Глава 10
Москва конец мая 2006г.
Дима проснулся от звонка будильника со своего мобильного телефона. По звуку он нашел свой мобильник вместе со своими штанами, лежавшими на полу около кровати, в которых находился телефон. Отключив звонок, и, уточнив время на телефоне, он осмотрелся. На просторной кровати он лежал голым. Рядом с ним спала также совершенно голая Оксана. Над ними господствовал запах перегара. Тяжелое отрезвление, удивление, стыд. «Мать твою, вот это я попал. - Сожалел и глубоко раскаивался Скориков, но уже наяву по поводу такого времяпровождения. – Ёма-ё, так это у меня с Оксанкой реально было. Блин надо быстрее дергать отсюда. Эх, раньше надо было, еще вчера». Дима облачился в скомканную простыню, лежавшую на кровати, и стал искать своё оружие. Одежда лежала около кровати, но пистолета с кобурой не было. Вопрос: где оружие, в подобной ситуации сопровождается паническим страхом и нервным учащённым дыханием. Скориков быстро подхватив нижнее бельё, стал одеваться, но звук отворяющейся двери остановил его.
В комнату зашел Манаев, на нем был поварской фартук, явно не его размера, на много меньше. Он весело с усмешкой обратился к Диме:
- Проснулся, ментовский мачо. Давай в душ и на кухню завтракать, по-быстрому.
- Антоныч, а?
- Ствол? У меня конечно. Давай быстрей.
Собрав всю одежду в кучу, он быстро пошел на выход из этой комнаты стыда и позора. В соседней комнате, там, где и проходила пьянка, на диване, прикрытая простынёй, спала Алина.
Закрывшись в ванной, Дима настроил тёплую струю душа, и стал отмываться от следов интимной связи, намыливаясь как можно обильнее. Вытираясь после душа полотенцем, молодой опер ощущал острое чувство крайнего неудобства. Он находится в квартире человека, в судьбе которого он сыграл роковую роль – своего на всю жизнь непремиривого врага. Ел его еду, пил, возможно его, виски, абсент, хоть и бессознательно кувыркался с девкой в его постели, теперь вот пользуется его душем, его полотенцем, как это неприятно. Понимание неправильности и неприличия, происходящего торопило Диму поскорее одеться и убраться из этой квартиры. Не мешало бы побриться, но пользоваться чужим бритвенным прибором это совсем наглость, неприлично, да и не гигиенично.
Наконец одевшись, он вышел из ванной комнаты и прошел на кухню. Над плитой хозяйничал Манаев, весь в заботе о шипящей на сковороде яичнице-болтунье с ветчиной. От плиты исходил соответствующий шипящий звук и аппетитный запах жаренного. На столе лежала оперативная кобура с пистолетом. Проверив оружие, боеприпасы, Дима пристегнул кобуру, засунул в неё пистолет и собрался уходить. Перед уходом он, смущаясь, прощался с Манаевым:
- Спасибо, за ствол, я пойду, пока.
- Ты куда, давай позавтракаем, всё уже готово.
- Нет, спасибо, я пойду.
- Давай, садись, порубаем, за одно и разговор есть. В шкафу тарелки, достань. Да и хлеб порежь.
Манаев выложил на тарелки яичницу, достал из холодильника банку с маленькими солеными огурцами, помыл два стакана и поставил их на стол, куда также выставил охлаждённую бутылку водки.
- Я не буду. – Отказался Дима от опохмела.
- Брось Димон.
- Я за рулем.
- А я за вожжами, что ли. Не позорь меня, ведь твоя ксива с моей «цвета одного». Давай, давай, поправимся, да и разговор за этим легче пойдёт. Разговор, кстати, серьёзный.
Манаев наполнил стаканы не более трети, опера чокнулись, выпили и приступили к завтраку. Антоныч начал разговор, не переходя сразу, к интересующему его вопросу:
- Эх, хорошо пошла. А тебе как сейчас?
- Нормально.
- Воспитание не позволяет спросить, как Оксанка в постели. Так как она? А? … Что засмущался? Ладно, не буду приставать, к тому же моё воспитание. А про Алинку скажу. Опыт у неё конечно имеется, зачем на девку наговаривать, но свободное пространство для роста всё же есть. Хотя может просто она перебрала немного. Перестраховался я конечно с абсентом, но ничего, в целом нормально.
