Глава 34
Москва конец мая 2006г.
Плагин, выходя из отдела, на бегу бросил Петровичу:
- Я по делам, скоро буду, смотри чтобы…
- Да само собой, Валентин Сергеевич, всё будет четко.
- Ох, Петрович… надеюсь.
Через пару минут Дима по пути в туалет, бросает взгляд на Турова, одиноко восседающего в камере задержанных. «Надо же сидит как несчастный страдалец. Прямо, пожалейте меня бедного несчастного. Сам же волчара еще тот. Ну ничего, я подумаю, как тебя еще больше опечалить. Этот удар тебе так отзовется, что всю жизнь будешь кулаки свои поганые кусать» - успокаивал свою злость Дима, посылая грозный взгляд своему визави. Ему, правда, удалось пнуть Боксера кулаком по почкам, при входе в отдел, но разве это ответка, так. Туров на такой «многообещающий» взгляд никак не реагирует. Но на обратном пути Дима услышал его голос, в котором звучали мирные нотки примирения и извинения.
- Послушай. Послушайте начальник, э-э командир. Можно Вас на пару слов.
С видом, излучающим неприязнь и недовольство, Дима остановился. И явно делая одолжение, стал выслушивать задержанного:
- Вы меня извините за … Я не прав был. Простите меня. Сам не могу понять, как это я и зачем. Вы ведь ни в чем не виноваты. Извините, честно, мне реально жаль, что я так … повел себя. Я реально был не прав.
Извинительный тон этого обращения от крутого пацана подкупил Диму, и он дал маленький шанс Боксеру:
- Что?
- Еще раз, извините.
- Что конкретно?
- Понимаете, я Вам клянусь, этого Болвина я пальцем не трогал, и не видел его, клянусь.
Дима разочарованно выдохнул: опять я не я, я не причем, я не при делах. Как ему надоели эти бесконечные лживые отговорки. Боксер продолжал:
- Да я знаю, что и как там с этим Болвиным, случилось.
- Так, так, поподробнее.
- Да не я его.
- А кто?
- Поймите, я сидел, я не могу. Вы ведь знаете эти понятия, правила.
- Ну вот, начинается.
- Ваш начальник…
- Что начальник?
- Он хочет на меня это загрузить.
- Возможно, но как на действительно виновного.
- Не я это, не я, у меня доказательство есть. Но шефу Вашему ему бесполезно. Если я ему отдам доказательство, он просто уничтожит и всё.
- Какое доказательство?
Туров отвечает в полголоса сдержанно и доверительно:
- Там всё сразу ясно, абсолютно, понимаете, всё видно кто кого как, конкретно. Вы можете и деньги получить, ну от отца этого Болвина за запись с камеры наблюдения, а я совершенно не при делах, да там всё ясно, просмотреть и…
Но их разговор прерывает подошедший Петрович:
- Дима, можно тебя.
- А? Да.
Петрович и Дима отходят к дежурке.
- Дим, значит так, оставь этого задержанного и ни каких разговоров с ним.
- Почему? Я же то же по убийству Болвина работаю.
- Я сказал никаких разговоров: указание начальника розыска, всё.
- Всё так всё.
Дима уходит в свой кабинет, а Петрович в дежурку.
Но молодому оперуполномоченному неспокойно. Он понимал, что начальник розыска «тянет одеяло на себя» по этому убийству. Здесь всё ясно: хочет хватануть вознаграждение, и поэтому всех отшил от этого дела. Но разговор с Туровым как-то круто изменил масштаб его значение в этом деле. Его роль в судьбе Турова стала неожиданно весомой. Возможно это получилось из-за резкого изменения отношений между этими двумя молодыми людьми: от взаимной неприязни и озлобленности к отношениям между взывающим о помощи и тем, к кому просьба обращена. А это уже не просто так: к тебе обратился человек как к единственной надежде – ты откликнулся, выслушал и всё, ты, хочешь, не хочешь в ответе за него. Можно махнуть рукой и забыть, в крайнем случае, сообщить Вальку о какой-то записи, про которую говорил этот Туров. Но нет, Дима понимал, что не сможет это забыть.
Теперь это расследование не оставит его в покое. Он хотел быть честным «ментом» и таковым себя считал. При этом нечто кружило у него над головой и неотступно твердило: ты должен довести это дело до конца, именно ты. К тому же кто его знает, может опасения Боксёра не напрасны: Валентин Сергеевич действительно ещё тот ментяра-кентяра. Но, что теперь сделаешь – да ничего: к этому Боксеру не подобраться, и тут он ничего не может изменить. Он попытался убедить себя в том, что он бессилен перед обстоятельствами, успокоиться и заполнить голову другими служебными заботами, которых хватало через край, но ничего не получалось – нет от этого не отвертеться. Дима вышел из кабинета и направился к камере для задержанных. Увидев его, Петрович вышел из помещения дежурки и подозвал к себе:
- Дим, подойди, пожалуйста.
