроб ему сколотили из драгоценной древесины тэлькэда, специально подысканной в тенистых буреломах. Обшивку сделали из алого бархата, нашедшегося у Афелии. Потом обили железом и украсили причудливыми вырезками, запечатлевшими последнее сражение отважного воина. Конечно, мертвецов и близко не подпустили к этой работе. Даже за деревом рыцарь и Юлиус ходили сами на несколько вёрст, что бы ничто не осквернило последнее пристанище Рэя Алиса.

… На четвёртый день победы над нежитью произошло роковое событие. В деревню явилась женщина…
Она не пришла пешком и не прискакала на лошади, а прилетела… Её заметили ещё в трёх-четырёх верстах от деревни. Поначалу, не различив достаточно чётко очертаний тела, её приняли за чудовищную птицу. Но, рассмотрев поближе, поняли, что перед ними ещё одна ведьма…
Женщина парила над землёй на высоте трёх дюжин саженей безо всяких там крыльев, будто бы её стройную лёгкую фигуру несли могучие воздушные потоки, словно она была лишь пёрышком в руках всесильной стихии. Длинные, медно-русые волосы расстилались за ней серебристым шлейфом. Её широкое, снежно-белое платье трепыхалось в дыхании встречного ветра. Раскинутые в стороны, изящно худенькие руки словно бы тянулись к небу, стараясь достать тонкими белыми пальцами до облаков. Но мерцающие красные глаза смотрели вниз, на укрытую снегом землю, пытаясь отыскать что-то очень важное для этой невероятно прекрасной женщины. Хотя как раз эти необыкновенные глаза нарушали её утончённую красоту, делая облик ведьмы каким-то отталкивающим. Но в них не было ничего жуткого и зловещего, просто их завораживающий магический блеск придавал смотрящим на неё людям ощущение тревоги и непонятной опасности.
Дважды облетев деревню, колдунья плавно опустилась у самых дверей постоялого двора, где уже ждали мужественные странники и хозяйка трактира.
- Здравствуй, Афелия, - не замечая остальных, женщина обратилась к деревенской ведьме.
- Здравствуй, Мать Веда, - тихо ответила она.
- Я пришла за тобой и твоими сёстрами.
- Знаю, - ведьма опустила глаза.
Никто не заметил, когда успел измениться цвет очей колдуньи, но на окружающих её людей смотрели не мерцающие красным, а небесно-голубые глаза, завораживающие своей глубиной.
- Пусть выйдут остальные две, - она сказала это, как ни странно, молодому волшебнику.
Мэлион согласно кивнул, и вскоре из дома вышла пожилая ведьма, несущая на руках младшую сестру. Находясь под чужим влиянием, она не могла понимать происходящего вокруг, и всё же, когда её невидящий взгляд натолкнулся на фигуру величественной женщины, глаза старухи накрылись тенью страха.
- Можешь отпустить её.
- Но она…
Женщина посмотрела на юношу выразительно спокойным взглядом. В этот миг она дала ему заглянуть вглубь себя, осознать всю её великую мудрость и могущество. Приоткрыла ему толику той несокрушимой творящей силы, что зовётся Добротой. Дала почувствовать, что её возвышенное величие не тщеславие злобной ведьмы, а гордость матери племени, страдно заботящейся о каждом своём ребёнке. Она пришла не покарать нахальных смельчаков, одержавших победу над её соплеменницей, а только забрать удравшее из дома нашалившее дитя, чтобы воспитать в ней те же любовь и сострадание. И вместе с тем она разбудила в волшебнике что-то большое и светлое, в одно мгновение вытащившее юношу из его апатии и вернувшее ему радость жизни.
Мэлион уверенно оборвал нить, связывающую его с пожилой ведьмой.
- Забери своё дитя, Мать Веда. И научи её впредь использовать свою силу только во благо.
- Ты правильно сделал, что вернул её. Тебе бы никогда не овладеть этой силой, она только сгубила бы тебя. Ты далеко пойдёшь, юноша, если выберешь верный путь.
- Пока я на своём пути. И я уверен в нём.
Колдунья загадочно улыбнулась, но ничего не ответила. Вместо того, она обратилась к остальным.
- Благодарю вас за то, что смогли остановить кровавое безумие, порождённое дочерьми моего племени. Вы мужественные люди. Таких я встречала очень редко.
Никто даже не спросил, откуда ей известно о произошедшем в деревне.
- Многие бы поступили так же, - гордо заявил рыцарь, - Тебе просто не повезло, что ты не знала таких людей. Иначе была бы о нас другого мнения.
Вокруг уже собралось немало народу. Всем хотелось поглазеть на чудесную летающую женщину. И послушать её мелодичный голос.
Лицо колдуньи не отражало возраста. Ей можно было дать и две, и три, и четыре дюжины лет. Но Мэлион знал, что она старше. Намного старше. И на своём веку повидала немало людей. Конечно, он сомневался, что среди них не встречалось достаточно храбрых… Но что-то в её холодной уверенности было…
- Может ты и прав, Дю Пре, - но смотрела она не на рыцаря, а на волшебника. И её молчаливый взор дал понять Мэлиону, что она говорила именно о нём.
- Могу ли я что-нибудь сделать для вас? – спросила Мать Веда.
Никто ей не ответил, не решаясь чего-либо просить у могущественной ведьмы.
- Нет, воскрешать павших я не умею, - колдунья, не стесняясь, читала мысли людей, - Но могу сделать то, о чём ты не хочешь просить, Дю Пре. Твоя смерть в обратной дороге не поможет твоему другу. Я могу взять на себя это дело.
Рыцарь заглянул в её небесно-голубые глаза и понял, что она не обманет. Он мог доверить ей тело Рэя Алиса – колдунья вернёт его родным.
- Ты не решаешься? Считаешь, что ты обязан сделать это сам? Но обратно вам не вернуться – дорога перекрыта орками. Да и в Тринзике тебя тепло не встретят.
Дю Пре молча кивнул. Ему трудно было согласиться, но здравый смысл в итоге одержал верх.
- Мать племени, позволь мне задержаться на два дня, - в голосе Афелии звучала дрожь, - Мне нужно помочь жителям деревни, которые были так добры ко мне.
- Да будет так. Надеюсь, они тебя простят, - колдунья говорила без упрёка, но хозяйка трактира всё равно залилась стыдливой краской, - На третий день народ Веда будет ждать тебя. А жителям деревни мои дети помогут пережить грядущую зиму. По нашей вине они остались без пищи и тепла. Мы же и позаботимся о них.
Сказав так, величественная женщина взлетела и её глаза вновь замерцали красными огоньками. Пожилая ведьма, как и её маленькая сестра, поднялись в воздух вслед за ней. Они обе блуждали в Астрале, и их тела безжизненно парили, опустив руки и запрокинув головы. Немного погодя из дома вылетел алый бархатный гроб. Мать Веда позволила друзьям в последний раз попрощаться с Алисом и устремилась ввысь. Уже издалека они услышали звонкий голос.
- Прощайте! И пусть удача сопровождает вас в пути! Я исполню своё обещание!

- Что с ними будет? – спросила Ланс, когда четыре маленькие точечки скрылись из виду.
- Им запретят пользоваться ню… Как и мне, - печально вздохнула Афелия, - Невыносимое мучение. Это всё равно, что остаться без зрения или без слуха. Но мы это заслужили!
- А почему ваши ведьмы сами не вмешались, когда тут творился этот кошмар, если они такие всесильные? – хмыкнул Джеоф.
- Они не знали. Мы с сёстрами сбежали давно… очень давно. Нас искали, но, видимо, плохо. Иногда ведьмы уходят из племени, чтобы начать самостоятельную жизнь. И нас оставили в покое. А обнаружили во время борьбы Мэлиона с Кааллой. Ню там разбушевалась такая, что только слепой мог не заметить.
- Почему же она прибыла только сегодня?
- Мать Веда очень осторожная женщина. И не так глупа, чтобы, сломя голову, соваться куда попало. Она сперва всё ощупала, побывала в Астрале, тщательно изучила Мэлиона. И лишь убедившись, что он ей не враг, сама явилась сюда.
- Кем она вам была? – Ланс говорила вовсе не о матери ведьм, и Афелия это прекрасно поняла.
- Племянницей! Она бежала вместе с нами. Девочка не ведала, что творит. Для неё это было лишь детской забавой, она не понимала, что от её шалостей могут погибнуть люди. Мы исправили её ошибку, но слишком поздно. Айну уже обнаружили и эти подонки сожгли её! Я тогда тоже обезумела… - ведьма всхлипнула, по её бледным щекам потекли прозрачные слёзы, - Я хотела отомстить лишь тем, кто приговорил и казнил её. Но сёстры считали, что виновнее всех те, кто стоял в стороне. С чьёго молчаливого согласия творятся все лихие дела. Возможно, они и правы… Но мы не наказываем за трусость и малодушие… А Каалла решила преступить это правило. И поплатилась… Мы все поплатились.
Ланс задумчиво глядела вслед расходящимся батракам. Её друзья уже вернулись в трактир. Один только Джеоф остался стоять на холодном снегу. Он молча накинул ей на плечи свой плащ, согревая озябшее тело подруги, и обнял её за талию.
- Разве их вина, что они родились слабыми и запуганными.
- А разве жестокость и злоба даются с рождения? – ответила вопросом на вопрос Афелия.
Странница молча глядела на серебристый снег, греясь в тёплых объятиях Джеофа. Она знала, и он знал. Но не решались друг другу сказать. Её рука нежно легла на его могучую руку. Её тонкие пальцы осторожно коснулись его пальцев. Ланс покрепче прильнула к его широкой сильной груди.
Вдали показалась неторопливая ватага мертвецов, несущих брёвна и вязанки с хворостом. Чуть левее появились водоносы. Размеренно стучали тяжёлые молоты. Из дома доносились весёлые голоса друзей…
Ланс снова подумала о снеге. Это пушистое, сверкающее покрывало и белые шапки могучих деревьев напоминали ей о родных краях…

Два дня спустя, под вечер, проводили торжественное уничтожение мертвяков. Работы были закончены, дров и воды запасено вдоволь, вокруг деревни высилась толстая стена в пару сажень высотой, бывшая не по зубам и самим покойникам. Над нею возвышались резные арки трёх ворот.
