Серебряные строки

Любовь БУХАРИНОВА
СЕРЕБРЯНЫЕ СТРОКИ

Фантастическая повесть

Посвящаю это произведение своему любимому супругу Алексею


Книга была самодельная. Заботливо изготовленная из старого ежедневника, в котором некогда хранились телефоны. С черной обложкой и серебряными изогнутыми рисунками на ней. Внутри ее были некогда полосатые страницы. Кто-то и вправду записывал на них номера телефонов, но каких городов они были - не узнает уже никто. Некоторые цифры сохранились, однако номера невозможно было квалифицировать, к какому городу они относятся. В далеком прошлом также остались их владельцы, имена которых читались с трудом на страницах. Во-первых, потому, что некоторые страницы были разорваны, так, словно их выгрызали зубами и нещадно рвали руками, другие залиты черной типографской краской. Почему молодая владелица старого использованного ежедневника решила возродить его, да еще и сделать книгой - было непонятно. Однако дело было сделано - страницы постепенно оклеивались с двух сторон новыми текстами, напечатанными на компьютере и распечатанными на принтере. Не было ничего зловещего на первый взгляд в силуэтах привычного вордовского шрифта. Однако буквы, составляющие слова, которые нанизывались, как бусины, на общую нить произведения в рифмованных строках, были единым целым - живой эфемерной, но ужасающей своей мощью, субстанцией Прошлого, Настоящего и Будущего Мира.

- Ее руками пишется будущее, прошлое и настоящее, - заметил Арон, стоя у окна в своем кабинете на Большой Дмитровке. Здание принадлежало Русской Канцелярии Мрака уже не один год, и стало более обжитым, чем в начале своего существования за жестяным забором, от времени ставшим неприметным и грязным, как большинство заборов, огораживающих стройки Москвы.
 - Может быть, прошлое, настоящее и будущее? - услужливо пискнул комиссионер Плюх, стоявший в подобострастной позе около ног барона Мрака.
 - Молчать! - громогласно одернул его Арон. - Ты, пыль, исчезни. По своим прямым обязанностям.
 - Конечно, конечно, вы всегда правы, - и пластилиновый человек словно просочился через рассохшиеся паркетные полы.

...Я не помню точно, как начала писать это сочинение. Можно назвать его книгой, можно назвать любительским дневником, можно отнести его к книгам. Знаю только одно - это какая-то фантастическая повесть в стихах. Точнее квалифицировать свое произведение не могу. И прекратить писать его не могу.
Примерно год назад я шла через старый пустырь. Огороженный строящийся дом давно перестал быть стройкой века. Его возведение сошло на нет примерно двадцать лет тому назад. В городе-миллионнике наподобие моего - это довольно частая история. Вне времени, это сооружение стало негласным достоянием нашего района.
В тот день в колледже дела не задались. Меня почему-то не захотели принимать в свою компанию подруги, и я осталась совершенно одна. Лучшей подруги Ольги не было рядом - кажется, приболела. Внимательно слушала на парах, но все равно схлопотала двойку на алгебре. Ну кто виноват, что она не дается мне совершенно! Ведь я же - гуманитарий, и решила поступить именно на это направление. И буду в ближайшем будущем если не литературным критиком, то по меньшей мере, редактором литературного вестника. А там, кроме подсчета скудной заработной платы, мне математика не пригодится…
Вечер был серым и промозглым. Еще и погода решила мне отомстить, думала я, спеша переступить через уйму луж, уютно расположившихся на пути к дому. В каждой отражалась лохматая рыжая шестнадцатилетняя девушка в зеленой шапке, черном пальто и ботинках на высокой платформе.
Возле старой стройки покоились руины пока не растащенных невостребованных для возведения здания кирпичей. Меж ними уютно пролегали рытвины, поросшие дикими, буйными зарослями крапивы.
В одной из таких рытвин я заметила странный отблеск. В дождливую погоду, подумалось мне, там запросто может быть потерянное кем-то украшение. Подошла поближе. Присела на корточки и разочарованно вздохнула – бликовала всего лишь обложка старого черного ежедневника. Она была с серебряными рисунками, замысловато выстроившимися в неведомый орнамент. «А что, весьма неплохой дар судьбы», - подумалось мне. И я решила взять этот артефакт в свой дом.
Позже, в уютной квартире на третьем этаже старенькой «хрущевки», я просматривала страницу за страницей. Некогда здесь бережно хранились номера телефонов чьих-то друзей. А теперь книга, так роскошно выглядящая снаружи, изнутри представляла собой весьма жалкое зрелище. И отчего-то мне так захотелось отреставрировать страницы, а точнее – создать новые. С другими совершенно данными на них. «Это могут быть стихи», - неожиданно пришла мне в голову идея. И я принялась за свое первое стихотворение.

Из глубины таинственных ночей
Придет засилье Мрака над Землею.
И темнота покажется темней,
Чем та, что породила сень ночную.
Барону мрака новый титул воздают,
На трон восходит смертный человек лишь.
Но не за тем, чтоб там сыскать приют,
Затем, чтоб Царства Тьмы навек избегнуть…
И Смерть не мыслит больше ни о ком,
Лишь хочет стать обычным человеком.
Но то не удается ей, и вновь
Она становится рабою Тьмы послушной.
Но все ж теперь у ней семья и выходной,
И пристав счастлив, хоть не ведает о доле,
Ей уготованной быть палачом с косой,
Она же для него – Жена, Любовь и Воля.
В назначенный полночный час
Их сын единственный на свет родился.
Ему уж двадцать три минуло, и сейчас
На трон пора взойти барона Мрака.
Он потеснит бонз вечно темных и слепых,
Но править суждено, увы, совсем недолго.
Он – человек. Что выберет, простит?
Он только сам решит. Решит, возможно…

Вот такой странный стих. Но, написав первые строки, я уже не смогла оторваться до самого завершения. Напечатала на компьютере, если быть точным, все произведение. Распечатала на принтере и вклеила на первую страницу ежедневника. Прямо на имя Алексей и старый номер телефона, а также дату рождения, отличавшуюся от моей на семь лет.

