Интервью с чупакаброй
(основано на реальных событиях)
Примечание. Пятая, следующая после «Лениво плещущихся вод», часть произведения «Интервью с чупакаброй».
V. Бессильно капающая кровь
Когда она подходила к дому, в городе уже господствовали густые сумерки. На плечи Каны давил тяжелый груз усталости. Все тело ныло, ноги подкашивались, а мозг превратился в пропитанную глиной вату. Странно… прогулка на Рябинцевское поле – вроде бы, не столь утомительное занятие. Всего-то около 7 километров в один конец. В свое время она с отцом отправлялась и в более длительные экспедиции. При этом чувствовала она себя неплохо… А теперь, кажется, должно быть и того проще – ведь выросла же! Но, вот поди ж ты… Единственное, чего ей сейчас хотелось, прийти домой и упасть в кровать. Внимание сузилось до размеров дороги перед собой. Сапожки мерили растрескавшийся асфальт, ум отсчитывал шаги, не в силах думать больше ни о чем. Черт, с чего бы все это? Может, простыла под этим проклятым дождем? Рука машинально ощупала лоб – да нет, холоден, как лед… Неожиданно откуда-то справа раздался насмешливый голос:
- Привет, Кана! И где тебя носит два дня? Мы тебе назначили свидание, а ты не пришла. Пришли домой – тоже пусто. Вот ждем тебя тут целый день – а ты носа не кажешь! Неужели изменять нам надумала?
Таисия медленно, словно в полусне повернула голову. Из-за кустов, росших вдоль торца 5-этажного дома, подобно горделивой статуе, торчала фигура Василия. Как всегда, в дорогом пиджаке. Руки небрежно сунуты в карманы. Между расстегнутыми бортами видна блестящая рубашка в трогательный цветочек. Конечно, выпущенная наружу. Тонкий галстук в полоску недвусмысленно указывает на прикрытую краем рубашки ширинку. Показалось, или там ткань вздулась бугром? Зубы, приоткрытые в ухмылке победителя, блестят так, что даже в полумраке вечера глядеть больно. Не хуже посверкивает и глаз, затерявшийся среди вьющихся локонов… Шею украшает массивный золотой крест. Растительность зашелестела, и по бокам от предводителя возникли «три богатыря». Шкафоподобный, с сумрачным ликом. Тощий, со скошенной в ехидной ухмылке рожей. Его рука поигрывает чем-то вроде тяжелой связки ключей. И толстый, вперившийся пустыми поросячьими глазками в уже нежданную… жертву? Та, в свою очередь, смерила компанию усталым взглядом. На ее лице не отобразилось ничего, кроме глухой тоски.
- Ну и чего вам от меня нужно? – бесцветно брякнула она.
Холеная мордашка Нечаева вытянулась в притворном изумлении.
- Как это чего? – в его голосе звучала нарочитая обида – Мы же тебя приглашали… на прогулку… - губы его товарищей одновременно покривила ехидная усмешка – Как истинные джентльмены, мы должны выполнить обещание перед дамой!
Кана молча шагнула прочь. Эти болваны не вызывали у нее те же эмоции, как надоедливые мухи. Хотелось только поскорее от них избавиться. Вот она пройдет еще немного, потом поворот направо – а там уже и подъезд. Скорее бы туда… а то уже сил нет, как в сон клонит… Голова совсем варить отказывается… Вдруг прямо перед носом девушки, точно гранитная скала, вырос здоровенный бугай. Его выражение было столь же отстраненным, только теперь брови чуть опустились на переносицу. Его руки спокойно лежали на боках, зацепившись большими пальцами за пояс спортивных штанов. Живот ровно двигался в такт дыханию. Кажется, он просто случайно оказался тут, но все же ясно, что его никак не обойти. Словно магнитное поле, его окружала некая сила. И теперь она отталкивает Таисию, как одноименный полюс магнита.
- Э-э нет! – с неудовольствием протянул предводитель – Мы что, зря тут торчали?! Мадмуазель, извольте составить нам компанию! – тем временем за спиной раздалось сопение. Видимо, путь к отходу тоже отрезан.
Почти темная улица, даже давно разбитые фонари затерялись в сиреневом сумраке. Въезд в глухой двор, заросший старыми деревьями. Влево и вправо идут мощенные поломанной плиткой тротуары. Входы в подъезды, украшенные ржавыми опорами для лавок. Кое-где еще торчат обломки досок. Впереди – загаженный закуток с мусорными контейнерами. Ни одной живой души, будто город вымер. Даже окна домов, по крайней мере, в пределах обзора не светятся. Уснули все, что ли? А в центре – девичья фигурка в коричневом плаще, стиснутая двумя мужскими. Еще пара стоит в сторонке… пока…
Странно… разум Таисии пуст, сердце бьется ровно. Будто эти граждане просто подошли спросить, который час. Ни малейших признаков страха, только отупелость…
- Ну что, идешь с нами? – спросил Нечаев, приблизившись – Как-то не хочется тут вечером мерзнуть… Кем-нибудь бы согреться… - он заглянул девушке в глаза, а в его голосе прорезались нотки нетерпения.
В груди у Каны что-то зашевелилось. Словно горячий ручеек побежал среди пластов льда. Поток тепла отогнал усталость. Тело медленно наливалось силами, вот уже по бокам пробежала легкая дрожь. Так, наверно, чувствует себя лошадь, предвкушающая скачку. Какой испуг, теперь в сердце забился азарт. В самом деле, кто такие эти четверо? Какие-то простые бездельники, что они ей сделают? Она даже не усомнилась в этом, как человек, проходя мимо стаи голубей, не боится, что они его побьют. Всего лишь птички… разве что, взлетая, нагадят на шляпу! Таисия, подчиняясь не очень понятному порыву, прямо глянула в лицо Василию. «Какие у него пухленькие щеки… - почему-то мелькнуло в голове – Наверно, там очень нежный жирок…»
- Хорошо, пойдем! – громко сказала она, и ее губы осветились задорной улыбкой. Сейчас она не чувствовала ничего, кроме приятного возбуждения. Точно ее ждет приятная вечеринка.
Нечаев даже немного отшатнулся. Наверно, не ожидал такой реакции.
