Подводную лодку типа XIV, номер которой не разглашался и на борту которой находился секретный бокс, потопили в Атлантическом океане британцы. Так выглядела официальная версия гибели субмарины снабжения. Но, обратившись к своему знакомому в ОКМ, Эдвард узнал много интересного о причинах гибели U-бота.
Кроме транспортных услуг и выполнения секретных миссий «Аненербе», «дойная корова» проверяла на себе очередные новшества германских ученых. В этот раз на субмарине испытывалось новое устройство унитаза. После внедрения данного изделия экипажи кригсмарине могли бы раздумывать над бренностью бытия даже на больших глубинах.
Во время очередной тревоги, находясь на глубине 90 метров, у одного из членов экипажа заболел живот. Всплывать на перископную глубину при наличии нового смывочного оборудования в фановой системе субмарины капитан не стал, а напомнил моряку об инструкции, висевшей в гальюне.
Сделав свое дело, боец на радостях перепутал задвижки и вместо фекального выброса за борт получил «Бахчисарайский фонтан» в зад. Напор воды был такой силы, что лодке пришлось продувать балластные цистерны и всплывать.
«Опять этот Бахчисарайский фонтан. Похоже, он будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь»,— подумал Эдвард и снова посмотрел на портрет, ища муху.
Мысль о неизбежности наказания за события последних лет в очередной раз посетила Эдварда. Он представил усеянную тюрьмами и концлагерями родную землю и немцев, каждую мысль которых поставило под контроль гестапо, и все отчетливей видел на горизонте здание следственной тюрьмы.
Всплыло в памяти, как в Дармштадте по заданию фирмы, он налаживал поставки аспирина, обменивая ящики с препаратом на десятки гефтлингов из местных застенков.
Волею судьбы оказавшись в камере смертников, ужаснулся криками отчаяния, запечатленными на стенах камеры.
Его взору предстали надписи на немецком, французском, арабском, польском, чешском и русском языках: «Да здравствует Франция!», «Да здравствует де Голль!», «Польша не погибла», «Они били меня, офицера французской армии, кавалера Почетного легиона, за то, что я не желал на них работать. Я знаю, что меня казнят, но я не боюсь смерти. Франция отомстит за меня!»
На русском языке было всего три надписи, но Эдвард понял почти все, потому что слова сопровождались понятными рисунками.
Над тремя короткими фразами были изображены три мужских члена. Под первым было написано: «Х... Гитлер!», под вторым, из которого что-то фонтанировало: «Захлебнетесь, бл...ди, в Бахчисарайском фонтане». Рядом с третьим была накорябана огромная задница с глазами, челкой и усиками «зубная щетка». Фраза гласила: «Еб...л я в ж... вашу новую Европу».
Из всех цитат Эдварду запомнился только «Бахчисарайский фонтан». Где-то он слышал о нем, но где, не припоминал. От фразы с фонтаном веяло варварской удалью. Смотря на последние слова в жизни пленников, Эдвард поначалу проникся уважением к европейцам, высказывания которых сквозили любовью к Отчизне.
Но, видя поведение смертников перед казнью, он понял, что все сантименты с любовью к Родине — всего-навсего выражение страха. Куда честней были слова русских, которые забили на все это большой ...