С момента последней битвы прошёл месяц. Начался самый разгар Алмазного времени, но не было ни жары, ни ярких красок, ни туристов в Эндесе. Туманная разрабатывала новое оружие: твари становились всё сильнее и умнее, это мы уже поняли, когда на нас напала кучка хищников-Теней. С тех пор большими стаями Тени не нападали, потому что в нашем лагере всегда горели костры.
От ран умерли ещё несколько человек. Хаглэс впервые за всё время был по-настоящему серьёзен — это было на похоронах товарищей, павших в бою. Тогда я поняла, как легко умереть и как много смертей мне придётся ещё пережить. Слава Фениксу, думала я, что я толком никого из воинов и не узнала, потому что Ворон запретил им со мной общаться. Не думаю, что он сделал это из благих намерений, но я была благодарна Хаглэсу.
Странно, но обстановка не была гнетущей: всё шло своим чередом. Я понятия не имела, почему мы так медлили, но, видимо, это было сделано ради Туманной, которая улучшала нашу броню и оружие с помощью химии и магии.
Наконец нам раздали новые луки, новые револьверы, и к этому для каждого воина прилагался ещё и небольшой складной нож. Сколько от него было пользы, я не знаю. Но как по мне, то для меня он был удобнее, чем меч.
Тренировки не давали большого эффекта, но я самостоятельно, по чистой случайности, выучила ещё одну атаку, о которой никто до этого не знал. По крайней мере, я была так уверена.
Когда все были обеспечены оружием, а раны подлечены (моё плечо почти не болело, хотя и не особо-то зажило), Хаглэс сказал, что мы должны двигаться в путь. Нашей следующей целью был уже давно захваченный Сияющий Город, западнее Крыла Орла. Ещё на севере находились Горный Алут и Алутовы Пещеры, которые тоже были под угрозой, но Хаглэс твёрдо намеревался сжечь Сияющий Город. Один из самых красивых городов Эндеса…
Небо медленно окутывала тьма, уже гораздо более навязчивая и мрачная, чем прежде. Но, кажется, это волновало одну меня. Постоянный рёв в долине и в лесу, похолодание и отсутствие света — от этого всего мне делалось ещё хуже.
— Чертовски красиво, — вздохнула я, глядя на город внизу. Даже погрязший в темноте, он всё ещё отдалённо напоминал Сияющий Город, чудо Эндеса.
— Не, не особо, — хмыкнул Чернильник. Спустя некоторое время он махнул рукой, и наш отряд стал невидимым. Мы должны были идти в самый центр города, к башне Феникса.
А Тени были ещё уродливее, чем прошлые рогатые громилы. Они стали выше и теперь были полностью закованы в доспехи, но уже из какого-то другого металла. «Интересно, эта броня будет гореть?» — подумала я, краем глаза замечая тварей, внимательно изучавших улицы. Они как будто подозревали что-то.
Лабиринт из домов был смутно знаком мне, ведь когда-то в детстве я была здесь с мамой. Не теряя из вида ориентир в виде высоченной башни — конечной точки пути, — я заглядывалась на крепость вдали, оставшуюся с давних времён. А в Эндесе восемь тысяч лет назад ведь думали, что ни крепости, ни стены в городе не пригодятся больше. Тем не менее, крепость восстанавливали, как архитектурный памятник. А теперь там засел наш главный враг. Я должна была узнать его в лицо и убить своими руками.
Погасшие фонари, пробирающий до костей ветер, рвущий флажки, которыми были увешаны балконы. Этот еле слышный шорох синей ткани вызывал жуткую тоску в сердце.
Я чуть не споткнулась из-за не слишком удобных сапог, к которым до сих пор не успела привыкнуть, чуть не врезалась в просто гигантских размеров Тень и задела фонарь. Он, явно ветхий и старый, покачнулся, и тогда у меня внутри всё замерло. Мои глаза и глаза Тени, пугающе непроницаемые и наблюдательные. Я быстро среагировала и отошла от того места, где стояла, совершенно беззвучно. «И когда я научилась так хорошо видеть в темноте?» — с гордостью заметила я. Всё вокруг было видно гораздо чётче. Я словно чувствовала мир лучше, впрочем, я не буду повторять уже сказанное ранее: я становилась сильнее, и дело было не в тренировках.