Афелия увела своих полуразложившихся рабов за версту от Кингсэйджа. Поглазеть на их сожжение вывалила вся деревня. Ведьма, конечно, могла и сама разделаться с ними одним только желанием, но ей хотелось устроить показательное выступление, чтобы батраки раз и навсегда запомнили и рассказали потомкам, как бороться с этой напастью.
Друзья выложили огромный ровный восьмиугольник, и каждый занял место у своей вершины. В момент, когда они запаляли сухой потрескивающий хворост, Афелия отпустила покойников. Хотя большинство из них были безликими, все вокруг почувствовали, как наливаются мёртвой злобой пустые глазницы. Слишком долго их лишали возможности пролить чью-либо кровь. Разорвать на части трепещущую плоть и костлявой лапой выдрать на свет дымящиеся внутренности. Они свирепо замахали гниющими руками и двинулись на людей. Но восьмиугольник замкнулся прежде, чем кто-то из мертвецов успел переступить черту. Ярким пожаром пылал огонь, и корчились за ним распадающиеся зловонные фигуры. Жуткий замогильный вопль огласил всю округу, заставив батраков, в страхе заткнув уши, прижаться к земле…

Ночь провели на постоялом дворе, который Афелия отдала деду Макаю и его супруге, чудом выжившим в кровавой суматохе. Сама ведьма ушла, не попрощавшись, сразу после сожжения разбродившихся покойников. В общей кутерьме никто и не заметил, когда она исчезла. Правда, высоко над лесом промелькнула маленькая чёрная точка. Но кто знает – может это была лишь птица.
В трактире всё сияло чистотой и порядком. От недавно творившегося здесь хаоса не осталось и следа. Всё починили, сожженные доски и брёвна заменили новыми. На месте оставленной Джеофом пробоины теперь стояла крепкая сосновая дверь.
На последний свой ужин в деревне друзья пригласили всех её жителей. Уставшие от бессонных ночей, запуганные лица заметно просветлели после окончательной победы над их проклятием.
Не смотря на обильное угощение, ели батраки мало. Хотя за прошедшие дни мертвецам под управой Афелии удалось притащить издали немало дичи, селяне привыкли к скудному рациону. Ланс подумала, что при таких потребностях деревня сможет снова стать на ноги. Правда, в опустевшие леса живность вернётся ещё не скоро. На охоту им придётся ходить за много вёрст. Хотя охотников-то в деревне раз-два и обчёлся. Взрослых мужчин почти не осталось, в основном старики, да дети. Так что придётся, видимо, женщинам отбросить шитьё и взяться за луки и ножи. Пока не подрастёт новое поколение кормильцев…
Но вот на выпивку батраки налегали, не стесняясь. Давно, видимо, не пробовали доброго эля. А уж брагу и подавно. Но друзья не жалели – этого добра у них хватало, пусть бедняги порадуются.
Мало-помалу кислые мины окончательно стёрлись с лиц селян и воздух наполнился дружных весельем и звучными захмелевшими голосами. Несколько особо раскованных дамочек принялись клеиться к мужчинам. Особенно наседали на двух здоровенных верзил, приводивших в восторг всех женщин этой деревни.
Но Джеоф, бросив виноватый взгляд на Ланс, молча поднялся и, захватив опустошённый наполовину бурдюк, вышел из трактира, оставив Юлиуса одного в объятиях деревенских красоток.
- А она ничего, да? – Дю Пре покинул веселящуюся толпу вслед за Громилой.
- Ты о ком?
- Ты прекрасно понимаешь, о ком я. Из-за неё ты мёрзнешь на улице, когда другие вовсю гуляют и наслаждаются элем?
- Ну, эль-то у меня есть! – усмехнулся Джеоф, отхлёбывая из своего бурдюка.
- Давно вы знакомы?
- Как сказать… С той поры, как мы повстречались, у нас не было возможности считать время. Жизнь превратилась в какую-то постоянную схватку со смертью…
И Джеоф поведал рыцарю обо всём, что приключилось с тремя случайно встретившимися смельчаками. А Дю Пре слушал, мерно опустошая свою флягу, и молча думал о том, сколько ещё отважных людей ходит по земле.
- А сам-то ты почему не гуляешь со всеми, сэр? – окончив рассказ, спросил Джеоф.
- Да невесело что-то мне… Понимаешь, я очень хорошо знал Рэя… Он был моим другом…
- Да-а, - напряжённо протянул верзила, - Я знаком с ним недавно, но не раз убеждался, что это мужественный и достойный воин… Настоящий мужик!
Некоторое время оба молчали. Как-то обоим стало не по себе, вспоминая о гибели Алиса. Страшная и несправедливая смерть для такого благородного человека. Потом вдруг рыцарь сменил тему разговора, стараясь развеять свои мрачные мысли.
- Весёлая сегодня у Юлиуса будет ночка. Все бабы так и липнут к нему!
- И не говори… А что же певец-то наш?
- Да, он тоже ушёл… спать, - в глазах Дю Пре появился весёлый огонёк, - По-моему нашего песнопевца очень обессилели его раны. Если бы не Мэлион с Катриной, он был бы уже трижды мёртв!
Оба порадовались, что у них есть такие надёжные и заботливые спутники. Джеоф уже давно перестал считать их обузой. Девчонка, конечно, молодец – и подлатать, когда надо, может и в бою ни разу не спасовала. А волшебник, так и вовсе сильнее всех в их отряде будет. Хоть и не знает, с какой стороны за меч браться, но зато своими чарами не меньше вреда нанёс всякой погани, чем все его спутники. Хотя Джеоф и с недоверием относился ко всякой там волшбе, не мог не признать великой силы этого юноши. Да, к тому же, благодаря ему они до сих пор живы!
- А как там пацаны-то наши? Не перепало ли и на их долю женской ласки? – Джеоф вовсе не смеялся.
- Неа… На Мэлиона смотрят не как на молодого здорового парня, а, скорее, как на убелённого сединами старца. С боязнью и уважением, то бишь. Похоже, местные тоже с опаской относятся к волшебникам.
- А Олвин?
- Олвин… - тут Дю Пре засмеялся, и с явной неохотой продолжил, - Мне бы не хотелось в это соваться… Но у него, по-моему, та же проблема, что и у тебя…
- Как? Парень влюбился?
Джеоф резко осадил себя. В конце концов, что в этом странного. Он ведь тоже мужчина, и уже достаточно взрослый. Просто здоровяк прежде не задумывался над тем, что творится в душе его юного друга.
- Вроде да… Ты видел, какими глазами он смотрит на Катрину?
Сам не зная почему, Джеоф облегчённо вздохнул…
 
Ю

На молчаливо жевавшего скудный ужин священника никто из посетителей трактира не обращал особого внимания. Слишком уж хорошо местный люд знал, к чему может привести его избыток. Даже если объектом такого внимания станет довольно-таки мирный с виду старец, облачённый в походную рясу служителя храма.
Однако, такое впечатление складывалось лишь на первый взгляд. На деле же один худощавый паренёк в замызганной рубашонке и таких же видавших виды лёгких штанах – вроде бы обычный подмастерье – быстро удалился, внимательно смерив взглядом отца Рашфора, когда тот только переступил порог заведения. А разделявший с ним стол товарищ, очень на него похожий, мгновенно преобразился из вполне трезвого юноши, пристально разглядывающего входную дверь, в подгулявшего пьянчужку, уже клюющего носом в свою тарелку с недоеденной котлетой. И только очень внимательный наблюдатель мог заметить, что его затуманившиеся глаза время от времени скашиваются в сторону священника с подозрительной регулярностью.
А настоятель храма Тьмы в Эмпасе был очень внимательным наблюдателем. От его взгляда не ускользнуло ни странное поведение этих двоих, ни последовавшее за ним плавное растворение гостей трактира. Но священник с невозмутимым видом прошествовал к свободному столику, заказал юркнувшему к нему парнишке фасолевую похлёбку со ржаным хлебом и квасом и принялся со скучающим видом выжидать дальнейшего развития событий, ничем не выдавая своей заинтересованности.
А события, как водится, не заставили себя долго ждать. Не успел отец Рашфор доесть свою похлёбку, как в трактир ввалился здоровенный детина нахального вида и, с порога прошествовав к его столику, бесцеремонно рухнул на лавку напротив.
- Отец, - глухо пробасил нахал, - Людям неподалёку отсюда срочно нужна твоя помощь. Мог бы ты проследовать за мной?
- Это настолько срочно, что я не могу закончить свою трапезу? – уставшим голосом поинтересовался священник, левой рукой продолжая ковырять похлёбку деревянной ложкой, а правой незаметно для собеседника нащупывая прислонённый к лавке посох.
- Заканчивай быстрее, - ухмыльнулся нахал, и тут же поправился, - В смысле, конечно, превысокий, дело может подождать и я составлю тебе компанию за этим столом.
- Вот и замечательно, - кивнул Рашфор, нагибаясь над столом к собеседнику, - А теперь послушай меня внимательно…
Резкий нажим заострённым концом протянутого под столом посоха на промежность детины заставил того переменится в лице, придав ему глуповато-напуганный вид.
- Одно неверное движение или жест твоим дружкам у входа и этот мир никогда не увидит твоего потомства. Ты понял меня?
Детина утвердительно кивнул.
- А теперь сделай рожу попроще и отвечай на мои вопросы. Быстро, чётко и однозначно. Кто прислал тебя?
- Патрон…
- Какой патрон? Имя.
- Марк…
- А, откуда мне знать твоих Марков… Что вам от меня нужно?
- Велено проводить в подворотню…
- И?
Но ответил священнику не этот перетрухавший верзила, а высокий, укутанный в тёмный плащ, жилистый человек, откуда-то взявшийся у священника за спиной.
