Илона

Илона
Денис проснулся после бурной ночи в весёлой компании. «Слава богу, что дома», -  успела родиться здравая мысль в больной голове.
 Жена заметила, что он уже не спит и тут же набросилась с упрёками: нажрался, скотина, где ползарплаты оставил, приполз вчера в непотребном виде, сколько можно терпеть всё это и прочее.
Он вычленил самое рациональное зерно: ах, всё - таки ползарплаты уцелели. Опять-таки, слава богу. Могло быть и хуже. В последнее время что-то уж слишком часто приходило желание напиться до чёртиков, и, как пел когда-то давно великий бард, «упасть на дно колодца и там пропасть, на дне колодца».
Остановить поток женских ругательств не представлялось возможным и он позвал Дианку: «Доча, дай пивка папе, а то голова с бодуна так трещит…» В детстве дочка жены очень любила Дениса, вечно лезла к нему на руки, папой называла… . Давно прошли те времена.
 Сейчас взрослая девушка хмуро глядела на него и чаще всего довольно грубо отвечала на вопросы. Сама с вопросами не обращалась. Денис пытался преодолеть возникшее отчуждение разными доморощенными методами, но что-то не срасталось…  Дианка упорно не хотела понимать его проблем и называть папой.
А какие у него проблемы? Вот это самый трудный вопрос. Он и сам не понимал, что его гложет все эти годы… Или боялся себе честно ответить на этот вопрос.
Не дождавшись пивка от «дочи», Денис встал с постели и, морщась от головной боли, пошлёпал на кухню, сопровождаемый неустанным потоком упрёков со стороны жены.
 Пива в холодильнике не оказалось. Денис с жалким стоном прислонился лбом к дверце морозилки и прохрипел: «Тань, остановись хоть на минуту. Я сейчас озверею».
Татьяна по опыту знала, что, если муж честно предупредил: «иду на вы», лучше сразу отступить на заранее подготовленные позиции. Она мгновенно замолчала,  развернулась и ушла из дома.
 «К соседке жаловаться на меня отправилась, - мелькнуло в голове Дениса, - а как мужу поправиться, её не заботит». Всем я нехорош. И жене и дочке. Дианка вечно оговаривается, мол нечего ей диктовать свои правила жизни, сама взрослая, своим умом проживёт. Попробуй ей напомни, как хорошо заботился о ней столько лет, воспитывал, как родную… Обязательно надерзит: «Вот и надо было родную родить. Её бы и воспитывал сейчас».
 И кто только ей рассказал, что я ей не отец, а отчим? Договорились же, не рассказывать ей ничего. Ох и болит же голова! Нет, надо идти в пивнушку поправляться, другого не дано. Вот уйду от них насовсем, раз нет мне места на их празднике жизни… Пусть узнают, каково без меня-то… Родной дочкой меня эта соплюха будет попрекать.
 А, может, и это ей уже насвистели? Да нет, не может быть. Эта тема - табу. Татьяну и под страхом смертной казни не заставишь рассказывать эту историю. Даже не вспоминала ни разу за все годы. Вряд ли Дианка знает. Всё. Даже думать не хочу. Главное сейчас – дойти быстрее до пивнухи, а там всё нормализуется.
Дорога была пуста, как обычно. Здесь никогда не бывает оживлённого движения, иногда проедет одинокий автомобиль, но на малых скоростях. И всё же по привычке покрутил головой по сторонам. Да, пусто. Пошёл вперёд, к заветной цели. Только бы поскорее хлебнуть холодного пивка…
Неожиданно посреди дороги Денис увидел, что на него на большой скорости несётся огромная машина. Этого не может быть! Здесь такие вообще не ездят. А скорость… Мне не шевельнуться. Тело сковало так, что ни отпрыгнуть, ни между колёс лечь.
 «Это конец», - только и успело мелькнуть в голове, как вдруг он почувствовал, что кто-то схватил его за ноги, дёрнул и утащил под землю перед самым бампером трейлера. Денис упал в люк и больно стукнулся головой. Наверное, потерял сознание. Как сквозь вату, слышал чей-то невнятный разговор:
- Да… Еле успели. Оказывается, ты была права. Поздравляю, доченька. Ты стала настоящей ясновидящей.
- Рано праздновать победу. Это ещё не всё. Я же тебе говорила…
Денис застонал, потянулся рукой к голове, потрогал, посмотрел… Крови нет. Уже хорошо. На него пристально смотрела черноглазая девчонка.
- Это ты мне сейчас жизнь спасла? Я твой должник. Как звать тебя, красавица?
Девушка в упор смотрела на него, не проронив ни слова. Она пощупала рукой его голову, удовлетворённо кивнула кому-то за спиной Дениса. От её прикосновения голова стала меньше болеть. Не обращая внимания на его вопросы, она вылезла из люка, осмотрелась и молча протянула ему руку. Он выглянул и удивлённо осмотрел совершенно пустую дорогу.
- Вот чёрт! Мистика какая-то… И откуда только этот сумасшедший взялся! И куда подевался? Ни трейлеров, ни легковушек, ни велосипедов. Даже детских колясок на километр вокруг ни одной. Тоже мне, «летучий голландец»!
Когда Денис вылез из люка, сам задвинул его. Вставая, он заметил удаляющиеся от него женские фигуры.
- Эй, девушки, куда же вы? Я ж только что смерти избежал. Надо отметить это событие.
Черноглазая оглянулась и жестом показала, чтоб не стоял посреди дороги, а быстрее переходил. Денис ругнулся про себя:
- Чушь какая-то. Даже не верится, что это только что произошло со мной. Так просто? Спасли человека и пошли себе? Фигня полная.
Пивнушка – обычная брезентовая палатка на улице, была полупуста. Денис купил пива, чипсов и сел за столик. Эликсир жизни красиво переливался из бутылки в стакан, призывно пузырясь и пенясь. Он жадно припал губами к долгожданному целительному питью.
 Вот, руки дрожат. Это что же, я перепугался всё-таки? Опоздал пугаться. Уже спасён. Вот так живёшь, живёшь, а потом решил дорогу перейти и раз! Чуть не отправился к ангелам на собеседование. А что? Очень даже запросто.
Если б не эта странная девчонка, сейчас держал бы ответ на том свете за все свои грехи. А главный мой грех не даёт мне самому спокойно жить.
 И всё-таки не понятно. У неё такие глаза… Такие знакомые глаза, как будто я её хорошо знаю. Да бред! Впервые вижу. Нигде и никогда я этой девчонки раньше не видел. Совершенно посторонняя девушка.
 Но какова! Эта странная манера молча в упор смотреть. Ведь это я первый отвёл глаза  под её пристальным, прожигающим насквозь взглядом. Я ж ей в отцы гожусь, а она меня молча пристыдила… А за что бы ей меня стыдить? Я правил дорожного движения не нарушал. Этот трейлер, как с луны вдруг свалился. Или из-под земли выскочил.
 Ага! Он из-под земли, а я, наоборот, под землю. И вообще! Откуда она меня знает? Да с чего я взял, что она меня знает? Я что, мысли её читал? Она ж ни слова не проронила. Что я мог вычитать на этом юном чистом личике?
Вот жизнь! Спасся от смерти и даже отпраздновать это событие не с кем! Татьяне сейчас расскажи эту историю, она такую истерику закатит, что до вечера не остановишь. Ни за что не поверит. Скажет, наврал.
Да, а что там дома сегодня было? Татьяна орала за вчерашнее. Ну это законно. Я загулял и получил за это по полной программе. Вернусь – извинюсь за вчерашнее свинство. Пообещаю, что такое больше не повторится. Это всегда помогает. Татьяна отходчивая.
 Нет, не то. Было что-то другое. Очень страшное, или обидное. А что – не помню. Нет, но какова девчонка! Так просто спасла чужого человека и пошла, как ни в чём не бывало. Я ей хоть спасибо за спасение сказал?
 И тётка с ней какая-то непонятная. Что-то там про ясновидение брякнула… Странная история. Без ста грамм не разберёшься.
Денис встал и пошёл купить водки. Подошёл к стойке, заказал водки стакан и пару бутербродов на закусь.
В это время начался сильный ветер. Парусиновая крыша палатки жутко захлопала. Хлипкие стенки палатки угрожающе закачались. Некоторые пластиковые столы и стулья быстро сдуло.
И вдруг… Входит черноглазая. Здрасьте, пожалуйста! Подходит запросто и берёт Дениса за руку. Он ей ласково улыбнулся и спрашивает:
- Ну что, спасительница, вернулась? Давай отметим моё второе рождение. Будешь моей крёстной матерью. Хоть по возрасту ты мне больше в дочери годишься.
Странная девушка.  Молча сверлит его взглядом и только крепко держит за руку. Он ей предлагает:
- Ты что больше любишь: вино, пиво, или что покрепче? А на закуску что желаешь?
Денис перед ней соловьём разливается, а она знай молчит, да в упор разглядывает его. А лицо у неё такое знакомое, что просто дух захватывает. Да откуда же мне знать эту девчонку? Не встречал я её до сегодняшнего дня. На жену мою, Татьяну сильно смахивает.
Вдруг сзади раздался страшный треск и грохот, и вся палатка разом обрушилась на головы посетителей. Денис даже не успел расплатиться за свой заказ. Бросились вылезать из-под упавшей палатки. Вроде мало народу было, а шум такой подняли! Паника одним словом.
 Выскочили, смотрят, а на палатку дерево упало. Огромное такое. Старое, толстое, высокое. Прямо так, с корнями и вывернулось из земли. Что за чёрт! Чего это оно вдруг? И ветер вдруг стих. Обошёл Денис завалившуюся палатку и видит, что дерево как раз на то место упало, где он собирался праздновать своё второе рождение. Столик раздавило.
 Вот, и мне бы сейчас полная крышка была. Да, невесело. Что за чудный день! На каждом шагу сплошные «приятные» сюрпризы! С вероятным смертельным исходом. Каждый раз эта ясновидящая спасает.
Держала за руку. Не давала за столик сесть. Стоп! Ну нормально? Да как же она могла знать? Денис подошёл к вывороченному дереву и внимательно рассмотрел его корни и ствол. Нет, никто ничего специально не подстраивал. Ни подпилов, ни подпалов. Всё честно. Само дерево рухнуло. Хотя колдовство, конечно.
Денис оглянулся. Естественно, черноглазой уже и след простыл. Вон и милиция подъезжает. Смотри, прыткие какие! Пойду ка и я, пожалуй. Из меня сейчас такой свидетель… Я им всё расследование по ложному пути пущу. Зачем девочку зря подставлять? Она меня сегодня два раза от смерти спасла. Хотя, может, она тут вовсе и ни при чём. Просто совпадение.
Задумавшись, Денис пошёл, сам не зная куда. Ему казалось, что он движется по направлению к дому. Но ноги его уносили всё дальше и дальше от дома. В голове всё больше и больше прояснялось, а дело всё больше запутывалось.
 Наконец, он обратил внимание, что оказался не в своём жилом массиве, а где-то на отшибе. Только вот где? Место какое-то странное. А что сегодня не странно? Может, день сегодня такой? Случайно, не пятница, тринадцатое? Да нет же, выходной. Воскресенье, конец месяца. Вчера же обмывали сдачу объекта. На радостях так нализался, что еле домой приполз.
Ну ладно, не день заколдован, а что тогда? Может, место заколдованное? Он внимательно присмотрелся к пустырю, на котором стоял, и увидел большой камень.
Ну прямо стела какая-то. Так, надо этот камень рассмотреть получше. А камень-то и впрямь волшебный, с надписями: «налево пойдёшь – другую жизнь увидишь, направо пойдёшь – старые ошибки повторишь, прямо пойдёшь – раскаешься».
Ничего себе предложение! Самое лучшее  - это налево. Заманчиво. Не каждому выпадает шанс новую жизнь начать. Грех не воспользоваться. Может, всё, что со мной происходит в этот странный день – это не просто так, а специально, чтобы я новую жизнь начал?
 Для того, может, черноглазая меня и спасла, чтобы я свой шанс не пропустил. Денис решительно направился влево.
 Ничего особенного не приметил. Сначала всё было как всегда. Та же улица, тот же дом. Только что-то неуловимое всё же не так. Он подошёл к воротам, внимательно прислушался. Тишина.
 Вот, вот! То-то и оно, что тишина! А где радостный собачий лай? Меня уже даже наша собака не хочет приветствовать? Приятный сюрприз. Всем уже на меня наплевать. Не только Татьяне, Дианке. Но уже и собаке. Поздравляю. Начал новую жизнь.
Стоп! А может, что-то случилось? Он резко распахнул дверь забора и влетел внутрь. Тут же на него набросились со всех сторон, свалили и натянули на него мешок. Он плохо слышал, что говорили нападающие, понял только одно:
- Попался! Тащим его в дом!
Остальной текст был неразборчивым. Все что-то бубнили, много пыхтели, тащили и пинали его, отчего слышимость ещё больше ухудшалась. Денис пытался вырваться. Ничего не получалось. Крепко связали верёвками руки. Что это? Грабители напали на дом? А что с Татьяной, с Дианкой?
Наконец, его оставили в покое. Он стал напряжённо прислушиваться. И вдруг он услышал, как кто-то крикнул:
- Илонка, кого первого: мать, или отца?
- Сначала бабку, - ответил гнусавый хриплый голос.
«Вот она, расплата за старые грехи, - подумал Денис, - это Илона». 
Сразу всплыл в памяти первый день знакомства с Татьяной и её крошечной дочкой Дианкой. Вспомнилось, как они стали жить вместе, как Татьяна забеременела. Весёлая была жизнь. Часто приглашали к себе гостей, сами в гости ходили. Ни в чём старались себе не отказывать.
Старики предупреждали Таню: «Не пей, не кури, у тебя будет ребёнок». Она только отмахивалась, смеясь: «Ерунда! Дианку родила здоровую и опять рожу нормально».
Доотмахивалась. Илона родилась с заячьей губой и волчьей пастью.