Алексей ненавидел свою фамилию. Она, такая незвучная, досталась ему от отца. К отцу у него были смешанные чувства – он и любил этого странного человека, то грустного, то радостного, и тихо ненавидел за его высокий пост и занимаемую должность главного судебного пристава страны. Золотые очки и брюшко ассоциировались у молодого парня, только недавно закончившего речное училище, с кабинетными крысами. Леша мечтал о карьере морского путешественника, покорителя материков. Обладал хорошим голосом, часто выступал в родном речном, а до этого на школьных концертах. Учился он, кстати, средненько. Бунтарь во всем, любил высказать свое мнение. Ставил себя выше других, словно в нем текла как минимум царская кровь, не боялся влезать в драки и говорил с начальниками, как с равными. На учителей, а потом кураторов обращал внимания меньше, чем на пыль на книжных шкафах кабинетов. Рано связался с «дурной» компанией, начал выпивать. Мать расстраивалась – сын растет практически без нее, и из-за отсутствия ласки и контроля становится неуправляемым бездельником с завышенной самооценкой, капризничает, как малое дитя. И что-то не клеится у него с девушками – все, как одна его считают красивым, умным, таскаются за ним, но он всех отшивает. В далекие юные годы в деревне близ Москвы, куда зачем-то ездила мать, и куда она зачем-то взяла с собой маленького Алешку, около разваленного дома старая бабка нагадала ему, что он образумится только ближе к тридцати. А что делать до этого времени – только вздохнула.
Он и вправду не знал, что творит. Отсутствие матери давало о себе знать. Она, кстати, трудилась в каком-то закрытом ведомстве на Большой Дмитровке, бывала там неделями, и в редкий выходной дома усиленно занималась «хозяйством» - пекла, готовила, учила уроки с сыном, пыталась стирать… В школу на классные часы, а также в речное, она не ходила по причине занятости. Хотела, наверное, растить его самостоятельным парнем. Но получалось из Лешки что-то странное.
Дворовая неприятная компания, затем баловство с воровством, игральные автоматы, приводы в милицию становились ужасными упреками отцу. Игорь Владимирович не знал, что вырастет из его сына, с одной стороны талантливого парня, любящего петь, с другой – юного мошенника.
Лешины друзья вечно были не прочь ткнуть носом парня в должность его отца. Вот и приходилось быть бунтарем поневоле. Не быть отщепенцем в среде малолетней шпаны, творить то же, что творят и они. И понемногу втягиваться в этот скользкий мир.

В тот вечер он возвращался домой вместе с другом. Рано потемнело, как и всегда в декабрьские полусумерки. Вечер его восемнадцатилетия... Леша пообещал матери прийти не поздно, хотел увидеться с ней после очередной ее командировки. Однако весь день пробегал вместе с компанией, совершенно забыв и про уроки в речном, и про домашние хлопоты. Поздравления для него были чем-то совершенно ненужным и надоевшим. В свои восемнадцать он чувствовал себя глубоким стариком, без семьи, корней... И без будущего. Опять весь день творил непонятно что...
 - Смотри, Леха, шапка! - радостно вскрикнул друг Миха. - Ты погляди, ментовская!
 - Ну и фиг с ней, - угрюмо буркнул парень, лишь краем глаза обратив внимание на предмет.
И вдруг ни с того ни с его его словно током прожгло... Картина, слов в кинотеатре на широком экране, вырисовалась перед взглядом парня.

Темная улица. По ней идет пьяный сотрудник ДПС Анатолий Иванов. Скучающим взглядом провожает компанию юных нимф из швейного училища. Вот уже неделю, как его бросила жена, изменила с лучшим другом и ушла к нему же, и ему не терпится отомстить ей, без разницы, как, где и с кем.
 - Эй, красотки! - еле выговаривая слова, Толя подплетается к девушкам.
 - Че надо? - отвечает размалеванная малолетка.
 - Пошли трахаться? - напрямую спрашивает пьяненький мужчина.
 В ответ ему звучит смех. А дальше по карманам шарят быстрые руки. Он пытается сопротивляться, матерно кричит, просит помощи и не находит ее. В ответ на мат девицы валят его на снег и начинают пинать ногами. Очнувшись в сугробе через час, Иванов достает сотовый и звонит в дежурную часть. Отвечает знакомый.
 - Саня, меня избили, - говорит мужчина. - Сам не сильно пострадал, да вот деньги отобрали да шапку еще забрали...
 - Где ты? - спрашивает обеспокоенный друг. Толя называет примерный адрес.

Из странного оцепенения и провала в недавнее прошлое Леху вывел крик его друга Мишки:
 - Шухер! Менты!
Но бежать уже было некуда. Вот и тот самый пьяный лейтенант. Вот и уазик с его сослуживцами.
А шапка в руках у Мишки стала весомым аргументом, что именно они с Лехой напали на Иванова, избили и забрали деньги.

Наталья два часа не могла дозвониться до сына. "Странно, обычно отвечает, будь в любом состоянии... Нет, ну я все понимаю, с друзьями погулял, время забыл, но ведь сегодня его день рождения! С отцом и мной обещал побыть, отпраздновать хотя бы вечером в семейном кругу!" - думала менеджер некроотдела Большой Дмитровки, а попросту говоря - Смерть. Это именно она устроила себе выходной девятнадцать лет тому назад. Первый день в истории человечества, когда никто не умер. Другое чудо, которое произошло в тот день - она влюбилась в старшего судебного пристава Игоря... Совсем молодой, в золотых очках, внушительного роста, сначала он показался Наталье златокрылым. Но внешность была обманчива, и этот мужчина оказался простым смертным. Но все же, весьма непростым... Хотя бы потому, что покорил сердце самой Смерти. Она решила быть с ним вместе до самого последнего его вздоха. Восемнадцать лет назад у них родился сын. Во всем обычный, без малейшей тени сходства с матерью. Его она даже не записывала в преемники. Тем более, что нашла давным давно в связи с необходимостью младшего менеджера некроотдела. Пришлось. А как иначе Смерть будет отлучаться раз в неделю к смертным, в обычный мир, без цели забрать кого-либо, а просто побывать дома?..
В тот момент, когда у ее сына было видение, она ничего не почувствовала. И в тот момент, когда их с другом Мишкой забирали в полицию, тоже. А вот когда молоденький полицейский влепил оплеуху нахальному Лешке, который ну никак не хотел подписывать бумаги... Она моментально оказалась в отделении.
 - Отойди от него, - сказала Наталья.
 - Мама? - удивленно, но весьма обрадованно произнес сын.

Он не запомнил, как именно оказался дома. Но дальше все было так, как и должно было быть - стол, праздничные тосты, поздравления от отца и матери, подарки, среди которых были шикарные часы - подарок Игоря Владимировича. Золотые с черными, словно аккуратно выписанными каллиграфом тушью, числами на циферблате. Если раньше Леша терял свои часы, то эти решил сохранить во что бы то не стало.

