Люська

               

Люська была «без царя в голове», как говорили о ней подружки. Каждый раз безумно в кого-то влюблялась, бурно переживала свой очередной роман, уверяя всех, что это точно на всю жизнь. Затем, также бурно ссорилась со своим «единственным и неповторимым», да так, что дело частенько доходило до драки. Потом после прощального отлета возлюбленного на время затихала, чтобы взяться за вновь возрождающуюся из пепла любовь. Люська обладала несгибаемым оптимизмом и твёрдо верила, что она рождена для счастья и любви, чем не раз смешила своих подруг.


Так в неустанной борьбе за любовь она не заметила, как ей стукнуло тридцать пять. Цифра, заставляющая женщину задуматься. На этом рубеже в Люське что-то щёлкнуло, как лопнувшая пружина в музыкальной шкатулке. Она, вроде бы, осталась прежней взбалмошной и неуёмной. Но, несмотря на это, становилась иногда тихой и задумчивой, что было несвойственно её натуре. Именно это и стало тревожить её подруг. В любовной борьбе в этот период у Люськи был застой. «Единственный и неповторимый» уже давно что-то не появлялся. И вообще, после тридцати стали заметны сбои в её взрывоопасных романах. Не было уже былой страсти и накала. Что ни говорите, а возраст берёт своё.


Хотя Люська все также порхала на высоких  каблучках, в коротких юбчонках «а-ля неглиже», но всё стало выглядеть на ней как-то нелепо. И Люська тоже поняла: в ней что-то кардинально меняется. Фигурка её по-прежнему оставалась завидной, но все усилия, остановить время, были напрасны. И тут Люська осознала ужасную истину – она стареет! Для неё не могло быть ничего страшнее этого. Стареть мог кто угодно, но только не она!


Несколько месяцев она пребывала в панике, пока не поняла, что ей просто нужно выйти замуж. Ведь замужняя женщина постоянно востребована, у нее под рукой всегда находится личный поклонник. Для Люськи это было равнозначно телохранителю.
- Пускай даже в комнатных тапочках и в обнимку с телевизором, но он всегда рядом и мой, - с нежностью во взгляде говорила она.


Правда, к этому времени ряды ее поклонников поредели, выбор был уже не тот, но если хорошенько постараться, то можно было еще что-нибудь найти. И она наметила для ритуального «заклания» Сёмочку – пятидесятилетнего холостяка, с круглым брюшком, солидной лысиной, которую он старательно зачёсывал остатками сальных волос. С его круглого лица не сходила сладостно-любезная улыбка, и во всём его облике было что-то прилизанно-лакейское. До пятидесяти лет он умудрился ни разу не жениться. Этакий «огурчик» предпенсионного возраста. С дикцией Сёмочка был невладу, сильно пришепётывал.


Подружки Люськи подшучивали над ней:
-Пощём пущек лущку? По пятощку!
Сёмочка торговал овощами и фруктами на рынке, где с ним и познакомилась Люська. Выбирая яблоки, она по привычке щурила свои дочерна обведённые глазки и капризно оттопыривала пухлые карминовые губки. Сёмочка, конечно, не выдержал такого натиска, возомнив, что он просто неотразим, если его очаровывает такая женщина. На вопрос о цене яблок, Сёмочка растянул свой рот в улыбке от уха до уха:
- Ну, щё вы! Такой красивой девущке всё долщны отдавать бесплатно, - прошепелявил он елейным голоском. И глазки его мгновенно стали мутными масляными лужицами.


Люська моментально сделала «стойку» на слово «девушка», взяла протянутое яблоко, и в голове её механически защёлкал калькулятор, подсчитывая все «за» и «против» этого хомяка, как мысленно прозвала она Сёмочку за толстые обвислые щёки.


«За» оказалось больше, чем  «против». Как Люська не крутила, но ухажёров в данный момент было «кот наплакал», а время неслось неумолимо вперёд. Ведь приближался тридцать шестой день рождения. С замужеством надо было решать и немедленно.


Повстречавшись с Сёмочкой в течение месяца, Люська выяснила, каков его доход, узнала, что в деревне у него имеется большой дом и хозяйство, за которым смотрят мать и сестра. Просчитав на своём калькуляторе, она прикинула, что дом в деревне можно продать. Её однокомнатную гостинку тоже. И купить шикарную двухкомнатную квартиру. Часть денег, правда, придется оставить. Надо же домик для матери и сестры купить, она, ведь не зверь, понимает, что им жить тоже где-то нужно.


- К тому же и скотину необходимо где-то держать, - резонно рассуждала Люська. Домашняя колбаса, сметана и масло уж очень ей нравились. Поэтому к мысли о женитьбе она стала приучать Сёмочку постепенно, и даже сама не ожидала, что к концу третьей недели он уже созреет.


Пригласив её в ресторан, после бокала шампанского Сёмочка преподнёс ей дрожащими руками бархатную коробочку, где лежало обручальное колечко с крохотными алмазами. Люська торжествовала! Оглядев победным взором ресторан, она жестом королевы вдела в кольцо палец. Свадьбу наметили через месяц.


За свадебными хлопотами время пролетело быстро. Один раз Люська мельком видела на базаре мать и сестру Сёмочки. У них у обеих были очень угрюмые лица, но она не обращала на это внимание. Ей с ними не жить, подумала она, а скотина их и такими потерпит.