*          *         *      
Вечерело. Багровело. Серело. На душе чернело.
Вокруг Дениса ходили кругами разглагольствующие женщины: мать и тёща. На все его попытки доказать, что дочь из роддома он заберёт, они находили кучу контрдоводов.
 Мать доказывала, что девочку подменили врачи. И перед соседями будет стыдно, что у таких красивых родителей такой уродец ребёнок. И на работе у себя она уже всё равно всем коллегам сказала, что ребёнок умер при родах.
Тёща приводила бесконечные примеры: как у соседей родился ребёнок с таким диагнозом, они его долго растили, много оперировали, кучу денег на это истратили, а он не выдержал очередной операции и умер. И прочие такие же выдуманные истории. Врать тёща будь здоров, как умеет.
Денис понимал, что все эти истории не реальны, но зачем-то запоминал их слово в слово. Наверное, для того, чтобы  отбиваться от друзей и коллег. Они же будут наседать на него, чтобы забрал ребёнка.
В какой-то момент он понял, что у него больше нет собственного мнения. Он коллекционирует чужое. Вот и Татьяна огорошила. Пошёл в роддом навестить жену, сделал милое улыбающееся лицо, вошёл со словами: «Дорогая, не волнуйся, всё будет очень хорошо. Медицина сегодня на прекрасном уровне. Будут у нашей девочки губки бантиком».
 А она остановила его враждебным взглядом и отрезала: «У меня к этому ребёнку нет материнского инстинкта». У Дениса всё похолодело в душе.
Сейчас он сидел под артобстрелом двух «бабушек» и думал: «Это они Татьяну настроили. Не могла она так со своей родной дочерью поступить. Надо сопротивляться. Разводиться теперь, что ли? Забрать дочь и воспитывать её самому? Отец поможет. У него характер мягче, чем у мамы.
Слабое сопротивление в душе Дениса под напором мамы стало быстро стремиться к нулю. Он потихоньку, чтобы не видели «бабушки», послал  отцу по телефону сообщение: «Если явятся к тебе со скандалом, я ни при чём».
Какая же я тряпка! Вчера ещё сидел с отцом, пил и орал на весь дом:
- Я уйду из семьи, заберу ребёнка, сам воспитаю, но не отдам в детдом!
Папа вторил:
- Нет это я её заберу и выращу. Без сопливых обойдёмся!
А сегодня мы с папой, как щенки побитые, трясёмся перед бабами.

*          *          *

Денис с ужасом начал понимать, что он очутился в другой реальности. Он как будто сразу прозрел. Перед ним пронеслась вся жизнь дочки.
 После того, как от неё отказались родители, она долго лежала в больнице. Там в её бокс всегда привозили больных детей с мамочками. А Илона лежала одна. Она постоянно заражалась от них.
Её бесконечно кололи антибиотиками, у неё начался дисбактериоз, жуткий понос, сыпь по всему телу. Не успевала она выздороветь, как новый пациент заражал её снова, но уже чем-то другим. В больнице она переболела всяческими болезнями.
Развития, естественно, ребёнок не получил. В полтора года они, наконец, подловили момент, когда она не болела, и оформили ребёнка в «Дом малютки». Там она, в основном, лежала.
Няня и рада, что ребёнок спокойный, на ручки не просится. Ещё и нахваливает: хорошая девочка, не плакса. То, что ребёнок в полтора года только учится переворачиваться и начинает хватать игрушки руками и гулить, никого не насторожило и не расстроило.
Денис закрыл глаза от ужаса. Она же родилась не идиоткой, просто губки не бантиком. А так нормальная. Зачем же из неё искусственно сделали дуру недоразвитую? И сам себе ответил:
- А кто должен был заботиться о ней? Разве не ты? Кто в больнице должен был развивать её? Медсестра, у которой других забот полон рот? Там даже кормление и одежда для неё не полагались. По остаточному принципу. Даже лекарства некоторые давали родители больных детишек, из жалости к брошенному ребёнку. Нет, больница делала, что могла. Вот могла она до обидного мало. Не могла она отдельный бокс Илонке выделить, оградить от инфекции. Получалось, что её будто сживали со свету. А она всё не умирала, цеплялась за жизнь. А где ты был в это время? Наслаждался жизнью, ездил с Таней и Дианкой на море, ходили в родном городе по кафешкам, по гостям. Весело время проводили. А Илонке ни разу ни еды, ни лекарств, ни ползунков не принесли.
Сам же тогда декларировал свою позицию:
- Мы не дали бы ей того, что нужно. А там она под наблюдением врачей. Мне так за неё спокойнее!
Какое лицемерие! Сам знал, что врал, а сил сопротивляться этим бабам не хватило.
Да если и так! Мог бы тайно от семьи помогать ребёнку! Что, мало ты шлялся неведомо где? Лучше бы Илонку навещал, чем пить по кабакам…
Денис застонал и помотал головой.
Он, как в ускоренном кино, просмотрел все этапы жизни Илоны в «Доме малютки», в интернате. Увидел, как обижали её одноклассники. Как слабо и неэффективно защищали учителя. Как она выросла жестокой и сколотила банду подростков-сирот с врождёнными уродствами. И сразу, став предводительницей, предложила наказать предателей-родителей.
С Дениса стянули мешок и заставили смотреть, как истязали бабку Валентину, приговаривая:
- Ну что, старая, принесло тебе счастье то, что ты внучку свою сдала? Как спалось, как елось? Не переживала за малютку, за кровинку свою? Кусок в горло лез, не застревал? Не боялась, что твою внучку кто-то обидит, покормить забудет, или побьёт? Ну как, забогатела ты на внучкином горе?
Денис видел, как зверски мучают Валентину и ничего не мог сделать, потому что руки были  связаны, а на ногах сидели бандиты-малолетки.
 Когда та умерла, он закрыл глаза и в сотый раз  вспомнил лицо своей тёщи в тот момент, когда она рьяно убеждала его не брать уродливого ребёнка из роддома домой, не портить себе жизнь. Вот, тёща, пошёл на поводу у тебя, и что теперь?
 Денис всматривался в лицо Илоны. Да это же черноглазая! Нет, не она. И она и не она. Та красивая была, а у этой нос и губа уродливые и голос очень уж гнусавый. Так вот почему мне были знакомы её глаза. Она на мать похожа и немного на меня самого.
Настала очередь матери. Приволокли Татьяну. Илона своими руками резала матери верхнюю губу, приговаривая:
- Ну что, мамочка, так ты меня изуродовала в своём чреве? Губку мне испортила, да? И носик вот так испоганила? И нёбо мне вот так, вот так продырявила? - жестокая девочка орудовала ножом без всякой жалости. - А после этого кинула меня на произвол судьбы? Не захотела, мамочка, исправить то, что сама натворила? Решила, что лучше бросить ребёнка. Нет человека, нет проблемы, да? Нет, ха- ха- ха! Не угадала! Проблемка-то осталась! Вот она я, явилась к тебе, твоя главная проблема! Сейчас я дам тебе прочувствовать, каково мне было, когда ты со мной такое проделала.
Татьяна захлёбывалась кровью, пыталась вырваться, дёргалась, но Илона не выпускала её из своих рук.
- Что, мамочка, спастись хочется, да? А мне не хотелось? А мне не больно было? А меня ты не спросила, хочу я такой на свет родиться? За что ты меня наказала? Что я тебе сделала, такая маленькая? Я только на свет родилась, а ты меня уже бросить решила? Ты считаешь, что ты хорошая, а я плохая? А чем я хуже тебя? Разве не так же точно ты со мной поступила, как я теперь с тобой?
Татьяна не могла ничего ответить, рот был заполнен кровью, обрезанная губа не могла справиться со своей работой. Она только выла и клокотала кровью.
Когда Илона отбросила в сторону изуродованную мать, сразу принялась за Дениса. Посмотрев на него внимательно, она вдруг строго спросила у своих подручных:
- Кого это вы мне приволокли?
- Отца твоего. Ты что, не видишь?
- Вижу, что это не он.
- Он это, Илона. Это твой отец. Он сам в этот дом пришёл.
- Отец-то отец, да не тот. Похож на него, как брат родной, но не он.
Она вдруг резко оглянулась, заметила, что кто-то мелькнул за окном и крикнула:
- Вон он! Ловите его!
Все бросились ловить другого отца этой Илоны, а Денис выскочил из дома и помчался назад, к камню. Добежав до него, он упал и долго лежал лицом в траву, и рыдал.
 Зачем только я, дурак, налево пошёл? Ничего себе, начал новую жизнь! В сто раз хуже старой.
А кто обещал тебе, что новая жизнь лучше старой окажется?
Придя в себя, он стал выкручиваться, чтобы развязать руки. Наконец, удалось освободиться от пут.
Денис внимательно перечитал надпись на камне. « Налево пойдёшь – другую жизнь увидишь». Другую, оказывается, не значит лучшую. Никто тебе ничего лучшего не обещал. Сам выдумал, будто начать новую жизнь – значит прожить её лучше прежнего.

 Он стал вспоминать, как он был настроен по-боевому, когда родилась дочь.
 Кричал, что никому её не отдаст. Вплоть до развода! И как потом сдался под напором двух бабушек и жены.
Сам лично поехал в роддом писать отказ, сам зарегистрировал ребёнка в РАГСе и дал ей имя Илона.
 Он с огромным опозданием начал раскаиваться.
 Вот к чему привела моя слабость. Я пошёл на поводу у этих женщин и моя дочь оказалась среди изгоев. Перенесла много обид и лишений и превратилась в монстра.
Теперь она главарь банды таких же монстров. А монстры эти – просто несчастные дети. И сделали их несчастными мы. Их безответственные родители. Как мы с ними, так и они с нами. Это жестоко, но справедливо. Мы сволочи. Так нам и надо
 Нам! А сам побыстрее смылся. Рад, что удалось улизнуть. Сейчас там, в этой другой реальности пытают другого Дениса, но не тебя, слабак!
А ты ещё обрадовался, что новую жизнь начнёшь. И она будет прекраснее первой! Как же! Каждая последующая попытка будет страшнее предыдущей. Потому, что когда ты совершал эту подлость, ты был юный парень, а сейчас ты взрослый мужик. Детство кончилось. За всё надо платить. По- взрослому.
Ладно, что уж теперь. Ничего всё равно не исправишь. Домой пойду. Он встал и пошёл.
Шёл, шёл, шёл. Остановился. Да что такое? Где я?
О! Снова эта стела. Что за чёрт! Наверное, задумался и снова вернулся туда же. Всё. Домой. Будь внимательнее, Денис.
Всё было бесполезно. Никакие ухищрения не приводили к успеху. Каждый раз он снова приходил к одной и той же стеле.
Денис совсем замучился. Сел напротив камня. Что делать? Направо идти – старые ошибки повторять? Идиотизм. Меня итак эта моя реальность достала. Дошёл до того, что в другую реальность слинять захотел.
Нет, второй раз я этого не выдержу. Зачем два раза на одни грабли наступать?
Куда же мне? Вперёд? «Прямо пойдёшь – раскаешься». А чего мне туда идти? Я уже итак раскаялся. И не сегодня, когда при мне рвали Валентину и Татьяну. Я уже много лет каюсь, да только не высказываю этого вслух. Только время от времени топлю свою злость на себя в водке.

Что же мне, так и сидеть у этого камня, от которого невозможно уйти назад, домой, и не хочется идти вперёд?
 Может, подождать Илону из моей реальности? Снова придёт и спасёт папочку?
 Здесь она красавица. Губку красиво сшили. И голосок получше, не так сильно гнусавит, почти не заметно даже… И умница, и добрая. Значит, в этой реальности она в хорошие руки попала. Хорошо прооперировали, воспитали… Талант проявился, Ясновидицей стала. Отца своего дважды успела от смерти отвести. А вдруг она только до поры до времени добрая была? А теперь тоже начнёт рвать меня на куски?
Денису очень захотелось увидеть добрую Илону, внимательно посмотреть в её глаза, увидеть, что она его простила, назвать её дочерью.
Но теперь он ясно видел преграду между ними. Он только теперь честно признал своё предательство. А ведь она его всегда осознавала. И хотела увидеть отца. Но пришла только тогда, когда ему понадобилась её помощь.
Как же я смогу посмотреть ей в глаза, заговорить с ней? Она так меня жгла взглядом.
Эх, что ж делать-то? Как же всё исправить?
Он встал, обошёл камень вокруг и на обратной его стороне прочёл: «Назад пойдёшь – исправишь ошибку».
         Денис с облегчением вздохнул и перекрестился: «Слава тебе, Господи! Спасибо за новый шанс!»
Он отправился назад. По дороге домой страстно надеялся, что попадёт в то время, когда Татьяна ещё не беременна. Он запретит ей пить, курить. Проследит, чтобы она всю беременность думала о здоровье их будущей дочери.
Он подошёл к дому и услышал, как мать с тёщей громко убеждают друг друга, что «детям незачем портить себе жизнь и брать этого ребёнка. Ещё родят себе новых, здоровых детей. Пусть пишут отказ».
 Сердце Дениса больно сжалось. Вернуть-то меня назад вернули, но… Недолёт… Всё уже состоялось. Илона уже родилась и у неё всё тот же ужасный диагноз.
 А ты думал, Бог тебе устроит райскую жизнь? Нет, ты сейчас докажи, что ты настоящий мужик, что ты способен на поступки. Смотри, если сейчас дашь слабину, будет тебе «пойдёшь направо – повторишь старые ошибки».
С тяжёлым сердцем он вошёл в дом. К нему бросилась маленькая ласковая Дианка. Он взял её на руки, сел за стол, послушал доводы тёщи, матери, которые требуют, чтобы ребёнка ни в коем случае не забирали. Посмотрел в заплаканные глаза жены.
 Перед глазами всплыла картинка из другой реальности. Эти женщины перестали быть женщинами. Их растерзанные трупы  валяются, как тряпки половые.
 Дениса всего передёрнуло. Женщины, как по команде, резко оборвали свои крики и уставились на него. Денис твёрдым голосом заявил:
- Все высказались? А теперь слушай мою команду. Ребёнка мы забираем из роддома домой.
- Сынок, ты соображаешь, что говоришь? Ты знаешь, сколько будет стоить лечить её?
- Мама, сколько надо, столько и заплатим! На двух работах буду работать. Меньше развлекаться будем. Не помрём. Если что, родня у нас большая, помогут.
- Денис, а не стыдно тебе будет просить милостыню? – резко вмешалась тёща.
- Ничего, в таких случаях стыд глаза не выест. Для ребёнка можно и попросить. Теперь о тебе, жена. Пить и курить бросаем оба. Хватит. Мы, видно, своё уже всё выпили и выкурили. Наделали дел. Исправлять будем.
- А потянем? – спросила зарёванная Татьяна.
- Ничего. Зато какая у нас дочь будет – умница, красавица и талантище! Ясновидящая!
- Откуда знаешь?
- Знаю.
Вечерело. Розовело. Алело. На душе светлело.