- Ну, ладно… - с некоторым смущением пробормотал он. Он повернулся спиной, слегка поманив за собой пальцем. Кана, ничуть не колеблясь, двинулась следом. Сзади и по бокам, словно стража, пристроились остальные «приятели». Молча они вышли на улицу. Здесь, вдоль серых стен домов шел тротуар. Чуть дальше, за линией жестоко обрезанных кустов, расположилась проезжая часть. И тот, и другая совершенно пусты. А впереди, там, куда двигалась столь милая со стороны компания, сплошной стеной стоял лес. Совершенно черное в сумерках скопление деревьев именовалось парком, хотя на самом деле это – практически дикая чаща, оставшаяся со времен строительства города. Когда-то администрация Города разглагольствовала о том, чтобы этот «парк» благоустроить, но дело не пошло дальше прокладки по противоположному краю асфальтированной дорожки. Все же прочее пространство размерами 1,5 на 1,5 километра занимала девственная, если не считать мусора, чащоба. Горожане порой гуляли по краю зеленого массива, несколько тропинок прорезали и его сердце. Но реальным пристанищем парк стал только для алкоголиков и наркоманов. Благо, в таком буреломе они могли не беспокоиться, что кто-то грубо выдернет их из нирваны. Более того, к вечеру приличные люди старались лучше дать крюк, чем идти через море деревьев. Кто-то, обладающий излишне резвым воображением, даже пустил слух не то о привидениях, не то еще о какой-то нечисти, не дающей запоздалым путникам выбраться из своих заколдованных владений… И теперь группка молодежи направлялась прямо туда…
В неловком молчании они вошли под сень деревьев. Василий, глядя себе под ноги, что-то еле различимо бурчал. Его спина ссутулена, руки, так и оставшиеся в карманах, остро торчали локтями в стороны, будто парень собирался взлететь. Так петух иной раз гордо бьет крыльями… Видно, что-то в его планах сбилось – может, он хотел, чтобы жертва лила слезы, и, заламывая руки, умоляла ее отпустить. А она… преспокойно идет с ними, спокойная, как тысяча китайцев! Только широко раскрытые глаза как-то лихорадочно блестят. Что за дела вообще? То была вялая, еле тащилась, а теперь вон какая смелая! Он украдкой оглянулся, и взгляд выцепил ее губы – их гнула жутковатая ухмылка. Вон еще из уголка тонкая ниточка слюны тянется. Что это с ней? Раньше она вела себя совсем не так! Дури, что ли, какой-то наелась? Так это, чтобы стресс снять… Не нравится ему это… вот и на сердце сейчас висит пудовой гирей неприятное чувство. Словно и не развлекаться они идут со сладенькой девчонкой, а получать нагоняй от… скажем, полиции. Хотя… тут уж сам Василий ухмыльнулся. Полиция им как раз ничего не сделает: зря, что ли, папаша там на видном месте сидит? Но все равно, ни одна из тщательно заготовленных ехидный фраз упорно не идет из горла. Какая досада…
Тем временем компания оказалась на небольшой поляне. Здесь могучие ели расступались, образуя поросший мягким мхом кружок. Правда, если честно, он раньше таким был… уже и не вспомнит никто, когда именно. Теперь густой раньше ковер в центре разрывала черная проплешина кострища. Тут еще лежали несколько обгорелых поленьев. От огня земля потемнела и растрескалась, даже недавний дождь не мог ее размочить. Прямо кирпич. Вокруг уложено несколько полусгнивших древесных стволов, а прямо напротив – высится, подобно трону разбойничьего короля, потрепанное кресло. Обивка сильно засалена, кое-где через дыры просматриваются ржавые пружины. Но сидеть еще вполне можно. Подальше, в тени деревьев, валяется толстый матрац, очень даже приличный. Рядом грустно притулились пара стульев, более похожих на дрова. Почти идиллическая картинка для отдыха простого народа. Была бы, если не… разбросанный тут и там мусор: пакеты, бутылки, грязные шприцы, еще что-то… Отдельные предметы почти новые, иные уже обратились в неопределенную сероватую кашу. Василий приблизился к одной из куч хлама, его рука протянулась вниз. Украшенные перстнями пальцы, подобно червям, рылись там – такое противоестественное сочетание показного шика и откровенной грязи… Юноша распрямился, подсунув под нос стоявшей за ним девушке картонный квадратик.
- Вот, посмотри, - начал, криво улыбаясь, Нечаев – Это от наших прошлых подвигов… - На глянцевой этикетке призывно изогнулось нагое женское тело. Поза, изгибы фигуры, легкие кружева, опоясавшие прелестные формы – вид всего этого заставлял кровь бежать быстрее. Но… бумага на лице разорвана, мокрые края висят клочками. Поэтому возникает неприятное чувство: тело ангела, а лицо отвратного монстра! Так подсказало воображение Василию, и настроение опять окатило ведром помоев… Черт, что-то сегодня все не так!
- Ладно, - брезгливо отбросив пакетик, проворчал Нечаев – Данил, разожги костер, а то нежарко, - действительно, в сгущающемся мраке промозглый ветерок угрюмо шумел в ветвях елей – Там где-то еще должна остаться канистра с бензином, - предводитель развалился в кресле, вальяжно закинув ногу на ногу, а молчаливый здоровяк поплелся куда-то в заросли.
Пока качок возился с очагом, остальные устроились на импровизированных лавках. Огонь, даже подстегнутый горючим, лизал мокрые дрова очень неохотно, будто хотел завалиться спать в зажигалке, а его заставляют работать. Поэтому становилось как-то неуютно: от земли и «сидений» тянуло сыростью, и по телу неприятно пробегали мурашки. Деревья вокруг качались в такт подвыванию ветра, и их скрип напоминал стариковское ворчание. В воздухе висело прямо похоронное ощущение. Василий забился в свой трон, так что в полутьме казалось, будто у кресла, как у гигантского паука, выросли ноги и руки. Ну еще из тени недовольно поблескивают глаза. Шкафоподобный Данил с непроницаемым выражением лица ковырялся с сердито шипящим костром. Казалось, до прочего ему нет дела. Тучный Петя сидел на прикрытом газетой полене, его тело будто одеревенело. Сложно даже вообразить, чтобы он оторвал руки от колен. Его глаза бездумно глядят в огонь, но такое чувство, что он просто боится их отвести. Долговязый Саша разместился рядом, его тонкие руки скрещены на груди, лицо исказила раздраженная гримаса. Губы непрестанно шевелятся, сыпля едва различимой бранью. А что же их гостья?
Василий исподволь наблюдал за ней. Сидит на краешке полена, в стороне от всех, ее фигура почти тонет в надвигающейся ночи. Вообще-то, она может легко сбежать. В темном лесу так просто затеряться… В другой раз Нечаев велел бы стоять у нее за спиной здоровяку, но сейчас слова приказа, вертящиеся на языке, никак не идут наружу. Более того, даже не хочется двигаться, лишь поглубже забиться в кресло. Словно какая-то неясная угроза исходит от этой хрупкой девицы, вдавливая его в мягкую обивку. Так человек, взирая на готовый пробудиться вулкан, даже не зная этого, чувствует безотчетное желание бежать. Но в чем дело? Вон она сидит, как будто в полусне: голова опущена, волосы полностью закрыли лицо, кисти рук безвольно свисают с колен. Чего тут опасного?! Ну да, она показала, что может неплохо брыкаться. Но для четверых парней это не проблема! И пора бы уже приступать, да тело просто отказывается двигаться!
Неожиданно Саша, шумно выдохнув, поднялся.
- Мне это надоело! – зло бросил он – Не хочу тут дальше мерзнуть, словно круглый идиот! – он решительно шагнул к девушке. Василий вздрогнул, ему отчего-то захотелось крикнуть: «Дурак, сиди на месте! А не то…». Глаза предводителя широко раскрылись: а не то что? Откуда мысли такие?! Долговязый уже навис над Таисией
- Ну-ка, подружка, давай поиграем! – весело проворковал он, расплываясь в похотливой ухмылке. Его рука, чуть подрагивая, потянулась к двум холмам, заманчиво возвышавшимся пониже девичьего подбородка…
Вдруг сонную вечернюю тишину разрубил истерический хохот! Напуганные звуком, где-то с шумом взвились птицы. Напрягшись, все обернулись к источнику… Кана, сотрясаясь всем телом, исторгала из груди жутковатый, похожий на карканье, смех. Изломанные тени от костра играли на ее наполовину скрытом волосами лице, делая его похожим не то на череп, не то на оскаленную морду демона. Саша, бледный, как полотно, отскочил, словно наткнулся на раскаленный прут.
- Ты что?! – возмущенно воскликнул он – Обкуренная, что ли?! Ну-ка, заткнись! – девушка смолкла, только ее глаз пристально наблюдал за «ухажером». Все взгляды сфокусировались на герое. Саша слегка заерзал. Настал критический момент: или он покажет себя настоящим мужиком, или… над ним будут смеяться до старости. «Что, бабы испугался?! Иди, с козами развлекайся, они тебе в самый раз! – явственно заговорили в голове издевательские голоса приятелей – Хотя куда тебе, еще рогами задницу распорют!» Губы долговязого задрожали. Ну уж нет! Не бывать этому!!! И его пальцы, растопырившись, как лапа хищной птицы, прянули к груди жертвы! Они уже почти впились в мягкую плоть, но тут запястье что-то сжало! По ощущениям, тиски с гидроприводом!
- Уй-и-и! – простонал Саша, пытаясь высвободиться. Захват не ослабевал, давя так, что еще чуть-чуть, и захрустят кости! Глаза забегали в поисках неожиданной ловушки, и… Взгляд замер на запястье. Его крепко охватывали нежные белые пальцы. Кисть соединялась с рукой, протянутой… Таисией! Девушка все так же сидела на бревне, только глаза, пылающие, точно зеленые лампочки, сверлили взглядом обидчика. Показалось, или эти фары рассечены узкими черными щелями?!
