Глава 17
Москва начало июня 2006г.
Утром вся семья Керима Дайтматова дружно позавтракала. Отец семейства собирался на работу. В этот день он не спешил, что и позволило ему позавтракать в кругу своей семьи: нужно было ехать на базу за товаром для магазина, а грузовик должны отремонтировать в ближайшее время, как обещал водитель. Он по телефону уточнил у него: всё ли закончено с автомобилем? Водитель ответил, что скоро, примерно через час-полтора, ремонт закончится, и он сразу поедет на базу. Керим прикинул: сколько это займет времени, учитывая дорогу, и сделал вывод, что время еще есть.
На его телефон пришел вызов, звонили из милиции. Говорил с ним по телефону мужчина с уверенным голосом, который представился начальником уголовного розыска и говорил о необходимости срочно зайти к нему. Он при этом попытался успокоить, заверяя, что нужна только помощь по одному вопросу и всё.
Керим ответил, что скоро зайдет. В это время Гаяне собиралась на улицу, а бабушка, давая ей деньги, объясняла, что нужно купить в магазине. Керим пошел вместе со своей дочкой и, выйдя из подъезда, сказал ей, чтобы она пошла с ним. По дороге он спросил у неё: не было ли у неё каких-нибудь проблем с милицией. Та ответила, что нет, ничего плохого она не делала, но отец заподозрил, что могло что-то и быть: Гаяне отвечая, заметно волновалась.
Сердечный молоточек застучал в груди Гаяне: она сразу подумала, что это возможно из-за того случая с пистолетом, а возможно даже из-за тех письменных сообщений, анимимок, которые они со Светкой направили в эту милицию. Может даже вызывают в связи с обоими этими случаями. Ей так не хотелось идти в эту милицию, но делать нечего, и она шла с отцом, готовясь к неблагоприятным последствиям и напряженно обдумывая оправдание своим поступкам.
Керим зашел с дочкой в отдел и сообщил дежурному, что его вызывал начальник уголовного розыска. Дежурный, уточнив у него фамилию, имя и отчество, направил его в соответствующий кабинет на втором этаже, подтвердив, что временно исполняющий обязанности начальника отдела - начальник уголовного розыска ждет его. Керим, оставил дочь, наказав ей ждать его здесь, и пошел к лестнице.
Валентин Сергеевич уже и позабыл про два листа с донесением или жалобой на киргизском языке. Он дал указание дежурному сразу направить к нему Дайтматова Керима Нургазыевича, как только тот придёт и как отрезало. Плагин в кабинете был не один. Напротив него, с лева, за столом для посетителей сидел Буфченко. Разговор был серьёзный и конфиденциальный. В дверь кто-то постучался. Плагин громко крикнул: «Да». Этого неожиданного гостя он хотел побыстрее принять и расстаться, дабы закончить важное дело с Буфченко. Когда в кабинет зашёл незнакомый мужчина поздоровался и представился, Плагин вспомнил о двух загадочных листах и призадумался: стоит ли использовать вызванного переводчика при Буфченко. Последний же сам вопросительно посмотрел на своего начальника: может ему выйти. Но Валентин Сергеевич решил не выдворять его. Перед важной беседой это не способствовало бы необходимому уровню доверия.
- Посмотрите, вот эти… сообщения, что ли, я сам не знаю, написано на киргизском языке, нужно перевести, поэтому вас и вызвал. – Обратился начальник розыска.
Керим взял один лист и внимательно пробежался по нему глазами. Его охватило беспокойство, которое он скрыл в себе: он узнал и руку, и стиль этого письменного обращения, а его содержание пугало.
- Так что там? – Торопил Плагин.
Керим, сдерживая своё волнение и беспокойство, отвечал:
- Это от неизвестного, имени нет, а подписано: «хороший человек».
- Ясно, и что там в этой анонимке?
- Здесь э-э… пожелание, вернее мудрое предостережение: в каждом стаде найдётся паршивая овца и надо внимательно за всеми следить, чтобы от такой овцы не было вреда.
- А кто эта паршивая овца?
Керим твердо ответил:
- Здесь не говорится о конкретном человеке это такое общее напутствие, предостережение.
- О-очень полезное предостережение. А перескажите дословно.
- Дословно с кыргызского на русский пересказать, чтобы не изменить сам смысл написанного нельзя, а смысл я вам сказал.
Плагин задумался: стоит ли полностью доверять этому толмачу. Что-то объём текста на вид значительно больше его перевода. Но вид посетителя не давал повода для сомнения в его ответственности и честности. К тому же обобщающий пересказ, как правило, меньше самого текста.
- Ладно, - принял эту версию перевода Валентин Сергеевич – а на втором листе, что там?