Дима оставил мгновенно прильнувшего к решетке камеры Турова и подошел к дежурному.
- Петрович, мне нужно пообщаться с ним по другому делу, то же очень важно, можно?
- Не хорошо обманывать старших. Дим, я тебе не попугай, сказано: нет, значит - нет.
- Валентин Сергеевич, здесь?
- Нет, отлучился.
- Ну, так в чем проблема, никто не узнает, мне реально нужно, понимаешь.
Дежурный, молча, дал понять, что нет. Дима, настроив себя на доверительный тон беседы, попытался еще раз выпросить согласие:
- Петрович, как человека прошу, я ведь не шкурный вопрос решаю, надо для дела, понимаешь.
- Я тебя сегодня то же, как человека просил, а ты что, а?
- Да там совсем другая ситуация, я ведь реально хотел помочь, но не получилось, время только зря потратил. Бывает же так. В другой раз, Петрович, клянусь, что хочешь, сделаю. Начальство что, дал указание, а там, как хотите. Но конкретный результат нагора нам ведь выдавать.
- Нет, не могу.
- Да, что с тобой! Мы всегда понимали друг друга.
- Димочка, у меня на плечах, если ты заметил, пагоны, а не стразы. Мне приказали, всё. Это ты понимаешь? Вот сменюсь с дежурства и там, что-о хо-ти-те делайте.
Дима твердо понял, что Петрович не изменит своего решения. Он развернулся и пошел к себе. Фактор времени — это важно. Ждать другую смену, то же непредсказуемый вариант, да и не скоро. К тому же в дежурке Турова долго без оформления задержания держать не будут, скоро оформят, отвезут в СИЗО и тогда всё.
В коридоре ему встретился старший оперуполномоченный их отдела майор Степан Антонович Манаев. Манаев - фрукт ещё тот. Как вообще этот бесшабашный скамарох, раздолбай и пофигист получил такую должность и звание целого майра, хотя бы и в возрасте за сорок лет, и сохранил их при себе – загадка российской действительности. Видимо отвязный юмор в России еще в хорошей цене. Воистину шут – лицо неприкосновенное. Манаев привык получать от работы удовольствие: каждое событие в службе он расширял и оживлял, насыщая его своим зачастую скабрезным юмором, и без этого уже не мог. Увидав Диму, он не мог отпустить его без приветствия в своем, конечно, духе и стиле:
- О-о юноша прекрасный, что же вы так сумрачны? Нагоняем загадочность или тяжелые милицейские будни, сука, реально довели до импотенции? Надеюсь, комплексы, страхи и энурез не вернулись к Вам из недалекого памперсного детства?
- Антоныч, не трогай за раздражение не до тебя. – Буркнул Дима, собираясь поскорее спрятаться от него в кабинете.
- Что случилось, коллега? Она была так обворожительна, так многообещающе начиналось, но боевой товарищ в самый ответственный момент дал осечку? И в глазах разочарованной подруги страшный приговор: Дмитрий Александрович Скориков, лейтенант милиции, такогото года рождения вы - фэйк, а не красавчик! Где же Ваша офицерская доблесть и состоятельность, так обмануть честную гражданку Россиской федерации? И сколько преступников Вы сможете обозвредить с такой … потенциалом? И это наша милиция? Так, Димон?
Дима развернулся к Манаеву с угрюмым выражением и хотел ответить ему резко, но не подобрал слов и только выдал свое очень расстроенное состояние. Манаев, заметив это, «сбавил обороты», и уже совсем прилично стал втягивать его в диалог:
- Ну ладно, ладно, Димон, что случилось, братан? Выкладывай, тут все свои, что такое?
Дима немного остыл и поделился проблемой:
- В «обезьяннике» находится задержанный. Мне с ним поговорить надо, срочно. А Петрович как пес цепной не подпускает: указание Валька.
- О как, указание Валька, да куда ни на хрен, интересно, какое обидное недоверие в нашем здоров коллективе. Небось пассажир по делу этого Болвина?
- Ну да.
- Яснуха, и всё? ... Ёма-ё, что ты как маленький, нашел, понимаешь, проблему. Наберут детвору в розыск, ничего не могут. Это всё?
- Это всё и это важно.
- Нашел из-за чего расстраиваться. Отставить нюни, студент, ты же мужик, помни про носовой платочек. Щас решим это с лету. Всё же просто решается, тут даже бестолковку нагревать не надо. Значит, слушай дядю Стёпу - милиционера: ты, типа, идешь в сортир, а минуты через две выходишь и трещишь с этим задержанным у камеры. А Петровича, он сейчас один в дежурке, я займу увлекательной беседой. Понял? Ну всё, топай в наш сортивариус.