- Пусти, дура! – плаксиво потребовал юноша. Девушка молчала, а ее ладонь давила все сильнее. Чувствуя, как по спине заструился холодный пот, Саша наблюдал странную картину. Девичьи пальцы прорезали ветвистые жилы. Они на глазах утолщались, суставы увеличивались. Ногти тоже начали быстро расти, чернея и искривляясь. Вот уже острые когти вспороли кожу добычи, и из ранок заструилась алая влага. Взгляд девушки переметнулся на бессильно капающую кровь. Рот садистки изогнулся в плотоядной усмешке, язык быстро облизнул губы… Парня затрясло от ужаса. Неожиданно пришло сравнение. Он – словно мышь в цепких лапах кошки. Да что происходит, черт возьми?!
- Эй, Шурик, ты чего там? – донесся насмешливый голос Василия – Вроде ты с ней поиграть хотел, а вдруг сник? Что, конец вдруг ослаб? – двое других приятелей захихикали.
- Да ты что, не видишь?! – истерично взвизгнул Саша – Она же… руку мне сейчас оторвет!!! – он развернулся, пытаясь вырваться. Тело напряглось, лицо исказила мука, но девица по-прежнему крепко держала пойманную длань, причем согнутой в локте рукой! И даже на миллиметр не пошевелилась! Глаза долговязого лихорадочно заблестели. Он чувствовал насмешливые взгляды приятелей. В полутьме им не видно, что на самом деле творится, и они думают, что все это – какая-то глупая игра! Черт, если так будет продолжаться… Странное чувство: вроде и страшно, и досадно одновременно! Надо что-то сделать, а то ведь посмешищем станешь! Юноша нахмурил брови, его лицо посуровело. Он смело глянул в жутковатые щелевидные зрачки этой странной бабы.
- Ну, сейчас я поучу тебя манерам! – зло бросил он ей в лицо – Знай свое место, сука! – его маленький, но жесткий кулак с силой врезался в солнечное сплетение Таисии… И тут же Саша взвыл от боли, отчаянно тряся рукой! Он словно ударил бетонную стену! Девица даже не шелохнулась, только губы покривила широкая усмешка. Показалось, или там мелькнули острые клыки?
- Нет, это я тебя поучу хорошим манерам… - проговорила Кана. Саша вздрогнул: такое жутковатое шипение… Человек не может так говорить… Что… он ощутил, как колени затряслись, так что сложно стало стоять. В животе похолодело… кажется, он сделал роковую ошибку…
Додумать он не успел. Свободная рука девицы метнулась к нему… Хотя, вряд ли это можно назвать рукой. Костлявая пятерня с длинными, похожими на сухие ветки, пальцами, острые когти – скорее, лапа хищной птицы, падающей на обреченного кролика… С размаху ладонь прошила грудь! Под отчаянный хруст костей в стороны полетели брызги крови! В следующую долю секунды рука отдернулась назад, а в сочащейся алой влагой ладони остался какой-то пульсирующий комок… Таисия недолго рассеяно разглядывала его, а потом ее пальцы просто разжались, выпуская предмет. Он, все еще ритмично сокращаясь, шлепнулся на мох, сразу окрасившийся в алый цвет. Саша глупо посмотрел на зияющую у него в груди дыру, его круглые, как плошки, глаза, следили за кровью, водопадом льющейся на живот. Он уже стоял в целой красной луже! Его товарищи, разом онемев, скрестили взоры на предмете под ногами парочки. Округлая, чуть вытянутая книзу форма. Венчик широких «шлангов», оборванных на конце. Из них все еще толчками вытекала кровь. Мерная, но уже затухающая пульсация… Сомнений быть не может – это сердце!!! Видимо, понял это и Саша. Во всяком случае, его лицо резко побледнело, глаза уплыли под веки, а ноги подкосились. Рука девицы, все еще сжимавшая запястье жертвы, словно нехотя взмахнула. Бездыханное тело легко оторвалось от земли, и, перевернувшись через голову, улетело в ночную тьму. Послышался глухой удар. Таисия развернулась к оставшимся любителям женского общества…
Василий громко охнул, вжимаясь в спинку кресла. Его кожа побелела, как свежий снег, а тело задрожало так, что казалось, «трон» сейчас перевернется вместе с ним! Петя вскочил с бревна, да так и застыл в раскоряку, с криво раскинутыми в стороны руками. Словно решил поиграть в «морская фигура, замри». Глаза толстяка хлопали, как у совы. Даже обычно невозмутимый Данил застыл над костром, не замечая, что руку с зажатой охапкой хвороста лижут языки пламени! Все неотрывно глядели на девушку. А та, закинув лицо к зениту, разразилась истеричным хохотом! Налетел сильный порыв ветра, колебля могучие ели, точно траву…
Первым очнулся Петя. Его лицо задрожало, из глаз хлынули слезы.
- Что ты наделала, дрянь?! – со злобой и отчаянием вскрикнул он – Как ты могла так… с Сашей?! - Его кулаки сжались, и он, подобно атакующему слону, помчался на обидчицу! Казалось, она сейчас будет сметена, как стебель бамбука, неудачно оказавшийся на пути короля джунглей! Вот уже кроссовок юноши впечатался в мох рядом с девичьим сапогом! Крепко сжатый снаряд мести мчится к носу мерзавки… Неожиданно она исчезла, а герой обнаружил, что прямо на него несется торчащий из мха древесный корень! Смачный удар, взрыв боли, и вот уже юноша растянулся на земле. Яростно отплевываясь кровью и грязью, он перекатился на спину, ища глазами противницу. Тело уже сгруппировалось, готовое к новому броску, но тут его словно сковал мгновенный паралич. Таисия стояла прямо перед ним, и с ней происходило что-то странное. Одежда ходит волнами, будто под ней извиваются десятки змей. Ноги и руки стремительно удлиняются, при этом прибавляя в толщине. Раздался и корпус. Вот ткань, не выдержав напора, затрещала, в стороны полетели обрывки. Почти полная нагота, но отчего-то она не возбуждает… Может, виноваты похожие на столетние дубы конечности, обвитые железными мускулами? Или устрашающий рельеф мышц на туловище выглядит не очень сексуально? Ах, вот еще и кожа стремительно обрастает толстыми костяными чешуйками, причем каждая украшена длинным шипом. Или поза непривычная – наклон вперед на полусогнутых ногах, руки свешиваются почти до земли… Кстати пальцы на ногах вытянулись, как у аллозавра, и увенчаны похожими когтями! Про то, что торчит на руках, даже говорить страшно… Да и гребень острых выступов по позвоночнику не очень привлекает. Лишь смутно в очертаниях этого чудища, подросшего метров до трех, угадываются женские черты – широкий таз, сужение в талии, два выступа на груди, тоже внушительные, но изрезанные паутиной толстых сосудов. С головой тоже происходили метаморфозы. Она стала больше, а лицо сильно выдвинулось вперед, став похоже на морду крокодила. Массивная нижняя челюсть чуть приоткрыта, словно ее тяжесть трудно удержать. Или клыки с палец размером не дают ей закрыться? Растрепанные волосы не дают разглядеть эту адскую рожу, видны только сияющие зелеными фонарями глаза. Петю затрясло, а по бедрам потекло что-то горячее. Он не мог оторвать взгляда от этой устрашающей помеси медведя с динозавром. А чудище, утробно рыча, двинулось на него! юноша, взрывая лесную подстилку ногами, пополз спиной вперед. Не было сил отвернуться от наступающего врага. Вдруг позвоночник коснулся шершавой коры. Больше отступать некуда – дорогу загородил еловый ствол. Что делать? Броситься в сторону? Неожиданно в голове мелькнуло осознание: «если отступать, то погибнешь!» Ну уж нет! Он так просто не дастся! Рука пошарила рядом, и в пальцы наткнулись на торчащую из земли палку. Кажется, это молодая ель, засохшая на корню. Юноша рванул ее изо всех сил! С глухим треском деревце сломалось. Ага… ствол еще довольно прочен, и конец острый. Резко вскочив на ноги, Петя с криком ткнул импровизированным копьем прямо в рожу монстра! Тот легко увернулся, и плечи юноши сжали могучие лапы. Прямо перед носом горе-воина, словно адская бездна, распахнулась громадная пасть! Человек задергался, пытаясь вырваться… Похожие на кинжалы зубы сомкнулись… Раздался противный хруст, приглушенный вопль. В полутьме полетели брызги. А лапы чудища рванули бессильное, как тряпичная кукла, тело в разные стороны. Пнова треск разрываемой плоти, и вот уже монстр небрежно перекинул через плечо два больших предмета. Потом, повернув голову, сплюнул. Под дерево отлетело что-то круглое. Один из предметов упал в круг света, отбрасываемого костром. Василий, застонав, инстинктивно прижал ладони ко рту. Сейчас его желудок предпринял энергичную попытку выброситься наружу, чтобы, наверно, убежать куда подальше! Еще бы: возле костра, орошая округу кровавыми фонтанами, лежала половина тела толстяка! На землю вывалились разорванные внутренности. Между обломками ребер, обтянутых красной плотью, еще билось сердце, а из клубка змей, рассыпавшегося из брюха, медленно растекалась буроватая масса. Она смешивалась со стремительно прибывавшей кровью…
Василий выпрыгнул из кресла, словно его подбросила мощная пружина. Его сердце бешено колотилось, живот свела судорога, руки тряслись, как у заправского алкоголика, в голове взвился целый вихрь мыслей. Среди них доминировала одна: «Бежать! Бежать!!! Не важно куда, лишь бы быстрее!!!» Его нога уже поднялась, чтобы, наверно, унестись вперед тела, но тут на поясе сжалась сильная рука! Нечаев рванулся, но высвободиться не смог, только пиджак обиженно затрещал. «Ой, попался!» – перепуганным зайцем метнулось в голове, и все внутри болезненно сжалось. «Блин, мой пиджак от самого Armani!» - тут же голодной рысью вцепилась в того зайца другая мысль, полная досады. Черт, как он может в такой момент думать о каких-то тряпках?! Склоку прекратил голос Данила:
- Вася, у тебя же где-то пистолет был? – громила говорил спокойно, почти лениво, хотя глубокий бас все же вздрагивал – Дай его сюда!
