Сумрачного неба сгустилась алая кровавость,
Словно впитав жгучий отмщения яд:
Долго думала и собиралась,
Но потом дело пошло веселей на лад:
Кинулась из передней рыкающей львицей,
То ли в диком припадке, то ли в шоке –
Лучше бы посторониться,
Не то ненароком заденет, ослепшая и взбешенная!
Черные вихри волос рассыпались по плечам,
Смуглая кожа блестела каплями матово;
Суматошный город что-то вслед неистово кричал,
Просил, умолял, но уже вовсю полыхало багровое зарево!
Взъерепенилась, рванулась вверх испуганной птицей,
Бунтарка чертова, разъяренная нимфа!
Будут окна в истерике биться,
Словно корабль налетел в бурю на рифы.
Змеями жгучих, изогнутых молний обвивала шею,
Приникнув к жадным губам, проникала дерзким язычком,
Безоглядно и пылко гигантским костром огневея,
Ничего не оставляя на потом!..
Что еще нам в судьбе сожженной осталось?
Сокровенные мгновения бессмертные эры длят,
Но мускулистому ветру неведома жалость,
Гнал и гнал в темно-лиловые поля!
Задыхалась, падала и вставала, вам это незнакомо разве?
Природы неодолима каторжная ненасытная власть…
И там, обессиленная, брошенная наземь,
Не помня себя, с упоением отдалась…
Мир стих. Завороженный и бесчувственный.
Израненный, плыл в облаках ласк.
Что такое любовь? То ли проклятие, то ли чудо?
Ну что, выплакалась?
2010