http://ольгабеловаписатель.рф
(ПРОИЗВЕДЕНИЕ ПРОШЛО КОРРЕКТУРУ)
НОВОЕ НАЗВАНИЕ "СТРАЙК"
Почти детективная история
Хочешь жить – умей вертеться.
Народная мудрость
Павел Андреевич потянулся к магнитоле, Rock FM докрутил очередной шедевр, мурашки, оставив приятные последствия, разбежались по телам мужской аудитории слушателей, музыкант последний раз ударил по струнам, и эфир перехватила новостная щебетунья. Францию захлестнула волна беспорядков, футбольные фанаты забросали фаерами стадионы Лилля и Марселя, могучая кучка наших соотечественников отметелила тучу иностранных подданных, пока местная полиция расстреливала и своих, и чужих слезоточивым газом, за океаном ухлопали несколько десятков геев. Заметив брешь в своих рядах, геи всех стран сплотились, вышли на парад, но их тоже разогнали… В это самое время в старушке Вене товарищи в костюмах Адама, нимало себя не жалея, оседлали велосипеды и промчались по улицам, отстаивая свой собственный взгляд на вещи. Что-то где-то рвануло, очередной террорист-фанатик, прихватив с собой несколько человек, отправился в путешествие в одну сторону… Мужчина переключился, на другой волне было все то же самое, только вид сбоку, попытка намбер три – и из колонок вырвался вечно молодой голос Цоя:
«…Город в дорожной петле, а над городом плывут… И две тысячи лет война…» – отчеканивали бессмертные слова колонки.
Павел Андреевич оставил Цоя, поправил что-то в ухе, с деревьев все реже срывались листья. «Еще неделька-другая – и можно менять резину», – по старой привычке всплыло в памяти – времена, когда он сам занимался машиной, давно прошли, теперь это делали специально обученные люди.
***
Лада крутилась возле зеркала, прикладывая то к одному ушку, то к другому недавно подаренные серьги; капельки змейкой спускались вдоль длинной шейки, девушка еще разочек облизнулась, прежде чем коробочка захлопнулась, – и этим придется отлежаться у Ирки. Лада, безусловно, не относилась к числу несложившихся женских судеб, своим горбом зарабатывающим себе на хлеб, тем не менее в свое время сделала всё, чтобы Пупсик пристроил ее на работу, – теперь в ее распоряжении был маленький, персональный муравейник, работающий, как часы, зам и свободный график, работа оказалась прекрасной ширмой для личного времени и пространства – и не только… В любой приличной организации регулярными пайками капают премии, под прикрытием которых удобно легализовывать «левую» (подаренную не суженым) ювелирку – вырученная при этом денежка аккуратно складывалась на счет старушки матери, оставшейся, как в страшном сне, где-то в Урюпинске. Лада не завиралась, не удваивала, как некоторые, барыши, разводя на один и тот же подарок и мужа, и любовника, но и не разбрасывалась – курочка клюет по зернышку (из памяти еще не выветрилась съемная пополам с Иркой комната, одна на двоих пара колгот). В прежних тесных взаимоотношениях целесообразности более не наблюдалось, тем не менее Лада пока придерживала подругу при себе, дарила с барского плеча разонравившиеся блузочки, скидывала надоевшие кофточки. Ирка, привыкшая быть тенью, как и раньше, слизывала Ладину прическу, делала себе такие же, как у подруги, когти. Лада смотрела на все это сквозь пальцы, особенно теперь, когда вышла замуж за Пупсика, подруги все реже пересекались, а если бы даже гипотетически и оказались в одной компании, стоило им обернуться – и сразу становилось ясно, кто красавица, а кто каракатица.