Вот и через пять лет, в свой двадцать третий день рождения, он протер часы бархатной тряпочкой и аккуратно подвел стрелки. Они спешили лишь на десять секунд в год.
 - С днем рождения, сынок! - подняли бокалы с шампанским мать и отец. А в двери их небольшой двушки позвонили нежданные гости.
 - Кого это принесло, - проворчал Игорь Владимирович. - Твои друзья?
 - Нет, - растерянно сказал Лешка.
 - Сидите, я сама открою, - устало сказала Наталья.
 - Нет, мам, ты после командировки, отдыхай, я сам, - отозвался сын и пошел к старенькой, обитой клеенкой, двери.
За ней стоял... маленького роста, словно ударенный пыльным мешком человечек в костюме. Какое-то слишком кукольное лицо, слишком подвижные черты. Очень пластичный, сказали бы про такое в театре. Цвет кожи его был серо-желтым, словно кто-то смешал два пластилина, да так и слепил этого мужичка.
 - С днем рождения, - голос у "красавца" оказался под стать внешности, слишком тонким и как будто подобострастным. - С восемнадцатилетием, господин!
 - С-спасибо, - вымолвил Лешка, - А вы, простите, кто такой? - к нему моментально вернулось хамство и наглость при общении с посторонними, этакий защитный рефлекс.
 - Ну как же, - подбоченился мужичок. - Плюх Плаксиевич. Посыльный Мрака.
 - Какого нахрен мрака? Обкурился или бухой? - рявкнул Леха. - Не беси меня!
 - Вовсе нет, сударь. - Из темноты подъезда, в котором еще неделю назад кто-то выкрутил лампочку да так и не вставил, в просвет, освещенный пространством открытой двери, шагнула высокая сухопарая фигура. Парень чуть старше Лешки, с многочисленными шрамами на лице, в кожаной черной курточке и джинсах, высоких армейских ботинках. - Меня зовут Виктор. Пришел к тебе из Нижнего Тартара. А тебе уготована особая участь. Ты будешь править Верхним, земным Отделением Мрака. Все темные дела отныне в твоих руках. Пришло время убрать старых канцелярских крыс с их заплесневелыми мозгами, и начать действовать новым лидерам - таким, как ты, молодым, сильным. Отныне все будет по-другому, - улыбнулся Виктор, и стало видно его белоснежные зубы, контрастно выделяющиеся на загорелом до черноты лице.
 - Не приплетай моего сына к этим делам, - неожиданно вышла из коридора мать Лешки.
 - Наталья, какими судьбами! - галантно произнес Виктор, сделав легкий реверанс, - или, может быть, лучше представить тебя как Смерть? Как пожинающую вечную жатву? А? Или Алексей не в курсе, где и как работает мама?
Лешка стоял слегка опешив от такого заявления и впервые в жизни не мог придумать, что ответить. Казалось бы, к двадцати трем годам ему было нечему удивляться в жизни в принципе. А теперь ему казалось. что он находится на премьере какого-то диковинного спектакля и не знает, что ему делать дальше, неожиданно став участником сего интерактивного действа, потому как от его роли теперь стало зависеть развитие ключевых событий.
 - Вот блин, - только и смог произнести парень.
 - Конечно, блин, - продолжил Виктор. - Ну что, так и будем стоять, может, в гости пригласите, а?
 - Тебе решать, - сказала мать, когда Леша посмотрел на нее вопросительно.
 - Ну проходи, - выдавил из себя Алексей.
Казалось, что в квартире становится темнее с каждым шагом внутрь нее молодого незнакомца Виктора.
"А как же отец, что он скажет? Знает ли он обо всем этом, если я все эти годы даже не думал так о матери?" - подумал Лешка. И словно в ответ его мыслям Виктор ответил:
 - Нет, не знает и не догадывается, так что мы ненадолго его отправим в страну грез. Пусть поспит, потом подумает, когда проснется, что перебрал слегка со спиртным. Ведь он у тебя непьющий, Наталья, так ведь? А тут в честь восемнадцатилетия пропустил пару бокальчиков...
 - Не трогай Игоря, - сжатыми губами отозвалась Наталья.
 - А чего мне его трогать, вон он уже и спит мирно, до утра не проснется, - ядовито-мирно улыбнулся Виктор. Отец Лешки удобно храпел в кресле, преклонив голову на подлокотник.
Сели на диван, около праздничного стола.
 - Ну что ж, будущий повелитель Мрака, а точнее его Верхнего отделения, давай выпьем за твое совершеннолетие, негоже не поздравить тебя, - еще шире улыбнулся Виктор, поднимая невесть откуда взявшийся в руке серебряный старинный кубок, по которому стекали красные капли.
 - Благодарствую, но не ерничай, - произнес Лешка. - В чем подвох?
 - А ты проницателен, - отозвался отхлебнувший темно-красную жидкость Виктор. - Однако подвоха тут нет. Ты полновластный будущий повелитель Верхнего отделения Тьмы, по той простой причине, что ты являешься единственным и неповторимым сыном Смерти.
 - Я не хотела такой судьбы своему сыну, - твердо сказала Наталья.
 - Ну тут уже не тебе решать, - не менее твердо ответил Виктор. - А только Алексею. В его руках его судьба. Хочет ли он остаться просто человеком, жить и даже не знать о своих возможностях, либо быть рядом с мамой, так сказать. Делать одно дело.
 - Но тут ты не прав, Виктор, - сказала Наталья, - мои обязанности никогда не переплетались ни со злом, ни с добром. Я нейтраль, которая просто обязана выполнять свою работу, приказания приходят свыше. Ты сам знаешь.
 - Конечно же, знаю, но все же ты чаще бываешь в нашем офисе, чем где-либо в других местах, - отозвался Виктор с улыбкой.
 - Почему, кроме этого обстоятельства, я? - вопросил Лешка. И снова попал в десятку.
 - А ты еще и умен, юный барон, - льстиво сказал Виктор. - Причина тут еще в твоем необычном характере. В тебе переплетены противоречия добра и зла. В этом суть всех твоих поступков. Ты добро делаешь назло, а зло наоборот стремишься причинять только в добром смысле - самому себе, например, в наказание за что-то. Ведь так, с твоим отцом и твоей компанией, например? - опять сладко улыбнулся Виктор. - Поучать любишь, к словам придираешься - такие мелочи выдают в тебе отличного будущего начальника Канцелярии Мрака.
 - Ненавижу канцелярских крыс, - мимолетно подумал Лешка.
 - Но тут дела совсем не как у твоего отца, - рассмеялся Виктор. - Кстати! Наталья, ты была очень близка к догадке, дорогая наша старший менеджер! Муж твой - потомок златокрылого... Дедушка его, Петр Михайлович, был воином света. А не только генералом... И как ты не докопалась до столь простой истины.
 - Может быть, не хотела? - ехидно спросил Леша. - Не советую тебе трогать нашу семью, даже словами.
 - Ух ты, а у тебя и зубы есть, - снова с ухмылкой сказал Виктор. - Ничего страшного я не имел в виду. Просто сегодня вечер открытия семейных тайн. Ладно, что же я отвлекаюсь от главного. Пойдешь со мной, попробуешь себя? Ненадолго.
Лешка посмотрел на мать. В ее глазах читалась мука от невысказанного ранее. ему стало жаль ее. Но тут он подумал о перспективах, которые открывались, желания получить нечто новое и необычное в свой багаж жизненного опыта.
 - Возможность вернуться есть? - хмуро спросил он.
 - Да, есть, - ответил Виктор. - Ты, как и твоя мать, будешь ходить туда просто, как на работу, каждый день. И возвращаться домой, здесь спать, жить. Там - просто как кабинет. Постажируешься, так сказать, месяц-другой, а там примешь окончательное решение. Ну, может, год тебе потребуется, это крайний срок. Соглашайся! Кстати, оплата в валюте.
 - Я попробую, - кивнул Алексей.

В наше время быть нежной немодно -
Чувственной, женственной, сумасбродной.
Все так и лезут быть пошлыми, дикими,
Сволочью злою быть, грубо хамить всем...
Как выжить в мире, где все кусаются?
Где ласки нет и любовь не встречается?
Странная девочка ищет ответы -
День за днем шишки все бьют как советы.
Кажется, часто нет выхода вовсе.
Только встает и идет вопреки всем.

