Это была маленькая станция, и ночной поезд стоял на ней всего две минуты.
Заспанная проводница спального вагона открыла дверь, опустила выдвижную ступень и недовольно произнесла:
— Ну, выходи, что ли? Чего ты там застрял?
— Сейчас, сейчас, — ответил ей выходящий пассажир — высокий мужчина лет тридцати, в спортивном костюме и бейсбольной кепке. Он закинул на плечо потертую сумку, взял за руку маленькую девочку в розовом платьице и сказал: — Пойдем, Наташа.
Они вышли на платформу. Проводница закрыла дверь. Поезд тронулся.
Мужчина проводил рассеянным взглядом красные фонари хвостового вагона, прислушался к затихающему в ночи перестуку колес. Закурил.
И внезапно на него нахлынули воспоминания о другой ночи. И о том, что случилось шесть лет назад…
Никто не мог бы назвать Алексея Иванова донжуаном. До армии он имел дело всего с двумя девушками. С первой он гулял, когда учился в выпускном классе интерната, со второй — перед самой отправкой в армию. Это не имело ничего общего с тем, что называют «любовью». Оба романа закончились ничем, но Алексей не слишком расстраивался.
В армии женский вопрос тревожил всех. Но Алексей попал в Афган, где, как и многие его сослуживцы, развлекался с молодыми аборигенками. Ни о какой любви, конечно, и речи быть не могло. Но в эту самую любовь Алексей никогда, в общем-то, и не верил. Да и есть ли она?
Примерно так рассуждал Алексей, когда солнечным августовским днем пошел побродить по парку.
Никакой особой цели у него не было. Он просто хотел побыть в одиночестве, выпить бутылочку-другую «Жигулевского», подышать запахами позднего лета. Алексей еще не успел свыкнуться с мыслью, что теперь он — гражданский человек. Что нет больше подъемов, отбоев, утренних и вечерних проверок, тяжелых сапог, стрельбы. Все это осталось в далеком прошлом.
Занятый этими мыслями, Алексей спокойно шел по аллее и улыбался, подставив лицо августовскому солнцу. И вдруг...
Позже Алексей будет думать, что этот момент, как ни банально это звучит, перевернул всю его жизнь.
В этот момент он увидел ее.
Алексей не верил в любовь с первого взгляда. Но, увидев девушку, сидевшую на скамейке с книжкой в руках, невольно замедлил шаг.
На первый взгляд, ничего особенного в ней не было. Рыженькая, стройная, лет шестнадцати или семнадцати на вид. Тонкие черты лица, тонкие губы. Одета в синие джинсы и футболку с Микки-Маусом на груди. Наверняка из этих, «серых мышек», которые в школе получают сплошные пятерки по математике и русскому, зато на физкультуре зависают на турнике, как обморочный пингвин.
В интернате Алексей бегал от таких, как от огня. Но сейчас ноги сами понесли его к скамейке — он и сам не знал почему.
— Привет. Я не помешал?
Девушка на минуту оторвалась от книги. Он мельком взглянул на обложку — это были «Алые паруса».
— Нет. Не помешали. — У нее был спокойный голос. Мечтательные зеленые глаза абсолютно не вязались с их восточным разрезом.
Алексей сел рядом, закурил.
— Вижу, любите читать?
Девушка подняла на него свои мечтательные глаза:
— Обожаю. А вы?
— Я тоже любил... когда-то. — Он невесело усмехнулся. — Только вот последние два года было не до этого.
Она окинула взглядом высокую, широкоплечую фигуру Алексея, его короткую стрижку и боязливо отодвинулась от него.
Алексей понял, что она принимает его за вернувшегося из мест не столь отдаленных, и поспешил объяснить:
— Я в Афгане был. Должок выполняли. — Он улыбнулся, но как-то с досадой. — Хотя не знаю, кто там кому был должен и сколько именно.
Девушка поняла, что эта тема ему неприятна, и поспешила перевести разговор:
— Интересная у вас зажигалка.
Алексей подбросил на ладони самодельную зажигалку, сделанную из стреляной гильзы:
— Это так, сувенирчик. Оттуда... Между прочим, меня зовут Алексей.
Девушка улыбнулась и назвала себя:
— Вика.
Если между юношей и девушкой что-то и вспыхивает, то это происходит именно в такие моменты. К сожалению, люди обычно слишком заняты собой, чтобы обращать внимание на подобные мелочи, и эти мгновения благополучно уходят в ничто, стираются из памяти, не оставив и следа… как нельзя оставить след на воде.
— Вика, Вика, Виктория, — пропел Алексей, — печальная история! Хотите мороженого, Вика? — спросил он.
— Да, — кивнула она. Было видно, что ей немного страшно, и в то же время ее тянет к нему — как всех девушек ее возраста тянет к высоким, сильным парням.
— Ну, пойдемте, — улыбнулся Алексей.
Вот так все и началось.
Время шло.
Наталья Михайловна, Викина мать, была в курсе, что ее дочь встречается с бывшим «афганцем», и не одобряла этого, но сделать ничего не могла. Алексей с Викой решили, что поженятся, как только она закончит училище.
Но пожениться им не удалось. Викина мать заявила, что никогда не согласится отдать дочь за Алексея.
— Но послушайте, Наталья Михайловна! — возмутился Алексей. — Вике уже больше восемнадцати, я тоже не ребенок. Мы, кажется, можем сами выбирать! В чем дело?
Но Наталья Михайловна была непреклонна.
Алексей пустил в ход все свое красноречие. Оно было не слишком велико — но оказалось достаточным для того, чтобы будущая теща немного смягчилась.
— Хорошо, я дам свое согласие, — сказала она. — Но при одном условии. Деньги на свою свадьбу вы найдете сами — столько, сколько я скажу.
— Сколько? — спросил Алексей.
Наталья Михайловна выдержала эффектную паузу и назвала сумму.
Алексей относился к тому сорту мужчин, которые почти никогда не выдают своих чувств. Но тут даже его проняло.
— Сколько?! — не поверил своим ушам Алексей.
— И в долларах, — сказала Наталья Михайловна, чтоб сделать условие еще более невыполнимым.
— Да вы что?! Где ж я такие деньги возьму?!
Наталья Михайловна покачала головой:
— Это меня не волнует. Можете банк ограбить. Ведь это вам надо, не мне.
С минуту Алексей молчал. Потом, удивляясь своему спокойствию, ответил:
— Хорошо. Будут вам деньги. Сполна. В долларах.
Они гуляли по парку.
— А у твоей мамы губа не дура, — усмехнулся Алексей. — Вынь да положь ей целое состояние. Да еще «зеленью»! Масштабно мыслит!
— Мама это специально говорит, — вздохнула Вика. — Она же знает, что тебе таких денег вовек не заработать. Боится она тебя. Говорит: не будет у меня с тобой счастья.
Наталья Михайловна действительно присмотрела для дочки более надежную партию. Это был сын ее старого приятеля — молодой, подающий надежды бизнесмен. Он содержал несколько книжных ларьков и был по сравнению с Алексеем чуть ли не паинькой.
— Передай этому жениху, — сказал Алексей, — что я из него отбивную сделаю.
Вика улыбнулась, вспомнив: ревнует — значит любит.
Некоторое время шли молча.
— Ну, что нам делать? — нарушил молчание Алексей. Слушай, малышка, может, тайно распишемся? Сегодня же заявление подадим... И черта с два тогда твоя мамочка…
Вика перебила:
— Не выйдет! Ты же знаешь, как у нас тут: на одном конце города чихнешь, на другом скажут — будь здоров. А у мамы к тому же подруга в загсе работает.
