Похождения печатника Якова Охапкина.
Мы сидели тогда в обшарпанной комнате, полностью залитой солнечным светом и как зачарованные смотрели выпученными от жары глазами, в окно, вернее на его стекло. Оно переливалось различными оттенками красного, желтого и зеленого. И это останавливало, приковывало взгляд и заставляло безвольно смотреть, несмотря на то, что надо было срочно бежать в соседние конторы и разнести последние фолианты каталогов, заказ на которые мы выполнили буквально вчера. Наконец, Парамон Валерьевич потряс головой, встал и насильно отвел меня за дверь, где мы немного перевели дух и пошли работать.
Дни стояли тогда отвратительные. Заказы шли один за другим. Печатные машины, не справлялись и ломались одна за другой, приходилось часть материала отвозить за шестьдесят километров от города и долго ожидать пока все выполнят. Каждый день тянулся невыносимо долго. Временами начинало казаться что время остановилось и что скоро все заполонит собой ослепительно белый свет, в котором ничего не видно, как во тьме.
В это-то то время все сотрудники начали замечать одну неприятную странность, поселившуюся в наших апартаментах. Вонь. Невыносимое зловоние, перемещающееся от одного места к другому, не имеющая видимую причину. Мы сделали несколько генеральных уборок, частично вскрывали полы, поменяли шторы и многое из бытовой утвари, но все было тщетно, вонь какой была такой и осталось. И её миграции были совершенно непредсказуемы. То она остановиться в кабинете бухгалтеров около стола Галины Андреевны, то перекочует в аппаратную, то прилепиться к генеральному и не отлипает от него в течении всего светового дня, то на расстоянии метра в течении получаса находится около одного из сотрудников, потом в переместиться на такое же расстояние к другом и так до тех пор пока всех не обойдет, в общем вела она себя как пьяный инженер Петя Сидоров, который на рабочих посиделках залипал на различных местах и беспрестанно занимался возлияниями. Из-за этого пришлось снять отдельное помещение и принимать посетителей там, по поводу чего постоянно негодовал генеральный.
После месяца таких испытаний было принято решение прибегнуть к нетрадиционным способам устранения. Мы бросили жребий и эта злосчастная бумажка с помятым крестиком, выведенным простым карандашом, выпала мне, впрочем, как и поиски этого нетрадиционного избавителя.
С одной стороны, я был рад отвлечься от каждодневной рутины и заняться чем-то другим, но это другое ввергло в меня череду неприятных, а иногда и страшных событий, кои сейчас попробую описать.
Итак, перелопатив весь интернет и бульварную литературу с объявлениями, я выбрал несколько кандидатур и составил график их посещений.
Первым в моём списке был некий колдун – ведун, судя по объявлению, обучавшийся у последних оставшихся друидов в провинции Ольстер. Я приехал к нему в загородный дом, состоящий из двух этажей и был слегка разочарован богатством его хозяина потому как в моём представлении, люди, занимающиеся таким ремеслом должны быть аскетами и не обращать внимание на внешний тлен в каком качестве бы он не было представлен. Колдуном оказался молодой человек лет тридцати с косматыми бровями и угрюмым взглядом. Выслушав объяснение моего визита, он надолго замолчал, а потом предложив выпить чаю, сказал, что ничем мне помочь не может, потому как духи все устроили наилучшим образом и ничего менять нельзя.
Вторым был старичок, который все время говорил непонятными пословицами и поговорками. Иногда в его речи встречались непонятные слова, от которых начинала кружиться голова. Он беспрестанно хлопал меня по спине и лопотал. Через пять минут такого общения, я извинился и ушёл.
Четвертой, была ведьма в восьмом поколении Аглая. Она внимательно, не перебивая выслушала меня, после чего стала сыпать такими банальностями, то запугивая меня, то упоминая события о моём якобы прошлом, которые привели меня к ней за помощью. Также по возможности вежливо извинившись, я ретировался за дверь.
Четвертым в списке оказался какой-то Леонид. Не помню почему я выбрал его из сонма колдунов, у него не было в резюме каких-то ярких регалий, по-моему, там просто значилась фраза в которой фигурировало слово помощь, оно то видимо меня и подкупило. Леонид оказался крепким мужчиной лет сорока с сильными залысинами. После крепкого рукопожатия, он предложил мне сесть и изложить свою проблему. Рассказав все, я посмотрел на него. Он откинулся на спинку стула и посмотрел в потолок.
