Гл. 4. Наблюдение Этторе.
А я бы и не обратил внимания на это его наблюдение, мол, нам всегда кажется, что соседняя очередь движется быстрее. А по мне и пусть себе движется. Но это я такой и мне торопиться в этой жизни некуда: и дорогу всегда первым уступаю вне зависимости от пола и возраста встречного, и чужому счастью и удаче не завидую, и, вообще, у творческого человека свои горизонты. Вот-вот, а тут натолкнулся на это наблюдение, да примерил его к обитателям нашей коммуналки, и всё легло в масть с первого раза. Раньше как-то жили себе и жили и никто никому на пятки не наступал. Тут же, с появлением у Катерины сожителя, что-то нашу общественность стало лихорадить, а особенно её женскую половину.
Ну, пока это были цветочки. Как сказал дядя Вася, опираясь на наблюдения за своей супругой: «Ой, чует моё сердце – быть «перестройке» в наших Палестинах». Как в воду глядел – грянул гром. Этот новый жилец, который Виктор, вроде как оказался возбудителем этих самых «наших Палестин». До него жили тихо, мирно, а тут снуёт что-то на кривых ногах с волосатой грудью нараспашку, да ещё в шортах и в придачу с молотком в руках – что-то подкручивает, постукивает то там, то здесь. Понятное дело, женщинам всё это нравится и они его нам в пример ставят, мол, вот это человек, так человек. Волей неволей почувствуешь себя обезьяной. Нет, если у него энтузиазм ногам покоя не даёт – это его личное дело. Кстати, и мы мужчины нашей коммуналки не против всего этого, а тем более, вон, сколько у него инициативы – так и зашкаливает. Опять же, у него так ловко получается что-то там постоянно исправлять в наших закутках. Зачем же человеку мешать себя реализовывать? А может он по-другому не может жить?
И вот, переполняемая радостью за такое приобретение, Катерина стала вызывать зависть у женской части нашей коммуналки. Ещё Степановна на правах самой старшей среди всех нас то и дело назидательно вещала, чтобы мы, поучились жить у этого кривоногого «стахановца». Это был не камешек, а целый булыжник, брошенный её рукой в наш огород. Ну, мне-то всё подобное по барабану, а тем более, никогда меня всё подобное не привлекало и, вообще, быт меня не напрягал. А вот дядя Вася в связи с брошенным булыжником даже произнёс речь, из которой следовало, что это он сейчас этот Виктор такой шустренький, мол, посмотрим, что будет потом с этим «стахановцем». Степановна тут же полезла с ним в дискуссию. Но вмешался Спиридон Яковлевич, предупредив присутствующих обитателей коммуналки о последствиях, ибо дискуссии с её участием – это, как правило, зря потерянное время. Ещё, этот Виктор загадочно на всё это улыбнулся, произнеся вслух вот это: «Ничего пробьёмся!» Только было не понятно: кого он имел в виду, и зачем было куда-то кому-то пробиваться. Дядя Вася даже с досады сплюнул на пол, за что тут же огрёб от Степановны.
Нет, если кто-то выбился из общего строя по собственной инициативе, зачем надо всех остальных выстраивать за ним в затылочек? Взять меня – я весь в творчестве. К примеру, Спиридон Яковлевич, вообще, контуженный. А Анатолию Никандровичу после своих цифр на работе вся эта кухня вроде, как и не на пользу, ибо человек должен когда-то же отдыхать. Вот и дядя Вася, отбегав со своей сумкой почтальона, тоже против всяких там «перестроек» в конце рабочего дня. А тут вдруг, хоть тресни, но закатывай рукава и грудью на «баррикады», мол, равнение на этого неугомонного «стахановца».
