Глава 2
Четверо генералов вот уже добрый час торчали в приемной, а массивные двустворчатые двери кабинета все еще оставались закрытыми. Всех четверых выдернули со своих рабочих мест и приказали немедленно прибыть в Кремль. Прямо у Спасских ворот их встретили молчаливые младшие офицеры в фуражках с васильковыми околышами и сопроводили, если сказать прямо, отконвоировали, в эту приемную. Здоровенный дежурный, сидевший у двери за двухтумбовым столом, который на фоне его размеров смотрелся скорее небольшим журнальным столиком, вежливо приподнялся при их появлении и негромко проинформировал:
- Прошу простить, господа, но вам придется немного подождать. У господина секретаря сейчас директор ФСБ, министр внутренних дел и начальник внутренних войск. Совещаются.
От этих слов полковник, скромно сидевший в углу приемной, рядом с большим старомодным фикусом в бочке, нервно повел плечами и поплотнее прижал к себе тонкую кожаную папку.
Ожидание затянулось. Наконец, спустя еще пятнадцать минут, на столе дежурного мелодично тренькнул селектор. Богатырь что-то ответил и, приподнявшись, указал на двери кабинета:
- Прошу вас.
Внутрь вошли впятером: генералы и испуганный полковник. Хозяин кабинета и трое, пришедшие, а скорее всего вызванные раньше, сидели за столом для совещаний.
Голос секретаря прозвучал тяжело и устало.
- Проходите, товарищи, садитесь.
Все пятеро не мешкая расселись по указанным местам. Секретарь еще некоторое время вчитывался в какие-то бумаги, лежащие прямо перед ним, потом поднял усталые раскрасневшиеся глаза. Сообщил:
- Значит, так, товарищи, сегодня, между двумя и тремя часами ночи по московскому времени, группа боевиков неустановленной численности совершила налет на объект 22383, расположенный рядом с поселком Березовый, Томской области, и, расстреляв караул войсковой части МВД, совершила хищение...
Тут голос секретаря Совета Безопасности слегка подсел, словно ему было тяжело произносить следующие слова:
- Одного ядерного боеприпаса, мощностью около пятнадцати килотонн. Такие вот дела, товарищи…
В кабинете повисла звенящая тишина. Генералы ошеломленно переглядывались. Около минуты никто не смел нарушить затянувшуюся паузу.
Тягостное молчание первым нарушил секретарь:
- Меры по розыску похищенного конкретного результата пока не принесли. Несмотря на то что мы сколь возможно плотно перекрыли пути отхода, существует вероятность того, что похитители уже покинули Сибирский регион. Сообщение о происшествии поступило с запозданием на несколько часов, а местное управление ФСБ и УВД края преступно промедлили, перепроверяя поступившую информацию и организовывая мероприятия по сохранению происшествия в тайне. Между вероятным моментом совершения акции и временем начала массовых мероприятий по поиску и задержанию нападавших прошло более восьми часов. Одно известно точно – нападавшие все были лицами кавказской национальности. Их видели в гостиннице, так же видели в городке, еще есть запись с камер видеонаблюдения.
Генералы слушали молча.
- Итак, товарищи, – секретарь был генералом старой закваски и не привык к новомодному обращению "господа" – Мы с вами должны проанализировать ситуацию, согласно имеющейся отрывочной информации, наметить план действий и к двенадцати часам доложить президенту.
Он вскинул руку, привычным жестом сдвинув рукав дорогого пиджака, глянул на часы:
- У нас осталось полтора часа.
Выждав некоторое время, этакая многозначительная пауза, секретарь обратился к полковнику, скромно сидящему на слегка отодвинутом от стола стуле:
- Прошу вас, полковник. Проинформируйте нас о том, что именно было похищено.
Полковник суетливо вскочил, откашлялся и раскрыл папку. Видно было, что ему очень не по себе, как от присутствия столь высокопоставленных лиц, так и от той ситуации, в которой они все вместе оказались. Начал:
- Изделие 7Б12. Масса в собранном виде – ноль целых пятьдесят пять сотых тонны. Мощность – пятнадцать килотонн. Имеет два взрывателя – электронный и механический, ударного типа. Электронный – основной, до введения кода полностью блокирует любые попытки...