Илона
Денис проснулся после бурной ночи в весёлой компании. «Слава богу, что дома», -  успела родиться здравая мысль в больной голове.
 Жена заметила, что он уже не спит и тут же набросилась с упрёками: нажрался, скотина, где ползарплаты оставил, приполз вчера в непотребном виде, сколько можно терпеть всё это и прочее.
Он вычленил самое рациональное зерно: ах, всё - таки ползарплаты уцелели. Опять-таки, слава богу. Могло быть и хуже. В последнее время что-то уж слишком часто приходило желание напиться до чёртиков, и, как пел когда-то давно великий бард, «упасть на дно колодца и там пропасть, на дне колодца».
Остановить поток женских ругательств не представлялось возможным и он позвал Дианку: «Доча, дай пивка папе, а то голова с бодуна так трещит…» В детстве дочка жены очень любила Дениса, вечно лезла к нему на руки, папой называла… . Давно прошли те времена.
 Сейчас взрослая девушка хмуро глядела на него и чаще всего довольно грубо отвечала на вопросы. Сама с вопросами не обращалась. Денис пытался преодолеть возникшее отчуждение разными доморощенными методами, но что-то не срасталось…  Дианка упорно не хотела понимать его проблем и называть папой.
А какие у него проблемы? Вот это самый трудный вопрос. Он и сам не понимал, что его гложет все эти годы… Или боялся себе честно ответить на этот вопрос.
Не дождавшись пивка от «дочи», Денис встал с постели и, морщась от головной боли, пошлёпал на кухню, сопровождаемый неустанным потоком упрёков со стороны жены.
 Пива в холодильнике не оказалось. Денис с жалким стоном прислонился лбом к дверце морозилки и прохрипел: «Тань, остановись хоть на минуту. Я сейчас озверею».
Татьяна по опыту знала, что, если муж честно предупредил: «иду на вы», лучше сразу отступить на заранее подготовленные позиции. Она мгновенно замолчала,  развернулась и ушла из дома.
 «К соседке жаловаться на меня отправилась, - мелькнуло в голове Дениса, - а как мужу поправиться, её не заботит». Всем я нехорош. И жене и дочке. Дианка вечно оговаривается, мол нечего ей диктовать свои правила жизни, сама взрослая, своим умом проживёт. Попробуй ей напомни, как хорошо заботился о ней столько лет, воспитывал, как родную… Обязательно надерзит: «Вот и надо было родную родить. Её бы и воспитывал сейчас».
 И кто только ей рассказал, что я ей не отец, а отчим? Договорились же, не рассказывать ей ничего. Ох и болит же голова! Нет, надо идти в пивнушку поправляться, другого не дано. Вот уйду от них насовсем, раз нет мне места на их празднике жизни… Пусть узнают, каково без меня-то… Родной дочкой меня эта соплюха будет попрекать.
 А, может, и это ей уже насвистели? Да нет, не может быть. Эта тема - табу. Татьяну и под страхом смертной казни не заставишь рассказывать эту историю. Даже не вспоминала ни разу за все годы. Вряд ли Дианка знает. Всё. Даже думать не хочу. Главное сейчас – дойти быстрее до пивнухи, а там всё нормализуется.
Дорога была пуста, как обычно. Здесь никогда не бывает оживлённого движения, иногда проедет одинокий автомобиль, но на малых скоростях. И всё же по привычке покрутил головой по сторонам. Да, пусто. Пошёл вперёд, к заветной цели. Только бы поскорее хлебнуть холодного пивка…
Неожиданно посреди дороги Денис увидел, что на него на большой скорости несётся огромная машина. Этого не может быть! Здесь такие вообще не ездят. А скорость… Мне не шевельнуться. Тело сковало так, что ни отпрыгнуть, ни между колёс лечь.
 «Это конец», - только и успело мелькнуть в голове, как вдруг он почувствовал, что кто-то схватил его за ноги, дёрнул и утащил под землю перед самым бампером трейлера. Денис упал в люк и больно стукнулся головой. Наверное, потерял сознание. Как сквозь вату, слышал чей-то невнятный разговор:
- Да… Еле успели. Оказывается, ты была права. Поздравляю, доченька. Ты стала настоящей ясновидящей.
- Рано праздновать победу. Это ещё не всё. Я же тебе говорила…
Денис застонал, потянулся рукой к голове, потрогал, посмотрел… Крови нет. Уже хорошо. На него пристально смотрела черноглазая девчонка.
- Это ты мне сейчас жизнь спасла? Я твой должник. Как звать тебя, красавица?
Девушка в упор смотрела на него, не проронив ни слова. Она пощупала рукой его голову, удовлетворённо кивнула кому-то за спиной Дениса. От её прикосновения голова стала меньше болеть. Не обращая внимания на его вопросы, она вылезла из люка, осмотрелась и молча протянула ему руку. Он выглянул и удивлённо осмотрел совершенно пустую дорогу.
- Вот чёрт! Мистика какая-то… И откуда только этот сумасшедший взялся! И куда подевался? Ни трейлеров, ни легковушек, ни велосипедов. Даже детских колясок на километр вокруг ни одной. Тоже мне, «летучий голландец»!
Когда Денис вылез из люка, сам задвинул его. Вставая, он заметил удаляющиеся от него женские фигуры.
- Эй, девушки, куда же вы? Я ж только что смерти избежал. Надо отметить это событие.
Черноглазая оглянулась и жестом показала, чтоб не стоял посреди дороги, а быстрее переходил. Денис ругнулся про себя:
- Чушь какая-то. Даже не верится, что это только что произошло со мной. Так просто? Спасли человека и пошли себе? Фигня полная.
Пивнушка – обычная брезентовая палатка на улице, была полупуста. Денис купил пива, чипсов и сел за столик. Эликсир жизни красиво переливался из бутылки в стакан, призывно пузырясь и пенясь. Он жадно припал губами к долгожданному целительному питью.
 Вот, руки дрожат. Это что же, я перепугался всё-таки? Опоздал пугаться. Уже спасён. Вот так живёшь, живёшь, а потом решил дорогу перейти и раз! Чуть не отправился к ангелам на собеседование. А что? Очень даже запросто.
Если б не эта странная девчонка, сейчас держал бы ответ на том свете за все свои грехи. А главный мой грех не даёт мне самому спокойно жить.
 И всё-таки не понятно. У неё такие глаза… Такие знакомые глаза, как будто я её хорошо знаю. Да бред! Впервые вижу. Нигде и никогда я этой девчонки раньше не видел. Совершенно посторонняя девушка.
 Но какова! Эта странная манера молча в упор смотреть. Ведь это я первый отвёл глаза  под её пристальным, прожигающим насквозь взглядом. Я ж ей в отцы гожусь, а она меня молча пристыдила… А за что бы ей меня стыдить? Я правил дорожного движения не нарушал. Этот трейлер, как с луны вдруг свалился. Или из-под земли выскочил.
 Ага! Он из-под земли, а я, наоборот, под землю. И вообще! Откуда она меня знает? Да с чего я взял, что она меня знает? Я что, мысли её читал? Она ж ни слова не проронила. Что я мог вычитать на этом юном чистом личике?
Вот жизнь! Спасся от смерти и даже отпраздновать это событие не с кем! Татьяне сейчас расскажи эту историю, она такую истерику закатит, что до вечера не остановишь. Ни за что не поверит. Скажет, наврал.
Да, а что там дома сегодня было? Татьяна орала за вчерашнее. Ну это законно. Я загулял и получил за это по полной программе. Вернусь – извинюсь за вчерашнее свинство. Пообещаю, что такое больше не повторится. Это всегда помогает. Татьяна отходчивая.
 Нет, не то. Было что-то другое. Очень страшное, или обидное. А что – не помню. Нет, но какова девчонка! Так просто спасла чужого человека и пошла, как ни в чём не бывало. Я ей хоть спасибо за спасение сказал?
 И тётка с ней какая-то непонятная. Что-то там про ясновидение брякнула… Странная история. Без ста грамм не разберёшься.
Денис встал и пошёл купить водки. Подошёл к стойке, заказал водки стакан и пару бутербродов на закусь.
В это время начался сильный ветер. Парусиновая крыша палатки жутко захлопала. Хлипкие стенки палатки угрожающе закачались. Некоторые пластиковые столы и стулья быстро сдуло.
И вдруг… Входит черноглазая. Здрасьте, пожалуйста! Подходит запросто и берёт Дениса за руку. Он ей ласково улыбнулся и спрашивает:
- Ну что, спасительница, вернулась? Давай отметим моё второе рождение. Будешь моей крёстной матерью. Хоть по возрасту ты мне больше в дочери годишься.
Странная девушка.  Молча сверлит его взглядом и только крепко держит за руку. Он ей предлагает:
- Ты что больше любишь: вино, пиво, или что покрепче? А на закуску что желаешь?
Денис перед ней соловьём разливается, а она знай молчит, да в упор разглядывает его. А лицо у неё такое знакомое, что просто дух захватывает. Да откуда же мне знать эту девчонку? Не встречал я её до сегодняшнего дня. На жену мою, Татьяну сильно смахивает.
Вдруг сзади раздался страшный треск и грохот, и вся палатка разом обрушилась на головы посетителей. Денис даже не успел расплатиться за свой заказ. Бросились вылезать из-под упавшей палатки. Вроде мало народу было, а шум такой подняли! Паника одним словом.
 Выскочили, смотрят, а на палатку дерево упало. Огромное такое. Старое, толстое, высокое. Прямо так, с корнями и вывернулось из земли. Что за чёрт! Чего это оно вдруг? И ветер вдруг стих. Обошёл Денис завалившуюся палатку и видит, что дерево как раз на то место упало, где он собирался праздновать своё второе рождение. Столик раздавило.
 Вот, и мне бы сейчас полная крышка была. Да, невесело. Что за чудный день! На каждом шагу сплошные «приятные» сюрпризы! С вероятным смертельным исходом. Каждый раз эта ясновидящая спасает.
Держала за руку. Не давала за столик сесть. Стоп! Ну нормально? Да как же она могла знать? Денис подошёл к вывороченному дереву и внимательно рассмотрел его корни и ствол. Нет, никто ничего специально не подстраивал. Ни подпилов, ни подпалов. Всё честно. Само дерево рухнуло. Хотя колдовство, конечно.
Денис оглянулся. Естественно, черноглазой уже и след простыл. Вон и милиция подъезжает. Смотри, прыткие какие! Пойду ка и я, пожалуй. Из меня сейчас такой свидетель… Я им всё расследование по ложному пути пущу. Зачем девочку зря подставлять? Она меня сегодня два раза от смерти спасла. Хотя, может, она тут вовсе и ни при чём. Просто совпадение.
Задумавшись, Денис пошёл, сам не зная куда. Ему казалось, что он движется по направлению к дому. Но ноги его уносили всё дальше и дальше от дома. В голове всё больше и больше прояснялось, а дело всё больше запутывалось.
 Наконец, он обратил внимание, что оказался не в своём жилом массиве, а где-то на отшибе. Только вот где? Место какое-то странное. А что сегодня не странно? Может, день сегодня такой? Случайно, не пятница, тринадцатое? Да нет же, выходной. Воскресенье, конец месяца. Вчера же обмывали сдачу объекта. На радостях так нализался, что еле домой приполз.
Ну ладно, не день заколдован, а что тогда? Может, место заколдованное? Он внимательно присмотрелся к пустырю, на котором стоял, и увидел большой камень.
Ну прямо стела какая-то. Так, надо этот камень рассмотреть получше. А камень-то и впрямь волшебный, с надписями: «налево пойдёшь – другую жизнь увидишь, направо пойдёшь – старые ошибки повторишь, прямо пойдёшь – раскаешься».
Ничего себе предложение! Самое лучшее  - это налево. Заманчиво. Не каждому выпадает шанс новую жизнь начать. Грех не воспользоваться. Может, всё, что со мной происходит в этот странный день – это не просто так, а специально, чтобы я новую жизнь начал?
 Для того, может, черноглазая меня и спасла, чтобы я свой шанс не пропустил. Денис решительно направился влево.
 Ничего особенного не приметил. Сначала всё было как всегда. Та же улица, тот же дом. Только что-то неуловимое всё же не так. Он подошёл к воротам, внимательно прислушался. Тишина.
 Вот, вот! То-то и оно, что тишина! А где радостный собачий лай? Меня уже даже наша собака не хочет приветствовать? Приятный сюрприз. Всем уже на меня наплевать. Не только Татьяне, Дианке. Но уже и собаке. Поздравляю. Начал новую жизнь.
Стоп! А может, что-то случилось? Он резко распахнул дверь забора и влетел внутрь. Тут же на него набросились со всех сторон, свалили и натянули на него мешок. Он плохо слышал, что говорили нападающие, понял только одно:
- Попался! Тащим его в дом!
Остальной текст был неразборчивым. Все что-то бубнили, много пыхтели, тащили и пинали его, отчего слышимость ещё больше ухудшалась. Денис пытался вырваться. Ничего не получалось. Крепко связали верёвками руки. Что это? Грабители напали на дом? А что с Татьяной, с Дианкой?
Наконец, его оставили в покое. Он стал напряжённо прислушиваться. И вдруг он услышал, как кто-то крикнул:
- Илонка, кого первого: мать, или отца?
- Сначала бабку, - ответил гнусавый хриплый голос.
«Вот она, расплата за старые грехи, - подумал Денис, - это Илона». 
Сразу всплыл в памяти первый день знакомства с Татьяной и её крошечной дочкой Дианкой. Вспомнилось, как они стали жить вместе, как Татьяна забеременела. Весёлая была жизнь. Часто приглашали к себе гостей, сами в гости ходили. Ни в чём старались себе не отказывать.
Старики предупреждали Таню: «Не пей, не кури, у тебя будет ребёнок». Она только отмахивалась, смеясь: «Ерунда! Дианку родила здоровую и опять рожу нормально».
Доотмахивалась. Илона родилась с заячьей губой и волчьей пастью.