Снова воцарилось молчание, на этот раз надолго. Алексей снова и снова прокручивал в голове все возможные варианты, но везде выходило, что так ли, этак — а нужную сумму ему не собрать.
— Слушай, Леша, у меня идея! — повернула к нему голову Вика.
— Какая еще идея? — вяло отреагировал Алексей. — Банк ограбить? Маман твоя уже говорила…
— Да нет! Ты же в десанте служил?
— Ну, в ВДВ. А при чем тут...
— А при том. На днях по телику передавали, что набирают десантный батальон в Югославию. Платят много и в долларах. Как тебе?
Алексей ответил не сразу:
— Да вроде бы вариант. Стоит подумать… Ну а если шлепнут меня? Сама же знаешь, как бывает: стукнет пуля, и — привет горячий!
Вика пустилась в спор:
— Ты же сам раньше говорил — кто не рискует, тот не пьет шампанского!
— Ну, говорил, — усмехнулся Алексей. — Но...
— А если ты не пойдешь, так мы с тобой точно никогда не поженимся? Ты этого хочешь?
Алексей уже прошел войну, и соваться в такую же мясорубку ему не хотелось. Но Вика была права, другого выхода действительно не оставалось.
— А ты тут замуж не выйдешь? — спросил он. — А то всякое бывает. Служил с нами один парень, Родион Гребоножко. Так девчонка ему чуть ли не до последнего дня писала: люблю, жду, приезжай поскорей, любимый! Он приехал — здрасьте! У нее давно муж, и ребенок ножками топает.
— Бывает и хуже, — возразила Вика. — Ты Светку Мальцеву знаешь?
— Это одноклассница твоя?
— Ну. Она своего Витьку два года ждала. А он вернулся и смотреть на нее не хочет: у него, видите ли, за два года вкус изменился. А ей каково?
— Ну, у меня-то вкус не изменится, — сказал Алексей, прижимая Вику к себе. — Я тебя никому не отдам, солнышко мое!
Через месяц, уладив все формальности с военкоматом, Алексей уже был в Сараево.
Вика писала довольно часто. Еще перед отъездом они договорились, что будут считать не дни, а письма. Писать решили дважды в неделю. Значит, через сто четыре письма Алексей должен был вернуться с кучей «зеленых» в кармане.
Он получил от Вики пятьдесят писем, ровно по два в неделю. Потом письма неожиданно прекратились. Алексей написал Вике раз, другой, третий... Безрезультатно.
Наконец пришло сразу два письма: одно от соседей по коммуналке, второе — от Вики.
Соседи сообщали ему печальную весть: умерла от инсульта тетка.
Дрожащими руками он распечатал второй конверт:
Леша!
Мне тяжело это писать — но лучше ты узнаешь все от меня, чем от кого-то другого…
После того, как ты уехал, к нам часто стал приходить сын маминого приятеля. Однажды он пригласил меня на какой-то концерт. Мне было скучно, и я согласилась.
Сначала я думала, что у нас с ним будет несерьезно, но потом я поняла, что люблю его. Скоро мы поженимся.
Леша, я знаю, тебе будет больно, но постарайся меня понять. Прости, если можешь. Если у меня будет сын, я назову его Алешей...
Дальше Алексей читать не стал. Вот так-то — «не прошло и полгодика», ха-ха? Вот тебе и вся любовь! А еще говорят...
В этот вечер Алексей сжигал Викины письма одно за другим. Зачем они теперь? Пусть лучше сгорят. Какой-то этап его жизни закончился — так пусть же от него не останется ничего, кроме пепла.
Только последнее письмо Алексей не сжег. Он никак не мог вспомнить, куда его положил.
Закончился год, и вместе с ним — контракт. Алексей стал думать, куда ему податься.
В родной город он возвращаться не хотел. Что его там ожидало? У него не было ни работы, ни квартиры, не ждала его и любимая девушка… Алексей был никому не нужен.
Этими соображениями он поделился со своим другом, Стасом Владимировым по прозвищу Газета.
— А давай со мной в Москву? — предложил Стас. — Мне там хорошую работу предлагают, в охранной фирме. Прикинь: в месяц — тысяча баксов, плюс разрешение на «ствол». Годится?
Алексей подумал. Предложение звучало заманчиво. Конечно, опасная работа — но где в наше время найдешь безопасную?
— Ну, вот и ладно, — улыбнулся Стас. — Я поговорю, чтоб тебя вместо меня взяли.
— А сам-то чего? — спросил Алексей.
— А я все-таки доучиться попытаюсь.
Свое прозвище Стас получил за три курса журфака. В Боснию он подался из-за того, что нечем было заплатить за лечение матери за границей: такие операции делали только там.
Через неделю Алексей со Стасом были в Москве.
Охранная фирма, в которую устроился Алексей, называлась «Легион». Обычно фирма выделяла людей для охраны какого-нибудь солидного предприятия или богатого бизнесмена, но Алексей в этом участия не принимал. Ему приходилось сопровождать грузы в разные точки страны, а то и за границу.
Иногда это были ящики с сигаретами или водкой, иногда — листовой металл. Но чаще всего — герметически закрытые контейнеры, от которых ощутимо тянуло холодом.
Алексей никогда не задавал вопросов — в фирме это было не принято. Но эти контейнеры волновали его — он и сам не знал почему. И однажды он рискнул спросить своего напарника, Ивана Маркова.
— Не надо об этом, Леха, — покачал головой Иван. — Не лезь не в свое дело, если хочешь живым остаться. Тебе сказано сопровождать — сопровождай. Платят за это бабки — бери. И будь доволен.
И все-таки контейнеры продолжали волновать Алексея. Людей всегда волнует то, что скрыто от глаз. Но прошло немало времени, прежде чем Алексей сумел во всем разобраться.
Однажды его вызвал к себе начальник.
— С повышением тебя, Иванов, — сказал он. — Теперь тебе можно доверить более важную работу. И зарплата, соответственно, больше.
Алексей молчал.
— Раньше ты грузы возил, — продолжал начальник, — теперь будешь людей возить. Поставлю тебя опять с Марковым — вы же с ним сработались? Завтра вы едете на первое задание.
— Что надо делать?
— В Пермской области, в поселке Уинское, есть один детский дом. Вы забираете оттуда двух детей, везете их в Шереметьево. Там вас встретят двое наших людей. Вы передаете им детей под расписку, и возвращаетесь домой.
Алексей помнил, что задавать лишние вопросы не следует. Однако начальник сам снизошел до объяснений.
— Усыновлять этих детей будут, — сказал он. — Есть одна итальянская семья. Богатая, но бездетная. Слышал о таких случаях?
— Слышал, — кивнут Алексей.
— Ну, вот и ладно. Сегодня можешь отдыхать, а завтра в девять утра чтоб был у меня в офисе.
За все время поездки Марков не проронил ни слова. Алексея это вполне устраивало — он сам был не очень разговорчив. Марков молчал, пока они ехали в Уинское, молчал, когда везли детей в Москву. Молча подписал все бумаги. Только когда дети в сопровождении других охранников поднялись в самолет, Марков выдохнул:
— Какая же сволочная работа, черт бы ее побрал!
Алексей непонимающе уставился на него:
— Иван! Ты это о чем?
Марков покачал головой:
— Ты что, всерьез думаешь, что их там усыновлять будут? — Он рассмеялся, хотя в его смехе не было ничего веселого. — Это все сказки для таких, как ты.
— А что... — начал было Алексей.
— На органы их разделают, вот что! — перебил Марков. — Их же специально для этого похищают, внушают, что родители погибли, и в детдом отдают. А детдом нашей фирме принадлежит. Вот так-то, Леха! Так они там и сидят, ждут своей очереди... Боже, как же мне это надоело!