- Бросьте, - оборвал его секретарь Совета Безопасности, - о том, что он полностью блокирует, будете вешать лапшу на уши журналистам. Все эти устройства изначально разрабатывались в основном для предотвращения самопроизвольного или несанкционированного подрыва боеприпасов. Это вам не сейфовый замок. Да и сейфы, как хочу заметить, специалисты вскрывают без особого труда. При наличии времени. А раз боеприпас уже у них, значит, времени для работы специалистов у них тоже предостаточно.
Он зло дернул щекой:
- Если не произойдет чуда… Ладно, продолжайте.
Полковник перевел дух и принялся читать дальше:
- Изделие может использоваться для оснащения носителей типа "Квартет", "Букет" и "Кострома"... - сделал паузу, переворачивая лист, - носителя типа "Квартет" оперативно-тактического назначения. Дальность пуска – до восьмисот пятидесяти километров, база – специальный четырехосный автомобиль повышенной проходимости "МАЗ"...
- Достаточно, - раздраженно прервал его секретарь, - характеристики носителей будете докладывать, когда они их угонят.
Он повернулся к начальнику управления военных перевозок:
- Как вообще боеголовка оказалась в этом богом забытом месте?
Генерал бросил взгляд в сторону начальника Главного управления вооружения, собираясь сказать, что это не его проблема, он лишь предоставил вагоны для перевозки, а маршрут и место назначения ему спускают со стороны. Но потом решил, что перекладывать на другого не совсем правильно. Тем более что нужной информацией он обладал. Откашлялся:
- Ну, это из последней партии, товарищ генерал. Той, что летом вывезли из Приднестровья. Тогда как раз шахтеры на рельсы сели, и, чтобы не держать спецвагоны с таким грузом где-то на полустанке, их и завернули... И вообще, насколько я знаю, объект был в перечне разрешенных для хранения ядерных боеприпасов.
Все глаза устремились на начальника внутренних войск.
- Объект был внесен в перечень в тысяча девятьсот пятьдесят первом году. – фыркнул тот. – Но в то время там сидела целая дивизия НКВД, а не батальон общей численностью меньше пяти десятков солдат.
- Так почему он до сих пор оставался в этом перечне? - сорвался секретарь, но тут же взял себя в руки: - Ладно, извините. Об этом уже поздно говорить.
Тут не выдержал начальник Главного управления вооружения, чья подпись на разрешении о переадресовке спецгруза не давала ему покоя:
- Но там же должны быть какие-то системы охраны?
- Все системы охраны выходили уже по два-три гарантийных срока, - сварливо отозвался начальник внутренних войск, - а нам, в отличие от вас, никаких денег на продление срока гарантии не выделяют. Даже недавнее отключение электроэнергии для батальона было седьмым за последний год. Так что тревогу подняли, только когда "пищевоз" задержался на три часа и по дороге в караул выслали дежурную машину, думая, что они застряли.
- Но ведь они должны были докладывать?
- Чем? Флажками? Телефонной станции и стационарным рациям тоже нужно электричество, а переносные до дежурной части не добивают.
- А резервное питание?
Генерал вздохнул:
- Оба дизель-генератора вышли из строя еще полгода назад. Но если бы даже они были исправны, все равно в емкостях не было ни капли солярки. Последнюю сожгли еще прошлой зимой, когда отключения электричества только начались. К тому же…
Начальник внутренних войск еще тяжелее вздохнул:
- К тому же докладывать было некому, их всех перебили в считанные минуты…
Секретарь недовольно насупился:
- Ладно, не будем об этом, после драки кулаками не машут…
Помолчав, вернулся к основному:
- Вся проблема в том, что если эти люди спланировали операцию по похищению боеголовки, то, значит, они, несомненно, разработали и пути их доставки в нужное им место. Мои аналитики считают, что, исходя из максимального запаса времени, на который они могли рассчитывать, таких мест может быть только три: Афганистан, Таджикистан и, что менее вероятно, Чечня.
Он тяжело вздохнул и продолжил:
- Еще проблема в том, что мы, из-за вопиющего бардака и преступной безответственности, предоставили им чуть ли не в два раза больше времени. Так что не исключена вероятность, что боеголовка не только уже находится за пределами страны, но и похитители успели провести мероприятия по маскировке. А потому и спутниковый поиск проводить уже поздно.