Манаев рассмеялся от хорошего настроения и пикантности ситуации. Дима на обмен впечатлениями настроен не был, поэтому Манаеву пришлось одному поддерживать разговор за завтраком:
- Я от самой ситуации хмелею. Обожаю вот такие моменты. В квартире охреневшго бандюгана, погулять, да еще с девками, похозяйничать - класс. Есть все же и в нашей работе клеевые моменты. Это как трофейная выпивка и закуска, как завоёванная крепость. Словно чужую женушку окучиваешь в квартире рогоносца. Необыкновенный драйв.
Дима молчал, не разделяя радости Манаева, по поводу данного обстоятельства.
- Дим, у тебя что-то случилось?
- С чего ты взял?
- Видок у тебя был жутковатый, да и сейчас не очень, и в кампании вчера-сегодня как совсем чужой, что-то с близкими?
- Нет.
- А что, с подругой раздраился? Да?
- Антоныч, хватить колоть.
- Точно, деваха отделилась, так?
- Ну чего ты пристал.
- Точно. Да брось Дим. Это по сути такая фигня. Запомни, незаменимых девок нет. Поймёшь ты это позже, когда серости накопишь. Фух, немного полегчало но не до основания, давай ещё добавим.
Он налил водки на том же уровне, сыщики звякнули стаканами и, выпив, продолжили орудовать столовыми приборами. После крутой пьянки, да еще с любовным приключением аппетит просто нереальный. Ну а, поспав, и, помывшись, будучи свеженькими, залить исшохшее после вчерашнего нутро холодной водочкой, да под горячую яичницу с ветчиной и солёными огурчиками вот это действительно трапезное счастье. При таком аппетитном поглощении голова, тем не менее, работает на максимуме бодрости, а общее состояние просто пышет воодушевлением. Чувства обострены, внимание свежайшее. Завтракали опера в просторной с хорошей отделкой кухне, и общее впечатление от процесса поглощения пищи было мощным и приятным.
- Дим, - уже явно, переходя к самому разговору, обратился Манаев – когда я Петровича лапшой награждал, ты ведь получил информацию о Воске от того задержанного и передал её отцу Болвина, так?
- С чего ты взял?
- Димочка, зачем отрицать очевидное. В нашем обезьяннике был человек, имеющий какое-то отношение к убийству Болвина, к которому Петрович никого не подпускал. Я помог тебе, ты переговорил с ним и убыл. После этого, как я понял, Валёк, обломившись с премией от Болвина, это очень явно просматривалось на нём, получил информацию о Воске. Вопрос от кого? Два факта: информация и облом – только от богатенького папы убитого. Ну и какие тут варианты?
- Ну а если всё-таки убийство раскрыл сам Валёк, как он говорил. Потом захотел естественно на возмездной основе передать эту информацию Болвину старшему, а тот уже знал о Воске из другого источника, не от меня, и он естественно огорчился, а?
- Не исключено, но маловероятно.
- Почему?
- Потому. Я помню Валька в его лучшие годы. Кстати, тогда получалось у него не хуже, чем у Сафона. Но это было давно. Щас Валёк может что-то организовать, с кем надо договориться, кого-то развести, кинуть, в общем, руководитель. А такая деятельность она сыскное чутьё и оперативную хватку отбивает напрочь. А поэтому, чтобы сам Валёк правильно взял след и раскусил это дело – нет, навряд ли. Вот ты другое дело, у тебя как у новичка законный фарт. Да, как говорится, после того не означает, что вследствие того. Раскрыл Валёк это убийство или нет - неважно. Главное, что наверняка он общался с Болвиным или с его человеком и обломался. Но от кого сведения об убийстве сына получил сам Болвин? Да от кого угодно, но всё же скорее всего от тебя, учитывая приведенные факты. Дим, я наверняка знаю, что ты сообщил Болвину о Воске. Вопрос в другом: был ли ты первый? Скорее всего - да, молодым и неопытным, как правило, везет. Но твой видок меня сильно беспокоит в этой связи. Если это только из-за подруги, то ничего, а если дополнительно из-за облома получить бабки, то хреново.
- А тебе какой интерес?
- Димаха-ямаха, я же помог тебе с Петровичем, так? Соответственно благодаря непосредственно мне ты смог помочь Болвину и теперь рассчитываешь на серьёзные деньги от него, опять же если ты был первым, да наверняка первым ты и был. Разве не справедливо будет отблагодарить меня: честно по совести поделиться, а?
- Вот оно в чем дело.
