- Думаешь, что с Накит могут быть проблемы? Станет ли она агрессивнее, злее? - уточнил старик.
- Не знаю, - гремлин почесала задней лапкой за ухом, - как хищник она должна быть более разумной, что ли. Нормальный хищник не станет убивать просто так, если, конечно, не болен бешенством, но Накит - оборотень, хотя, возможно, не в полнолуние она адекватна. Впрочем, посмотрим.
Так мы и шли. Я пропустил Тикан вперёд. Сонливость как рукой сняло. Теперь надо было присматривать за альвийкой.
Так потихоньку добрались мы и до деревни.
Избушка лекарки-травницы располагалась на отшибе. Слегка покосившаяся, отапливаемая по-чёрному. Оркпайн осторожно постучал.
Дверь нам открыла обычная на вид старушка. Чуть сутулая, косы седые, но по-девичьи выпущены из-под платка.
- Здравствуйте, гости дорогие, что-то вы припаздываете, обед уж остывает, - знахарка поклонилась нам.
Видя вытянутое лицо старого колдуна, старушка тихо захихикала:
- Не удивляйтесь, я заранее знала, что вы придёте. Не стесняйтесь, проходите. Дело ваше позже поведаете. Негоже на голодный-то желудок о деле говорить… Проходи, дочка, садись.
На столе стоял горшок с каким-то варевом. Запах замечательный. Рядом с горшком лежали деревянные ложки.
Мы живенько преступили к еде. Все, кроме альвийки. Тикан сидела с отсутствующим видом.
– Что ж не кушаешь, дочка? Еда - она здоровье даёт, а тебе сейчас особенно много кушать надо. Давай-ка я тебя покормлю, - старушка взяла ложку и зачерпнула варево, - ну-ка, давай. Ложку за маму, ложку за папу…
Тикан не отказывалась, но ела автоматически, наверняка, не чувствуя вкуса.
- Ох, нехорошо, нехорошо, - знахарка покачала головой, - болезни души-то самые тяжёлые, с болезнью тела куда как легче управиться, ну да ладно, может чего и смогу сделать, а вы ешьте-ешьте, не волнуйтесь-то: что надо вам, у меня имеется, но это сейчас не главное!
- Спасибо вам, уважаемая! Только не знаем, как вас звать-величать? – спросил Оркпайн.
- Зовите меня Ментой, - старушка улыбнулась нам.
Элль аж подавилась:
- Мента? Извините уж, не из илиринийцев ли вы, уважаемая?
- Может, и так, - знахарка подмигнула крылатой белке.
- А, тогда понятно, - гремлин продолжила трапезу.
Я тихонько толкнул её.
- Что понятно-то, кто эти илиринийцы такие? – потихоньку спросил я у Элль.
- О, это существа такие, любят среди людей селиться и людьми же притворяются, - гремлина тут же вытерла ротик лапкой и начала лекцию, - они самые сильные создания в области гипноза, предвиденья и всего такого прочего. Любят всем помогать (вроде ангелов-хранителей), причём помогают всем подряд, независимо от того, кто перед ними. Нам здорово повезло: уж если кто и сможет вправить мозги нашей альвийке, так это она. Ешь давай, нет ничего более полезного, чем еда илиринийцев.
Несмотря на то, что ели мы весьма резво, горшок казался бездонным. Наконец наелся даже я.
Пришло время осмотреться. По стенам травы всякие сушёные. Печка большая, на полстены. Окошки глухие, с бычьими пузырями вместо стёкол. Скамейки по стенам широкие, и сидеть удобно, и спать можно. Стол широкий сосновый. В углу - небольшой алтарь света. Комнатка одна, но большая. Прялка расписная.
- Отдыхайте, гости дорогие, вечером баньку стоплю, - Мента поклонилась нам, - банька-то тело и дух укрепляет. А насчёт того, ради чего пришли, так я принесу. Правда не всё у меня сейчас есть. Два-то растения имеются, а другие два в лесу искать надо и обязательно ночью, но об этом потом поговорим. Сейчас вернусь, надо в огород сходить, кое-чего к ужину собрать, а вы отдыхайте, отдыхайте.
Мы последовали доброму совету, только Тикан по-прежнему сидела неподвижно на скамейке. Неожиданно голова её тихо опустилась на руки. Мы кинулись к ней. Альвийка спала.
Скрипнула дверь.
- А-а, заснула, это хорошо, теперь и делом заняться можно, - знахарка закивала довольно, - юный гоблин, перенеси-ка её на лавку, да выйдите-ка. Там, на улице, лавочка удобная, а день-то хороший, солнышко так и светит.
Мы исполнили приказ старушки и тихо вышли.
- Надеюсь, она не повредит Тикан? - взволнованно проговорил Оркпайн.
