Сентябрь, с золотой листвой на деревьях и коротким бабьим летом, сменил неугомонный холодный октябрь с ветром, заставлявшим дождь, который иногда шел с градом, хлестать лица спешивших куда-то людей, и тревожно стучать в окна их домов. Иногда природа, устав от бесконечной суеты этого осеннего месяца, который она все же по-своему любит, дарит всем прекрасный солнечный день. Люди радуются предоставленной им передышке, снимают головные уборы, одевают более яркую одежду, но зонтики все же, берут с собой.
В один из таких октябрьских дней Сергей возвращался с работы на Плющиху, чтобы забрать детей после занятий с учительницей английского языка. Как обычно, он не стал пользоваться лифтом и поднялся на пятый этаж пешком. Елена Дмитриевна открыла дверь и Сергей, готовый сказать: «Ребята, я пришел», увидел в прихожей только Анечку.
– А Ваня где? – тревожно спросил он.
– Папа, ты не волнуйся, я тебе по дороге все расскажу! До свидания, Елена Дмитриевна! Спасибо, – добавила Анечка, обращаясь уже к учительнице.
Сергей крепко взял Анечку за руку, и они побежали вниз по лестнице.
– Сегодня тепло, совсем как в сентябре, да, папа? Давай, пойдем пешком?
– Хорошо, пойдем пешком. Ты все же расскажи мне, что случилось, и почему Ванечка сегодня не занимался?
– Он поехал на олимпиаду во Дворец пионеров на какие-то горы.
– На Воробьевы горы, помнишь, мы недавно там гуляли?
– Да, это и есть Воробьевы горы? Тогда он уже, наверно, дома, это ведь совсем близко. Всех, кого выбрали на эту олимпиаду, должны были отвезти на автобусе и после привезти к школе, но так как Ванечка из первого класса, и так как мы живем рядом со школой, учительница сказала, что водитель высадит его у подъезда нашего дома.
– А тебя кто, Таня отвела на английский?
– Конечно! Папа, я должна тебе сказать вот что. В следующее воскресенье, которое будет после следующей недели, мы к тебе не придем, но ты должен в субботу, перед этим воскресеньем, быть у нас дома в четырнадцать часов. Приходи обязательно, на обед. Придешь?
– Анечка, но в субботу я до двух часов работаю, после работы я могу задержаться, поэтому, учитывая, что до следующего воскресенья почти десять дней, сейчас я не могу ничего обещать.
– Нет, папа, ну как ты не понимаешь, в субботу в четырнадцать часов ты обязательно должен быть у нас! Таня придет, и Павел Николаевич будет. Я уже нарисовала, кто и где за столом будет сидеть, список всех выступающих составила и показала маме, – продолжала она говорить взволнованным голосом.
– Анечка, давай я завтра после работы тебе позвоню и скажу, смогу я прийти или не смогу.
– Нет, папа, ты должен прийти, – настаивала Анечка уже со слезами на глазах.
– Ты что плачешь? Давай присядем на «нашу» лавочку, – как можно ласковей, произнес Сергей, вытирая ей слезы. – Расскажи мне, дорогая, что же за праздник будет в следующую субботу, на котором я должен быть?
Анечка посмотрела на него широко открытыми, удивленными глазами и сквозь слезы прошептала:
– Как? Ты забыл?
Сергей растерялся, но тут же, спросил:
– А какое это будет число?
– Папа, – с упреком в голосе, как приговор судьи, произнесла Анечка, – 22 октября, в четверг день рождения мое и Ванечки! Мама сказала, что праздничный обед будет в субботу…
Сергей не дал ей договорить, поднял вверх и закружил, повторяя:
– День рождения Анечки и Ванечки! Конечно, день рождения! Я буду, обязательно буду!
Анечка успокоилась. Они продолжили прогулку и Сергей, радуясь тому, что прощен и Анечка больше не плачет, спросил:
– Ты не могла бы помочь мне?
– Помочь? Что-то случилось, папа?
– Нет, дорогая, плохого ничего не случилось. Просто у моей дочки Анечки и моего сына Ванечки скоро день рождения. Понимаешь, на день рождения все дарят подарки. А я не знаю, что им подарить.
Анечке понравилось, как Сергей задает ей вопросы, и она решила ответить ему в том же духе.
– Знаешь, подари им велосипеды. Они очень хотят, чтобы у них были велосипеды. Летом они поедут с Лялей в пансионат и будут там кататься на велосипедах.
– Хорошо, а еще что?
– Да, думаю, по одному подарку хватит. Хорошо было бы, если бы все родные спрашивали о подарках.
– Согласен! Вот если бы Таня задала тебе такой вопрос, что бы ты ей ответила?
– Я бы сказала ей, папа, что дети очень хотят научиться играть в большой теннис, но у них нет ракеток.
– Отлично! Еще есть пожелание?
– Есть! А ты сможешь его выполнить?
– А что, оно очень сложное, такое сложное, что я не смогу его выполнить?
– Нет, оно не сложное, но вдруг тебе не захочется его выполнять?
– Говори, я думаю, что захочется!