*          *         *      
Вечерело. Багровело. Серело. На душе чернело.
Вокруг Дениса ходили кругами разглагольствующие женщины: мать и тёща. На все его попытки доказать, что дочь из роддома он заберёт, они находили кучу контрдоводов.
 Мать доказывала, что девочку подменили врачи. И перед соседями будет стыдно, что у таких красивых родителей такой уродец ребёнок. И на работе у себя она уже всё равно всем коллегам сказала, что ребёнок умер при родах.
Тёща приводила бесконечные примеры: как у соседей родился ребёнок с таким диагнозом, они его долго растили, много оперировали, кучу денег на это истратили, а он не выдержал очередной операции и умер. И прочие такие же выдуманные истории. Врать тёща будь здоров, как умеет.
Денис понимал, что все эти истории не реальны, но зачем-то запоминал их слово в слово. Наверное, для того, чтобы  отбиваться от друзей и коллег. Они же будут наседать на него, чтобы забрал ребёнка.
В какой-то момент он понял, что у него больше нет собственного мнения. Он коллекционирует чужое. Вот и Татьяна огорошила. Пошёл в роддом навестить жену, сделал милое улыбающееся лицо, вошёл со словами: «Дорогая, не волнуйся, всё будет очень хорошо. Медицина сегодня на прекрасном уровне. Будут у нашей девочки губки бантиком».
 А она остановила его враждебным взглядом и отрезала: «У меня к этому ребёнку нет материнского инстинкта». У Дениса всё похолодело в душе.
Сейчас он сидел под артобстрелом двух «бабушек» и думал: «Это они Татьяну настроили. Не могла она так со своей родной дочерью поступить. Надо сопротивляться. Разводиться теперь, что ли? Забрать дочь и воспитывать её самому? Отец поможет. У него характер мягче, чем у мамы.
Слабое сопротивление в душе Дениса под напором мамы стало быстро стремиться к нулю. Он потихоньку, чтобы не видели «бабушки», послал  отцу по телефону сообщение: «Если явятся к тебе со скандалом, я ни при чём».
Какая же я тряпка! Вчера ещё сидел с отцом, пил и орал на весь дом:
- Я уйду из семьи, заберу ребёнка, сам воспитаю, но не отдам в детдом!
Папа вторил:
- Нет это я её заберу и выращу. Без сопливых обойдёмся!
А сегодня мы с папой, как щенки побитые, трясёмся перед бабами.

*          *          *

Денис с ужасом начал понимать, что он очутился в другой реальности. Он как будто сразу прозрел. Перед ним пронеслась вся жизнь дочки.
 После того, как от неё отказались родители, она долго лежала в больнице. Там в её бокс всегда привозили больных детей с мамочками. А Илона лежала одна. Она постоянно заражалась от них.
Её бесконечно кололи антибиотиками, у неё начался дисбактериоз, жуткий понос, сыпь по всему телу. Не успевала она выздороветь, как новый пациент заражал её снова, но уже чем-то другим. В больнице она переболела всяческими болезнями.
Развития, естественно, ребёнок не получил. В полтора года они, наконец, подловили момент, когда она не болела, и оформили ребёнка в «Дом малютки». Там она, в основном, лежала.
Няня и рада, что ребёнок спокойный, на ручки не просится. Ещё и нахваливает: хорошая девочка, не плакса. То, что ребёнок в полтора года только учится переворачиваться и начинает хватать игрушки руками и гулить, никого не насторожило и не расстроило.
Денис закрыл глаза от ужаса. Она же родилась не идиоткой, просто губки не бантиком. А так нормальная. Зачем же из неё искусственно сделали дуру недоразвитую? И сам себе ответил:
- А кто должен был заботиться о ней? Разве не ты? Кто в больнице должен был развивать её? Медсестра, у которой других забот полон рот? Там даже кормление и одежда для неё не полагались. По остаточному принципу. Даже лекарства некоторые давали родители больных детишек, из жалости к брошенному ребёнку. Нет, больница делала, что могла. Вот могла она до обидного мало. Не могла она отдельный бокс Илонке выделить, оградить от инфекции. Получалось, что её будто сживали со свету. А она всё не умирала, цеплялась за жизнь. А где ты был в это время? Наслаждался жизнью, ездил с Таней и Дианкой на море, ходили в родном городе по кафешкам, по гостям. Весело время проводили. А Илонке ни разу ни еды, ни лекарств, ни ползунков не принесли.
Сам же тогда декларировал свою позицию:
- Мы не дали бы ей того, что нужно. А там она под наблюдением врачей. Мне так за неё спокойнее!
Какое лицемерие! Сам знал, что врал, а сил сопротивляться этим бабам не хватило.
Да если и так! Мог бы тайно от семьи помогать ребёнку! Что, мало ты шлялся неведомо где? Лучше бы Илонку навещал, чем пить по кабакам…
Денис застонал и помотал головой.
Он, как в ускоренном кино, просмотрел все этапы жизни Илоны в «Доме малютки», в интернате. Увидел, как обижали её одноклассники. Как слабо и неэффективно защищали учителя. Как она выросла жестокой и сколотила банду подростков-сирот с врождёнными уродствами. И сразу, став предводительницей, предложила наказать предателей-родителей.
С Дениса стянули мешок и заставили смотреть, как истязали бабку Валентину, приговаривая:
- Ну что, старая, принесло тебе счастье то, что ты внучку свою сдала? Как спалось, как елось? Не переживала за малютку, за кровинку свою? Кусок в горло лез, не застревал? Не боялась, что твою внучку кто-то обидит, покормить забудет, или побьёт? Ну как, забогатела ты на внучкином горе?
Денис видел, как зверски мучают Валентину и ничего не мог сделать, потому что руки были  связаны, а на ногах сидели бандиты-малолетки.
 Когда та умерла, он закрыл глаза и в сотый раз  вспомнил лицо своей тёщи в тот момент, когда она рьяно убеждала его не брать уродливого ребёнка из роддома домой, не портить себе жизнь. Вот, тёща, пошёл на поводу у тебя, и что теперь?
 Денис всматривался в лицо Илоны. Да это же черноглазая! Нет, не она. И она и не она. Та красивая была, а у этой нос и губа уродливые и голос очень уж гнусавый. Так вот почему мне были знакомы её глаза. Она на мать похожа и немного на меня самого.
Настала очередь матери. Приволокли Татьяну. Илона своими руками резала матери верхнюю губу, приговаривая:
- Ну что, мамочка, так ты меня изуродовала в своём чреве? Губку мне испортила, да? И носик вот так испоганила? И нёбо мне вот так, вот так продырявила? - жестокая девочка орудовала ножом без всякой жалости. - А после этого кинула меня на произвол судьбы? Не захотела, мамочка, исправить то, что сама натворила? Решила, что лучше бросить ребёнка. Нет человека, нет проблемы, да? Нет, ха- ха- ха! Не угадала! Проблемка-то осталась! Вот она я, явилась к тебе, твоя главная проблема! Сейчас я дам тебе прочувствовать, каково мне было, когда ты со мной такое проделала.
Татьяна захлёбывалась кровью, пыталась вырваться, дёргалась, но Илона не выпускала её из своих рук.
- Что, мамочка, спастись хочется, да? А мне не хотелось? А мне не больно было? А меня ты не спросила, хочу я такой на свет родиться? За что ты меня наказала? Что я тебе сделала, такая маленькая? Я только на свет родилась, а ты меня уже бросить решила? Ты считаешь, что ты хорошая, а я плохая? А чем я хуже тебя? Разве не так же точно ты со мной поступила, как я теперь с тобой?
Татьяна не могла ничего ответить, рот был заполнен кровью, обрезанная губа не могла справиться со своей работой. Она только выла и клокотала кровью.
Когда Илона отбросила в сторону изуродованную мать, сразу принялась за Дениса. Посмотрев на него внимательно, она вдруг строго спросила у своих подручных:
- Кого это вы мне приволокли?
- Отца твоего. Ты что, не видишь?
- Вижу, что это не он.
- Он это, Илона. Это твой отец. Он сам в этот дом пришёл.
- Отец-то отец, да не тот. Похож на него, как брат родной, но не он.
Она вдруг резко оглянулась, заметила, что кто-то мелькнул за окном и крикнула:
- Вон он! Ловите его!
Все бросились ловить другого отца этой Илоны, а Денис выскочил из дома и помчался назад, к камню. Добежав до него, он упал и долго лежал лицом в траву, и рыдал.
 Зачем только я, дурак, налево пошёл? Ничего себе, начал новую жизнь! В сто раз хуже старой.
А кто обещал тебе, что новая жизнь лучше старой окажется?
Придя в себя, он стал выкручиваться, чтобы развязать руки. Наконец, удалось освободиться от пут.
Денис внимательно перечитал надпись на камне. « Налево пойдёшь – другую жизнь увидишь». Другую, оказывается, не значит лучшую. Никто тебе ничего лучшего не обещал. Сам выдумал, будто начать новую жизнь – значит прожить её лучше прежнего.

 Он стал вспоминать, как он был настроен по-боевому, когда родилась дочь.
 Кричал, что никому её не отдаст. Вплоть до развода! И как потом сдался под напором двух бабушек и жены.
Сам лично поехал в роддом писать отказ, сам зарегистрировал ребёнка в РАГСе и дал ей имя Илона.
 Он с огромным опозданием начал раскаиваться.
 Вот к чему привела моя слабость. Я пошёл на поводу у этих женщин и моя дочь оказалась среди изгоев. Перенесла много обид и лишений и превратилась в монстра.
Теперь она главарь банды таких же монстров. А монстры эти – просто несчастные дети. И сделали их несчастными мы. Их безответственные родители. Как мы с ними, так и они с нами. Это жестоко, но справедливо. Мы сволочи. Так нам и надо
 Нам! А сам побыстрее смылся. Рад, что удалось улизнуть. Сейчас там, в этой другой реальности пытают другого Дениса, но не тебя, слабак!
А ты ещё обрадовался, что новую жизнь начнёшь. И она будет прекраснее первой! Как же! Каждая последующая попытка будет страшнее предыдущей. Потому, что когда ты совершал эту подлость, ты был юный парень, а сейчас ты взрослый мужик. Детство кончилось. За всё надо платить. По- взрослому.
Ладно, что уж теперь. Ничего всё равно не исправишь. Домой пойду. Он встал и пошёл.
Шёл, шёл, шёл. Остановился. Да что такое? Где я?
О! Снова эта стела. Что за чёрт! Наверное, задумался и снова вернулся туда же. Всё. Домой. Будь внимательнее, Денис.
Всё было бесполезно. Никакие ухищрения не приводили к успеху. Каждый раз он снова приходил к одной и той же стеле.
Денис совсем замучился. Сел напротив камня. Что делать? Направо идти – старые ошибки повторять? Идиотизм. Меня итак эта моя реальность достала. Дошёл до того, что в другую реальность слинять захотел.
Нет, второй раз я этого не выдержу. Зачем два раза на одни грабли наступать?
Куда же мне? Вперёд? «Прямо пойдёшь – раскаешься». А чего мне туда идти? Я уже итак раскаялся. И не сегодня, когда при мне рвали Валентину и Татьяну. Я уже много лет каюсь, да только не высказываю этого вслух. Только время от времени топлю свою злость на себя в водке.

Что же мне, так и сидеть у этого камня, от которого невозможно уйти назад, домой, и не хочется идти вперёд?
 Может, подождать Илону из моей реальности? Снова придёт и спасёт папочку?
 Здесь она красавица. Губку красиво сшили. И голосок получше, не так сильно гнусавит, почти не заметно даже… И умница, и добрая. Значит, в этой реальности она в хорошие руки попала. Хорошо прооперировали, воспитали… Талант проявился, Ясновидицей стала. Отца своего дважды успела от смерти отвести. А вдруг она только до поры до времени добрая была? А теперь тоже начнёт рвать меня на куски?
Денису очень захотелось увидеть добрую Илону, внимательно посмотреть в её глаза, увидеть, что она его простила, назвать её дочерью.
Но теперь он ясно видел преграду между ними. Он только теперь честно признал своё предательство. А ведь она его всегда осознавала. И хотела увидеть отца. Но пришла только тогда, когда ему понадобилась её помощь.
Как же я смогу посмотреть ей в глаза, заговорить с ней? Она так меня жгла взглядом.
Эх, что ж делать-то? Как же всё исправить?
Он встал, обошёл камень вокруг и на обратной его стороне прочёл: «Назад пойдёшь – исправишь ошибку».
         Денис с облегчением вздохнул и перекрестился: «Слава тебе, Господи! Спасибо за новый шанс!»
Он отправился назад. По дороге домой страстно надеялся, что попадёт в то время, когда Татьяна ещё не беременна. Он запретит ей пить, курить. Проследит, чтобы она всю беременность думала о здоровье их будущей дочери.
Он подошёл к дому и услышал, как мать с тёщей громко убеждают друг друга, что «детям незачем портить себе жизнь и брать этого ребёнка. Ещё родят себе новых, здоровых детей. Пусть пишут отказ».
 Сердце Дениса больно сжалось. Вернуть-то меня назад вернули, но… Недолёт… Всё уже состоялось. Илона уже родилась и у неё всё тот же ужасный диагноз.
 А ты думал, Бог тебе устроит райскую жизнь? Нет, ты сейчас докажи, что ты настоящий мужик, что ты способен на поступки. Смотри, если сейчас дашь слабину, будет тебе «пойдёшь направо – повторишь старые ошибки».
С тяжёлым сердцем он вошёл в дом. К нему бросилась маленькая ласковая Дианка. Он взял её на руки, сел за стол, послушал доводы тёщи, матери, которые требуют, чтобы ребёнка ни в коем случае не забирали. Посмотрел в заплаканные глаза жены.
 Перед глазами всплыла картинка из другой реальности. Эти женщины перестали быть женщинами. Их растерзанные трупы  валяются, как тряпки половые.
 Дениса всего передёрнуло. Женщины, как по команде, резко оборвали свои крики и уставились на него. Денис твёрдым голосом заявил:
- Все высказались? А теперь слушай мою команду. Ребёнка мы забираем из роддома домой.
- Сынок, ты соображаешь, что говоришь? Ты знаешь, сколько будет стоить лечить её?
- Мама, сколько надо, столько и заплатим! На двух работах буду работать. Меньше развлекаться будем. Не помрём. Если что, родня у нас большая, помогут.
- Денис, а не стыдно тебе будет просить милостыню? – резко вмешалась тёща.
- Ничего, в таких случаях стыд глаза не выест. Для ребёнка можно и попросить. Теперь о тебе, жена. Пить и курить бросаем оба. Хватит. Мы, видно, своё уже всё выпили и выкурили. Наделали дел. Исправлять будем.
- А потянем? – спросила зарёванная Татьяна.
- Ничего. Зато какая у нас дочь будет – умница, красавица и талантище! Ясновидящая!
- Откуда знаешь?
- Знаю.
Вечерело. Розовело. Алело. На душе светлело.

