Противно смотреть на эти американские больницы... Бахил нет, часов посещения нет, нянечки молодые. Мало того, что в палате больного табун родственников, так с ними еще и разговаривают. Будто кто-то из них знает разницу между сфинксом и сфинктером. Врач спрашивает у пациента согласие на лечение! Как они вообще выжили в условиях такой неуверенной в себе медицины?
То ли дело у нас. Душой отдыхаешь. Сразу же при входе только что построенный пандус для колясок. Все серенькое, а он один гордый, чернявый, выпуклый как кавказец среди эскимосов. Затем несколько запретительных табличек: велосипеды, сумки-тележки, мороженое. Горстка предупредительных: сосульки, наледь, мокрый пол, «банкомат не работает» - жирно. Потом пропускной пункт, с грозными вилками вертушек, и надпись большими буквами: "Одевайте бахилы!" Только рука потянется, чтобы на-деть, как милая жрица из канцелярии платного лечения внезапно благословит: "Не надо одевать, так проходите"
Подтаяв, почувствовав исключительность, бодро зашагаешь по пустым лабиринтам. Чистота, камень, стекло и ни одного указателя. Вот он - наш родной имперский стиль! Дело не только в размерах - проспектов, столов, люстр, и высоте - потолков, стульев, колонн. Дело в отсутствии глупостей: пошлых стрелочек, указателей, надписей. Потому что ты не в трактире! Ты в больнице! Наши больницы не для больных. Они для понимания ценности здоровья и того, как важно внимание человека, который покажет путь: "Сначала прямо по галерее, потом вниз по лестнице, направо до поста, затем чуть левее, поднимайтесь на шестой этаж, найдите заведующего, оформите историю болезни и возвращайтесь"
Дальше тебя ждет новое чудо и дар удивления. После огромных холлов, длинных коридоров и панорамных окон с видом на лес, ты вдруг попадаешь в крошечный коричневый лифт, который видел Склифосовского. С тобой еще пять попутчиков. Вы словно газики в шампанском жметесь к выходу. Из большого русла попадаете в узкое горлышко. Конечно, в этом есть смысл! Это же психотерапия, тесный, почти физический контакт. В комфорте нового грузового лифта больной может почувствовать одиночество, запаниковать, даже сбежать. А, плотно подоткнутый со всех сторон, прижатый к стенке, с дефицитом кислорода, поступающего в мозг, он невольно расслабится и поплывет по течению. Лифт в наших больницах - это паром из реальной жизни в волшебный мир Парацельса. Именно так эльфы и покидали Средиземье.
Если в больнице нет лифта - это плохо. Тогда больной не вдохнет запах чужой ватки со спиртом, не рассмотрит клетчатые тапочки язвенника, не потрется о гипсы и халаты, ему будет тяжело адаптироваться. Он даже может попросить у сестры-хозяйки заменить матрас. Или, что еще хуже, пытаясь в костях найти рыбу, спросить у соседей по палате: "Здесь всегда так плохо кормят?" Соседи посмотрят сначала на свои пустые тарелки, потом на новичка и подумают: «Человек так и не понял, что покинул мир здоровых людей, что уже лишен их прав и привилегий. Он ходит по больнице неприкаянным призраком. Ждет особого внимания, беспокойства, сочувствия, еды, а не питания»
Поэтому больницы без лифтов всегда имеют лестницы, коридоры и многочисленные входы-выходы. Никуда нельзя попасть сразу, иначе у пациента-ныряльщика начнется больничная декомпрессия.
И, наконец, встреча с врачом. Этот волнующий момент бескомпромиссного доверия и вечное незнание ответа на вопрос: «На что жалуетесь?» Еще один пример того, как далеко ушла наша медицина. Пока остальные только пытаются доказать, что все болезни тела лишь отражение болезней духа, наши врачи половину пациентов излечивают на подходе. Отделить боль от жалости к самому себе – гениальное открытие российской медицины, которое надо срочно запатентовать.
Пациент, который жалуется, подписывает соглашение, что готов терпеть все что угодно, лишь бы не терпеть то, что терпел до этого. Простая констатация «у меня болит» не является достаточным основанием для лечения. У всех болит. У врача, что с тобой разговаривает, у девушки из канцелярии, у рабочего, что строил пандус для инвалидов. У Склифосовского тоже болело! В отличие от западной медицины, наша наука высоко оценивает способности больного и потому он сам решает лечиться или учиться. Если пациент не готов жаловаться – пусть учится. Правильно питаться, не курить, вести здоровый образ жизни или прекратить вести здоровый образ жизни, который ему вредит - всему, что уменьшит боль, что позволит договориться с самим собой. Пока мир все больше и больше подсаживается на таблетки, мы все больше и больше верим в себя, в травы и в то, что главное оружие против болезни – это отношение к ней, а потом уже химия, иголки и знания врача.
Врачей хороших много. Они сейчас реже встречаются, но их много. Они пробились не только через латынь, годы упорного труда, сотни экзаменов, но и через бесстыдство взяточников-преподавателей, непрофессионализм коллег, грубость пациентов, безденежье. Они знают, что у тебя болит, как ни у кого другого. Что ты такой первый, единственный и неповторимый. Гагарин от гастрита. И таких космонавтов у него целое отделение. Доктор смирился, что палаты заполняются точно в соответствии с календарем огородника: пустуют в посадку и сбор урожая, наполняются по мере убывания дел для пенсионеров и после праздников для работающих и не знающих меры. Если уж добрался до него, одолел коридоры и лифты – будь готов ко всему. Ты вызвал духа, который давным-давно спрятал свою жалость и достал меч спасения. Или топай домой, пока не поздно, или не мешай.
Он тоже смотрел сериал про доктора Хауса и не прочь поорать, но отсутствие дорогостоящего оборудования, в виде компенсации за моральный ущерб, ему этого не позволяет. Поэтому вы спокойно обсудите симптомы и методы лечения - без фанатизма и лицемерия. Наши врачи никогда не делают вид, что понимают твою болезнь и уверены в результатах. Психиатр поговорит, терапевт послушает, хирург разрежет. Не ходи к хирургу, если хочешь, чтобы тебя только послушали. И помни! Чем больше жалуешься - тем больше болезней найдут. Не теряй контроля, не сочиняй себе историю.
В общем, набросаете план войны.Ты, начитавшись интернета, предложишь дорогостоящий плазмаферез. Доктор не откажет, предупредив, что это не панацея. В процессе беседы могут всплыть родственники доктора или даже он сам, в качестве примера. Это очень хороший знак. Значит, произошел контакт и это прекрасный рыцарь в белых доспехах поможет тебе еще долго не увидеть свет в конце темного тоннеля. Ты навсегда запомнишь эту встречу. Уходят из памяти знания, события, имена, названия лекарств и даже диагнозов... Больницы не забываются!
Это произведение доступно по лицензии Creative Commons «Attribution-NonCommercial-NoDerivatives» («Атрибуция — Некоммерческое использование — Без производных произведений») 4.0 Всемирная.