Глава 23
- Стой! Кто идет?
- Да это опять мы, сержант.
Туман был всё тот же, словно и не странствовали в Восточную Сибирь за боеголовкой. Всё так же скрипели древние сосны, от скал веяло теплом, даже запах не изменился, как и наряд пограничников. Рослый сержант с автоматом, двое настороженных рядовых по бокам, радист, почесывающий затылок и опять что-то жующий. Ничего не изменилось. Ни-че-го.
Сержант наконец вспомнил, что видел этих десантников недели две назад. Опустил автомат, заметив несоответствие:
- Вас же четверо должно быть, мужики. Потеряли кого?
- Э-э, не задавай глупых вопросов, сержант, сам же знаешь что четвертый в санчасти нас дожидается. – Лавров дошел до подходящего камня, уселся, поставив автомат прикладом в землю. – Как он, кстати? Поправляется?
- Уже ходит. Правда, с тросточкой. – пограничник жестом показал своим, что ничего опасного нету. – А ругается-то как, хоть учись.
- Вот и хорошо. – Батяня улыбнулся, доставая сигареты и закуривая. – Мы уж думали что надолго слёг. Если прапорщик осыпает местность руганью, значит ничего опасного не приключилось, маты у него как своеобразный индикатор состояния здоровья. Чем ядренее, тем лучше.
Кравцов с Никитиным показались из тумана, проверяли хвосты. Причина тому была основательная – не успели убрать парашюты, как нарвались на десяток недобитых боевиков. Пусть и на тот свет отправили, но кто знает сколько их еще по горам бродит, вполне реально и преследование, с целью отомстить за разгром банды Хасана.
Старлеи расселись, закурили, ожидающе глянули на майора. Тот посмотрел на радиста, вполне поняв их взгляды:
- Ну чё сидишь? Докладывай на заставу, сообщай что на вас вышла спецгруппа майора Лаврова. Пусть высылают вертолет.
Радист прекратил жевать, переглянулся со своими. Потом выдал;
- Опять?
- На этот раз – последний, больше нам тут делать нечего.
Никитин проворчал, стряхивая пепел:
- Если, конечно, на заставе вновь какой-нибудь разведчик не поджидает, с дельным предложением, мля…
Кравцов не стал ничего добавлять. Странно.
Батяня оглядел окружающие скалы, сосны, туман. Потом, подумав, скинул рюкзак на землю и прилег, устроившись поудобнее; всё равно вертолёт прилетит не раньше чем через час, есть время насладиться покоем, подумать, всё взвесить, еще ведь и с начальством встречаться, по-любому будут ворчать из-за двухнедельного опоздания, так что следует основательно подготовиться к “разбору полетов”, да и старлеям сказать, чтобы поддакивали всякий раз, и не выдали случайно. Пусть уж лучше кивают, но молчат.
Обидно, конечно, что все лавры достались другим, но Петрович вполне резонно заметил, что светиться ни к чему. Во-первых по головке не погладят за практически самовольные действия, за использование поддельных документов, и участие в расстреле нескольких десятков человек, пусть и подлых. Во вторых, по комиссиям затаскают, месяца три пройдет пока всё не выяснят и не разложат по полочкам. Ну и третье – фигура Петровича перестанет быть незаметной, а это нахрен разведчику не надо, так как помешает дальнейшей работе по своему направлению. Лавров попытался узнать, что за направление, но в ответ услышал лишь такое; “много будешь знать, сон потеряешь”. Больше вопросов не возникло никаких.
Перед отлетом, само собой, шашлык пожарили, водка-закуска, отдых на природе, Кравцов даже нескольких белок подстрелил, на хвосты, а с утра довелось лететь в одном самолёте с самим директором ФСБ. Правда, Марина тоже объявилась, Петрович разыскал в Благовещенске, и рассказала всё в подробностях, начиная с того момента как группа сошла с поезда. В общем, полет прошел нормально. Потом было десантирование в десяти километрах от границы, небольшая перестрелка с недобитками, ну и выход на этот пограничный наряд.
А что до наград и славы, то… то вспомнился опять же Петрович. Разведчик перед расставанием показал все свои награды, что-то около сотни, потом пожал плечами. И добавил:
- Ну есть они, и что? Раньше гордился, грудь выпячивал, а сейчас… сейчас с ними внуки играют, когда у меня гостят. Не награды важны в человеке, Андрей, а – сам человек.