- И там мы ответим на все твои вопросы, превысокий, - голос его звучал с откровенной ехидцей, - А теперь будь любезен освободи чресла моего нерадивого товарища и медленно опусти свой посох на пол. Надеюсь, этот нож возле твоих рёбер доходчиво тебе объясняет, что нам не нужны публичные потасовки.
Священник медленно поднял кружку, неторопливо допил квас и, расправив плечи, неспешно поднялся, оборачиваясь к быстро спрятавшему нож человеку.
- Пошли, душегуб, послушаем, чем ты можешь меня удивить.
Освобождённый верзила быстро вскочил из-за стола и, следуя знаку товарища, поспешил убраться восвояси.
В подворотне священника с его провожатым ожидали трое головорезов, не скрываясь, ощетинившихся короткими клинками.
- Он ваш, - кивнул им человек в плаще и тут же рухнул замертво.
Двое из его подельников, не успев даже понять, что случилось, вскрикнули и упали на землю. У обоих между лопаток торчало по острому метательному ножу. Третий рванулся к стене, ощерившись клинком, и затравленно озирался по сторонам, судорожно переводя взгляд между вышедшими из-за угла трактира и из-за спины Рашфора людьми, одетыми, как и он, в свободные потрёпанные одёжки и вооружёнными такими же клинками.
- Отвечаешь быстро, пёс, - рявкнул на него один из спасителей священника, - Чего хотели от старика?
- У-убить, - промямлил перетрухавший разбойник, - Заказ, обычное дело.
- Кто заказчик?
- Не.. не знаю, - несостоявшийся убийца судорожно сглотнул и кивнул на растянувшегося в луже крови человека в плаще, - старший он.
- Ясно, не нужен больше, - сухо ответил предводитель спасителей и один из них метнул нож, ровно вошедший разбойнику в горло.
Тот, судорожно всхрипнув, осел на землю, немного покорчился и затих. И почти тут же с улицы появились ещё двое молодчиков, влакущих под руки того самого нерадивого здоровяка. Он оцепенело уставился на распростёртых на земле собратьев и, вырвавшись, бросился было бежать вглубь подворотни. Но путь ему преградили трое людей с клинками.
- Не торопись, Алшид, - спокойно произнёс предводитель спасителей, - Тебе сегодня повезёт уйти живым. Передай Келкесто, что этот старик находится под защитой гильдии воров. Ещё одна попытка покушения на него может привести к очень ненужному нам обоим конфликту. Усёк?
- Да, мужики…, - названный Алшидом в смятении оглядывал трупы товарищей, - Мы не знали…
- Теперь будете знать. Всё, убрался отсюда.
Здоровяк поспешил испариться. А неведомые спасители священника принялись буднично убирать тела покойников, куда-то вглубь подворотни. С Рашфором остался лишь их предводитель.
- Кому обязан чудесным спасением? – тихо произнёс священник.
- Гильдии воров, - так же спокойно ответил спаситель, - Тебе повезло, превысокий, что остановился ты в нашем трактире, иначе бы келкестовские псы не стали церемониться и выводить тебя на улицу.
- Ну да, - согласился священник, - может быть ты знаешь и почему меня пытались убить?
- Это тебе виднее, превысокий. Мне было поручено лишь приглядеть за тобой.
- Хорошо. Благодарю за твою бдительность.
- Принято. Сегодня можешь отдыхать спокойно. Но советую тебе как можно быстрее покинуть город, наша бдительность не безупречна, - потом, подумав, добавил, - к тому же я не уверен, что правильно понял веление Аргата. Но защита слуги Высших – это ведь в любом случае благое дело, не так ли, отец? К тому же, Повелитель Тьмы в некотором роде и наш покровитель.
- Разумеется, - кивнул Рашфор, - уверен, Высшие тебе зачтут этот добрый поступок. Да укроет тебя Тьма, сын мой!
На том священник распрощался со своим спасителем, поняв, что узнать больше от него не получится. Остаток вечера он провёл в пиршественной трактира, задумчиво попивая квас и размышляя о том, кто бы мог желать его смерти в этом городе. В конце концов, так и не придя к какому-то выводу, Рашфор подозвал трактирщика и тихо шепнул.
- Мне нужно встретиться с Говардом. Уверен, ты знаешь его, но на всякий случай напомню – это тот человек, который привёл меня в твой трактир. Высокий, жилистый, смуглый, с внимательными серыми глазами…
- Можешь не расписывать, превысокий, я прекрасно понял, о ком ты говоришь. Не знаю, сможет ли он тебя навестить, но я передам ему твою просьбу, - и, поставив на стол очередную кружку кваса, трактирщик бесшумно испарился.

Но Говард до утра так и не появился, и, позавтракав, превысокий отец Рашфор отправился на аудиенцию к Её Сиятельству в весьма скверном расположении духа, усиленным, в добавок, пасмурной погодой, так и норовившей разразиться промозглым ливнем.
Пару раз священнику показалось, что кто-то преследует его по серым неряшливым улочкам Ю, однако подозреваемые прохожие спешили по своим делам, сворачивали в другие переулки и вообще никак не проявляли интереса к персоне превысокого, в конце концов стряхнувшего с себя наваждение и переставшего вглядываться в каждую попутную фигуру.
Особняк городничего выделялся особой пестротой и показной роскошью, особенно контрастной с окружающей унылой обстановкой. Дома богатого квартала, в котором он расположился, нельзя было назвать бедными или неряшливыми. Но их владельцы не особо налегали на красоту и вычурность, предпочитая строить свои жилища с большей практической пользой в этом почти неуправляемом городе. Большая часть особняков обладала добротными массивными стенами и была окружена высокой изгородью, где-то даже обсаженной колючим репейником. А пару раз священнику встретились дома, обнесённые высоким частоколом. И обязательным в каждом дворе оказалось наличие нескольких злобных псов, берегущих добро хозяина получше нерасторопной городской стражи и заливающихся свирепым лаем при приближении каждого прохожего. Превысокий отец так же не сомневался, что большинство городских богатеев имеют свою небольшую вооружённую охрану, способную дать отпор незваным гостям, а, может быть, и послужить весомым доводом в торговых делах.
Самого городничего в городе не оказалось, но его отсутствие мало беспокоило священника, поскольку сама правительница почтила Ю своим присутствием. И именно её он дожидался в приёмной зале вместе с полугроссом горожан и прочих гостей, среди которых заметил и пару суровых, держащихся особняком от остальных, друидов.
- Леди Диана Ариадна, наследная владычица Края Ю! – провозгласил герольд, распахнув широкие створки залы.
Публика поспешила вскочить на ноги и выстроиться двумя рядами по краям прохода. Однако, Рашфор не стал становиться среди них, а занял место подле трона, прямо напротив входа, дабы владычица неизбежно уткнулась в него.
Леди Диана оказалась весьма привлекательной женщиной около трёх дюжин лет, высокая, с длинными вьющимися тёмными волосами, поджатыми розовыми губками и пронзительным взглядом карих глаз, ещё со входа приметивших священника и весь путь от дверей сверливших его насквозь. Владычица шагала бодрой энергичной походкой, подчёркивающей её покачивающиеся округлые бёдра, проступающие даже сквозь развевающееся при ходьбе широкое красное платье, и высокую упругую грудь, спрятанную в облегающий и, судя по всему, очень жмущий корсет.
- Приветствую тебя в нашем славном городе Ю, превысокий отец! – приблизившись почти вплотную, зычным голосом проговорила леди Диана, - Лёгок ли был твой путь?
- Благодарю, дорога не была трудна, - ответил священник, - Однако стоило мне явиться в город, как меня тут же попытались убить. Тебе, леди, известно кто и зачем мог желать моей смерти?
Леди Ариадна жестом велела всем выметаться, что многочисленные горожане и поспешили сделать, по одному лишь суровому взгляду владычицы быстро сообразив, что со своими вопросами лучше прийти в другой день. Молчаливая свита Дианы так же последовала их примеру, за исключением трёх скромно одетых девушек, среди которых Рашфор узнал и Яну, поприветствовавшую его лёгким кивком.
- Прошу, присаживайтесь, - обернулась владычица к двум друидам, единственным не покинувшим залу, - Сперва я побеседую с превысоким.
Суровые обитатели леса молча опустились на высокие стулья.
- Они не помешают, - повернулась Диана к священнику, - Так ты говоришь, тебя пытались убить?
- Да, люди некоего Келкесто, уверен, известного тебе…
- Разумеется.
- Но мне прежде не доводилось даже слышать этого имени.
- Этот негодяй возглавляет шайку лиходеев, на которую моей доблестной страже никак не удаётся найти управу, - в голосе правительницы звучало явное возмущение, - Но покушение на твою жизнь, превысокий, вряд ли его собственное желание. Вернее всего, его оборванцы исполняли заказ других людей, чем этот мерзавец так же не брезгует.
Леди прошлась взад-вперёд, напряжённо теребя пальцами и, наконец, сказала.
- От лица города Ю прошу у тебя прощения, превысокий отец. Эта наша оплошность, я велю страже немедленно взять на себя охрану твоей жизни.
- Не стоит, леди Ариадна. Моя жизнь, как я понимаю, уже под надёжной охраной.
Владычица недоверчиво посмотрела на священника и спросила.
- Как тебе удалось спастись? Головорезы этого мерзавца Келкесто не из тех, кому сложно убить человека.
- О, это не важно. Будем считать, что у меня есть хорошие друзья в вашем милом городе, - голос Рашфора приобрёл саркастический оттенок, заставивший владычицу залиться краской гнева, - Забудем об этом происшествии, в остальном Ю показался мне очень гостеприимным местечком.
- Быть может, во избежание неприятностей, на время своего пребывания здесь ты станешь моим гостем? Вернее, гостем городничего, любезно предоставившего свой особняк в полное моё распоряжение.
- Охотно, - согласился Рашфор, сменив тон на более милостивый, что немного успокоило разгневавшуюся правительницу, - Однако же, не будем попусту растрачивать наше время. Твоя посланница уже поведала тебе, о чём говорилось на Совете?
