Глава 5
Москва конец мая 2006г.
С горьким привкусов неудачи Валентин Сергеевич вернулся в отдел. Ему на встречу выскочил Петрович. Активно, сияя надеждой на позитивное будущее, он доложил, что все указания выполнены. Хмуро подняв взгляд на своего дежурного, Валентин Сергеевич неожиданно спросил:
- Тебе сколько до пенсии осталось?
Такое обращение только по форме вопрос, а по сути - предвестник серьёзных и неприятных кадровых или как минимум финансовых решений руководства в отношении проштрафившегося подчиненного. А начальник розыска не только всемогущий серый кардинал этого отдела, ныне он ещё и исполняющий обязанности начальника отдела.
- Сергеевич, я всё сделал, всё как вы говорили.
- Ладно, - Валентину Сергеевичу расхотелось срываться на ком-то, его потянуло уединиться на время от всех на свете – если что я у себя.
Петрович робко поинтересовался:
- По этому задержанному, всё так же?
- У-у? - Валентин Сергеевич опомнился и вспомнил о предстоящих делах. – Нет, всё меняется.
- В смысле?
- В смысле через пол часа всех оперов ко мне на совещание. И Димку ко мне минут через десять.
- А этого, … э-э, с ним что делать?
- Да Петрович, тяжело тебе видно работать, ментовский дембель по тебе плачет, а вот премия нет, насмехается, понимаешь.
Валентин Сергеевич грузно направился к себе в кабинет по лестнице.
Зайдя в кабинет, он сел за свой стол. Расстройство от сгинувшей навсегда перспективы хорошо заработать на деле Болвина-младшего не покидало. То, что Данилыч, как подлый конкурент в этой гонке то же умылся, да еще как, немного смягчало досаду. «Надо же пошустрить решил. – Мысленно злорадствовал Валентин Сергеевич. - Куда дергаться поперёк розыска. Меня решил попользовать и кинуть, ну и как тебе? Да, насчет Димки это я недодумал. Эх Данилыч, жучара ты ещё тот, но слабачек и дурачок. Если мне не светит, то тебе вообще надо подальше в сторонке стоять – для здоровья безопаснее. Неужели ты своей мякушкой думал, что, использовав меня и, кинув, ты остался бы нетронутым? Совсем Данилыч, ты в людях не разбираешься. Ладно, ВсёВолодь, своё ты получил. Но всё же, блин, хреново, приходится признать».
Плагин посмотрел на себя со стороны и собственный вид представлялся довольно глупым и смехотворным: какие были планы, как всё серьёзно обдумывал, и какой-то дебил со своей дурацкой эксцентричной скромностью и неестественно надутым показушным альтруизмом взял и всё поломал. И, надо же, деньги ему не нужны. Бывает, конечно, и такое. Это или дурь внутри больная или страх перед богатством от того, что в действительности сам-то чмо с слабой кишкой. Но если ты залез в тему, где большие деньги маячат, то всегда должен понимать: получил ты бабки или отказался от них, неважно, тот кого ты обломал, может тебя наказать. А это потому, что игра в большие деньги для серьёзных и крутых людей и нечего становиться у них на пути. «Вот узнаю, кто это сделал – вспылил в душе Валентин Сергеевич - блин, порву на хрен на три миллиона кусочков».
Валентин Сергеевич достал бутылку коньяка, рабочую стопку и наполнил её до привычного уровня. Но пятьдесят грамм совершенно ничего не изменили. Ещё полтинничек слегка облегчил дух. Надо успокоиться, забыть про крутой облом и втягиваться в рутину текущих забот. Может ещё случай выпадет похожий по размеру призовых, а может и нет, да врят ли.
Его отдел выступал как некая временная распределительная база для кадровых перестановок руководящего состава. В подведомственном отделу районе криминальная обстановка всегда была сложной, явно тяжелее чем в других районах. Справлялись с ней, в общем и целом плохо, отдел никогда не славился высокой раскрываемостью преступлений. Да и не яркие показатели в основном были разбодяженными. В этой «химии» Валентин Сергеевич был профи. Уже и штаты раздули дальше некуда, а ничего не менялось. Если вдруг появлялась перспектива неплохо закрыться по отчетному периоду натуральными итогами, то, как правило, часть показателей предусмотрительно припасали на будущий период – «Кто его знает, что ожидает». Коллектив в отделе был то же не простым. Успешно и стабильно работал один Сафонов. Остальные, совмещая грешное с праведным, мучились с проблемой отчетных цифр. Впрочем, эта вечная проблема не мешала им и зарабатывать, то так, то этак, и весело прожигать свою жизнь в многочисленных, на всякий вкус, увеселительных местах Москвы. Попойки в служебных кабинетах – это былое, случается, конечно, но редко.
