Данный текст является второй частью статьи «Последний великий утопист», посвященной Генри Форду. Придать ему вид отдельного произведения представляется целесообразным по той причине, что он, будучи введением в основной текст (первую часть можно назвать предисловием к нему), имеет и некое самостоятельное значение.
2. ИСТОКИ НЕНАВИСТИ
С чисто экономической точки зрения, капитализм и социализм – это просто два разных способа включения индивидуума в общественное производство, конечная цель которого в обоих случаях одна и та же: обеспечить производство материальных благ, необходимых для жизнедеятельности общества. Причем в ОБОИХ случаях предполагается, что относительная величина той части произведенных материальных благ, на которую вправе претендовать данный индивидуум, находится в ПРЯМОЙ ЗАВИСИМОСТИ от той ПОЛЬЗЫ, которую он лично принес обществу. В ЭТОМ капитализм и социализм формально "едины". Поэтому КОНСТРУКТИВНАЯ СУТЬ разногласий между сторонниками капитализма и социализма сводится к чисто "техническому" вопросу о преимуществах и недостатках двух разных МЕХАНИЗМОВ обеспечения вышеуказанной зависимости. Только и всего!
Но если это так, то в чем причина той "праведной ненависти" к сторонникам социализма, которую источают некоторые из их не в меру "пассионарных" оппонентов? В конечном счете, всему виной, по хрестоматийному выражению Маркса, «самые яростные, самые низменные и самые отвратительные страсти человеческой души – фурии частного интереса». Однако серьезным недостатком марксизма является недооценка психологических аспектов человеческого поведения, учет которых заставляет кое-что добавить к сказанному Марксом. Частные интересы есть у каждого, но далеко не каждый готов идти к своей цели в буквальном смысле по трупам, как, например, лидеры украинской «революции гидности», о которой, как это ни парадоксально, всё было сказано еще в 1933 году в письме Томаса Манна Альберту Эйнштейну:
«… вся эта «немецкая революция», по глубочайшему моему убеждению, действительно противоестественна и гнусна. У нее нет ни одного из тех свойств, которыми настоящие революции, даже самые кровавые, завоевывали симпатию мира. Она по сути своей не есть «возмущение», что бы ни говорили и ни кричали ее носители, а есть ненависть, месть, подлая страсть к убийству и мещанское убожество души».
В этом смысле украинская «революция гидности» 2014 года ничем существенным не отличается от «немецкой революции» 1933 года. Сходна, в том числе, и психология лидеров этих двух "революций", в связи с чем нельзя не признать правоту Генри Форда:
«Факт, осознание которого способно повергнуть в шок: не все люди – люди; существуют целые группы людей, которые не испытывают к другим никаких человеческих чувств».
Нельзя также не согласиться с Фордом и в том, что это психическое уродство, состоящее в АБСОЛЮТНОМ ОТСУТСТВИИ СОВЕСТИ, не имеет никакого отношения к социальному статусу его носителя; оно распространено среди представителей всех социальных слоев, от бомжей до миллиардеров. Большинство нелюдей – явные или скрытые садисты; им свойственна, как правило, жажда безграничной власти над людьми, вследствие чего многие из них не лишены политических амбиций. Именно такой психически ущербной личностью был Гитлер. Если не искушенный в теоретических вопросах "стихийный" социалист Генри Форд не сумел распознать его нелюдскую сущность, то убежденный социалист-"теоретик" Герберт Уэллс без труда поставил ему правильный диагноз. В написанной еще до Второй мировой войны статье «Мистер Лайонс защищает от моих «нападок» Гитлера – главу великой дружественной державы» Уэллс дал Гитлеру и его "идеям" такую характеристику:
«… изучение неистового бреда Гитлера, анализ «Моей борьбы», обсуждение проблемы спасения человечества от нацистского наваждения должны стать не просто объектом любопытства, а долгом всех культурных людей.
… склонность Гитлера к сентиментальному садизму в свете его расистских галлюцинаций и обращения с евреями дает мне право считать его законченным сумасшедшим».
Но хуже всего то, что это сумасшествие заразно; как показал пример гитлеровской Германии, с помощью определенной психологической обработки нелюди способны "отключить" совесть у миллионов прежде нормальных людей, сделав их рьяными исполнителями своих изуверских планов. Причем технология этого превращения весьма незамысловата. Тем или иным социальным слоям, объявленным виновниками всех общественных бед, нелюди приписывают… СВОЁ СОБСТВЕННОЕ УРОДСТВО, которое служит "оправданием" их последующих действий. Мол, поскольку ВСЕ представители данных социальных слоев – нелюди, к ним неприменимы действующие законы и обычные нормы человеческой морали. Они – вне закона и вне морали уже потому, что принадлежат другому классу, имеют другие убеждения, говорят на другом языке, молятся другому богу и т.д., и т.п.