Василий резко обернулся – над ним нависала могучая фигура приятеля. Его рука крепко держит предводителя за пояс.
- Ты что, рехнулся? – взвизгнул Нечаев – Бежать надо! Эта зараза нас сожрет!!! – он ткнул пальцем в угадывающиеся среди деревьев очертания монстра. Тот (или все же та?) пока недвижно наблюдал за двумя уцелевшими любителями плотских утех.
- Думаю, она бегает быстрее нас, - терпеливо объяснил Данил – Лучше, если есть возможность, пристрелить ее! – качок говорил медленно, аккуратно подбирая слова. Наверно, столь долгая речь его утомляла.
- Ну ладно, ладно, - морщась, забурчал Василий – Держи, только отпусти меня!!! – его рука полезла под мышку, а голос сорвался на крик. Наконец, в ладонь здоровяка легла металлическая рукоятка. Нечаев, почувствовав, что стальной капкан лапы дружка разжался, мигом кинулся бежать, подвывая. Тем временем Данил четкими, экономными движениями снял оружие с предохранителя. Мушка поползла между стволами деревьев, выискивая цель. Человек замер, почти не дыша. Его уши ловили каждый звук, глаза цепляли любое движение. И вот из вечернего сумрака в круг света от костра неспешно вышло… Трудно описать это существо. Нечто вроде помеси собаки с вараном, только величиной со среднего медведя, да еще и стоящее на задних ногах. Мощные ноги взрывают когтями лесную подстилку, похожие на стволы деревьев руки свешиваются до земли. Покрытое чешуей тело перевито могучими мускулами. Голова по сравнению с телом невелика, зато украшена ветвистыми рогами и снабжена широкой пастью. Из-за длиннющих клыков рот не закрывается, и чуть ли не до груди свешивается плетью алый язык. Кстати, грудь… да, обе выпуклости на месте, даже стали еще побольше. Вот только на таком фоне как-то не смотрятся. Мужчина критически осмотрел стоящее перед ним существо. Неужели в такое превратилась эта девушка? Похоже на наркотический бред! Действительно, может, этот болван Василий чего-то намешал в пиво? То-то вкус был странный, но подлец заверил, что это просто от особой обжарки солода… Данил покачал головой. Надо будет проучить приятеля потом… Хотя когда это, потом? Наверняка они сейчас просто лежат на полянке, да пускают слюни, ворочаясь в бреду! Ведь не бывает такого в жизни! Он глянул на монстра – тот уже стоял возле костра, его узенькие красные глазки словно с любопытством разглядывали противника. Юноша спокойно смотрел на врага: ведь всем известно, даже если снится, что тебя убили, все равно ведь проснешься!
Дырка ствола наконец нашла нужную точку, нацелившись в левый сосок, нелепой кляксой смотревшийся на перевитой сосудами груди чудовища. Палец нажал на спуск… оружие подпрыгнуло, изрыгнув кусочек свинца. Пуля воткнулась в покрытую чешуей плоть и… отскочила, выбив фонтанчик искр! Глаза Данила удивленно вытаращились, но тут же приняли нормальное положение. Ну да, во сне и не такое бывает… Ладно… Легкое движение руки, и оружие уже смотрит в рот твари. Там-то брони быть не должно! Снова выстрел, потом еще и еще… Страшилище неопределенно хрюкнуло, словно неожиданно подавилось слюной. Массивные челюсти задвигались, и монстр что-то сплюнул в сторону. Теперь из его груди вырывался уже глухой, но полный злобы рык. Враг пригнулся к земле, его лапы, медленно шевеля пальцами, потянулись к обидчику. Данил не терял самообладания. Коль скоро это сон, то, по логике вещей, сейчас в его руке должен появиться шар магической энергии. Потом – короткий разбег и удар прямо гаду в лоб! дальше остается длинная тлеющая просека в лесу, усеянная обгорелыми обрывками мяса… На губах мечтателя заиграла легкая улыбка. Всегда мечтал почувствовать себя героем комиксов! Вот его тело напружинилось, правый кулак сжался у бедра. Тренированные ноги оттолкнулись от земли, и юноша, точно бронебойный снаряд понесся вперед! В пару прыжков миновал расстояние до врага, рука распрямилась, и могучий удар впечатался в шершавое горло… Странно… ни вспышки, ни грома, ни даже светящихся иероглифов в воздухе! Хуже того, монстр и не покачнулся, можно сказать, и глазом не повел! Только взгляд опустил на храбреца, и эти красные фонарики не обещали ничего хорошего… «Что за дурацкий сон! – недовольно подумал Данил, растерянно глядя в морду врага – Я такого не хочу! Если такое смотреть, то на что такая трава вообще нужна?!» Прямо перед носом торчал частокол острейших клыков, с них на лицо капала вязкая слюна. Чудище нависало, как гора, и впервые в жизни юноша ощутил себя слабым и беззащитным. Точно котенок, которого держит за шкирку ухмыляющийся мальчишка. Отпустит, зашвырнет в колючие кусты? Или, чего доброго, поганец вытянет из кармана перочинный ножик, и холодное лезвие заскользит по брюху?! Короткий, почти неуловимый замах, и в туловище вонзились громадные колья когтистых пальцев. Страшный хруст, чавканье разрываемой плоти, алые брызги во все стороны. Водопад искр, перемешиваясь с радужными кругами, обрушился перед глазами, а потом все тело будто взорвалось от страшной боли! Хрипя и судорожно дергаясь, Данил тряпичной куклой повис на лапе врага. Казалось, весь мир разваливается на куски! Чудовище неспешно подняло жертву, крокодилья пасть разинулась, жадно ловя стекающие из раны потоки крови. «Какой-то бред… так не должно, так не может быть!!!» - последним гудком тонущего корабля прорезала кипящее море боли мысль. Сознание стремительно падало в черноту. Кромешную, в которой негде скрыться ни одному отблеску света, ни единой детали реального мира, таящегося за гранью кошмара…
Таисия плохо понимала, что происходит. Едва они ступили под кромку леса, как в голове зашумело, все стало расплываться, будто после лишней дозы алкоголя. Голоса парней звучали будто издалека, а тело двигалось, точно на автомате. Деревья вокруг покачивались, искривлялись. Странно, тревога ушла, на смену ей явилось непонятное возбуждение. Каждая клетка вибрировала, словно в предвкушении чего-то. Непонятно откуда взялась сила, которая, казалось, вот-вот разорвет тело. Сдерживать ее не хотелось. Напротив, не отпускало желание нестись вперед, что-то делать, хотя бы крушить и ломать. Костер она уже не воспринимала. Все стало далеким, нереальным… А потом прямо перед ней вырос он – этот долговязый мерзавец! Одна его гнусная улыбочка вызывала отвращение. Рука парня потянулась к ней… словно змея ядовитая. Девушку затрясло от злости. Инстинктивно она схватила врага за запястье. Вроде бы, слабо, но тот отчего-то заверещал, его тело изогнулось дугой. А потом… сила все же разорвала хилую оболочку, сдерживающую ее! И вылилась во что-то другое, более совершенное. В новом теле было удобно, комфортно. Как она вообще без него обходилась? Перед ней стоял, дрожа от страха, этот недоносок. Он походил на пугало, обвешанное старой одеждой. И жалкий, и смешной одновременно. Пробуя новые возможности, Кана с легким раздражением разорвала это насекомое. Брызнуло красным, горячие струи оросили лицо и грудь. Немного влаги попало и в рот. Удивительно, какой волшебный вкус! Тело сразу же заполняет радостная истома от каждой проглоченной капли! Волна озорства захлестнула девушку. Эти двуногие мигом показались столь смешными, мелкими, точно тараканы. А еще они столь забавно паниковали. И чего они так на нее