— А долго они там сидят? — спросил Алексей.
— Как минимум — год, — машинально ответил Марков. И спохватился: — Погоди, Леха? А тебе это зачем?
Алексей не ответил.
— Не суйся ты в это дерьмо, Леха, — сказал Марков. — Целей будешь.
На следующий день Алексей позвонил на работу и сказался больным. Ему нужно было решать, что делать дальше.
Теперь многое стало понятным. Охрана предприятий и бизнесменов, перевозка легальных грузов — все, что было всего лишь прикрытием основной деятельности «Легиона». А основной деятельностью были те самые контейнеры. В контейнерах, конечно, перевозились человеческие органы, предназначенные для пересадки.
Теперь Алексей знал многое о работе «Легиона»… может быть, даже слишком много. А с теми, кто знает слишком много, обычно случаются всякие неприятности.
Алексей вспомнил, что однажды двое его коллег пропали. На вопрос, куда они делись, начальник ответил, что они уехали в длительную командировку. Естественно, секретную. Это случилось до того, как Марков разъяснил Алексею, что задавать вопросы небезопасно.
Теперь Алексей опасался, как бы начальство не узнало о вчерашнем разговоре с Марковым. Если что случится, им обоим придется ехать в такую же «командировку».
И было еще кое-что. Алексей не желал участвовать в такой мерзости. Да, он прошел две войны. Да, ему уже приходилось убивать. Но одно дело — убить солдата, такого же, как ты сам. И совсем другое — везти на смерть ребенка, только потому, что на этой смерти кто-то нагреет руки.
Нужно было что-то делать.
Уволиться Алексей не мог. Если он сейчас подаст заявление, то его сразу же заподозрят: здесь всегда умели складывать два и два.
Алексей пришел к выводу, что нужно немедленно бежать.
Он решил ничего — или почти ничего — не брать. Все должно выглядеть так, словно он всего лишь вышел за сигаретами и вот-вот вернется. Но главное, что он не может не взять, это деньги со своего счета. Без денег — никуда.
Алексей не знал, сколько пройдет времени, прежде чем его начнут искать. Он сказался больным — значит, два-три дня ему гарантированы. Оставалось только надеяться, что банковский счет будут проверять в последнюю очередь.
Куда бежать — Алексей даже не рассуждал. Родной городок укроет его на первое время. А потом — кто знает? Страна большая, места в ней более чем достаточно.
Алексей быстро побросал в сумку самое необходимое и вышел из квартиры.
Через сутки он был уже в родном городе.
Здесь ничего не изменилось. Тот же старый, обшарпанный вокзал с единственной низкой платформой. Те же непристойные надписи на стенах. А за вокзалом — та же остановка единственного городского автобуса.
Алексей прошел через здание вокзала и оказался на проспекте Ленина. Если идти по проспекту прямо — можно было дойти до площади, где, как помнил Алексей, стояла гостиница.
«А если я встречу Вику?» — неожиданно подумал он.
Да ничего не случится. Скорее всего, она даже не узнает его. На душе заскребли кошки. Алексей напомнил себе, что той Вики больше нет. Есть другая женщина, которая уже шесть лет замужем за бизнесменом, и почти наверняка имеет ребенка. А может, и двух...
Алексей уже почти дошел до гостиницы, когда женский голос окликнул его:
— Простите, не подскажете, который час?
Алексей обернулся. И чуть не упал. Перед ним стояла Вика.
Она почти не изменилась. Ну, чуть пополнела. Но это не испортило ее красоты — скорее, наоборот.
— Леша... ты... вас не Алексеем зовут? — неуверенно произнесла она. — Это ты?
— Я, — ответил Алексей. Его голос оставался спокойным, но взгляд непроизвольно опустился к безымянному пальцу ее правой руки. К тому пальцу, где могло быть обручальное кольцо.
— Ты живой? — И Вика сделала то, чего Алексей ожидал меньше всего: она заплакала и бросилась ему на шею.
— Живой! Ты живой? — повторяла она сквозь слезы. Алексей машинально гладил ее по голове, думая, что никому на земле не дано понять женскую душу.
Наконец Вика отстранилась от него. Вытерла слезы. Несмело улыбнулась — как тогда, в парке, в день их знакомства.
— Так ты в самом деле живой?
— В самом деле, — подтвердил, видя ее состояние, Алексей. Вика снова бросилась ему на шею и принялась покрывать его лицо поцелуями.
— Лешенька! Милый мой? — шептала она. — Я ведь никогда не верила, что ты погиб! Даже когда письмо получила.
Алексей опешил. Какое еще письмо? Он открыл рот, собираясь спросить ее об этом, но Вика опередила его:
— Ты когда приехал? Только что? Ну, пойдем ко мне!
— Да я вообще-то в гостиницу собирался…
— Ну, вспомнил! Гостиницу уже три года как закрыли. Я тебе говорю, пойдем ко мне.
Странные чувства бушевали в душе Алексея, когда он переступил порог квартиры, в которой последний раз был... когда? Шесть лет назад? Черт побери, неужели прошло шесть лет?
Ему вспомнилось условие, поставленное Викиной матерью. Так или иначе, но она добилась своего. Зато теперь у Алексея было столько денег, что он мог жениться — ха-ха! — шестьдесят раз. Да, судьба иногда любит пошутить.
В голову некстати полезли анекдоты о муже, который возвращается из командировки и застает жену с другим мужчиной. Но Алексей загнал эти мысли подальше и прошел в комнату.
Здесь его ждало новое потрясение. На стене висела фотография в красно-черной рамке. С фотографии на Алексея смотрел парень в голубом десантном берете, с пронзительными глазами и решительным подбородком.
Это был он сам.
У Алексея подкосились ноги, он без сил рухнул в кресло и уронил голову на руки. «Да что же это творится-то. Господи?! — билось у него в голове. — Что за день сегодня такой?!.»
— Леша! — позвала Вика из кухни. — Идем чай пить!
Алексей прошел в кухню. На столе уже стояли две чашки, банка вишневого варенья, сахарница...
Он сел, но к чашке не притронулся. Взглянул на Вику. Она прочла в его глазах вопрос. Сцепив руки, опустила голову и начала рассказывать.
— Ты в Боснию уехал... Сначала все было нормально, а потом — раз — получаю какое-то странное письмо. Смотрю на конверт — и ничего не понимаю: адрес твой, боснийский, а почерк незнакомый. И имя. Виктор Мокроусов какой-то. Открываю, читаю... Мамочки? Пишет этот Виктор, что ты с одним парнем машину со снарядами сопровождал, а ее подбили. Машина, естественно, взорвалась. А люди — и тебя, и парня того, и шофера…
Алексей молчал. Вика вздохнула и продолжала:
— Я не поверила. Хотела к твоей тете пойти — мама не пускает. Говорит: не надо, ей и так сейчас плохо. Ну, потом я все-таки пошла — а уже поздно, она умерла...
— Погоди! — перебил Алексей. — От кого, ты говоришь, письмо было?
Вика пожала плечами:
— От Виктора Мокроусова какого-то. Он вроде твоим другом был...
— Вика! — выдохнул он. — Да у нас там ни одного Витьки не было! Ну, Сашка Мокроусов был — но мы с ним так близко не общались. Чушь это все, никто меня не убивал.
— Тогда почему ты не вернулся?
Алексей усмехнулся:
— А что мне тут было делать? Тетка умерла, ты замуж вышла...
У Вики округлились глаза:
— Я — замуж? С чего ты взял?
— А что я должен был думать?! — сказал Алексей, заводясь против собственной воли. — Я, как это твое письмо получил, вообще чуть не застрелился!
— Какое письмо?