Меня зовут Любовь, и я все так же люблю сочинять стихи. Честно говоря, еще до того найденного ежедневника я пробовала складывать рифмованные строки. Но до него они словно не дышали воздухом жизни. А с ним начали оживать, приобретать образность, становиться частью этого мира.
Конечно же, я не стала литературным критиком. Мечта осталась мечтой. Да и не хотелось мне больше сочинять критические статьи на поэтические и прозаические произведения. Творчество - оно штука субъективная, решила я для себя и полностью, кардинально поменяла свою профессию. Стала журналистом.
А если честно, то... В тот далекий год моего семнадцатилетия не смогла выиграть на Всероссийской олимпиаде по литературе, где главным призом было бюджетное место в самом престижном университете страны. Удостоилась лишь четвертого места, и безо всяких грамот... Хотя столько сил было приложено. До моего дня рождения, пятнадцатого января оставались считанные дни - такой ли подарок я мечтала получить в год окончания колледжа?.. Конечно же, нет. Мечтала заиметь шикарное бюджетное место в МГУ, и больше не беспокоиться о том, что мне всегда и всюду приходится пробиваться только лишь своим умом. Ан нет, придется попотеть еще. И впереди - неизвестность.
В вечер после объявления результатов я впервые пригубила алкогольный коктейль. Разочарование окутало мою  душу липкими щупальцами, не хотелось ничего... Да еще масла в огонь подлила девочка из моего колледжа, учившаяся на год младше.
 - Что, расстраиваешься, что не выиграла? Правильно, - ядовито заявила Юля, - у меня впереди вот еще год, я на следующий еще смогу проявить себя, и у меня обязательно будет бюджетное место в МГУ, а у тебя уже больше шансов нет, ты все упустила! Что из тебя только и выйдет!..
На столь авторитетное заявление юной пятнадцатилетней всезнайки я промолчала. Но после возвращения домой с Олимпиады осознала, что в чем-то в ее словах есть доля правды. Подушка была буквально напитана моими слезами.
 - Ты лучше не расстраивайся, а начни жизнь с чистого листа, - моя мудрая мама подошла ко мне в самый нужный момент, когда поддержка была жизненно необходима.
 - Как? - подняла я на нее полные слез глаза.
 - Ну... ты же увлекалась журналистикой, статьи в газеты писала. А сейчас на местную телекомпанию корреспондентов набирают, - улыбнулась мама и щелкнула пультом.
На канале местной телекомпании действительно начался в этот момент блок рекламы. Да и не только, как раз именно в этот момент шел ролик о наборе новых сотрудников!
 - Если ты молодой, симпатичный, грамотный, эрудированный, любишь быть в центре внимания и постоянно узнавать что-то новое, мы ждем тебя! Студия набирает новых корреспондентов. Обучим любого! - прозвучал мужской голос под музыку.
 - А что, это идея, - одобрила я. Слезы моментально высохли, и с этого момента у меня началась новая жизнь.

Среди печали - новый день
Приходит, тучи мрак развеяв,
И юной журналистки тень
Ложится на мира ступени.
Она войдет в мгновенья тайн,
Раскроет истин всех значенья,
И паутина нитей лжи
Засветит правды новой гранью.
А новый мрака господин
Устал быть чьим-то господином,
Живет с застывшим сердцем он,
И холодней души не сыщешь.
Но все же встреча впереди.
Пересекутся их дороги.
И путник больше не один,
Шагают рядом пары ноги.

Буквально на следующее утро я вместо занятий в колледже отнесла свое первое в жизни резюме и фотографию на студию. Конечно, при встрече редактор новостного отдела сказала, что я слишком молода. Однако через месяц мне позвонили с неизвестного ранее номера и пригласили на стажировку на телекомпанию.
Работа, несмотря на то, что меня вместе с другими ребятами бросили в водоворот событий и сюжетов, даже толком не объяснив правила их написания, мне пришлась по душе. Мало-помалу я читала книги о работе корреспондента, узнавала, как правильно оформлять свои сюжеты, терминологию телевидения. Интуитивно правильно складывала материалы в правильные формы. Тем временем отсеивались конкуренты. И так получилось, что по итогам этой "школы жизни" осталась в телекомпании из стажеров я одна.
И вот полетели быстрокрылыми ласточками дни работы. Про колледж тоже не забыла - закончила учебу, как все. Поступала в институт, однако учиться не стала - времени совмещать работу, учебу и личную жизнь не хватало. А учиться на работе в практике оказалось гораздо интереснее сухих терминов, идеалистических представлений о телекомпаниях и журналистике в целом и недавно выпустившихся пафосных "профессоров". Сменила одну, другую, третью телекомпании. Опыт прибывал, молодая журналистка Любовь узнавала новые грани профессии. Увлекалась расследованиями, различными криминальными новостями, вела даже криминальную программу. Переезжала из города в город, меняя место работы и из-за денег, и из-за интереса к местной жизни. Два раза успела выйти замуж, да вот только с мужчинами отчего-то не везло. То один, то другой думали. что у меня как у журналиста несметные богатства, и хотели начать их использовать. Однако за душой у меня было только красное слово, да талант складывать строки. Когда жизнь пыталась меня опрокинуть, я вставала и шла дальше, не обращая внимания ни на людей, ни на обстоятельства. Так незаметно пролетело семь лет...

Новый город, столица, встретил меня после очередного моего провала в провинции и неудачного второго брака, по коей причине этот провал в карьере и состоялся. Пришлось жить и работать, несмотря на боли в душе. Опять. Снова учиться жить, складывая себя, как паззл, из расколотых частей в одну целую картину.
В новой съемной квартире, куда я заселилась, обитала весьма колоритная девушка Лена. Была хозяйкой двушки на окраине столицы. Совсем недавно осталась без работы и окончательно разругалась с мужем, разошлась с ним, оставив себе от прежней жизни только сына. Сейчас получала небольшое количество денег только от сдачи комнатушки, в которую и вселилась я.

Решено. Полотно неудач прекратится.
Строчка написана. Встреча близка.
Двое друг к другу спешат и стремятся.
Скоро пойдут - об руку рука.
Пусть он когда-то был высшим бароном,
Мраком командовать мог. Но не стал.
Только любовь ее сможет зажечь его сердце,
Ведь она - та. Та. Из миллионов одна.