Илона
Денис проснулся после бурной ночи в весёлой компании. «Слава богу, что дома», -  успела родиться здравая мысль в больной голове.
 Жена заметила, что он уже не спит и тут же набросилась с упрёками: нажрался, скотина, где ползарплаты оставил, приполз вчера в непотребном виде, сколько можно терпеть всё это и прочее.
Он вычленил самое рациональное зерно: ах, всё - таки ползарплаты уцелели. Опять-таки, слава богу. Могло быть и хуже. В последнее время что-то уж слишком часто приходило желание напиться до чёртиков, и, как пел когда-то давно великий бард, «упасть на дно колодца и там пропасть, на дне колодца».
Остановить поток женских ругательств не представлялось возможным и он позвал Дианку: «Доча, дай пивка папе, а то голова с бодуна так трещит…» В детстве дочка жены очень любила Дениса, вечно лезла к нему на руки, папой называла… . Давно прошли те времена.
 Сейчас взрослая девушка хмуро глядела на него и чаще всего довольно грубо отвечала на вопросы. Сама с вопросами не обращалась. Денис пытался преодолеть возникшее отчуждение разными доморощенными методами, но что-то не срасталось…  Дианка упорно не хотела понимать его проблем и называть папой.
А какие у него проблемы? Вот это самый трудный вопрос. Он и сам не понимал, что его гложет все эти годы… Или боялся себе честно ответить на этот вопрос.
Не дождавшись пивка от «дочи», Денис встал с постели и, морщась от головной боли, пошлёпал на кухню, сопровождаемый неустанным потоком упрёков со стороны жены.
 Пива в холодильнике не оказалось. Денис с жалким стоном прислонился лбом к дверце морозилки и прохрипел: «Тань, остановись хоть на минуту. Я сейчас озверею».
Татьяна по опыту знала, что, если муж честно предупредил: «иду на вы», лучше сразу отступить на заранее подготовленные позиции. Она мгновенно замолчала,  развернулась и ушла из дома.
 «К соседке жаловаться на меня отправилась, - мелькнуло в голове Дениса, - а как мужу поправиться, её не заботит». Всем я нехорош. И жене и дочке. Дианка вечно оговаривается, мол нечего ей диктовать свои правила жизни, сама взрослая, своим умом проживёт. Попробуй ей напомни, как хорошо заботился о ней столько лет, воспитывал, как родную… Обязательно надерзит: «Вот и надо было родную родить. Её бы и воспитывал сейчас».
 И кто только ей рассказал, что я ей не отец, а отчим? Договорились же, не рассказывать ей ничего. Ох и болит же голова! Нет, надо идти в пивнушку поправляться, другого не дано. Вот уйду от них насовсем, раз нет мне места на их празднике жизни… Пусть узнают, каково без меня-то… Родной дочкой меня эта соплюха будет попрекать.
 А, может, и это ей уже насвистели? Да нет, не может быть. Эта тема - табу. Татьяну и под страхом смертной казни не заставишь рассказывать эту историю. Даже не вспоминала ни разу за все годы. Вряд ли Дианка знает. Всё. Даже думать не хочу. Главное сейчас – дойти быстрее до пивнухи, а там всё нормализуется.
Дорога была пуста, как обычно. Здесь никогда не бывает оживлённого движения, иногда проедет одинокий автомобиль, но на малых скоростях. И всё же по привычке покрутил головой по сторонам. Да, пусто. Пошёл вперёд, к заветной цели. Только бы поскорее хлебнуть холодного пивка…
Неожиданно посреди дороги Денис увидел, что на него на большой скорости несётся огромная машина. Этого не может быть! Здесь такие вообще не ездят. А скорость… Мне не шевельнуться. Тело сковало так, что ни отпрыгнуть, ни между колёс лечь.
 «Это конец», - только и успело мелькнуть в голове, как вдруг он почувствовал, что кто-то схватил его за ноги, дёрнул и утащил под землю перед самым бампером трейлера. Денис упал в люк и больно стукнулся головой. Наверное, потерял сознание. Как сквозь вату, слышал чей-то невнятный разговор:
- Да… Еле успели. Оказывается, ты была права. Поздравляю, доченька. Ты стала настоящей ясновидящей.
- Рано праздновать победу. Это ещё не всё. Я же тебе говорила…
Денис застонал, потянулся рукой к голове, потрогал, посмотрел… Крови нет. Уже хорошо. На него пристально смотрела черноглазая девчонка.
- Это ты мне сейчас жизнь спасла? Я твой должник. Как звать тебя, красавица?
Девушка в упор смотрела на него, не проронив ни слова. Она пощупала рукой его голову, удовлетворённо кивнула кому-то за спиной Дениса. От её прикосновения голова стала меньше болеть. Не обращая внимания на его вопросы, она вылезла из люка, осмотрелась и молча протянула ему руку. Он выглянул и удивлённо осмотрел совершенно пустую дорогу.
- Вот чёрт! Мистика какая-то… И откуда только этот сумасшедший взялся! И куда подевался? Ни трейлеров, ни легковушек, ни велосипедов. Даже детских колясок на километр вокруг ни одной. Тоже мне, «летучий голландец»!
Когда Денис вылез из люка, сам задвинул его. Вставая, он заметил удаляющиеся от него женские фигуры.
- Эй, девушки, куда же вы? Я ж только что смерти избежал. Надо отметить это событие.
Черноглазая оглянулась и жестом показала, чтоб не стоял посреди дороги, а быстрее переходил. Денис ругнулся про себя:
- Чушь какая-то. Даже не верится, что это только что произошло со мной. Так просто? Спасли человека и пошли себе? Фигня полная.
Пивнушка – обычная брезентовая палатка на улице, была полупуста. Денис купил пива, чипсов и сел за столик. Эликсир жизни красиво переливался из бутылки в стакан, призывно пузырясь и пенясь. Он жадно припал губами к долгожданному целительному питью.
 Вот, руки дрожат. Это что же, я перепугался всё-таки? Опоздал пугаться. Уже спасён. Вот так живёшь, живёшь, а потом решил дорогу перейти и раз! Чуть не отправился к ангелам на собеседование. А что? Очень даже запросто.
Если б не эта странная девчонка, сейчас держал бы ответ на том свете за все свои грехи. А главный мой грех не даёт мне самому спокойно жить.
 И всё-таки не понятно. У неё такие глаза… Такие знакомые глаза, как будто я её хорошо знаю. Да бред! Впервые вижу. Нигде и никогда я этой девчонки раньше не видел. Совершенно посторонняя девушка.
 Но какова! Эта странная манера молча в упор смотреть. Ведь это я первый отвёл глаза  под её пристальным, прожигающим насквозь взглядом. Я ж ей в отцы гожусь, а она меня молча пристыдила… А за что бы ей меня стыдить? Я правил дорожного движения не нарушал. Этот трейлер, как с луны вдруг свалился. Или из-под земли выскочил.
 Ага! Он из-под земли, а я, наоборот, под землю. И вообще! Откуда она меня знает? Да с чего я взял, что она меня знает? Я что, мысли её читал? Она ж ни слова не проронила. Что я мог вычитать на этом юном чистом личике?
Вот жизнь! Спасся от смерти и даже отпраздновать это событие не с кем! Татьяне сейчас расскажи эту историю, она такую истерику закатит, что до вечера не остановишь. Ни за что не поверит. Скажет, наврал.
Да, а что там дома сегодня было? Татьяна орала за вчерашнее. Ну это законно. Я загулял и получил за это по полной программе. Вернусь – извинюсь за вчерашнее свинство. Пообещаю, что такое больше не повторится. Это всегда помогает. Татьяна отходчивая.
 Нет, не то. Было что-то другое. Очень страшное, или обидное. А что – не помню. Нет, но какова девчонка! Так просто спасла чужого человека и пошла, как ни в чём не бывало. Я ей хоть спасибо за спасение сказал?
 И тётка с ней какая-то непонятная. Что-то там про ясновидение брякнула… Странная история. Без ста грамм не разберёшься.
Денис встал и пошёл купить водки. Подошёл к стойке, заказал водки стакан и пару бутербродов на закусь.
В это время начался сильный ветер. Парусиновая крыша палатки жутко захлопала. Хлипкие стенки палатки угрожающе закачались. Некоторые пластиковые столы и стулья быстро сдуло.
И вдруг… Входит черноглазая. Здрасьте, пожалуйста! Подходит запросто и берёт Дениса за руку. Он ей ласково улыбнулся и спрашивает:
- Ну что, спасительница, вернулась? Давай отметим моё второе рождение. Будешь моей крёстной матерью. Хоть по возрасту ты мне больше в дочери годишься.
Странная девушка.  Молча сверлит его взглядом и только крепко держит за руку. Он ей предлагает:
- Ты что больше любишь: вино, пиво, или что покрепче? А на закуску что желаешь?
Денис перед ней соловьём разливается, а она знай молчит, да в упор разглядывает его. А лицо у неё такое знакомое, что просто дух захватывает. Да откуда же мне знать эту девчонку? Не встречал я её до сегодняшнего дня. На жену мою, Татьяну сильно смахивает.
Вдруг сзади раздался страшный треск и грохот, и вся палатка разом обрушилась на головы посетителей. Денис даже не успел расплатиться за свой заказ. Бросились вылезать из-под упавшей палатки. Вроде мало народу было, а шум такой подняли! Паника одним словом.
 Выскочили, смотрят, а на палатку дерево упало. Огромное такое. Старое, толстое, высокое. Прямо так, с корнями и вывернулось из земли. Что за чёрт! Чего это оно вдруг? И ветер вдруг стих. Обошёл Денис завалившуюся палатку и видит, что дерево как раз на то место упало, где он собирался праздновать своё второе рождение. Столик раздавило.
 Вот, и мне бы сейчас полная крышка была. Да, невесело. Что за чудный день! На каждом шагу сплошные «приятные» сюрпризы! С вероятным смертельным исходом. Каждый раз эта ясновидящая спасает.
Держала за руку. Не давала за столик сесть. Стоп! Ну нормально? Да как же она могла знать? Денис подошёл к вывороченному дереву и внимательно рассмотрел его корни и ствол. Нет, никто ничего специально не подстраивал. Ни подпилов, ни подпалов. Всё честно. Само дерево рухнуло. Хотя колдовство, конечно.
Денис оглянулся. Естественно, черноглазой уже и след простыл. Вон и милиция подъезжает. Смотри, прыткие какие! Пойду ка и я, пожалуй. Из меня сейчас такой свидетель… Я им всё расследование по ложному пути пущу. Зачем девочку зря подставлять? Она меня сегодня два раза от смерти спасла. Хотя, может, она тут вовсе и ни при чём. Просто совпадение.
Задумавшись, Денис пошёл, сам не зная куда. Ему казалось, что он движется по направлению к дому. Но ноги его уносили всё дальше и дальше от дома. В голове всё больше и больше прояснялось, а дело всё больше запутывалось.
 Наконец, он обратил внимание, что оказался не в своём жилом массиве, а где-то на отшибе. Только вот где? Место какое-то странное. А что сегодня не странно? Может, день сегодня такой? Случайно, не пятница, тринадцатое? Да нет же, выходной. Воскресенье, конец месяца. Вчера же обмывали сдачу объекта. На радостях так нализался, что еле домой приполз.
Ну ладно, не день заколдован, а что тогда? Может, место заколдованное? Он внимательно присмотрелся к пустырю, на котором стоял, и увидел большой камень.
Ну прямо стела какая-то. Так, надо этот камень рассмотреть получше. А камень-то и впрямь волшебный, с надписями: «налево пойдёшь – другую жизнь увидишь, направо пойдёшь – старые ошибки повторишь, прямо пойдёшь – раскаешься».
Ничего себе предложение! Самое лучшее  - это налево. Заманчиво. Не каждому выпадает шанс новую жизнь начать. Грех не воспользоваться. Может, всё, что со мной происходит в этот странный день – это не просто так, а специально, чтобы я новую жизнь начал?
 Для того, может, черноглазая меня и спасла, чтобы я свой шанс не пропустил. Денис решительно направился влево.
 Ничего особенного не приметил. Сначала всё было как всегда. Та же улица, тот же дом. Только что-то неуловимое всё же не так. Он подошёл к воротам, внимательно прислушался. Тишина.
 Вот, вот! То-то и оно, что тишина! А где радостный собачий лай? Меня уже даже наша собака не хочет приветствовать? Приятный сюрприз. Всем уже на меня наплевать. Не только Татьяне, Дианке. Но уже и собаке. Поздравляю. Начал новую жизнь.
Стоп! А может, что-то случилось? Он резко распахнул дверь забора и влетел внутрь. Тут же на него набросились со всех сторон, свалили и натянули на него мешок. Он плохо слышал, что говорили нападающие, понял только одно:
- Попался! Тащим его в дом!
Остальной текст был неразборчивым. Все что-то бубнили, много пыхтели, тащили и пинали его, отчего слышимость ещё больше ухудшалась. Денис пытался вырваться. Ничего не получалось. Крепко связали верёвками руки. Что это? Грабители напали на дом? А что с Татьяной, с Дианкой?
Наконец, его оставили в покое. Он стал напряжённо прислушиваться. И вдруг он услышал, как кто-то крикнул:
- Илонка, кого первого: мать, или отца?
- Сначала бабку, - ответил гнусавый хриплый голос.
«Вот она, расплата за старые грехи, - подумал Денис, - это Илона». 
Сразу всплыл в памяти первый день знакомства с Татьяной и её крошечной дочкой Дианкой. Вспомнилось, как они стали жить вместе, как Татьяна забеременела. Весёлая была жизнь. Часто приглашали к себе гостей, сами в гости ходили. Ни в чём старались себе не отказывать.
Старики предупреждали Таню: «Не пей, не кури, у тебя будет ребёнок». Она только отмахивалась, смеясь: «Ерунда! Дианку родила здоровую и опять рожу нормально».
Доотмахивалась. Илона родилась с заячьей губой и волчьей пастью.