— Вот это. — Алексей достал из заднего кармана изрядно потрепанный листок. Это было последнее письмо от Вики, где она сообщала о своем скором замужестве.
Вика, пробежав письмо глазами, покачала головой.
— Это не я писала.
— Не ты? Ты за кого меня держишь? Что я — твоего почерка не знаю?
— Это не мой почерк. Похож, да — но не мой. Это мамин почерк. — Вика взяла с подоконника обрывок бумаги и ручку. Набросала несколько фраз из письма. Алексей пригляделся повнимательнее. Да, почерки были схожие, почти одинаковые. Лишь буквы «Р» и «З» отличались.
Теперь Алексей все понял. Письмо было делом рук Натальи Михайловны. Наверняка она рассчитывала, что Алексей будет в шоке от этого письма и потому не заметит подлога.
— Может, мне уйти? — спросил Алексей. — А то Наталья Михайловна сейчас придет, и тут такое начнется...
— Ничего не начнется, — тягостно вздохнула Вика. — Мама умерла. Вернее — ее убили.
— Убили?!
— Три месяца назад. А дочь все равно похитили.
— Дочь?! Похитили?!
— Да, когда мама вела ее из детского садика.
— У тебя есть дочь?
— У нас. Я назвала ее Наташей. Ей пять лет.
— И ты молчала?!
— Я думала, ты погиб.
— Но где же она?
— Ее увезла серая «Газель». Кто-то из воспитанниц видел, как она стояла около садика, и когда мама с Наташей проходили мимо, из нее выскочили двое и… — Вика заплакала.
Успокоив Вику, Алексей вышел на улицу. На углу дома его внезапно окликнули.
Алексей обернулся и увидел Семена Герштейна, своего знакомого по «Легиону». Семен был одет в широкие джинсы и — несмотря на жару — в толстый, очень свободный шерстяной свитер.
— Леха, погоди, — сказал Семен, — разговор к тебе есть.
«Вот оно, — подумал Алексей. — Быстро работают, однако! Я же только сегодня приехал! Ну, ладно».
— Что за тема? — спросил он, стараясь говорить спокойно.
— Только не здесь, — ответил Семен. — Давай-ка где-нибудь подальше от лишних глаз.
Алексей решил разыграть непонимание.
— Ну, пойдем, — сказал он.
Семен внимательно посмотрел на него, стараясь понять, нет ли за словами Алексея какого-то иного смысла. Убедившись, что Алексей имеет в виду только то, что сказал, он кивнул, и они пошли прочь.
За углом Алексей замешкался, выбрасывая окурок, и Семен оказался на шаг впереди. И в этот момент Алексей сильно и точно ударил его в то место, где голова соединяется с шеей.
Семен упал, не успев даже понять, что произошло.
Алексей задрал его свитер. Увиденное не слишком удивило его: за ремнем джинсов Семена был пистолет с глушителем. Алексей вытащил оружие, передернул затвор. На асфальт со звоном упал патрон. Алексей присвистнул: пистолет был полностью готов к стрельбе.
Спрятав пистолет под футболку, Алексей подхватил Семена и, поддерживая его за пояс, потащил прочь. Две старушки, шедшие навстречу, подозрительно уставились на них.
— Эх, Вася, как же тебя разобрало! — укоризненно сказал Алексей. — Надо же было так надраться! Теперь Катька тебе устроит.
Решив, что ничего подозрительного не произошло, старушки потопали дальше.
Краем глаза Алексей отметил, что невдалеке стоит ничем непримечательная на вид серая «Газель».
Слава богу, совсем рядом был парк. Алексей втащил Семена за густые заросли желтой акации. Уложив на землю, связал ему руки его же ремнем. И стал ждать, когда Семен очнется.
Семен пришел в себя довольно быстро.
— Развяжи меня! — крикнул он. Алексей ткнул ему в щеку стволом пистолета:
— Лежи тихо, если жить хочешь!
Семен заговорил уже гораздо тише:
— Леха, чего ты хочешь?
— Для начала ответь мне на один вопрос: меня уже ищут?
— Да, — ответил Семен. — Я и приехал, чтобы…
Алексей усмехнулся:
— Вот только врать мне не надо!
— Чего ты как с цепи сорвался, в самом деле? — сказал Семен. — Мне сказали, чтоб я с тобой поговорил…
— Пистолет для этого дали?
Семен не ответил. Алексей вытряхнул из пачки две сигареты, одну вставил в губы Семену, вторую закурил сам. Что-то не давало ему покоя.
Но правду говорят, что те, кто воевал, обладают каким-то звериным чутьем. И это чутье подсказало Алексею ответ.
— «Газель», которая во дворе стоит, не твоя? — спросил он с наигранным спокойствием.
— Моя, — ответил Семен. — А что?
Алексей наклонил голову. Потер лоб. Черт, неужели все так просто?..
— Так, Сема, — сказал он, — давай попробуем договориться. Сейчас я тебе задам вопрос. Если ты соврешь или не ответишь — я звоню нашим и анонимно сообщаю: так и так, Сема Герштейн предупредил Леху Иванова, и Леха смылся. А если ты ответишь честно — я тебя развязываю, и мы друг друга не знаем. Годится?
Семен кивнул.
— Вот и отлично. А теперь слушай: здесь три месяца назад пропала одна девочка. Ты об этом что-нибудь знаешь?
— Я? — удивился Семен. — С чего ты взял?
Алексей больно ткнул его стволом под ребра:
— Тихо, тихо, парень, что ж ты так орешь? Сейчас сюда люди сбегутся, а тогда— извини, придется мне наш договор нарушить. Ну?
Семен вздохнул, облизал пересохшие губы.
— Да, моя работа, — наконец сказал он.
— Ясно, — кивнул Алексей.
— Мне приказали…
— Понятно. А куда ты ее увез?
Впервые за время разговора Семен посмотрел Алексею в глаза:
— Леха, неужели ты не понимаешь, что тебе этого никогда не простят?
— Это тебя пусть не волнует, — отрезал Алексей. — Я тебе задал вопрос — будь любезен, отвечай. Куда ты ее увез? В Уинское?
Семен кивнул. И тут в лице Алексея что-то изменилось. Семен закричал:
— Ты же обещал! Пойми, мне приказали — все равно, кого... Леха, ты обещал!
Алексей наставил пистолет и нажал спуск.
Вика спала, но при звуке его шагов сразу же подняла голову.
— Ты куда ходил?
— Да так, кое-что выяснял... — Он замолчал, вспомнив, что говорил Марков. Похищенных детей держат в детском доме около года, потом продают на органы. Значит, еще есть шанс спасти Наташу. Но это — если не медлить...
— Леша, по-моему, ты что-то скрываешь, — сказала Вика с обычной женской проницательностью. — Что-то важное.
Алексей сказал через паузу:
— Наташа жива. Ее похитили, но она жива.
У Вики расширились глаза:
— Что? Откуда ты знаешь?
— Просто знаю. И я ее оттуда вытащу.
Вика заплакала.
— Лешенька! Милый!
Алексей не стал говорить, что через несколько месяцев Наташи уже может не быть в живых. Вместо этого он сказал:
— Я ее вытащу, клянусь. А я словами никогда не бросался.
— Леха? — раздался в трубке голос Ивана Маркова. — Ты куда пропал? Из-за тебя всех на уши поставили!
— Тихо, Иван, не пыли, — перебил его Алексей. — Мне твоя помощь нужна.
— Ты где?
— Я в Москве.
— Так чего ж ты…
— Давай встретимся в парке Горького, возле дракона, — сказал Алексей. — Желательно, чтоб «хвоста» за тобой не было.
Марков взъярился:
— Леха, ты что — совсем?! В шпионов поиграть захотелось?