– У меня есть копилка и у Ванечки есть копилка. Купи, пожалуйста, а деньги мы отдадим. Купишь?
Сергей видел, как Анечка вновь заволновалась и даже не сказала, что необходимо купить.
– Куплю, только, что надо купить?
– Цветы, большой-большой букет цветов для Ляли! – и она широко расставила руки, чтобы Сергей видел, каким большим должен быть букет, – ей никто не дарит цветы! Мама часто приходит с цветами, ей сотрудники на праздники дарят, Павел Николаевич дарит маме и даже Ляля маме дарит. Ты даришь цветы Тане, она мне сама рассказывала, а Ляле никто не дарит…
– Ты права, это не хорошо. Я обязательно куплю для нее букет цветов!
Возвращаясь домой, Сергей решил заехать к Тане, чтобы обсудить с ней день рождения детей. Он повернул на Третью Фрунзенскую и, проехав два дома, увидел Таню, гуляющую вдоль яблоневой аллеи.
– Чай пить будем? – услышала Татьяна Николаевна голос Сергея, доносившийся из открытого окна проезжающей мимо нее машины.
– Сережа, дорогой, как хорошо, что ты меня увидел! Конечно, будем, я твой любимый пирог испекла. Езжай в арку, паркуйся, встретимся у подъезда.
Таня, по традиции, накрыла стол в гостиной. Они сидели друг против друга – она в императорском кресле, он на огромном стуле, обитым гобеленом, напоминающим расцветку скатерти.
– Мне сегодня Анечка, когда я забирал ее с английского, рассказала про день рождения.
– Да, я тоже с тобой хотела об этом поговорить.
– Так вот, я спросил ее, что же мне ей и Ванечке подарить, и она ответила – велосипеды.
– Вот и подари. Все лето дети с Елизаветой Петровной в Подмосковье живут на съемной даче, у всех их сверстников есть велосипеды, а у наших ребят нет, на чужих велосипедах по очереди катаются! И ведь научились же кататься на чужих велосипедах! А сейчас, когда они пошли в школу и у них каждую четверть каникулы, тем более надо покупать. Вот уже и ноябрьские каникулы скоро, Ирина собирается им путевку взять в Форесту, а ты сам знаешь, в пансионатах прокат любого инвентаря за деньги. Да, и потом, Сережа, разве трудно купить им велосипеды, мы же не нищие!
– Ты права, согласен. Многое я еще не знаю об их интересах, но все поправимо.
– А я, Сережа, не знаю, что им подарить. Может, и от тебя, и от меня велосипеды подарим?
– Нет, я Анечку спросил: а что же вам Таня подарит? А она говорит, хорошо бы, чтобы ты подарила им ракетки для большого тенниса.
– Я согласна, только я в них ничего не понимаю, Сережа. Ты поможешь мне?
– Конечно, помогу. Велосипеды поеду покупать и ракетки куплю.
– Деньги я тебе прямо сейчас дам!
– Нет! Никаких денег! Ты что, я все куплю на свои деньги, а ты потом сходи в цветочный магазин, девчонки тебя там уважают, они тебе красиво коробки запакуют, это тоже не дешево. Ты ведь любишь, чтобы все красиво было упаковано!
– Спасибо тебе, дорогой, большое спасибо. Татьяна Николаевна встала, подошла к Сергею и поцеловала его в макушку.
– Я вот только не знаю, Таня, когда они будут учиться играть в большой теннис? Кто вообще их на это надоумил?
– Павел Николаевич. Они с Ириной еще в институте играли в большой теннис, хорошо играли, в соревнованиях участвовали. После операции Ирина играть перестала, а Павел Николаевич до сих пор увлекается.
– У детей такая нагрузка! Два раза в неделю английский, два раза бассейн, кроме того у Ванечки постоянно олимпиады, а у Анечки рисование, кто же и где будет их тренировать? – возмущенно произнес Сергей.
– Я тебе Сережа не говорила, но, как я поняла из разговора с Елизаветой Петровной, с первого января Павел Николаевич будет работать в Москве, его переводят из Екатеринбурга в «ГЛАВК» на место главного, все документы уже подписаны, и с собой он забирает Светлану, секретаря. Нет, теперь говорят не секретарь, а ассистент. Она очень хорошая женщина, я с ней несколько раз по телефону разговаривала, такая умница!
– А когда же ты успела с ней познакомиться?
– Мне, очень давно, еще когда Галя была жива, Павел Николаевич дал номер своего телефона в Екатеринбурге. А ты ведь знаешь, какие сейчас телефоны. Если человек может ответить на звонок – отвечает, а если занят или на совещании, за него отвечает секретарь. У Ирины всегда отвечает Артур, а у Павла Николаевича – Светлана.
– Да, это так. И когда же ты все же с ней познакомилась?
– Первый раз я позвонила Павлу Николаевичу, когда умерла Галя. Потом стала звонить чаще, травы лечебные он мне привозил и орехи передавал с сотрудниками, вот я и звонила, чтобы спасибо сказать. Как-то раз мне ответила Светлана, так и познакомились.
