Гл.7. Закон Мидера.
Этот закон гласит: «Чтобы с вами не происходило, всё это уже случалось с кем-то из ваших знакомых, только было ещё хуже».
Казалось бы, вот оно всё по полочкам рассовано, и не надо из себя изображать жертву, только всё равно мы нет-нет, да и норовим напялить на себя одежды самых-самых одиноких существ на этой планете. Ну, что сказать? Есть где развернуться тем, кто спит и видит себя утешителем всех подобных особей. Они же могут многое: и слово доброе вставить в нужном месте, и отругать, если ситуация зашкаливает. Не подействовало? Так тут в самый раз и по лицу двинуть чисто из медицинских целей. Кстати, в некоторых ситуациях – это ещё как помогает.
Вот так начнёшь перебирать по памяти все подобные истории, и становится неуютно под этим веселящимся солнце: оно, значит, всё такое, а вокруг такая безнадёга.
Нет, речь сейчас не обо мне, ибо это мой добровольный выбор и тут все домыслы в сторону. И потом, может быть, я уже завтра решу всё изменить? Но это будет завтра, а пока мне комфортно и так. Чего, кстати, не скажешь про дядю Васю.
Дело в том, что в последнее время его супруга как-то изменилась в неправильную сторону. То, что она не по летам ярко крашенная, к этому все уже привыкли. Тут другое. Он-то, дядя Вася общительный и вообще, к нему никогда не было никаких претензий, если не считать требование Алевтины возместить ущерб рухнувшей с потолка люстры. Сами понимаете, что никакой юридической почвы под всем этим нет и быть не может. Вот поэтому с лёгким сердцем эту историю я отправляю в архив.
Так вот, супруга дяди Васи стала вести себя не просто вызывающе, а даже временами хамовато. Во-первых, зачем-то при всех обозвала его «тюфяком». Во-вторых, пристрастилась к курению, за что Степановна обозвала её «шалавой». В-третьих, стала задерживаться на работе и несколько раз, вообще, ночевала непонятно где. А что дядя Вася? Достойнейший человек и сор из избы выносить не в его правилах. Он даже отнёсся к этим её выходкам философски, мол, физиология – это вещь необъяснимая, а особенно, если речь идёт о женской физиологии.
- Эх, Василий, - сказал на это ему Спиридон Яковлевич, - ну, как же можно ослаблять хватку? Им только дай волю, так они же нас в один миг в тряпки превратят, злыдни. Тут надо кулаком по столу, а то и в самую фотографию. А как по-другому вернуть таких в правильную колею? Вон моя Алевтина как шёлковая ходит.
- Это после кулака-то? – дядя Вася усмехнулся.
- А хотя бы и после него. Она до сих пор на меня молится за это. Кстати, а мужики-то на неё всё ещё заглядываются.
- Ага, вроде меня перестарка.
- А что? От них тоже всякие сюрпризы случаются. Помню, как-то прихожу с дежурства… Мы тогда жили под Псковом. Вот, я на порог и слышу, как в ванной она плещется и не одна, представь себе. Я за топор двумя руками и в щепки разнёс дверь. Ага, а там мой начальник – кобель ненасытный. Ему уже пора внуков нянчить, а он по молодухам шарится, гад. После того случая я отправился искать смерти на Кавказ.
- Значит, советуешь кулаком по фотографии? – Дядя Вася прищурился.
- Проверенный способ. И потом, вон моя Алевтина…
- Ладно, Яковлевич, ты меня не агитируй. Я сам разберусь без кулаков.
- Ну, как знаешь, Василий… Ситуацию надо держать под контролем… двумя руками. Она, Нюрка у тебя ещё та лошадка – принесёт в подоле, и будешь на старости лет нянчиться.
И как-то всё это так незаметно вошло в жизнь нашей коммуналки. Поначалу языками чесали, а потом-то попривыкли. Ну, а Нюрка, теперь её никто Нюрой не называл, вошла в раж и гуляла от дяди Васи в открытую. Степановна ещё сказала, что если узду с себя стащила, обратно не надеть, а тем более Василию.