- Разумеется! Но это разговор не для ног, а для сытной трапезы. Позволь пригласить тебя отобедать, превысокий отец!
- Этот разговор так же и не для сторонних ушей, которых, уверен, за твоим обедом будет множество, - голос священника вновь почерствел, заставив владычицу напрячься.
Некоторое время оба сверлили взглядом друг друга, наконец, взор Рашфора потеплел и уже добродушным, отеческим тоном, он продолжил:
- Я знавал твоего покойного отца, Диана. Мудрый был человек. Мудрый и дальновидный…
- Видать, не хватило его мудрости, чтобы избавить меня от такого наследия! – огрызнулась правительница, но тут же сменила гнев на милость и уже мягким тоном продолжила, - Ты прав, превысокий отец, чувствую ты хочешь поговорить о том, чего многим знать не следует. Хорошо, поговорим наедине. Но, всё же, я очень расстроюсь, если ты откажешься от трапезы за одним столом с леди Ариадной, - здесь в её голосе появилось лукавое кокетство, - А уж после неё мы сможем уделить время беседе.
- В таком случае, я прогуляюсь по славному Ю, а вернусь к обеденному времени.
Поклонившись правительнице, Рашфор покинул залу, оставив её в окружении своих приближённых и мрачных гостей Тулареана.

Вернувшись на постоялый двор, превысокий отец с порога наткнулся на давно ожидающего его трактирщика.
- Человек, с которым вы ждали встречи, оставил послание.
- Так давай его сюда, чего ты ждёшь? - с нетерпением ответил Рашфор, отряхивая полы собравшего всю уличную пыль плаща.
- Он обещал встретиться с тобой за обедом, превысокий.
- К сожалению, это никак не получится, поскольку сегодня я обедаю в обществе леди Дианы Ариадны и её приближённых, - священник разочарованно покачал головой, - Не мог бы он найти более подходящее время для встречи?
Трактирщик быстро оглянулся по сторонам, убеждаясь, что никто не подслушивает, приблизился к Рашфору почти вплотную и тихим шёпотом произнёс.
- Именно за этим обедом, превысокий отец.
- Любопытно, - ответил священник, - Хорошо, буду ждать. Вели слугам собрать моего коня. Видимо, сегодня я покину это достойное заведение. И принеси кваса, что-то в горле пересохло.
Быстро собрав свои скудные пожитки и утолив жажду, Рашфор забрал осёдланного к тому времени коня и отправился обратно в особняк городничего. Гильдия воров, несомненно, делом доказала способность его защитить, но всё же тёмный священник больше полагался на дочь своего давнего друга, чем на неведомого Аргата. Заглянув по пути в скобяную лавку и не найдя там ничего полезного, превысокий, наконец, вернулся к леди Ариадне. Как раз подходило время обеда.
Несмотря на все сложности с теневым миром, Ю оставался одним из богатейших городов Британии. Пиршественная поражала своим убранством и роскошью: позолоченные канделябры, узорные ковры, столы и лавки из красного дерева с искусной резьбой, фарфоровая и костяная утварь – всё говорило о зажиточности хозяина особняка. А уж блюда, которым позавидовал бы и королевский стол, привели бы в неописуемый восторг любого чужеземца, не будь он настоятелем храма Тьмы в Эмпасе. Румяные пироги с рыбой, свиная корейка, запеченная с помидором и сыром, окорок в сладком соусе, отварная говядина в масле с наваристым бульоном, гуси в яблоках и жареная куропатка. А так же множество разнообразных закусок от маринованных грибов и чёрной икры до ароматных салатов из свежих овощей и фруктов. И, разумеется, лучшие вина от красного британского до тёмного альвийского. Недаром город лежал на перекрестье дорог между Покровом, Тулареаном, Соединённым Королевством Ариев и Вальянтхэймом. Здесь было изобилие любой снеди, которую только возжелает самый привередливый вкус любого гурмана. И кухонных дел мастера сэра Томаса Мастерна, городничего Ю, приложили всё своё старание и умение, чтобы потешить великую госпожу и её гостей сытной и вкусной трапезой.
- Что, превысокий отец, не доводилось вам отведать такого в Эмпасе? – ехидно ухмыльнулся один из вельмож, толстощёкий весельчак, сидевший по правую руку от священника за высоким столом.
- В священной обители мы, обычно, стараемся избегать греха пресыщения, - холодно ответил священник.
- Да-да, согласен, - закивал толстяк, не прекращая улыбаться и пилить свиной окорок серебряным ножом, - Однако, плоть человеческая слаба и всем нам, время от времени, хочется отведать чего-нибудь эдакого и потешить своё брюхо, вопреки всем представлениям о скромном и праведном образе жизни.
- Судя по всему, сэр Гаерн, - вставила слово восседавшая во главе стола Ариадна, - ваше «время от времени» длится всё время, иначе когда бы вы успели отрастить такое брюхо для утех?
- О, да, моя леди, - понуро опустил голову толстяк, - К печали моей, я не нашёл в себе сил противиться искушению пресыщением и впал в прегрешение.
Леди сурово посмотрела на весельчака и, немного задумавшись, вдруг спросила.
- Напомни-ка мне, сэр Гаерн, какая ответственность возложена на твой дом и кто нынче несёт её бремя?
- Мой дом, миледи, был удостоен особой чести оберегать полуденные рубежи Ариадны, и бремя сие нынче возложено на твоего покорного слугу, поскольку я являюсь главой нашего скромного дома.
- А скажи-ка мне, сэр, как обстоят дела на наших полуденных рубежах? Всё ли там в порядке?
Толстяк, совершенно не ощущая подвоха, с готовностью ответил.
- К великому моему сожалению нет, миледи. Теневая гильдия свободно шастает из Ю в Джелом и обратно, возя многочисленные товары и не платя податей. То и дело с Проклятых гор спускаются свирепые скейвены, разоряющие твоих верных подданных, а в последнее время даже участились стычки с багберами, вероломно нарушающими мирный договор и то и дело нападающими на наши заставы.
Леди Ариадна, сделав незаметный жест стражникам у стены, суровым порицающим взглядом уставилась на весельчака. Тот, заметив это, наконец-то начал понимать свою оплошность и, судорожно сглотнув, перестал пилить окорок и весь как-то сморщился в испуге.
- И при всех этих неприятностях, сэр Гаерн, - начала владычица ледяным тоном, - Ты сидишь и жрёшь, жрёшь, набивая своё непомерное брюхо, вместо того, чтобы предпринимать решительные действия! И ещё осмелился толкать на сей грех превысокого отца, чьи праведность и смирение должны стать для всех нас примером! Стража, посадите эту свинью в темницу и кормите только чёрным хлебом и водой до тех пор, пока он не примет человеческий вид!
Двое рослых воинов тут же подхватили сэра Гаерна под локти и бесцеремонно потащили из-за стола. Все гости вмиг притихли и даже перестали жевать, опасаясь гнева владычицы. Один лишь отец Рашфор, как ни в чём не бывало, продолжал уминать варёную репу, запивая её светлым пивом и закусывая ароматным белым хлебом.
- Миледи! – завопил толстяк, - Я ни в коей мере не хотел подвигнуть превысокого отца к греху, лишь восхитился его сдержанностью!
- Уведите это с глаз моих, - с презрением в голосе потребовала леди Ариадна, после чего окинула взглядом остальных гостей, - Не стесняйтесь, продолжайте. Этот пир устроен для нас, так вкусим же его со всей благодарностью!
Однако, большинству гостей после произошедшего уже кусок в горло не лез. Упирающегося сэра Гаерна выволокли из залы под его непрестанные мольбы о снисхождении. Видимо, он так и не понял, за что впал в немилость.
Постепенно, один за другим, вельможи и прочие гости начали подниматься из-за стола и, откланявшись владычице, покидать трапезную. Каждый находил какую-нибудь срочную причину заняться неотложными делами. Отец Рашфор усмехнулся про себя – умеет же дочь его друга заставить людей уважать себя. Странно, что ей до сих пор не удалось положить конец бесчинствам тёмного люда. Хотя, в подобном городе это сделать довольно трудно, ведь чем он богаче, тем больше найдётся жаждущих лёгкой наживы.
- А тебя, сэр Адамс, я попрошу остаться, - внезапно заявила владычица в ответ на попытку очередного гостя покинуть зал.
- Миледи?
Суровый вояка, уже разменявший четвёртую дюжину, никак не походил на изнеженных вельмож. Его полные уверенности карие глаза смотрели с загорелого мужественного лица с почтением, но без страха.
- Присядь, - голос владычицы не терпел возражений, - Ответь-ка мне, сэр, кто нынче командует на Кулаке Ариадны?
- Мой сын, миледи, - пожилой рыцарь говорил без тени сомнения, как человек, не чувствующий за собой никакой провинности, - Со временем он придёт мне на смену.
- Похвально, что ты испытываешь наследника в деле. Однако, способен ли он справляться с командованием в твоё отсутствие?
- Да, миледи. Колберт подающий надежды воин и командир, и уже был удостоен твоей милостью рыцарского титула.
Леди Ариадна задумалась, глядя сквозь рыцаря, потом её губы растянулись в белоснежной улыбке.
- Да, вспоминаю. Приятный юноша, отличившийся в стычке со сквидами. Как его здоровье?
- Прекрасно, миледи! – рыцарь поклонился, - Благодарю за твоё внимание. Мой сын достойно несёт службу на Кулаке Ариадны и искренне предан твоей милости и нашей земле.
- Отрадно слышать! – с лица Ариадны исчезла всякая суровость, оно наполнилось теплотой и дружелюбием, - Однако, сэр Адамс, что привело тебя нынче в Ю?
- Я прибыл с докладом, миледи. Тревожные опасения на Зубце, о которых я собирался рассказать тебе во время приёма, но ты попросила всех удалиться и я не рискнул отвлекать тебя от более важных дел.
- Что ж, сэр Адамс, задержись до окончания банкета, - тон владычицы вновь не терпел возражений, но теперь в нём не было холода, скорее, напротив, некая благосклонность, - Я выслушаю тебя и буду рассчитывать на твои мудрые советы.