— Иван, очень надо. Понимаешь? Очень. Я тебе при встрече все объясню. Когда ты сможешь?
— Давай через час, — ответил Марков и повесил трубку.
Через час Алексей подошел к воротам парка имени Горького. Заплатив два рубля за вход, он прошел под аркой и направился гуда, где возвышалась трехметровая фигура дракона.
Марков уже ждал его там.
— Иван, ты уверен, что тебя никто не «пишет»? — спросил Алексей, когда они поздоровались.
Марков покачал головой:
— Обижаешь, старик. Так что тебе нужно?
Алексей в двух словах объяснил, что ему нужно. И добавил:
— Только не спрашивай, зачем. Я тебе потом все объясню... если жив останусь. Когда ты сможешь сделать?
Марков пожал плечами:
— Ну, не знаю. Завтра тебя устроит?
Алексей поморщился:
— А побыстрее нельзя? Очень срочно, понимаешь? Если что — я добавлю ему.
Марков подумал.
— Хорошо. Подходи к восьми вечера сюда же.
Они распрощались, и Марков пошел к выходу. А Алексей направился к телефону-автомату. Ему нужно было сделать еще один звонок.
— Да-а, Леха, — покачал головой Стас Владимиров. — Слов нет, одни буквы.
Они сидели в баре с громким названием «Корсар». Из колонок ревел Михаил Круг, в воздухе висел аппетитный запах жареных сосисок.
Вернувшись из Боснии, Стас смог закончить журфак и устроился работать на телевидение. Он был одним из тех, кто делал на НТВ передачу «Криминальная Россия», поэтому Алексей и обратился к нему.
— Ну, в принципе, я на эту твою контору давно копаю, — продолжил Стас.
— А ты про эти дела знал, когда мне предлагал?
— Нет. Только потом информация стала просачиваться — на то она и информация. — Стас усмехнулся. — А толку-то от всего этого, без доказательств?
— Ничего, — сказал Алексей. — Если все пройдет как надо — я тебе и информацию привезу, и живого свидетеля. На сенсацию тебе хватит.
Они допили пиво и разошлись.
Тем же вечером Алексей покидал Москву. В его кармане лежал паспорт на имя Богдана Петровича Нечитайло, уроженца Харькова, и свидетельство о рождении пятилетней Наташи Нечитайло. Эти документы достал Марков.
В Перми на вокзале Алексей первым делом подошел к табло с надписью: «РАСПИСАНИЕ ДВИЖЕНИЯ ПРИГОРОДНЫХ ПОЕЗДОВ».
Первая электричка до Уинского отправлялась через четыре часа.
Алексей улыбнулся. У него было время перекусить и сделать еще одно дело.
Двумя часами позже продавщица «Детского мира» увидела самого раннего покупателя — высокого широкоплечего мужчину. На нем были темные очки и кепка с длинным козырьком, и его лицо трудно было разглядеть.
— Мне, пожалуйста, вон то платье, розовое, — сказал Алексей.
— Какой размер? — спросила продавщица.
— Не помню, — ответил Алексей. Он не знал, какой размер нужен Наташе.
— А сколько лет девочке?
— Пять.
— Что-нибудь еще?
— Еще вон те шорты, джинсовые, и вон ту футболку.
Заворачивая покупки, продавщица вдруг задумалась. Этот покупатель вызвал у нее подозрение.
Продавщица подумала, не позвонить ли в милицию, и решила этого не делать. Мужик же всего лишь одежду покупал, не автомат же, в самом деле.
Не стоит его трогать.
Алексей ушел. А вскоре нагрянули новые покупатели, и продавщица забыла о нем.
Алексея надежно скрывали заросли желтой акации.
Сквозь просвет в кустах он видел металлическую ограду. Камер слежения на ней не было, охранных вышек тоже не наблюдалось. Зато через каждые десять-пятнадцать метров висели таблички с грозным предупреждением: «ВЫСОКОЕ НАПРЯЖЕНИЕ! НЕ ВЛЕЗАЙ — УБЬЕТ!»
Можно проигнорировать эти надписи и влезть на ограду. Кончится тем, что охранники подберут его обгорелый труп, как подбирают трупы животных, которых никто и никогда не учил читать. Но кто от этого выиграет?
Вариант второй. Можно попытаться предложить охранникам взятку — денег у Алексея было вполне достаточно. Нет, этот номер наверняка не пройдет. Здешние охранники — не постовые, готовые за полсотни долларов танцевать перед тобой на задних лапках. Алексея наверняка застрелят раньше, чем он достанет деньги.
«Думай! — приказал себе Алексей. — Соображай! Должна же тут быть какая-то зацепка!»
Алексей еще раз осмотрел ограду. И увидел, что над ней протянуты тонкие, не толще гитарных струн, провода. Алексей понял, что это сигнализация, и усмехнулся: «Тоже мне, агенты национальной безопасности! Небось по уши в компьютерах сидят, а нормальную сигнализацию поставить не могут! И кстати, зачем вам сигнализация, если забор под током? Ладно, ребята, мне это только на руку».
Он сломал с дерева ветку и бросил на провода. Затем снова залег в кустах.
Через минуту появился охранник.
— Кто здесь? — крикнул он.
Алексей осторожно поднял голову.
Охранник выругался, увидев ветку, и потянулся за ней, чтоб убрать ее. Алексей достал пистолет. Он никогда не был снайпером, но знал, что слишком долго целиться нельзя. Кроме того, он знал, что может сделать только один выстрел.
Он нажал на курок в тот миг, когда охранник снял ветку с проводов.
Выстрел оказался удачным. Охранник наверняка не успел даже понять, что произошло.
Алексей хотел было провернуть тот же фокус во второй раз (он помнил, что на КПП сидят двое), но, взглянув на охранника, изменил решение.
Этот охранник почти не уступал ему ростом и телосложением.
Алексей переоделся в его форму.
Напарник убитого сидел за столом, увлеченно разгадывая кроссворд. При появлении Алексея он даже не поднял головы. «Неосторожно с твоей стороны, парень», — подумал Алексей. Он поставил сумку на пол и подошел к охраннику почти вплотную.
— Слышь, Серега, — сказал тот, не оборачиваясь, — слово из шести букв. Противоестественное положение вещей, нелепая ситуация.
— Абсурд, — тихо ответил Алексей.
— Спасибо.
Охранник начал вписывать слово в клетки, но не успел: резкий, сильный удар отключил сознание.
Путь теперь был свободен.
Алексей уложил охранника на кровать и прикрыл его лицо кепкой. Со стороны все выглядело совсем спокойно: одного охранника разморило, а второй вышел на обход территории.
Алексей через окно оглядел. Там не было почти ни души. Только двое парней в синих спецовках выгружали из кузова «ЗИЛа» какие-то фляги.
Алексей быстро пересек двор и вошел в здание детдома.
В просторном вестибюле сидел за огромным столом еще один охранник. Перед ним стоял стакан чая и тарелка с бутербродами. Что-то в его лице казалось Алексею знакомым.
Увидев Алексея, охранник отодвинул тарелку и спросил:
— Кто такой? Чего тебе надо?
— Я из Москвы. Мне тут ребенка одного нужно забрать.
— Документы! — Охранник требовательно протянул руку.
Алексей обезоруживающе улыбнулся:
— Братан, да я мухой туда и назад! Заберу — и все, и ты меня больше не увидишь.
— Ты чего мне баки тут забиваешь?! Давай документы, или очисти помещение!
— Погоди, братан, не бузи. У вас сейчас что, обед?
— Не твое дело, что у нас сейчас! Давай, очистил помещение!
— Ну, ты запарил, — покачал головой Алексей. — Ладно, штуки «зеленых» хватит?