Июньский день выдался весьма жарким. И все же я, весьма постройневшая с начала проживания в этом городе, нестерпимо желала надеть брюки. Новые, черные, с шелковыми вставками и с остро отутюжетнными стрелками.
На работе была съемка очередного материала - сюжета-зарисовки о жизни цирковых артистов. Они появились словно из ниоткуда, остановились в парке имени Горького и жили напротив входа в маленьком фургончике. О паре бродячих артистов шли удивительные слухи - как будто бы рядом с ними начинаются настоящие чудеса. Саркастичный юмор проявляется в деталях. То на политика, недавно выступавшего в парке на каком-то празднике, и уверявшего в непоколебимости финансового курса, внезапно посреди полного затишья, упало дерево, то другому руководителю предприятия, любящему выпить хорошего напитка, на том же празднике, навстречу попался алкоголик с полными карманами бормотухи и кинулся обнимать его, как лучшего друга. В общем, если составлять картину из этих событий, выяснялось, что циркачи высмеивают недостатки людей не только на своих представлениях. Которые, кстати, были тоже наполнены скандальными темами. Вели их маленькие, словно живые, куклы, давным-давно выточенные неизвестным мастером.
На той съемке мне тоже не очень-то повезло. Возможно, циркачи углядели во мне мечтающую похудеть, и решили подобным образом посмеяться надо мной. Когда я садилась в машину после съемки, у меня лопнули брюки по заднему шву. "Ой-ой", - только и успела подумать я.
Нас с оператором Сашкой забирал новый водитель. На дорогой черной иномарке, очень  респектабельно выглядящий. Казалось, что этот молодой мужчина как минимум директор крупного предприятия.
Я даже не знала, как и о чем с ним разговаривать. Да и в принципе не рассматривала свою кандидатуру как одну из возможных тех, кто сможет даже заговорить с таким видным человеком. Мои бывшие... Я как-то выбирала не самых симпатичных, не самых лучших, короче говоря, неудачников. И они рядом со мной расцветали, начинали вести себя не самым лучшим образом. В общем, ошибалась. А теперь моя заниженная самооценка словно сорвалась с цепи и твердила: "Давай, сделай шаг! Вот он, человек всей твоей жизни!".
В принципе, мы с ним один раз пытались уже заговорить. Точнее, он. Когда мы ехали с одной из съемок, он странно произнес одну фразу:
 - А можно, например, торговать американскими кроссовками...
 - Что?  - удивленно сказала я.
 - Кроссовками, - повторил он. И снова замолчал.
Теперь же мне хочешь или не хочешь, а придется заговорить с ним, преодолев свои страхи, комплексы и стеснение, думала я, подходя к машине. Оператор еще пока не дошел, разговаривая с кем-то по телефону.
 - Алексей, - впервые обратилась я к нему по имени, - у меня тут такая история на съемке произошла... В общем, порвались штаны. Сильно. Мы сможем рядом со студией заехать в маленький магазин недорогой одежды? Буквально на пять минут.
 - Конечно, сможем, - ответил мне с улыбкой парень, - своих не бросаем.
Так началось наше общение. Мы с ним нашли общий язык с полуслова. Через неделю впервые сходили в кафе на свидание, поцеловались. Оказалось, что Лешка совсем не пафосный, несмотря на внешний вид. Простой, добрый, очень самобытный. А его грозный вид оказался следствием того, что еще год назад он работал руководителем одной крупной конторы, где многое было под его ведением. И где его нехило обдурили, как он мне признавался. Не говорил, правда, подробностей, открывал свое прошлое понемногу и не очень охотно.
А в августе мы начали жить вместе. Сняли небольшую квартиру около студии. Лешка сделал мне предложение. Начиналась совершенно новая, ни на что не похожая, жизнь.

Годы летели вперед перелетными птицами.
Мрак хотел забрать себе сердце его.
Не удалось. И теперь только снится
Прежнее, то, что случалось давно.
Годы промчались. Мрак взял свою жертву -
Время забрал, все стремленья, мечты.
Но он ушел. И помочь возродиться
Та ему сможет, кого он искал всю жизнь.

Лешка часто молчал. Шесть лет на "высоком посту" не прошли даром. Он выбрал жизнь обыкновенного человека. Жизнь барона Мрака наскучила ему до чертиков. Пресытился. Хватило. Многое делалось по его щелчку пальцев и мановению руки. Хотел икры - вот она. Хотел денег и элитного алкоголя - вот они. Серьезными делами "мальчику" заниматься не позволял Виктор. Он, на самом деле, и был настоящим правителем Нижнего Тартара и Верхнего мрачного мира. Отпустил он Лешку легко, не уговаривал остаться. Оставив "пост" и кабинет барона Мрака, Алексей внезапно понял, что ничего, кроме прошлого, у него в тридцать лет не было и нет... Не умеет ничего, кроме изображать из себя начальника. Но врожденная честность и нежелание быть на стороне Мрака, желание, как мать, сохранять нейтралитет, не дали ему вернуться. Что ж, пришлось идти работать. Он хотел, конечно, чтобы жизнь была, как прежде - с элитной выпивкой, дорогими ресторанами, казино, и не считая денег. Но дорогу назад сам себе запретил даже вспоминать.
На пятнадцать тысяч рублей в месяц не разгуляешься, понял он практически сразу. Сначала был грузчиком, потом кладовщиком... Не получалось зарабатывать на "успешно-дорогую жизнь"... Наконец, Леша пришел домой как раз в тот день, когда мать была дома.
 - Ну как ты? - спросила обеспокоенная Наталья.
 - Назад и не думаю, - буркнул сын.
 - Это правильное решение, - серьезно сказала она.  - Но с деньгами наверняка перебои, ведь так?
 - Что есть, то есть, - кивнул он.
 - Я тут подумала, ты хоть водить умеешь, - сказала Наталья, - в общем, решила найти машину тебе. Будешь хоть так зарабатывать.
 - Спасибо, - не скрывая радости, ответил Лешка.
С того дня он быстро нашел работу. В небольшой телекомпании. Начал ездить по различным съемкам.
В один из таких дней он и познакомился с симпатичной девушкой небольшого роста. Звали ее Любовь. И это имя стало основоопределяющим в их отношениях с первой секунды знакомства. Оба не решались подойти друг к другу и сказать что-либо долгое время. Однако случайность помогла.
В тот день они ехали вместе, с оператором Саней на заднем сидении, со съемки. Как это ни смешно звучало, у Любы порвались штаны. Произошло это после съемки в парке, где в бродячих циркачах Алексей без труда распознал своих бывших подчиненных, причем самого низшего уровня. Под нелепыми шутками они выманивали у простых людей их бесценные души, заставляя произнести формулу отречения так, чтобы те даже не узнали о том, что натворили, но и юридически верно, чтобы светлые силы не смогли подкопаться. Он выходил из машины, якобы покурить и постоять рядом, чувствуя, что должен защитить Любовь от мелких гадиков. Те, завидев его, мигом присмирели и вели себя тише воды ниже травы. Правда, напоследок, явно обозленные из-за своего бессилия, напакостили в виде порванных штанов.
Вдвоем они отправились в маленький магазинчик напротив офиса телекомпании – точнее, секонд. Денег у Любы тоже не водилось, так же, как и у Леши. И это обстоятельство очень сильно приблизило его к ней. Он подумал и решил – на следующей съемке пригласит ее на свидание. Однако она сделала это сама. И это тоже очень обрадовало его – еще ни одна девушка не смотрела на него такими влюбленными глазами. Они ночевали у нее дома, на съемной квартире в маленькой, но достаточно уютной комнатушке. Просто спали рядом, решив, что их отношения должны начаться с нечто большего, чем интимная близость и стать самым серьезным в их жизни. Правда, Алексей не сдержался и все равно произнес фразу, которая покорила Любу навсегда: «Я хочу от тебя детей».
Перед их вторым свиданием он забежал домой к маме. Наталья сразу же отметила странную светлость вместо обычной хмурости сына.
 - Ты куда собрался? – спросила она его.
 - На свидание, - честно ответил тот.
 - С кем? – поинтересовалась мать.
 - Ее зовут Любовь, - сказал Леша.
 - Какая такая Любовь? – улыбнулась Наталья. И перед ней промелькнула будто живая фотография девушки – невысокая, плотненькая, русая, почти блондинка, с темными глазами. «Смертная, однако что-то тут не так… Темноты мрака не вижу», - отметила про себя Смерть. – «Ну ничего, она – это его судьба. Так уж написано на его роду. Все подсказки наконец сошлись».
Но пока мать молчала, Алексей уже улыбнулся и выскочил из дома и будто на крыльях полетел к свой Любви.