*          *         *      
Вечерело. Багровело. Серело. На душе чернело.
Вокруг Дениса ходили кругами разглагольствующие женщины: мать и тёща. На все его попытки доказать, что дочь из роддома он заберёт, они находили кучу контрдоводов.
 Мать доказывала, что девочку подменили врачи. И перед соседями будет стыдно, что у таких красивых родителей такой уродец ребёнок. И на работе у себя она уже всё равно всем коллегам сказала, что ребёнок умер при родах.
Тёща приводила бесконечные примеры: как у соседей родился ребёнок с таким диагнозом, они его долго растили, много оперировали, кучу денег на это истратили, а он не выдержал очередной операции и умер. И прочие такие же выдуманные истории. Врать тёща будь здоров, как умеет.
Денис понимал, что все эти истории не реальны, но зачем-то запоминал их слово в слово. Наверное, для того, чтобы  отбиваться от друзей и коллег. Они же будут наседать на него, чтобы забрал ребёнка.
В какой-то момент он понял, что у него больше нет собственного мнения. Он коллекционирует чужое. Вот и Татьяна огорошила. Пошёл в роддом навестить жену, сделал милое улыбающееся лицо, вошёл со словами: «Дорогая, не волнуйся, всё будет очень хорошо. Медицина сегодня на прекрасном уровне. Будут у нашей девочки губки бантиком».
 А она остановила его враждебным взглядом и отрезала: «У меня к этому ребёнку нет материнского инстинкта». У Дениса всё похолодело в душе.
Сейчас он сидел под артобстрелом двух «бабушек» и думал: «Это они Татьяну настроили. Не могла она так со своей родной дочерью поступить. Надо сопротивляться. Разводиться теперь, что ли? Забрать дочь и воспитывать её самому? Отец поможет. У него характер мягче, чем у мамы.
Слабое сопротивление в душе Дениса под напором мамы стало быстро стремиться к нулю. Он потихоньку, чтобы не видели «бабушки», послал  отцу по телефону сообщение: «Если явятся к тебе со скандалом, я ни при чём».
Какая же я тряпка! Вчера ещё сидел с отцом, пил и орал на весь дом:
- Я уйду из семьи, заберу ребёнка, сам воспитаю, но не отдам в детдом!
Папа вторил:
- Нет это я её заберу и выращу. Без сопливых обойдёмся!
А сегодня мы с папой, как щенки побитые, трясёмся перед бабами.

*          *          *

Денис с ужасом начал понимать, что он очутился в другой реальности. Он как будто сразу прозрел. Перед ним пронеслась вся жизнь дочки.
 После того, как от неё отказались родители, она долго лежала в больнице. Там в её бокс всегда привозили больных детей с мамочками. А Илона лежала одна. Она постоянно заражалась от них.
Её бесконечно кололи антибиотиками, у неё начался дисбактериоз, жуткий понос, сыпь по всему телу. Не успевала она выздороветь, как новый пациент заражал её снова, но уже чем-то другим. В больнице она переболела всяческими болезнями.
Развития, естественно, ребёнок не получил. В полтора года они, наконец, подловили момент, когда она не болела, и оформили ребёнка в «Дом малютки». Там она, в основном, лежала.
Няня и рада, что ребёнок спокойный, на ручки не просится. Ещё и нахваливает: хорошая девочка, не плакса. То, что ребёнок в полтора года только учится переворачиваться и начинает хватать игрушки руками и гулить, никого не насторожило и не расстроило.
Денис закрыл глаза от ужаса. Она же родилась не идиоткой, просто губки не бантиком. А так нормальная. Зачем же из неё искусственно сделали дуру недоразвитую? И сам себе ответил:
- А кто должен был заботиться о ней? Разве не ты? Кто в больнице должен был развивать её? Медсестра, у которой других забот полон рот? Там даже кормление и одежда для неё не полагались. По остаточному принципу. Даже лекарства некоторые давали родители больных детишек, из жалости к брошенному ребёнку. Нет, больница делала, что могла. Вот могла она до обидного мало. Не могла она отдельный бокс Илонке выделить, оградить от инфекции. Получалось, что её будто сживали со свету. А она всё не умирала, цеплялась за жизнь. А где ты был в это время? Наслаждался жизнью, ездил с Таней и Дианкой на море, ходили в родном городе по кафешкам, по гостям. Весело время проводили. А Илонке ни разу ни еды, ни лекарств, ни ползунков не принесли.
Сам же тогда декларировал свою позицию:
- Мы не дали бы ей того, что нужно. А там она под наблюдением врачей. Мне так за неё спокойнее!
Какое лицемерие! Сам знал, что врал, а сил сопротивляться этим бабам не хватило.
Да если и так! Мог бы тайно от семьи помогать ребёнку! Что, мало ты шлялся неведомо где? Лучше бы Илонку навещал, чем пить по кабакам…
Денис застонал и помотал головой.
Он, как в ускоренном кино, просмотрел все этапы жизни Илоны в «Доме малютки», в интернате. Увидел, как обижали её одноклассники. Как слабо и неэффективно защищали учителя. Как она выросла жестокой и сколотила банду подростков-сирот с врождёнными уродствами. И сразу, став предводительницей, предложила наказать предателей-родителей.
С Дениса стянули мешок и заставили смотреть, как истязали бабку Валентину, приговаривая:
- Ну что, старая, принесло тебе счастье то, что ты внучку свою сдала? Как спалось, как елось? Не переживала за малютку, за кровинку свою? Кусок в горло лез, не застревал? Не боялась, что твою внучку кто-то обидит, покормить забудет, или побьёт? Ну как, забогатела ты на внучкином горе?
Денис видел, как зверски мучают Валентину и ничего не мог сделать, потому что руки были  связаны, а на ногах сидели бандиты-малолетки.
 Когда та умерла, он закрыл глаза и в сотый раз  вспомнил лицо своей тёщи в тот момент, когда она рьяно убеждала его не брать уродливого ребёнка из роддома домой, не портить себе жизнь. Вот, тёща, пошёл на поводу у тебя, и что теперь?
 Денис всматривался в лицо Илоны. Да это же черноглазая! Нет, не она. И она и не она. Та красивая была, а у этой нос и губа уродливые и голос очень уж гнусавый. Так вот почему мне были знакомы её глаза. Она на мать похожа и немного на меня самого.
Настала очередь матери. Приволокли Татьяну. Илона своими руками резала матери верхнюю губу, приговаривая:
- Ну что, мамочка, так ты меня изуродовала в своём чреве? Губку мне испортила, да? И носик вот так испоганила? И нёбо мне вот так, вот так продырявила? - жестокая девочка орудовала ножом без всякой жалости. - А после этого кинула меня на произвол судьбы? Не захотела, мамочка, исправить то, что сама натворила? Решила, что лучше бросить ребёнка. Нет человека, нет проблемы, да? Нет, ха- ха- ха! Не угадала! Проблемка-то осталась! Вот она я, явилась к тебе, твоя главная проблема! Сейчас я дам тебе прочувствовать, каково мне было, когда ты со мной такое проделала.
Татьяна захлёбывалась кровью, пыталась вырваться, дёргалась, но Илона не выпускала её из своих рук.
- Что, мамочка, спастись хочется, да? А мне не хотелось? А мне не больно было? А меня ты не спросила, хочу я такой на свет родиться? За что ты меня наказала? Что я тебе сделала, такая маленькая? Я только на свет родилась, а ты меня уже бросить решила? Ты считаешь, что ты хорошая, а я плохая? А чем я хуже тебя? Разве не так же точно ты со мной поступила, как я теперь с тобой?
Татьяна не могла ничего ответить, рот был заполнен кровью, обрезанная губа не могла справиться со своей работой. Она только выла и клокотала кровью.
Когда Илона отбросила в сторону изуродованную мать, сразу принялась за Дениса. Посмотрев на него внимательно, она вдруг строго спросила у своих подручных:
- Кого это вы мне приволокли?
- Отца твоего. Ты что, не видишь?
- Вижу, что это не он.
- Он это, Илона. Это твой отец. Он сам в этот дом пришёл.
- Отец-то отец, да не тот. Похож на него, как брат родной, но не он.
Она вдруг резко оглянулась, заметила, что кто-то мелькнул за окном и крикнула:
- Вон он! Ловите его!
Все бросились ловить другого отца этой Илоны, а Денис выскочил из дома и помчался назад, к камню. Добежав до него, он упал и долго лежал лицом в траву, и рыдал.
 Зачем только я, дурак, налево пошёл? Ничего себе, начал новую жизнь! В сто раз хуже старой.
А кто обещал тебе, что новая жизнь лучше старой окажется?
Придя в себя, он стал выкручиваться, чтобы развязать руки. Наконец, удалось освободиться от пут.
Денис внимательно перечитал надпись на камне. « Налево пойдёшь – другую жизнь увидишь». Другую, оказывается, не значит лучшую. Никто тебе ничего лучшего не обещал. Сам выдумал, будто начать новую жизнь – значит прожить её лучше прежнего.

 Он стал вспоминать, как он был настроен по-боевому, когда родилась дочь.
 Кричал, что никому её не отдаст. Вплоть до развода! И как потом сдался под напором двух бабушек и жены.
Сам лично поехал в роддом писать отказ, сам зарегистрировал ребёнка в РАГСе и дал ей имя Илона.
 Он с огромным опозданием начал раскаиваться.
 Вот к чему привела моя слабость. Я пошёл на поводу у этих женщин и моя дочь оказалась среди изгоев. Перенесла много обид и лишений и превратилась в монстра.
Теперь она главарь банды таких же монстров. А монстры эти – просто несчастные дети. И сделали их несчастными мы. Их безответственные родители. Как мы с ними, так и они с нами. Это жестоко, но справедливо. Мы сволочи. Так нам и надо
 Нам! А сам побыстрее смылся. Рад, что удалось улизнуть. Сейчас там, в этой другой реальности пытают другого Дениса, но не тебя, слабак!
А ты ещё обрадовался, что новую жизнь начнёшь. И она будет прекраснее первой! Как же! Каждая последующая попытка будет страшнее предыдущей. Потому, что когда ты совершал эту подлость, ты был юный парень, а сейчас ты взрослый мужик. Детство кончилось. За всё надо платить. По- взрослому.
Ладно, что уж теперь. Ничего всё равно не исправишь. Домой пойду. Он встал и пошёл.
Шёл, шёл, шёл. Остановился. Да что такое? Где я?
О! Снова эта стела. Что за чёрт! Наверное, задумался и снова вернулся туда же. Всё. Домой. Будь внимательнее, Денис.
Всё было бесполезно. Никакие ухищрения не приводили к успеху. Каждый раз он снова приходил к одной и той же стеле.
Денис совсем замучился. Сел напротив камня. Что делать? Направо идти – старые ошибки повторять? Идиотизм. Меня итак эта моя реальность достала. Дошёл до того, что в другую реальность слинять захотел.
Нет, второй раз я этого не выдержу. Зачем два раза на одни грабли наступать?
Куда же мне? Вперёд? «Прямо пойдёшь – раскаешься». А чего мне туда идти? Я уже итак раскаялся. И не сегодня, когда при мне рвали Валентину и Татьяну. Я уже много лет каюсь, да только не высказываю этого вслух. Только время от времени топлю свою злость на себя в водке.

Что же мне, так и сидеть у этого камня, от которого невозможно уйти назад, домой, и не хочется идти вперёд?
 Может, подождать Илону из моей реальности? Снова придёт и спасёт папочку?
 Здесь она красавица. Губку красиво сшили. И голосок получше, не так сильно гнусавит, почти не заметно даже… И умница, и добрая. Значит, в этой реальности она в хорошие руки попала. Хорошо прооперировали, воспитали… Талант проявился, Ясновидицей стала. Отца своего дважды успела от смерти отвести. А вдруг она только до поры до времени добрая была? А теперь тоже начнёт рвать меня на куски?
Денису очень захотелось увидеть добрую Илону, внимательно посмотреть в её глаза, увидеть, что она его простила, назвать её дочерью.
Но теперь он ясно видел преграду между ними. Он только теперь честно признал своё предательство. А ведь она его всегда осознавала. И хотела увидеть отца. Но пришла только тогда, когда ему понадобилась её помощь.
Как же я смогу посмотреть ей в глаза, заговорить с ней? Она так меня жгла взглядом.
Эх, что ж делать-то? Как же всё исправить?
Он встал, обошёл камень вокруг и на обратной его стороне прочёл: «Назад пойдёшь – исправишь ошибку».
         Денис с облегчением вздохнул и перекрестился: «Слава тебе, Господи! Спасибо за новый шанс!»
Он отправился назад. По дороге домой страстно надеялся, что попадёт в то время, когда Татьяна ещё не беременна. Он запретит ей пить, курить. Проследит, чтобы она всю беременность думала о здоровье их будущей дочери.
Он подошёл к дому и услышал, как мать с тёщей громко убеждают друг друга, что «детям незачем портить себе жизнь и брать этого ребёнка. Ещё родят себе новых, здоровых детей. Пусть пишут отказ».
 Сердце Дениса больно сжалось. Вернуть-то меня назад вернули, но… Недолёт… Всё уже состоялось. Илона уже родилась и у неё всё тот же ужасный диагноз.
 А ты думал, Бог тебе устроит райскую жизнь? Нет, ты сейчас докажи, что ты настоящий мужик, что ты способен на поступки. Смотри, если сейчас дашь слабину, будет тебе «пойдёшь направо – повторишь старые ошибки».
С тяжёлым сердцем он вошёл в дом. К нему бросилась маленькая ласковая Дианка. Он взял её на руки, сел за стол, послушал доводы тёщи, матери, которые требуют, чтобы ребёнка ни в коем случае не забирали. Посмотрел в заплаканные глаза жены.
 Перед глазами всплыла картинка из другой реальности. Эти женщины перестали быть женщинами. Их растерзанные трупы  валяются, как тряпки половые.
 Дениса всего передёрнуло. Женщины, как по команде, резко оборвали свои крики и уставились на него. Денис твёрдым голосом заявил:
- Все высказались? А теперь слушай мою команду. Ребёнка мы забираем из роддома домой.
- Сынок, ты соображаешь, что говоришь? Ты знаешь, сколько будет стоить лечить её?
- Мама, сколько надо, столько и заплатим! На двух работах буду работать. Меньше развлекаться будем. Не помрём. Если что, родня у нас большая, помогут.
- Денис, а не стыдно тебе будет просить милостыню? – резко вмешалась тёща.
- Ничего, в таких случаях стыд глаза не выест. Для ребёнка можно и попросить. Теперь о тебе, жена. Пить и курить бросаем оба. Хватит. Мы, видно, своё уже всё выпили и выкурили. Наделали дел. Исправлять будем.
- А потянем? – спросила зарёванная Татьяна.
- Ничего. Зато какая у нас дочь будет – умница, красавица и талантище! Ясновидящая!
- Откуда знаешь?
- Знаю.
Вечерело. Розовело. Алело. На душе светлело.