И на фоне всего этого я как-то залез в своё прошлое, и стал его ворошить. Где-то лет десять назад влюбился в одну баловницу. Собственно, никакой сенсации: я в полном сознании и она молода и податлива. А вот случаются такие вещи с теми, кто парит в облаках. И вот, листаю это самое своё прошлое, а у самого в голове что-то тикает и будто внутренний голос мне одно и то же талдычит, мол, не оглядывайся назад, товарищ, не оглядывайся - это тебе уже не принадлежит. Ну, всего подобного вон сколько повсюду натыкано. А что я? Был моложе, чем сейчас и вообще вёл себя как пацан. И вдруг, в какой-то момент, будто что-то во мне щёлкнуло – стало одолевать сомнение. Мне бы его пнуть ногой и жить себе дальше, а я полез во всё это, и тут из меня полезло всякое. Стал сам себя спрашивать: «А это и есть она та самая, которая единственная?» Тут же ответ сформировался: «А может с будущим мне повременить? А вдруг это не она?» Произошло некоторое раздвоение. Тут вот так она с томиком Лермонтова под мышкой, а тут всё это вокруг меня кружит. Как быть? Так-то можно сделать вид, что всё «тип-топ», а мне всё хуже и хуже. И ведь понимаю, что дальше тянуть эту ситуацию не имеет смысла, а ничего поделать не могу. Вот-вот, прямо чистой воды инфантилизм и я в нём по самую макушку застрял. Мне бы всё сказать ей сразу, как есть и всё: дыши, товарищ, свободно и никаких обязательств, мол, раз всё так, прости дурака и всё в этой тональности.
Ну, это когда было? У меня на тот момент никакого опыта в подобных делах и не было. Это я сейчас начитанный и вообще целованный и не раз. Одним словом, как-то мы с ней, в конце концов, разбежались. Она уехала, а потом и вовсе затерялась на просторах нашей с ней Родины. А недавно узнаю, что вышла-таки замуж и всё такое: пелёнки-распашонки, поездки всей семьёй на юг. В душе за неё порадовался, и на этом всё закончилось: она там борщи варит своим хлопцам, а я тут пытаюсь не потеряться в творчестве.
У меня вот так: никаких тебе разбитых сердец, ни рубцов на душе и голову пеплом посыпать не нужно. У других посмотришь, такие страсти, что хоть стоя аплодируй - Шекспир со своими трагедиями отдыхает. Ага, так и подмывает взять и что-то из этого списка тиснуть в очередной «Декамерон». Ну, это если разум свой отключить, ибо в каждой второй семье такого добра навалом, а тут ещё вся эта писанина, где никто и никогда в конечном счёте не будет счастлив. От всего подобного хочется в петлю или что-то там выпить зажмурившись. И ведь так и поступают. А зачем? Ну, если что-то пошло не так, то из-за этого себя закапывать живьём – это, по крайней мере, не по правилам. А как надо? Да, взять всю эту картину и повесить вверх ногами и на себя взглянуть по-другому. Как бы, не так: у нас же всё по накатанной норовят дорожке протиснуться. Кстати, поплакаться в жилетку самый истоптанный путь. Да и вон даже есть такая профессия – за деньги выслушивать всю эту сопливость. Психологами зовутся. И слова правильные знают, и всё такое так распишут тебе, что почувствуешь себя уже не человеком, а субстанцией... космической. Тут главное вовремя задать себе вопрос: «А оно надо так-то?» Это я к тому, что есть среди этих самых психологов у меня одна приятельница. Замечу, что личная у неё жизнь никакая: в одиночку воспитывает дочку. Так и мила, если со спины на неё не глядеть. Там совсем другой ракурс и можно спутать с комодом старинной работы. Ну, это не любителя, а в основном даже временами бывает умненькой. И вот что она такого полезного может сказать жалобщикам, когда у самой вон, сколько сора в голове от неустроенности? Что-нибудь вычитанное из умных книг? Так это каждый может взять и прочитать. Если будет непонятно, значит не судьба и потом, счастья всё равно на всех не хватит.
Нет, так-то встречаются и нормальные, так сказать адекватные психологи. Опять же, как их распознать? Ведь никто из них вам не признается, что он шарлатан. Он что дурак? Ему кушать надо три, а то и четыре раза в день. А где на это денежку взять? Правильно: жалобщики принесут. Вот-вот, и потом ещё долго кланяться будут и верить, что всё у них хорошо. Бред!
Так вот, когда дядя Вася поник вовсе, а его супруга потребовала развод, Степановна ему так и присоветовала: «Дай, что просит!» Это прозвучало так радостно, что дядя Вася тут же задышал ровнее и развёлся со своей гулящей женой. А чего тянуть кота за одно интересное место? Он ещё и не старый, а тем более, вон и Алевтина, хоть и учёная мужем, а глазами нет-нет, да и стрельнёт от жалости по его габаритам. Ну, это я как пример привёл, мол, если что, без заботливых женских рук не останется. Если честно, ему даже в этом вопросе повезло: он же тихий, улыбчивый, а его супруга была из тех, кто за ответом в карман не полезет, а сразу в лоб и словом крепким владела, как транзитная проститутка. И вот какая из них ячейка общества, когда они такие разные? Вот только одно не понятно: что же они так долго тёрлись друг об друга. Я так предполагаю, что разум был в ауте.
И вот я себе представил, что и меня постигла бы подобная участь с той баловницей из прошлого. И что бы я делал? Она мне борщи с котлетами на стол, а я, хоть тресни, не верю, что это и есть моя единственная. И как быть? Спасибо Создателю уберёг…