Незавидную особенность отдела вышестоящее руководство стало использовать в своей кадровой политике, и начальники отдела менялись здесь так часто, что сотрудники не успевали к ним привыкнуть. Вот, к примеру, тянут кого-то на повышение, нужно, а ведь это повышение следует оправдать наличием у кандидата практики управления. Его назначают начальником в этот «доблестный» отдел, чтобы не рисковать другим, где дела получше, ведь работу этого милицейского коллектива трудно испортить: куда ещё хуже, чем уже есть. Он немного помучается и всё нормально - проявил себя как перспективный руководитель. Такой трудный отдел, такая сложная криминальная обстановка, а человек не спасовал, продержался. Правда, показателями не отличился, но нельзя же требовать невозможного, тут никто никогда не блистал. В общем, проявил себя как вполне достойный претендент на повышение, ну и ладно, следующего сюда. А следующий планировался не в рост, а наоборот. Соответственно после непродолжительного бесславного этапы работы логичный итог – не оправдали вы, уважаемый, оказанного доверия, а ведь так рассчитывали на вас, так надеялись, что наконец-то вы поднимите работу отдела, а нет, не получилось, жаль, очень жаль. Ну и дальше его или по наклону вниз, или вообще на пенсию.
Валентин Сергеевич всё это наблюдал с философской терпимостью – что поделаешь. Он уже давно нёс бремя бессменного начальника уголовного розыска отдела. Хотя и здесь были свои плюсы, которые чего уж там, намного весомее. Новые начальника отдела просто не успевали освоить территорию и соответственно совершенно были не способны вмешаться в тематику подножного корма в её пределах. Всё было в руках Валентина Сергеевича и доходы, само собой. Кое-что, конечно, он передавал начальнику отдела, но так, немного. Ну а больше, больше нет: район не урожайный, ничего практически нет, так ерунда одна.
Более вышестоящее руководство свой куш от района имело всегда, это обязательно. Валентин Сергеевич этот живой ручеек и обеспечивал. Благодаря этим хлопотам и своей отзывчивой лояльности к руководству, ему и удавалось так долго держать «доходное место» за собой.
Подняться на должностную ступеньку повыше, а именно занять должность замначальника это было реально. Эту должность ему не раз предлагали, однако в этом совсем не было никакого смысла. Более того, это было небезопасно. В начале этой перемены всё будет как прежне в том смысле, что хозяином района он будет оставаться. Но новый, какой-нибудь амбициозный и самоуверенный, начальник розыска, скорее всего такой и будет – это большая угроза. Чтобы отобрать район у Валентина Сергеевича тот легко может организовать подставу или замутить крутое палево. Почему - нет? У него будет вся оперативная информация, а следов столько оставлено что… Да и организованные схемы сразу проявятся. Как не крути с конфликтом или без него, но территорию придется отдать. Никакой помощи сверху не жди: им там фиалетово, кто будет их серые премиальные пополнять, а прежние заслуги это не гарантия, все смотрят в будущее. Вот и получается, что этот рост не то, что даром не нужен, но и заплатить, не жалко, чтоб от него избавиться. Да замначальники, начальники служб, в том числе и его прямой шеф - начальник криминалки, сами у него в просителях ходят: он реальный хозяин отдела, а они что есть, что их нет.
Перспектива стать начальником этого отдела учитывая его, так сказать, прокатный характер, крайне непредсказуема по последствиям. Этот конвейер стоит под углом: или вверх или вниз. И совсем не факт, что его ролики покатят тебя вверх на повышение, а не вниз в голодное небытие. Никаких предложений, намеков на генеральские должности в будущем для него не было и похоже не будет. Его, Плагина, пожизненная стезя, предписанная вышестоящим руководством – это тянуть груз на земле, а не летать над другими.
В общем, он на своем месте и всё довольно неплохо. Одно скверно, это вечная головная боль от проблемы с показателями работы. Она всё время не отпускает. Денюшки на верх, просьбы и указания с верху это одно, это само собой, а спрос за раскрываемость с тебя – дорогой наш Валентин Сергеевич, никто не снимает.
На сей раз дело обстояло хуже некуда. Предшествующий отчетный период вытянули еле-еле, ну вообщем, как всегда. Исход же текущего, по всему, грозил оказаться совсем провальным особенно по линии уголовного розыска. Нынешний начальник отдела планировался к «взлету». И он, не будь лохом, получив добро от верховных покровителей, отправился в отпуск. Его заместители то же подсуетились чтобы не отгрести: один убыл на повышение квалификации, второй на лечение. Валентину Сергеевичу отпрыгнуть в сторону не удалось и неожиданно ему пришлось принять на себя торбу временно исполняющего обязанности начальника отдела. Теперь он очень рисковал получить и за себя и за всех. Этого нельзя допустить. С хреновым результатом возрастал риск слететь со своего насиженного стула и потерять всё, что выстроено. Желающие поймать момент, занять его место и всё заграбастать найдутся всегда.