На этот раз задание было немного другим, и, следуя указаниям, я оставляла на каждой стене невидимый светящийся жучок, что-то вроде колбы с огнём и мелкими золотистыми иероглифами на оболочке. Во тьме эти жучки было видно слишком хорошо, и это меня взволновало. Но, пораздумав над этим, я решила, что лучше не опасаться насчёт маленьких огненных устройств. Раз Туманная это придумала, а Хаглэс одобрил, значит это поможет нам, а не наоборот.
От каждого тяжёлого шага рядом с собой я замирала и оглядывалась, чтобы прикинуть, какое расстояние разделяет меня и противника. Таким образом мне удалось дойти до башни без проблем.
Я постоянно замечала, что на некоторых домах уже поставлены жучки. Это наводило на мысль о том, что весь город был усеян огоньками. Напоследок он действительно стал незаметно, но сияющим.
Сигнал! Я замерла, закусив губу. Зелёный огонь полетел в воздух, и я, отойдя подальше от строений (на площади было много места), с замиранием сердца стала наблюдать. Прогремел первый взрыв: Туманная выпустила шар с огнём в ближайшее здание. Затем ещё один, и ещё один — это взрывались жучки от близкого огня. Кругом заполыхало, а твари даже не успели понять, что происходит. На воздух взлетали целые дома. Постепенно весь город загорелся, и я чувствовала и тоску, и предчувствие близкой мести одновременно.
Не было времени просто стоять: оставшихся Теней нужно было добить, или по крайней мере продержаться до следующего сигнала. Хаглэс хотел убить командира Теней, хоть и не знал даже приблизительно, как он выглядит.
Я достала нож, решив проверить его эффективность. Выискав глазами ближайшую тварь, я сразу догадалась, где у неё слабое место.
Опять началась неразбериха — но это было только с виду, на деле же мы действовали слаженно и по плану. Город наполнился звуками; с юга, со стороны леса, летели стаи воронов.
Сражаться в огне было проблематично, да ещё и сохраняя невидимость, но мне легко удалось сразить первого противника, подкравшись к нему и метнув в него нож. Как ни удивительно, но я в первый раз в жизни так метко попала в цель. Он в тот же миг покачнулся, но сохранил равновесие, и из его глазницы полилась струйка крови. Он замахнулся томагавком, целясь в пустоту, но я была готова и к этому: последующий выстрел из револьвера его добил.
На площадь скапливались новые враги, и я уже начала уставать. Но на моём счету уже было около трёх убитых, и останавливаться я не собиралась.
Вражеские лучники ничего не могли сделать против невидимых противников, но зато лучники Зелёного Отряда, в том числе и Туманная, отлично справлялись со своим делом.
Отойдя от площади на приличное расстояние, увлёкшись битвой, я увидела мелькнувший среди огня знакомый силуэт. Напрягая глаза, я всё ещё не могла ничего разглядеть получше, тем более отвлекаться было нельзя: на меня летели и стрелы, и кувалды, и топоры. Ругнувшись, я поняла, что снова становлюсь видимой, и юркнула в какой-то закоулок — вернее, в то, что от него осталось. Тяжело дыша, я размышляла, надо ли пойти и проверить, как там Кукловод — видимо, это его я видела. Меня мучила совесть, но усталость, здравый смысл и затаённая обида уговаривали меня не выбегать в самое пекло, причём в двух смыслах «пекло».
Но, сама не знаю почему, я снова стала абсолютно невидимой и побежала туда, где должен был находиться мой союзник. Он на подгибавшихся ногах отражал удары наступавших Теней, пятясь к горящим остаткам дома и грудам камней. Я остановилась, не зная, как поступить, и тут в голове щёлкнула блестящая мысль.