Он сердито помолчал.
- Как бы там ни было, мы будем отрабатывать все возможные варианты…
Секретарь обвел присутствующих тяжелым взглядом, от которого все невольно подобрались, и закончил:
- Я хочу возможно более быстро получить от вас ответы на следующие вопросы. Во-первых...
Спустя два с половиной часа, сразу после доклада президенту, секретарь Совета Безопасности по поручению президента отбыл на аэродром для вылета в Томскую область, собираясь осмотреть все на месте. Уже подойдя к трапу самолета, он обернулся к провожавшему его директору ФСБ и, притянув его за воротник, произнес срывающимся голосом:
- Делай что хочешь, обращайся хоть к черту, хоть к джинну, но найди эту боеголовку.
Тот молча кивнул. Говорить что либо было бессмысленно.
Самолет пробежал по взлетной полосе и оторвался от земли. Директор ФСБ проводил его долгим взглядом, сел в машину и некоторое время молчал, уставившись в одну точку.
Наконец водитель робко спросил:
- На Лубянку?
Директор ФСБ встрепенулся и, отрешенно глянув на водителя, отрицательно покачал головой:
- Нет, давай-ка выруливай на окружную и жми на север, по Ленинградскому. Пожалуй, мне надо повидать одного знакомого. Даже нескольких.
Едва служебная “волга” директора ФСБ выехала с аэродрома, и свернула на МКАД, следом за ней увязался тонированный импортный микроавтобус. Особо близко старался не приближаться, не маяча на глазах, но тем не менее следовал неотвязно. Через несколько километров его сменил точно такой же микроавтобус, только другого цвета.
* * *
Пот заливал глаза. Гога еле слышно выругался, и с усилием потащился дальше. Холодный ночной воздух мало помогал, хотелось сбросить такие неудобные одежды, жаркие, плотные, большие, и насладиться прохладой, плевать что потом обильные сопли загремят в носу, лишь бы хоть немного освежить разгоряченное тело, хоть немного отдохнуть, хоть чуточку посидеть, остыть. И чего дома не сиделось, спрашивается, дома, где все такое привычное, воздух чистый, дышится легко и свободно, ни одного мента, к тому же. Вах, скорей бы поспать…
Неуклюжую железяку, которую всей толпой выволакивали из шахты, будь она проклята за такой вес, увезли на похищенном грузовике, также с машиной уехала большая часть группы. Оставшиеся, четверо, включая Гогу, занимались тем, что маскировали колею, оставленную машиной, и медленно продвигались вперед. Начинало понемногу светать, вроде и времени не так уж много прошло, а усталость наваливалась неумолимо, будто всю ночь напролет тяжелые мешки таскал.
Гога срезал ножом сломанную ветку, зарыл её в хвою, выровнял и накидал сверху сухого, потом перехватил лопату поудобнее и принялся закидывать колею, что особенно сильно выделялась; чертова грязь, чертова погода, никакого отдыха вот уже два часа. Еще малость, и рухнешь от усталости. Автомат, зараза, уже все ноги отбил. Брату, вон, хорошо, неутомимый и выносливый, еще и шутить умудряется, словно только что с постели встал, наверняка служба в армии сказалась, наверняка сил в нем как в медведе.
Наконец с глубоким следом колеса было покончено. Гога критически осмотрел свою работу, накидал сверху прошлогодних шишек, и двинулся дальше, по пути убирая все признаки того что здесь проехала машина. Чуть поодаль двигался Ахмад, тоже маскировал след от колеса, еле слышно проклинал такие дрянные условия, и постоянно курил. Рядом был еще один, молчаливый турок, тот вообще работал молча, лишь хмурое лицо говорило что и ему здесь тоже не по душе. И как здесь русские живут?
- Всё выровнял? – Ахмад повернулся, едва Гога подошел. – Смотри, следов вообще остаться не должно. Хабиб голову оторвет, если хоть что-то останется.
- Всё хорошо, Ахмад, ни один следопыт не обнаружит. – Гога вытащил сигарету, подкурил. Снял вязанную шапку и утер лицо от пота. Покосившись на молчаливого турка, спросил, так как последние два часа думал только об этом: – Слушай, Ахмад, а зачем нам та здоровая железяка? Что в ней такого, если пришлось столько русских убивать?