- А как же. Да мне особо много и не надо, так по совести: один лимончик. А тебе два хватит на долго. А так чтобы на всю жизнь оно и не надо, жизнь станет пресной не в радость. Яркие эпизоды должны быть не долгими, а то зрение испортится. Да на такие бабки ты упакуешься по полной, таких девок зацепишь, что о бывшей своей даже мельком вспоминать не будешь. Они так с тебя силы вместе с мозгами вытянут, что вах, вах. А кроме того, когда все, а особенно наши узнают, что ты бабла срубил по случаю, этого ведь не скроешь, то проблемы у тебя возникнут серьёзные, учти это. Наши хлопцы, так, на вид вроде ничего, нормальные парни. Но если возникает хоть какая-то перспектива у кого-то денег урвать, то поверь, они становятся такими отморозками, что не приведи господь. Им по хрену коллега, знакомый – звери. Да и Валёк наверняка станет твоим заклятым «другом». Он же всем ясно дал понять, что это дело только его и само собой денежный приз то же причитается исключительно ему. А ты, не передав ему как своему начальнику сведения или даже доказательства в отношении Воска, сам воспользовался ими и, по сути, кинул его. Как он на это всё будет смотреть, как думаешь? Ты ведь из ментовки не уйдёшь, я же знаю. А Валёк и рычаги имеет и характер временами такой, что хоть мамку зови. Ты представляешь, что тебя ждет, молодой, красивый, а?
- Да, если вдруг разбогатею, то будет нескучно.
- Вот, умница, вот. Но если мы с тобой договариваемся, то первое, помимо моей искренней благодарности и всего, что из этого следует, ты получаешь от меня крышу. Я полностью обязуюсь избавить тебя от домогательств наших милых коллег и от происков Валька. Я всем прямо говорю, что мы с тобой это дело вдвоём сладили, бабки от Болвина поделили и пошли все на …, а если есть вопросы, то пожалуйста, ко мне, я готов подробно ответить. Поверь, ни одна сволочь не дернется. Валек покусает свой локоток и успокоится. А один Дим ты весь открыт, очень небезопасно.
- Что-то в этом есть.
- Еще бы. Давай раз больше одной, то не меньше трех. – Манаев налил еще водки, трапезники стукнулись стаканами и быстро осушили их.
- Антоныч, ответь мне на один вопрос.
- Не вопрос.
- Ты меня, когда я в отключке был, пытал, о том передал ли я запись Болвину?
- Дим сразу, давай во всём определимся, чтобы тебя ничего не мучило. Да, когда ты в сон совсем отъехал, это я перенёс тебя в спальню, уложил и да, спрашивал, но не о какой-то записи, я о ней ведь не знал, а о том передал ли ты информацию Болвину о Воске, ну что он замочил его сына. Это да. И ты, кстати, ответил положительно, но, правда, посылал меня при этом, что нехорошо, вообще-то, ну да ладно, я понимаю. Но всё остальное с тобой, что там было, вытворяла только Оксанка – баловница. Она и раздевала и так далее. Так что за это можешь не терзаться. Кстати, ты ей приглянулся.
- Ты еще что-то мне подмешал? Так?
- Это уже второй вопрос, ну ладно. Дим, это совершенно безопасно, без всяких побочных явлений. Да и вообще ты так набрался, что, скорее всего, никакого эффекта от этого и не было.
- Блин, так ты и вечеруху эту организовал с целью, а не просто так?
Манаев, промолчал, извиняясь всем своим видом.
- Ну блин, дя-дя Сте-па – ми-ли-цио-нер!
- Что?
- Не так ты прост, как выглядишь.
- Это да. А ты что думал: Манаев это глупый, пустой клоун. Хренушки вам, вы у меня все как муравьи на ладони. Я ответил, а теперь ты.
Дима к этому моменту закончил с завтраком и, положив нож с вилкой, прямо уставился на Манаева, откинувшись на спинку стула, говоря не спеша и прямо:
- Да действительно, я узнал от Турова, который был в обезъяннике о том, где хранится видеозапись, на которой снято как Гапин, ну Воск, пырял ножом Олега Болвина, после чего увёз его. Эту запись по интернету я отправил на сайт Болвина, без всяких приписок и следов от отправителя. Поэтому даже если эта была самая первая информация об убийце Олега Болвина, которую получил его отец, а думаю так оно и было, то ни я и вообще никто не сможет доказать, что отправка сделана кем-то конкретно. Соответственно денежное вознаграждение никто не получит. Вот так, Антоныч.