Моё заклинание — красный огонь. Его сложно изучить, сложно понять, но благодаря силам Эндеса и вере в себя я поняла его принцип. Встав в нужную позу, я сжала руки замком и выдохнула, направив сцепившиеся руки в сторону большого количества Теней.
Они были насквозь прожжены пламенем. У меня перехватило дыхание от гордости собой и собственной силы.
Кукловод вскинул голову и огляделся. Я подбежала к нему, выпустив ещё несколько заклинаний в сторону лучников на крышах и оставшихся тварей. Видимо, лучники целились как раз в командира шестого отряда.
— Что ты здесь… — хотел рявкнуть Кукловод, но он тут же зашёлся кашлем. Я поняла, почему он еле стоял: в его ноге была стрела, и я поразилась его стойкости.
— Молчи, — крикнула я и положила руку Кукловода на своё плечо. Я чувствовала себя неловко, осознав всю ответственность за чужую жизнь, но не знала, как помочь парню. — Нужно валить, пока сюда не прибежали Тени.
Времени терять было нельзя, и я повела Кукловода туда, где было безопаснее всего. Мужчина хромал, но явно не желал, чтобы я ему помогала. Тем более у меня это плохо получалось.
Наконец мы кое-как добрались до самого, как мне казалось, спокойного места в городе. Здесь можно было отдышаться, потому что сюда не могли протиснуться высоченные тени.
— Я не просил меня спасать, — прохрипел Кукловод. Я подумала, насколько здесь безопасно, потому что стены, готовые обвалиться от волны взрывов, не обнадёживали. К тому же мы были на втором этаже руин здания, и если что-то и обвалилось бы, то мы бы рухнули вниз. Хотя бы огня здесь было не так много.
Отсюда была видна башня и стены крепости. Я любовалась последними целыми зданиями в городе. Какие же они красивые, спокойно возвышающиеся посреди пепла и руин.
— Так какого Рестора* ты меня спасла? — ворчал Кукловод, и я фыркнула.
— Так хочешь умереть? Не волнуйся, ещё есть возможность, что ты умрёшь от потери крови, или пол под нами обвалится, — усмехнулась я и посмотрела вниз, услышав недалеко жуткие голоса Теней.
— М-да, общение с Чернильником не учит хорошим манерам… — пробормотал Кукловод, закрыв глаза, и я решила больше не язвить, видя тяжёлое состояние союзника. На штанине расплывалось багровое пятно. «А доспехи носить — не вариант?» — покачала я головой. Стрела засела не слишком глубоко, но помимо этой раны на голове у мужчины тоже были царапины и ссадины. На руках отчётливо виднелись ярко-синие синяки.
Оторвав кусок ткани от плаща и заранее пожалев об испорченной одежде, я вытащила стрелу — она действительно вонзилась в ногу не так глубоко. Туго перевязав ногу чуть выше, я зубами открыла флакон с целебной мазью (которую тоже «изобрела» Туманная, храни её Феникс), я чуть ли не полфлакона вылила на рану, перед этим неумело вытерев кровь вокруг. Сделав повязку на самой ране, я вытерла со лба пот. Осталось лишь надеяться, что я сделала всё правильно.
Кукловоду не стало лучше — впрочем, я порадовалась, что от такого лечения ему не стало хуже, потому что у меня не было ни навыков, ни элементарных знаний.
— Есть что-нибудь выпить? — выговорил мужчина, и я достала из кармана флакон с соком из листьев. У меня как будто целый склад с припасами был растаскан по карманам и развешан на поясе.
— Не эта дрянь, а что-нибудь покрепче, — поморщился Кукловод, и я покачала головой. Мужчина простонал и снова закрыл глаза.
Эти пять минут были пыткой. Я даже не знала, кого позвать на помощь; я не знала, как протащу Кукловода через поле боя и руины. Поэтому я, хоть и не особо верила в Феникса, начала молиться ему. Вряд ли от этого была польза.
