Поход к врачу не обещал хороших известий. Гейл был настолько ослеплен своей идеей, что вызвался пойти со мной. Множество число реплик о том, что я сама разберусь не убедили его.
Спорили, ссорились по поводу моей беременности. До сих пор не верит…
Больше всего боюсь, что судьба окажется против меня и результаты покажут, что он и есть отец этого ребенка. Мне бы этого не хотелось — вынашивать копию Хоторна. А может, ребенок окажется полной противоположностью Гейла, может, пойдет в меня? Нет, не хочу об этом задумываться.
На позапрошлой неделе мы записались на прием к врачу, через два дня надо пройти обследование, а там и выяснится, кто будет отцом.
Нервы сдают.
Какая будет реакция Гейла, если узнает, что не является отцом ребенка? Повелит делать аборт? Я ни за что не дам убить своего ребенка, пускай бьет меня, но я не дам навредить плоду. Плоду нашей с Питом любви. Снова это чувство, снова оно заставляет вспомнить те дни и плакать навзрыд. Опять никому не нужная жалость вспыхивает в груди. Неуверенность, сомнения.
Если бы не согласилась на свидание с Питом, было бы все по-другому? Несомненно, но не так, как я себе представляю. Я бы никогда не познала цену счастья, ни с кем, кроме него. За все надо платить, даже за крохотное счастье.
***
Наступает день, когда Гейл, наконец, узнает мою ложь.
В машине мы доезжаем до больницы. Доходим до нужного кабинета, и Гейл толкает дверь вовнутрь, не соизволив постучаться для приличия.
Врач не успевает и слова вымолвить, как Гейл грубым голосом спрашивает:
— Как узнать, кто может стать отцом этого отродка?
— Гейл! — шиплю я, выдернув свою ладонь из крепкой хватки. Но не тут-то было, он пальцами сжимает до боли мое плечо, как бы говоря: одно неправильное движение или слово будет обращено против тебя. А грозный взгляд дополняет мою мысль.
Врач шокировано переводит взгляд то на меня, то на него, и, собравшись, отвечает:
— Есть несколько методов, связанные с установлением отцовства.
— Какие? — нетерпеливо рычит он, продолжая сильнее сжимать кожу на плече, что останется синяк, но молчу.
— Дата зачатия и срок беременности.
— Сразу отпадает. Неизвестно когда эта шлюха трахалась, давайте следующие варианты.
Хочу возмутиться, но плечо пронзает боль, и на глаза наворачиваются слезы.
— По внешним признакам.
— Поздно, мне надо именно сейчас. Иначе аборт.
— Нет, Гейл, — тут же смолкаю под обращенным взглядом полным злости.
— Есть еще два: анализ ДНК и группа крови.
Гейл обдумывает две минуты и выносит завершающий вердикт.
— По группе крови анализы точные?
Врач кивает.
— Но данный анализ можно провести после рождения ребенка. Самое эффективное — это определение отцовства при помощи исследования молекул ДНК.
Гейл напрягает челюсть, но твердо задает вопрос:
— Когда нужно сдать?
— Сегодня, а завтра можете посмотреть результаты.
Коленки дрожат, а сердце сократило число ударов.
Рано или поздно, но Гейл увидит ложь и не миновать аборта.
***
Ждем в коридоре, когда нас позовут. Минуты кажутся бесконечностью, но голос врача окликает меня:
— Китнисс Эвердин, можно вас?
На не твердых ногах иду следом за врачом, краем глаза замечаю, что Гейл намерен тоже войти, но врач заверяет:
— Вам не о чем беспокоится, нужно только несколько слов перекинуться с мисс Эвердин. Наедине.
Гейл топчется возле двери, и кротко кивнув, присаживается обратно.
Как дверь за мной закрывается, врач, шелестя бумагами, находит нужный документ и присаживается напротив меня.
— Прошу присаживаетесь, — мнется около минуты и говорит. — Разговор будет не из легких. И я подумала, что лучше обсудить наедине, без присутствия вашего мужа. То, что относится к вам лично.
Выслушиваю. К чему она клонит?
— Есть один вопрос, который разрешил бы запутанную ситуацию. Пообещайте, что ответите честно.
— Хорошо, — еще больше настораживаюсь. О чем может зайти речь?
— У вас был близкий контакта кем-то, кроме вашего мужа. Скажем, с другим мужчиной?
Краснею как застуканный подросток и еле выдавливаю:
— Да.
Врач перекладывает бумаги из одной руки в другую, при этом хмурясь.