Телефон, дрогнув, затих, не подавая признаков жизни. Еще на заре романа Олежеку был сообщен секретный код: один гудок – «я по тебе скучаю», два – «выйди на связь», Лада редко держала телефон на звуковом режиме. На этот раз всего один блымк, проходя мимо, девушка схватила телефон и тут же его отбросила, всплеск и снова тишь да гладь. Такие переходы с переливами наталкивали на вполне естественную мысль – такова Лада во всем, а главное, в этот самом деле... всех от кроликов до оленей не могло это не привлекать. Цапнув из ящика что-то ажурное, Лада направилась в ванну. Капище утопало в переливающихся гранях тюбиков. В кольцо обернулся тюрбан. Сверху брызнул тропический душ. Скользкое тело покрыли легкие разводы золотистой жижи, обратившиеся в пенящуюся увлажняющую субстанцию. Гель для душа – прошлый век, ни одна уважающая себя дева не может без содрогания намылить им ни одну впадинку или округлость своего скользкого тела, для некоторых зон – он даже опасен. Сушит. Дойдя до этих самых зон, Лада взяла совсем другой флакончик, еще более нежный и бережный. Свой черед ждали еще несколько пузырьков. Промокнув переливающиеся чешуйки, Лада оделась.
На улице, не успела она дойти до следующего дома, на хвосте повис автомобиль, стекло опустилось.
– Девушка, подвезти?
Лада села в машину:
– Скучал без меня, Суслик? – чмокнула она водителя в щечку.
– Очень… – Олежек попытался встряхнуться, отреагировать, роман, предполагающий только одну плоскость, неожиданно из нее вышел. Лада оказалась не девушкой-ромашкой, которую можно когда хочешь оттоптать в чистом поле.
Наконец Олежек включился, секунда – и Лада перехватила тот самый взгляд, положила руку чуть выше его колена, юный пионер снова застрял, но тут же спохватился, провел пятерней по Ладиному бедру, машина отъехала от обочины, резко притормозившая впереди «Газель» оборвала обоюдные поползновения, дальше ехали без глупостей, Олежек вздохнул свободнее.
Через два моста, три тоннеля и тридцать три светофора показалось офисное здание. Молодой человек остановился метрах в трёхстах, еще когда роман только дал завязь, Лада провела инструктаж: на расстояние пушечного выстрела к офису не подъезжать, бабы кругом глазастые, зубастые, каждая вторая из удовольствий позволяет себе разве что зефир, у некоторых не то что мужа – и любовника нет. Выбравшись из машины, Лада, двигаясь от бедра, направилась к офису, но Олегу было не до того, он ответил на звонок, стал напряженно слушать, губы его в ответ изредка шевелились.
***
С работы Лада приехала домой, плюхнулась на диван, тучи сгущались, между бровями легла складочка, но портила она безупречный лобик недолго. Больше всего Лада не любила тянуть кота за рога, подвешенное состояние было ей противно до тошнотиков, бить нужно четко, как кобра, и желательно не в молоко. А для этого нужно… спокойствие, и только спокойствие… Были, конечно, вещи, которые могли и ее вывести из равновесия, взять хотя бы результат сделанного на днях теста, но это было всего лишь сиюсекундное замешательство...
Девушка набрала номер Олежека и доложила обстановку: Пупсик завис на несколько дней в командировке, на три дня путь в офис заказан, бизнес-центр устанавливал новую систему обдува работников, всех попросили в принудительный отпуск. Дыша в трубку, молодой человек выслушал Ладу, кажется, обрадовался, кто-то пытался вклиниться в разговор, ему пришлось отключиться, но почти сразу же Олежек перезвонил, судя по всему, уже очухавшийся от свалившегося на голову счастья, и сообщил, что вечером они вдвоем уезжают. Куда? Секрет! Лада не забыла попросить Олежека взять один билет до Урюпинска и обратно (милая мама, как всегда, прикроет дочуру).
– Ты же отпустишь меня, му-у-у-ра-а-а? – Закончив разговор, Лада подтащила к себе развалившегося рядом кота (купленного Пупсиком еще до их совместного проживания и удивительно гармонирующего с расцветкой дивана).