Невероятная духота и дым напрягали; но, видимо, во всём городе была такая температура. Взявшись за голову руками, я раскачивалась из стороны в сторону, пытаясь собраться с мыслями. Кукловод не подавал никаких признаков жизни, только его короткое, почти незаметное дыхание позволяло убедиться, что он всё ещё жив. Я подозревала, что у него есть ещё какие-нибудь травмы, но предпочла не спрашивать об этом.
Я увидела пробегающую мимо Синицу и чуть не завопила от радости. Спустившись вниз, я подбежала к девушке и шёпотом позвала её.
— Кукловод ранен. Я не знаю, что делать, — тихо сказала я, и Синица, оглядевшись, последовала за мной без лишних вопросов.
— Чтоб тебя, — прошипела Синица, осмотрев Кукловода и пнув от злости какой-то камень. — Слушай, братец, ты сам-то хоть встать сможешь? — Кукловод жалобно на неё взглянул, и за этим последовал его неуверенный кивок.
— Значит так. Дождёмся сигнала Хаглэса и позовём кого-нибудь из воронов, — протараторила Синица. — А ты, мелюзга, можешь бежать, я сама дальше разберусь. Спасибо, что сообщила. — Я помедлила, словно ожидая, что Синица ещё что-то добавит, а затем сорвалась с места.
Мои силы почти восстановились, и я снова могла кое-как сражаться. Только голова раскалывалась от постоянных голосов в голове — но я к этому привыкла и не обращала на них внимание. Дышать становилось тяжелее из-за нагретого воздуха.
Замечая раненых людей в огне, я с ужасом понимала, что не могу им помочь: передо мной была пелена пламени и десятки Теней. С какими-то из них мне удавалось справляться, а от кого-то приходилось убегать. И уже скоро я снова была уставшая, и меня можно было прекрасно видеть. Тени даже не бежали от огня, хотя он явно их плавил — но уже гораздо медленнее, чем предыдущих наших противников.
Наконец зелёный фейерверк засиял над городом, когда я чуть ли не с ног валилась. Вороны стали спускаться; в птиц сыпались стрелы, но птицы тоже частично были покрыты бронёй, а их кожа была очень толстой.
— Крэг, — улыбнулась я подлетевшей ко мне птице. Та не выразила признаков счастья от встречи. Замолчав, я вскочила на спину птице.
Взлетев на такую высоту, что можно было видеть крепость, Крэгелин покружила над домами, выискивая раненых. Если бы она нашла кого-то, кому требовалась помощь, то ей пришлось бы оставить меня и взять на спину раненого. Но её взор не мог видеть раненых, но зато я заметила убитых людей, которые были мертвы однозначно. Рвано выдохнув и стараясь не смотреть вниз, я стала наблюдать за неподвижными стенами крепости, пока мы летели по городу.
Башня загорелась последней; я с горечью смотрела, как рушился храм Феникса, но потом снова переводила взгляд на стены.
Наконец взгляд уловил движение: это явно был не монстр, но и не Хаглэс. Безумец-Ворон захотел в одиночку расправиться с обитателями крепости, основными силами Тьмы в этом городе. Все за него переживали, но отговаривать было бесполезно.
…Это был человек; я заметила его благодаря длинным алым волосам.
— Крэгелин, смотри! — крикнула я и показала рукой на незнакомца так, чтобы птица могла видеть. Крэгелин замерла в воздухе, а потом, развернувшись, полетела к крепости. Я различила уже черты лица человека: на вид этой женщине — это была женщина — было лет тридцать пять, хотя в Эндесе точно и не знаешь, сколько человеку лет. Но, судя по её внешности, я могла определить, что ей больше тысячи лет.
Она заметила и меня, и Крэгелин; наши взгляды встретились. Я поняла, что это враг, по её тёмно-багровой одежде, но её лицо показалось мне знакомым. Она проследила за мной и Крэгелин странным, приветливым и вполне дружелюбным взглядом, показала рукой эндесийский знак «Смерть» и исчезла. Причём она исчезла очень изящно и очень быстро — это явно была не простая женщина. Даже у Хаглэса не получалось так внезапно становиться невидимым.