Ясно, однако, что подобная "идеология" не может не вызывать отвращения и резкого протеста со стороны людей, умеющих мыслить и наделенных чуткой совестью. Поэтому легко представить, какой страх разоблачения и какую ненависть испытывали нацистские нелюди к таким всемирно известным интеллектуалам как, например, Альберт Эйнштейн, Лион Фейхтвангер, Генрих и Томас Манн, тот же Герберт Уэллс. Близкие чувства нелюди не могут не испытывать и к коммунистической идеологии уже хотя бы только за то, что ее можно смело назвать ИДЕОЛОГИЕЙ СОВЕСТИ. Рассуждая в работе «Государство и революция» о коммунизме, Ленин замечает:
«С точки зрения буржуазной легко объявить подобное общественное устройство «чистой утопией» и зубоскалить по поводу того, что социалисты обещают каждому право получать от общества, без всякого контроля за трудом отдельного гражданина, любое количество трюфелей, автомобилей, пианино и т.п.»
Разумеется, ТАКОГО "коммунизма" никогда не будет, и Ленин здесь же прямо указывает на то, что коммунистическое устройство общества предполагает «НЕ ТЕПЕРЕШНЕГО обывателя». Если в обществе устранены все ВНЕШНИЕ препятствия для непорядочного поведения индивидуума по отношению к своим согражданам, то, очевидно, вместо внешних препятствий должны работать препятствия ВНУТРЕННИЕ. Поэтому теоретически коммунизм возможен только в обществе, состоящем из людей с бескомпромиссной совестью, НЕ ПОЗВОЛЯЮЩЕЙ им брать от общества больше, чем другие. Можно бесконечно спорить о том, «утопия» это или нет, но одно бесспорно: ввиду отсутствия у нелюдей каких-либо зачатков совести, ВСЕ они – ВРОЖДЕННЫЕ АНТИКОММУНИСТЫ. Хотя некоторые из нелюдей, следует отметить особо, готовы добиваться своих целей и под псевдокоммунистическими лозунгами. Здесь, кстати, сама собой напрашивается весьма близкая аналогия с таким псевдохристианским террористическим институтом церковной власти как "священная" инквизиция, которой тоже, вне всякого сомнения, заправляли отборные нелюди.
Но кроме нелюдей и "инфицированных" ими, есть еще одна категория антикоммунистов, на мировоззрение и "моральные принципы" которой определяющее влияние оказывают упомянутые в начале данного текста «фурии частного интереса». Это наиболее реакционная часть прежде всего западного «истэблишмента», полагающая, что для борьбы с «коммунистической угрозой» допустимы любые средства, включая грязную клевету на коммунистическую идеологию. Так, излюбленным "аргументом" антикоммунистов является утверждение, что коммунистическая идеология пропагандирует классовую ненависть подобно тому, как, например, нацистская идеология пропагандирует ненависть к евреям и коммунистам. С этой "точки зрения", коммунистическая и фашистская идеологии вообще неразличимы. Особенно примечательна своей гнусностью и тупостью соответствующая трактовка антикоммунистами марксистского понятия «уничтожение классов». Чтобы увидеть, насколько бесстыдно она искажает истину, достаточно, казалось бы, всего лишь прочесть один из пунктов ленинского проекта новой программы РКП(б), принятой в 1919 году:
«Заменив частную собственность на средства производства и обращения общественною и введя планомерную организацию общественно-производительного процесса для обеспечения благосостояния и всестороннего развития всех членов общества, социальная революция пролетариата УНИЧТОЖИТ ДЕЛЕНИЕ ОБЩЕСТВА НА КЛАССЫ и тем освободит всё угнетенное человечество, так как положит конец всем видам эксплуатации одной части общества другою».
Впрочем, учитывая нынешний уровень общего образования, для уверенности в том, что смысл данного текста всеми будет понят адекватно, его, пожалуй, всё же лучше «перевести с русского на русский». Итак, из данного текста видно, что, во-первых, термин «уничтожение классов» здесь понимается как «уничтожение ДЕЛЕНИЯ общества на классы», а вовсе не как физическое истребление представителей классов, неугодных пролетариату. Во-вторых, инструментом этого «уничтожения» служит ЛИКВИДАЦИЯ ЧАСТНОЙ СОБСТВЕННОСТИ НА СРЕДСТВА ПРОИЗВОДСТВА. Логика здесь – проще простой: коль скоро ликвидируется частная собственность на землю и другие средства производства, то, естественно, при этом автоматически исчезают и КЛАССЫ частных собственников этих средств производства. Конкретно, речь идет о классах помещиков и капиталистов, представители которых в результате "уничтожения" превращаются, согласно Ленину, В ГОСУДАРСТВЕННЫХ СЛУЖАЩИХ. Наконец, в-третьих, ликвидация частной собственности на средства производства нужна не для того, чтобы, по Булгакову, «отнять и поделить», а для того, чтобы «ввести планомерную организацию общественно-производительного процесса». Поскольку такая организация, согласно марксизму, ЭКОНОМИЧЕСКИ НАМНОГО БОЛЕЕ ЭФФЕКТИВНА, чем рыночно-конкурентная организация капиталистической экономики, только на ее основе можно «обеспечить благосостояние и всестороннее развитие ВСЕХ членов общества», включая "даже" бывших помещиков и капиталистов.