уставились? Удивительно, куда делось все нахальство! Вот Таисия прикончила толстяка – не со зла, а так, из любопытства. Хотелось знать, а из него тоже такой фонтан ударит? Или, может, полезет какой-нибудь противный жир? Ах, вон тот, что покрупнее, отобрал у еще одного какую-то игрушку. Что именно, не видно, да и какая разница? Вот он навел ее на Кану. Интересно. Она приостановилась, ожидая, что будет дальше. Игрушка плюнула огнем, и грудь слегка кольнуло – точно неожиданно зачесалось. Потом еще вспышки, и во рту появились словно маленькие камешки. Это уже неприятно. Девушка с раздражением посмотрела на парня. Чего он вообще творит?! А тот придумал еще кое-что: присел, а потом как прыгнет! Следом его кулак ударил Кану в горло. Щекотно… но это уже не вежливо! Что-то этот приятель уже надоел… Словно отмахиваясь от назойливой мухи, Таисия ткнула его ладонью в солнечное сплетение. Вроде и не сильно, но тот отчего-то оказался нанизан на ее великолепный маникюр! Ах да, у нее никогда такого замечательного не было… Герой подергивался, на землю из него струилось красное. Хм-м, ну-ка, попробуем… Девушка подняла тело над головой, подставляя рот под алый дождь. Как вкусно! В жизни не пила ничего лучше! Чем-то напоминает томатный сок, только гораздо приятней. И от каждой капли по телу разливаются волны радостного возбуждения! Черт! Ей определенно нужно еще! Где бы поискать? Кана пошарила взглядом вокруг. Из леса доносился удаляющийся звук – толи вой, толи надсадный писк… Ах да, ведь еще один остался. Надо бы догнать…
Василий с разбегу налетел на древесный ствол, в его дорогой пиджак вцепились ветви. Юноша задергался, пытаясь высвободиться. Ткань отчаянно трещала… Раньше он предпочел бы остаться в зарослях навечно, но не повредить одежду. Однако теперь… Он опасливо оглянулся – в потьмах лишь смутно угадывалось сплетение еще не одевшихся полностью листвой деревьев, потом начиналась мрачная стена елей. Там царила сплошная чернота… Проклятье! В этом дурацком лесу и днем-то заблудишься, а ночью и вовсе сойди с дороги – будешь бродить до рассвета как минимум! Кстати, где это он? Кругом заросли, под ногами хлюпает, в ботинках уже плещется холодная вода… Наверно, это болото, что у западной окраины «парка». Вроде бы, отсюда недалеко до улицы – там должны быть хоть какие-то прохожие. Тварюга должна отстать. Вот только куда идти? Несколько быстрых взглядов по сторонам – кругом только неопределенные тени, словно хоровод нечисти обступил человека, не давая сбежать. Нечаев напряг слух – может, где-то шумит машина? Нет… только яростные удары собственного сердца разрывают тишину. Да, чего-то нелегко ему далась эта пробежка. Он замер, тяжело дыша, его руки уперлись в колени. Надо бы все же заниматься физкультурой… Говорил ему отец… Впрочем, теперь поздно страдать на эту тему! Раз он выбился из сил, да и не представляет, в какую сторону бежать, может, просто притаиться? Глядишь, монстру тоже нелегко его найти будет? Василий опустился на корточки, стараясь пристроиться так, чтобы плотная сеть ветвей закрывала его. Кругом темнота, вокруг зловонная грязь, еще кусты – не так-то просто сыскать беглеца! По крайней мере, юноша отчаянно убеждал себя в этом. Мозг усиленно искал тысячи причин, по которым все должно обойтись. Вот только сердце все равно бешено стучало, колени ходили ходуном, и, хуже всего, по бедру уже струилась горячая струйка, а живот готов был взорваться, если он сейчас же не скинет добровольно штаны! Душа вытянулась и дрожала, как струна, и еще чуть-чуть – лопнет, даже если враг не появится…
Таисия неспешно шествовала по лесу. От влажной земли поднималось множество запахов, они теснились, щекотали нос. Но среди них явно выделялся один – резкий аромат немытого тела, щедро сбрызнутого дорогим одеколоном. Запах совсем свежий, он четкой линией протянулся, петляя, среди стволов. Кана неприязненно поморщилась, и не весть откуда взявшийся луч света блеснул на ее обнаженных клыках. Удивительно, как она раньше не замечала целый мир, который так и лезет ей в нос? Вот сейчас она может прикрыть глаза, и мозг сам, только по запаху нарисует целую картину: лес, вечер, и молодой человек бежит, спотыкаясь. Его глаза вытаращены, руки цепляются за кусты. Теперь его тут нет, но след-то остался! И какой отвратительный… Никакая изысканная химия не замаскирует этой противной вони напичканного гормонами козла! А чего стоят еще ноты страха, смешанные с какой-то алкогольной дрянью и противной отрыжкой… Как вообще он мог ей нравится?! Все равно что куча мусора, завернутая в блестящую фольгу. Снаружи – вроде симпатично, а внутри… и представить неприятно! Ни мозгов, ни манер, ни даже вкуса к еде… В груди засверлило раздражение. Да, она определенно должна с ним покончить. Только где он? Когтистые ноги уверенно зашагали по следу, в животе уже урчало, а сердце томила жажда. Такой горячей, такой вкусной влаги, которая течет у мерзавца по жилам… Лишь этот нектар сможет утолить ее гнев, смыть грехи этого гада… Неожиданно почва стала как-то сильно проседать, на поверхность выступала темная вода. Вверх струились запахи прелой листвы, мокрых зверьков, какой-то дохлятины… В этом бульоне держать след стало трудно. Взгляд пошарил вокруг, но куда там! в этих дебрях и слона не сыщешь. Сердито зарычав, девушка подняла голову. Высоко, в нескольких метрах над землей простерлась ветвь могучего дуба. А что если? Ноги сработали, обгоняя мысль. Мощно оттолкнувшись, Таисия легко, точно кузнечик, запрыгнула на сук. Ступни плотно обхватили шершавую кору, пальцы одной руки сжались рядом, когти другой вонзились в ствол. «Господи, как мне это удалось?» - мелькнуло запоздалое удивление. Но, прислушавшись к телу, девица не ощутила ни малейшей усталости или боли. Кровь весело бежала по сосудам, мышцы приятно покалывала сила. В самом деле, как это она раньше не пробовала вот так? Может, на людях и не прилично, но отчего бы не развлечься наедине? Наверно, оттого мальчишки любят лазить по деревьям. Только они взбираются тяжело, словно какие-то неуклюжие червяки. А ведь можно раз – и там! Бурчание в животе напомнило о деле. Да, внутри явственно посасывало жгучее желание. Жажда впиться зубами в живую плоть, запить ее горячим соком жизни… Одна мысль об этом кружила голову! Взгляд охотницы, прищурившись, зашарил по окрестностям. Несмотря на то, что солнце давно село, а тучи закрывали небо, видно совсем недурно. Так, он не мог далеко уйти… А что это там за комок притаился в ложбинке среди кустов? Отсюда чувствуется исходящее от него тепло, угадывается прерывистое дыхание. А от исходящего волнами страха, кажется, дрожит воздух на несколько метров вокруг! В сердце взвилась кровожадная ярость. Ага! Вот он! И хищница с легким шорохом скакнула на другую ветку, а затем ее огромная тень оказалась уже на соседнем дереве…