Он прокручивал в голове невеселую картину сложившейся ситуации и настраивался на совещание. Просьбы от хороших знакомых и указания сверху похоронили несколько перспективных материалов. Да и про свои финансовые потребности он никогда не забывал, забудешь тут с такой жизнью и ценами, пришлось пожертвовать служебными интересами, а это еще несколько сквозных баранок к отчету. Что делать, деньги хорошие свалились, тут не удержишься, это жизнь. Оставшиеся отработанные материалы в своей большей части рассыпались. Следователи и дознаватели наверняка подзаработали на этом, но по правде и материалы были так себе. А времени радикально поправить ситуацию уже совсем нет. Только на чудо и надейся. «Хорошо хоть убийство Болвина раскрыто. – Вспомнил Валентин Сергеевич про обратную сторону своей печали. - Еще бы задержание за отделом получилось бы. Но на одном этом деле всему отделу не выехать. Как-то совсем работа наперекосяк пошла, хренатень какая-то всё время получается. Подчиненные мои совсем на себя любимых заработались: ни задержаний по розыску, ни нормальных раскрытий. Одну ерунду приносят, хоть тут же в корзину выбрасывай. Мало того, от их халтурной работы ещё и проблемы дурацкие, как черт из табакерки, выскакивают». Валентину Сергеевичу вспомнились две неприятные истории, которые иллюстрировали собой и профессионализм, и отношение его оперативников к своей работе.
Был материал по покушению на изнасилование. Насильника идентифицировать очень трудно. Во-первых, он был в маске. Во-вторых, сразу скрылся, как только появился очевидец в подъезде. Никаких следов не осталось. Решил один его «умный» опер повесить эту безнадегу на попавшегося под руку чудилу. Он примерно в тоже время, когда была предпринята попытка изнасилования, был замечен недалеко от места совершения этого неоконченного преступления бдительной бабулей. Закрыл его для доработки, смекнув, по простоте душевной, что с этими соплями в штанах легко всё сладится. Ну и «подсадка» стал его щимить на признание. А тот выдал: «Чтобы я к женщине приставал, фу какая гадость». Голубком оказался. Развелось их, однако, по Москве. На «подсадку» проблемы покатились по понятиям. Он же не знал про оригинальность клиента, думал, что обычный фраер. То же, барбос недоделанный, по-дилетантски начал, без учета статьи, по мягкому: покурим, покентуемся, побазарим по-душевному; а тут такое.
Другой его супер сыщик решил на почившего вора сверх его реальных грехов накинуть несколько краж для их успешного раскрытия. Сколько раз им говорилось в отношении покойников надо особо осторожно работать. Мистика какая-то, но факт жизнью неоднократно доказанный: всегда фигня получается. И вот, толком ничего не проверив, он повесил на покойника пяток глухих квартирных краж, которые по району одна за другой произошли. Но прекращенные дела по этим кражам затребовали из Твери. И оказалось, что данный фигурант перед смертью «пластом» лежал в больничке как раз в тот период, когда были совершены эти кражи. А накануне своего бесполезного лечения, он отметился соучастием в группе, которая молотила квартирные кражи в Твери.
Проверкой фактов было установлено, что именно эта группа, но уже без своего занемогшего подельника совершила кражи, которые его сотрудник поспешно записал в свой актив как раскрытые преступления с помощью явной подтасовки фактов. Воришки решили: коль авторитетный приятель серьёзно заболел и не в деле, то можно с размахом поработать и на московской территории его места жительства, где они не раз бывали в гостях. В итоге всей этой истории: неприятный разбор полётов, шум, а раскрытые квартирные кражи пошли в зачет Тверякам.
«Да работнички. – Начал в очередной раз сетовать на свой оперативный состав начальник розыска. - Они, критины, думают, что отказными, примитивной халтурой и сокрытием обращений всё можно решить. Ну, я им сделаю. Надо обязательно, как угодно, заставить этих лентяев и олухов выдать всё что только возможно и даже сверх того, иначе совсем пусто, даже похимичить не с чем».
Плагин встал и, порывшись в своём высоком, почти с его рост, сейфе, достал досье на Воска. На многих начальник розыска вёл тайное досье. Сбор информации это серьёзное дело, порой так бывает кстати, что заранее и не подумал бы. Материалы на больших людей он не держал в своём кабинете. Ну а на таких фигур как Воск, да и помельче, всё было под рукой. Этот персонаж часто крутился около отдела, плотно общаясь с Карпоновым и Воренчуком. Добром бы это конечно не закончилось, и Плагин, от случая к случаю, собирал все, поступавшие к нему сведения о делах Воска. Взяв фото и лист с информацией общего и обще криминальных сведений о Воске, Плагин вернул в сейф остальной, более конкретный, материал по деятельности Гапина Игоря Михайловича. Но материал не обновлялся уже четыре месяца, данные о номере телефона Гапина, пожалуй, устарели.
Предварительно постучав в кабинет, вошел Дима. Валентин Сергеевич передал ему выборку из досье на Гапина и поручил подготовить материал для объявления того в розыск, но не спешить с самим объявлением. План оперативных мероприятий составить надо, это само собой не помешает, но пусть пока он полежит: сами скорее всего с этим управимся. А установлением его нахождения по мобильному телефону, если он не сменил номер телефона и сам телефон, и мест, где он может появиться, надо заняться сразу и вплотную, ну и фоток его накопировать, само собой. Дима уже уходил, но Валентин Сергеевич задержал его:
- Скажи, Скориков, ну между нами, а как ты свою подружку в первый раз отблудил, ну как всё у вас произошло, как она реагировала на работу поршня, а Дим?