День за днем летят наши свиданья.
Даже осень их не сможет охладить.
Даже тьмы холодные старанья
Не задушат их, не смогут их убить.
В продолженьи рода - вдохновенье,
В новой жизни этой чудеса.
Мы объединим свои стремленья,
Чтоб светлее стало небесам.

То свидание прошло не просто успешно, а замечательно. На следующий день мы решили снять свое жилье и начали жить вместе. Лена, конечно же, немного пообижалась, что мы с ней больше не будем находиться под одной крышей, однако только порадовалась за нас. К ней возвращался из Крыма от бывшего супруга сын, и надо было где-то разместить мальца. Комната, которую я снимала, как раз была готова к этому.
Естественно, мы пригласили ее и ее парня Дениса к нам на новоселье. Им очень понравилась уютная однокомнатная квартирка, которую я лично выбрала.
Расписались мы в тайне ото всех. Это был вечер пятницы. Мы лежали вдвоем на диване, целовались и неожиданно решили, что по одиночке идти по этой жизни чудовищно трудно. И кроме того, он очень хочет со мной иметь детей. А это уже серьезный повод. Правда, с мамой он пока меня не познакомил, хотя хотел – ее все время ждала работа. Следующий мы провели в кровати, запивая наше счастье белым игристым шампанским. Он рассказал мне о своей жизни, поведал о трудностях, а я о своих.

После двух месяцев жизни вместе, мы, конечно, немного успокоились и стали чуть похолодней друг к другу. Нас уже не тянуло буквально каждую секунду проводить вместе. Я стала ездить в гости к Лене, Лешка к своему другу Вадиму, но все время с нами было ощущение спокойствия и понимания, что мы рядом, что неделимы, что паззл уже сложился в единую картину.

В конце ноября Леша поехал поздравить свою маму с праздником – Днем матери. С порога он сообщил ей радостную весть:
 - Мы беременны!
Наталья от радости даже присела. Этот маленький комочек жизни, который она ощущала всей своей душой, видела на интуитивном уровне, как растут его клетки и множатся каждую секунду, стал для нее поводом поверить еще раз, после встречи с любимым смертным супругом Игорем – даже для Смерти все может быть вполне хорошо.
Она передала своей снохе витаминов в виде фруктов и букет цветов в ответ на поздравление.

Мрак точит нож, вскрывать нам хочет вены,
Кричит, что мы не пара, не судьба.
Ему не нравятся все эти перемены,
Он хочет злого, злого волшебства.
Но после слез опять засветит Солнце,
Но кроме Мрака, есть еще Нейтраль,
Где места нет обычной серой злости,
Где вечно белый и пустой январь.

К сожалению, тому ребенку не суждено было появиться на свет. Темные силы прекрасно видели, что линия рода Смерти может продлиться еще одним смертным. Нарушение на нарушении. И никто и ничто не могло разрушить их коварный план остановить это.
Сначала Виктор сделал так, чтобы бывшего руководителя Мрака, так поздно понявшего, что он стал марионеткой, но при этом научившегося многому, уволили с его обычной работы в мире смертных. Причем вместе с его женой. В телекомпании тоже были те, кто продал свои души за нужные им должности, деньги или еще что-то, и кто должен был теперь Мраку выполнение условий этого договора. Это был первый удар. Но маленький комок жизни стойко перенес его, показав свою недюжинную силу.
Потом был переезд со съемной квартиры к маме Алексея. Наталья интуитивно чувствовала, что происходит что-то не то, однако это дело Мрак обстряпал так, что даже Смерть не могла прочувствовать все опасности. Тяжесть переезда легла на плечи Любы в полной мере – Алексей еще перед Новым годом после увольнения начал впадать в депрессию. Это была тоже одна из контрмер Мрака – рядом с квартирой постоянно крутились мелкие мавки, выпивающие большой потом энергии сына Смерти, раздуваясь до нереально толстых размеров. И его друзья, среди которых появлялись новые – он под влиянием энерговампиров не понимал, что это тоже сошки Мрака, пьющие его силу, как коктейль через трубочку.
Рядом с Любовью давно присматривала за всей ситуацией одна из чиновниц Мрака – смертная, заложившая свою душу за определенную плату и теперь выполнявшая его требования. Нет, то была совсем не простушка-смертная Лена, хотя эту даму звали так же. Она была постарше ее возрастом. Алексей сразу раскусил ее и отчаянно не хотел давать им видеться. А Елена Владимировна была в роли начальницы и псевдо-друга Любы, давала им периодически подзаработать. И это был отличный повод видеться. Ведь Люба-то не видела сложившейся ситуации.

На одной из таких съемок, где Елена Владимировна предложила выступить в роли оператора, у меня пошла кровь. Пяти минут мне хватило, чтобы только добежать до туалета. Потеря ребенка была неизбежна. Скорая помощь здесь не успела бы.
Но эта неудача не разлучила нас. Леша поддержал меня как смог. Он, освобожденный от влияния мавок, почувствовал прилив сил, и постарался отдать их мне.

Лето наступило быстрее, чем мы думали. Все это время я редко ездила к маме, но вот летом посетила ее. Рассказала про все свои горести. Кстати, забыла сказать, моя двоюродная бабушка Людмила была белой ведьмой, как она сама говорила. Она лечила травами, заговорами. Нередко брала порчу на себя. Умерла она четыре года тому назад, как раз взяв с клиента его болезнь себе и так не освободившись от нее. Бабушка Людмила оставила книги по магии мне – а не своей родной дочери, моей крестной, чем немало удивила мою маму и меня. С тех пор я нередко как под каким-то влиянием заглядывала в старинные фолианты, перечитывала информацию, стала немного уметь общаться с природой и чувствовать людей. Так и в этот раз. Меня что-то потянуло открыть книгу как раз в то время, когда была гроза. На странице был древний заговор на молнию. Произнеся его, я почувствовала себя намного лучше.

Виктор был буквально в бешенстве. Как он мог не предусмотреть! Бабка Людмила, белый маг в третьем колене, напомнила о себе даже после смерти. Немало она устранила темных сил. И вот теперь ее старинный заговор словно зеркало отстранял все злобные силы от двоюродной внучки, и даже открывал ей глаза на тех людей, с которыми не стоило общаться – продавших душу и используемых Мраком. «Но ничего, главная цель была достигнута», - подумал житель Тартара. – «Пусть живут. Около Смерти нет жизни, а значит, нет и угрозы для сил Мрака от потомков ее сына».

Смерть не подпишет договор, как не старайтесь,
Мрак будет только грустно вслед смотреть.
Она Нейтраль и обладает властью
Не подчиняться никому и не стареть.
А козни Мрака сильного разрушит
Несильный и простой совсем колдун –
Он уже рыбу выловленную сушит
Под теплым светом уходящих лун.