Илона
Денис проснулся после бурной ночи в весёлой компании. «Слава богу, что дома», -  успела родиться здравая мысль в больной голове.
 Жена заметила, что он уже не спит и тут же набросилась с упрёками: нажрался, скотина, где ползарплаты оставил, приполз вчера в непотребном виде, сколько можно терпеть всё это и прочее.
Он вычленил самое рациональное зерно: ах, всё - таки ползарплаты уцелели. Опять-таки, слава богу. Могло быть и хуже. В последнее время что-то уж слишком часто приходило желание напиться до чёртиков, и, как пел когда-то давно великий бард, «упасть на дно колодца и там пропасть, на дне колодца».
Остановить поток женских ругательств не представлялось возможным и он позвал Дианку: «Доча, дай пивка папе, а то голова с бодуна так трещит…» В детстве дочка жены очень любила Дениса, вечно лезла к нему на руки, папой называла… . Давно прошли те времена.
 Сейчас взрослая девушка хмуро глядела на него и чаще всего довольно грубо отвечала на вопросы. Сама с вопросами не обращалась. Денис пытался преодолеть возникшее отчуждение разными доморощенными методами, но что-то не срасталось…  Дианка упорно не хотела понимать его проблем и называть папой.
А какие у него проблемы? Вот это самый трудный вопрос. Он и сам не понимал, что его гложет все эти годы… Или боялся себе честно ответить на этот вопрос.
Не дождавшись пивка от «дочи», Денис встал с постели и, морщась от головной боли, пошлёпал на кухню, сопровождаемый неустанным потоком упрёков со стороны жены.
 Пива в холодильнике не оказалось. Денис с жалким стоном прислонился лбом к дверце морозилки и прохрипел: «Тань, остановись хоть на минуту. Я сейчас озверею».
Татьяна по опыту знала, что, если муж честно предупредил: «иду на вы», лучше сразу отступить на заранее подготовленные позиции. Она мгновенно замолчала,  развернулась и ушла из дома.
 «К соседке жаловаться на меня отправилась, - мелькнуло в голове Дениса, - а как мужу поправиться, её не заботит». Всем я нехорош. И жене и дочке. Дианка вечно оговаривается, мол нечего ей диктовать свои правила жизни, сама взрослая, своим умом проживёт. Попробуй ей напомни, как хорошо заботился о ней столько лет, воспитывал, как родную… Обязательно надерзит: «Вот и надо было родную родить. Её бы и воспитывал сейчас».
 И кто только ей рассказал, что я ей не отец, а отчим? Договорились же, не рассказывать ей ничего. Ох и болит же голова! Нет, надо идти в пивнушку поправляться, другого не дано. Вот уйду от них насовсем, раз нет мне места на их празднике жизни… Пусть узнают, каково без меня-то… Родной дочкой меня эта соплюха будет попрекать.
 А, может, и это ей уже насвистели? Да нет, не может быть. Эта тема - табу. Татьяну и под страхом смертной казни не заставишь рассказывать эту историю. Даже не вспоминала ни разу за все годы. Вряд ли Дианка знает. Всё. Даже думать не хочу. Главное сейчас – дойти быстрее до пивнухи, а там всё нормализуется.
Дорога была пуста, как обычно. Здесь никогда не бывает оживлённого движения, иногда проедет одинокий автомобиль, но на малых скоростях. И всё же по привычке покрутил головой по сторонам. Да, пусто. Пошёл вперёд, к заветной цели. Только бы поскорее хлебнуть холодного пивка…
Неожиданно посреди дороги Денис увидел, что на него на большой скорости несётся огромная машина. Этого не может быть! Здесь такие вообще не ездят. А скорость… Мне не шевельнуться. Тело сковало так, что ни отпрыгнуть, ни между колёс лечь.
 «Это конец», - только и успело мелькнуть в голове, как вдруг он почувствовал, что кто-то схватил его за ноги, дёрнул и утащил под землю перед самым бампером трейлера. Денис упал в люк и больно стукнулся головой. Наверное, потерял сознание. Как сквозь вату, слышал чей-то невнятный разговор:
- Да… Еле успели. Оказывается, ты была права. Поздравляю, доченька. Ты стала настоящей ясновидящей.
- Рано праздновать победу. Это ещё не всё. Я же тебе говорила…
Денис застонал, потянулся рукой к голове, потрогал, посмотрел… Крови нет. Уже хорошо. На него пристально смотрела черноглазая девчонка.
- Это ты мне сейчас жизнь спасла? Я твой должник. Как звать тебя, красавица?
Девушка в упор смотрела на него, не проронив ни слова. Она пощупала рукой его голову, удовлетворённо кивнула кому-то за спиной Дениса. От её прикосновения голова стала меньше болеть. Не обращая внимания на его вопросы, она вылезла из люка, осмотрелась и молча протянула ему руку. Он выглянул и удивлённо осмотрел совершенно пустую дорогу.
- Вот чёрт! Мистика какая-то… И откуда только этот сумасшедший взялся! И куда подевался? Ни трейлеров, ни легковушек, ни велосипедов. Даже детских колясок на километр вокруг ни одной. Тоже мне, «летучий голландец»!
Когда Денис вылез из люка, сам задвинул его. Вставая, он заметил удаляющиеся от него женские фигуры.
- Эй, девушки, куда же вы? Я ж только что смерти избежал. Надо отметить это событие.
Черноглазая оглянулась и жестом показала, чтоб не стоял посреди дороги, а быстрее переходил. Денис ругнулся про себя:
- Чушь какая-то. Даже не верится, что это только что произошло со мной. Так просто? Спасли человека и пошли себе? Фигня полная.
Пивнушка – обычная брезентовая палатка на улице, была полупуста. Денис купил пива, чипсов и сел за столик. Эликсир жизни красиво переливался из бутылки в стакан, призывно пузырясь и пенясь. Он жадно припал губами к долгожданному целительному питью.
 Вот, руки дрожат. Это что же, я перепугался всё-таки? Опоздал пугаться. Уже спасён. Вот так живёшь, живёшь, а потом решил дорогу перейти и раз! Чуть не отправился к ангелам на собеседование. А что? Очень даже запросто.
Если б не эта странная девчонка, сейчас держал бы ответ на том свете за все свои грехи. А главный мой грех не даёт мне самому спокойно жить.
 И всё-таки не понятно. У неё такие глаза… Такие знакомые глаза, как будто я её хорошо знаю. Да бред! Впервые вижу. Нигде и никогда я этой девчонки раньше не видел. Совершенно посторонняя девушка.
 Но какова! Эта странная манера молча в упор смотреть. Ведь это я первый отвёл глаза  под её пристальным, прожигающим насквозь взглядом. Я ж ей в отцы гожусь, а она меня молча пристыдила… А за что бы ей меня стыдить? Я правил дорожного движения не нарушал. Этот трейлер, как с луны вдруг свалился. Или из-под земли выскочил.
 Ага! Он из-под земли, а я, наоборот, под землю. И вообще! Откуда она меня знает? Да с чего я взял, что она меня знает? Я что, мысли её читал? Она ж ни слова не проронила. Что я мог вычитать на этом юном чистом личике?
Вот жизнь! Спасся от смерти и даже отпраздновать это событие не с кем! Татьяне сейчас расскажи эту историю, она такую истерику закатит, что до вечера не остановишь. Ни за что не поверит. Скажет, наврал.
Да, а что там дома сегодня было? Татьяна орала за вчерашнее. Ну это законно. Я загулял и получил за это по полной программе. Вернусь – извинюсь за вчерашнее свинство. Пообещаю, что такое больше не повторится. Это всегда помогает. Татьяна отходчивая.
 Нет, не то. Было что-то другое. Очень страшное, или обидное. А что – не помню. Нет, но какова девчонка! Так просто спасла чужого человека и пошла, как ни в чём не бывало. Я ей хоть спасибо за спасение сказал?
 И тётка с ней какая-то непонятная. Что-то там про ясновидение брякнула… Странная история. Без ста грамм не разберёшься.
Денис встал и пошёл купить водки. Подошёл к стойке, заказал водки стакан и пару бутербродов на закусь.
В это время начался сильный ветер. Парусиновая крыша палатки жутко захлопала. Хлипкие стенки палатки угрожающе закачались. Некоторые пластиковые столы и стулья быстро сдуло.
И вдруг… Входит черноглазая. Здрасьте, пожалуйста! Подходит запросто и берёт Дениса за руку. Он ей ласково улыбнулся и спрашивает:
- Ну что, спасительница, вернулась? Давай отметим моё второе рождение. Будешь моей крёстной матерью. Хоть по возрасту ты мне больше в дочери годишься.
Странная девушка.  Молча сверлит его взглядом и только крепко держит за руку. Он ей предлагает:
- Ты что больше любишь: вино, пиво, или что покрепче? А на закуску что желаешь?
Денис перед ней соловьём разливается, а она знай молчит, да в упор разглядывает его. А лицо у неё такое знакомое, что просто дух захватывает. Да откуда же мне знать эту девчонку? Не встречал я её до сегодняшнего дня. На жену мою, Татьяну сильно смахивает.
Вдруг сзади раздался страшный треск и грохот, и вся палатка разом обрушилась на головы посетителей. Денис даже не успел расплатиться за свой заказ. Бросились вылезать из-под упавшей палатки. Вроде мало народу было, а шум такой подняли! Паника одним словом.
 Выскочили, смотрят, а на палатку дерево упало. Огромное такое. Старое, толстое, высокое. Прямо так, с корнями и вывернулось из земли. Что за чёрт! Чего это оно вдруг? И ветер вдруг стих. Обошёл Денис завалившуюся палатку и видит, что дерево как раз на то место упало, где он собирался праздновать своё второе рождение. Столик раздавило.
 Вот, и мне бы сейчас полная крышка была. Да, невесело. Что за чудный день! На каждом шагу сплошные «приятные» сюрпризы! С вероятным смертельным исходом. Каждый раз эта ясновидящая спасает.
Держала за руку. Не давала за столик сесть. Стоп! Ну нормально? Да как же она могла знать? Денис подошёл к вывороченному дереву и внимательно рассмотрел его корни и ствол. Нет, никто ничего специально не подстраивал. Ни подпилов, ни подпалов. Всё честно. Само дерево рухнуло. Хотя колдовство, конечно.
Денис оглянулся. Естественно, черноглазой уже и след простыл. Вон и милиция подъезжает. Смотри, прыткие какие! Пойду ка и я, пожалуй. Из меня сейчас такой свидетель… Я им всё расследование по ложному пути пущу. Зачем девочку зря подставлять? Она меня сегодня два раза от смерти спасла. Хотя, может, она тут вовсе и ни при чём. Просто совпадение.
Задумавшись, Денис пошёл, сам не зная куда. Ему казалось, что он движется по направлению к дому. Но ноги его уносили всё дальше и дальше от дома. В голове всё больше и больше прояснялось, а дело всё больше запутывалось.
 Наконец, он обратил внимание, что оказался не в своём жилом массиве, а где-то на отшибе. Только вот где? Место какое-то странное. А что сегодня не странно? Может, день сегодня такой? Случайно, не пятница, тринадцатое? Да нет же, выходной. Воскресенье, конец месяца. Вчера же обмывали сдачу объекта. На радостях так нализался, что еле домой приполз.
Ну ладно, не день заколдован, а что тогда? Может, место заколдованное? Он внимательно присмотрелся к пустырю, на котором стоял, и увидел большой камень.
Ну прямо стела какая-то. Так, надо этот камень рассмотреть получше. А камень-то и впрямь волшебный, с надписями: «налево пойдёшь – другую жизнь увидишь, направо пойдёшь – старые ошибки повторишь, прямо пойдёшь – раскаешься».
Ничего себе предложение! Самое лучшее  - это налево. Заманчиво. Не каждому выпадает шанс новую жизнь начать. Грех не воспользоваться. Может, всё, что со мной происходит в этот странный день – это не просто так, а специально, чтобы я новую жизнь начал?
 Для того, может, черноглазая меня и спасла, чтобы я свой шанс не пропустил. Денис решительно направился влево.
 Ничего особенного не приметил. Сначала всё было как всегда. Та же улица, тот же дом. Только что-то неуловимое всё же не так. Он подошёл к воротам, внимательно прислушался. Тишина.
 Вот, вот! То-то и оно, что тишина! А где радостный собачий лай? Меня уже даже наша собака не хочет приветствовать? Приятный сюрприз. Всем уже на меня наплевать. Не только Татьяне, Дианке. Но уже и собаке. Поздравляю. Начал новую жизнь.
Стоп! А может, что-то случилось? Он резко распахнул дверь забора и влетел внутрь. Тут же на него набросились со всех сторон, свалили и натянули на него мешок. Он плохо слышал, что говорили нападающие, понял только одно:
- Попался! Тащим его в дом!
Остальной текст был неразборчивым. Все что-то бубнили, много пыхтели, тащили и пинали его, отчего слышимость ещё больше ухудшалась. Денис пытался вырваться. Ничего не получалось. Крепко связали верёвками руки. Что это? Грабители напали на дом? А что с Татьяной, с Дианкой?
Наконец, его оставили в покое. Он стал напряжённо прислушиваться. И вдруг он услышал, как кто-то крикнул:
- Илонка, кого первого: мать, или отца?
- Сначала бабку, - ответил гнусавый хриплый голос.
«Вот она, расплата за старые грехи, - подумал Денис, - это Илона». 
Сразу всплыл в памяти первый день знакомства с Татьяной и её крошечной дочкой Дианкой. Вспомнилось, как они стали жить вместе, как Татьяна забеременела. Весёлая была жизнь. Часто приглашали к себе гостей, сами в гости ходили. Ни в чём старались себе не отказывать.
Старики предупреждали Таню: «Не пей, не кури, у тебя будет ребёнок». Она только отмахивалась, смеясь: «Ерунда! Дианку родила здоровую и опять рожу нормально».
Доотмахивалась. Илона родилась с заячьей губой и волчьей пастью.