Свадьбу Сёмочка настоял провести в деревне. Люська, скрипя сердцем, решила ему в этом не перечить. Хотя ей хотелось в ресторане, в городе. Но так, как в деревне зарезали двух кабанчиков и нагнали чуть ли не цистерну самогонки, Люськин калькулятор быстренько просчитал, насколько это дешевле обойдётся, чем в ресторане. А на сэкономленные деньги можно махнуть в свадебное путешествие в Турцию. Сёмочка во всём с ней соглашался и не сводил преданных глаз со своей красавицы. Свадебное платье было восхитительное с воздушно-кипельной кринолиновой юбкой и большой фатой. В нём  Люська походила на большой экзотический цветок.


День свадьбы стал стремительно раскручиваться, как пружина. Регистрация, поездки по городу и возложение цветов ко всем памятникам, которые только были в городе. Затем шумное гульбище в деревне: с пьяными потасовками и отборной бранью. И наконец, едва передвигая ноги на высоченных каблуках, чуть живая, Люська вошла в дом Сёмочки. Её сразу же поразило, что не было ни одной двери внутри дома, одни только ситцевые занавески. Войдя в спальню, предназначенную для брачной ночи с Сёмочкой, она стала стаскивать с себя  платье. Тут же без стука втиснулась глыбовидная фигура матери Сёмочки.


- Держи халат,- кинула она невестке какое-то старое, замызганное хламьё. - И иди помогать мыть посуду.
- Но позвольте…,- опешила Люська.
- Что-о-о?! – грозно повернулась к ней мамаша всем своим туловищем.
- Сейчас, - упавшим голосом ответила Люська и стала натягивать на себя халат.
- Это нужно вытерпеть только один раз, - утешала она себя, вытирая полотенцем ненавистные тарелки. – Завтра мы с Сёмочкой  уедем отсюда и больше никогда не вернёмся.


Перемыв огромные стопки тарелок, Люська еле-еле вползла в свою спальню и чуть не задохнулась от негодования. Сёмочка, выставив своё объёмное брюшко, возлежал на кровати, блаженно улыбаясь.
- Ты знаешь, что я посуду мыла? – Люськин голос предательски задрожал.
- Но надо же было маме кому-то помощь, - проворковал Сёмочка. – Ну, иди ко мне, моя рыбонька, я пощелую твои рущеньки.


Не успел он закончить фразу, как сквозь занавески вновь без стука протиснулась мамаша. От её вида Люська невольно сжалась. Толстые столбы-ноги, будто вросли в землю. Прямо из них вырастало огромное бревно, немного сужающееся к верху, без единого намёка на талию и шею. Бревно слегка качнулось, отчего Люська почувствовала, что Сёмочка  прямо-таки влип от страха в стенку.


- Ну, вот, что невестушка, - заговорила мамаша, а Люське почудилось, что это гром с ясного неба прогремел. – Завтра с утра встанешь корову доить. Ты, хоть знаешь, когда их доят?
- Нет, - чуть слышно ответила Люська.
- Он тебе расскажет, - кивнула мамаша в сторону Сёмочки. – И гляди, не проспи! – в её голосе послышались угрожающие нотки.


После ухода мамаши Люська просто разрыдалась. Сёмочка целовал её руки и просил успокоиться. Она стала его умолять тут же уехать в город. И тут только выяснилось, что всё: машина, дом, хозяйство – всё это мамашина собственность. У Сёмочки не было ничего. По его виду было ясно, что он сам дико боится свою мать. А по габаритам мамаши можно вполне предположить, что Сёмочка частенько получал от неё такие затрещины, от которых солнечные зайчики ещё долго мелькали перед его глазами.


От такого неожиданного сюрприза Люська даже плакать перестала. Она застыла, как каменная. Сёмочка умолял её ответить, но она молчала.
- Я щейщас валерьянощки принесу, - пролепетал он и, резво соскочив с кровати, в длинных сатиновых трусах прошлёпал на кухню.


В это время Люську как пронзило. Она в мгновение ока выхватила из своего чемодана блузку и юбку, схватила свадебные туфли и прыгнула в открытое окошко. Стояла чудесная летняя ночь. С небес на сбежавшую невесту безмятежно смотрела огромная сияющая, словно фонарь, луна.


Как она добралась до города, Люська помнила с трудом. Неделю не могла прийти в себя. Очнулась, когда в её руках оказалась судебная повестка.  Мамаша решила востребовать с несостоявшейся невестки половину расходов на свадьбу плюс моральный ущерб. И тут к Люське вернулся её несгибаемый оптимизм в борьбе за выживание. Обратившись, по совету знакомых к молоденькому адвокату с чудным именем Викентий, она выиграла суд. Её адвокат был неподражаем. Длинный худой, как подросток, с острым кадыком и горящим взором, за толстыми стёклами очков.


Он описал страдания молодой женщины с таким жаром, что многие в зале вытирали слёзы. Люська не сводила с него обожаемого взгляда. После суда Сёмочке и Люське дали развод. А через месяц Викентий в черном костюме с бабочкой вел под руку Люську в совершенно немыслимом по красоте платье в ЗАГС. То, что он был на десять лет моложе её, абсолютно им не мешало. Её подруги твердят в один голос, что они просто созданы друг для друга и очень счастливы.
Ну, что ж, как говорится, не было бы счастья, так несчастье помогло. И такое бывает!!!