– Понятно. Значит, «наш Павлик» снова возвращается в Москву! Интересно, где он будет жить? Опять у Елизаветы Петровны? Просто, не Павлик, а какая-то «Семейная вакансия»!
Но, Таня не поддержала, начатый Сергеем разговор. Она давно догадывалась о том, что между Павлом и Ириной сложились личные отношения, но до конца не была в этом уверенна, поэтому не стала ничего рассказывать внуку, понимая, что и так сказала лишнее, ведь Елизавета Петровна очень просила ее никому ничего не рассказывать.
– Знаешь, еще Анечка меня попросила купить букет цветов для Елизаветы Петровны на деньги из копилок.
– Елизавета Петровна золотой человек! Как она за последние годы постарела! Но, не это главное! Она очень устала и даже не физически, а морально.
– Да, я с тобой согласен. После нашего с Ириной развода, несмотря на смерть Олега Ивановича, она прекрасно выглядела, намного моложе своего настоящего возраста, а сейчас, наоборот.
– Мы, как-то вечером, сидели с ней на кухне, поздно уже было, дети спали, а я все не могла уйти, слушала ее рассказ. Она тогда сказала, что практически всю жизнь не работала, а ведь у нее два высших образования: первый институт она закончила вместе с Олегом Ивановичем, а второй, когда уже не работала, и никому не говорила, что заочно учится, пока диплом не получила. Олег Иванович ее очень уважал, ценил и любил. Она никогда не чувствовала себя униженной, из-за того, что не работала, а «сидела дома». Они вместе ходили в театр и на хоккей, вмести читали одну и ту же книгу, чтобы потом обсудить содержание. Несмотря на то, что Олег Иванович постоянно уезжал в командировки, рано утром уходил на работу и поздно вечером возвращался – деньги для всей семьи зарабатывал только он один – самой дорогой для него всю жизнь оставалась Елизавета Петровна. Она мне показала коробку, которую хранит в своем шкафу. В коробке подарки, которые подарил ей Олег Иванович. Я тебе даже передать не могу, какие это красивые украшения, часы и даже вазочки, они просто излучают прекрасный вкус и доброту того, кто их покупал.
– А сейчас, как сказала Анечка, ей никто ничего не дарит!
– А сейчас ей не только ничего не дарят, но и эксплуатируют. Разве можно на одного пожилого человека такой труд и такую ответственность возлагать? Я ведь зачем к ним каждый день езжу? Чтобы Елизавете Петровне помочь. В школу детей завозит Ирина, но Елизаветы Петровна встает раньше всех, готовит завтрак, гладит вещи, моет для внуков фрукты в школу. Да, Ирина зарабатывает огромные деньги, да, на эти деньги живет вся семья, но ведь, Сережа, можно же хотя бы раз в день позвонить маме и спросить у нее как она себя чувствует? Можно же раз в год отправить маму отдыхать без детей? В конце концов, та домработница, которая убирает им раз в неделю квартиру, могла бы половину хозяйства взять на себя, я же знаю, ради хороших денег она готова пять раз в неделю приходить. Пусть бы Елизавета Петровна переехала жить в Иринину двухкомнатную квартиру и приходила на Плющиху к десяти утра, а ночевать уезжала бы к себе. Да, очень Ирина изменилась, очень! И не в ней, мы с Елизаветой Петровной решили, не только в ней дело! Бизнес этот всех превращает в роботов, просто горько все это видеть! Не думала Елизавета Петровна, что такой будет ее старость, не думала. Свои сбережения у нее есть, она на свои сбережения могла бы прожить, а сейчас у нее такое состояние, как будто она свой хлеб отрабатывает! Все чаще и чаще она повторяет: вот, если бы Олег Иванович был жив. Ты вот, скажи, Сережа, а что будет, если она заболеет, если я ходить к ним перестану, что будет?
– Ты, Таня, успокойся, очень тебя прошу, успокойся! Не надо создавать проблему тогда, когда о ней еще ничего не известно. Ирина сильный человек, очень сильный! Именно из-за того, что она такая сильная, она всего в своей жизни и добилась, а ведь когда чего-то человек добивается, он что-то и теряет. «В погоне за избыточным, человек теряет необходимое!».
– Правильно ты, Сережа, сказал, но будет очень страшно, если этим необходимым будет Елизавета Петровна.
– Я вот не смог жить с Ириной, не смог и все! А Павел Николаевич, Павлик, возможно, уже и живет! Он ведь, и тогда, когда Ирине был не нужен, уже занимал ту самую «Семейную вакансию», о которой я тебе говорил… Не сердись, Таня, обещаю, больше ни слова не произнесу о Павлике, – добавил Сергей, видя, как расстроилась Таня.
– Подведем итог: от Анечки и Ванечки я куплю для Елизаветы Петровны большой букет цветов, и от себя подарю ей подарок, такой, какой я подарил тебе на юбилей! Согласна?
– Согласна! Если ты ей такой подарок подаришь, ей будет намного легче. Спасибо, тебе, дорогой, – и Татьяна Николаевна вновь поцеловала своего внука в макушку.
Продолжение Глава 3.9.
http://www.proza.ru/2016/08/05/1357