 - Не будет у них будущего, не будет, - шептала темная фигура в мрачном переулке Наталье, когда та возвращалась с очередной работы. – Разлучи их. Ты же Смерть, ты обязана Мраку…
 - Ничем и никогда я не была обязана, - спокойно ответила Наталья. – Я нейтрал. Они сами разберутся. А раз такой интерес к моему сыну и его жене, то я давно должна была догадаться, что это неспроста. Теперь они под моей защитой. И никому я не позволю повторно натворить то, что вы сделали. А только буду помогать им.
 - Что ж, - прошипела тень, - ты сама сделала свой выбор. Но все может измениться. Как бы тебе не заплатить за него. Жизнь твоего сына – отличная цена, не правда ли?
 - Пошла вон, - Наталья стала расчехлять косу, однако даже намека на молниеносное движение хватило, чтобы переулок стал немного светлее, и фигура исчезла, растаяв легкой дымкой.

В мае мы с Лешкой вдвоем побывали на рыбалке в далекой деревеньке между городами, где жили мы с Лешиной мамой и моя мама. На пересечении шестнадцати дорог стоял рыбацкий поселок. Некая интуиция завела нас в лес на много километров и вывела на берег речушки. Там, где, казалось, ни одна живая душа не могла быть, в тишине и звенящем пенье комаров, стояла покосившаяся избушка. Нас вышел встречать древний дед. Около ног его крутился толстый налитой молоком щенок.
 - Вы откуда такие будете? – спросил он.
 - Из города, - ответил Лешка.
 - На рыбалку поди-ко?
 - Точно, - сказал он.
 - Молодец, что с женой ко мне приехал, - улыбнулся беззубо дед. – Проходите, гостями будете. А то я много лет уже не общался с людьми.
Я была чрезвычайно удивлена, что дед словно угадывал наши мысли в разговорах. Общался непринужденно и ходил, как молодой, при своем разваливающемся виде. Дед Толя, как он представился нам, жил в избушке отшельником уже порядка тридцати лет, изредка выбираясь в цивилизацию за продуктами. А так – держал свое маленькое хозяйство, куриц, коров, пас их на лугу на окраине леса, промышлял рыбной ловлей в сеть и на удочку с берега. Вечером он усадил нас за стол около сторожки, где планировал разместить нас. Налил по доброму стакану. Не допив буквально нескольких миллилитров, Лешка упал на стол, уснув на своем локте.
 - Не пугайся,  - остановил было вскочившую меня дед Толя. – Ему так лучше будет. Пусть передохнет, силы восстановит.
 - Что происходит? – возмутилась я. – Вы кто?
 - Я того же роду-племени, что и твоя бабка Людмила, - протянул беззубым ртом дедок. – Колдун Земли, Воды и Воздуха. Вы не зря пришли ко мне. Я вас услышал за много километров отсюда. Только вот шли долго. Если бы раньше, был бы ваш ребенок в порядке.
 - Откуда вы знаете это? – спросила я уже спокойнее.
 - На то я и колдун. Все вижу, все знаю. Он, - кивнул на Лешку дед Толя, - много чего может, хотя и не хочет использовать свою силу. Дурррак, - сплюнул он. – Тебя вот не пускал до сюда добраться, сам не зная того. А надо было! Только теперь поздно. Мрак свое злое дело совершил. У него знаешь почему психи все время были, а? – косо посмотрел на меня дедок. – Потому как мавки силу всю вытянули да нежити напихано у дверей вашего жилья было. А мать его, Наталья, одно что Смерть, запудрили ей мозги-то! Ни черта не видела. А тоже спасти могла маленького вашего.
Я понемногу понимала, что происходит, но под действием алкоголя все казалось мне фантастической сказкой.
 - И что же теперь делать? Неужели нам не быть вместе? – всхлипнула я неожиданно.
 - Да быть конечно же, быть, - раздраженно сказал дед. – То, что написано Серебряными строками, не в силах ни Зло, ни Добро зачеркнуть. Вы на всю жизнь вместе. Не зря ж тебе мой друг Вячеслав рассказывал. Было ведь, да?
 - Было, - сказала я тихо. И вспомнила – да, в дни наших с Лешкой первых свиданий, он взял меня с собой на одну съемок, куда ехал в качестве водителя. Были с ним три экстрасенса, оператор и корреспондент. Отправились мы в Суксун на водопад Плакун и в музей – экстрасенсы участвовали в программе, угадывали всякие события, вроде как участвуя в конкурсе.
На съемке, около музея, когда мы возвращались под руку от Суксунского пруда, к нам подошел колдун Вячеслав. И я решилась спросить у него то, чего и хотела, и боялась услышать.
 - Скажите, а вы правда экстрасенс? – спросила я.
 - Правда. А что вас интересует? – спросил он в ответ.
 - Можно, мы отойдем? – сказала я. Лешка кивнул. Через сто шагов я задала свой волнующий вопрос:
 - А он… А я…
 - Надолго ли это? Конец ли это твоих поисков? – сказал колдун. – Это ты хотела спросить?
 - Да, - выдохнула я.
 - Да, - сказал Вячеслав. – Это ответ на твой вопрос. Ты сама знаешь. У вас будет двое детей. В двадцать шесть. Тяжелые роды. Но трудно, очень трудно придете к этому. А так – да, вы связаны на всю жизнь.
 - Могла бы и не спрашивать, - улыбнулся Лешка, снова взяв меня за руку, когда мы подошли.
 - Ты и так знал, - подтвердил колдун. – Ты знал, что я спрошу. В тот момент, когда ты впервые взял ее за руку, ты уже знал все, что будет, наперед. И теперь знаешь….
Эта картина воспоминания всплыла перед моим взглядом.
 - Да, именно об этом я и говорю, - сказал дед Толя. – Не волнуйся. Весной ты узнаешь, что у вас будет ребенок.
Утром Лешка проснулся полным сил и довольным, как никогда. Эта ночь в сторожке у деда-колдуна восстановила его, наполнила энергией. И рядом была Любовь.

О новой жизни торжестве – ни слова,
Она пока еще мала да и слаба.
Но Смерть ее спасти уже готова,
Серебряные пишутся слова.
Непросто ей дадутся эти муки.
Сама Смерть расчехлит свою косу.
Но Жизнь протянет ей отеческие руки,
Прочертит новой жизни полосу.

О том, что у нас будет ребенок, мы узнали не весной. Осенью, 23 октября, мы легли спать уверенные, что на этот раз все будет точно хорошо. А 11 ноября прогнозы и желания подтвердились на УЗИ – врач-диагност сказал, что у меня внутри живет маленькое создание, ему три недели.
Беременность протекала нелегко. Конечно, была уже новая хорошая работа на другой телекомпании, где Лешка стал оператором, а не водителем. Я научила его всему, что знала. И сама села в кресло режиссера, а не простого корреспондента. Старалась беречь себя ото всяких внешних воздействий. И чаще бывала у мамы, открывала книги бабушки Людмилы. Но все равно были осложнения в виде высокого давления, у меня грозило отказать сердце, рос вес, и я то и дело оказывалась в больнице по показаниям женской консультации. Но все так или иначе было хорошо. На УЗИ вскоре нам сказали, что у нас будет сын.