Быстро проскочив взглядом по второму листу, Керим опять задумался. Содержание этого сочинения его дочери опровергало первое очень по-детски сбивчивое донесение о каком-то убийце по фамилии Туров, которого за деньги отпустил милиционер Дима Скориков. А деньги взял начальник – Валентин Сергеевич и надо всех наказать за это, а убийцу нужно отвезти к судье, чтобы он посадил его в тюрьму. На втором листе напротив утверждалось, что милиционер Дима Скориков - хороший милиционер и он правильно сделал, что отпустил Турова, потому что тот не виноват, он не убивал, а убил другой, и начальник Валентин Сергеевич деньги не брал, а Турова не надо везти к судье потому что, он не должен сидеть в тюрьме.
Как говорят у русских: час от часу не легши. Керим опять изложил мысль довольно общего характера, и второй вариант получился даже лучше первого:
- Здесь написано, что не стоит сразу принимать за паршивую овцу ту, на которую лает собака, собака лает и на других овец. Время само укажет на такую овцу.
- Как мудро. Это всё?
- Да это всё.
Плагин ещё раз бросил внимательный взгляд на переводчика, но никаких подозрений не возникло.
- Хорошо, понятно. – Сказал Плагин.
- Я могу идти? – Спросил Керим. – А то меня дочь ждёт.
- Какая дочь? – Уточнил Плагин.
- Моя дочь, Гаяне, она внизу осталась.
- Она что здесь?
- Там внизу ждёт меня.
Валентин Сергеевич озабоченно призадумался, не на долго, и без всякого объяснения встал с кресла и спешной выскочил из кабинета. Керим, попрощавшись с также ничего не понявшим, как и он, Буфченко, пошел на выход.
Гаяне немного успокоилась от того, что в этот день дежурным был другой дядя, не тот, когда она была в этом отделе.
Она украдкой смотрела на то, чем занимается этот дежурный и не следит ли он за ней. Но дежурный, что-то писал и ему совершенно не было никакого дела до неё. Она тихо пошла в сторону камеры для задержанных, хотя разум подсказывал, что не стоит приближаться к этому месту: за это её могут отругать из-за той истории с пистолетом. Не дойдя до камеры, она остановилась. Ей очень хотелось посмотреть за эти решетки: кто там находится и что там делает. Но опасаясь неприятностей для себя, она стояла, не дойдя до решеток, и смотрела совсем в другую сторону, демонстрируя своё якобы безразличие к этому особому месту.
В коридоре никого не было, и Гаяне быстро прошла мимо камеры, не поворачивая головы, в её сторону. Развернувшись, она прошла таким же манером. После этого она тихонько, поглядывая в сторону комнаты с дежурным, подкралась к камере и внимательно стала рассматривать, сидевшую в ней молодую тётю. Эта была залётная «ночная бабочка», которая ещё не отошла от дозы кокаина. Она сидела, опрокинув голову, и смотрела в потолок, точнее в космос за потолком.
Гаяне, задумалась, и, набравшись решимости, обратилась к молодой тёте:
- А тебя посадят в тюрьму на пять лет, да, я слышала. – Сказала она и показала все раскрытые пальцы на руке.
Ночная фея, навела голову на прозвучавший звук, но никакого осознанного восприятия информации в её относительно присутствующем взгляде не появилось.
Девочка решила продолжить:
- Вот, а если ты расскажешь про тех бандитов, которые крышуют кафе «Восток», оно там недалеко, - показала Гаяне пальцем в ту сторону, где кафе должно находиться - Их двое, они такие, ну один всё время говорит, а другой такой, он всё время молчит. Нужно чтобы этих бандитов посадили в тюрьму за то, что они бьют дядю Ахмеда и забирают у него деньги, много денег, тогда тебя посадят всего на четыре года, а не на пять лет, да.
Что бы разница в сроке была более очевидна она согнула один палец на руке, демонстрируя четыре пальца, и стала ожидать ответа. Но тётя продолжала молчать, не задумываясь, что это за звуки теребят тишину, и предложение сделки с правосудием никак не принималось. Гаяне, снижала срок лишения свободы по году и уже демонстрировала два пальца вместо пяти, но на её доводы о том, что это предложение такое клёвое, тётя никак позитивно не отзывалась. Уменьшать срок тюремного осуждения менее двух лет это уже несерьёзно. Задумавшись, что ещё можно предложить интересного этой тёте в её ситуации, она молча соображала, почёсывала голову. Вдруг она поняла, в чём причина её несговорчивости:
- Не бойся, они тебе ничего не сделают. – Постаралась успокоить Гаяне незнакомую тётю. – Ты будешь сидеть в женской тюрьме, а бандиты в мужской тюрьме.
- Э-э. – Неясно выразилась задержанная молодая тётя.
- Чего? – Не поняла девочка.