Охранник двинулся к нему и внезапно остановился. Его глаза удивленно расширились.
— Леха? Леха Иванов? Ты?!
Рука Алексея, уже потянувшаяся к пистолету, расслабилась.
— Родька! — крикнул он. — Родька, черт побери! Это же ты, бродяга!
Это был Родион Гребоножко — парень, с которым Алексей дружил еще в Афгане.
Они вышли во двор.
— Я уже бежать решил, — рассказывал Родион. — Просто так, сам знаешь, отсюда не отпустят.
— И куда теперь думаешь?
Родион пожал плечами:
— Пока к матери, в Питер. А дальше видно будет. А ты-то чего здесь потерял?
Алексей вкратце рассказал, что привело его сюда.
— Вот такие пироги, Родя, — добавил он. — Дочка, родная дочка…
— Да-а, Леха, заварил ты кашу, слов нет. И что думаешь делать?
— А кто у вас тут бумажными делами заведует? Наверняка же учет ведется — кого приняли, кого продали...
— Есть такое. Надо в канцелярию идти, к Бояркиной Валентине Петровне. У нее в компьютере все данные. Только предупреждаю — она слишком принципиальная.
Алексей рассмеялся:
— Да моих бабок хватит на три таких тетки.
Родион покачал головой:
— Дохлый номер. К ней с бабками лучше не соваться.
— Это смотря сколько дать.
— Ну, попробуй. Бог в помощь, как говорится. Это по коридору направо.
Они вернулись в вестибюль.
— Слышь, Родька, — вдруг спросил Алексей, — а как у нее насчет «насекомых»?
— Каких насекомых? — не понял Родион.
— Ну, в смысле, «жучков» разных.
— Насчет этого не волнуйся. «Жучки» там только те, что я поставил.
— Ты? Зачем?
Но Родион уже не слушал:
— Потом, Леха, все потом!
Алексей махнул ему рукой и свернул в коридор, но вдруг остановился. Навстречу ему, держась за руки, шли дети лет трех. Головы мальчиков были одинаково подстрижены «ежиком», у девочек волосы едва прикрывали уши. Мальчики были одеты в одинаковые серые курточки и брюки, девочки — в такие же серые платьица. Почти бесшумно дети потянулись к лестнице. Не было слышно ни возгласов, ни смеха, ни веселой возни. Словно не дети это, а старички в доме престарелых... или зеки.
Детей сопровождала мрачная женщина в черной юбке и черном жакете. Она зорко следила за малышами, изредка злобно покрикивая:
— Вася, возьми Лилю за руку! Тарас, не верти головой, ты не на прогулке! Эй, там, впереди — держать строй!
«Видать, круто их тут давят», — подумал Алексей и пошел дальше, читая таблички на дверях.
Он миновал «Столовую», «Кинозал», «Туалет» и наконец увидел то, что искал. На табличке было написано: «КАНЦЕЛЯРИЯ. БОЯРКИНА В. П.»
— То, что надо, — пробормотал Алексей себе под нос и толкнул дверь.
Пухлогубая брюнетка с крашеными волосами за столом сидела и что-то печатала на компьютере. При появлении Алексея подняла голову.
— Вы кто такой? — резко спросила она. — Что вам здесь нужно?
— Я... я из Москвы, — ответил Алексей, закрывая дверь. Щелкнул английский замок. — Мне нужно забрать одного ребенка.
Сказав это, Алексей чуть не рассмеялся. Потому что, по большому счету, он не соврал.
— А почему вы один? — спросила торговка детишками. — Где документы? И почему вы дверь заперли?
— Так надо. — Алексей достал пистолет и толкнул женщину обратно в кресло. — Вы не волнуйтесь. Я этой штукой не хочу пользоваться, но не надо меня вынуждать. Предупреждаю, мне терять нечего, если что: первая пуля ваша…
Женщина сжалась.
— Что вам нужно? — снова спросила она, на этот раз громче.
— Тихо, сволочь продажная! — прикрикнул на нее Алексей. — Повторяю: мне нужно забрать одну девочку. Ее привезли сюда где-то в марте или апреле.
Валентина Петровна смолкла.
— Вот так-то лучше. А теперь давайте попробуем договориться по-человечески. — Он достал из сумки увесистую пачку денег. — Здесь две тысячи долларов. Вы отдаете мне ребенка — и деньги ваши.
Женщина покачала головой, в ее глазах блеснула откровенная ненависть. Алексей усмехнулся:
— Ах да, я понимаю, вас такой мелочью не удивишь. — Он прибавил к первой пачке еще две. — Вот вам шесть тысяч. Что, неужели опять мало?
— Меня не купишь! — презрительно бросила Бояркина.
Алексею смертельно хотелось курить, но он видел в углу детекторы дыма, которые тут же поднимут вой. Он шумно вздохнул и положил на стол еще две пачки.
— Десять тысяч. — Подумайте: десять тысяч долларов за одного единственного ребенка? Соглашайтесь!
Женщина подалась вперед всем телом, но не успела дотянутся до кнопки вызова охраны: выстрел опередил ее.
Алексей брезгливо отодвинул кресло в сторону и всмотрелся в экран компьютера.
Файл с названием «Поступления» был в правом нижнем углу. Алексей дважды щелкнул его «мышкой». На экране появился логотип «Ворда», почти сразу же сменившийся серым полем. Но радость быстро сменилась разочарованием. На сером поле появилась надпись: «Для открытия файла необходимо ввести пароль».
Алексей выругался и выключил компьютер. Нужно было придумывать что-то другое.
Под столом стояло металлическое ведро. Алексей бросил туда пластиковый стакан для карандашей, пластмассовые ручки, принтер и все бумаги, какие нашел на столе. Затем скрутил из одного листа фитиль, поджег и сунул в ведро.
Вскоре по кабинету поползли клубы едкого черного дыма. «Ничего, ничего, — думал Алексей, уходя по коридору. — Пластмасса долго горит, коптит и хорошо пахнет. Хватит, чтобы весь этот скорпионник переполошился. А дверь тут хорошая, просто так, на шару, не вынесешь».
Он уже почти дошел до вестибюля, когда где-то за спиной раздался вой сирены. Детекторы дыма наконец сработали.
— Ну, что там? — спросил Родион.
— А, — махнул рукой Алексей, — дохлый номер. Надо что-то другое выкручивать.
Снова взвыла сирена, на этот раз громче. Из всех дверей стали выскакивать перепуганные женщины — нянечки и воспитательницы, как понял Алексей.
— Что случилось? Пожар? Где? Горим? — закричали они на разные голоса.
Открылась дверь с табличкой «Директор», и в вестибюль выскочил высокий лысеющий мужчина средних лет.
— Прекратите панику! — закричал он. — Действуем строго по инструкции! Выводите детей на улицу!
— Юрий Саныч, так тихий час же? — пискнула девушка в белом халате. — Мы их уже спать уложили!
— Ну так будите!
Алексей повернулся к Родиону.
— Ты бежать хотел? Ну так другого случая не будет, бежим вместе! Но сначала надо дочку найти.
Родион кивнул, и они побежали к лестнице.
На втором этаже они оказались в длинном коридоре со множеством дверей. Некоторые двери были открыты, и оттуда выбегали испуганные дети. Отовсюду слышался громкий крик и плач.
Алексей схватил за рукав пробегавшего мимо мальчишку лет двенадцати:
— Где тут девочки пятилетние?
— Что? — переспросил мальчик, видимо, не расслышав из-за воя сирены.
— Я говорю: девочки пятилетние где находятся? В какой комнате?
— На третьем этаже... в триста пятнадцатой, — сообразил наконец мальчик. — А что горит?