После ухода Димы, Манаев, посетовав на не способную ни к чему путёвому компьютерную молодежь, не спеша, отправился к дежурной части помочь молодому коллеге и заодно немного развлечься.
Петрович, выйдя из дежурки, сопроводил Диму бдительным взглядом до самого туалета. Тот не выдержал и прокричал дежурному:
- Может со мной зайдешь? Если что я во второй кабинке. Обязательно проверьте товарищ капитан. Я закрываться не буду. Только постучитесь предварительно.
Петрович не ответив, медленно вернулся в дежурную часть.
Согласно «утвержденному плану» в дежурку вошел Манаев. Наверно с таким величественным видом в древнем Риме высокородные патриции входили в здание сената. У Манаева так же был орлиный нос, брови в разнос, черные, блистающие как антрацит, глаза. Отойдя в заднюю часть помещения дежурной, он выпалил гневную матерную тираду - преамбулу к предстоящей надуманной претензии. После этого вступления он начал, не спеша обозначать круг лиц, которые как бы вызвали его возмущение:
- Вашу дежурную часть уже давно разогнать надо на хрен. Собрались одни бездельники и шароблуды. На кой черт вы тут вообще геморрои высиживаете. Когда, блин, уже работать будите по нормальному. Ну, вот не хочу стучать, не такая я сволочь как некоторые, но ведь доведете же.
Петрович, вытаращив глаза, ноздрями и ртом набирался воздуха для достойного ответа и ожидал конкретики, из-за которой собственно и начиналась разборка. Манаев, не сбавляя прессинга, продолжал сотрясать дежурную часть вместе с её ответственным дежурным:
- Разъели свои хари, так, что со входа только их и видно. Как зарплату получать, так они первые. Считают, пересчитывают свои выхода, переработки. А недоработки свои считали или нам оставляете. Так я уже со счета сбился, сколько из вас, лоботрясов толстозадых, показателей похренено и проблем нажито.
- Да какого рожна тебе надо. Ваш, блин, уголовный розыск достал уже выше шапки. – Заводясь на ответку начинал Петрович. - Ходят по отделу как пупы земли. Ну, прям они это центр вселенной. Всё для них. Прям, они под пулями едят и между ножами прогуливаются. А сами только крышуют, взятки берут и агентские на карман себе хапают. Да если бы не дежурная часть вы бы из баров, ресторанов, конспиративок никогда и не вылазили со своими шалавами. По горячим следам сколько раскрыто? А благодаря кому?
- Да, да. Расскажи про поплавки. Вы та тут причем. Ты свою работу как надо делай и куда не надо не лезь. С вашими мозгами только попками на телефоне и сидеть. Что ты своей дубиной лохматой можешь понимать в оперативной работе. Положено тебе донести информацию до оперативного адресата, так и доноси. Нет, иди на хрен в народное хозяйство. Там как раз такие как ты дятлы на охранные поводки требуются.
- Ага, да ты сам смотри, чтоб тебя самого за дурь твою на гражданку не выперли. Чего ты разорался, какая информация.
- Какая информация! Сегодня утром человек звонил с сообщением для меня.
- Этот шизик что ли?
- Твоё какое дело, шизик, физик, альпинист, какая тебе на хрен разница. Положено по инструкции передать сообщение, так передавай.
- Твою мать, да ты же сам вопил как сыч, чтоб тебя звонками от этого идиота не беспокоили.
- Лучше твою мать. Тебе это приснилось что ли. Я какое ука-за-ние давал. Если сообщение конкретное, оперативно значимое ту же ставить меня в известность. Мозги то можно включать хоть иногда, или уже все контакты салом заложило.
- Жене своей указание будешь давать. Какое оперативно значимое сообщение? О девке без нижнего белья, которую он на остановке разглядел к своему великому счастью. Тебя тоже это факт интересует, да, это оперативно значимое сообщение.
- Гнать не надо, а. Чего ты мне тут чешешь как на прядильной фабрике. У меня свободных людей нет, все работают, а не дефилируют бедрами по дежурке. – Манаев продемонстрировал такое дефиле движениями своих бедер. - Ему-то делать не чего, я и дал задание пасти Краюху у его дома. Я его уже два дня ищу. Серега добросовестно выпас и позвонил в дежурку как нормальным людям. А вам, видите ли, недосуг, нужно экономить энергию для жеватьельно-глотательной функции и усвоения организмом буженины с корейкой. А теперь, где его шукать. Может ты, посидишь в засаде в свободное от дефиле время.
- Какого Краюху, чего ты несешь!
- Да конечно, мы первый раз слышим об этом. Я видел Серегу недавно, он мне все-ё рассказал.
- Первое, ты своему другану - идиоту, номер своего мобильника дай, чтобы он телефон дежурной части своими бреднями не занимал. Второе, как от виски отойдешь, так прослушай запись телефонных переговоров дежурной части за сегодняшний день, а потом ори как роженица.