Василий испуганно озирался по сторонам. Руки натянули ворот промокшего пиджака чуть ли не нос. Наружу выглядывал только подрагивающий подбородок. Человек вжался в темную воду, слился с торчащими во все стороны ветвями. От болотной жижи тянуло холодом, под ногами копошились какие-то существа, в спину больно кололи острые сучья. Раньше бы он эту дыру даже во сне бы обходил! Вот только теперь сон что-то уж очень плохой, да и пробуждение никак не наступает! Сейчас он бы обрадовался даже ворчливому материнскому голосу «Васька, вставай, лентяй!», который обычно только злил… Страх скручивал внутренности в тугой узел, его когти сдавили горло так, что едва можно вздохнуть. Он сидит тут, наверно, не больше пяти-десяти минут, а чудится, что целую вечность…
Внезапно где-то слева что-то надсадно затрещало, как если бы дерево раскололось надвое. В ватной тишине этот звук показался чуть ли не выстрелом! Человек напрягся, его рука слегка приподняла пиджак, давая глазу выглянуть наружу. В нескольких шагах на выступавшей из болотной жижи кочке росла береза. Дерево старое, половина веток уже обломились, усеяв мох влажной трухой, но кое-где из ствола еще выбивались живые побеги. А еще в сторону, словно рука нищего, протянулся толстый сук. На нем, почти по середине, сейчас угнездилось черное пятно. Разглядеть его в темноте трудно, заметны лишь две красные точки в верхней части. Да, это нечто явно тяжелое – толстая ветвь мерно покачивается, и дерево скрипуче жалуется на неожиданную ношу. Душа юноши мигом провалилась куда-то в ноги, стремясь, наверное, раствориться в холодной воде. Это она! Никакого сомнения! Нечаеву пришлось зажать рот рукой, чтобы не закричать. Но тело уже плохо слушалось его, задрожав так, что даже кусты заходили ходуном! Тень на ветке встрепенулась! «Что делать, что делать?!» - отчаянно металось в голове. Вжаться в грязь? Но будет ли укрытие надежно?! Бежать? Но сможешь ли?! А тем временем тень приподнялась, обретя четыре лапы. Это существо медленно, словно боясь шуметь, подобралось к стволу. Вот оно, перебирая ногами, начало осторожно спускаться… Нет!!! Он больше этого не выдержит!!! Тело, наплевав на все протесты разума, резко разогнулось, и Василий, истошно вопя, бросился на утек! Споткнулся, поднял фонтан брызг. Снова встал, пытаясь оторвать обмотавшие ноги плети растений… А существо бесшумно оттолкнулось от дерева! Распластавшись черной полосой, оно скользнуло над зарослями…
Неожиданно на спину Нечаева рухнуло что-то тяжелое, будто мешок свинцовой дроби с крыши упал! Он попытался скинуть тяжесть, но его руки сжали могучие пальцы, вдавливая их в бока. Чьи-то каменные колени сковали ноги. Лицо впечаталось в жидкую грязь, поглотившую крик. Юноша изгибался, словно пойманная змея, но вырваться не мог. Внутри, норовя разорвать тесную оболочку плоти, бесновался смерч из ужаса и досады… И тут пришла боль: страшные клыки стальной пилой вонзились в плечо. Бессильно хрустнули кости, ударил фонтан крови, а челюсти все сжимались, превращая плоть в фарш. Тело изогнулось в мучительной судороге. Чудовище, не давая жертве и шанса сбежать, вонзило в бока человека похожие на сабли когти. Лопнули ребра, с тоскливым всхлипыванием разорвались внутренности… А пасть страшилища, мощно дернувшись, вырвала огромный кусок мяса, который тут же исчез в алчной глотке. Юноша еще жил: он сумел вывернуть голову в бок, и уже мало что соображая, боднул затылком врага. Тот даже и не заметил. Когти монстра вспороли спину, обращая туловище в подобие нарезанной колбасы. Клыки снова впились в трепещущую плоть, жадно отрывая новые куски. Во все стороны, точно вода из разорванной трубы, брызгала кровь…
Наверно через полчаса людоед завершил страшную трапезу. Могучее тело выпрямилось на задних ногах перед растерзанной в клочья жертвой. Спина чудовища задрожала, и в стороны с тугим треском распахнулись два сгустка тьмы крыла. Легко оттолкнувшись от земли, монстр, хлопая крыльями, взмыл в небеса… Вниз, качаясь, улетали кроны деревьев. Холодный воздух сырыми струями обвивал тело. Где-то внизу лежал Город, но это мало заботило Кану. Она, работая могучими мускулами, неслась вперед и вверх, навстречу свободе. Голова кружилась, а сердце пело от восторга. Все тело распирало от мощи. Поглощенная плоть медленно растворялась в чреве, наполняя каждую клетку сладостной истомой. Никогда она не чувствовала себя так хорошо… Это словно сон: вокруг творится что-то странное, даже страшное, а ей все равно! Главное – это восхитительное тепло в груди и потрясающее чувство полета!
Послышался шелест осторожно раздвигаемых ветвей, и на прогалину в зарослях вышла девочка лет 9. Хотя вышла – не то слово. Она словно скользила в нескольких сантиметрах над напитанным влагой мхом, будто бы отталкиваясь от голубоватых искр, пролетавших над верхушками растений. Ночная путница остановилась, и ее тонкая рука оправила платье – слишком легкое для такой погоды. Огромные, в пол-лица глаза пристально разглядывали то, что открылось перед ней, и кукольное личико тронула тень печали. Действительно, зрелище вряд ли подходило для детских очей: в радиусе метров трех кусты перемолоты почти в труху, только обломки торчат во все стороны. А в центре полянки – неопределенная куча истерзанного мяса. Сложно даже понять, что это было раньше. Хотя постой – вон в стороне лежит разорванный ботинок, а вокруг разбросаны обрывки ткани. На кустах рядом висят красные обрывки, с них бессильно капает кровь. Лужа, в которой лежат останки, приобрела неопределенный, буровато-красный цвет. В воздухе висит пряный запах влажной гнили пополам с тяжелым духом сырого мяса. Девочка глубоко вздохнула, и ее золотые волосы, спадавшие почти до земли, зашевелились. Их будто раздувал ветер, хотя было тихо.
- Да, похоже мы ошибались в них. Надо с этим кончать… - произнесла незнакомка неожиданно низким и глухим голосом. А лицо, столь нежное и милое, омрачила совсем недетская печаль…
***
Нож дробно постукивал по сильно стершейся доске, рассекая морковь на равные диски, аккуратно ложившиеся один на другой. Хм-м… это только кажется, или лезвие атакует плоть овоща с излишней силой? Да тонкие пальцы сжали деревянную ручку с чрезмерной энергией… На изящном предплечье, обнаженном закатанным по локоть рукавом рубашки, проступили мышцы. Высокая грудь, нависающая над столом, вздымается часто и как-то слишком резко. Кажется, ей хочется разорвать бархатную ткань в красную клетку. На узкое лицо женщины свисают длинные светлые волосы, а она даже не пытается их оправить. Между локонами виднеются ее плотно сжатые губы, заостренный нос, разрезанный мелкими морщинками. Складки возле рта глубоки, как горные каньоны, и это резко диссонирует с розовыми, по-детски пухлыми щеками. Достаточно взглянуть на тонкую, нежную шею, стройную талию, схваченную фартуком с трогательным цветочным узором, тонкие руки, чтобы понять, что их обладательнице не больше чем 25 лет. Но что же нарезало эти морщины, если не старость? Может, дама не в духе? Странно… люстра светит таким мягким, успокаивающим светом, а шорох дождя за темным прямоугольником окна приятно убаюкивает…
«Этот мерзавец обещал мне на праздник сходить на концерт классической музыки, – рокотало, как звуки близящейся грозы, в голове женщины – Так сказать, в честь годовщины нашей свадьбы. И что? Он, ни о чем не предупредив, сбежал с другим болваном, скорее всего, на рыбалку! В итоге пришлось идти одной! Он совершенно не думает обо мне! Но это еще не все! Тогда была пятница, а теперь уже вторник! Где его носит?! Что они, поселились, там, что ли?!»