- Вам необходимо будет … либо кому-нибудь из вашего окружения нужно будет принести жертву. Но для начала, вам придется, именно вам так как вас выбрали увидеть это. Ну, того кому следует принести жертву.
- А в чем заключается эта жертва, что это должно быть?
- На самом деле это не важно… Я думаю, что тот, кто вам мешает сам решит, что это будет. Вам стоит пройти один неприятный обряд, чтобы увидеть его…
- Насколько неприятный?
- Вы должны заманить ящерицу в своё ухо и затем необходимо будет её выгнать из вашей головы…
- То есть она должна войти в одно ухо, а из второго выйти?!
- Да все так, вы правы!
- Но это дичь какая-то…
- Да, но другие способы еще неприятнее, могу их озвучить…
- Нет уж увольте!
- Я вам помогу… на самом деле вы после этого получите бесценный дар, которым сможете распоряжаться по своему усмотрению!
- А что бывает иначе?
- Иногда, когда человек получает какие-нибудь способности, он становиться их рабом, порою эти способности заставляют своего хозяина подчиняться им и выполнять невесть чью волю…
- Способности манипулируют своим обладателем?!
- На самом деле грани между тем кто мы и тем что мы делаем не существует. Есть факт присутствия сознания в том или ином аспекте существования личности и только…
- Хорошо и что нужно будет сделать?
- Я дам вам некую сладость определенным образом приготовленную, и вы, выбрав место, ляжете и положите её около своего уха, остальное я сделаю сам…
На следующий день мы с Леонидом отправились за город и проделали этот обряд. Со его слов все прошло гладко. Вот только голова моя трещала как после бурно проведенной ночи и еще во сне мне приснилось (а надо заметить, что как только я положил комочек, очень напоминающий кусковой тростниковый сахар около уха, я заснул), что эта ящерица проделала в мозгах туннель и отложила в самом укромном месте четыре яйца разного цвета. Я рассказал это Леониду, но в ответ он только улыбнулся. Потом я заплатил ему обещанную сумму, и он сказал, что я должен непременно накормить его обедом, иначе многое может пойти не так.
Мы сели в мой старенький кроссовер и отправились в ближайшую сельскую столовую. Ах, да, село называлось Сизые пески, такое примечательное название.
- Леонид, действительно ящерица прошла через мою голову?
- Мне сложно вам будет объяснить, скажем так это связано с частичным изменение реальности… тот кусочек сладости, которую мы называем в своей среде Корнем Эпохи, вызывает едва заметные флуктуации энергии, что очень сильно приманивает определенные сущности и те что нам полезны в данный момент и те что могут нам навредить, хотя опять-таки это условности…
Засим я простился с ним и больше его никогда не встречал.
В понедельник я засел в засаду, но вонь не объявлялась, она как будто поняла, что что-то не так. Во вторник, я также безрезультатно ходил по кабинетам. Все благодарили меня, но в ответ я говорил, что еще ничего не закончено. И вот в четверг это случилось. Я, как и предыдущие дни слонялся и ко всему принюхивался, нехотя отвечая на шутки коллег. И вот перешагнув порог машинного зала, я ЭТО увидел… и это не поддавалось описанию, какое-то бесформенное непонятного цвета образование висело в воздухе и из него выдвигались, как у амебы ложноножки и видимо ложно ручки… потому что, оно тщетно пыталось что-то взять ими. Я сначала оторопел, а потом решил подойти ближе. Оно, заметив меня стало вращаться. Я пересиливая страх подошел еще ближе и тогда очень явно услышал слово: Овсянка. После чего чудовище выскользнуло в форточку и исчезло.
Переговорив с генеральным, мы решили не рисковать и на следующее утро выставили в машинный зал всевозможные блюда из овсяной крупы, включая три килограмма самой крупы, в аккуратном холщовом мешке. Простояли эти блюда около недели, пока некоторые из них не покрылись плесенью, после чего мы все убрали. С тех пор все повелось, как и прежде.