- Что ты опять выёживаешь, а? У меня, что время свободное есть разбираться с вашей брехнёй сфабрикованной.
- Ты с дуба рухнул, как это сфабрикованной. Тебе, что инструкцию и приказ о порядке фиксации вызовов в дежурной части дать почитать для отрезвления мозгов твоих проспиртованных?
- В задницу себе засунь и инструкцию, и приказ. А то я не знаю, как вы тут эти записи лепете.
- Чего ты знаешь? Проснись от бадуна! Как это можно лепить, как это вообще возможно?
- Ага, я в розыске двадцать лет пашу. Ты эти сказки Диме или лучше всего Серёге моему расскажи, а я тебе не салага, хренатень твою прокачивать, нашел, понимаешь, отмазку.
- Да, конечно, тебе привычнее коньяк, виски, бренди - менди всякие через себя прокачивать.
- Да уж лучше настоящий бренди потягивать, чем дешевой водкой свои болты от свиных жиров прочищать.
- Да-а!
- Да-а!
Информатор Сергей, о котором зашла речь, это действительно психически больной молодой человек, который с детства состоит на учете. Но всё же эта история довольно забавна несмотря на безжалостный сопутствующий юмор хохмача - Манаева. Бедному парню не повезло в раннем детстве с отцом. Тот постоянно устраивал истерики и побоища своей жене, доставалась и маленькому сынишке. Сергей за малейшую провинность жестоко наказывался бешенным криком и яростными ударами от неуравновешенного горе-отца пьяницы. Один только озлобленный взгляд папочки делал штанишки сына мокрыми. Какое тут самоуважение и развитие ребенка. Отец, в конце концов, ушел, но зерна страха, посеянные им в душу ребенка, проросли как зёрна дракона и задавили его. Парнишка сам по себе был очень впечатлительным и не обладал достаточной силой и амбициозностью, чтобы бороться за себя и противостоять разрушительному обстоятельству. Его психическая реакция на действительность исказилась и стала подавленной и хаотичной. Пугливость сменялась навязчивыми идеями, против которых не выступали ни воля, ни разум.
Как-то у него, то ли украли деньги, предназначенные на покупку продуктов, то ли он, просто, потерял их. Сумма была не большая, мать никогда не давала ему денег, больше чем требовалось для дневной покупки. Но он решил зайти в отдел милиции, заявить о краже и получить соответствующую справку. Справка, как он полагал, нужна для того, чтобы сдать её в магазин вместо денег и получить продукты. Дежурный оперативник сразу раскусил Сергея, что он за «фрукт» и завел его в дежурную часть, где началось развлекательное шоу. Заявителя под громогласный гогот переспрашивали о том, как он собирается отоварить в магазине справку о краже. В это время на смех здоровых мужиков в дежурную часть зашел Манаев, и, оценив «клиента», увел его в кабинет для своей забавы, игриво пожурив присутствующих: «Что вы ржете, бездельники. Вопрос господином поставлен правильно, сейчас мы его решим, как того требует действующее законодательство».
В кабинете он стал вести разговор в доверительно-серьёзном духе:
- Как тебя зовут, брат?
- Сергей.
- Я, старший оперуполномоченный майор Манаев Степан Антонович. Рад знакомству. - Манаев протянул свою здоровенную ладонь.
Сергей осторожно пожал её, встав при этом.
- С этой кражей мы разберемся. – Успокоил старший опер. - Для майора Манаева это дело проще, чем первый вопрос в игре для сборной дебилов. Садись, брат. А со справкой вот какая лабуда получается. Понимаешь, если бы мы точно знали, что вор не будет на твои деньги что-то покупать в магазине, то тогда бы мы, без вопросов, дали тебе эту справку. Но такой уверенности у нас, сам понимаешь, нет. А раз так, то магазин получит твои деньги от вора. Вот тут возникает ситуация: зачем магазину эта справка, если деньги магазин и так получит без всякой справки, а? Видишь какая делима, это юриспруденция – наука, братан, тут не все так просто. А вот найдем мы твоего щипача, он и вернет тебе бабки или мы с него собъём и всё, ты в поряде. Пользуешь своё бабло в магазине и справка не нужна.
Перед таким мощным своей логичностью доводом из области правоведения, да ещё и от такого авторитетного лица Сергей растерялся. Для себя, однако, понял, что его проблему решит только поимка вора, и он решил помочь в этом:
- Я видел вора, там на улице, он все время смеялся.
- Быстро ты сообразил, молодец. Теперь мы его точно подтянем. Но главное сейчас даже не это. Понимаешь, в стране и в Москве, в частности, очень сложная ситуация с преступностью, и я считаю, что ты не можешь стоять в стороне.
