Betrachtung
Ich bin einmal ein Dichter gewesen,
Jetzt kann ich nur noch Knittelverse machen,
Die Leute, die sie lesen,
Schimpfen dar;ber oder lachen.
Ich war einmal ein Weiser und wusste viel,
Ich war schon ganz nahe am Ziel,
Nun bin ich wieder ein Narr geworden,
Fange wieder von vorne an,
Vielleicht werde ich noch brennen und morden,
Wie es im Krieg die Helden getan.
Es war mir nicht bestimmt,
Etwas ordentliches zu werden,
Das Leben ist schwer auf Erden;
Schon meine Schullehrer haben gewusst,
Diesem b;sen Ende entgegen
Lockt mich die Stimme in meiner Brust,
Die singt so dunkel und macht mir Lust,
Mich auf die Eisenbahnschienen zu legen.
So schlimm wie das Leben kann der Tod nicht sein,
Denn gar manche Leute nahmen sich das Leben;
Aber niemals fiel es einem Toten ein,
Wieder sich den Tod zu nehmen,
Er m;sste sich ja sch;men.
Nein, in den Tod ging schon mancher freiwillig hinein,
Aber noch keiner in das Leben.
РАССМОТРЕНИЕ
Когда-то был и я поэтом,
Теперь печален мой удел:
Я поглупел,
но жив при этом
Во мне усталый рифмодел.
Мои читатели былые
Вольны хулить меня, смеясь.
Они не добрые, не злые…
Но дружбы нить оборвалась.
Я почитал себя великим,
Всезнайкой, мудрым чудаком.
Мечты истаяли, как блики,
Я старость встретил дураком.
Начну с нуля…
Достало б силы
Гореть, страдать и умирать,
Разить, как воины Атиллы,
Как Зигфрид бить и истреблять.
Я с детства помню чьи то крики,
Необоримый чёрный круг…
Ко мне тянулись злые лики
И плети жадных липких рук.
Их стоны томными ночами
Ласкали, тайнами маня.
На рельсы торсом ли, плечами
Манили броситься меня.
Смерть увлекала новизною,
Как избавленье от забот,
Твердя, что там за пеленою
Самоубийц спасенье ждёт.
Кто на себя наложит руки –
Достоин славы мудреца,
Навек избавившись от муки –
От ожидания конца.
Их много тех, свершивших чудо,
До срока вырвавших из тел
Свой дух…
И ни один оттуда
Вернуться в жизнь не захотел.