Государство было демократическим, демократичным было и общество.
Культура, безусловно, также создавалась демократичной.
Тоталитаризм, хоть и недавно, весь канул в вечность, приказав долго жить.
Люди стремились избавиться от его нежелательных проявлений.
Необходимо было изжить его неподобающее наследие и укрепить демократию.
Перво-наперво было решено установить памятник Песняру.
Песняр, безусловно, был демократом (как и надлежало песняру-патриоту).
Антидемократический режим не раз бросал его в тюрьму, его творения не печатались, а песни не исполнялись.
Власти объявили конкурс на лучший проект памятника, и в конкурсе могли участвовать все мастера, кто пожелает.
Обсуждать также мог каждый.
Проекты памятников были выставлены для просмотра в городском парке.
Выбирали день деньской и только к вечеру общество остановилось на одном.
Это был самый большой гипсовый Песняр.
Кто-то, правда, хотел средних размеров, но им дружно возразили, и те, наконец, согласились.
Все же размер памятника – не последний из критериев в обществе, где их и так было немного.
Тот же самый выбор сделала и официальная комиссия, составленная из представителей власти и различных слоев населения.
Потом шло обсуждение деталей.
Почти все были уверены , что одна голова хорошо, а больше голов – лучше.
Скульптор, правда, возражал, но ему напомнили, что у него только одна голова и две руки.
А тут, когда начали голосовать, поднялось множество рук – значит правда была на их стороне.
Поэтому прошло еще одно предложение (кстати, священника), чтобы Песняр был не в шляпе, а с непокрытой головой.
К человеку с непокрытой головой все же больше уважения, в особенности, если он христианин.
Однако, как быть со шляпой?
Не выбрасывать же, если она уже есть.
Тогда кто-то предложил: а пусть он в руке ее держит.
Так и порешили.
А еще лучше, пусть держит не шляпу, а кепку.
Скульптор ругался, но переделал.
Тем более, что в прошлые времена он этих кепок наделал немало, имел большой опыт.
Но тогда поднялся один представитель творческого коллектива, который сообщил, что кургузая курточка – как-то непочтительна для уважаемого деятеля культуры, которые в свое время носили пальто.
Немного поспорили и решили одеть Песняра в пальто.
Добротное пальто, например из драпа, широкое в плечах.
Тем более, что открытие памятника затянулось, наступила осень.
Ну, а если осень, так скоро и зима, не стоять же человеку в тапочках на морозе, нужно его обуть... в валенки! – предложил самый жалостливый.
Скульптор позеленел от злости и отчаяния.
Однако времена были не тоталитарные, учли и мнение скульптора, решив одеть Песняра в сапоги.
Если на толстой подошве, так совсем будет выглядеть неплохо.
Как военный! – обрадовался присутствовавший тут полковник.
Материал (бронза) позволяет это сделать основательно , согласился и профсоюзный представитель металлургического завода.
И памятнику хорошо, и заводу реклама.
Главное обсудили и порешали – что значит коллективный разум бывалых, опытных людей, настоящих представителей демократической общественности.
Небольшое меньшинство присутствующих, правда, было иного мнения, однако их быстро переубедили.
Это раньше такие дела решались лично, с точки зрения скульптора.
А во времена развитой демократии в таком деле имеет право участвовать все общество.
Тем более, когда речь идет об увековечении памяти такого славного сына Отечества как Песняр.
И скульптор тишком согласился, поскольку нуждался в деньгах и не имел жилья.
С деньгами, как водится, вышла напряженка, денег не хватило.
Обратились к спонсорам, дали в печать специальный счет в банке.
Напрасно.
Ждали два месяца – ни единой копейки на тот счет не поступило.
Тем временем минула зима, наступила весна.
Пригрело солнце, па канавам потекли ручьи.
Кто-то из комиссии заметил, что Песняр будет нелепо выглядеть под солнцем в своем бронзовом пальто, словно в кожухе.
Чтобы как-то исправить это, сказали скульптору.
Тот в очередной раз матюгнулся, но тут же и поправил – ужав кожух в талии, Песняр от этого сделался стройней и выше, словно помолодел, что ли.
Это очень понравилось комиссии и даже самому автору скульптуры.
Правда, слегка напоминало шинельку, но это никого особо не озаботило – мало ли статуй в шинелях стояло на площадах и перекрестках и никого не волновало.
Как дошло дело до установки памятника, пришлось немного поволноваться насчет места.
Место вообще-то было известное – площадь перед бывшим исполкомом, где когда-то стоял покрашенный под бронзу Ильич.
Ильича лет сколько-то тому сняли автокраном, а гранитный пьедестал остался – сказали, не хватило мощности крана.
Однако знающие намекали: на всякий случай (все понимали какой).
И правда, вот и пригодился.
В большой торжественности, с оркестром и речами от властей и общественности открывали памятник славному Песняру.
Народ рукоплескал, оппозиция пела «Погоню».
Позади к толпе подошли старики – дедок и бабка.
Бабка перекрестилась и говорит:
- Слава тебе, Господи, не думала, что доживу...
- До чего доживешь? – спросил дедок.
- Ну, что вернут... Ленина.
- Какой тебе Ленин! Разве Ленин в шинели стоял? Это – Сталин.
К ним подошел помоложе, с сединой в голове.
Военную фуражку с синим околышем скромно держал в руке.
- Ошибаетесь, уважаемые. Это товарищ Дзержинский.
- Во как! – в один голос удивленно молвили дед и баба. – А мы думали...
Не известно, как вблизи, а издалека эта бронзовая статуя очень походила на всех троих названных.
Если не в деталях, то в целом очень.
Начальство и общественность, что столпились поблизости от постамента, возможно ничего такого не замечали и не догадывались.
Зато народ видел все.
Впрочем, каждый видел, что хотел видеть.