Ее рука отложила нож, и, подхватив доску с разделанной морковью, высыпала оранжевые колесики в бурлившую на плите кастрюлю. Ложка стала раздраженно размешивать варево. «Может, его по дороге волки съели?!» – мелькнула неожиданная мысль. Странно… в ней не чувствовалось ни капли беспокойства, скорее – кровожадное предвкушение. «Да нет… - с разочарованием возразила себе девица – Попробовал бы кто стрескать этого бугая… Скорее всего, пьянствуют там в лесу, закусывая рыбой. А про время забыли… Помнится, он что-то говорил про вполне приличный домишко в лесу. Даже мне предлагал, за компанию – мол, есть, где жить… - губы молодой женщины раздраженно искривились – А то он не знает, что я не выношу всяких заброшенных сараев с сыростью, пауками и прочей дрянью! – худые плечи зябко передернулись – Он ведь просто издевался, подлец! Зачем он вообще женился, если я ему совсем не нужна?! – она тяжело вздохнула – А может, как вернется… - большие голубые глаза жадно уставились на чинно лежащий на столе нож – Да нет, он этого не достоин! Натали, будь благоразумна…» - решительно остановила она себя. Рука снова взялась за ручку опасного инструмента, но блестящее лезвие вонзилось… всего лишь, в кусок капусты. Если глядеть со стороны, совершенно идиллическая картина: молодая хозяйка смиренно готовит обед, поджидая любимого мужа. Вот только на душе у хозяйки клубился черный вихрь. Нужен лишь легкий толчок, чтобы он вырвался наружу, круша все на своем пути…
Вдруг в мирный бульон кухонных звуков ворвался еще один, резкий и неприятный – дверной звонок! «Ага, приперся! – точно молния, проскочило в мозгу хозяйки – Ну держись, урод!» Колебания забыты, женщина быстрым шагом направилась в прихожую. Пальцы будто сами собой сжали нож, глаза сузились, пухлые губы покривила плотоядная ухмылка. Ее просто разрывала накопившаяся злость, чуя близкое освобождение. В шорохе подола фартука о растянутое трико слышался шум надвигающегося тайфуна. Вот и вход. Пальцы, подрагивая от нетерпения, повернули рычаг замка, а другая рука угрожающе постукивала лезвием ножа о бедро. Прямоугольник двери, чуть скрипнув, поехал внутрь.
- Та-ак! Наловил рыбки?! – зашипела женщина, как готовящаяся к броску кобра – А какое число сейчас?! А сколько времени на часах?! А, не знаешь, сволочь?! Да я… - неожиданно язык будто прилип к мгновенно пересохшему горлу, останавливая поток агрессии. Тело девицы застыло, словно замороженное, а расширившиеся глаза уставились на фигуру мужа, не в силах оторваться.
Александр стоял скорчившись так, будто у него сильно болела поясница. Ноги подкосились, колени дрожали – казалось, он сейчас упадет. Одежда изорвана, словно ее драли когтями, ее покрывала грязь пополам с запекшейся кровью. Там, где под лохмотьями просматривалась плоть, ее рассекали глубокие царапины, некоторые уже гноились. Грудь тяжело вздымалась, как у человека, только что пробежавшего марафон. Но хуже всего оказалось лицо. Мало того, что оно залеплено грязью, иссечено ссадинами. Такого выражения Натали не видела никогда, не только у мужа, но вообще ни у кого. Застывшая маска толи ужаса, толи боли, а может, гнева? Разобраться в этом сплаве эмоций не представляется возможным. Видно лишь, что все мышцы будто скрутил паралич, принуждая их намертво держаться в неестественном положении. А глаза… в них зияла страшная пустота. Они вроде и глядят на тебя, но на деле этот взор устремлен в никуда, прикованный к чему-то, вызывающему этот сплав эмоций. Неизвестный объект или явление стоит где-то там, за спиной. Он и не приближается, но и не собирается уходить. Просто ждет момент, чтобы нанести удар. И это непреодолимое бытие изматывает, лишает душевных сил – никто не выдержит этой пытки долго. Женщина даже невольно оглянулась, пытаясь понять, куда смотрит незадачливый рыбак, но не обнаружила ничего, кроме стены. Натали посторонилась, словно отталкиваемая гнетущей атмосферы беды, исходящей от супруга.
- Что с тобой?! – только и смогла выдохнуть она, неотрывно глядя на Сашу округлившимися глазами.
Тот, не говоря ни слова, побрел в кабинет. Его движения походили на бессмысленную походку лунатика, ведомого чем-то, неясным посторонним. Он даже не попытался разуться, так и тащился в измазанных грязью сапогах, оставляя бурые следы.
- Эй! Не смей так делать! – выйдя из ступора, сердито окрикнула его жена – Я недавно помыла пол! Ты что, совсем сдурел?! – она бросилась вдогонку, и ее ладонь требовательно легла на плечо хулигана.
- Ай! – вскрикнула девушка, почти в тот же миг отдергивая руку. В кожу будто вонзились тысячи раскаленных игл. Взгляд Натали испуганно вперился в пострадавшую конечность. Ладонь измазана какой-то буро-зеленой толи слизью, толи грязью, причем кожа вокруг нее стремительно краснеет, кое-где даже выступили волдыри! Шипя от боли, женщина бросилась в ванну, и ее рука нетерпеливо сунулась под струю холодной воды. Когда жжение вроде улеглось, хозяйка, томимая глухим беспокойством, заглянула в кабинет. Муж сидел на кровати, медленно раскачиваясь. Его руки плотно, будто в нестерпимом страхе, обнимали голову. Ручейки грязи сползали на покрывало, видавшее виды, но все же еще годное, а из груди страдальца неожиданно понеслось тихое подвывание. Женщина замерла на пороге комнаты, растеряно глядя на свою вторую половину. В ее душе боролись сразу несколько чувств: раздражение, ставшее еще сильнее после появления этого грязнули, удивление и тревога. Дама мучительно колебалась, не зная, что предпринять: толи отхлестать эту свинью по наглой морде, после чего силой затащить в ванную, толи звонить в скорую, толи вытрясти какие-то разъяснения. Но лужа буроватой дряни под супружеским задом медленно расползалась, грозя испортить уже не только покрывало, но и, пожалуй, весь диван. Дольше медлить было нельзя.
Девица решительно встала перед Александром, и ее рука настойчиво помахала у него перед носом.
- Слушай, ты вообще чего-нибудь соображаешь?! – звенящим голосом поинтересовалась она – Вы чего там, совсем мозги пропили, что ли?! Объясни, наконец, что происходит, и иди приводить себя в порядок!!!
Вместо ответа мужик начал размазывать грязь по лицу руками. Из его горла вырвались всхлипывания, а из покрасневших, как у вареного рака, глаз бурно полились слезы. Жена пристально глядела в его лицо и ничего не понимала. А действительно ли это ее Александр?! Она его таким никогда раньше не видела! Конечно, он всегда был грубоват, часто откровенно насмехался над ней вместе и ее пристрастием к чистоте и порядку, но тут что-то другое. Он не отличался актерским талантом, и вряд ли пустился на столь причудливый розыгрыш. Да и… Натали невольно отвела глаза в сторону, а ее щеки подернул легкий румянец. Сейчас она стоит прямо перед ним, и ее грудь призывно покачивается всего в паре десятком сантиметров от носа этого болвана. Чтобы… даже вообразить нельзя, чтобы это животное мигом не ухватилось за нежную плоть своими толстыми пальцами! А потом, скорее всего, должно быть нетерпеливое стаскивание штанов с круглого девичьего зала, и, не смотря на все протесты его хозяйки, бурное слияние тел! После того, как Саша целых пять дней болтался в лесу, без женщин, он по-другому просто не мог поступить! Во всяком случае, все пять лет супружества было именно так! Натали возмущала его первобытная дикость, она активно сопротивлялась, даже впивалась ногтями в разгоряченную похотью плоть супруга, сама тоже получала синяки… Однако все же весь этот вихрь звериного буйства обильно приправлялся соусом такого острого наслаждения, что она в итоге сдавалась и терпела… А что теперь? Этот ненасытный кабан даже взгляда не бросил на прелести, призывно висящие перед ним! А ведь рубашка застегнута едва ли до середины, и все отлично видно… Что же это такое? Да что с ним произошло?!