Рыцарь молча поклонился и вернулся за стол. Служка поспешил наполнить его кубок вином, которое избежавший опалы  вояка опрокинул единым залпом.
Вскоре все гости разошлись, оставив в трапезной лишь леди Диану, её приближённых, сэра Адамса, тёмного священника и двоих молчаливых друидов. Владычица велела всем стражникам так же покинуть зал и принять караул снаружи. Потом поманила пальчиком пожилого рыцаря, приглашая пересесть поближе. Остальные уже восседали за высоким столом подле правительницы.
- Алина, будь добра, побудь сегодня нашим виночерпием, - попросила Диана одну из своих дам и знаком велела всем служкам так же выметаться, предварительно притащив внушительный бочонок.
- Диана, - отеческим тоном спросил священник, - ты хочешь говорить в присутствие этих людей?
- Да, превысокий отец, - она смотрела на Рашфора с почтением, но в то же время давала ясно понять, кто здесь хозяин, - Это люди, которым я доверяю.
- Хорошо, тогда предлагаю послушать сперва сэра Адамса.
- Миледи… - рыцарь ещё не понимал, какое влияние имеет здесь священник и стоит ли ему начинать с его разрешения.
- Да, сэр, мы все внимательно слушаем тебя.
Тот встал и откашлялся, собираясь начать, но владычица вдруг резко его перебила.
- Сэр Адамс, присядь. Мы все здесь – друзья. Хотя твой дом из арийского рода, ты верно служил моему отцу и мне, и делом доказал свою преданность. Поговорим в непринуждённой обстановке, нам ни к чему все эти церемонии. Алина, налей благородному сэру вина. Итак, что происходит на Зубце?
- Миледи… - рыцарь неловко опустился на лавку, - Есть очень тревожные сведения…
- Смелее, сэр Адамс, вспомни, как ты оборонял Кулак лет восемь назад – о твоей отваге слагали легенды. Прояви же её нынче.
- Хорошо, миледи, - рыцарь проглотил налитую чарку вина, собрался с духом и продолжил, - Вот только я не уверен, стоит ли говорить об этом в присутствии уважаемых друидов…
Хмурые лесные жители переглянулись сперва между собой, потом с леди Ариадной и впервые в их глазах проявилось любопытство.
- Тулареан наши друзья, - выдержав паузу, ответила владычица, - Можешь смело говорить при наших гостях, у меня нет от них секретов.
- Насколько я слышал, - осторожно начал рыцарь, - Почтенные друиды давно враждуют с Покровом… А мои сведения как раз касаются этого государства…
- Тогда тем более можешь говорить при них! Мы не станем скрывать от наших союзников ничего, что может представлять им угрозу!
Рыцарь взглядом попросил ещё вина и, осушив очередную чарку, окончательно решился и начал.
- Недавно было несколько стычек со сквидами. Но это не обычное дело, когда кто-то случайно зашёл на чужую землю. Они словно бы нарочно желают конфликта. Из каждой мелочи раздувают скандал, будто хотят начать войну, но так, чтобы обвинить нас в нарушении договора. Как всем известно, рубежа между нашими землями нет, и летами наши народы уживались миром. Однако же, нынче сквиды находят любой повод обвинить твоих подданных в преднамеренном вторжении в их земли…
- Зачем им это? – встревожилась леди Ариадна, - Эскардия в этих краях слаба, они же должны понимать, что в случае войны мы сотрём их с лица земли?
- Я думаю, они больше не подчиняются Эскардии, - на этих словах рыцаря священник резко поднял взгляд, - Мы отправляли разведчиков, правда, наблюдали лишь издали, чтобы не дать лишний повод. Но могу уверенно заявить, что Скадсторн посещают гриммы.
- Гриммы?! – резко вскочил один из друидов, его глубокий голос был полон волнения.
Рыцарь перевёл взгляд на гостей Тулареана, потом обратно на владычицу и осторожно продолжил.
- Да… Мы пока не можем с уверенностью сказать, что в этом замешан Покров. Но другого объяснения я не вижу. Гриммы присягнули Ноду. И если их посланцы частенько бывают в Скивидане, после чего сквиды ищут разногласий с жителями Зубца – значит в этом так или иначе замешан покровский престол. Прости, миледи, я не государственный муж, а простой вояка, но выводы напрашиваются сами собой.
- Да-да, очевидно, ты прав, - взволнованно проговорила леди Диана, - Очень всё это необычно…
- На носу большая война, - вдруг вставил слово священник, - И если владыка Покрова уже сделал свой выбор, пора вам готовиться к обороне.
- Превысокий отец! – воскликнула леди Диана, давая выход эмоциям, - Что мне делать? Как никогда нужен твой совет! Я не хочу втягивать свой народ в битву со всеми этими некромантами и злыми магами! Он итак уже настрадался в Старом Ю, не приведи Высшие повториться этому кошмару!
- Их нужно уничтожить, - подал голос один из друидов, он говорил неторопливо, но жёстко, - Чёрная некромантия противна всему живому. Покров давно ополчил себя против всего мира, приняв сторону смерти и разрушения. Мы не должны этого терпеть!
Отец Рашфор резко встал, прошёлся мимо стола, задумчиво почёсывая подбородок, и остановился прямо напротив леди Ариадны.
- Советую тебе отправить к Максимусу посланника.
- Время говорить прошло, - возразил второй друид, более молодой, хотя его годы тоже подходили к трём дюжинам.
- Я знаю, - священник бросил на гостя из Тулареана уничтожающий взгляд, - Что вы никогда не терпели отличного от вашего образа жизни. Однако, это не повод для развязывания войны. Сперва нужно выяснить, чего на самом деле хочет владыка Покрова. Гриммы могут действовать и без его указа, в интересах туманного народа. Пока на Зубце нет войск дёнов, пока ваши кладбища спокойны, пока люди Ю не гибнут на вражеских копьях – мы не должны делать поспешных выводов! Диана, я настоятельно рекомендую всё разузнать, прежде, чем предпринимать какие-то действия. Владыка Покрова не из тех, на кого можно напасть, а потом извиниться, мол вышло недоразумение. Если браться за меч, то нужно быть совершенно уверенными, что иначе никак.
- О чём с ним можно говорить? – вновь возразил более молодой друид, - Он же владыка Хаоса, отвергающий всё живое!
Тут поднялся сэр Адамс, опрокинувший очередную чарку вина.
- Я согласен с превысоким отцом. У нас хватит сил, чтобы разбить на голову сквидов. Но воевать с Покровом мы не готовы. Без помощи британского или арийского престола нам не выстоять. Если есть возможность избежать войны – нужно её использовать.
- Я вообще не думаю, что Покров грозит войной, - добавил Рашфор, - Зачем бы Максимусу идти таким сложным путём? Если бы он хотел напасть, то войска дёнов уже стояли бы на Кулаке Ариадны, а того и перешли реку По. При всём уважении, у вас нет достаточных сил, чтобы его остановить. Вернее всего – то, что происходит в Скивидане – чаяния туманного народа. Время от времени там находятся отщепенцы, готовые силой взять то, что, по их мнению, принадлежит им по праву.
- Но бар Хогбен всегда уверял нас о мире!
- Эскардия тоже не монолитна, там так же есть многие, кто не согласен с мирным договором, кто пытается его всячески нарушить и ввергнуть мир в новую войну. У Хогбена столько же власти, как и у лорда Британика. Один человек или гоблин не в силах контролировать огромные просторы своего государства. Мир держится на местах, а не на одном договоре, заключённом между владыками.
Друиды присели на лавку. Воцарилась тревожная тишина. Все размышляли о сказанном. Нарушил затянувшуюся паузу старший друид.
- Мы не воинственный народ. У друидов даже нет войска, нас защищают дреги с полудня и славы с полуночи. Мы никогда не были сторонниками войны и признавали право на жизнь за любым созданием Высших. Однако, Покров – это зло. Зло, которое необходимо уничтожить. Я не хочу, чтобы гибли славные мужи Ариадны, но если не остановить их нынче, они обратят в мертвецов всю Британию. Если нет сил, можно привлечь ариев и дрегов, обратиться за помощью к британскому престолу, но нужно положить конец этому лиходейству. Иначе у всех нас не будет будущего. Оно пропадёт, пожранное безграничным Хаосом.
Внезапно массивные двери залы отворились и в них вбежал взволнованный стражник. Лицо его выглядело напуганным.
- Леди Ариадна! – низко поклонился страж, - Там гость, которого не приглашали!
- Если не приглашали, так и гони его в шею! – недовольно поморщилась владычица.
- Он очень настаивает, миледи! – страж снова поспешил отвесить низкий поклон, - И, прости мне мою наглость, я счёл нужным сообщить о нём и просить принять, ибо этот человек не приходит без важного дела!
Карие глаза леди Дианы наполнились удивлением. Несколько мгновений она смотрела на почтительно склонившегося стража, потом, наконец, произнесла.
- Так давай его сюда, посмотрим на твоего гостя!
К вящему изумлению священника в трапезную вошёл никто иной, как Говард. Он ехидно улыбался и неторопливой лёгкой походкой приближался к высокому столу. В конце концов, грациозно перешагнув через лавку прямо напротив владычицы, он, как ни в чём не бывало, уселся и знаком попросил наполнить его кубок.
- Алина, будь добра, налей нашему гостю вина, - холодно произнесла леди Ариадна. Потом, дождавшись, пока Говард выпьет, сказала, - Что означает твоё незваное появление?
- А что, нынче старые друзья уже не могут просто так посидеть за столом и выпить доброго вина? – лукаво усмехнулся вор.
- Сэр Адамс, - холодно произнесла Ариадна, - Будь добр, отруби этому человеку голову, если он не соизволит ответить на мой вопрос.
Пожилой рыцарь тут же подскочил с места и выхватил меч.
- О, Высшие! – деланно воскликнул Говард, - Совсем ты шуток не понимаешь, миледи! Я явился по важному делу, касающемуся будущего всей нашей земли. А так же с предложением своих скромных услуг в назревающих сложных событиях.