- Илиринийка-то? Да ни за что! Они не могут никому причинить вреда. Она попробует успокоить альвийку и уменьшить её боль, - возразила Элль.
Чуть позже к нам вышла Мента.
- Уф, - старушка смахнула пот со лба. - Ох, и трудно же с вашей альвийкой. Её упорство поистине достойно лучшего применения. Ну да теперь всё в порядке. Пусть поспит, ночью-то ей нелёгкое дело предстоит. Траву-то целебную только она и может найти, да пусть с собой гоблина возьмёт, а остальным нельзя, иначе не получится ничего. Я скажу, что именно сделать надо.
***
Накит проснулась под вечер. Я уже ждал. На столе штучек пять курочек лежали, ждали девушку.
- Ну-у, - Накит надула губки, - я люблю самой еду добывать, знаешь, когда жертва трепещет в зубах.
- Я знаю, я тоже люблю, - возразил я, - но этой ночью много дел, некогда охотиться.
- Что ещё за дела? Я не знаю даже, буду ли с вами, а вы уже дела предлагаете, - возмутилась Накит.
- Как хочешь, дело-то тебя касается и Тикан, - я пожал плечами, - не хочешь, не иди. Только Тикан, если узнает, что лекарства не будет, наверняка себя убьёт. Ей и так знахарка илиринийка еле-еле голову в порядок привела, чуть не свихнулась бедняжка, когда про тебя-то узнала.
- Ну ладно, а жаль будет, коли из-за моей чокнутой половины умирать-то придётся, - оборотень вздохнула, - эх, и довелось же родиться с таким довеском, в виде истерички-двойника!
- Вообще-то Тикан всегда была хорошим другом, - улыбнулся я, - она смелая и сильная духом и телом, но превращение в тебя изменило её не в лучшую сторону. Она всегда была слишком резка в суждениях.
- Ну её, давай-ка лучше о чём-нибудь более интересном поболтаем. Например, о том, что там за задание такое? - Накит вздохнула.
- Найти парочку растений, - пояснил я.
- Растений? Фу-у, - оборотень поморщилась, - не понимаю, как можно есть растения! Ну, разве для лечения, или зубы почистить.
- Так мы для лекарства и берём, - кивнул я, - появляется эта дрянь только ночью, и добыть её можем только мы с тобой, даже не знаю почему. Ну что, перекусила?!
- Какой там! Разве таким количеством наешься? – Накит махнула рукой, - ладно, по дороге что-нибудь перекусим. Кстати, как вы носите эти душные тряпки? Я бы с радостью от них избавилась, а то кожа вся чешется.
- Знаешь, пока не стоит, думаю: если кто увидит, то может и не понять, - я кашлянул смущённо, - мы сейчас в людском селении, а люди пугаются всего необычного и чуть что - хватаются за вилы. А, как ты помнишь, людей убивать нельзя. Как будем подальше от людей – сколько угодно, а пока потерпи, пожалуйста. К сожалению, в этом мире приходится делать далеко не то, что хотелось бы.
- Ладно, давай только без наставлений, зануда, - оборотень фыркнула, - пошли, быстрее отделаемся и лучше потом побегаем всласть.
Мы выбрались на улицу.
- Это и есть людские поселения? Мерзко пахнет, - Накит втянула воздух носом, - с лесом ни за что не сравнится.
- Тикан тоже любит лес. Раньше она умела разговаривать с деревьями, - я вздохнул.
- Ну, хоть что-то общее у нас есть. О-о-о, лесок пошёл, - обрадовалась оборотень, - а ночка-то какая хорошая. Воздух свежий. Деревья шумят. Воет кто-то вдалеке.
Я прислушался. Ничего не слыхать. Куда там моему жалкому слуху против слуха Накит! Ночь укрывала нас своим ласковым покрывалом. Мента говорила, что растения можно обнаружить по особому пряному запаху, но, к сожалению, задача по поиску растений - не самая трудное из того, что нам предстоит.
Полночи уже прошло, а мы всё искали и искали, и вдруг…
- Что-то чувствую, - насторожилась Накит, - там вроде есть что-то.
- Пошли быстрее, - приказал я.
Поляна. Та самая. Мы вышли на середину.
- Так, как там старушка-лекарка-то учила? – «Деревян Деревяныч, лесной королевич, прими привет от сестры своей по духу – Менты-травницы», - я поклонился на четыре стороны, - будь милостив, дай добрым созданиям чистые травы: травку-разрывницу, да травку-живицу. Не для злого дела, не для наживы, не для подлости, для лечения живого создания, - снова поклон на четыре стороны, - не гневайся на существ неразумных, что нарушили твой сон священный.
Раздался жуткий скрип. Самый крупный из дубов смотрел на нас жутковатыми жёлтыми глазами:
- Не похожи вы что-то на добрых-то, - проворчал Деревян Деревяныч.