- Му-му… та-ам… - будто бы с трудом пробивающийся через груды снега голос Саши вывел женщину из грустных раздумий. Мужчина поднял руку, и его трясущийся палец указал на окно. Инстинктивно проследив за жестом, Натали повернула голову, но… не увидела ничего, кроме горевших среди сиреневой ночи желтых глаз дальних домов. Ее тело напряглось, ожидая, что вот сейчас лапы супруга вопьются в ее тело… Ведь на окно указывают, чтобы отвлечь?! Но нет, столь самоуверенный еще недавно мужчина лишь бессильно рыдал. Жена тяжело вздохнула. Плохо… шутка не кстати затягивается. Уже совсем не смешно, а как раз наоборот…
- Ладно, я сама тебя вытру. Может, после этого ты, наконец, чего-то объяснишь?! – обессилено проворчала она, выходя из комнаты.
Она пошарила в ванной, ее рука выудила из-под раковины чьи-то дырявые трусы, струя воды смочила ветхую ткань. Натали с сомнением осмотрела снаряд для уборки. «Да, такого для него маловато… - критически отметил разум – Но для начала пойдет. А потом… все равно его за такие выкрутасы надо тыкать рылом в толчок!» – мысль зло скакнула, будто получивший по заднице плетью конь.
Тут некий странный звук привлек внимание женщины: может быть, хруст, или звон разбитого стекла? Она оглянулась. Хм-м… на пол темного коридора из кабинета выливалась широкая полоса света. Вот только бледная она какая-то, что ли? Неожиданно на светлом фоне прорисовалась массивная тень. Вроде бы, силуэт стоящего человека. Саша удосужился оторвать свои перепачканные филейные части от дивана? Но искра радости, едва успевшая возникнуть в груди несчастной супруги, замутилась изумлением, а потом беспокойством. Уж больно силуэт мускулист, да и руки длинноваты. И что это за непонятные острия, торчащие вверх по бокам головы? Тень, конечно, искажает размеры, но тот, кто ее отбрасывает, в довершение ко всему должен быть ростом… чуть ли не под потолок! Сжимая в руке мокрую тряпку, женщина торопливо зашлепала в комнату. Ее голова аккуратно, точно опасаясь быть обнаруженной, заглянула в комнату, пальцы бездумно поправили упавший на глаз локон…
- А-а-а-хх! – полувзвизгнула, полувыдохнула Натали, шарахнувшись назад. Ее лицо мигом вытянулось, а глаза расширились настолько, что грозили разорвать кожу. Девушка, наверно, пятилась бы дальше, незаметно переходя на бег, но ее спина уперлась в угол шкафа. Отступать некуда! Ладони сомкнулись перед лицом, точно защищая его от чего-то, ноги отчаянно завибрировали. Парализованная внезапным страхом, Натали неотрывно смотрела куда-то в комнату. Человекообразная тень, заслонявшая свет, медленно двинулась вперед. Ее голова стала неестественно растягиваться, чуть повернувшись в бок, разделилась в нижней части на два тупых выступа. Вроде бы, там виднелось что-то острое, вроде гряды гвоздей. Женщина не двигалась, лишь потрясенно наблюдая. Что же она увидела? То, что отбрасывало тень, наверно, уже возле двери… Но тут свет, ярко вспыхнув, погас, погружая квартиру в непроницаемый мрак. Только звук мягких шагов пробивался через эту черную стену, да учащенное дыхание…
***
- Ну и гадость, честное слово… - проворчал полицейский, поднимаясь с корточек.
Перед его ногами лежала небольшая кучка чего-то красного, напоминающего почти гомогенную кашу. Непонятная масса перемежалась кусками некоего блестящего белесого материала. Вот только специфический запах мясной лавки, продукцию которой уже тронуло тление, настораживал. Впрочем, подозрительная субстанция терялась на фоне страшного разгрома, царившего в комнате. Окно еще было, как ни странно, аккуратно открыто, но вот то, что находилось перед ним… Стол по левую руку, разломанный в щепки. Рядом среди кусков битого стекла, покореженные остатки журнального столика. Тут же куча пластика вперемежку с радиодеталями – наверно, в нее превратился толи компьютер, толи телевизор. Обломки плит ДСП, пересыпанные рваной бумагой и чудом уцелевшими книгами. С другой стороны – крышка стола, испещренная длинными бороздами содранного лака. Кажется, стол просто вколотили в линолеум, его основа обратилась в прах. Какая-то рваная подушка, утыканная торчащими пружинами и обломками дерева – может быть, бывший диван…
- Да, зрелище малоприятное, - кивнул инспектор, в задумчивости накручивая на палец длинный ус – Но меня больше другое смущает, - его рука извлекла из кармана расстегнутого плаща блокнот – Сам посмотри, - он перелистнул несколько страниц – Попробуем восстановить картину происшедшего. – он подошел к открытому окну, его глаза какое-то время наблюдали за створкой окна, сиротливо покачивавшейся на ветру. Помощник выжидающе наблюдал за начальником.
- Значит так, снова заговорил инспектор, - его рука приподняла шляпу, почесала между растрепанных волос – Некто неизвестно каким образом залез на четвертый этаж, угнездившись на подоконнике. На стене обнаружились следы больших когтей, вот они и на карнизе, - ноготь мужчины поковырял блестящие на сером металле борозды – Потом наш гость тихонько отворил окно, причем створки поворачиваются наружу! Это какую ловкость надо иметь? – оратор поднял палец к потолку – И вот он спрыгивает в комнату, прямо на стол. Стол толи ломается под его весом, толи неизвестный с силой по нему ударил. При этом внутри кто-то находится! Возможно, этот кто-то или попробовал выпроводить визитера, или просто заметался в панике. Злодей начал преследование. При этом расколошматил вдрызг всю мебель. Наконец, хозяин был пойман, и, судя по всему, съеден? – инспектор указал на кучку красного вещества – При этом, наверно, для начала высосал у жертвы всю кровь! Можешь сам посмотреть, с остатков плоти почти ничего не вытекло, вокруг тоже только отдельные капли, – младший страж закона побледнел, инстинктивно отступая от останков – Однако, в комнате находился еще кто-то. Пока «гость» гонял первого, этот второй занимался неизвестно чем. Вот только вряд ли пытался прийти на помощь погибающему товарищу. Ведь если враг столь суров, то должен был нанести второму раны, а крови опять нет. А потом, закончив с первым, наш неизвестный взял второго за шкирку, да просто вытащил в окно! – инспектор ткнул в размазанные полосы грязи, тянущиеся от дивана к подоконнику – Да, видимо второй еще торчал в комнате в грязной обуви, вот, пока его волочили, следы и остались. Все! Нападавший скрылся! Он не пытался устроить грабеж, а просто «пообедал» - тут помощник инспектора, вытаращив глаза, стремительно зажал рот рукой – И, прихватив второго, сбежал! Два вопроса, - сыщик показал напарнику два поднятых пальца – Первое: что это за чудище было, если оно такое сотворило? И второе: зачем оно вообще сюда влезло?
- Да, кстати, Николай Сергеевич, - перебил полицейский – Еще почему никто из соседей никто ничего не слышал? Тут, наверно, такой грохот стоял… Если бы в дом не пришла мать хозяйки, имевшая свой ключ, то поди никто бы и не беспокоился…
- И то верно… - согласился инспектор, потирая подбородок – Мы в тупике… Можем сказать, что примерно было, но кто это сотворил, совершенно непонятно! – он замолчал, рассеяно глядя в окно. Там, за крышами соседних домов тонуло солнце. Ветер раскачивал створку окна, и в его шуме чудился волчий вой…
To be continued…