Кот никак не отреагировал на эти телячьи нежности, Ладу он побаивался: гладко стелет, да жестко спать. К тому же за древностию лет он не расслышал, как она его назвала: «мура» или все-таки «шкура»? Нарываться лишний раз не хотелось, но и глотать оскорбление было ни к чему, чуть подумав, Жмурик решил все-таки не эскалировать обстановку, Лада, несмотря на все ее недостатки (что поделать, где шипы, там и розы), была во всяком случае организованным, последовательным человеком, с ее появлением в доме ему стали вовремя насыпать корм, не дали водичке в блюдце превратиться в болото и мгновенно, именно мгновенно, не успевала его четвертая лапа коснутся пола, меняли опилки – Жмурик был до педантизма аккуратен и ждал того же от окружающих. Всю работу по дому делали, конечно, специально обученные люди.
Лада проверила корм, поменяла водичку, на всякий случай поставила еще одно блюдце, если вдруг одно кот нечаянно (а скорее всего нарочно) перевернет, пытаясь лишить себя водопоя.
– Смотри, не сдохни без меня, киса, – сверкнув глазами, предупредила его девушка, еще раз подтащила пушистую шкуру к себе, чмокнула кота и тут же сморщилась.
– Ну и прет же от тебя, Жмурик!
На кота налетела апатия, не все отрыгиваются морозной свежестью, однако беспардонное тыканье в этот недостаток еще больше портило настроение.
Девушка задержала зрачки-щелочки на коте – действовать нужно быстро, почуяв неладное, Жмурик в любой момент дрыснет под диван. Лада стекла с дивана, метнувшись в холл, вытряхнула вверх дном сумочку, обернувшись, в последний момент поймала кота, насильственным, стоматологическим образом раскрыла кошачью пасть и – ПШИК! ПШИК! ПШИК! – ровно три раза пшикнула в рот какой-то гадостью! Слезы градом покатили из глаз, от возмущения Жмурик чуть не подавился, яд начал действовать, язык неприлично вывалился… Чувствуя, что он совершенно потерял человеческий облик, кот попытался хотя бы затащить обратно язык, но подлец не слушался. В довершение всего – полё-ё-ёт! Лада, не предупредив, кинула его на ковер. «Боже мой! Какое варварское отношение к людям!» – давясь и икая, кот посидел некоторое время немым укором на ковре, но не на ту напал, не Ладу пронимать терзаниями ближнего.
Кот отполз от сцены и принялся вылизываться, дрянь стала расползаться по шкуре, как нефтяное пятно. Жмурику показалось, что он весь теперь покрыт этой гадостью, и ему до невыносимости стало жаль птиц, попавших, как и он, в нефтяные пятна, он лег на ковер, закрыл глаза, дернул задним крылом и приготовился умирать.
Лада, бросая в сумку вещи и наблюдая за спектаклем, и пальцем не пошевелила, чтобы спасти обреченную птицу. Жмурик, повалявшись некоторое время на ковре, открыл глаза, вздохнул, еще раз убедившись в том, что у Лады там, где сердце, камень, и принялся как самый обычный, изгваздавшийся где-то кот чистить перышки. Пока Жмурик как потерпевший лизался, Лада сходила в ванную и принесла баночки, тюбики, флакончики.
– Боже мой, – надавив острой коленкой на вздувшееся брюхо сумки, Лада наконец обратилась к Жмурику, который теперь ее игнорировал: – Да об этом ведь мечтает каждая баба…
Жмурик так и не узнал, о чем мечтает каждая баба, Лада не договорила, вспомнив, что забыла взять еще и купальник, непростительная оплошность – вполне вероятно, что там, куда ее везет Олежек, будет и бассейн, грех прятать такое тело. Глянув в зеркало, Лада придирчиво оглядела себя с ног до головы в анфас и профиль.
Купальник нашелся на верхней полке шкафа, со стула Лада соскочила легче пушинки.
– Ну, Жмурик, остаешься за хозяина!
Очередное оскорбление Жмурика вывело из себя, кота взяло зло: а кто он есть, как не хозяин? Во всяком случае он проводит бо;льшую часть времени дома, а не это помоечное неблагодарное отродье, кота несколько занесло, он поставил на Ладу свои щелочки: «Ходит, командует, забыла, кого подобрали с улицы?!»