Хоть бы поздоровался, что ли, для приличия, а то сразу – «непохожи», а с чего это оборотень да гоблин на добрых должны быть похожи?
- А что, добрые как-то по-особенному должны выглядеть? – проворчал я, - мы просто нуждаемся в помощи, моей подруге очень нужно лекарство.
- Не похожа она на больную, - заявил дуб.
- Понимаете ли, уважаемый, - (что-то я сегодня терпелив с этой поганой деревяшкой!), - моя подруга - альвийка, но её укусил оборотень, а теперь мы ищем лекарство от оборотнитизма. Чтобы моя подруга днём могла быть альвом, а ночью - оборотнем.
- Но оборотнитизм вовсе не болезнь, это всего лишь форма силы, - возразило дерево.
- Альвы смотрят на это несколько по-другому, - я покачал головой, - в конце концов, что вам, жалко, что ли? Какая разница вам, хочет альвийка быть оборотнем или нет?
- Я не даю ничего злым созданиям и не помогаю им, - заявил Деревян Деревяныч, - докажите, что вы не зло, охотящееся на мои волшебные травы с тёмными целями, тогда и поговорим.
- Так неужели Мента стала бы посылать нас к вам за травами, коли были бы мы злом? – я всплеснул руками.
- Да она готова помогать всем подряд, - не согласился дуб, - будь её воля, так все получали бы травы волшебные в любых количествах. Докажите, что достойны, - тогда и поговорим.
– Ладно, - голос мой был усталым, а терпение начинало заканчиваться.
Я буквально кипел от гнева: за кого принимает меня этот чурбан? Я что болтун, вроде старого колдуна? С радостью порубил бы этого нахала на мелкие щепочки. А потом сжег. Я услышал тихий рык рядом с собой. Накит сжимала и разжимала кулаки. Глаза её очень недобро горели. Я положил ей руку на плечо.
- Успокойся, нам постоянно приходится сталкиваться с такой ситуацией. Терпение, - произнёс я.
- Терпение мне не присуще, - прошипела оборотень.
- Мне тоже, но успокойся, в данном случае силой ничего не добьёмся, - я скрипнул зубами, - уважаемый, какого доказательства вы хотите?
- Для начала, задам пару вопросов, - «обрадовал» нас Деревяныч.
- И всего-то? – я вздохнул с облегчением, - а я думал, надо мир спасать или ещё чего. Ну, давай свои вопросы.
- Не тебе – ей, - возразил дуб.
- Задавай, только имей в виду, ночью моя подруга полная противоположность своей дневной сущности, поэтому ответы могут тебя не устроить, - поспешил уточнить я.
- Что, уже идёшь на попятную? – ухмыльнулся дуб.
- Нет, предупреждаю, - я пожал плечами.
- Позволь мне разобраться самому. Итак, дева, по лесу идёт раненый олень, твои действия? – обратился к Накит дуб.
- Съем, конечно, - оборотень пожала плечами.
- Та-а-ак, из гнезда выпал птенец, что делать будешь? – нахмурился Деревяныч.
- Съем, а что, есть варианты? – Накит оскалилась.
- Та-а-а-ак. А если встретишь человека, попавшего в беду? – не унимался дуб.
- Людей вроде нельзя обижать, - Накит растерянно глянула на меня, - что он от меня хочет-то?
- Вот видите, - обратился я к Деревян Деревянычу, - моя подруга нуждается в лечении. Она рассуждает, как хищник, тогда как днём она помогла бы и оленю, и птенцу, и человеку. Она всем помогает!
- А тебе не кажется, что ночью оборотень более естественна? – спросил у меня дуб, - помогать всем – это, конечно, замечательно, но в природе всё несколько по-другому. То есть твоя подруга днём несомненное добро, - если ты, конечно, не врёшь, - но отказываться от ночной сущности тоже неправильно.
- Вы плохо слушаете, - я хлопнул себя по бедру рукой, - мы хотели бы стабилизировать процесс, а иначе добрая Тикан может исчезнуть, и останется славная, но хищная Накит. Я буду, конечно, рад, но мир столько потеряет. Кто будет спасать оленей и птенцов?
- А сам-то ты как ответил на мои вопросы? – уточнил Деревяныч.
- Вам как желательнее: правду или то, что приятнее услышать? – вопросом на вопрос ответил я.
- Лучше правду, конечно, - попросил дуб.
- Да так же и ответил бы, - я пожал плечами, - я же всё-таки гоблин.
- Что ж, ты правдив, а правдивость - признак добра. Будь ты настоящим злом, ты бы солгал, дабы получить желаемое, - задумчиво произнёс Деревян Деревяныч, - я дам тебе траву, но имей в виду, если ты - зло, трава сожжёт тебе руки.
Я пожал плечами:
- Бывало и хуже.
Корни дерева раздвинулись и появились две на вид самые простые травинки.