Глава 26. Иначе никак.
- Привет! ….Это я…ты только молчи….пожалуйста…молчи.
По дороге она сто раз репетировала речь, она представляла, как он будет смотреть на нее – наверное, удивленно и даже где-то испуганно, а может, довольно и немного презрительно, но ей было все равно….
Она все равно это сделает, пропади все пропадом, пусть потом все будет, как будет…
Она перешагнула порог и подошла к нему, одним коротким шагом, так шагают в пропасть или с трапа самолета….
Его глаза смотрели на нее очень серьезно…совсем не так, как она представляла, но руки уже сами потянулись к его щекам и губы воткнулись в низ подбородка…
- Хочу…коротко выдохнула она…
Позже, много позже она будет удивляться, смеяться, корить, негодовать, но тот миг смел все – ее понятия о приличиях, о морали, о субординации, осталось только это дикое, всепоглощающее желание близости с ним…
Без марша Мендельсона, без долгих объяснений, без музыки в ночных клубах, когда не поцеловаться в темноте под зомбирующий ритм просто преступление…это было так естественно и просто, что иначе просто быть не могло….
Она, как в замедленной съемке, со стороны, смотрела, как он опускается к ее ногам и расстегивает молнию на длинных сапогах, освобождая коленки и тут же обсыпая их легкими поцелуями, не сводя с нее глаз, снизу….как сдергивает ее шапочку … как летит на стул ее короткая куртка…..
А потом только его глаза…синий взгляд сверху, который туманился, смотрел жадно и пристально, словно считывая ее малейшее движение мысли, чувства, отсутствие фальши ….
Ее сладострастие, коготки на плечах и укусы в кисть…
Ох, не так все должно было происходить, не так…
Она бы сопротивлялась и изображала холодность, не давая расстегивать платье….
Он долго бы целовал ее, едва касаясь кожи, растапливая каждую клеточку, согревая дыханием и доводя до безумия от возбуждения, узнавая и нащупывая на ее теле самые чуткие местечки и засыпая их метелью из поцелуев и слов, наслаждаясь каждым изгибом ее тонкого тела….
Это будет, будет потом, но сначала этот Поток, лава сумасшедшего желания, когда он, не выпуская ее из рук, сдергивал с себя одежду и она легко и привычно, как будто делала это всегда, двигалась к нему и ее хриплое…ох…а потом, что было потом можно произвести только воспаленным сознанием…..или дыханием двоих, когда весь мир подождет.
Потом он лежал на ней, мокрое лицо у нее на щеке и ей страшно захотелось слизнуть капельку, что так солено подтекла к ее губам…ее рука лежала у него на затылке и пальцы легонько нащупали мягкую прядку коротких волос, ручеек…
Ее захлестнуло странное чувство, невесомость в теле превращалась в терпкую нежность, она задыхалась под тяжестью этого тела и не хотела отпускать его из себя, чувствовала, как он губами нашел жилку у виска и как тихо задышал, провалившись в короткий, как выстрел, сон…
Много позже он скажет ей, что мечтал уснуть вот так, не выходя из нее, не расставаясь с ней ни на минутку, с первого их поцелуя.
И она сама будет удивляться потом, откуда взялась в ней эта женская зрелая нежность, почти материнская, когда он стал ей не просто близким или родным, это была ее часть, это было ее естество, рука, нога, если бы сейчас он встал и буднично сказал: «Я в душ», то она, наверное, просто провалилась бы под землю или задохнулась навеки.
Но он тихо сопел у нее на щеке, и она вдруг поняла, что это ее мужчина, что ничего другого между ними не могло произойти, что здесь нет стыда, неловкости, что это так же органично, как чистить зубы, дышать или пить воду в жаркий день.
Это потом он благодарно спустится до пупка и задержит в губах ее серебряную сережку, а руки будут гладить и нежно раздвигать ее бедра, а сейчас он тяжелый, покорный и совершенно беззащитный тихо дышал ей в шею.
А она его женщина и она не шелохнется, не отодвинется.
Это потом будет душ и она увидит два новых банных полотенца: бирюзовое для него и ярко-оранжевое ее: «ты ведь любишь этот цвет, а ты мое солнышко»…
И розовая новая зубная щетка рядом с его салатовой… «откуда ты знал, что я приду» и его хриплое – «я Знал, я ждал тебя»…
и тонкие ломтики манго, которыми они кормили друг друга ….и….и выпавший из кармана листок со стихами, которые сами сложились у нее в немудреные строчки этой ночью:
А хочешь… я приду, пускай устанет ночь
Шептать о непристойном поведении,
Ей слишком много сытых откровений
Увидеть и услышать довелось.
А хочешь… мы присядем у стола
И выпьем чай, что на поминках водку,
Пусть разговор наш сложится непросто,
Но время вышло, говорить пора.
Сказать о том, что каждому в душе,
Свет выжег буквы тайным откровеньем,
Пусть будет он проклятьем и моленьем,
Последней встречи нашей приговор.
Скажи…. не милуя, не подбирая слов,
Не обходя углов заклятых ,острых,
Что любишь ты податливость, не строгость,
Что волосам цвет ворона крыла.
Что не тебе мила, что грезится другой,
А ты послушно уступил дорогу,
Скажи, я ведь прошу не так и много,
Чтобы не говорить себе самой…
…….Упрямая качнется голова
И чашка полетит на пол, сбивая блюдце ….
Чтобы услышать - нет на свете лучше,
Тебя я ждал, так долго-долго ждал….