— Там, внизу. — Алексей махнул рукой и снова побежал к лестнице. Родион устремился за ним.
Дверь триста пятнадцатой комнаты была открыта. Заглянув туда, Алексей действительно увидел девочек лет пяти-шести. Одни из них сидели на узких железных койках, другие лежали, натянув одеяла до самых глаз. Некоторые выглядывали в коридор.
При появлении Алексея с Родионом все стихли. И вдруг...
— Папа! Папа! — закричали девочки со всех сторон и бросились к Алексею. — Папа!
Девочки бросились к первому же незнакомому мужчине, и каждая надеялась, что это именно ее отец. У Родиона сердце сжалось от этой картины: они хватали Алексея за руки, за ноги и кричали:
— Папа! Папочка! Папа!..
— Да тихо вы! — гаркнул Алексей, приходя наконец в себя. — Я не могу быть папой вам сразу всем, вы же не сестры? — добавил он, когда девочки смолкли.
— Правильно! — подхватил Родион, уловив блеснувшую в словах друга идею. — Он папа только одной из вас! Как ее зовут? — спросил он, повернувшись к Алексею.
— Наташа? — крикнул Алексей. — Наташа Томилина? Есть такая?
Вика говорила, что так и не вышла замуж, а потому Алексей не сомневался, что она дала дочке свою фамилию.
Одна из девочек — рыженькая, с зелеными глазами — бросилась к Алексею.
— Папа! — кричала она, захлебываясь от слез. — Папочка!
— Есть! — обрадовано крикнул Алексей. — Вон какая рыжая — вся в мать! И глаза такие же! Наташа, где твое платье?
— А я знала, что ты ко мне приедешь, — улыбнулась Наташа сквозь слезы. — Платье вон там, на стуле. А ты меня заберешь отсюда?
Алексей хотел подойти и взять платье, но девочка схватила его за ногу — крепко, как приросла.
— Родька, возьми ее одежду! — крикнул Алексей и бросился из комнаты.
В дверях он столкнулся с тем самым мальчиком, которого пару минут назад остановил в коридоре. Мальчик влетел в комнату, как ветер, что-то крикнул девочкам. Те стали торопливо одеваться. Мальчик бросился помогать сразу нескольким из них, остальные звали его со всех сторон.
— Вася! Вася, помоги! Мне! Вася, а к Наташе папа приехал!
А потом вслед убегающим мужчинам донеслось нечто совсем уж абсурдное:
— А это что — война?
На первом этаже почти ничего не изменилось. Дверь канцелярии была по-прежнему закрыта, и из-под нее валил черный дым с отвратительным запахом. У двери стояли директор и какой-то парень в синей спецовке, что-то горячо обсуждающие. Рядом — несколько охранников с огнетушителями наготове. «Похоже, там что-то всерьез загорелось», — подумал Алексей, и они выбежали во двор.
У распахнутых ворот царил бардак. Кругом толпились люди, отовсюду слышался детский плач, ругань воспитателей и охраны. И все так же, не умолкая ни на секунду, завывала сирена.
Алексей подбежал к грузовику, из которого недавно выгружали фляги. Кабина оказалась незапертой, и в гнезде зажигания торчал ключ. Алексей втолкнул на сиденье Наташу, сам сел за руль. Родион забрался с другой стороны. Алексей повернул ключ. Стартер взвизгнул, но машина не завелась. Алексей вдавил в пол педаль газа — безрезультатно. На этот раз мотор даже не чихнул.
— Эй, кто там? — раздался окрик. — А ну выметайся с машины!
Алексей увидел парня в синей спецовке, выскочившего из здания, как чертик из коробки. Алексей приказал Наташе: «Закрой глаза! Ложись! Так надо», — и снова крутнул стартер. Тем временем парень рванул дверцу кабины:
— Я кому сказал — выметайся!
— Не видишь — девчонке плохо, — обернулся к нему Алексей, — угорела! Валентина Петровна сказала — срочно в больницу... Слышь, как тебя звать? — неожиданно спросил он.
— Николай, — ответил парень, переводя ошарашенный взгляд то на Родиона, то на Наташу.
— Во, точно! Валентина Петровна так и сказала: возьми, говорит, у Коли машину и рви в больницу! — Алексей повернулся к Родиону и грозно крикнул: — А ну, проверь, она дышит еще?
— Так ведь Валентина Петровна… — начал было Николай. И осекся, увидев, как Родион испуганно наклонился к девочке.
— Она же умрет сейчас! — закричал Алексей на Николая. — Как твою рухлядь заводить? С тебя шкуру сдерут!
У Николая пропали все сомнения: если девочку сопровождают охранники — значит…
— Погоди, тут не так надо, — сказал он. — Ты не резко дави, спокойнее.
Алексей нажал на педаль плавно. Машина тотчас завелась.
— Спасибо! — крикнул, перекрывая шум мотора, Алексей. — Можно сказать, жизнь человеку спас! — И машина выкатилась на дорогу.
Какое-то время они молчали. Родион закурил. Наташа закашлялась, и Родион поспешно загасил сигарету.
— Родька, ты где живешь? — спросил Алексей.
— В Перми. А что?
— Я тебя до города подкину. Ты идешь домой, берешь все, что требуется, и — сразу же ходу. Кстати, где тут дорога на Пермь?
— Еще километров десять — и выберемся, — ответил Родион. — Только вот машину сменить бы надо.
— Ясно, — ответил Алексей, и снова воцарилось молчание.
— Я ведь не просто так, не на шару соскочить решил, — заговорил Родион. — Ты думаешь, зря я «жучки» ставил? Я тут уже восемь лет работаю, из них шесть — компромат собираю. Аудио, видеозаписи, информация с компьютеров...
— Погоди, как это — из компьютеров? Ты что, еще и хакером на досуге заделался?
Родион усмехнулся:
— Они себе сделали локальную сеть и думают, что всех провели. А на самом деле вся их защита— дребедень, легавый волка не возьмет.
— Ну и толку от твоего компромата? — спросил Алексей. — А если б тебя накрыли?
Родион посмотрел на него с недоумением:
— Ты думаешь, я такой дурак? Я на все копию делал, и эту копию надежному человеку отсылал. А что знают двое, знает и свинья.
— Так, так, — произнес Алексей. — Вас, значит, двое. А я, по-твоему, кто? Спасибо, Родя!
Они рассмеялись. За компанию, хоть ничего не поняла, засмеялась и Наташа.
— А что за человек-то? — спросил Алексей.
— Журналист, на НТВ работает.
— Не Владимиров?
Родион вздрогнул:
— Откуда знаешь?!
Алексей пожал плечами:
— Что знают двое... Я, кстати, тоже с ним договорился. Думал, надо будет Наташу к нему везти, чтоб шум поднять.
— Это ни к чему, шум и так поднимется. Я об этом позабочусь. А вам светиться лишний раз ни к чему.
Алексей кивнул.
— Вот тут тормозни, — сказал Родион. — За поворотом — шоссе.
— Ну, посидите тут, а я пойду голосну, — сказал Алексей, остановив, машину. — Мотор я на всякий случай не выключу...
— Папа, я хочу с тобой! — вдруг заплакала Наташа. — Возьми меня с собой!
Алексей принялся ее уговаривать:
— Да я сейчас вернусь! Вот только машину другую остановлю, и мы дальше поедем. А ты посидишь пока с дядей Родей. Он мой друг, мы с ним вместе на войне были!
— А если тебя убьют? Мою маму уже убили!
Алексей вздрогнул.
— Кто тебе это сказал?
— Тот дядя, который меня сюда привез. Он сказал, что маму бандиты убили, и мне надо будет в детдоме жить. А мама мне говорила, что тебя на войне убили. А я всегда знала, что ты жив! Папа, не бросай меня!