Вдали послышался знакомый шум приближающегося вертолёта. Десантники подхватились на ноги. Совсем скоро предстоит свидание с главкомом ВДВ, а это похлеще чем китайцев стрелять и взрывать; генерал был грозен весьма, когда сердился.
* * *
На заставе тоже ничего не поменялось, та же унылая картина, асфальтированный плац с разметкой, кирпичное здание штаба, солдаты на турниках, грузовик у столовой, зелень насаждений. Единственное изменение вносил лишь спешащий к вертолёту прапорщик Ванин, опирающийся на тросточку и весело что-то кричащий, из-за шума винтов не разобрать что именно. Но скорее всего матом, тут гадать не надо. Уже откуда-то прознал, что вернулась группа, поэтому торопился со всех сил.
Подковылял, утер пот со лба. Тут же полез обниматься. Как и высказывать:
- Гады, без меня улетели! Разве так нормальные люди поступают? Где это видано, чтобы прапорщика Ванина в санчасти оставлять, под неусыпным надзором какого-то хмурого здоровяка, а самим на дело ходить? Куда мир катится, скажите мне?!
Кравцов развел руками:
- Меньше спать надо. Самое интересное проспал, а с нас спрашивает.
Ванин засопел, прищурился:
- А не ты ли посоветовал промедол мне вколоть, зараза, а?
Лавров поспешил успокоить обоих:
- Ладно, будет вам. Как дети малые, честное слово. Давайте думать что начальству докладывать, генерал три шкуры спустить может.
- А что докладывать? – Ванин перехватил трость в другую руку. – Как было, так и доложим.
Батяня отрицательно качнул головой:
- Нельзя. Наша отлучка должна остаться в глубокой тайне.
- Охренеть.
Никитин, до этого молчавший, подал идею:
- Может… может скажем что из-за ранения прапорщика были вынуждены торчать в горах и ждать пока он оклемается? А что, думаю поверят. Да и че на нас всех собак спускать, задание же выполнили, Хасана поджарили в лаборатории, а что задержались, так… так с кем не бывает?
Кравцов кивнул, добавил:
- Да, а пока сидели, от скуки забрели в Восточную Сибирь, за… за грибами, например, или ягодами. Заблудились в тумане, короче. По пути китайцам харю начистили, ну и так-сяк, по мелочи.
Вертолетчик вылез из машины, недоумевающе глядел как четверо десантников громко хохочут, никого не стесняясь. Пожал плечами, не понимая причины, и ушел докладывать начальнику заставы о возвращении. Пару раз оглянулся даже.
Десантники прекратили хохотать. И направились к штабу, по пути договорившись о том, что будут излагать в случае вопросов начальства. Предстояло еще сдать захваченное у боевиков оружие, и получить назад свои настоящие документы, ходить с поддельными паспортами надоело, хотелось вновь видеть в паспорте свои истинные данные, а не сибирскую прописку, родственные связи, и чуть измененные Петровичем лица. К тому же следовало разобрать старое оружие и снаряжение, которое оставили здесь две недели назад, в общем – создать полную видимость того что никуда не улетали, а только что вернулись с соседней горной страны, вот только что вернулись, только что, часа еще не прошло. Прапорщик удовлетворил своё любопытство, хотя и задал не меньше сотни вопросов, теперь же с хитрым видом ковылял рядом; гордился товарищами, утеревшими нос суперменам из ГРУ и остановившими боеголовку в самый последний момент.
* * *
Три больших звезды генерала блестели холодно, словно передавая настроение главкома ВДВ. Невысокий, седоватый, сцепив руки за спиной, стоял у окна и смотрел на унылый весенний пейзаж, поливаемый затяжным дождиком. Хмурился.
Шелохнулись занавески, открываемая дверь помогла, в кабинет вошло четверо.
- Вызывали, товарищ генерал?
Тот развернулся. Строго глянул, словно этим своим взглядом в пол хотел вколотить, но на вошедших это нисколько не подействовало; если бы действительно ничего не сделали, тогда да, глядели бы перед собой и понуро молчали, а сейчас… сейчас смотрели не отводя глаз. Еще бы, столько дел провернули, главное – не проговориться случайно.
Генерал подождал, пока войдут и закроют дверь. Холодно поинтересовался:
- Где болтались две недели, товарищи офицеры?
Лавров заученно сообщил:
- Были вынуждены принять помощь местного населения в лечении прапорщика Ванина. Оставались всё это время с ним. Не бросать же?