- Ва-лен-тин Сер-гее-вич …
- О-о, понимаю тебя, всё это личное и касается только вас двоих. Правильно, Димон. Но тогда объясни мне, чего ты перед Возникиным так откровенничал по Турову, ему какого хрена оперативку выдал?
- Но ведь он спросил, а я, ну не знаю, а что тут такого?
- Он ведёт это дело или Межников?
- Но он ведь зам по следствию. Пришёл, наехал, почему я занимаюсь какой-то писаниной, а не расследованием по делу Болвина, я как раз занимался по вашему поручению. Я ответил, что расследование идёт, там проверяется одно лицо на причастность. Он справку о Турове потребовал, я сказал, что у меня на него ничего нет.
- Я, я, я. Он что, твой начальник или надзирающий над нами от прокуратуры, кто он такой? Он ведает процессуальными вопросами по следствию, всё. Все вопросы он задаёт своим следователям, а на сколько открыто нам работать с самими следователями решаем мы, прежде всего я. У меня не надо было поинтересоваться, прежде чем оперативную информацию раскрывать, которую, кстати, не ты получил? Я здесь что, только мерином своим управляю?
- Ну так он спросил и… я же не мог при нём обратиться к вам, там позвонить и спросить.
- Дима, ответь мне, только прямо и честно: до тебя доходила информация в любом виде, что Возникин сливает дела заинтересованным, так сказать, лицам.
- Было, как-то.
- Тогда, какова хрена ты перед ним штаны свои спустил, перед этим жуком-навозникиным, ты опер или рыночная бабка? Ты по убийству сына крупного бизнесмена и известного политика работаешь или по мордобою среди алкашей?
- Я понял, такое больше не повториться, а что из-за этого проблема получилась?
- Если бы проблема получилась, то разговор с тобой был в другой тональности. Всё, иди, занимайся и чтобы такое больше не повторилось, работничек.
Дима ушел. По поводу этого нагоняя Скориков злорадствовал: «Валёк в своём духе, без хамства, как без кетчупа не может. Так ведь дело раскрыто, Валентин наш несвятой, зачем так нервничать. А благодарить как раз меня надо. Но я парень простой, скромно промолчу о своей заслуге, и обойдусь без благодарности. И нечего из-за денег, так злиться, смирись Валентин, что делать. Возникин – жук. А сам-то ты что, не сливал дела. Обоих вас как пауков-канибалов в одну банку посадить, чтобы обкушались друг другом: ах, какая вкусная у вас ножка, Валентин Сергеевич! Возникин, ты, сука чо охренел? А ну как давай сюда своё брюшко, ам, ам, ам, а-а, старовата плоть, но, ещё ничего».
Валентин Сергеевич вернул на стол бутылку, стопку и стал нарезать лимон. Всё было готово, но только он занял свою руку, как зазвонил мобильный телефон. Под руку звонок - плохой знак. Он принял вызов. Звонил префект, причём префект другого округа. Он спросил Плагина о возможности встречи. Валентин Сергеевич естественно согласился и поинтересовался где и когда. К его удивлению префект предложил встретиться у него в отделе, куда он подойдёт в ближайшее время, если конечно Валентин Сергеевич не против. Добро, естественно. Закончив разговор, Плагин набрал Петровича и указал тому, чтобы, как только кто-нибудь из подошедших в отдел спросит его – сразу молнией ему сообщить. Этот звонок предвещал большое дело: с такой высоты такое начальство, весьма интересно, что принесёт предстоящая встреча. Всё-таки очень нужная для больших людей работа у Плагина.
Чтобы не зря провести оставшееся время до совещания, Плагин обратился к ненавистной теме показателей: события факты, лица, даты, сроки, опера, следователи, дознаватели, числа. Когда он только осваивал приёмы манипуляции статистикой, то первые впечатления воодушевляли. Реальность служила материалом для выдумки и фантазии. Казалось, что можно не только горы свернуть, но и на их месте озеро завести. Выдумка становилась фактом, представление о своих возможностях парило, даря ощущения могущества. Но всё в жизни иссекает. На самом деле только реальные факты дают возможности, а когда и их становится всё меньше, то как не крути, а ничего не выходит. Сейчас Плагин это ощущал особенно остро.
За столом дежурного Петрович производил записи. Настроение упало, а чего ему держаться, когда всё делаешь как тебе начальство говорит, а вместо понимания, одобрения и благодарности это начальство на тебе же и срывается. Делаешь как тебе говорят и что? Вот чего Плагин не с того, не с сего за пенсию, за ментовский дембель начал? Ведь старался, а он тебе за старания и выдал. Да начальство куда не целуй, везде у него задница. Тогда и нечего себя в струну вытягивать перед этим зажравшимся…
К проёму в дежурку подошел Воренчук. Карпонов и Воренчук имели бренд деловых. Их скромная телесная мужественность была поводом для шуток и насмешек, но их это сильно не задевало, так, когда не в духе. Как лица деловые они имели, какое никакое уважение. Но всех в отделе веселили, связанные с ними истории. Особенно забавляли распри между Томами, когда оба они ходили с опухшими и расцарапанными лицами: наши девки опять подрались, вот реальные злючки-подружки.