Такое продолжение насторожило Сергея. Он достал справку о том, что состоит на учете в психоневрологическом диспансере и предъявил её Манаеву:
- Вот.
- Это даже хорошо. Нам нужны нестандартные подходы, не банальные выводы, неординарные решения. Серега, страна гибнет. Ты посмотри, что кругом происходит, посмотри. А ведь это только начало. Надо спасать Россию-Матушку. Там на верху, им все равно, они бабки делят. А кто Родине поможет, если не мы с тобой. Ты, мать твою, кто? Ты, мать твою, гражданин Великой России, а это … Все говорят о патриотизме, ответственности, только говорят, а надо делать, делать всегда, везде, понимаешь? ... Прямо скажу, у нас в милиции таких как ты много, не оскудела ещё земля русская на самородки, но всё равно ты нам во как нужен, понимаешь?
- У меня скоро переосвидетельствование.
- Отлично это просто замечательно и главное так своевременно. Надо, брат, ответственно смотреть фактам в лицо. И что получается? а то: во всей Москве только два конкретно реальных пацана это мы с тобой. Но я один за-ды-ха-юсь в этом логове коррупции. Мы должны объединиться. Ты, я вижу человек, не простой, яркий. Вместе мы таких дел наделаем, такую кашу заварим, всех раком поставим. Пойдешь в милицию под моим началом? Зарплата, удостоверение получишь, власть, понимаешь это, ну, все девки твои. Как, брат, станешь моим напарником?
Сергей ощутил себя на самой вершине самоподъёмного чувства. Ветер удачи и бесконечных возможностей снял оковы страха и позвал в путешествие по загадочным просторам новой жизни. Открывшееся перспективы на время возродили, веру в себя: да, да, он это знал, он не обычен, его ожидает великая судьба особого, умного, удачливого и счастливого человека, который выше многих, обычных. Это именно так, раз такой человек, верит в него и прямо предлагает новое будущее. Это будущее прекрасно, оно совсем не такое как его прошлая маленькая, боязливая и унизительная жизнь. Он обязательно проявит свои незаурядные возможности в серьезном деле, и мама будет не стыдиться его, а гордиться им. О новых перспективах в отношении девушек он из скромности и неуверенности даже и фантазировать не решался, это такое, такое, что даже дух захватывает. Сергей утвердительно помахал головой.
Манаев одобрил его решение:
- Правильный выбор, напарник. Теперь вот что. Я составлю тебе рекомендацию, поедешь с ней в нашу службу по кадрам для устройства ко мне на работу. Где это я тебе объясню. Там возможно наткнешься на непонимание: ну, люди просто не хотят работать. Но ты будь непреклонен, братан, убеждай, добивайся, чтоб тебя приняли, правда и закон, с тем документом, что я тебе дам, ну и с твоим этим документом на твоей стороне, понял?
- Да.
- Красавец. Сделай конкретно этих кабинетных крыс, братан. Помни: ты находишься под защитой майора - Степана Антоновича Манаева. Потом зайдёшь ко мне и доложишь о результате. Жизнь такая начнётся, ты во сне не видел, обещаю.
Через день Манаеву из управления кадров позвонил начальник этого кадрового подразделения, который уже был знаком с ним благодаря нескольким скандальным историям, которые дошли и до кадровой службы. Бывший кадровый военный, после увольнения удачно пристроил свою военную кадровую сущность в кадровой службе органов внутренних дел и нормально поднялся. Он с ходу начал «крыть» Манаева, тщательно и угрожающе выговаривая слова, не ожидая того, что сам попадёт в ловушку:
- Манаев, зараза ты холерная, ты что вытворяешь?
- А что случилось, товарищ полковник? – как ни в чем не бывало, ответил Манаев вопросом, надеясь на хорошее развлечение.
- Не знаешь?
- И не узнаю, если не посветите меня в самую суть интересующего вас вопроса, а признаюсь, даже любопытно. Вот умеете вы заинтриговать. Так что за кипишь в вашем славном боевом подразделении?
- Дурака валяешь, никак не наиграешься. Ваш, сука, отдел – цирк и дурдом в одном месте с тобой старшим оперклоуном уже достал. Ты зачем этого Ворошина к нам направил. Он целый час мозги парил с твой рекомендацией и со своей справкой с дурдома. Такое нёс: преступность, ответственность, патриотизм; ты его этой хренью накачал? У него и так дури хватает, так ты ещё своей добавил. У нас, как назло, проверяющий из главка был и всё это видел, так что нам было не до смеха. Что он теперь подумает? Чем теперь эта твоя клоунская фигня закончится?
- А они еще и думать могут, а не только бабки считать?