Манаев задумался, обволакивая Диму изучающим взглядом, и, мобилизуя весь свой опыт и знания на анализ только что услышанного. Длилось его раздумье секунд пять, после чего он перевел свой взгляд на стол потом на окно и, тихо выдохнув, провозгласил своё итоговое, полное разочарования, заключение обо всей этой истории:
- Вот тебе и номерок из гардероба. Ты, что дурак? Ты на кой хрен это сотворил? Да люди и за меньшие бабки убивают, режут друг друга, да что там режут, кромсают и не кого-то, а близких родственников. Вон у нас было дело Огоньковых. А тут нормально, честно, да-же, не нарушая закон, можно заработать и нате. Такая охрененная удача именно тебе как нормальному человеку широко улыбнулась: на Димочка, поживи себе на радость, такое раз в жизни бывает; а ты вместо благодарности ей кукиш отвесил. Ой, дурень. Ты, что думаешь: ты такой честный, чистый, благородный. Ты, сука, – критин малохольный.
- Это моё дело.
- Твоё дело? Да твоё дело в заднице. Я ему как нормальному пацану помог, тут всё организовал, девку зачетныю подсуетил, кручусь перед ним… Да-а… Знаешь, что, наш Петрович по сравнению с тобой умница и красавчик, хотя таких балбесов как он ещё поискать. Три ляма евро по дури спустил и сидит тут яичницу жрёт, как ни в чем не бывало.
Дима взял свою пустую тарелку и положил в раковину, собираясь помыть её. Но Манаев остановил его:
- Оставь тарелку, дебил. Иди давай, мне ещё девок кормить. Эх, я бы тебе таких кобылок клеевых подогнал бы, что эти и близко не стояли. Топай на хрен на свою любимую работу. Тебе за неё заплатят, чтобы коммуналку оплатить, с голоду не подохнуть и дешевой шмоткой задницу свою прикрыть. Вот дурак, а. Всё, вали от сюда. А Оксанку ты хрен больше увидишь. Я её лучше со своим друганом - Серёгой познакомлю, даже он умнее и достойнее тебя.
Дима оставил тарелку и ушел. Он не слышал, как Манаев от злости грохнул его тарелку о пол.
Скориков, приехав в отдел, пошёл по нужде и с удивлением увидел, что Туров находится в обезьяннике, спит в одиночестве на лавке. Он подошел к дежурной части и стал выяснять у Петровича, какого такого Туров ещё не отпущен. На предложение jn Петровича оставить его и пойти куда подальше, так как его уже все достали своими приказаниями, вопросами и поучениями за эти идиотские сутки, Скориков пригрозил, что сейчас позвонит матери этого Турова, чтобы она зашла в прокуратуру в соответствующий кабинет, он подскажет в какой. Пусть разберутся: почему человек, с которого сняты все подозрения, даже не административник без всяких законных оснований удерживается в отделе. Петровича выдал ожидаемый ответ: Валёк скажет, и тогда он выпустит этого задержанного. Ответ не устроил Скорикова. Он взял мобильник и стал имитировать разговор с какой-то Галиной Анатольевной. Петрович сдался и передал Скорикову ключи от камеры для задержанных.
Туров, разбуженный Скориковым, спросонья не сразу понял, что он свободен. Леонид забрал свои вещи из дежурки. Выходя из отдела, он рассказывал Диме, что за чем-то вчера вечером, какие-то двое чего-то расспрашивали его, мутили непонятное, потом вывозили куда-то, чего-то ждали, но поговорив по мобильнику, шуганулись и повезли обратно в отдел. Дима даже остановился и стал выяснять подробности. Он понял, кто были эти сотрудники, но зачем они вывозили Турова так и не догадался. Леонид благодарил Скорикова за помощь и несколько раз извинился за свой удар.
Выйдя на улицу, он ещё раз извинился и они, попрощавшись, разошлись: Скориков обратно в отдел, а Туров уточнив время, пошёл на работу. По дороге он купил в ларьке ход-дог. Ещё бы горячий кофе взять, но оставшихся денег не хватит на обратную дорогу с работы, пришлось проглотить ход-дог в сухую. Ход-дог был стремительно поглощен, он ведь не ел с того момента как к нему в гости нагрянул Вася Прянов. Да и что он там ел, один бутерброд. Есть после ход-дога захотелось ещё больше, но ничего это не главное. После работы дома нормально поужинает, придётся потерпеть, целый день на голодный желудок вкалывать. Да, в квартире водка осталась и закуска от Васи. Вот как раз они с Прохором и посидят, отметят удачное решение неожиданной охренеть какой проблемы. Обещал ведь ему, что они посидят и что, как проблема решится, то всё расскажет, вот и сдержит слово. Прохор к тому же был участником этой истории. Да, интересно прошёл выходной, встрясочка такая что бр-р-р … Как есть хочется, ещё и плечо, бедро и ребра от ночёвки на лавке ноют, но это конечно ерунда.