Тем временем и в Твердьграде самом неспокойно было: под гнетом налогов, нескончаемой бумажной волокиты чиновников, усилившегося разбоя и судов несправедливых пуще принялся возмущаться люд. Тогда же и стала расти быстро секта Почитателей Матери-богини, считавшая, что жречество тогдашнее не достойно более быть посредником между Всевидящей и народом, ибо давно овладели жрецами пороки, а уста их рекут ложь – Всевышняя не говорит с ними, уж давно отвернувшись от лжепророков. Последователи верили, что ритуалы обращения к Матери должны быть более открытыми люду и пышными, дабы богиня видела, как страстно дети почитают ее. Члены секты заботились о старых и больных, раздавали бедным хлеб да воду, проводили тайные службы и были жестоки к жрецам, подстерегая их по поздним вечерам и забрасывая камнями иль обливая помоями. Серафиуса они считали не шарлатаном и не посланником Матери, а духом злым, лжецом, прикрывающимся благодатью Всевидящей, которую, однако, никогда не получал.
Чем больше росли расходы империи, вознамерившейся отправить большую часть своих войск в священный поход за тридевять земель, чем беднее становились казна и люд, тем более ширились ряды секты уставшими и оголодавшими жителями Твердьграда, желавшими мира, покоя, справедливости и избавления от душащих налогов.
Когда же Кин-Хадор, распутный тиран, за короткое правление наживший себе немало недругов и переживший пару покушений, пристрастился пуще не то от праздности, не то от отчаяния к бутылке, разум его начал охватывать страх за свою жизнь, и принялся он, начавший терять голову, видеть во многих врагов, и несладко тогда пришлось знати и прочим приближенным: многие лишились жизни или богатства, попав в немилость императору. Несладко пришлось и Маир, родившей недавно сына, которого нарекла Хальдиром. Пренебрегая остатками стыда и совести, принялся Кин-Хадор приставать к ней и угрожать убийством дитя. Растерялась сестра императора: с одной стороны, понимала она, что речи эти льются из уст часто напивающегося человека, но, с другой, что у трезвого на уме – у пьяницы на языке. Начала пуще бояться его Маир: более не за себя страшилась – за сына.
Империя – великолепное и ужасное наследие предков, возведенное потом и кровью, – начинала трещать по швам. В затишье пред бурей родился Хальдир.
-----------------------------------------------------------
*Гортензия у людей империи ассоциировалась с ненавистью, отвращением и предательством, потому если кто-то получал в дар веточку с таким цветком – ничего хорошего от дарителя ему ждать не следовало.
-----------------------------------------------------------
На сайте Проза.ру выложены все написанные на данный момент главы Сказаний, однако работа все еще в процессе написания.