Сэр Адамс, не будучи уверенным, что ему стоит делать, смотрел то на Говарда, то на леди Ариадну, ожидая сигнала.
- Чем ты можешь быть полезен, разбойник? – спросила владычица, знаком веля рыцарю убрать меч.
- Миледи… После заключённого между нами договора можно ли именовать меня разбойником? – в глазах Говарда играла весёлая искорка, - Мне обидно, ведь теперь мы одна из дозволенных гильдий, исправно платящая свои подати…
- Довольно, Аргат! – в голосе Дианы звучало негодование, - Мне пришлось дать твоим лиходеям свободу, поскольку моя доблестная стража не в состоянии справиться с твоими собратьями по ремеслу! Но это не значит, что ты можешь вваливаться на мой банкет, когда тебе вздумается, и корчить нелепые рожи моим гостям!
Священник усмехнулся про себя. Он давно подозревал, что Говард вовсе не тот, за кого себя выдаёт. Однако, не ожидал, что он окажется самим главой воровской гильдии. Яна же просто ошарашено вытаращила глаза на недавнего спутника, не в силах поверить, что он один из тех людей, которых она глубоко презирала и ненавидела.
Торин Аргат, он же Говард, тем временем невозмутимо отломил себе ножу жареной куропатки и знаком велел Алине налить ещё вина. Все собравшиеся молча выжидали, а сэр Адамс не спускал руки с рукояти меча. Один только Рашфор не растерялся и велел юной девушке так же наполнить свой кубок.
- Диана, - отеческим тоном сказал священник, - Прошу тебя выслушать этого человека. Сдаётся мне, не от праздной дури он посмел нарушить сие собрание.
- Во-во, превысокий, - согласно закивал глава воровской гильдии, - Совсем не от дури. И не от того, что ты там ещё сказал.
- Благодарю за моё чудесное спасение, - сдержанно кивнул Рашфор, - Надеюсь, оно не вызвало ненужных проблем.
- Вовсе нет, - Говард-Аргат с наслаждением жевал хорошо прожаренное мясо, - Согласно договору с миледи, моя ответственность – препятствовать всем лиходеям, не входящим в мою гильдию. Мои люди не сделали ничего, нарушающего повседневный уклад нашего славного города. Когда-нибудь они выпустят кишки самому Келкесто, и это будет вполне допустимым деянием, не так ли, миледи?
- Разумеется, - холодно ответила владычица, - Но ты так и не ответил, зачем явился. Насытил своё брюхо?
- Я только начал… А что, больше кушать нельзя? А то я ещё хотел отведать того кабанчика…
- Прекрати паясничать! – внезапно вспылил Яна, - Говард, или Аргат, или как тебя там? Лживая ты сволочь!
Леди Диана с удивлением уставилась на свою приближённую. Однако, у неё в глазах полыхал такой лютый гнев, что даже владычица предпочла помолчать.
- Ну, что ты, девочка, не стоит, - снисходительно ответил Аргат, - Давайте к делу. Почтенное собрание уже говорило о Покрове?
- Что тебе о них известно? – внезапно подскочил младший друид.
- О-о, чужеземцы тоже вправе давать советы моей леди? – шутливо удивился глава гильдии воров, - Я поражён!
- Отвечай на вопрос, - велела Ариадна.
- Эм… Пока ничего. Но я собираюсь выяснить. Моя гильдия, как, безусловно, известно миледи, простирается далеко за пределы Ю. В том числе, есть её представительство и в Ноде. Именно туда я и намереваюсь наведаться в ближайшее время и своими глазами узреть, что к чему.
- Ты намерялся продать нас Покрову? – вспылил сэр Адамс, обнажая клинок.
- Нет, что ты! – сделав испуганный вид, замахал руками Аргат, - Напротив, я собираюсь разведать, чем он угрожает нашему славному городу и угрожает ли вообще.
- Зачем ты здесь? – вновь напомнила леди Диана.
Аргат отломил ещё кусочек куропатки, тщательно его прожевал, запил вином и закусил яблоком, после чего, ощутив истощение терпения владычицы, ответил.
- Я лишь хотел убедиться, миледи, что ты и твои советники понимают необходимость разговора с Нодом. Поверь, я так же, как любой житель Ю, радею за его благополучие. А нынче оно зависит от того, нападёт на нас Покров или нет. И я буду рад предоставить твоей милости все свои силы и возможности для ведения таких переговоров.
- Что мне в твоих силах? Ты всего лишь жалкий разбойник!
- Может и так, миледи. Однако, у меня есть какие-то связи в Ноде. Могут ли уважаемые друиды помочь тебе в этом деле? Не думаю… И вряд ли твои доблестные рыцари имеют знакомых в Покрове.
- Мы не общаемся с некромантами и чернокнижниками! – негодующе заметил младший друид, однако старший знаком велел ему сесть и заткнуться.
- Вот именно! – торжествующе поднял палец вверх Аргат, - А я общаюсь! И кто, как не я, сможет вести переговоры от лица нашего города с Нодом? Всё, что мне нужно, это разрешение, миледи, говорить от твоего имени!
- Ещё чего!
Но под выразительным взглядом отца Рашфора владычица внезапно умолкла.
- Хорошо, - наконец ответила она, подумав, - Я воспользуюсь твоими связями для переговоров с Максимусом.
Вор снисходительно заулыбался, однако леди ещё не закончила.
- Но! – внезапно оборвала она торжествующую улыбку Аргата, - Говорить будешь не ты, а моя посланница. Судя по всему ты и есть тот внезапный воришка, что сопровождал её на Большом Совете. И коль уж вы с ней знакомы и имеете опыт совместного путешествия, я отправлю Яну. Надеюсь, ты не причинишь ей вреда! Используй все свои связи и влияние, чтобы убедить Максимуса принять её и выслушать.
Если Аргат и испытал разочарование, на его лице никак этого не отразилось. Он только покорно склонил голову и умиротворяющим тоном ответил.
- Разумеется, миледи. Я приложу все усилия, чтобы твоя посланница добилась поставленной цели.
- И ещё кое-что… - голос владычицы стал таинственным, будто она собиралась вызнать некую страшную тайну, - Как я услышала, это твои люди спасли превысокого отца от неминуемой гибели…
- Именно так, миледи, но не волнуйся, для них это не было сложно. Они не ждут никакой благодарности…
- Они её и не получат! – отрезала Диана, - Прямая обязанность твоих людей – уничтожить всех лиходеев, и я не собираюсь награждать их всякий раз, как они выполняют свою часть договора!
Аргат потупил взгляд и уткнулся в пустую чарку. Алина тут же поспешила её наполнить, неверно поняв смущение вора.
- Я хочу знать, кто покушался на жизнь нашего дорого гостя! – потребовала владычица, - И знать немедленно!
- Боюсь, я не смогу ответить на этот вопрос…
- Брось, - вдруг оживился превысокий Рашфор, уже понявший, что Говард-Аргат знает большее, чем признаёт, - Можешь говорить открыто при всех присутствующих. Здесь нет людей, от которых я стал бы скрывать подобное.
- Но сэр Адамс…
- Сэр Адамс верный подданный леди Ариадны, - отрезал священник, - Нам нечего его опасаться. А дело сие касается лично меня. Выкладывай, что ты знаешь?
- Надеюсь, миледи простит мне пару убийств за эти сведения?
- Пару? – владычица едва не подскочила от возмущения.
- Ну, дюжину, на самом деле… Но это всё были люди Келкесто и те, кто с ним связан. Нынче не так-то просто узнать нужное, не сразу выходит… Приходится пробовать снова и снова…
- Смерть лиходеев меня не волнует, - сурово отрезала владычица, - Это ваша прямая обязанность их истреблять. И если это можно делать с пользой – тем лучше. Давай, говори.
- Я не могу сказать точно, превысокий отец… Это лишь слухи, домыслы и разговоры… - Аргат явно забеспокоился, - Но всё, что мне известно, говорит об одном – твоей смерти желали в Покрове. У кравов есть одна отличительная особенность – их красноватые глаза. И человек, принимавший заказ, перед смертью поклялся, что заказчик выглядел именно так.
- Кто мог желать моей смерти в Покрове? – недоверчиво переспросил священник, сам уже делая свои предположения.
- То мне неизвестно, - честно ответил вор, - Но подумай, кто знал, что ты будешь в Ю в это время? И кому ты успел насолить настолько, чтобы, вопреки Высшим, покуситься на жизнь слуги веры?
- Я услышал тебя, Говард. Или лучше Аргат? Как бы то ни было, я отправляюсь с вами. Путь мой и без того лежал в Покров, в Великий Храм Тьмы, куда я собирался совершить паломничество, о чём сообщал первосвященнику. Диана, я думаю, что смогу помочь юной Яне. Связи Аргата – это, несомненно, хорошо, но в Покрове большое влияние имеет храм Тьмы. Я скажу за неё слово, надеюсь, оно ещё будет иметь какой-то вес. Максимус далеко не дурак, и прислушается к гласу разума.
- Буду тебе очень признательна, превысокий отец, - милостиво склонила голову владычица, - Пусть твоя дорога будет легка!
- Так что, выступаем старой компанией? – обрадовался Говард-Аргат, - Здорово, а я уж и не чаял!
- Рано радуешься, - подала голос Яна, - после всего, что ты нам наврал, ни я, ни превысокий отец не будем тебе больше верить!
Аргат только загадочно улыбнулся и продолжил сосредоточенно жевать куропатку. Сэр Адамс неодобрительно покачал головой и убрал, наконец, руку с меча. А двое друидов загадочно переглянулись между собой и обратились к вину.
И только отец Рашфор, как ни в чём не бывало, продолжил бессмысленную светскую беседу с леди Дианой.
 
Полуденные Врата

Мерно потрескивали сполохи костра, озаряя лица восьмерых странников. Холодный полуночный ветер завывал над их головами, но здесь, внизу, в окружении густых зарослей разлапистого ельника, он распадался на множество лёгких ручейков, приятно трепещущих волосы и ласкающих кожу.