Ну, если женщины хотят, то и флаг им в руки и зелёную улицу в три полосы. Зачем же всех под одну гребёнку? Кстати, я могу понять Степановну, поскольку она, у меня такое подозрение, даже спать ложится в обнимку с половой тряпкой. Ага, как не посмотришь – она всё что-то подтирает. Я раньше на это смотрел сквозь пальцы и вообще старался не опускаться в быту до подобного. Если пыль есть – смахну, а нет её, то зачем себя наклонять без надобности? А тут вдруг началось движение и первыми под раздачу попали дядя Вася и Спиридон Яковлевич. Видите ли, их супругам надоело наблюдать за тем, как преображается комната у Катерины. А вот такие эти женщины – если что-то у них закипело в голове надо обязательно кого-нибудь ошпарить. Вот их мужья и оказались крайними.
Надо отметить, что дня за два до этого Спиридон Яковлевич даже хотел с этим Виктором провести политбеседу на тему мужской солидарности не только в армии, но и на гражданке. Не успел. Вот дядя Вася оказался более удачливым, и ему удалось этому «стахановцу» пару раз выключить свет, когда тот сидел в туалете и один раз перекрыть воду, пока тот мылся в ванной. Увы, не подействовало.
И вот я на фоне этого весь такой из себя созерцающий. Ага, прямо можно писать портрет маслом. Одна только закавыка – атмосфера не соответствует моему внутреннему содержанию. Тут, значит я, а вокруг меня всё это. Поубивал бы всех и в первую очередь сожителя Катерины. Нет, так-то я по жизни спокойный как танк, но всё равно что-то во мне в какой-то момент сломалось - стал искать повод, чтобы сцепиться со «стахановцем».
Пока я весь был в поисках, Алевтина, супруга отставника, решила удивить сразу всех и откуда-то притащила огромную люстру, мол, у кого-то новые обои, а у нас будет вот эта штуковина свисать с потолка. Спиридон Яковлевич, когда увидел эту «красоту», тут же потерял дар речи, поскольку супруга не учла размеры их комнаты. Такие люстры вешают, как правило, в банкетных залах, а у них всего-то малогабаритная комнатёнка. Пока он подыскивал слова, чтобы выразить жене свою «благодарность», дядя Вася, видя, что вот-вот может разрушиться их семья, изъявил желание помочь соседу повесить люстру по всем правилам техники безопасности. И они её повесили, матерясь в два голоса на эту жизнь. Той же ночью люстра от тяжести рухнула, переполошив всех в нашей коммуналке. Даже молодые, которые даже на ночь не вытаскивали проводов из ушей и те проснулись. Вид у них был ещё тот. Степановна, когда их увидела, перекрестилась, обозвав их космонавтами. Я, конечно, не понял, за что она их так, да собственно дальше события так молниеносно стали разворачиваться, что молодая пара как-то отошла на второй план. Во-первых, Алевтина устроила истерику и потребовала почему-то от дяди Васи возместить ей стоимость люстры. Вот делай людям добро после этого. Во-вторых, обозвала сожителя Катерины орангутангом. Зачем? Тоже было не понятно. В-третьих, когда Катерина решила всё же разобраться, чем Виктор не угодил соседке, то тут же та обозвала её потаскухой. Тут ещё жена дяди Васи пришла в себя после сна и полезла на Алевтину с кулаками, мол, с какого это перепуга её муж должен этой крашеной заразе деньги за люстру. Одним словом, на следующее утро в коммуналке была тишина. Я бы сказал, что после такой тишина, как правило, что-то должно произойти. И я оказался прав: где-то, через день от Катерины ушёл Виктор. Что и как там у них - осталось тайной. Наконец-то, мы, я имею в виду мужскую часть обитателей коммуналки, могли вздохнуть свободно. Катерина съездила за сыном к матери в деревню и на какое-то время «наши Палестины» погрузились в непролазную тишину.
После этого я проанализировал происшедшее и понял, что в очередной раз цивилизация дала маху – зависть, а может просто элементарное не понимание ситуации сделало нас всех заложниками человеческого невежества. Так бы можно и посмеяться. Ага, да только кто начнёт первым?