Гл.2
В ту ночь друзья сидели у Антона почти до самого утра. Курили самосад, дед Игнат, добрая душа, угостил, выдал целый пакет этого сырья. Сначала парни кашляли на всю округу, как только сделали по несколько затяжек, ругались, мол, как старый пользуется такой крепкой фигнёй, но денег на сигареты не было, поэтому пробовали потихоньку, а потом также и привыкли.
- Антоха, да убери ты постняк с лица, прям смотреть на тебя тошно. Предлагаю хорошенько подготовиться и всё-таки отомстить намеченному субъекту. Ну что, так и будет дядька Борька барствовать на селе, а мы, между прочим, лапу с тобой сосём. Несправедливо!
- А мстить ему за что? Он, конечно, сволочь ещё та, но не дядька Борька виноват во всеобщей, создавшейся в стране неблагоприятной обстановке.
- Ты, Антоха, ошибаешься. Как раз с таких, как он, всё и начинается. На селе свои капиталисты, в городах покруче и так по возрастающей. Или ты против его проучить?
- Да нет, даже рад буду, но как? Видел, как оборону держит?
- И что, ни единого слабого места нету?
Антон подумал и вдруг, вспомнил.
- Слабые места есть у всех и дядька Борька не исключение. Рядом с ним живёт бабка Митрошиха, это его шестёрка. Так вот, она выращивает ему уток. Дядька Борька закупает маленьких утят, а Митрошиха дальше их "воспитывает". Он, наверное, с нею продукцией расплачивается. В общем, не знаю, как там у них, но факт остаётся фактом, за это старуху и не любят в деревне. Она тоже из бывших "помещиков", пока муж и сыновья были живы. Хозяйства держали тьму тьмущую, одних коров аж три штуки. Вот и остались с тех пор вместительные сараи, в которые дядька Борька "прописал" свою живность.
- А что случилось с её мужем и сыновьями?
- На машине разбились. Никто такого ей, конечно, не желал, но года через два после этого, Митрошиха из богатой превратилась в бедную. И некоторые открыто радовались. Народ есть народ, так везде ведётся.
Примерно в полночь друзья отправились в установленное место. Старались идти очень осторожно, потому что помнили, совсем близко на привязи огромный пёс и если услышит их, то наверняка поднимет лай, на который может и хозяин пожаловать.
Хорошо, что сараи у пенсионерки были старыми, поэтому доски поддавались легко, Валера не успел дёрнуть как следует и сразу оторвал самую широкую из них. При этом создался едва слышный скрип, на который тут же среагировала собака. Пару раз тявкнул кобель и вновь загремел своим цепком, залезая в конуру.
- Он, видать, древний уже? - зашептал Валера на ухо Антону, имея в виду пса дядьки Борьки.
- Ну да. Ещё в школе учился, а он уже бегал у него по двору. - также тихо ответил Антон.
Валерка кивнул и просунул руку в сарай и сразу же приглушённо воскликнул:
- Да они рядом, бери и в мешок запихивай.
Утки почти не шумели, это днём они "говорливые", а тут, в основном, помалкивали, изредка слабо покрякивая. Валерка, к изумлению Антона, каждой выкручивал голову и сноровисто передавал ему очередную птицу, чтобы тот размещал их в мешки. Когда два чувала были набиты, не сговариваясь, потащили их к мотоциклу, оставленному чуть подальше от огородной межи бабки Митрошихи.
- Антоха, а чё у бабули собачек нету? - кинув в люльку тяжёлую ношу, поинтересовался Валера.
- Не, давно нету. Деньги экономит, ведь животных надо кормить.
- Понятно. Давай, высыпай, ещё полезем.
- А может хватит? - Антону не хотелось туда возвращаться. Он постоянно озирался по сторонам, боясь попасться на постыдном занятии.
- Что значит, хватит? Их там целый сарай и почему не взять, что плохо лежит? Помни, мы наказываем местных господ, а не малоимущие семьи. А с этих не убудет. Давай, приводи свои мысли в порядок и вперёд, за мною!
Всего привезли домой тридцать, на месте убитых, уток. Но это ещё не окончательная работа, их ещё надо ощипать и выпотрошить.
- Антоха, ну его, куда подальше, щипать их... Да я и не умею, а ты можешь?
Антон неопределённо пожал плечами. Как-то было, помогал матери курицу освежевать, но кура не утка, там перьев много меньше.