Друзья передавали по кругу бутыль крепкой браги. Выпивку приходилось экономить, как и еду – почти все припасы путники оставили в деревне, сохранив у себя лишь самую малость, необходимую для оставшейся дороги.
- Как жаль, что ты не можешь нам сыграть, - Катрина кинула печальный взгляд на разбитую лиру барда, - А так хотелось бы нынче послушать одну из твоих мелодий…
- Когда мы доберёмся до Уэлка, я обязательно починю её, - поглаживая оборванные струны, ответил Йоло, - И тогда сложу песню о наших приключениях…
Джеоф отхлебнул бодрящей жидкости и передал бутыль рыцарю.
- Мне одно непонятно, - он вопросительно посмотрел на Ланс, наслаждено растянувшуюся на сухой траве и положившую голову ему на колени, - Как ты догадалась о ведьмах?
- Ну… - задумчиво начала она, - Это было не так уж сложно. Мертвецы сами не встают из могил, их кто-нибудь поднимает. Сначала я подумала, что нужно искать какого-нибудь некроманта. Но слишком уж совпадало начало этого хаоса с сожжением той ведьмы. К тому же – на кой настоящим мастерам нежити сдалась эта убогая деревушка. Тогда я поняла, что это дело рук колдуний…
- Но почему бы им просто было не убить жителей Кингсэйджа? – удивился рыцарь, - Если они такие могущественные, могли бы обрушить на них какой-нибудь смерч, или, как Мэлион, заморозить…
- Они не могли этого сделать, - сухо ответил волшебник, - Да, они обладают великой силой. Сравниться с ними могут лишь самые могущественные чародеи. Но их сила творящая, добрая. Она не способна убивать.
- Тогда почему ты говорил, что старшая ведьма могла уничтожить нас одним взглядом?
- Да. Тогда могла. В её руках было множество нитей, связывающих её с мертвецами, чьи злобные сущности так же обладают небольшой, но смертоносной ню. Заняв у всех понемногу, она без труда бы умертвила человека взглядом.
- Итак, - продолжила Ланс, - Я поняла, что мертвецов подняли ведьмы. Но как? Насколько я знала, самой могущественной ню у этого народа была Триада – объединённая сила трёх сестёр. Это единственная их чистая ню, не направленная ни на что и ни к чему не привязанная. Обильная ню, которой можно распорядиться, как угодно. С её-то помощью они и откупорили могилы. Им не нужно было поднимать многих покойников, пары дюжин бы вполне хватило. Но ведьмам не хватило знаний о некромантии. Слишком поздно они поняли, что открытые ими врата в замогильный мир, дыры, захлопнуть вновь не так-то просто. Пока колдуньи старались справиться с ними, толпы восставших мертвецов покинули свои пристанища и разбрелись по округе. В конце концов, ведьмам удалось запечатать дыры, но это истощило все их силы. Долгое время ещё они не могли прийти в себя. А покойнички той порой неторопливо опустошали округу, плутая себе по лесу и разгоняя всю кишащую в нём живность.
- Почему же они сразу не напали на деревню?
- Им-то всё равно, кого убивать, лишь бы страданий и крови было побольше. Благо, кладбище находится достаточно далеко от Кингсэйджа, иначе бы не выжить в той деревне никому, включая самих ведьм.
- Но потом колдуньи собрались с силами и принялись отлавливать своих мертвяков! – догадался Олвин.
- Да, только вот они немного припоздали – погибли муж и сын Афелии. Бедная женщина поняла, какое лихо сотворила она с сёстрами и отказалась участвовать в дальнейшем отмщении. А те двое приписали случившееся несчастье вине тех же селян. И ещё более разгорелись желанием покарать их.
- Да они-то тут причём! – возмутился Джеоф, - Сами же себе подгадили, чего с больной головы на здоровую перекладывать!
- Ты прав, - Ланс вздохнула, - Но их сердца источил червь ненависти и злобы. Опустошение леса навело их на страшную мысль… Убедить жителей деревни в том, что над ними повисло проклятие, что сожжённая ими ведьма мстит с того света. Охота, волей случая, уже стала невозможной. Тогда ведьмы велели мертвякам уничтожить всю скотину. Потом убийц своей племянницы. Ими, в основном, оказались мужчины деревни. Но самое страшное они приготовили тем, кто мог бы спасти их девочку. Мог, но остался в стороне. Предпочёл спрятаться за словами «А что я-то мог сделать? Я же в этом не участвовал…». Этих они обрекли на отчаяние.
- Они оставили их жить в вечном страхе, каждую ночь заставляя мертвецов убивать нескольких человек. И бедные селяне поверили, что все они обречены! – подвела итог Катрина, - И не задумай они для пущей жути убивать проходящих странников, у них всё могло получиться!
- Но как ты догадалась, что Афелия тоже ведьма? – поднял брови Дю Пре.
- О-о! Это я поняла только во время поединка Кааллы и Мэлиона, - Ланс приложилась к вновь дошедшей до неё бутыли, потом передала её Джеофу, - Вернее, я с самого начала подозревала её – всё-таки ни один мертвяк не пытался её тронуть. А когда в конюшне покойники легко сменили цель с Громилы на меня, но не захотели меняться обратно – мои подозрения только усилились – если кукловод по-разному оценивал исходящую от нас опасность, значит должен был знать хотя бы в лицо. Ещё не догадываясь о Триаде, я могла объяснить случившееся в конюшне только участием Афелии или стариков. Но когда она так искренне молила нас уничтожить эту нежить, я засомневалась. Позже, когда всё стало укладываться в единое целое, меня вновь посетили мысли о хозяйке трактира. Я решила, что Триада распалась, и одна из сестёр, видимо, одумалась и хотела остановить это безумие. Разубедил меня Юлиус, когда рассказал о том, что увидел в самом начале…
- Да, она шептала: «Я иду к вам…», - подтвердил медник, - И была бела, словно мел.
- Вот именно! Сперва я решила, что эти слова адресованы её погибшим сыну и мужу, что бедная женщина действительно в глубокой печали и хочет оставить этот мир…
- Она и была в глубокой печали, - вставил Мэлион, - Потому едва не сдалась.
- Во время магического поединка я почувствовала неимоверно сильный зов. Каалла звала сестру и та ответила ей слабыми откликами…
- Но я приглушил его, - усмехнулся волшебник, - Афелия не смогла бы с ним бороться.
- И тогда я поняла что те её слова были ответом необоримому призыву сестёр, которые хотели, что бы она пустила мертвеца в дом. А одинаково русые волосы только подтвердили мои подозрения. Ну, а дальше вы знаете.
- Да… премудро, - рассеянно протянул Джеоф и погладил роскошные золотистые локоны Ланс. Красавица замурлыкала от удовольствия.
Тёмный ночной лес поглотил весёлый смех друзей.

Выдавшаяся на три дня оттепель вновь сменилась осенним холодом. Первый снег давно растаял, но на его место ложились новые белоснежные хлопья. Здесь, на открытой равнине, в полной мере ощущался бушующий ветер. Тин-Велком встретил отважных путников вихрящейся пургой, застилающей глаза и забивающей уши, нос и рот мокрым снегом. До Полуденных Врат оставалась ещё пара вёрст, но из-за разыгравшейся бури странники не видели никаких строений. Лишь пару раз, в просветлениях погоды, показался тёмный силуэт высокой стены.
После многочисленных испытаний и сражений друзьям предстояло выдержать последнее – борьбу со стихией.
Но ни жуткий порывистый ветер, ни лютый мороз, ни жалящий снег не смогли сломить восьмерых бесстрашных странников. После длительного боя с погодой им, наконец, удалось добраться до массивных чугунных ворот.
- Кого там несёт в такой лютый холод? – прорычал чей-то сердитый голос в ответ на яростный стук.
- Отворяй, привратник! – прогремел Джеоф, - И встречай дорогих гостей!
- Дорогие гости приходят днём и в хорошую погоду, - проворчал тот.
Лязгнули замки, заскрипел отодвигаемый засов и массивные врата с треском приоткрылись.
- Ого, сколько вас тут! – удивился привратник, - Давно к нам с полудня гостей не было. Дорога-то, говорят, совсем нехожая стала.
- Нехожая-то она нехожая, да только мы не простые ходоки, - усмехнулся верзила.
Один за другим, уставшие странники вошли в ворота, ведя следом лошадей. Караульный притворил за ними широкую створку.
- Откуда путь держите?
- Кто откуда, - улыбнулась Ланс. На ней снова был алый плащ Джеофа.
- Я, например, из Минока, - прогремел Юлиус, - Есть среди нас и тринзиковский рыцарь, и бард из столицы и волшебник из Эмпаса…
- А я из Магинции, - вставила Катрина, - а эти трое идут из самого Джелома!
- Вот те раз. Разношёрстный у вас отряд… А с чем к нам пожаловали?
- Слушай, приятель. Мы проголодались и устали с дороги, - Джеоф положил огромную ладонь на плечо привратника, - Покажи-ка нам лучше, где тут у вас есть приличная корчма. А хочешь послушать историй, так приходи туда же после смены.
Караульный объяснил, как добраться до таверны и вернулся на свой пост. Здесь, в городе, за каменными стенами, буйство стихии ощущалось не так сильно. Снег, хоть и не прекращал падать, стелился ровнее, а не залеплял глаза.
Полуденные Врата более походили на укреплённую крепость, чем на обычный город. Да так оно, собственно, и было. Далеко не каждый путник приходил сюда с миром. Многие точили на замок Уэлк мечи и строгали стрелы. Но мало кому удавалось прорваться далее таких форпостов, как этот, или ещё более укреплённые Восходные Врата. Лишь пару раз за последнюю полумассу лет…
Высокая каменная стена ограждала всё поселение. На её вершине вразнобой торчали толстые стальные колья, на поверку оказавшиеся снарядами огромных самострелов. Не считая сараев и амбаров, все строения в городе были выполнены из красной глины и здоровенных булыжников. Землю устилал сплошной покров мелкой щебёнки, скрывавшейся нынче под густым слоем снега. Будь поселение в несколько раз побольше, его можно было бы назвать крупным торговым городом. Но Полуденные Врата, несмотря на превосходную застройку, оставались лишь городком средних размеров.