- Они и выводы могут делать и решения принимать, так что не забывайся. Совсем уже разболтался. Не понимаешь, где твои шутки уместны, а где нет. Какая наблюдательность, проницательность и склонность к аналитическому мышлению, человек с детства на учете по протекающей крыше. Ты какого печать отдела на свою дурацкую рекомендацию ляпнул, тебе кто разрешил? Думаешь, это смешно, феерично, креативно?
- Да что тут такого, у нас больше половины состава милиции надо на учет в дурку ставить. А тут уже всё есть, без лишних трат и суеты. Это новый передовой подход - на перспективу.
- Перспектива, да!? … Удивляюсь, как это в Москве два таких тронутых на голову идиота нашли друг друга - ты и твой Ворошин. Повеселился, да, да, ладно, дальше веселись, я тебя то же рассмешу… попозже.
Полковник полагал, что как-нибудь запугал бесшабашного оторву, но не тут-то было. Манаев уже знал, что зацепил свой улов и мягко тянул леску:
- Я к этому вопросу серьёзно подходил, при чем тут веселье. Качество кадров ухудшается, а Серега он такой… нам в отдел вот как раз такой и нужен.
- В ваш отдел, возможно. Ну ты бы хоть подумал своими клоунскими мозгами, у него даже законченного среднего образования нет, что ты творишь, а?
- Так что его даже в резерв не зачислили? И как это прикажете понимать, рекомендация целого майора милиции, это пустое место для вас? Чем вы там вообще занимаетесь? Спрашиваю я Вас прямо и без купюр, будучи возмущённым.
- Эх майор – беда дивизии. Знаешь Манаев, у тебя ведь у самого клиника, это точно, ты ведь совсем краёв не видишь. И на учет в психлечебницу тебе самому надо стать, обязательно, и чем раньше, тем лучше для тебя же, я серьёзно говорю.
Всё полкан попался и Манаев подсёк подлещека:
- Так я уже и очередь занял, дело нужное.
- Вот это правильно это твоя судьба.
- Я и вам, товарищ полковник, по нашей старой дружбе, в этой очереди место могу придержать, хотите - эксклюзив? Делай, что хочешь, и за это ни-че-го: шизик…
Далее Манаев перешёл на одесский манер разговора:
- Прошу Вас, настойчиво, не измышляейте за себя ничего оскорбительного. Вы только представьте на своё воображение какой удивительный по выгоде гешефт можно составить, если к уникальному преимуществу шизика в нашем столичном социуме приложить Ваши глобальные связи и Вашу всем известную принципиальность. Я, признаюсь, просто в трепете от такой фантазии и почти сильно уверен, при Вашей педантичности и военной выправке этот путь сулит Вам грандиозный успех. При чём это бесплатно, ведь дружба не имеет цены, тем более наша с Вами старая бескорыстная дружба. Вы же меня понимаете? Как я надеюсь догадываться.
Полковник примолк: эта сволочь – Манаев действительно что-то знает или блефует?
А Манаев продолжал:
- Я не понял, мне таки хлопотать за Ваш интерес, или в Вашем плане, я не об анаше, разумеется, а о социальностатусных перспективах, ещё предстоят кое какие официальные дела и нужно потянуть до служебной проверки? Я таки всё понимаю.
На это собеседник уже в матерной форме пообещал Манаеву, что тот в самом лучшем случае до своей пенсии останется только «Эй, майором» и то не факт, а следующий его залёт, станет последним залётом в милиции. Но это уже была стрельба оставляющего поле битвы, а «Эй, майор» получил, что называется «бальзам на сердце». Он повеселел и стал думать, как ещё кого-нибудь подергать за нервы с помощью Сергея. Решение пришло быстро.
Как-то он побузил в одном суше-баре, расположенном на территории их отдела. Соседняя компания, как ему показалась, неправильно себя вела, мешая культурному отдыху окружающих. В тот вечер ему чего-то захотелось провести время в тишине и гармонии, но не получилось. Приняв всего стопок восемь соке, так слегка разогревшись, он начал делиться со своей очередной пассией секретами японской кухни и рассуждать о японской поэзии, ту же пускаясь в глубокомысленную поэтическую импровизацию. Но состояние романтической созерцательности всё время сбивалось из-за трескучего шума от соседнего столика. Возможно по этой причине, его монолог никак не мог продолжить свое плавное течение. Потеряв терпение, он подошел к развеселым пацанам с чиками, и стал банальной прозой объяснять, что здесь, мать вашу, и так далее, не тошнотная клубная забегаловка для таких дебилов.
Те ответили в духе пьяного невоспитанного самурая: сам дебил, а что-то не устраивает - сделай сипоку: от сих и до поку – сипоку, ха-ха-ха. Словесный конфликт логично перешел врукопашную с брызгами соке и салютом из риса с кусками рыбы. Администратор, который знал Манаева, отсутствовал, и официантка с испугу вызвала милицию.