Воренчук, сближаясь для визуального проникновения своим въедливым взглядом, обратился к дежурному:
- Петрович, там в обезъяннике задержанный, Туров.
- Ну и что? А у вас совещание через десять минут я же никого из-за этого не отрываю от работы.
- Да знаю я, у нас дело небольшое. Ключи дай или сам открой, я заберу его на время: Сергеич в курсе, он разрешил.
Петрович о задании начальника розыска не забыл, но выполнять его настроения уже не было.
- Щас всё брошу и бегом открою.
- Петрович, чо ты такой при наряде, а не в духах?
- Да достали уже и ваш розыск, и ваш Сергеич, только на ваши дела и отвлекайся, буд-то своей работы нет.
- Ключи тогда дай.
Петрович протянул ключи:
- Берите, делайте что хотите, только работать дайте. Целые сутки: Петрович то, Петрович это. А как самим помочь раз в год, так хрен.
Воренчук взял ключи и пошёл к камере для задержанных. Выводя Турова в наручниках, он вернул ключи и ненадолго задержался у окошка дежурного:
- Я тебе настойку боярышника или пустырника привезу, чо то ты взлахмоченный сегодня.
- Ты эту настойку вашему придурку Манаеву дай, ему как раз не помешает.
- А-а вот оно в чём дело. Да не обращай на него внимание. Манаев это стихийное бедствие, явление неподвластное разуму.
Воренчук повёл ничего не понимающего Турова в кабинет. Там уже находился Карпонов. Разговор с Туровым был не просто мирный, а комплементарный, что удивило Леонида. Они несколько раз говорили примерно одно и то же или кружили вокруг одного и то же. Что вообще слышали о нём и такому фартовому и правильному пацану могут оказать очень нормальную помощь и покровительство, и если есть проблемы, то они гарантируют полную секретность. Леонид решил, что раз все подозрения с него сняты, благодаря записи, естественно, то менты решили его хотя бы вербануть, поэтому и стелят так мягко. Но этому никогда не быть, Леонид Туров никогда стукачём не был и не будет. Да вообще странно как-то, они что не знают по какой он статье сидел.
Карпонов и Воренчук, поняв, что этот разговор не поможет выудить из Турова ту тему, благодаря которой им светят неплохие деньги, не смотря на необходимость присутствовать на совещании, которое уже давно началось, поместили этого задержанного в «БМВ» Карпонова, чем ещё больше удивили Турова. Это было совсем непонятно, и Леонид насторожился.
Перед началом совещания Валентин Сергеевич осмотрел явившихся сыщиков и отметил про себя отсутствующих: «Так нет: Сафонова - он в командировке; Буфченко - на дежурстве; Скорикова – тот занят; Карпонова и Воренчука, а эти Томки где замылились? Блин, именно они нужны сейчас, в первую очередь. Вот мурены, совсем обнаглели. А может это как раз и неспроста».
Временный начальник отдела и в одном и том же лице бессменный начальник розыска начал рабочее совещание с общего краткого освещения результатов работы накануне полугодия. Мягко говоря – очень скверно, никуда не годится. Он стал заводиться и самым приличным словом об этой, с позволения сказать работе, было: порнография. Далее он обрисовал перспективы для оперативных работников отдела, если в ближайшее время кардинально не переломить ситуацию. Плюсов, само собой – хрен с горчицей, а минусов как из рога изобилия, а именно: поощрения и премии – как молоко от дрозда; перспективы роста по званиям и должностям – только во сне; понижение в карьере – очень реальная перспектива; полная потеря насиженных мест и связанных с этим приятных дивидендов – к этому надо себя готовить.
После Валентин Сергеевич перешел к краткому персональному разбору деятельности каждого присутствующего сотрудника. Никто не избежал острой критики в свой адрес. Даже отсутствующий Сафонов, у которого с показателями работы было неплохо, заочно получил упрек, в том, что думает только о себе, придерживает показатели для будущего, а о проблемах отдела и не парится. В отношении остальных Плагин не утруждал себя подбором корректных выражений. Он намеренно хотел покрепче достать каждого, чтобы тот проникся, сделал правильные выводы, максимально напрягся в нужном направлении и выдал соответствующий результат. Такой бодрящий и освежающий прохладой душ от начальства. Не щадя ни чьего самолюбия Валентин Сергеевич кратко, но забористо напомнил залеты, ошибки и упущения за последнее время.
Подчиненные, выслушивая упреки, выдаваемые в форме не для детских и женских ушей, втихомолку и про себя возражали на них: «Вот опять - двадцать пять. Выжмись как лимон, весь вывернись для начальства, чтобы новому боссу отдела легче на верх подниматься к должностям и звёздам, а что потом? А потом опять та же песня и так без конца. А где брать эти палки на показуху. Что могли дали. Жизнь дорогая, зарабатывать надо – надо. Указания того отмазать, а того оформить выполняются – выполняются. А это, между тем, не просто так, а время, нервы, внимание и риск какой никакой. Показатели, где их взять? Уже из-за бомжей между собой грыземся, когда такое было. Висяки, висяки. На кого их вешать? Это что так просто, полно желающих на себя их загрузить. Командовать ума много не надо, а вот конкретно сделать, да чтобы еще проблем себе же не огрести – это другое».