— Дьявол! — каркнула Крэгелин и села на стену. — Где этот идиот?! — Я обвела глазами всё пространство крепости. Повсюду валялись изуродованные трупы Теней, но Хаглэса не было.
Рядом приземлился ворон с ярко-оранжевыми глазами и меткой на крыле — ворон Бешеного Лиса.
— Забери девчонку. Я за Хаглэсом, — бросила ему Крэгелин и, дождавшись, пока я покорно слезу с птицы, взмахнула крыльями и исчезла в почти абсолютной тьме. Здесь было холодно…
— Аккуратнее, девочка, — добродушно посоветовал Ило, и я покрепче взялась за тесёмки на шее желтоглазого ворона.
Все выжившие покидали город на воронах; внизу догорал некогда такой невероятно прекрасный Сияющий Город, опустевший вслед за Крылом Орла. Неужели все покинули его, когда ещё Тьма не дошла досюда? Или…
Я вспомнила, что шестьсот лет назад, тоже на севере, сгорел дотла торговый город Мэлдор. Тогда многие погибли, и до сих пор никто не знает, почему он внезапно зажёгся алым пламенем, которое не могли потушить водой. Алое пламя пожирало всё, кроме металла, даже камни. Какой человек мог сотворить такое?.. Как легко сжечь целый город, и как тяжело построить его. Мэлдор так и не отстроили заново, посчитав его проклятым местом. Красный огонь — это огонь разрушения, огонь, который принесли из Безрассветья. До этого в Эндесе не было таких заклинаний или средств, которыми можно было вызвать это пламя.
Содрогнувшись и вспомнив о своём новом заклинании, я вытряхнула лишние мысли из головы.
Это была самая тёмная ночь в Эндесе, и мне спалось в эту ночь хуже, чем обычно.
— Нэтлиен, — прозвучал где-то над ухом голос Хаглэса. Я открыла глаза, увидев, что нахожусь в своей комнате. Исписанной иероглифами и знаками, с кроваво-красными стенами. На постели были пятна крови, но это от моих ран. Я обнаружила, что бинтов, которые наложила Туманная, не было; всё моё тело было в колотых и рваных ранах, и сейчас я чувствовала боль особенно остро.
— Что происходит? — Хаглэс усмехнулся, запихнув руки в карманы брюк, и прошёлся по комнате, читая иероглифы.
— Видимо, и тебя уже достали, — пробормотал он, проведя рукой по стене, с которой потоками стекала кровь.
— Ты не галлюцинация? — спросила я удивлённо, прикрываясь одеялом. Но Ворон на меня даже не смотрел.
— Кто знает. Может галлюцинация — это ты, а всё остальное реально. Или мир, который ты считаешь реальным — мираж, — принялся рассуждать Хаглэс.
— Что ты хочешь мне сообщить?
— Ты стащила-таки браслет, который я тебе отдал, у Рэбера. Теперь ты должна его отнести туда, где будет безопаснее. — Внезапно у меня в ладони оказался изумрудный переливающийся браслет с красивым знаком на одном из камней.
— Почему я? — Хаглэс молчал, а комната исчезала. Я, уже одетая в свою повседневную одежду, сидела на траве в недоумении. Недалеко от меня было море и темнели скалы под бело-серым небом. Здесь был необычайно свежий воздух и я чувствовала свободу. За моей спиной шумели от ветра высокие древние деревья.
Затем, приглядевшись к одной из скал, я увидела, что рядом с ней стоит относительно невысокая башня Феникса. Что храм делал в таком пустынном месте рядом с Золотым заливом, я понятия не имела. «Если подняться выше, то я увижу Оэгрэс, — с грустью подумала я, — а на другом берегу Ожерелье Королевы, которое наверняка скоро захватит Тьма»
Подумав, что башня Феникса — то самое место, где нужно спрятать браслет, я поплелась к скалам, но меня словно что-то подгоняло. Отсутствие красных, синих, белых пятен в глазах радовало, а ещё больше радовало меня то, что наконец-то я могла думать и не отвлекаться на посторонние голоса в голове.