– Ну, ну, ну! – пригрозила ему тут же Лада. – Дружба дружбой, а тапки врозь! А то ведь, знаешь, можно и… – Рука девушки легла коту на голову, привычным движением, будто бы крутанула очередной флакончик. Кот что было мочи зажмурился. Но напрасно, ничего ужасного не произошло...
– Ладно, живи, шкура, смотри не полиняй, а то выцветешь, не будешь в тон дивану и… ага…
«Что ага?» – В конце концов даже бояться устаешь. Кот выкатил грудь колесом, зыркнул на нее почти свирепым взглядом, но тут же чихнул, весь эффект разлетелся вдребезги. Боже мой, как же он был жалок!
Лада брезгливо глянула на Жмурика, коту же хотелось разорвать ее на мелкие кусочки, выпотрошить, оторвать уши и хвост, пустить на собачий корм! Он бы, наверное, так и сделал, но в последнее время он стал замечать, что его окрас действительно стал отличаться от тона дивана, неприятно было и то, что недавно сломался еще один зуб, кот вздохнул: «В пещеру! В глушь! В Саратов!» – и забрался в уединение шкафа.
***
Олежек выскочил из такси, перехватил сумку у слишком расторопного таксиста, запихнул ее в багажник, с третьего маха его захлопнул, помог даме расположиться сзади, короче, был сама любезность. Молодые люди обменялись парой дежурных фраз и замолчали. Олежек погрузился в свои мысли, вообще, в последнее время он был особенно погруженный, Лада думала о своем, большей частью о всякой ерунде, но мелькали вопросы и не праздные: откуда у нищего Олежека денежка? Из того ли источника, о котором думает она? Очень хотелось верить в то, что это самая обычная поездка оголодавших любовников – ванна с шампанским, никакая клубника, подрагивающие свечи, ободранные розы, он тебя тащит из скользкой ванны, а ты думаешь – только бы не навернулся!
За стеклом мелькали заморенные березы, на разный манер замки торчали в редких проплешинах леса, вдалеке блеснула линза озера. Из города выехали уже полчаса как, а Лада пока так и не знала, куда ее везут: «Ну что ж, сюрприз так сюрприз!»
Таксиста она давно изучила, вполне обычный мужик. За частоколом елок показался указатель «Парк-отель Парадайз», название избитое, замусоленное. Въехав за шлагбаум, Лада, успевшая познать с Пупсиком богатство в разных его проявлениях, была, мягко говоря, удивлена. «Парадайз» оказался очень высокопробным отелем. А-ля дворец. Располагался дворец на закрытой территории, ухоженные клумбы, геометрически выверенный сад, розарий, ненавязчивая мелодия поющего фонтана, прерываемая редким ржанием: где-то в глубине располагалась собственная конюшня. Под причудливой крышей тяжелая мебель, топкие ковры, богемские люстры, рыбки в местах уединения – неожиданный смыв воды никого не пугал, всё продолжало умиротворенное кружение.
Три дня блаженства пролетели, как один миг, Лада выкладывалась на жеребчике, в минуты отдохновений, пока Олежек приходил в себя, отмокала в бассейне с ненастоящей морской водой, ненастоящими волнами и с настоящими кристаллами, которых кругом были тыщи, потом млела в руках то ли тайки, то ли вьетнамки, впрочем, не важно, потому что не-важ-но... Ночью отыскивала несуществующие шрамики на теле Олежека и, казалось, совсем не спала... Олег, не успевала щетина коснутся подушки, проваливался в сон, но даже во сне волновался, урчал, совсем как Жмурик, заботы и треволнения не отпускали его и ночью.
Пупсик ни разу не позвонил, Лада несколько обеспокоенная таким молчанием, пару раз звонила сама, но абонент был не абонент: версию, что муж в другом часовом поясе, вполне можно было проглотить.
Выезжая из отеля, Олежек расплатился картой, которую Лада раньше не видела. Чудеса в решете...