*          *         *      
Вечерело. Багровело. Серело. На душе чернело.
Вокруг Дениса ходили кругами разглагольствующие женщины: мать и тёща. На все его попытки доказать, что дочь из роддома он заберёт, они находили кучу контрдоводов.
 Мать доказывала, что девочку подменили врачи. И перед соседями будет стыдно, что у таких красивых родителей такой уродец ребёнок. И на работе у себя она уже всё равно всем коллегам сказала, что ребёнок умер при родах.
Тёща приводила бесконечные примеры: как у соседей родился ребёнок с таким диагнозом, они его долго растили, много оперировали, кучу денег на это истратили, а он не выдержал очередной операции и умер. И прочие такие же выдуманные истории. Врать тёща будь здоров, как умеет.
Денис понимал, что все эти истории не реальны, но зачем-то запоминал их слово в слово. Наверное, для того, чтобы  отбиваться от друзей и коллег. Они же будут наседать на него, чтобы забрал ребёнка.
В какой-то момент он понял, что у него больше нет собственного мнения. Он коллекционирует чужое. Вот и Татьяна огорошила. Пошёл в роддом навестить жену, сделал милое улыбающееся лицо, вошёл со словами: «Дорогая, не волнуйся, всё будет очень хорошо. Медицина сегодня на прекрасном уровне. Будут у нашей девочки губки бантиком».
 А она остановила его враждебным взглядом и отрезала: «У меня к этому ребёнку нет материнского инстинкта». У Дениса всё похолодело в душе.
Сейчас он сидел под артобстрелом двух «бабушек» и думал: «Это они Татьяну настроили. Не могла она так со своей родной дочерью поступить. Надо сопротивляться. Разводиться теперь, что ли? Забрать дочь и воспитывать её самому? Отец поможет. У него характер мягче, чем у мамы.
Слабое сопротивление в душе Дениса под напором мамы стало быстро стремиться к нулю. Он потихоньку, чтобы не видели «бабушки», послал  отцу по телефону сообщение: «Если явятся к тебе со скандалом, я ни при чём».
Какая же я тряпка! Вчера ещё сидел с отцом, пил и орал на весь дом:
- Я уйду из семьи, заберу ребёнка, сам воспитаю, но не отдам в детдом!
Папа вторил:
- Нет это я её заберу и выращу. Без сопливых обойдёмся!
А сегодня мы с папой, как щенки побитые, трясёмся перед бабами.

*          *          *

Денис с ужасом начал понимать, что он очутился в другой реальности. Он как будто сразу прозрел. Перед ним пронеслась вся жизнь дочки.
 После того, как от неё отказались родители, она долго лежала в больнице. Там в её бокс всегда привозили больных детей с мамочками. А Илона лежала одна. Она постоянно заражалась от них.
Её бесконечно кололи антибиотиками, у неё начался дисбактериоз, жуткий понос, сыпь по всему телу. Не успевала она выздороветь, как новый пациент заражал её снова, но уже чем-то другим. В больнице она переболела всяческими болезнями.
Развития, естественно, ребёнок не получил. В полтора года они, наконец, подловили момент, когда она не болела, и оформили ребёнка в «Дом малютки». Там она, в основном, лежала.
Няня и рада, что ребёнок спокойный, на ручки не просится. Ещё и нахваливает: хорошая девочка, не плакса. То, что ребёнок в полтора года только учится переворачиваться и начинает хватать игрушки руками и гулить, никого не насторожило и не расстроило.
Денис закрыл глаза от ужаса. Она же родилась не идиоткой, просто губки не бантиком. А так нормальная. Зачем же из неё искусственно сделали дуру недоразвитую? И сам себе ответил:
- А кто должен был заботиться о ней? Разве не ты? Кто в больнице должен был развивать её? Медсестра, у которой других забот полон рот? Там даже кормление и одежда для неё не полагались. По остаточному принципу. Даже лекарства некоторые давали родители больных детишек, из жалости к брошенному ребёнку. Нет, больница делала, что могла. Вот могла она до обидного мало. Не могла она отдельный бокс Илонке выделить, оградить от инфекции. Получалось, что её будто сживали со свету. А она всё не умирала, цеплялась за жизнь. А где ты был в это время? Наслаждался жизнью, ездил с Таней и Дианкой на море, ходили в родном городе по кафешкам, по гостям. Весело время проводили. А Илонке ни разу ни еды, ни лекарств, ни ползунков не принесли.
Сам же тогда декларировал свою позицию:
- Мы не дали бы ей того, что нужно. А там она под наблюдением врачей. Мне так за неё спокойнее!
Какое лицемерие! Сам знал, что врал, а сил сопротивляться этим бабам не хватило.
Да если и так! Мог бы тайно от семьи помогать ребёнку! Что, мало ты шлялся неведомо где? Лучше бы Илонку навещал, чем пить по кабакам…
Денис застонал и помотал головой.
Он, как в ускоренном кино, просмотрел все этапы жизни Илоны в «Доме малютки», в интернате. Увидел, как обижали её одноклассники. Как слабо и неэффективно защищали учителя. Как она выросла жестокой и сколотила банду подростков-сирот с врождёнными уродствами. И сразу, став предводительницей, предложила наказать предателей-родителей.
С Дениса стянули мешок и заставили смотреть, как истязали бабку Валентину, приговаривая:
- Ну что, старая, принесло тебе счастье то, что ты внучку свою сдала? Как спалось, как елось? Не переживала за малютку, за кровинку свою? Кусок в горло лез, не застревал? Не боялась, что твою внучку кто-то обидит, покормить забудет, или побьёт? Ну как, забогатела ты на внучкином горе?
Денис видел, как зверски мучают Валентину и ничего не мог сделать, потому что руки были  связаны, а на ногах сидели бандиты-малолетки.
 Когда та умерла, он закрыл глаза и в сотый раз  вспомнил лицо своей тёщи в тот момент, когда она рьяно убеждала его не брать уродливого ребёнка из роддома домой, не портить себе жизнь. Вот, тёща, пошёл на поводу у тебя, и что теперь?
 Денис всматривался в лицо Илоны. Да это же черноглазая! Нет, не она. И она и не она. Та красивая была, а у этой нос и губа уродливые и голос очень уж гнусавый. Так вот почему мне были знакомы её глаза. Она на мать похожа и немного на меня самого.
Настала очередь матери. Приволокли Татьяну. Илона своими руками резала матери верхнюю губу, приговаривая:
- Ну что, мамочка, так ты меня изуродовала в своём чреве? Губку мне испортила, да? И носик вот так испоганила? И нёбо мне вот так, вот так продырявила? - жестокая девочка орудовала ножом без всякой жалости. - А после этого кинула меня на произвол судьбы? Не захотела, мамочка, исправить то, что сама натворила? Решила, что лучше бросить ребёнка. Нет человека, нет проблемы, да? Нет, ха- ха- ха! Не угадала! Проблемка-то осталась! Вот она я, явилась к тебе, твоя главная проблема! Сейчас я дам тебе прочувствовать, каково мне было, когда ты со мной такое проделала.
Татьяна захлёбывалась кровью, пыталась вырваться, дёргалась, но Илона не выпускала её из своих рук.
- Что, мамочка, спастись хочется, да? А мне не хотелось? А мне не больно было? А меня ты не спросила, хочу я такой на свет родиться? За что ты меня наказала? Что я тебе сделала, такая маленькая? Я только на свет родилась, а ты меня уже бросить решила? Ты считаешь, что ты хорошая, а я плохая? А чем я хуже тебя? Разве не так же точно ты со мной поступила, как я теперь с тобой?
Татьяна не могла ничего ответить, рот был заполнен кровью, обрезанная губа не могла справиться со своей работой. Она только выла и клокотала кровью.
Когда Илона отбросила в сторону изуродованную мать, сразу принялась за Дениса. Посмотрев на него внимательно, она вдруг строго спросила у своих подручных:
- Кого это вы мне приволокли?
- Отца твоего. Ты что, не видишь?
- Вижу, что это не он.
- Он это, Илона. Это твой отец. Он сам в этот дом пришёл.
- Отец-то отец, да не тот. Похож на него, как брат родной, но не он.
Она вдруг резко оглянулась, заметила, что кто-то мелькнул за окном и крикнула:
- Вон он! Ловите его!
Все бросились ловить другого отца этой Илоны, а Денис выскочил из дома и помчался назад, к камню. Добежав до него, он упал и долго лежал лицом в траву, и рыдал.
 Зачем только я, дурак, налево пошёл? Ничего себе, начал новую жизнь! В сто раз хуже старой.
А кто обещал тебе, что новая жизнь лучше старой окажется?
Придя в себя, он стал выкручиваться, чтобы развязать руки. Наконец, удалось освободиться от пут.
Денис внимательно перечитал надпись на камне. « Налево пойдёшь – другую жизнь увидишь». Другую, оказывается, не значит лучшую. Никто тебе ничего лучшего не обещал. Сам выдумал, будто начать новую жизнь – значит прожить её лучше прежнего.

 Он стал вспоминать, как он был настроен по-боевому, когда родилась дочь.
 Кричал, что никому её не отдаст. Вплоть до развода! И как потом сдался под напором двух бабушек и жены.
Сам лично поехал в роддом писать отказ, сам зарегистрировал ребёнка в РАГСе и дал ей имя Илона.
 Он с огромным опозданием начал раскаиваться.
 Вот к чему привела моя слабость. Я пошёл на поводу у этих женщин и моя дочь оказалась среди изгоев. Перенесла много обид и лишений и превратилась в монстра.
Теперь она главарь банды таких же монстров. А монстры эти – просто несчастные дети. И сделали их несчастными мы. Их безответственные родители. Как мы с ними, так и они с нами. Это жестоко, но справедливо. Мы сволочи. Так нам и надо
 Нам! А сам побыстрее смылся. Рад, что удалось улизнуть. Сейчас там, в этой другой реальности пытают другого Дениса, но не тебя, слабак!
А ты ещё обрадовался, что новую жизнь начнёшь. И она будет прекраснее первой! Как же! Каждая последующая попытка будет страшнее предыдущей. Потому, что когда ты совершал эту подлость, ты был юный парень, а сейчас ты взрослый мужик. Детство кончилось. За всё надо платить. По- взрослому.
Ладно, что уж теперь. Ничего всё равно не исправишь. Домой пойду. Он встал и пошёл.
Шёл, шёл, шёл. Остановился. Да что такое? Где я?
О! Снова эта стела. Что за чёрт! Наверное, задумался и снова вернулся туда же. Всё. Домой. Будь внимательнее, Денис.
Всё было бесполезно. Никакие ухищрения не приводили к успеху. Каждый раз он снова приходил к одной и той же стеле.
Денис совсем замучился. Сел напротив камня. Что делать? Направо идти – старые ошибки повторять? Идиотизм. Меня итак эта моя реальность достала. Дошёл до того, что в другую реальность слинять захотел.
Нет, второй раз я этого не выдержу. Зачем два раза на одни грабли наступать?
Куда же мне? Вперёд? «Прямо пойдёшь – раскаешься». А чего мне туда идти? Я уже итак раскаялся. И не сегодня, когда при мне рвали Валентину и Татьяну. Я уже много лет каюсь, да только не высказываю этого вслух. Только время от времени топлю свою злость на себя в водке.

Что же мне, так и сидеть у этого камня, от которого невозможно уйти назад, домой, и не хочется идти вперёд?
 Может, подождать Илону из моей реальности? Снова придёт и спасёт папочку?
 Здесь она красавица. Губку красиво сшили. И голосок получше, не так сильно гнусавит, почти не заметно даже… И умница, и добрая. Значит, в этой реальности она в хорошие руки попала. Хорошо прооперировали, воспитали… Талант проявился, Ясновидицей стала. Отца своего дважды успела от смерти отвести. А вдруг она только до поры до времени добрая была? А теперь тоже начнёт рвать меня на куски?
Денису очень захотелось увидеть добрую Илону, внимательно посмотреть в её глаза, увидеть, что она его простила, назвать её дочерью.
Но теперь он ясно видел преграду между ними. Он только теперь честно признал своё предательство. А ведь она его всегда осознавала. И хотела увидеть отца. Но пришла только тогда, когда ему понадобилась её помощь.
Как же я смогу посмотреть ей в глаза, заговорить с ней? Она так меня жгла взглядом.
Эх, что ж делать-то? Как же всё исправить?
Он встал, обошёл камень вокруг и на обратной его стороне прочёл: «Назад пойдёшь – исправишь ошибку».
         Денис с облегчением вздохнул и перекрестился: «Слава тебе, Господи! Спасибо за новый шанс!»
Он отправился назад. По дороге домой страстно надеялся, что попадёт в то время, когда Татьяна ещё не беременна. Он запретит ей пить, курить. Проследит, чтобы она всю беременность думала о здоровье их будущей дочери.
Он подошёл к дому и услышал, как мать с тёщей громко убеждают друг друга, что «детям незачем портить себе жизнь и брать этого ребёнка. Ещё родят себе новых, здоровых детей. Пусть пишут отказ».
 Сердце Дениса больно сжалось. Вернуть-то меня назад вернули, но… Недолёт… Всё уже состоялось. Илона уже родилась и у неё всё тот же ужасный диагноз.
 А ты думал, Бог тебе устроит райскую жизнь? Нет, ты сейчас докажи, что ты настоящий мужик, что ты способен на поступки. Смотри, если сейчас дашь слабину, будет тебе «пойдёшь направо – повторишь старые ошибки».
С тяжёлым сердцем он вошёл в дом. К нему бросилась маленькая ласковая Дианка. Он взял её на руки, сел за стол, послушал доводы тёщи, матери, которые требуют, чтобы ребёнка ни в коем случае не забирали. Посмотрел в заплаканные глаза жены.
 Перед глазами всплыла картинка из другой реальности. Эти женщины перестали быть женщинами. Их растерзанные трупы  валяются, как тряпки половые.
 Дениса всего передёрнуло. Женщины, как по команде, резко оборвали свои крики и уставились на него. Денис твёрдым голосом заявил:
- Все высказались? А теперь слушай мою команду. Ребёнка мы забираем из роддома домой.
- Сынок, ты соображаешь, что говоришь? Ты знаешь, сколько будет стоить лечить её?
- Мама, сколько надо, столько и заплатим! На двух работах буду работать. Меньше развлекаться будем. Не помрём. Если что, родня у нас большая, помогут.
- Денис, а не стыдно тебе будет просить милостыню? – резко вмешалась тёща.
- Ничего, в таких случаях стыд глаза не выест. Для ребёнка можно и попросить. Теперь о тебе, жена. Пить и курить бросаем оба. Хватит. Мы, видно, своё уже всё выпили и выкурили. Наделали дел. Исправлять будем.
- А потянем? – спросила зарёванная Татьяна.
- Ничего. Зато какая у нас дочь будет – умница, красавица и талантище! Ясновидящая!
- Откуда знаешь?
- Знаю.
Вечерело. Розовело. Алело. На душе светлело.