В бар прибыли два молодых милиционера патрульно-постовой службы, наставник которых на время отлучился. Они не знали Манаева и растерялись, когда какой-то разгоряченный подвыпивший мужик стал козырять удостоверением, учить их службе и «строить». Было похоже, что он действительно настоящий майор милиции. Патрульный позвонил в дежурную часть, уточнить: работает ли в уголовном розыске этого отдела майор Манаев Степан Антонович и вкратце описал ситуацию.
Звонок принял дежурный, который добивал последние месяцы до пенсии, в данном случае до долгожданной пенсии с полной выслугой. В эти сутки ожидалась секретная служебная проверка, о которой своевременно все, находившиеся на дежурстве сотрудники отдела, были предупреждены. Опасаясь всего на свете в этот напряженный и ответственный период своей службы, дежурный и сообщение зафиксировал и спалил Антоныча, нагрянувшему проверяющему, до того, как сообщил об этом инциденте руководству своего отдела. Скандал, конечно, замяли, но неприятный осадок у Манаева по отношению к этому дежурному, которого он иначе как дешевой стукачиной и не называл, да и вообще и ко всей дежурной части, остался.
При встрече Манаев ободрил своего расстроенного неудачей протеже:
- Братан, не отчаивайся. Я в уже курсе и знаю, что ты проявил себя достойно. Надо просто понимать - враги кругом засели, вот и пакостят. А нам с тобой главное не падать духом, не предавать своих принципов и делать своё дело. Понимаешь меня, согласен?
- Ну да. – Не слишком уверенно ответил Ворошин.
- Красавец. Так вот, брат, я в тебя верю, а это главное.
- Спасибо.
- И ещё, верь мне братан, верь всегда и во всём, как бы там и кто бы… Ты веришь мне?
- Да.
- Вот, я нормального пацана сразу вижу. И так, брат, задачи перед нами стоят очень непростые, но переложить их не на кого, запомни: «никто кроме нас». Запоминай и никому не ляпни. Я состою в мощной секретной организации, название узнаешь в своё время. Мы никого не забываем и ничего не прощаем: каждый предатель получит своё, пусть, сука, не думают, что … В общем, по моей протекции наша организация поручает тебе новую и очень ответственную миссию: борьба с нашими не только внутренними, но и с внешними врагами. Ты готов?
- Я? А как это? А …
- Да или нет, ты с нами, ты наш брат?
- Ну-у, я да, но …
- Это главное, я в тебе не ошибся, я вообще никогда не ошибаюсь в людях. Многие хотят служить на этом участке, но не дотягивают.
Манаев считал себя хорошим психологом. В этом деле главным является внушение, основу которого составляет уверенность в силе своего духа и своей хоризме. Любая власть сама по себе доставляет удовольствие и психологическое владычество не исключение. Развлечение продолжилось. Внушаемость и доверчивость Ворошина это такая широкая площадка для весёлой фантазии. Когда ещё попадется такая игрушка. Для Манаева это было больше чем развлечение. Это его полёт над серой действительностью, созидание собственного мира. В какие только игры не играют в городах всякие оторвы.
Манаев дал Ворошину номер телефона дежурной части отдела, неформальную должность своего секретного агента и кодовый позывной: минус ноль ноль семь. Он пояснил символическое значение этого кода: сложение ноль ноль семь и минус ноль ноль семь даёт ноль. Таким сложением нивелируется код успеха матёрого западного агента, который существует в действительности, а не только в кинобоевиках. Таким образом, это очень важный шаг против планов западного империализма поработить весь мир. Организация долго искала человека, который по своим качествам способен противостоять не киношному, а реальному агенту британской разведки - ноль ноль семь, и похоже долгий поиск достиг своей цели это судьба. Но ещё много предстоит сделать, сачковать нельзя и времени осталось мало.
Новый секретный агент был приведён к присяге. Текст этой присяги Манаев составил сам. Её звучание и смысл для большего впечатления были задиристо пафосными и несколько фривольными. После произнесения присяги и проставления подписи под ней, перед вновь испеченным секретным агентом Манаев поставил следующие задание: сообщать в дежурную часть обо всех подозрительных лицах и вообще обо всех безобразиях в городе, которые он увидит. Это нужно для того чтобы собирать информационную базу данных на всех явных и скрытых врагов Отечества и сведения обо всех их преступных делах, преследующих глобальную цель: провоцировать граждан России на нарушение закона. Напрямую держать связь с организацией нельзя по соображениям секретности. Организация подключена к информационной базе МВД и все сведения с базы подвергается очень тщательному анализу это самый серьёзный участок работы. При этом сам агент не должен никуда вмешиваться, чтобы не раскрыть себя. В разговоре с дежурным можно говорить, что работа ведется по заданию майора Манаева. Куратор предупредил своего подопечного о том, что, к сожалению, в дежурной части, работают бездари и лентяи. Поэтому если сотрудники дежурной части будут нервно реагировать, ругаться, посылать, надо всё равно добросовестно и настойчиво выполнять задание организации, которое по своей важности в наше информационное время является самым главным. Эта миссия круче чем лицензия на убийство и намного опаснее для врагов, которые об этом прекрасно знают. Враги России совсем не дураки, об этом надо помнить. Номер своего телефона он дать не может, так как подозревает, что его телефон прослушивается.