Манаев, исполняя обязанность всеобщего развлекателя, уткнулся в свой ежедневник, делая вид, что скрупулезно фиксирует в нём выступление докладчика. Под тихий смех присутствующих он уточнял у соседей эксклюзивные высказывания выступающего и продолжал сосредоточенно корпеть над своим конспектом. Когда и в его адрес прозвучала критика и требование закончить, наконец, с праздным бездельем, он одобрительно помахал головой и, с наигранно ответственным видом заявив: «так и запишем», стал что-то старательно заносить в ежедневник. Этим он сорвал сдержанные смешки присутствующих коллег.
Вызов на совещание застал Манаева в баре, куда он зашёл передохнуть, но увидев двух скучающих подружек, стал налаживал отношения с ними. Степан Антонович сначала хотел махнуть рукой на сообщение о совещании, больно девчонки приглянулись, не хотелось оставлять, но все-таки работа есть работа. Взяв с девушек слово, что они дождутся его, и, пообещав клёвое продолжение знакомства, он помчался в отдел, оплатив по два коктейля, чтобы красавицы не скучали в ожидании. «Ничего. - успокаивал он себя. - Пусть девки посидят, помлеют, побулькают коктейль. А я быстренько туда и обратно. Такие внеплановые совещания, как правило, не на долго. Основной текущий момент обозначится и всё. Лишь бы хмыри какие-нибудь к девкам моим не пристроились». Скрашивая своим тихим юмором очередное рабочее мероприятие, он желал только одного: скорейшего окончания этой тягомутины.
Завершая совещание, Валентин Сергеевич сообщил присутствующим главное, что убийство Болвина раскрыто. Им раскрыто, а не этой присутствующей бандой недоделанных туниянцев. Он в очередной раз упрекнул подчиненных:
- Что начальник розыска, а еще и исполняющий обязанности начальника отдела, должен этим заниматься? Вы тогда на кой хрен надобны, дармоеды?
По кабинету прокатилась немая волна непонимания и недовольства от подчинённых: «Ну, Валек совсем до гнилого базара съехал. Главное сам отогнал всех от этого расследования. А теперь глаза навыкат: а почему вы этим не занимались!? Во даёт! Видать по всему облом у Валька с бабловой наградой. Само без него всплыло. Вот от облома и пищит на всех как кипящий чайник со свитком. Когда бы интересно ты занимался расследованием. Ага, конечно, все так сразу и поверили, что вы шеф сами непосредственно реально добились результата».
Но Валентин Сергеевич напрасно обвинял своих подчиненных в безучастности по этому делу, тут он сильно ошибался. Да, он выдал распоряжения, которые прямо предписывали, что всем, кроме Сафонова и Скорикова, следует забыть о деле Болвина и держаться от этого расследования подальше. Все остальным надлежало заниматься конкретно своими вопросами для решения основной задачи, повышением показателей раскрываемости и задержаний и ни в коем случае не путаться под ногами у Сафонова и Скорикова. Но при этом самого Сафона он отправил к «Макару за телятами». Учитывая, что по телевидению и более конкретно через интернет выскочило объявление о колоссальной по размеру денежной награде за информацию об убийце сынка олигарха Болвина, всем стало предельно ясно: Валек серьезно приметил это вознаграждение для себя, а по сему, всем остальным следует держаться подальше.
Но оперативники не вели себя послушно: то же лохов нашел. Забросив текущие и даже неотложные дела, как сговорившись, все начали активное расследование именно этого преступления. При этом каждый действовал самостоятельно, за исключением Карпонова и Воренчука, те как обычно всё делали вместе. Не жалея ног, горючего и времени опера отдела собирали информацию касающуюся данного происшествия из всех возможных источников: от жителей ближних к месту происшествия домов; от охранников и продавцов расположенных недалеко торговых точек; от своей агентуры и знакомых потерпевшего; из интернета и так далее. Натыкаясь друг на друга на тропах сыска, коллеги сначала делали вид, что занимаются своими делами, не в связи с убийством Болвина младшего, но потом, добившись друг от друга признания в запрещенной инициативе, предлагали сделать обмен добытой информацией. Диалог проходил примерно в следующем варианте:
- Чо, по Болвину марафонишь?
- Не-е, свои вопросы отрабатываю.
- Да ладно, гнать. Ну чо у тебя?
- А у тебя?
- Я первый спросил. Давай без ломок.
Обменявшись заведомо не достоверной информацией и придуманными на ходу версиями, чтобы, на всякий случай, пустить конкурента по ложному следу, оперативники расставались, взяв и дав слово, сразу же делиться серьезным результатом оперативного поиска. После этого, будучи совершенно уверенными, что данное обещание не более чем пустой треп: двадцать первый век дураков нет; расходились.
Но сколько они не рыскали, ничего серьёзного нащупать не удавалось. Было лишь установлено, что прозвучало две серии выстрелов, по два выстрела, с разных мест, и не очень далеко друг от друга. Заполнить эту пустоту какой-нибудь искусственной разработкой абсолютно не вариант: карт-бланш на это только у Валька, это понятно.