Главная улица тянулась напрямик от ворот, в которые вошли странники, до таких же прочных с полуночной стороны. Вдоль неё расположились многочисленные лавки и мастерские. От ароматно пахнущих пекарен до увешанных разнообразием луков, топоров и клинков оружейных. Пивная, по совместительству и гостиница, находилась на этой же улице, недалеко от полуночных ворот. В этот промозглый стужёный вечер на тихих улочках почти никого не было – все грелись у тёплого камина под своей или чужой крышей.
Однако, войдя в таверну, друзья застали самую разношёрстную компанию, какую только можно было встретить. Были тут и славные мечники самого Уэлка, облачённые в добротные стальные кольчуги и латы. Были и высокие кареглазые всадники Нанта. Дружно хохотали за дальним столом типаларские кочевники. Тихо шептались хмурые следопыты из Каллакирии. Молчаливо поглощали эль невесть как оказавшиеся здесь широкоплечие светловолосые горцы Инорвэса. О чём-то негромко переговаривались два покровских чернокнижника, от которых все старались держаться подальше.
Но наибольшее удивление вновь прибывших вызвала группа коренастых пятифутовых коротышек с длиннющими, свисающими ниже колен, бородами, тёмными густыми бровями и тяжёлыми двулезвийными секирами, с которыми они не расставались, наверное, даже ложась в постель. На головы их, вопреки обыкновению людей, были нахлобучены кованые шлемы, из-под которых выбивались кудрявые пряди чёрных волос. Без сомнения, это были тильмонды Стоунвилля, непредсказуемой судьбой заброшенные далеко на полночь от родины. Коротышки шумно горланили на всю пивную, а эль хлебали не кружками, а бочонками.
Ещё загадочней было присутствие здесь смуглого златовласого эльфа, облачённого в полностью чёрное одеяние. Он ни с кем не говорил и ничего не пил, просто сидел и внимательно вслушивался в окружающие разговоры. И, конечно же, сразу заметил появление восьмерых обморозившихся странников. Его тёмно-зелёные глаза любопытно оглядели их с ног до головы и тут же отвернулись в сторону, потеряв к ним всякий интерес. По вычитанному в книге описанию Ланс признала в нём аванзаского альвина.
- Ничего, привыкайте, - усмехнулся Йоло, глядя на разинутые рты спутников, - Вы находитесь во владениях самого лорда Британика. Даже у нас, в столице, не встретишь такого разнообразия людей… и прочих народов. А ведь вы ещё не бывали в самом замке!
Большинство присутствующих были воинами. И многие из них явились сюда уже не луну и не две назад. Да оно и понятно – дороги-то стали совсем непроходимыми. Оттого-то и купцы совсем перестали бывать в наполненном опасностями сердце государства. В провинциях, всё-таки, было поспокойнее. А в эти суровые земли отваживались соваться только самые бывалые и бесстрашные вояки. Да ещё тёмные, которых не пугали любые трудности этого пути. Отчего-то Ланс почувствовала, что этот альвин тоже один из них…
- Чего изволят гости? – вынырнул откуда-то щуплый худощавый трактирщик.
- Э-э-э… нам нужен добрый сытный ужин и много-много лучшего твоего эля! – нынче Йоло мог думать только об этом. Его желудок просто взбесился от такого пренебрежительного отношения к себе.
- И восемь комнат, - добавил Джеоф.
В этот момент Ланс загадочно улыбнулась и, откинув со лба золотистую прядь волос, нежно обняла верзилу, прильнув к нему всем телом.
- Семь…
Джеоф рассеянно взглянул на её залившееся краской лицо, растерявшись на мгновение. Но потом тоже обнял подругу и осторожно прикоснулся губами к её губам. Ланс ответила ему жарким поцелуем.
- Значит семь, - игриво подытожил трактирщик, - Ужин желаете в комнаты, или присоединитесь ко всем?
Друзья весело посмеивались, глядя на наконец-то переставших притворяться верзилу и златовласую красавицу. Они никак не могли оторваться друг от друга. Но решившись так открыто признаться друг другу, оба сразу почувствовали себя намного свободнее и счастливее.
- Я люблю тебя, - Громила пытался прошептать эти слова подруге на ухо, но вместе этого получился громкий хриплый бас.
Пройдоха игриво хихикнула и вновь ласково примкнула к его губам.
- Так что с ужином? – не унимался назойливый хозяин трактира.
- Покажи им, где их комната, - смеясь, сказал Юлиус, - И ужинать они сегодня вряд ли будут… А мы, пожалуй, присоединимся к другим гостям.
Счастливая пара, не обращая внимания на шутки друзей, удалилась в свои покои. И оба благодарили судьбу за то, что наконец-то обрели друг друга…

Дю Пре и Йоло проснулись первыми. Юлиус прошедшим вечером подцепил какую-то местную красотку и тоже отсыпался после бессонной ночки. А Мэлион чуть ли не до самого утра развлекал засидевшихся гуляк волшебными фокусами, а потом ещё долго беседовал в уголке с загадочным альвином.
- Хозяин! – заорал ввалившийся в пивную рыцарь, - Тащи сюда кружку доброго эля и что там у тебя есть на завтрак!
- А не слишком ли ты перебрал прошлым вечером? – улыбнулся какой-то нахального вида рыжеусый мужик, спокойно поглощающий жирную отбивную за одним из опустевших столов.
- А твоё-то какое дело? Сколько хочу, столько и пью!
- Лорд Британик не любит пьяниц. Добрый эль, конечно, хорошее дело, но настоящий воин должен знать себе меру.
- А тебе лучше знать, куда совать свой нос, а куда не следует!
- Спокойно, рыцарь. Тебе бы пора смириться со смертью друга. Вспомни, скольких ты потерял в сражениях. И он тоже умер в бою, как и подобает воину.
- Да что ты знаешь… - Дю Пре замер в изумлении, - А откуда тебе вообще столько обо мне известно?
В гостиной появился бард. Не смотря на свои раны, он уже довольно крепко стоял на ногах. Незнакомец смешно передёрнул усами и, хитро прищурив глаза, ответил.
- Я вчера был здесь и стал одним из слушателей вашего увлекательного рассказа, - рыжеусый недобро посмотрел на раны друзей, - Да-а, сильно вас покорёжило… Совсем обнаглели, сволочи… Но ничего, в замке есть такие лекари, просто кудесники. Мигом вас починят, будете, как новенькие! Вы ведь туда направляетесь?
- Это наше дело, куда мы держим путь, - грубо ответил рыцарь.
- Поумерь свой гонор. И будь повежливее с людьми, которые стараются помочь тебе, - сухо произнёс рыжеусый, - Меня зовут Арт Вердан, я комендант Полуденной Заставы. То есть, военачальник места, где вы находитесь.
- О-о, и что же понадобилось уважаемому начальнику от мирных странников? – саркастически спросил Дю Пре.
- Да тише ты, - оборвал друга британец, - Он тебе ничего плохого не сделал. Я Йоло, бард из Британии. Мы с друзьями действительно направляемся в замок лорда Британика.
- А твой друг посообразительнее, чем ты, - заметил рыцарю Вердан, - Попасть в замок не так-то просто. Желают многие, но мы не можем пускать всех подряд. Я слышал вчера ваш рассказ. И если в нём есть хотя бы половина правды, в чём я не сомневаюсь, вам нужно срочно сообщить обо всём том правителю. Ныне наступили тяжёлые времена, и наше государство нуждается в таких людях, как вы. Так что я, обходя всю обычную волокиту, дам вам пропуск. Если хотите ехать сей же миг, скорее поднимайте своих друзей. У меня тоже много дел и я не могу вас долго ждать. А без моего разрешения вам трудно будет покинуть Полуденные Врата.
Йоло рассеянно смотрел сквозь коменданта, переваривая услышанное. Рыцарь, казалось, вообще ничего не понял.
- Что, есть вопросы? – спросил Вердан, невозмутимо кладя в рот очередной кусок румяно зажаренного мяса.
- Да. Сколько у нас времени?
Рыжеусый с  тоскливым вздохом заглянул в свою тарелку.
- Ну, пожалуй, я закажу ещё один бифштекс…

Друзья так и не поняли, действительно ли Вердан оказал им услугу, или просто старался поскорее выдворить их из городка, но вскоре они уже во весь опор скакали по укутанной снегом равнине. Завтракать приходилось прямо в седле, что они нашли не совсем удобным, зато очень практичным. Комендант весьма кстати выделил странникам полудюжину лошадей, даже не взяв с них платы, однако обязав сдать их по прибытию гарнизону Уэлка.
Ланс и Джеоф, казалось, вообще перестали замечать вокруг себя такие мелочи. Бок о бок они скакали впереди всех и на лицах их светились счастливые улыбки…
Йоло же был не так доволен своей долей – при такой бешенной гонке дыра в его боку вновь дала знать о себе. Он радовался ещё, что разбушевавшаяся вчера буря нынче улеглась и Яркое Око Митры светло озаряло безветренную равнину.
На многие дюжины вёрст ясному взору открывался лишь сверкающий в тёплых лучах светила серебристо-белый снег. Только на далёком виднокрае темнела туманная кромка леса.
На всём пути странникам не встречалось ни одного поселения, зато вечером, в наступающих сумерках, они наткнулись на одиноко стоящий постоялый двор, нарочно построенный по велению дальновидного лорда Британика. Друзья  благодарили всех Высших за то, что им не приходится спать на холодной земле. Тем более здесь, на открытой равнине, где нет даже деревьев, способных укрыть от пронизывающей стужи.
Но счастливее всех были, конечно, Громила с Пройдохой, вновь снявшие одну комнату на двоих, где, забыв обо всём, предались любовным утехам. Правда, на следующий день друзьям было больно смотреть на их опухшие сонливые лица.
А на следующий день снова пошёл снег. И вдали, за густой белой пеленой показались золочёные башни замка Уэлк…