Вряд ли я ошибусь, если скажу, что это старое присловье «одно потеряешь, другое найдешь», не что иное, как обычная «смена декораций», где после нее одни реализуются, а другие – расплачиваются.
Они, четыре сестры и брат, родились и жили в удивительно красивом месте в небольшой уральской деревеньке . Там, казалось бы, было все, что нужно человеку – тишина, малолюдство, фантастический пейзаж: деревенька раскинулась у озера, тонущего чистой, синей каплей в окружавших его полях пшеницы, в березовых и сосновых лесах. Слепящая красота этого местечка открывалась скромно, незаметно, постепенно, ее невозможно понять по чужому пересказу. У него были и недостатки (отсутствие «удобств», мало развлечений, сельский клуб и тот был разрушен, бездорожье, узкая извилистая дорога была тяжкой даже для местных водителей) , «…никакой цивилизации» с жаром возмущались сестры на вечерних посиделках, стремясь всей душою в город.
Она улыбнулась. Маленькая золотистая рюмка коньяку все дальше отгоняла от нее угрюмые угрожающе – тревожные мысли. Настроение вроде бы улучшилось, но – поговорить было не с кем… Неважно, ей было весело, она и сама не знала от чего, но ее вдруг захлестнула волна веселья. Это была радость путника, обретшего пристанище после опасной дороги, да еще в плохую погоду.
- Хорошие воспоминания по одному в день, - подумала она, - тогда успеешь все пережить: и тень оконной занавески, и обмен взглядами, и касание рук, и удары сердца в ладонь…
Получился абсурд, когда это место «догнало эпоху». Открыли отделение совхоза, построили коровники, коттеджи с печным отоплением, отремонтировали клуб, отсыпали дорогу, удобств стало хватать, а насладиться – нечем?.. Жизненные удобства чрезвычайно много дают, но чрезвычайно много отнимают?!. Как показывает опыт, за пределами комфорта находятся все Блага, которые нам нужны?!.
Золотистыми бликами переливался коньяк в ее рюмке, она вдыхала аромат нектара, который вот уже на протяжении десятка лет давал ей силы жить. У нее закружилась голова, начало подташнивать… Не могла понять какая пучина чернее и сильнее: воспоминаний или алкогольного дурмана… Глаза ее, в которых слеза и улыбка вечно оспаривали первенство, затянулись поволокой, взгляд стал холодным и усталым.
Девки расцвели в одночасье. Ладные, статью в мать: мягкие черты лиц, приветливые, улыбчатые, скромные, открытые и добрые - бесхитростные. Они казались неодолимо привлекательными. Волнующее очарование было в обведенных «синяками» зеленых глазах, но больше всего поражала тайна их голоса, который напоминал самое нежное контральто и…хрип – ведьмы – певуньи зачаровывали не только местных парней, но и городских залеток. Величественно – неуклюжая сила сестер – притягивала всех и каждого.
Все они прошли один и тот же путь: в молодости старались выжать все из своих мозгов: получить образование, выбиться в люди… Но вековые предрассудки оказались сильнее: три курса института закончил только брат и работал агрономом в совхозе, а судьба сестер предопределена – хороший муж, дети, как испокон веков повелось?..
- И семье ненавязно, и душе занятие мудрое, - говаривал отец, шагая по двору, размашисто, с осанкою, словно землю одалживал, постукивая деревянной ногой.- Как, бабы будут верховодить? Я вам хозяин, или вы может мне? Ишь, что задумали, любовь, город, учение. Цыц, проклятые, душу вы мою вымотали, за кого просватаю, за того и пойдете.
- Всю жизнь мучиться – с какого благополучия? - думали девки, - матушка перед глазами.
Откуда – то слетела музыка. Она маленькими глотками потягивала коньяк, сласти , в хрустальной вазочке, своим ароматом дразнили ноздри. Кажется, на одно мгновение закрыла глаза и потеряла свой мир, оказалась у себя дома, в далекой деревеньке. Судьба. Ей суждено вспоминать место, где она родилась, периодически, и во всем виновата матушка…
Матушку выдали – против воли. Муж стал ее крестом. Она была до того робкой и забитой , что опускала глаза даже перед взглядами людей. Мужу, разухабистому гуляке, было даже жаль ее… В первую ночь между ними стояла тишина… Он провел пальцами по ее лбу, губам, руке… Захотелось сказать ей что - то ласковое, но не знал что… Она не протестовала, но каждое его прикосновение несло боль, и мелкая дрожь сотрясала все тело… Ее страх приводил в бешенство – всю жизнь спал с женой и с ремнем. Никакой души в ней не было, даже кормила без души. Прожила жизнь, словно оцепенев, молча и затравленно, всегда усталая и отрешенная. Не прожила – перестрадала. Кроткая и покорная…
Все мы из – за чего – нибудь да страдаем?!. Лунный свет просачивался сквозь пористую пелену облаков и тумана, медленно окутывая деревеньку. Небо жирно блестело чернильными кляксами, и от этого все внизу казалось залитым грязным молоком. Деревня лежала молчаливая, без песен и огней. На память приходили разные слова, гадюка – грусть сосала душу. На сердце ничего не было, кроме предчувствия долгой беды, как говорила матушка. Ничего нет в жизни случайного, и, наверно, так надо было, что на протяжении множества веков судьбы женщин ее рода были печальнее, чем судьбы многих других… В итоге – они ожесточились!