Валентин Сергеевич своим сообщением о раскрытии убийства Болвина известил об окончание этой нервной гонки. Естественно был объявлен подозреваемый, подлежащий немедленному задержанию - Гапин Игорь Михайлович по кличке Воск. Сыщики удивились: Воска кто-то из них знал, а другие, во всяком случае, точно слышали о нём.
Плагин подводил совещание к финишу:
- Всю оперативную информацию по Гапину получите у Димы. Немедленно зацепить его за мошонку и сюда. Отец потерпевшего, кстати, знает, что Гапин его сынка замочил. Так что пацаны уже наверняка его ищут. А найдут – всё, ни нам, ни прокуратуре Гапина в живом состоянии больше не видать. Вопросы есть?
Манаев несмотря на то, что мечтал об окончании этой оперативной летучки, которая затянулась, не смог удержаться:
- Не из бестолкового любопытства, а токмо воимя торжества демократии и справедливости имею вопрос, еже ли дозволено.
- Да коллега, - разрешил Плагин - ради этого все мы и работаем.
- Шеф, прямо с языка сорвали. Так вот из услышанного хотелось бы уточнить. – Он стал листать свой ежедневник в обратном порядке, как бы внимательно выискивая нужные цитаты из тщательно зафиксированной речи начальника. – Ага, вот. Валентин Сергеевич, всё-таки как правильно согласно линии руководства, общаться среди коллег, обращаясь к уважаемым господам офицерам? Центральная концепция вами озвучена и понятна, но хотелось бы уточнить, какого из трёх прозвучавших вариантов надлежит придерживаться: оборзевшие яйцечесы, отупевшие яйцезвоны или кривоногие яйценосцы? Я полагаю это очень важно для построения профессионального диалога и демонстрации лояльности от подчинённых способом искренней поддержки современных концептуальных установок от руководства. – Обосновал Манаев актуальность своего вопроса педантичным тоном.
Облегчающий всю тяжелую атмосферу совещания смех уже открыто без сдерживания прокатился по кабинету.
Но Валентину Сергеевичу было не до смеха. Хотя и одергивать Манаева он не собирался, это было бессмысленно и более того, выглядело глупо на фоне сложившихся в коллективе отношений. Он спокойным тоном перевел общее настроение на рабочий лад:
- Манаев, ты, как видно, считаешь себя самым активным пользователем мозгами среди всех нас. Так вот. Хотел я сам поговорить с Карпоновым и Воренчуком, но раз ты такая умная зараза, то тогда, умник, объясни этим … Томкам, что в их интересах самим притащить сюда этого Воска как можно скорее. Они ведь с ним … обнюхивались. Если какие проблемы, то всё, абсолютно всё решаемо. Бояться не чего, не первый год работаем. Неслучайно ведь именно сейчас их нет. Узнаю, что прячут или отмазываю своего Воска – сразу казню. Понятно?
- Да, мой полковник. – Послушно ответил Манаев. – Для меня оправдать доверие любимого начальника это не только высокая честь, но и большое светлое личное счастье. Хочу заверить, что приложу все усилия и с достоинством, рвением и … и так далее и так далее… Прошу меня извинить мне трудно: верноподданнический чуйства так колыхают…
- Колышат.
- Очень…
- Я тронут.
Прозвучал звонок служебного телефона. Плагин взял телефон, а Манаев, присаживается, напевает в полголоса:
- Колышется дождь, та-да-та-та-та-да-да, густой пеленой, та-да-та-та-та-да-да, стучатся дождинки в окошко твоё. Сегодня мечта та-да-та-та-та-да-да прошла стороной та-да-та-та-та-да-да, а завтра, а завтра ты встретишь её, не надо печалиться…
Валентин Сергеевич в телефон:
- Да, чего там? … Это точно? … Всё, понял.
Валентин Сергеевич вновь обращается к присутствующим:
- Этот Гапин, в отличие от вас, решил вкалывать не покладая рук, без выходных и перерыва на обед. Видимо накануне полугодия у него тоже с показателями завал. Ещё одного в реанимацию определил. Покушение на убийство или даже сто пятая без примеси получится.
Мысль в связи с этой информацией автоматически заскочила в голову начальнику розыска: «Да, этот Воск всё время здесь с Томками крутился, а лафовый показатель – поплавок на себя, другому отделу подарил. Надо обязательно и по этому эпизоду еще один плюс по раскрытию на свой отдел подтянуть. Да, да обязательно. Нелегко, но реально. Задержать этого Воска, тогда вообще без проблем – Он осмотрел присутствующих. – Как они все мне надоели, уже никакого терпения нет их рожи видеть. Самое скверное то, что от этих клоунов я, тем не менее, завишу. Разогнать бы их всех на хрен».
В кабинете от неожиданной задумчивости начальника розыска все притихли.
Валентин Сергеевич почувствовал неудобную паузу. Вдруг его злость и раздражение от всего пережитого за день и от зудящей по нервам проблемы с показателями захотели еще раз погреметь на своих подчиненных:
- Чего притихли? Ментов рожаете? Если таких же как вы, то не завидую я их руководителю. Чего вы тут расселись, бездельники? Ждете кофе с булочками? Увы, не будет вам булочек, не заслужили. Поэтому резко подняли свои тугие батоны и помчались от сюда за Гапиным. И не забудьте, клоуны, у него реальный ствол с собой.