***
За два дня Ладиного отсутствия Жмурик не сдох, сожрал весь корм, перевернул одно блюдце, как и предполагала Лада, то же, что он не сразу вылез из-под дивана, было хорошим признаком – проявлял характер, был, в конце концов, котом, а не последней тряпкой, а уже за одно это стоит уважать.
После поездки Олежек как будто наелся, два дня не звонил, что вообще на него не похоже, Лада пыталась разгадать, что сие могло означать? На третий день проявился, объяснилось все банально – запарка, крутился, как белка, весь такой из себя деловой.
Все понеслось по-старому: подарки-сюрпризики, встречи урывками, Пупсик сиднем сидел дома, Олежек надоел хуже редьки, при других обстоятельствах давно бы дала ему отставку, неопределенность раздражала, тем более в ее положении. Неожиданно поступившее не от слишком романтичного Олежека предложение отметить аж четыре месяца знакомства вселило надежду, что в скором времени ситуация наконец разродится. Олежек, у которого и при благоприятных условиях двухъядерный мозг работал по принципу обратной пропорциональности, давал все больше зацепок, плюс кое-что удалось узнать из других источников: вводных было более чем достаточно – час Х приближался. За два года супружества Лада насмотрелась на жен состоятельных Пупсиков, в большинстве случаев это был гарем (причем любимая жена, увы, не ты), султанил зажравшийся мужик с нарушением всех прав и конвенций, обладал абсолютной над тобой властью. Это был шанс... О том, чтобы взять верх, не могло быть и речи, но установить паритет, обозначить свою территорию – для этого стоило еще разочек поднатужиться…
***
Мест, где можно достойно отпраздновать все, что душе угодно, не опасаясь, что тебе в тарелку плюнут, в любом городе не много. В отличие от пострадавших от кризиса средней руки ресторанов, сегмент люкс, как всегда, остался на плаву – есть вещи, неподвластные экономическим стихиям. Лада попыталась выведать, куда ее поведет Олежек, но молодой человек напустил туману, все готовилось для нее и без нее – не подкопаешься. Место и время было сообщено только накануне вечером, Влад позвонил по телефону. Поговорив с ним, Лада сделала еще один звоночек и еще один – записалась в салон, почистить перышки, – лучший способ привести в порядок мысли, успокоиться, сосредоточиться.
На следующий день, завершив все процедуры в салоне, Лада поймала такси, с легким сердцем подумав о том, что когда-то открестилась от водителя, на котором настаивал Пупсик. К чему лишняя пара глаз? Вдруг что-нибудь нашакалит, что тогда? Пускать его в святая святых – к сердечку или цветку лотоса? Нет, ранг у нее уже не тот, чтобы ложиться под каждого водителя. До назначенного времени оставалось два часа. Ресторан оказался ничего из себя не представляющим заведением, но с претензией – мягкий полумрак, растушеванные линии, полуцвета-полутона. Мягко улыбнувшись, Лада сообщила, что столик заказан, но она приехала несколько раньше. Официант мягко улыбнулся в ответ и проводил ее к столику, любой каприз за ваши деньги. Прежде чем набрать номер, Лада сделала заказ: бифштекс, два салата, в последнее время аппетит у нее зверский.
Ирка ответила не сразу, Лада терпеливо ждала, телефон, скорее всего, где-нибудь под шмотками, подруга терзается по поводу того, что надеть, поход в ресторан в очередной раз превращается в какое-то светопреставление, история повторяется (и это прекрасно, что люди в большинстве своем предсказуемы и что у Ирки, как всегда, никаких планов… ни планов, ни целей: те, у кого нет собственных целей, работают на цели других… как говорят разбирающиеся в подобных вещах люди).
«Умница девочка», – про себя похвалила подругу Лада, услышав нужный вопрос.
– Может, ту, с каплей? – обреченно предложила Ирка.
Ну, конечно, с каплей! Олежек обожал запускать в разрез свою пятерню, да и Пупсику она нравилась. Кофта с открывающим полспины вырезом в виде капли в числе прочего была недавно в срочном порядке скинута Ирке в очередном гуманитарно-тряпочном транше.