— Данные результаты показали, что вероятность, как биологического отца мистера Хоторна, связанна с отклонением от полностью достоверного положительного результата при тесте ДНК — 100%. Результат отрицателен – это, когда мужчина исключен в качестве биологического отца. Что в вашей ситуации это и оправдывается. Вот поэтому я решила, что это ваше дело рассказать или утаить от мужа, не стану лезть, но скажу наперед: взрослея, в ребенке проявляются качества настоящего отца — внешность или же повадки.
— Прошу ничего не говорите ему, — умоляю я.
Женщина заметно кивает и направляется к выходу, встаю следом.
При виде нас, Хоторн вскакивает и взглядом спрашивает.
— Все хорошо. Как и говорила ранее: вам не о чем беспокоиться. Тест полностью показал, что вы являетесь отцом этого ребенка. Нет никаких сомнений.
— А почему так долго разговаривали? — злость и укор скользит в тембре голоса.
Не мог же он узнать? Ведь это останется личным, между мной и доктором?
Своим волнением я только выдаю себя, свою неуверенность. Пытаюсь унять дрожь в руках, сцепляю их за спиной в замок.
— Нужно было обговорить длительность беременности, как она протекает и что при этом происходит. Уверена, что вам было бы не интересно выслушивать о развитии плода.
От слов Гейла передергивает, искажает лицо в гримасе отвращения.
— Поверю, но если ребёнок не является моим, то ты знаешь, что тебе ждет.
Ловлю на себе взгляд женщины полный жалости. Отворачиваюсь, и не заметно для Гейла смахиваю слезу.
Я не покажу слабость при нем, не сейчас, когда от меня зависит жизнь ребенка. Если увидит, то муж будет издеваться, а этого никак не должно быть.
Во мне растет новая жизнь. Новый человечек, о котором я даже не задумывалась. Раньше я знала, на что иду, ведь будь тогда беременной от Гейла — моему ребенку пришлось бы познать все страхи, безнадежность этого мира.
Сейчас это не упрощает ситуацию, но, по крайней мере, зная, что развивающийся во мне плод дарован Питом, я постараюсь защитить его, если будет необходимость, от ярости Гейла. Буду любить всем сердцем, как и его отца.
Ребенок. Мой и Пита. Так не привычно, но он делает меня сильной. Меня охватывает совершенно незнакомое чувство. Я верю в светлое будущее, я верю, что у ребенка когда-нибудь станет полноценная семья, где в роли отца выступит Пит, а я буду матерью.
***
Первый триместр беременности протекает с большими изменениями во мне.
Животик почти плоский, есть еле заметное округление.
По утрам частая рвота, изжога или расстройства желудка. Гейл ворчит по поводу этого, но не высказывает свое мнение. Ему приходится нелегче от моей постоянной смены настроения, но держится, хотя может в любое время сорваться и ударить меня.
Головные боли стали спутниками в первое время.
Повышение чувствительности и увеличение груди для меня было ново. Еще никогда я не была так чувствительно к каждой вещи или тому, что происходит в окружающей среде. А грудь набухла, теперь она не казалась той маленькой, что раньше.
Второй триместр беременности протекает спокойней, чем до этого.
Тошнота и рвота постепенно исчезают, но вот возникают неприятные боли в животе, в районе поясницы.
В очередной раз, разглядывая себя нагой, пока Гейл прибывал на работе, я отмечала про себя, что живот заметнее округлился, стал выступать, а, когда проводила пальцем по груди, увидела потемнение кожи вокруг сосков.
Нередко происходит покалывание в руках при передвижении или даже онемение. Отеки лодыжек, пальцев рук, лица. Возникает ощущение кожного зуда на животе.
Первые толчки ребенка оставляют меня во вдохновляющем настроение и пятиминутном шоке. Вначале они робкие. Скорее неуверенные, легкие.
Мужу, конечно, я не сказала, знаю, что не разделит со мной мое счастье.
Что было бы, если бы Пит был рядом? Был бы рад? Или же возненавидел? Считаю — первое, ведь он не способен на такое, как бросить собственного, пусть и от меня, ребенка.
Протекает беременность в третьем триместре с другими выраженными состояниями.
Происходит увеличение чувствительности молочных желез. Вновь возобновляется изжога. Частая одышка и затруднение дыхания. Как я слышала от указаний врача, одышка возникает в результате повышения внутрибрюшного давления в связи с ростом малыша, поэтому не о чем беспокоиться.
Врач поставил диагноз, что ребенок должен родиться не раньше двух недель — в начале июня. Следовательно, мне оставалось немного времени, чтобы подготовиться к знаменательному дню, но ребенок захотел поскорее увидеть внешний мир, что этот день для меня наступил неожиданно…