Войдя в покосившуюся башню, я заметила, что в ней есть лестница, ведущая вниз, вместо привычного символа на полу и алтаря. Наверху не было ничего, что отличало башню Феникса от обычного строения такого типа.
Послушав прибой и вдохнув морской прохладный воздух, я стала спускаться по кривым каменным ступеням…
Внизу был… город? Целый город! Пройдя сотню или две ступеней, я оказалась на пороге огромного города, с невысоким потолком, но с низким полом: вниз вели сотни лестниц из разных мест. Большинство домов были выточены из камня, а остальные находились внизу.
Подо мной была пропасть, а впереди — куча мостиков, перекладин, по которым можно было перейти с одной стороны на другую. Вдали что-то светилось. Здания целиком заросли мхом или висячими деревьями, всё было покрыто зеленью, но не развалено.
Откуда здесь был свет — я не знаю, но он как будто бы шёл сверху. Проходя по мостикам, спускаясь вниз к сине-зелёному источнику света, рядом с которым был ещё один — красный — огонёк, я поражалась красоте города. Это не было похоже на галлюцинацию, и я была уверена, что не сплю. Пугало одно: кто-то зажёг факелы внизу, на небольшой площадке, куда я направлялась. Помимо света от факелов здесь были два светящихся… черепа, выдолбленных из камня. Это было похоже на храм, только здесь поклонялись не Фениксу. Впрочем, древние эндесийцы помимо огненной птицы поклонялись ещё многим божкам и священным животным, и даже храмы в честь алута ещё сохранились в древнейших городах Эндеса.
Я начала всё хуже осознавать свои действия; словно не чувствуя тела, я подошла к небольшому алтарю, словно висящему над пропастью, где находился остальной город. Здесь была гигантская чаща, стоящая посреди почти пустого участка. Вокруг неё были сине-красные факелы, и я, не задумываясь и напоследок покрепче сжав в руке браслет, встала на цыпочки и кинула загадочное украшение на дно хрустальной чаши. Факелы загорелись сначала синим, слабым огоньком, а потом вспыхнули красным. Я обожглась от сильного огня и посмотрела на свои руки… Точнее, на руки Харуло. Красные, с длинными, тощими пальцами. Не похожие на руки материального существа. Спину закололо…
Всё-таки сон. Я поднялась с бревна. Уснуть на таком сидении не представлялось возможным, но мне удалось задремать из-за сильной усталости, и теперь вся спина покрылась царапинами из-за мелких сучков и неровностей в коре. Отряхиваясь от шелухи и приводя себя в порядок, я поняла, что все давно легли спать, и только дежурные сидели рядом с кострами. Зевнув, я решила посмотреть на звёзды в лесу и успокоиться.
В Сияющем лесу никто не выл, всё было тихо. Только насчёт звёзд я ошиблась: темнота не собиралась покидать небо. Было темно и страшно находиться одной в лесу, даже с факелом.
— Помогите мне, — раздался впереди слабый голос. Я вздрогнула и, подойдя поближе, посветила факелом. Передо мной стояла молодая девушка с измученным лицом, одетая в рваные, холодные одежды.
— Как ты здесь оказалась? — с подозрением спросила я.
— Я… не успела уйти из города… Его теперь сожгли, — плакала девушка.
— Как тебя зовут? — хладнокровно спросила я.
— Я не помню… Я не помню своего имени! — залилась слезами незнакомка. Я вздохнула. Почему-то этой девушке хотелось верить больше, чем Релин.
— Я отведу тебя к Ха… к нашему командиру, — пообещала я и осторожно взяла девушку за руку. Она была примерно одного роста со мной, но выглядела гораздо старше. Но, может, это от потрясений и страданий?..
Пусть Хаглэс с ней разбирается, а дальше уже не моё дело, решила я и, как только «моё дело» было сделано, я со спокойной душой ушла спать.