- Слушай, а давай их так и продадим, а? Пусть покупатель с ними делает, что душе угодно. Просто цену поставим терпимую и у нас этот товар с руками оторвут.
- Да ты чё, кому они нужны все в перьях и пуху? Любой хозяйке желательно предоставить уже готовую тушку, кто захочет с нею возиться?
- Эх, Антоха, ничего ты не мыслишь в торговых делах. Да народ всегда хапает то, что подешевле. Им лучше самим процесс довести до конца, лишь бы товар приобрести по доступной цене. Ты забыл, в какое мы время живём? Нынче многие рыскают по рынкам и ищут дешевизну, а ты тут мне о барских замашках толкуешь. Короче, ни свет ни заря выезжаем в Недвиговку. Во сколько там базар открывается?
- Он там и не закрывается, потому что расположен а пяти метрах от вокзала. Там торгуют круглосуточно, продают не только местным, но и пассажирам проезжающих поездов.
- Вот и хорошо, нам осталось спать всего ничего. Я пошёл, подъём через два с половиной часа. - и Валера, позёвывая, как ни в чём не бывало, направился к калитке.
- Подожди, а утки не пропадут? Я имею в виду, не протухнут? С них же кровь должна сойти.
- Да? А вот насчёт этого я не в курсе. Блин, Тоха, ты как назло сейчас это сказал.
Провозились до самого утра. Антон отрубал уткам головы, а Валера держал над ними тазик, чтобы туда стекала кровь. Занятие очень необычное и трудное, но надо было всё проделать незаметно, без улик и чтобы потом никто не догадался, что здесь происходило. Перья птицы вымазывались в ярко-красный цвет, поэтому пришлось их ещё и обмывать. Антон с ног валился, а Валера проклинал ту минуту, когда они решились на воровство.
- Ещё интереснее будет, если они у нас завоняют. И сами не гам и людям не дали. - выразил Антон свои переживания.
- Не должны, на улице осень поздняя. Холодина неимоверная, у меня руки уже закоченели.
В Недвиговку выехали ещё затемно, чтобы по пути никого не встретить. Каждую птицу обмотали в газеты, тут надо сказать, Антон мысленно поблагодарил отца, который никогда не выбрасывал поступающую почту и в буфете этих газет собралось, что хватило бы на большущий пионерский костёр. Такая бережливость сохранилась ещё с тех времён, когда за макулатуру можно было достать дефицитные книжки.
Все утки не помещались в коляску мотоцикла, пришлось использовать дорожную сумку Валеры, в которой он сюда привёз свои вещи. Её он поставил сверху аккуратно уложенных тушек и одной рукой всё время придерживал, примостившись на сидение сзади Антона. Парни напоминали двух студентов, ни свет ни заря спешащих в железнодорожный техникум, каким славилась Недвиговка, а яркая спортивная сумка Валеры дополняла воображение.
К месту прибыли в самый рассвет, но продавцов на базаре уже было достаточно. Все готовились к предстоящему трудовому дню: таскали ящики, раскладывали на прилавке продукцию, переговаривались и шутили, довольные, что есть какое-то занятие, что приносит какой-никакой, а доход. У кого лучше получалось, у кого хуже, но жить можно было и на хлеб с маслом всегда имелась живая копейка.
Валера остался у мотоцикла, а Антон решил пройтись по рядам, чтобы понаблюдать, нету ли здесь земляков? Не должны бы по идее, а там кто его знает.
Но всё было так, как он думал и вскоре друзья облюбовали место за самым крайним прилавком.
- А что вы тут делаете? - услышали они вопрос и, вздрогнув, обернулись. На них уставилась толстая тётка, торгующая картошкой, морковью и болгарским перцем.
- Как что? То, что и вы, собрались заняться торговлей. - в тон ответил ей Валера.
- Да ты гляди, какие шустрые, собрались они... Это место занято и уже оплачено. С минуты на минуту сюда сын мой приедет с капустой. Ишь, дельцы нашлися на чужое... Давайте, освобождайте прилавок.
- Так может, мы постоим, пока сына вашего нету. Мы не хотим идти в самый центр, у нас товар такой, необычный. - умерил тон Валера.
Любопытство взяло верх и тётка тоже сменила гнев на милость:
- И что же там за товар, если не секрет? Случайно, не бомбы с автоматами? - и она звонко рассмеялась.
- Да ну, что вы? Мы мирные люди, обыкновенные трактористы, а не террористы. - подлаживаясь под неё, отвечал Валера. Он почуял в ней не злую женщину и старался угодить.