– Там есть один совершенно потрясающий салатик… – Благословив выбор подруги, Лада опустила глаза в меню. – Если я приеду раньше, тебе заказать? Клешни краба, хвосты креветок, грудки кальмаров, и все это сбрызнуто свежими чернилами каракатиц, – дочитала Лада.
Единственной страстью Ирки была кулинария, готовить она обожала, воплощение же кулинарных шедевров у Ирки было особенное: в салатах вместо авокадо фигурировал огурец, манго заменялось рыжей тыквой, на основании схожести в цвете, на звездочки карамболы безжалостно кромсались яблоки. Нужно отдать ей должное, из всего иногда выходила конфетка.
Лада по привычке попробовала предугадать ход мыслей подруги: «Вместо клешней пойдут палочки. Вместо хвостов креветок вполне подойдут какие-нибудь другие хвосты… Где у кальмаров грудки? Можно их заменить на куриные?» До того, что чернила каракатиц можно заменить водичкой из-под консервированных маслин, Лада додумалась гораздо быстрее Ирки. Осталось убедиться в том, что Ирка запомнила адрес, Лада переспросила подругу – адрес действительно застрял в голове Ирки где-то между хвостом креветки и щупальцами кальмара.
Мальчик-официант оказался очень расторопный, не успела Лада закончить разговор, как показался первый салат, затем второй и, наконец, бифштекс. Проглотив блюда одно за другим и вытерев губы салфеткой, Лада подозвала опять мальчика, заказала еще один салат для подруги и себе десерт – маковый торт! Обворожительно улыбнувшись, да-да, вот такая растяпа, Лада объяснила, что ей придется отойти, забыла кое-что в машине, но машина недалеко, в соседнем переулке.
– Вы не могли бы проводить мою знакомую, если вдруг она придет раньше? – Лада описала Ирку, не забыв и про каплю. Чтобы мальчик не волновался, девушка расплатилась за уже проглоченное, а заодно и заказанное, кое-что перепало и на приятно удивившие чаевые.
Бросив салфетку, Лада направилась к выходу, с момента звонка прошло не более получаса, одевалась Ирка быстро, как солдат, на такси ни за что не поедет, значит, общественный транспорт, будет вовремя, как штык. Лада сверилась с часиками и зашла в банк на противоположной стороне улицы, в руках у нее оказался проспектик с заботливо придуманными кем-то заготовочками-мечтами. Всё, чем дразнился проспектик, у Лады уже было, однако, краем глаза наблюдая через окно за домом напротив, она принялась его изучать. Ирка не заставила себя ждать, дотопав до ресторана, на всякий случай сверилась с записанным на бумажечке адресом и прошла между кадушками с жиденькими елями. В дверях её перехватил официант, помог раздеться, глянув на спину, окончательно убедился, что это та самая подруга, и проводил гостью к столику. «Хороший мальчик», – похвалила его Лада.
Ирка села каплей к входу, напротив лежала скомканная салфетка, она, конечно, могла еще встать, отойти, да все что угодно могло произойти, квартал мог накрыть какой-нибудь непредвиденный блэкаут, что-то всегда остается на волю случая, но Лада надеялась, что все пойдет именно так, как она предполагала.
Расторопный мальчик поставил перед Иркой блюдо с салатом, Ирка закопошилась, увлеченно разгребая щупальца и хвосты. Спохватившись, она положила вилку, потянулась к телефону, Ладин телефон тут же дрогнул, но на звонок не ответила.
Девушка вышла из банка, прыгнула в как будто специально приготовленное для нее такси, на соседней улице вышла и зашла в магазин обуви. Давно нужно было купить что-то удобное, без каблука. Выбирая сапоги, Лада периодически звонила, условленное с Олежеком время прошло уже пятнадцать минут как, но никто не отвечал.
Лада перемерила пар пять, прежде чем нашла те сапоги, которые ей понравились: удобные и, главное, стильные – на голенищах пропущена массивная цепь, актуальный тренд сезона. Ирка, ловя зубами щупальцу, наконец догадалась, чем можно заменить чернила каракатиц.
