Пришёл ко мне на Красную горку. Сижу вечером - вдруг звонок в дверь:
- Доброго времени суток! Я ваш новый сосед, Петрович.
- Здравствуйте. Случилось что?
- Нет, просто скучно одному, дай, думаю, пойду... Можно?
- Заходите.
Сели с ним. Петрович чистенький такой. Как из бани - омытый... И глаза чистые, голубенькие.
- Настроение какое-то, будто на своих поминках сижу. Вроде и радостно: сейчас выпью, покушаю... И в то же время грустно как-то, я бы сказал, тоскливо. Да и непонятно всё. Ведь я не пью. А теперь, если умер, так и не ем.
Сидим.
- Я вам расскажу притчу собственной выделки. Ехали два водовоза. Один всё время останавливался по дороге - то одному нальёт воды, то другому. Приехал, открыли бочку - а она пустая, всё выпили жаждущие, пока вёз водовоз... Ну, побили его за это, конечно. Второй водовоз никому воды не давал и привёз бочку в целости и сохранности. Открыли - а пить нельзя: испортилась вода, протухла... И этого побили. Вопрос: как жить?
Петрович смотрит мне в глаза.
- Ну, я думаю... думаю, смысл в том, что не водовоз важен, а вода.
- А жаждущие? Они не важны?
- Жаждущие в этой задаче - они как переменные. А постоянная одна: вода.
- А вы в покемонов не играете?
- Я - нет.
- Игра Pokemon Go - это довольно точное отображение окружающей действительности как сочетания реальности и добавленных элементов. Причём, если в игре эти добавленные действительно внешние, никак с реальностью не связанные, покемон даже высокое имя эпифеномена не заслужил, то в жизни бывает, что и не поймёшь сразу: где реальное, а где добавленное. И всё это в сознании бытует на одинаковых правах, так сказать. Вот сознание наше, вот оно, может, как раз эпифеномен.
- Вы философ.
- Какой я философ... А ещё, знаете? Вам не кажется странным, что наше сознание некритически воспринимает всё, то есть всё вообще? Покемоны эти... Нет, чтобы сразу сказать, на пороге: геть видселя, вы ненастоящие... И знаете что?
- Что?
- Это не наше сознание, - зашептал Петрович, - это просто вместилище, вроде жёсткого диска большой ёмкости, - внешнего, понимаете? - а на него пишутся сознания всех объектов окружающего мира, и хранятся...
Я не знал, что и думать. Сидит некто за столом и шепчет. Всё происходящее начинало казаться мне каким-то сном.
- А во сне под общим наркозом информация снимается, потому и сны такие странные, как же им не быть странными, если целые куски были изъяты, понимаете, - безвозвратно изъяты?
Рубашка беленькая, глазки голубенькие.
- Скажите, а вы...
- Понял вас! Нет. А вы?
- Тоже.
Петрович протянул мне слабую, тонкую, женственную какую-то длань. Я тоже протянул свою. Мы поручкались.
- Мёртвые могут говорить через нас, - приободрился Петрович. - Сами не могут, лишены телесности. Если мы предоставим им свои органы речи, например, когда молимся за усопших и таким образом вступаем в контакт с тем миром, они и говорят нашими устами, и смотрят, и даже ходят... А вы знаете, что такое ковчег?
- Ковчег? Это корабль. Ноев ковчег. Ещё, по-моему, был ковчег завета.
- Ковчег - это гроб. А гроб - это могила, так в древности называли. Поэтому в Новом завете говорится, что бесноватый жил в гробах. Хоронили в пещерах, вот это и были те самые гробы, где он жил, бедолага. А гроб на церковном языке и по сей день - ковчег.
- И что?
- Не странно ли? Ноев ковчег... спаслись избранные в гробу плавучем... Не странно?
- Так это перевод. Кто знает, что на самом деле...
- Правильно! На самом деле...
Петрович замялся, не сводя с меня глаз, будто сомневался: говорить, или не надо?
- Покемоны тоже создают свою реальность, понимаете? Мы свою, они свою. Больше пока сказать ничего не могу, до свидания, спасибо за компанию. Через пять минут "Ментовские войны". Не смотрите?
- Нет, - сказал я.
И солгал. Я смотрел эти войны. И сейчас включил. "Меня до сих пор в Кандагаре боятся", - страшным голосом хрипел Джексон. Смешно... Мне Шилов не нравится. Джексон куда более живой персонаж, чем его бутафорский начальник. Я солгал. Петрович не приходил ко мне.
Впрочем, как знать: может быть, он ещё придёт.
6 августа 2016 г.