Объяснить необъяснимое. Для кого-то это невозможная задача, а для меня - работа.
Копаясь в давних делах можно найти не мало информации о тех вещах, которыми обычно брезгует полиция или частные детективы. Для них это как путь в бездну, ничего не значащие слова и вещи, к которым они привыкли относиться со скептицизмом. В таких делах самое важное - позволить самому себе поверить в то, что нормальный человек не сможет принять даже наполовину.
По пути домой следовало многое обдумать. В голове всплывали смутные воспоминания о городских слухах насчет той колокольни, у которой я встретил моего "песочного друга". Ничего толкового в голову не приходило кроме старины Винфрида - старика-бармена, работающего в грязном, полуразрушенном кабаке "Свинное рыло". Название говорило само за себя. Никто из хотя бы среднего достатка людей не стал бы и близко проходить мимо этой забегаловки, но лишь немногие знали о том, как много информации можно было получить в этом месте. Это могли быть как обычные сплетни, так и вполне правдивые истории, услышать которые можно было лишь показав рассказчику пару монет. К счастью за стариной Винфридом был должок и я до конца жизни мог пользоваться его услугами в качестве своего личного информатора.
Всякий раз, входя в это место, кишащее пропитыми душами и вечным смрадом нищеты, нельзя было догадаться, что ты увидишь внутри на этот раз, но в большинстве своем сцены, разыгрываемые здесь, повторялись раз в несколько недель, от петушиных боёв, организуемых самим хозяином, до простых пьяных побоев, в случае которых за дело принимался местный вышибала Фарамонд. На этот раз зрелище, которое можно было увидеть здесь каждый вечер, повторилось, словно по часам. Фарамонд, бормоча себе под нос проклятия, вынес из прохода в бар очередное пропитанное алкоголем тело, забывшее о том, что такое вежливость, а Фарамонд, хоть и работал на такой низкой должности, был крайне педантичен и не терпел, когда кто-то в баре начинал чересчур сильно буянить.
Покончив с грязной работой и оставив пьянчужку отдыхать у мусорных баков, Фарамонд, чертыхаясь вполголоса развернулся и собираясь войти обратно в заведение, наконец, увидел меня. Я стоял, прислонившись к холодной каменной стене и молча наблюдал за происходящим на расстоянии нескольких шагов. Он улыбнулся во всю ширину своего громадного рта, обнажив ряды белоснежных и на удивление целых зубов, что было совершенно не свойственно человеку его профессии и кивком головы пригласил меня войти вместе с ним.