Зачем же реакционеры столь нагло и столь примитивно лгут, ставя знак равенства между коммунизмом и фашизмом? Фактически они этим просто повторяют ранее описанный трюк нелюдей, т.е. обвиняют в СОБСТВЕННЫХ ПОРОКАХ своих идеологических оппонентов. На самом деле это реакционеры испытывают КЛАССОВУЮ ненависть к коммунистам (в отличие от "физиологической" ненависти нелюдей), и потому САМИ НУЖДАЮТСЯ В ФАШИЗМЕ, а значит, и в нелюдях. За пояснениями здесь тоже уместно обратиться к Томасу Манну:
«… национал-социализм и фашизм – это подсобные средства против грозящей повсюду социальной революции, средства, направленные на то, чтобы ее подавить, замазать, замедлить, задержать, осуществляя в ложном и лживом духе какие-то ее части, – это грубое, стало быть, шарлатанство, к которому, однако, при всем отвращении к его атрибутам, буржуазный мир питает тайную слабость…»
Тот факт, что «слабость», питаемая современным Западом, например, к фашистскому киевскому режиму отнюдь не «тайная», свидетельствует лишь о зашедшем уже достаточно далеко процессе его интеллектуальной деградации. Так, западным "демократам" до сих пор невдомек, что застигнувший их врасплох всплеск "мусульманского" терроризма в их собственном доме – закономерное следствие пресловутой «арабской весны», т.е. ближневостчных "революций" нелюдей, которым сам же Запад восторженно оказывал моральное и материальное, а то и прямое военное (как в Ливии) содействие.
Но если с антикоммунистами, таким образом, всё ясно, то с так называемыми коммунистами ситуация намного сложнее. Будь КПСС партией одних лишь коммунистов, история СССР была бы совершенно иной, и уж точно не закончилась бы в 1991 году. Кроме совести, каждый коммунист ДОЛЖЕН иметь способность САМОСТОЯТЕЛЬНО МЫСЛИТЬ, не перекладывая этой своей ОБЯЗАННОСТИ на "вождей" и ни в коем случае не допуская их тотальной власти над собой. Тем более что такая власть над людьми ПРОТИВОЕСТЕСТВЕННА для вождя-коммуниста, зато вполне "органична" для притворяющегося коммунистом нелюдя. Многое объясняющий факт состоит в том, что настоящих коммунистов во главе нашего "коммунистического" государства ПОСЛЕ ЛЕНИНА БОЛЬШЕ НЕ БЫЛО. И так уж случилось, что дата провозглашения СССР фактически совпала с моментом окончания государственной деятельности Ленина. В силу этих двух причин история СССР НЕ СОДЕРЖИТ В СЕБЕ НИЧЕГО, что позволяло бы судить по ней о достоинствах или недостатках социализма и коммунистической идеологии. Другими словами, ВСЁ, происходившее в СССР, – как плохое, так и хорошее – к социализму и коммунистической идеологии ПРЯМОГО ОТНОШЕНИЯ НЕ ИМЕЕТ.
Конечно, было бы несправедливо утверждать, что на протяжении всех семи десятилетий существования СССР его руководство всего лишь имитировало «строительство коммунизма». Но правда состоит в том, что все предпринимавшиеся в этом направлении шаги были бессистемными и половинчатыми. Вначале, главным образом, из-за унаследованных еще у Маркса теоретических ошибок, а в дальнейшем, по мере формирования нового, «номенклатурного» правящего класса, – вследствие непримиримого противоречия между его объективно РЕАКЦИОННЫМИ классовыми интересами и декларируемыми "по инерции" прежними – РЕВОЛЮЦИОННЫМИ – целями. Это было постепенное ПЕРЕРОЖДЕНИЕ, долгое время никем толком не осознаваемое, причем перерождение даже не столько капиталистическое, сколько феодальное.
В свете вышесказанного никого не должен удивлять тот факт, что реальный прогресс в понимании специфики подлинно социалистического общественного производства был достигнут в 20 веке усилиями людей, не имевших ни к советским "вождям", ни к официальной советской "общественной науке" никакого отношения. И одним из таких совершенно, казалось бы, "посторонних" для социализма людей, внесший, тем не менее, заметный вклад в развитие экономической теории социализма, был американский миллиардер Генри Форд. В следующей части данной статьи будет показано, что он (по-видимому, сам того не подозревая) пропагандировал, применительно к экономике, именно СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЕ идеи.