Алексей обнял девочку, прижался небритой щекой к ее шелковистым волосам и прошептал:
— Не бойся, Наташенька, я тебя никогда не брошу.
Это прозвучало как клятва.
Родион с удивлением наблюдал за этой сценой. Он помнил, что Алексей никогда не страдал лишней сентиментальностью, скорее — напротив. Неужели он может быть таким нежным?
— Слушай меня, Наташа! — Алексей внезапно отстранился от девочки, посмотрел ей прямо в глаза. — Ты хочешь остаться со мной? Тогда ты должна меня слушаться! Сейчас нам нужна другая машина.
— Зачем?
— Потому что... потому что меня могут убить, а тебя отправить обратно в детдом! Хочешь опять туда?
— Нет! — вскрикнула девочка. Одна мысль о детдоме приводила ее в ужас.
— Тогда сиди и жди меня.
Алексей вылез из машины и пошел к шоссе. Родион откинулся назад и закрыл глаза.
— Папа едет! Папа едет! — радостно закричала Наташа.
Рядом с грузовиком остановился «уазик». Из него вышел Алексей и какой-то солдат. Алексей вытащил из сумки пачку долларов, протянул ее солдату. Тот спрятал деньги в сапог, отдал Алексею свой ремень.
Алексей, весело переговариваясь с солдатом, связал ему руки.
— Напали, забрали машину, — сказал Родион, захлопывая дверцу.
— Точно! — весело отозвался Алексей.
К ним подошла Наташа.
— Папа, мы поедем?
— Сейчас… — Он достал из сумки шорты и футболку, протянул ей. — Переоденься.
Сам он снял форму и переоделся в спортивный костюм.
— Вот что, Леха, — вдруг сказал Родион. — Я до дома на электричке доберусь, а ты давай на машине, так вам проще. Будут проблемы — приезжай ко мне в Питер. Адрес дать?
— Да у меня где-то есть.
Подошла, переодевшись, Наташа.
— Папа, я готова.
Алексей поправил на ней футболку, затем снова обернулся к Родиону:
— Ну, бывай, бача! Даст Бог, еще свидимся.
— Бывай, братан. Удачи тебе!
Друзья обнялись.
Алексей с Наташей сели в «уазик». Мотор взревел, и машина рванула с места. Родион проводил их взглядом, потом закурил и пошел по направлению к станции.
Алексей с Наташей стояли на перроне, ожидая поезда. Сначала Алексей решил добираться до дома на перекладных, но потом, передумав, взял два билета в СВ. Ему хотелось, чтобы Наташа добралась домой со всеми удобствами, как маленькая принцесса.
Алексей понимал, что его, возможно, уже ищут. Но в детдоме он появился в форме, и большинство людей запомнили только это. Причем наверняка приняли за одного из охранников.
Подошел поезд. Алексей показал проводнице билеты и документы, и они с Наташей вошли в вагон.
— Папа, — спросила Наташа, — а куда мы едем?
До этого момента никаких вопросов у нее не возникало: если они куда-то едут — значит, так и надо. Лишь бы подальше от детдома.
Алексей решил выложить всю правду — откладывать или умалчивать было бессмысленно.
— Мы едем домой, Наташа, — сказал он, посадив ее на коленки. — Тот человек тебя обманул, твоя мама жива.
Наташа посмотрела на него широко раскрытыми глазами:
— Правда?
— Правда. Твою маму никто не убивал.
Девочка расцвела в улыбке, так похожей на улыбку Вики. Но улыбка внезапно погасла, как гаснет свеча под дождем.
— Ты что? — встревожился Алексей.
— Папа, а вдруг он снова придет?
— Кто?
— Ну, тот человек. Он опять меня заберет?
Алексей вспомнил Семена Герштейна. «Отзабирался». Вслух же сказал:
— Нет, тот человек больше не придет, обещаю.
Наташа радостно улыбнулась и вдруг опять стала грустной.
— Папа, а ты почему с нами не жил?
Алексей задумался, понятия не имея, что ответить. Как сказать маленькой девочке, что во всем виновата ее бабушка? Как рассказать о долларовом условии, об остальном?
— Знаешь, Наташа... тогда мы все страшно ошиблись, — сказал он наконец. — Мама думала, что я погиб, а я… а мне пришлось уехать в Москву. Я ведь даже не знал, что ты родилась.
— А ты от нас больше не уедешь?
— Нет, — ответил Алексей. — Больше не уеду…
Когда Наташа заснула, Алексей бережно уложил ее на диван и вышел в тамбур.
«И тем не менее, — думал он, закуривая, — кто же все-таки во всем этом виноват? И сколько в этом моей вины?»
Но, может быть, все к лучшему. Если бы Алексей и Вика были вместе, то Наташу все равно бы похитили — а он бы в таком случае понятия не имел, где ее искать. И неизвестно, что с ней тогда было бы.
Алексей мотнул головой, решив больше не думать об этом. Самое главное — Наташа жива и здорова, с ним тоже все в порядке, и они возвращаются домой.
Алексей затушил окурок и вернулся в купе.
— Мама! Мама! — вскрикнула во сне Наташа. Алексей наклонился к ней:
— Что? Что с тобой, маленькая?
Наташа не ответила, но ее дыхание вновь стало ровным и глубоким. «Намучилась, бедняжка, — с нежностью подумал Алексей. — День у нее был... веселый, прямо скажем. Да и у меня тоже. Одно только утешает — этот день, кажется, закончился».
Он взглянул на свои часы со светящимися стрелками. Половина второго. Через двадцать минут они будут дома.
Он наклонился и прикоснулся к плечу девочки:
— Наташа! Наташенька, вставай! Дома выспишься.
Наташа открыла глаза, откинула простыню:
— Что, уже приехали?
— Почти приехали, — ответил Алексей. — Давай-ка одевайся.
Она потянулась к своим шортам, но Алексей остановил ее:
— Нет, подожди.
Он достал из сумки розовое платье, купленное сегодня утром в Перми. Сегодня утром… а кажется, что прошло уже десять лет.
— Нравится? — спросил он.
Наташа кивнула. Алексей улыбнулся:
— Ну, одевайся, а я пока сдам постель.
Старый двухэтажный дом был погружен во тьму. Лишь одно окно ярко светилось — окно Викиной кухни. Алексей видел ее силуэт. Вика сидела за столом, опустив голову на руки.
Возле квартиры Алексей с трудом проглотил комок в горле и нажал на звонок.
За дверью послышались шаги и голос Вики:
— Кто там?
В ее голосе звучал страх. Алексей откашлялся и ответил:
— Вика, открой. Это мы.
Дверь открылась. В прихожей вспыхнул свет.
— Господи! — всхлипнула Вика. — Наташенька! Доченька моя! — кинулась она к ребенку. Губы дрогнули, на глазах показались слезы.
За окном бушевала метель. Алексей, укутавшись в одеяло, смотрел телевизор.
По НТВ передавали очередной выпуск «Криминальной России». С некоторых пор Алексей стал внимательно следить за этой передачей.
На этот раз речь шла о банде торговцев человеческими органами для пересадки. Центр этой торговли располагался в Москве, прикрываясь вывеской солидного охранного агентства. Кроме того, с делом было связано руководство некоего детского дома в Пермской области.
По словам диктора, один из членов банды оказался недоволен гонораром. Он приехал в детдом и убил трех человек, среди которых были важные фигуранты. Это дало следствию первую и самую решительную зацепку...
Началась реклама, и Алексей переключил на другой канал. Подошла Вика, осторожно спросила:
— А на самом деле было не так?
— А кто его знает, — ответил Алексей. — Все дело в том, с какой стороны на это смотреть.