Наталья вечером вышла в магазин и в банк. Около дома ее встретил тот самый парень, который некогда пришел к ее сыну и пригласил его в офис Мрака.
 - Виктор, здравствуй, - сухо поздоровалась она. Того даже передернуло от доброго пожелания самой Смерти.
 - И тебе не хворать, - протянул он, собрав силы в кулак. – Не передумала? Не поможешь нам разлучать сына со снохой?
 - Нет. И не проси, - категорично заявила Смерть. – Я знаю, зачем ты пришел. Они ждут ребенка. Снова. Но на этот раз я все предусмотрела. И ни за что не стану вам помогать.
 - Ты забыла, что у тебя есть Список, - усмехнулся Виктор. – И Любовь смертна.
 - Но я могу делать выбор, кого мне брать и кого оставлять, - ответила Наталья.
 - По приказу заберешь, кого скажут, - резко рявкнул Виктор. – Лучше это сделать по доброй воле.
 - Нет, - ответила спокойно Смерть. – И не старайтесь. Со мной трудно спорить.
 - Посмотрим, - улыбнулся коварно Виктор.

До родов оставалось совсем чуть-чуть. Мне надо было уехать к маме, я планировала рожать именно там. Что-то подсказывало мне, что это самый лучший способ. У нас постоянно были какие-то ЧП, что-то случалось одно за другим. У меня скакало давление, я лежала в терапии на обследовании – причем, вместе с тяжелобольными, от кого можно было запросто подхватить инфекцию и умереть. Но этого не происходило. Каким-то образом, все странно переплелось – моя жизнь постоянно висела на волоске, но я не погибала, а дитя внутри меня росло.
Из родного города женская консультация послала меня обратно в перинатальный центр, не решившись брать роженицу с таким высоким давлением и угрозой смерти от сердечного приступа. Алексей встретил меня и отвез в центр. Его срочно вызвали на работу, а меня тут же отправили в родовую.
Мучения длились сутки. У меня не получалось родить самой. В итоге врачи решили делать операцию – кесарево сечение. Я подписала документы и только успел позвонить мужу:
 - Как назовем? Твоя мама сказала, что имя Миша хорошее.
 - Ну Миша так Миша, лишь бы здоровым был, - взволнованно ответил он. – А что, уже все?
 - Да, везут оперировать, - ответила я.

Алексей был еще в машине. Он вспоминал номер телефона мамы Любы, ее единственной родной души. Хотел попросить у нее совета, и решил поискать номер в записной книжке Любы.
Лешка открыл блокнот. Скромный, черного цвета, небольшого размера. И, словно сама Люба негромко говорила рядом, в его голове прозвучал ее голос аккомпанементом написанного:
Смерть не решится брать, но все же
Угроза за угрозой все страшней.
И болью все пронзает кожу,
И все грозит закончится уж с ней.
И скальпель держит доктор быстроокий,
Уверенный в его резьбе.
А ты читай серебряные строки.
Ты знаешь, все они посвящены тебе…
Он словно сорвался с цепи. Взвыл в голос. Никогда раньше не плакавший по поводу и без, теперь он чувствовал, как из его глаз текут слезы. Жена, сын – и все это он может потерять за считанные минуты… Нет, этого не может произойти, этого не должно случиться! Он пулей понесся в свой бывший офис.
За столом, некогда шикарно и роскошно выглядевшим, восседал Виктор.
 - Ты готов отдать свои силы мне? – вопросил он.
 - Да забирай, они мне не к чему, - крикнул Алексей. – Вот только я понимаю, что и жену, и сына ты в покое не оставишь. Еще один потомок Смерти – кому это надо?
 - Все верно, - спокойно сказал Виктор. – А так я смогу обладать сам даром Смерти, которым обладаешь ты, только не умеешь им пользоваться. И уберу всех своих противников. И даже твоя мать не сможет остановить меня. Да что там, даже Свет не сможет!
 - Не получится, - согласился Алексей и неожиданно улыбнулся. – Да вот только ты не предугадал кое-что. Я умею пользоваться этими силами.
Он щелкнул пальцами и Виктора не стало. Отправленный за Девятые врата Смерти, он уже не вернется назад. Во Мраке еще долго не смогут найти такого исполнительного вредителя. А семью Смерти и Сына Смерти оставят в покое. Навсегда.


Через двадцать семь минут операция была завершена. На мою грудь положили маленького мальчика, с рыжими волосиками и изумрудно-зелеными глазами. Он тихонько попискивал. Показали – и тут же унесли к неонатологам. А я продолжила бороться с давлением. На этот раз, после родов, я почувствовала, что оно сильно упало. На приборах было восемьдесят на шестьдесят, и это после двухсот на сто восемьдесят!
 - Кажется, я сейчас умру, - пробормотала я. Врачи кинулись помогать, вводить какие-то препараты в вены. Все поплыло, и я увидела стоящую рядом Наталью и незнакомого мужчину.
 - Я не заберу ее, - сказала Наталья.
 - Я знаю, - отозвался мужчина.
 - Тогда зачем ты пришел? – спросила она.
 - За тем же, за чем и ты. Защитить ее, - произнес мужчина. – Она – моя дочь.
 - Не может быть, - ахнула Наталья. – Хотя, в принципе, кем еще может быть Любовь…. Ведь это же не просто имя, ведь так, Жизнь?
 - Точно, - ответил Жизнь. – Мы не могли быть с ее матерью вместе, она сама отвергла меня. Но с ней я оставил свою лучшую сторону. Так ее и назвали. Это и имя, и дар. И то, чем она наградила твоего сына, вернув его в нейтраль. Не в Свет, но хотя бы в нейтраль.
Давление стабилизировалось. Перед глазами встали врачи и знакомая палата. Я не была уверена, что видела это, но это было. И я успокоенно уснула.


Нашего сына зовут Михаил. Ему вот-вот исполнится три месяца. Он так похож на своего отца, моего любимого мужа Лешку! И на меня одновременно. Больше всего я обожаю момент, когда после того, как он поест, он лежит на моих руках и смотрит в мои глаза своим внимательным и доверчивым взглядом. Маленькие хитро прищуренные зеленые глазки словно знают все тайны мира. Маленький носик дышит в такт моему сердцебиению, теперь уже спокойному и ровному. Маленький ротик силится что-то сказать, но пока из этих крошечных губ вылетают только обрывки слов. В первый день своего второго месяца он порадовал меня, произнеся «МАМА». В это не верит практически никто, кроме нас с Лешкой. Ведь мы его родители, мы его знаем и понимаем с полувзгляда и полузвука.
А еще недавно нашелся мой отец, с которым я никогда не виделась. Мама признала его «авторство», рассказала о нем все. Мишка немного похож на него – возможно, изумрудно-зелеными глазами, в которых, кажется, так и плещется сама Жизнь.
А блокнот, который нашелся однажды, так же неожиданно и пропал. Я помню только последнее стихотворение, написанное моей рукой в нем, уже после рождения сына:

Жизнь продолжается. Спешат
По свету мир продолжить люди.
Минуты больше не стоят,
Часы стоять уже не будут.
Жизнь улыбнется нам с тобой,
Все будет хорошо отныне.
Все, что написано Судьбой,
В Серебряных строках, за ними…

5.08.2016-12.09.2017.