Кто-то вошел в ресторанчик, успев натянуть на физиономию чулок.
Капля висела на поблескивающей в полумраке пуговице.
Ирка не успела ничего сообразить, все накрыла темнота, в которой уже не была ни креветок, ни кальмаров, ни листьев салата, сбрызнутых чернилами каракатиц.
В наушниках проговорили очередные инструкции, Олежек сделал несколько размашистых шагов в сторону выхода и тут же прогремел взрыв. Пупсик не обманул, пообещав, что скоро все закончится и в жизни Олежека больше не будет ни слежки, ни инструкций, ни вынужденного кроличьего спаривания под всевидящим оком камер.
***
Пупсик нажал на стеклоподъемник, услышав характерный хлопок, он снял наушники.
Лада, услышав хлопок, инстинктивно вжала голову в плечи, но тут же выпрямилась, нужно было расплатиться за сапоги и поскорее идти к Пупсику, машина которого стояла неподалеку.
Подойдя к джипу, Лада, увешанная, как елка, покупками (вместе с сапогами она купила унты и еще тапочки для Пупсика, последние Жмурик зализал до смерти), легонько постучала пальчиком по стеклу.
Павел Андреевич дернулся и не сразу нашел кнопку.
– Меня ждешь? – Лада открыла салон дорогого автомобиля и села рядом с мужем.
Пупсик не шевелился.
– Ты… – наконец проговорил мужчина.
– Я. А там Ирка, – объяснила Лада. – А у тебя там что? Дуб-дуб, я – береза? – Лада потянулась к уху Павла Андреевича и вытянула оттуда наушник, засунула к себе в ухо, но ничего не услышала. – Конец связи? – с интересом взглянула она на мужа.
– У меня тоже есть что послушать. – Покопавшись в сумочке, она вытащила миниатюрный аппаратик.
Павел Андреевич услышал свой собственный голос, потом голос Олежека.
– Технологии теперь дружественные, – поделилась приобретенным опытом девушка. – Засунь, высунь, вкрути, выкрути – не разберется только малахольный.
Некоторое время супруги сидели молча, Лада дала время Пупсику очухаться.
– Дальше… – Павел Андреевич стал потихоньку приходить в себя.
Девушка как будто удивилась:
– Дальше ничего, будем жить… надеюсь, долго и счастливо.
Пупсик что-то обдумывал, но Лада уже имела на руках собственный проект дальнейшего совместного проживания.
– Павел Андреевич, я хочу, чтобы все осталось по-прежнему, – проговорила она. – Я буду продолжать быть твоей женой и… хранительницей тайн, – не удержалась от микрошантажа супруга, а ты… ты будешь сдувать с меня пылинки… как со своей дорогой половины и… матери будущего ребенка…
Бровь Павла Андреевича дернулась.
– Твой, – опередила его девушка.
Потом можно будет сделать анализ ДНК, но, глянув на жену, Пупсик и теперь был уверен, что ребенок его, – девочка не дура, чтобы залететь от какого-нибудь Олежека.
Лада не стала дожидаться, пока Пупсик переварит очередную порцию информации, губы ее сложились в улыбку, которую так любил Павел Андреевич.
– Так хочется сладенького, – проговорила она, вспомнив о заказанном, но так и не съеденном маковом торте.
Из колонки, испугав обоих супругов, вырвалась голос репортера: «В самом центре города взорвал себя террорист, предварительно расстреляв посетителей кафе, есть пострадавшие, след ведет к...» – тарахтела девушка.
Через полчаса супруги сидели в одном из самых дорогих кондитерских города.
– Я буду толстая, некрасивая… – капризничала Лада.
Павел Андреевич уже успел развеяться – и не в такие передряги попадал. Лада облизала с губ пудру, у Павла Андреевича вдруг подступило, перед глазами стояли кадры, немецкое кино в сравнении с его женой отдыхает. Мужчина потянулся к девушке и убрал с ее губ шоколадную стружку.