- Это оружие, и очень мощное оружие. – Ахмад выпрямился, опершись на лопату. Подкурил новую сигарету. – Хоть мы и не для себя его украли, но Хабиб придумал одну хитрую вещь.
Ахмад покосился по сторонам, понизил голос практически до шепота:
- Мы обманем заказчика, и заберем бомбу себе. Вот такие, брат, дела.
- Бомбу? – Гога невольно ощутил гордость за своего командира, Хабиба.
- Не простую, брат, бомбу. – Ахмад поднял вверх указательный палец свободной руки, для важности. – Атомную. Как только доставим её к себе в горы, то покажем гяурам такой кулак, что мигом уберутся восвояси, и никогда больше нас не потревожат. Ну а если не поймут, то взорвем какой-нибудь город. Пусть знают, собаки, свое место.
Гога испытал приступ практически счастья. Надо же, он участвует в таком важном деле, наверняка все будут ему завидовать, когда он вернется домой с победой, сверстники будут слушать каждое его слово, будут называть почтительно, а все красавицы только и будут ждать от него знаков внимания. Потом он поступит в университет, выучится, получит диплом, и будет жить богато в Москве, кушать черную икру и пить пятизвездочный коньяк. А если захочет, то вообще в Америку уедет, все же лучше там жить, ментов ни одного нету, и никто не назовет “черным”, пусть так называют негров, а он, Гога, будет белым господином, богатым и важным. Купит большой джип, черный. Заведет себе пять любовниц, блондинок, и всё будет хорошо.
Подошел брат, хлопнул по плечу, вырывая из мира грез. Усмехнулся:
- Гога-джан, не спи, замерзнешь.
- Так тепло же, брат. – Гога всё не мог привыкнуть к такому юмору, уже несколько лет пытался осмыслить подобные шуточки, но ничего не получалось; старший брат после армии и не такое выдавал, похлеще случалось. – Как же я могу замерзнуть, брат, если мне жарко?
Мурад расхохотался во весь голос, и опять перешел на свой армейских юмор:
- Одень шапку на х…, а то уши отморозишь! У тебя в руках мухи …, а ты стоишь и ушами хлопаешь.
Гога сплюнул сердито.
- Ну зачем ты так, брат? Почему оскорбляешь меня?
- Работай, не стой, к обеду надо всё сделать. – Мурад перешел на нормальный язык, стрельнув у Ахмада сигаретку. – Если не успеем, то придется пешком через всю Россию топать, самолет долго ждать не станет, Гога-джан. А знаешь сколько ментов в России? И на каждом вокзале тебя будут обыскивать или на сутки задерживать, так что не стой, отдохнем потом.
Гога вздохнул тяжело, одел шапку и поплелся маскировать дальше. Как раз впереди переломанный машиной куст ждал, надо было либо ветки срезать, либо вовсе весь куст из земли выдирать и прятать в стороне. Как ни тяжело, но всё-таки ради важного дела старается, для свободы своей родины от наглых гяуров, а ради этого можно и потерпеть. К тому же действительно не хотелось топать пешком через огромную страну, где на каждом шагу злобные менты стоят, мало того злобные, так еще и жадные, каждому денег дай, не то сидеть будешь до самой зимы, в каждом городке.
Молчаливый, турок или кто, выдавил из себя первое за сегодня слово, указывая в сторону, туда, где лежало поваленное ветров дерево:
- Дерево…
Мурад и Ахмад недоуменно переглянулись. К чему сказано? Что хотел этим сказать?
- Ты о чем, Али?
Но тот не стал пояснять, поморщился лишь, отмахнулся и принялся забрасывать хвоей след от колеса. К его редким словам уже привыкли, и допытываться подробностей перестали.