- А полевой командир Хасан и лаборатория по производству наркотиков?
- Еще на второй день взорвали, товарищ генерал.
- По рации сообщить нельзя было?
- Сломалась, товарищ генерал. С самого начала операции попали в затруднительное положение – были атакованы крупным отрядом боевиков, оказавшимся поблизости. В результате потеряли часть снаряжения и рация была повреждена.
Главком выслушал всё с каменным выражением лица. Потом указал на Ванина. Заметил, намекая что можно было и к своим выйти, после выполнения задания:
- Прапорщик вроде жив-здоров. Неужели не смогли донести его до заставы и не томить меня ожиданием?
- Никак нет, товарищ генерал. Состояние прапорщика было крайне тяжелым, произошла большая кровопотеря, и мы вынуждены были остановиться у местных жителей.
Главком немного помолчал, разглядывая десантников. Вздохнул, больше для вида, так как гневаться было не за что, всё выполнили и вернулись практически невредимые. Прошелся туда-сюда по кабинету. Погрозил кулаком, не сдержавшись. Потом остановился, и высказал то что бродило на душе:
- Пока вы там в горах торчали, господа офицеры, тут такое дело подворачивалось. Какие-то уроды атомную боеголовку спёрли, в Китай хотели утащить. Самое время нам было вмешаться, добавить к заслугам ВДВ еще одну, стоящую. А вы…
Генерал еще раз кулаком погрозил, будто и таким жестом хотел красок внести. Продолжил:
- А вы, бездельники, в горах прохлаждались вместо этого. Майор, ты бы смог остановить боеголовку?
Батяня пожал плечами, сохраняя нейтральное выражение лица.
- Думаю, да, товарищ генерал. Смог бы.
- А почему же в горах торчал, вместо этого?
- Десант своих не бросает, товарищ генерал.
Хозяин кабинета вздохнул, но ничего высказывать не стал. Отвернулся к окну. Укорить было не за что, всё сделано грамотно, все целы.
- Ладно, можете быть свободны, товарищи офицеры. Посидите, подумайте, и через пару часов жду от вас подробные объяснительные записки.
* * *
Промышленник наблюдал в иллюминатор белое поле облаков, попивая дорогой коньяк. Личный самолёт через какой-то час должен был приземлиться в Шереметьево-2. Осталось совсем немного, и можно будет наконец-то ступить на твердую землю. За спиной остались тысячи километров, ненормальный китаец со своей боеголовкой, впереди ждала встреча с московским высокопоставленным другом, визит в шикарный столичный ресторан, сауна, девки, и прочее приятное.
История с боеголовкой канула в прошлое, Александр отныне зарекся связываться с подобными делами, слишком много риска, да и крови. Уж лучше торговлей заниматься, хватит уж 90-е вспоминать, следует остепениться, заработанных денег даже внукам хватит на всю жизнь. Так чего ж еще? Все что можно уже достигнуто, самое время поселиться на каком-нибудь уединенном острове в теплом море и встречать старость с распростертыми объятиями.
Сидевший на соседнем кресле телохранитель вздрогнул по непонятной причине, потом догадался что кармане телефон ожил. Вытащил, нажал кнопку, и приложил к уху. Несколько секунд кивал, что-то ответил даже, потом выпучил глаза, словно жутко нехорошее узнал. Отнял телефон от уха, всё с такими же глазами. Поделился услышанным:
- Шеф, китайца повязали!
Промышленник пожал плечами. Хрен с ним, деньги, крокодил, и наркота уже получены, теперь от Алика ничего не нужно, пусть выкручивается сам, он знал на что шел.
- И чё? Кто повязал-то хоть?
- Спецслужбы, шеф. Там вся тайга в цветных, целая дивизия лес перекапывает.
Промышленник насторожился. Как бы и до него не докопались, запросто могут догадаться.
- Это еще не всё, шеф. – телохранитель, было заметно, побледнел. – На особняк под Благовещенском СОБР нагрянул, всех наших в плен взяли и увезли.
Александр похолодел. Если уже прознали и про него, то в Москве может встречать полк спецназовцев с оружием в руках. Проще сразу за границу лететь, пока еще есть возможность хоть какого-то маневра. Иначе… иначе и миллиарды взяток не спасут, тут хоть всех адвокатов мира найми, ФСБ всё равно посадит в тюрьму надолго, не открутишься условным сроком наказания.