Вдруг в коридоре появился тот начальник, что ругал её за пистолет - Валентин Сергеевич. Гаяне быстро спрятала руки за спину и испуганно съёжилась. Начальник, посмотрев в комнату дежурного, быстрым шагом, почти бегом направился прямо к ней. Подойдя он взял её правую руку и осмотрел раскрытую ладошку. Левую ладонь Гаяне сама показала, подтверждая тот факт, что у неё ничего нет. Начальник повел её за руку к выходу.
- Там тётя, – начала неуверенно девочка, показывая свободной рукой в сторону камеры для задержанных - она расскажет про бандитов, что крышуют кафе «Восток», бьют дядю Ахмеда и забирают много денег у него. Их надо, это, в тюрьму посадить, вот.
Валентин Сергеевич, немного удивившись, спешно ответил:
- Да, да, мы этим займёмся.
С лестницы спустился отец девочки.
- Так, э-э, не надо сюда приходить самим, если нужно будет, мы сами вызовем, всё до свиданья. – Передал Плагин девочку отцу и стал выпроваживать их взглядом.
Керим удивился такому окончанию своей встречи и беспокойству милицейского начальника, но уточнять причину не стал, взял дочь за руку и пошёл на выход.
Вернувшись запыхавшимся, но успокоенным, Плагин свалился в своё кресло и без вступления обратился к Буфченко:
- Ладно, давай наш вопрос разберём. Что с отчётными цифрами ожидать если … сам понимаешь?
- Всё нормально будет.
- Точно?
- Сергеич, не сомневайся ни на йоту, ни на карат, люди знают, понимают и поддержат: там, где надо не заметят, быстренько пролистают и всё путём.
- Нигде не сорвётся, точно.
- Ну ёлы на Майоры, отвечаю, полный понимающий одобрямс, серьёзно. Ставь нужные цифры, всё проскочит, мне гарантировали.
- Вух, ну и хорошо, а то если реально заполнять, то засып полный: ни работа, а одна стыдоба и по году нормально никак не закрыться.
Валентин Сергеевич поднял глаза на потолок, после с выдохом опусти их на стол и потянулся за двумя листками с переведёнными текстами. Он ещё раз изучил их и задал вопрос:
- Вот блин, забыл спросить, а что означает агай.
- А где написано?
- Да вот в самом начале в углу сверху.
- Так это, типа уважаемый, там большой начальник: агай, абай; на чурекском.
- Да? Может быть.
Плагин опять задумался, сморщив брови. Он неожиданно хлопнул ладонью, в которой были листы, по столу:
- Я, сука, понял, чо в этом восточном плове наварнякали. Уважаемый, да? Да вот хрен. Этот такая подколка. Мол там овцы, стадо и всё такое. А на самом деле какой-то наглый козёл, так с мудрецой, насмехаясь, намекает: баран ты, дядя начальник. Такая знаешь издёвка. Ты, сука, думаешь, голову ломаешь, а он хихикает над тобой, вроде обделал тебя с ног до головы. А ты и не понимаешь чо это за мудрёш, думаешь, что к тебе с добрыми побуждениями? А он, сука, ржет над тобой во всю, пока ты хаваешь всё это на серьёзе. Точно, такое азиатское издевательство над тупым шурали.
Буфченко задумался, но только пожал плечами, сомневаясь в правильности такой версии.
- Точно – настаивал Плагин – и главное одной писулькой не ограничился, а это уже такой кураж, дерзость. Где же мы с ним бортанулись. И ведь так не вспомнишь, их ведь столько, а я по прямой с ними и не общался, на хрен бы они нужны. Иди теперь ищи его, их столько …
- Сергеич, может ты зря накручиваешь себя.
- Да нет, это меня кто-то решился накрутить, но вот кто?
- Да, их ведь тьма тьмущая по Москве. Да и в нашем районе не перечесть.
- Я не я буду, если не найду этого «хорошего человека» и он при мне не схавает эти свои писульки. Не оставляю это, до конца добью.
- Сергеич, ты переработался. У тебя столько вопросов сейчас, один важнее другого, а ты этой фигнёй себя запарил. Брось, забудь. Ну какой-то чурбан надышался пылью или горячей смолой, его переклинило, и он начал строчить в неадеквате от «счастливой житухи». А ты эту фигню воспринял так серьёзно, зачем. Вот у меня с собой настоящий армянский коньячок, из Еревана прислали. За оригинальность продукта отвечаю, давай разрядимся по чуть-чуть.
Буфченко достал фляжку.
Валентин Сергеевич не стал возражать, а достал две стопки и Буфченко слил в них свою фляжку.
- Да, чувствуется сила естества. – Оценил Плагин напиток.
- Я же говорил. А эту написанку ведь нигде не регистрировали?
- Да нет, конечно, кому она нужна.
- Ну и всё, забудь про это.
Буфченко смял листы и бросил их в урну.
- Вот там им настоящее место, а не на столе, исполняющего обязанности начальника отдела. Сергеич, может продолжим это, а?
- Только вечером.
- Естественно, всё, забились, созвонимся.