Оперативники гулко задвигали стульями и направились к выходу.
Валентин Сергеевич выдал последнее указание:
- Э-э, кто-нибудь, Манаев, организуй это стадо, к Димке зайдите за информацией и фотками и по ходу держи на контроле и докладывай. И сам, смотри мне, чтоб работал.
- Шеф, все будет как в оркестре Большого, - заверил Манаев - а я как самый активный солист, не переживайте. Соколы мои, за мной! Быстренько, быстренько.
Спешно распределив своих сослуживцев по адресам и другим направлениям согласно информации, полученной от Димы, Манаев, не мешкая, заскочил в свой «Опель» и помчался в бар к юным женским припасам радости. «Пусть молодежь ноги сбивает. – Спокойно оправдывал он себя. – Я в своё время попыхтел - хватит, их очередь».
Сообщив, что по пеленгу на Воска пусто и раздав коллегам всю добытую информацию о Гапине и его фото, Дима отпросился у Валентина Сергеевича домой на отдых. Усталый, но радостный встрече с долгожданным отдыхом он направился к выходу. По пути он заглянул в камеру для задержанных. Она была пуста. Он подошел к Петровичу и напоследок поинтересовался:
- Петрович, а Турова, отпустили или в СИЗО свезли?
- Как вы мне надоели. – Раздраженно ответил Петрович. - Тебе какое дело? Поболтать захотелось? Иди по своим делам, у меня время казенное, своих проблем без вас через край.
- Да что такое? Тебе что трудно ответить?
- Дима отвали, мне еще всю ночь здесь мариноваться. Достали вы уже.
«Так придется всё же уточнить, что с Туровым, раз Петрович закапризничал» – решил Скориков внести в свой план поправку и ненадолго задержаться.
- Эй, юнг из юнивесати, - окликнул его, неожиданно появившийся майор Буфченко. – Если по причине цивильного образования ты с людьми нормально общаться не можешь, так не лезь со своей помощью, когда тебя о ней никто не просит. После твоего щенячьего носика я не обязан сопли оттирать. Чего уставился, всосал указание, тормоз, или повторить?
Мало того, что Дима не переваривал этого типа крутого оперативника больше всех на свете, сейчас он был психологически выжат от усталости и раздражен как никогда. Скориков решился больше не терпеть очередное хамство от этого старшего коллеги и дать тому, наконец, решительный отпор, но не грубо и прямо, а спокойно и фамильярно-издевательски, чтобы неожиданным ответом больнее задеть зарвавшегося майора.
- А что случилось? – Спросил он спокойным и лёгким тоном общения. - Неужели Изольда Тихоновна была неприветлива, не предложила с почтением чай или кофе? Да-а? Право, мне очень жаль. А Вы, я полагаю, рассчитывали на значительно большее: на церемонный и даже пафосный прием своей исключительной должностной персоны. Да, да, я понимаю Ваше негодование. Психологическое расстройство у личности, особенно у личности важной, как Вы, от ненадлежащего их положению приема бывает довольно сильным. Но, что делать, мой друг, крепитесь. Я уверен, вы достойно справитесь с этим неожиданным досадным огорчением.
Буфченко такого действительно не ожидал. Он ненадолго застыл, потом поняв, что Скориков попросту издевается над ним, стал угрожающе приближаться к нему:
- Ты чо салабон, ты чо тут тявкаешь, щенок! Тебе чо воспитание сделать!?
Приблизившись, он схватил Диму за грудки. Дима в свою очередь также крепко уцепился за рубашку Буфченко. Они стали толкаться, пытаясь доказать своё физическое превосходство. К ним подбежал Петрович, придерживая одной рукой кобуру с пистолетом, свободной рукой он долго старался растащить их. Когда же эта свалка закончилась, Дима пошел на выход, забыв в пылу о том, что собирался уточнить о Турове.
Прибыв в свою однокомнатную квартиру, он на ходу перекусил, потом принял освобождающий от напряжения душ и развернул диван-кровать. Перед долгожданным погружением в беспамятство сна он позвонил своей подруге – Лидии. Дима сообщил ей, что после дежурства ему пришлось надолго остаться и поработать, сил теперь никаких, с ног валится, будет спать, так что встретиться сегодня вечером они не смогут. Лида в ответ заявила, что очень расстроилась: она так соскучилась за ним, так ждала вечера, так хотела увидеться. Дима предложил ей приехать к нему, хотя всё равно он будет спать, но она может любоваться на своего отдыхающего героя и посмотреть какой-нибудь фильм по сидишнику. Подруга отказалась от такого предложения по той причине, что если она будет рядом, то спать ему, она не даст это не в её силах. Лучше она останется дома и закончит тексты юмористических диалогов для своей студенческой команды КВН. Влюбленные договорились о встрече на следующий вечер. Дима завел будильник на своем мобильном телефоне и со счастливым удовлетворением от прожитого дня погрузился в заслуженный сон.