Все люди нуждаются в осознании значимости своего существования. В твердой уверенности, что твоя жизнь не напрасна, в ней есть смысл, а еще лучше, если твой смысл жизни покруче, чем у остальных. Получив от майора Манаева такой подарок в виде осознания собственной значимости, Сергей стал добросовестно и, более того, с упорством и оптимизмом оправдывать свою особую миссию.
Он сообщал в дежурную часть отдела обо всем негативном, что попадалось под его пристальный взгляд агента: о собаках без намордников, о целующихся парочках в общественных местах, о фактах отправления естественных нужд в местах того же статуса, о нецензурной брани, о безбилетниках в общественном транспорте, о скандалах и драках, даже если кто-то просто дал пенделя и «сделал ноги». Сведений подобного рода было много, в большом городе такого «добра» экскаваторным ковшом не выгрести.
Сергей изменился: он вел себя уверенней и смотрел на окружающих уже совсем по-другому: значительно, критично и свысока, как человек, посвященный в закрытый избранный круг патриотов и, стоящий высоко над окружающими. Он шёл на издержки бытового характера, преодолевал свой страх, инспектировал опасные районы, не считался со временем и с крепко хранил свою тайну. Сергей был активен, а активность подчинённого это заслуга руководителя.
В дежурной части, получая его сообщения, в отместку и то же прикалываясь, стали передавать всю эту информацию куратору нового агента - Манаеву. Тот вначале, хвалил за «важную» информацию, но вскоре эта игра ему надоела. Он запретил звонить ему о сообщениях от своего агента, просто принимать сообщения и соответственно реагировать, а непонятливым закатил скандалы. Своего агента, по настроению, он вызывал по служебной связи на конспиративные встречи, на которых давал поручения, объявлял благодарности и морального поддерживал своего подопечного. Манаев уже привык к своей ведущей импровизационной роли, особенно ему нравилось напускать таинственность и секретность.
Разговор между Петровичем и Манаевым продолжался.
- Слушай Манаев, ты точно от своего шизанутого заразился. Кому ты веришь офицеру милиции или дурику?
- Ой, не надо меня лечить лукаво. А то я вас раздолбаев не знаю. Я всё могу понять, как офицер офицера, всё. Забыл, облом был лишний раз на кнопку нажать и языком потрепать. Всё бывает. Я вранья не терплю, запомни это. Ты - офицер мне офицеру врешь. Эх ты, да какой ты офицер. Дамскую туфельку в стразиках у себя на погонах нарисуй, чтобы ясно было, с кем дело приходится иметь.
- Ага, ты на лбу у себя эти стразы нарисуй вместе с бутылкой.
Манаев увидел уходящего из отдела Диму и стал «закруглять» беседу:
- Эх, да откуда в стране порядок будет, когда в дежурной части такие брехуны позорные.
- Да, конечно. Да это из-за такого уголовного розыска бардак в стране никак не прекратится.
- В общем, так, еще раз подобное раздолбайство повторится – поставлю раком и так побалую, что неделю будете свои пухлые попки очень осторожно бочком на стульчик опускать. Ясно?
- Да ты смотри, какой герой. И по круче видали и те отбросили сандалии. Вникни сначала, а потом разбирайся на трезвую голову.
- Ладно, чубатый, бывай, мне в отличии от тебя работать надо.
- Да-а, ты уж прям такой работник.
- Эх, Петрович, разве ты поймёшь. Ладно, переходи на здоровое питание, а нужна будет рекомендация на повышение, кто его знает, таким дебилам как ты иногда везёт, обращайся. У меня уже имеется положительный опыт дебилам рекомендацию давать, уж тебе помогу, выручу.
- Сам ты - дебил и друзья у тебя такие же дебилы. И вообще нечего посторонним в помещение дежурной находиться, научись правила выполнять и с приказами ознакомься, а потом уже…
Манаев с легким сердцем и с полученным удовольствием от общения также величественно, как и зашел, покинул дежурную часть и отправился к себе в кабинет. Ему надо было быстро решить один бумажный вопрос и также быстро умчаться на встречу.
Его мобильный телефон фрагментом легкой латиноамериканской песни оповестил о звонке от Димы Скорикова. Тот благодарил за помощь и пообещал магарыч. Антоныч одобрительно заметил, что это правильный мужской ход мыслей и, завершая разговор, подбодрил молодого коллегу, посоветовав держать хвост в пистолете.