Он вскочил с кресла, расплескав коньяк. Кинулся в кабину пилотов.
Ворвавшись, едва экипаж не перепугал. Заорал:
- Меняйте курс. Живо! Летим в Польшу. Оттуда – во Францию, без посадок.
- Топлива хватит только до Украины.
- Ладно, там дозаправимся. Короче давайте, выручайте родные, озолочу если из России выберемся.
- Хорошо.
Вернувшись в салон, промышленник обессиленно рухнул в кресло и налил себе полный стакан. Залпом выпил и, притопывая ногой от нетерпения, закурил. Впереди теперь ждало несколько часов нервов, но если удастся попасть хотя бы в Польшу, то можно рассчитывать что удалось избегнуть российского правосудия. За рубежом тоже жить можно, не хуже кстати.
Вытащив телефон, принялся звонить своим юристам; требовалось перевести как можно больше денег в Швейцарию и прочие государства Европы, пока не заморозили счета. Ну а там – молиться.
Через полчаса в иллюминаторе промелькнул хищный силуэт истребителя. Александр выронил телефон и глянул на противоположную сторону. Там наблюдался еще один истребитель.
Промышленник все понял сразу – ФСБ взялось за него плотно, даже почетный эскорт прислало. Теперь о бегстве за рубеж можно было забыть навсегда.
Скосил взгляд на початую бутылку. Вздохнул:
- Хоть это осталось…
* * *
В части тоже мало что поменялось, пахнуло родным воздухом, блестел асфальт отражая лучи солнца, здоровались встречные сослуживцы, мимо бегом проследовала рота солдат, вдалеке упражнялись на турниках, ленивый прапорщик неспешно вышагивал в сторону вверенного склада, проехал грузовик, обдав пылью, знакомо шумели тополя свежей и яркой листвой, в отдалении, на плацу, глухо били барабаны. Все осталось таким же.
Четверо десантников выбрались из автобуса. Оглядывались и втягивали носом весенний воздух. Прапорщик уже практически не пользовался тростью, храбрился, пытаясь шагать ровно. Кравцов как всегда подшучивал над ним и Никитиным, в ответ получая той же монетой. Батяня же не препятствовал, как обычно это делал, а хлопнув веселого старлея по плечу, всем сообщил такое:
- Ну что, думаю надо навестить “Звездочку”, традиция как ни как. Да и полковника Косарева помянуть надо, хороший был разведчик, без него мы бы вряд ли доехали. Посидим, выпьем, все равно завтра выходной. Кто против?
- Я за! – Кравцов чуть руку вверх не потянул.
Прапорщик неуклюже оперся о трость, чуть не свалившись. Потом выдал долгую матерную тираду, говорящую о том что всеми темпами идет на поправку. И лишь после этого, культурно закончил:
- Я тоже.
- Костя, а ты чего молчишь?
Никитин открыл было рот, но тут влез Кравцов:
- А он вспоминает сколько китайцев поминать придется, все никак не сосчитает.
- Кто-то давно не бегал двадцать километров при полной выкладке?
- Молчу, товарищ гвардии майор.
Никитин кивнул несколько раз. Съязвил:
- Кто бы говорил, а? Сам невиновного мужика чуть не угробил, стрелок хренов. А китайцы… чо китайцы? Их и так много.
“Звездочка” только что открылась, утро практически. Поэтому народу еще не было, не успели собраться.
Буфетчица Светлана, завидя кто пришел, расцвела как майская роза.
- Здравствуйте, товарищ майор! – остальных словно и не видела. – Что-то и не заходите к нам вовсе, все в делах, заботах, службе. А я уж и соскучится успела.
Батяня кивнул в знак приветствия:
- Здравствуй, Светлана. Действительно дела были, вот и не заходил. Но теперь-то я здесь, зашел вот.
Помолчал чуть, собираясь с мыслями.
- Ты нам сообрази быстренько выпить и закуски, а я потом рассчитаюсь. Хорошо?
- Хорошо, товарищ майор.
Кравцов пробормотал какую-то колкость, но смолк, едва Лавров оглянулся на него. Буфетчица, тем временем, вытерла пыль со стола, принесла запотевшую бутылку водки, словно заранее знала о визите бравого майора и сунула в холодильник, закуску поставила, прочее.
Десантники расселись, налили, и Батяня привычно провозгласил тост:
- За ВДВ!