Душа издала глухой звук – она выпила еще рюмку. На улице шел дождь, как в тот самый памятный день, когда они вместе с ним бежали по плывущей дороге. Как она сейчас завидовала тем двенадцати километрам под дождем. Смотрела на воду, струившуюся по стеклу, но как только погружалась в дремоту, ей казалось, что стекло разлетается на тысячи осколков, и она в испуге открывала глаза… У нее в последнее время часто бывали такие ночи: одинокие, печально - равнодушные, сводящие с ума. Лежала и думала: «Мамочки, за что же мне такое?»
Тридцать лет тому назад, ночью, в их маленьком саду посвистывала птаха, а она понимала - «…Душа чья – то кричит».
Утро началось для сестер с грязной сплетни.
- Гулящие, гулящие, - пусть домашние узнают…
Отец многого навидался и всякого наслышался, но слух о том, что его девки гулящие, потряс, не поверил… Их Род помнил разные времена и обычаи, но к такому он не был готов. Это же просто позор! Прожить с честью всю свою жизнь и вдруг такое…Ладно он, погуливает, ему можно – мужчина!?. Совершенно растерянный, сгоряча чуть не забил до смерти жену. Разбираться не стал, дочерей – проклял… Выпил рюмку, другую самогонки и ушел. Наутро жена нашла его. Пьяный, грудь в орденах, он спал в облитом помоями бурьяне, костыль и деревянная нога валялись рядом… С тех пор и до самой смерти – не просыхал. Что – то неведомое и страшное врывалось в их жизнь. Сердце било в ладонь…
День был перелистан и отмечен ярким захватывающим, зрелищным падением. Ни плеч, ни пяток, чтобы на них упасть - у сестер не было. Ухватились за суженых, сыграли свадьбы: старшие вышли за водил, и укатили с ними в город, а две младшие за трактористов. Батюшка с матушкой на свадьбы не пришли.
Неужели, чтобы не повторять ошибок, надо их совершить? Смешливая присказка пришла на ум: «Когда человек не может уже служить дурным примером, он начинает давать советы».
Все четыре семьи стремились к материальной самостоятельности - никто им не помогал. И это было оправданно и благородно. Добились – жили сыто. Старые матери мужей рассказывали сестрам о добродетелях сыновей, а те, в любую свободную минуту, в компании, с хорошей выпивкой и закуской, забывали о своих семьях с доступными жрицами любви, которых в течение нескольких часов любили всем сердцем. Жили , как люди, но снова и снова - почему такое многообещающее «…выбились в Люди» привело к такому убогому существованию?
- Получили свое? Пьют и гуляют только те, кому терять нечего, или работать не хочется?!.
- Не вижу ничего постыдного… И сама в грязи от «Рая» не потонула, и других вытащу?!.
Бог свидетель, сестры были против навязчивых склонностей к выпивке. Но насколько ей помнится, мужьям не составило большого труда уговорить своих половинок – пополнить знания… Безвольные дурехи, отупевшие от унижений, измен, запутывали свою жизнь окончательно, попадая в зависимость от зеленого змия - выпивали вместе с мужьями. Почти все в жизни прохлопали: покорно и кротко теряли женщины в себе женщин, забывая даже о детях. Бывшие чистюли раз в месяц собирались вместе в деревне, грузили на две телеги грязное белье и стирали в озере.
Земля вздыбилась!
Так уж всегда было – мы любим мятежную Душу в Человеке! Мы уткнуты фактами – упрямой вещью!
С запоздалой горечью и грехом она оборачивается назад – в ностальгию, спасительно и самоохранительно пытается возродить почти скошенную Вертикаль: почву, корни Рода, личный труд на своей земле и достоинство отличного от всех мнения – цепочка смыслов, образов, музыка Возрождения!
Он, Всевышний, был вынужден выслушивать их, каждую, со своей историей…Ему нечего было им сказать, только хотелось предупредить: «Не забывайте про свою гордость, не склоняйте головы перед проблемами. Они будут провоцировать вас, даже издеваться над вами, но вы должны суметь им ответить?!.»
Сердце опять било в ладонь…