Созданная госмашиной бюрократии - индивидуальная программа реабилитации была единственным решением проблемы. Собирать документы и справки полгода, а то и год было проблематично, оттого связи зятя и часть денег отложенных стариками на похороны и помины пошли в ход быстро, т.к. очереди в пункт последнего телесного назначения пациентов - дома престарелых, как и в случаях получения жилья народом, уходили корнями своими в абстрактную бесконечность.
Связи и деньги, конечно, решали всё, хотя Иван Никифорович до сих пор наивно и идеалистично верил в силу своих званий и регалий, заработанных на войне и полученных в мирное время медалей, дипломов и орденов за заслуги перед Отечеством и неустанную трудовую деятельность. Но, словно пустой звук для медицинско-бюрократической машины, хлам заслуг и регалий был лишь элементом ещё большего торможения процесса в постановке на очередь и учёт малоинтересной пылинки для бездушного механизма системы.
ИПР - индивидуальная программа реабилитации, адская программа чистилища для каждого отдельно столкнувшегося с ней человека, жила своей, действительно, сугубо индивидуальной и совсем далёкой от милосердия и сострадания жизнью, запуская с момента вовлечения в её цепкие стальные лапы безумный механизм хождения по кругу, бег в справочной матрице чёртового колеса современной "гуманной" медицины и правил для неё созданных.
Благо, нужные связи и хорошие средства решили сразу же, практически на самом начале марафонской гонки по сбору диагнозов, подписей и справок, будущую судьбу и место пребывания деда Ивана, закрепив за ним один единственный, теоретически-возможный для всех страждущих вариант, просто за неимением ничего большего в одной из богатейших областей необъятной родины - районную больницу, ныне переориентированную и адаптированную, за крайней нуждой в оном, в дом престарелых.
Иван Никифорович сопротивлялся лишь на первых порах, всё более и более приходя в дальнейшем к мысли о неподъёмном для родных грузе, баласте бездвижной обузы для их полноценной жизни в его лице. Оттого, уже на третий день от случившегося он безоговорочно и кротко, что было столь несвойственно для его стального характера, принял решение зятя, озвученное для него любимой дочерью в корректной и мягкой ультимативной форме.
Бескомпромисное решение родных окончательно решило дальнейшую судьбу деда и стало той отправной точкой отсчёта, от которой начинались теперь главные мытарства Ивана Никифоровича и всех, оказавшихся в плену зависимости от чужой воли в оказании гуманной помощи. Вхождение пациента в целую систему калейдоскопических аттракционов самых изощрённых и глумливых процедур, унижающих человеческое достоинство зависимостью своей от нынешних треб и нужд больного. Унижение состояло в потребности, чуть ли не на каждом шагу и углу, тем или иным образом или способом документационно и фактически, вновь и вновь доказывать и со временем всё заново подтверждать подлинность поставленных диагнозов и свою собственную недееспособность для возможности получения следующего, с боем вырванного из кормящего клюва системы, и полуобглоданного уже многими другими рвачами, куска помощи.
Словно второсортные кости и обрезки для стаи неудобных и с трудом распиханных по приютам собак, ветераны ютились на самых задворках их Родины.
Оставшиеся за бортом и не у дел современных тенденций многие ветераны, и часто даже самые благополучные и обычные пенсионеры карабкались и выплывали сами, чаще просто беспомощно и безропотно барахтаясь, бесплодно перебирая лапками в невинных надеждах выжить и добиться хоть каких-то крох унизительной помощи, хотя бы элементарных подачек своевременной медицинской помощи от замудрёной системы здравоохранения.
Старики, достойные самого лучшего обеспечения и, казалось бы безоговорочной помощи, от ими же порождённых и ими, спасённых и вскормленных иванов, часто становились бесхозным грузом государственных богоделен. Ивашки, позабывшие и родство и дань уважения к старости, от ежедневного катания в жиру и довольствах отвоёванной стариковской кровью жизни, сдавали, как старую рухлядь металлолома, родных и близких когда-то людей, не памятую в моменты затмений умов своих, ни о благодарности, ни о своей скоро и тихо подкрадывающей старости и возможной немощи...
Но только жалкие обглодыши самых мелких костей доставались старикам, когда-то столь нужным и необходимым в семье и обществе людей. Ответственность же за заботу об их костях в истлевающих телах не особо хотелось кому-либо на себя взваливать и тащить, неизвестно какое количество времени, не безлимитного и не бесплатного нынеча...
Продолжение следует...
01.08.2016 - 01.02.2017