Гога посмотрел в ту сторону, куда указывал четвертый, но тоже ничего не понял; ну дерево и дерево, сухое, старое, ветром поваленное, а в чем смысл – поди догадайся. Не став более ломать голову, занялся кустом; намеревался просто выдернуть его и замаскировать следы, ветки обрубать не стоило, слишком заметно, проще полностью удалить. В голове, помимо воли, возникли красочные представления о том, что будет, когда Гога вернется домой, после этого дела, как будет жить, богато и свободно, как его все будут уважать, и как Лейла, такая неприступная и высокомерная Лейла, наконец-то растопит лед в своем сердце и намекнет, шепотом, какой “калым” устроит её отца. Ну а там… там всё будет хорошо, и не нужна никакая Америка, никакие джипы и любовницы. А в Россию, будь прокляты её ветра, мусора, и морозы, Гога никогда больше не вернется, и детям своим закажет. Ну и что, что Москва? Лишь бы счастье в семье было, а где жить – дело десятое. В конце-концов черная икра и коньяк в соседнем ауле продается.
Дуло автомата пребольно ударило в затылок. Гога вернулся на поверхность, сердито подтянул ремень и, озвучив самое изощренное ругательство, потянул куст на себя.
Через несколько часов, когда совсем рассвело, все четверо увидели наконец грузовик. Машина стояла на краю довольно обширной поляны, под деревьями, накрытая сверху маскировочной сеткой. Поляна была вполне пригодная для посадки и взлета, только вот самолета пока что не наблюдалось. Стало быть успели, стало быть не придется топать пешком через огромную страну.
Ахмад, к тому времени тоже изрядно уставший, повеселел и зашвырнул лопату в кусты. Остальные тоже побросали инструменты, предвкушая долгожданный отдых, скорый перекус надоевшими консервами, и встречу с остальными членами группы.
- Чего-то не видать никого. – Мурад оглядел окрестности из-под руки. – Странное дело.
- Да спят поди, чего им ещё-то делать? – Ахмад закурил в очередной раз, скомкал пустую пачку и швырнул её прочь. – Вес-то у боеголовки нехилый, будь она проклята. Не меньше нашего устали, мы-то так, прогулялись налегке, а им пришлось эту дуру ворочать.
Гога вздохнул. Ничего себе прогулялись, еще одна такая прогулка и можно на небеса отходить. Потом прикинул, и вынужден был согласится с товарищем; боеголовка его чуть не придавила, когда из шахты тащили, если бы не брат, Гоге отдавило бы ноги. И чего она такая большая, шайтан её побери, неужели гяуры не могли поменьше металла использовать? Вроде умные, а как посмотришь вблизи…
Все четверо, полностью расслабившись, заспешили к грузовику, уже не думая об скрытности. Даже молчаливый турок что-то насвистывать начал, чего от него можно было услышать крайне редко, еще реже чем слова.
…Шедший впереди всех Ахмад вдруг дернулся и без звука повалился на землю. Ноги лишь дернулись пару раз и упавший затих. Следом упал турок, взмахнув руками, словно запнулся. Гога недоуменно посмотрел на упавших, и присел на корточки возле Ахмада, перевернув его. Прямо в центре лба он увидел пулевое отверстие. Хотел было вскочить, закричать или убежать, но в следующее мгновение что-то больно ударило в спину, шею ожгло нестерпимым огнем, тело мгновенно налилось свинцовой тяжестью, и Гога рухнул прямо на мертвого Ахмада. Последнее что увидел, был его старший брат, загребающий руками опавшую хвою и что-то шептавший…
В десятке метров из кустов поднялся человек, обряженный в костюм “леший” Убрал винтовку за спину, подошел к убитым, и, вытащив пистолет с глушителем, сделал контрольный выстрел в голову всем четверым. После этого достал рацию и таинственно сообщил:
- Заблудших “гостей” встретил как полагается, четыре грязных тарелки надо убрать в общую стопку.
Спустя несколько минут подошло трое человек, в камуфляже и масках. Деловито обыскали четыре трупа, забрали оружие и документы, потом прихватили мертвых за ноги и поволокли к грузовику. Притащив к машине, забросили в кузов, к остальным трупам, поправили маскировочную сетку, и присели рядом с машиной, ожидая прибытия самолета. Снайпер принялся докладывать по рации о завершении операции.
Долго ждать не пришлось. Не прошло и десяти минут после доклада, как в небе раздался звук мотора. Легкая “Sessna” показалась над деревьями, сделала круг над поляной, и мастерски приземлилась, словно пилот каждый день такие маневры вытворял. Незнакомцы в масках поднялись и двинулись к самолету.