- Шершень! Шершень! – кричит большинство людей, услышав поблизости низкочастотное жужжание и, обнаружив его источник, убегают или начинают размахивать руками, стараясь отогнать от себя насекомое. А так уж ли страшен этот воздушный тигр для человека и стоит ли его бояться? Попробую ответить на этот вопрос исходя из своего личного опыта.
Внешний вид шершня, конечно же, устрашающий. Это самая крупная из обитающих у нас общественных ос – вызывающее восхищение, совершенное творение Природы с очень интересным жизненным циклом. Существует расхожее мнение, что раз оса крупная, то и яд у нее самый сильный и что несколько укусов шершня могут привести к смерти. Это преувеличение. Смерть может наступить только у сенсибилизированного человека от анафилактического шока, то есть от первого укуса шершня еще никто не умер. Только при повторном укусе через какое-то время может развиться излишне острая реакция иммунной системы человека на яд насекомого, но это случается у двух – трех процентов людей.
Как оказалось, яд пчел в десятки раз более эффективен против позвоночных животных и человека, чем яд шершня. Ведь жало пчелы приспособлено эволюцией для защиты улья от разорения животными и людьми, а жало шершня – для умерщвления насекомых при охоте на них. В отличие от пчел, шершни насекомые миролюбивые, сами на человека никогда не нападают, если их не провоцировать. Нельзя заслонять леток гнезда, стучать или сотрясать гнездо, убивать шершней поблизости от него. Если это делать, атака последует немедленно.
Вспоминается один случай, который я наблюдал на рыбалке на берегу Западной Березины. На лугу, в двух десятках метров за моей спиной, стояло одинокое сухое дерево, в дупле которого шершни устроили гнездо, а вокруг паслось стадо коров и насекомые их не трогали. Пастух сдуру решил пошутить: палкой сильно ударил по стволу и бросился бежать прочь. Вылетевшие из гнезда десятки растревоженных шершней стали жалить вокруг все, что движется. Досталось не только коровам, которые от укусов взбесились и бегом бросились в рассыпную, но и самому пастуху. Я не пострадал потому, что увидев вылет ос, сразу присел в высокую траву, накрыл голову капюшоном штормовки и сидел неподвижно, пока осы не успокоились.
Однажды, незаметно для нас, шершни поселились в нише под скатом крыши рядом с мансардой нашей дачи. Когда мы их обнаружили, уже поздно было что-то делать без угрозы нарваться на их атаку. Семья ос уже была многочисленная и мы решили оставить все как есть. Леток гнезда располагался на высоте трех метров над пешеходной дорожкой, по которой мы ходили сотни раз каждый день. Никого из нас шершни за четыре месяца не укусили и не было даже намека на атаку. Более того, моя кровать на мансарде стояла в полуметре от гнезда и меня отделяла от ос только тонкая, щелястая перегородка из вагонки. Я прекрасно слышал все, что у них происходило – постоянный гул от вентиляции гнезда рабочими осами в жаркую погоду, скрежетание челюстей личинок, требующих еды, прилеты и вылеты рабочих самок, но ни одна из них, ни разу за все время, не заползла через щели ко мне на мансарду и не побеспокоила.
Эти грозные на вид насекомые занимались сугубо своими делами в соответствии с генетически заложенной в них программой. Одного я опасался ложась спать, что вдруг случайно, во сне ударю ногой или рукой по тонкой перегородке и спровоцирую атаку, но этого не случилось.
Зная жизненный цикл гнезда шершней, я на слух получал информацию о его развитии, процветании и угасании. В двух словах об этом процессе.
Весной, перезимовавшая в трухе сердцевины гнилого дерева матка – оса длиной до трех с половиной сантиметров, начинает разведывательные полеты в поисках места строительства гнезда. В это время они часто залетают в жилье и таких случаев на моей памяти было несколько. Я брал стеклянную банку и накрывал ею насекомое. Затем, под горлышко банки просовывал лист бумаги или картонку и оса оказывалась в банке. Один раз, опасаясь заселения шершнями дачи, я, даже, вывез пленницу на машине за три километра о там выпустил. В другие разы просто относил на пару сотен метров и выпускал. Убивать такое совершенное насекомое рука не поднималась.
Найдя место для гнезда, матка начинает его постройку и откладывает первые яйца, как говорят пчеловоды, начинает «червить». В июне появляются первые рабочие самки, продолжающие строить гнездо и кормить личинки, которые в это время являются хищными – питаются только белковой пищей. Для них рабочие осы ловят других насекомых, убивают их и, зависнув на веточке, держась одной лапкой, отгрызают голову, брюшко, конечности, оставляя только грудь, богатую мышечной тканью, которую несут личинкам в гнездо. Этот процесс я неоднократно наблюдал на яблоне в саду, когда шершни жили у нас на участке.
Шершни работают круглосуточно. Ночью, в полной темноте, когда бы я не проснулся, был слышен гул прилетающих и улетающих ос. Рабочие самки питаются, в основном, соками растений, перезрелыми плодами, нектаром тли. Гнездо может насчитывать до четырехсот особей. Старая матка постепенно угасает, перестает «червить» и погибает в возрасте около года. В это время, осенью появляются молодые матки и трутни, которые в погожий день спариваются. Самцы, в дальнейшем, погибают, а молодые самки разлетаются и зимуют в укромных местах до следующей весны. Рабочие самки тоже к началу ноября погибают. Затем цикл повторяется.
Когда в ноябре лёт ос прекратился, я сделал вывод, что гнездо опустело и полез посмотреть на него. Гнездо напоминало по форме и размерам солидный чемодан и было сделано из материала, напоминающего на ощупь бумагу. Это были кусочки гнилой древесины, протеины добытых насекомых, склеенные слюной рабочих ос. Пошевелив рукой гнездо, я обнаружил, что оно очень хрупкое и легко разрушается. Внутри были пустые соты и больше ничего, ни трупов рабочих насекомых, ни их выделений – чисто и пусто. Я его так и оставил, ведь повторно в одном месте шершни никогда не селятся.
Часто летом в прессе различные специалисты дают рекомендации, что делать, если рядом поселились шершни. Мое мнение – ничего не делать. Не обращать на них внимания и они не будут вас замечать.
Не так уж и страшен этот воздушный тигр. Вот ответ на вопрос, который я задал в начале очерка.