Решил, вот, написать известную трилогию – децтво, отрочество, юность. Отчего бы и не написать – стаж у меня приличный, публикаций хватает, известность, можно сказать, международная (на меня даже пародию в США написали – а много ли тут найдётся таких, на кого писали пародии в США? – то-то же!), поэтому, в принципе, уже можно. Конечно, есть ещё много важных тем, которые надо бы осветить (покемоны, ДНК-генеология, выборы и т.д. – выборы особенно важны в год выборов), но трилогия важнее.
Только прошу обойтись без иронических реплик типа: Куда засобирался-то? Поживи, мол, ещё! – переживу и Путина с Медведевым, т.к. интересно же посмотреть, чем всё это кончится. У них, конечно, медицинское обеспечение будет получше, но я в нём не особо и нуждаюсь. До сих пор даже все мои столкновения с автомобилями заканчивались хуже для них – автомобилей – чем для меня. А после того как дочка приучила меня переходить дорогу по светофору, то и никакая машина меня переехать не может – исключено! Раньше, когда я переходил дорогу по старым правилам, могла, а сейчас нет.
Некоторые, небось, думают, а что это за старые правила – чтоб дорогу без светофора переходить? Объясняю: я-то, в отличие от дочки и большинства присутствующих, ходил в сельский садик, а в сельской местности – какие светофоры? Поэтому нас учили другим правилам – в садике (но этот эпизод я не помню) и в подготовительном – “нулевом” – классе (этот эпизод помню прекрасно).
“А сейчас, дети, – сказала однажды моя первая учительница Галина Алексеевна – мы выучим, как правильно переходить дорогу”. “А мы знаем, знаем!” – закричали все, кто до этого ходил в садик, в том числе и я (тогда, выходит, ещё помнил детсадовский курс ПДД), но таких было меньшинство, поэтому пришлось проходить заново. Сначала Галина Алексеевна опросила нас – выяснила, что именно мы знаем, потом рассказала сама – прямо в виде стишка примерно такого содержания:
“Подойдя к дороге, посмотри сначала налево; если есть машины, то пропусти все; если нет машин, то можешь идти дальше. На середине дороги посмотри направо; если есть машины, то пропусти их; если нет, то ступай себе, с богом, дальше”.
Почему сначала налево, потом направо, а не наоборот, надеюсь, понятно (у японцев было бы наоборот, но у них нет сельской местности, так как вся территория заселена – один сплошной город на нескольких островах, и всюду светофоры, светофоры, светофоры – без них японскому человеку и шагу не ступить, а у нас есть ещё где разгуляться).
Этот стишок (или примерно такой – всё-таки давно было – не в самом конце прошлого тысячелетия, я бы даже сказал – ближе к середине) мы повторили несколько раз хором, потом по одному, но каждый – пока все не запомнили. Вспомнили также, где у нас лево, где право, чтобы не вышло конфуза в самый ответственный момент – на дороге.
Думаете – это всё? – нет, это была только теоретическая часть курса: “А теперь, дети, – сказала Галина Алексеевна – мы пойдём на улицу и потренируемся там”. “Ура!” – закричали мы, но она вернула всех, даже успевших выскочить на школьный двор, построила всех по парам (мальчик с девочкой – если помните – и только в конце, если мальчиков и девочек сильно не поровну, располагались однополые, так сказать, пары). Так, чинно, попарно, строем, а не фашистской ордой, мы спустились со второго этажа на первый, прошли школьный коридор, школьный двор, вышли к дороге, встали вдоль дороги и по одному, в том порядке, как нас называла учительница, стали переходить дорогу – посмотрев налево, посмотрев направо и т.д. Когда все оказались по другую сторону дороги, вся процедура повторилась (это чтобы никто не думал, что налево – это в сторону магазина, а направо – в сторону школы, поскольку бывает, оказывается, и наоборот).
В классе было больше сорока человек, и все за всеми наблюдали и болели – ошибётся – не ошибётся. Представляете, как я запомнил это правило? – железно, на всю жизнь. И всю жизнь его железно придерживался. В селе оно, может быть, не очень-то было и нужно. Сельский житель – человек степенный, бережливый, машину сыну-шалопаю не доверит, и сам без большой нужды выгонять со двора её не будет. Такой, даже если сам под его колёса ляжешь и попросишь “Будь другом, задави!”, – не задавит. Действительно, зачем это нужно сельскому человеку?
Этого правила я придерживался и в городе (с седьмого класса) – в принципе, его хватало (таких – недавних сельских жителей – там было большинство: самая интенсивная урбанизация в нашей стране была, по моим вычислениям, в застойные времена, а не при сталинской индустриализации). Даже в столице нашей малой родины – городе-герое Москве, я придерживался того же правила (но тут, правда, некоторые замечали, что видок у меня нездешний – может быть, именно по этому признаку). В Москве, впрочем, одна машина на меня наехала – частью по моей вине: переходя дорогу по своему обыкновению, посмотрел налево (одинокая машина была, но, вроде, далеко). На середине дороги, как водится, посмотрел направо – и хорошо, что посмотрел – если бы смотрел прямо, то машина врезалась бы в меня сбоку и переломала бы мне ноги, а так – мягонько поддела меня бампером под колени, положила на капот и слегка шлёпнула лобовым стеклом по затылку. Потом, разумеется, упал, однако добрые люди остановились, помогли подняться, куда-то сбегали, зачем-то позвонили, кого-то вызвали. Я за это время успел обойти и осмотреть машину: всё было целым, но лобовое стекло было разбито вдребезги. Спрашиваю: “Это я?”, “Ты, ты!” – отвечают добрые люди. Тут я догадался пощупать свой затылок, но ничего необычного там не обнаружил.
Первой подъехала скорая помощь и увезла меня в больницу. Но если бы первой приехала ГАИ, то я бы рассказал им этот стишок – “посмотри налево, посмотри направо” и спросил сложным пафосом “Я штоле это придумал?!”.
В больнице, правда, пришлось полежать (с лёгкой температурой, но ни синяков, ни шишек, ни царапин на теле не обнаружил). Через несколько дней хозяин машины приехал ко мне в больницу с каким-то официальным лицом. Спросили, нет ли у меня претензий, но какие могли быть претензии (машина и я в момент остановки были сильно на встречной полосе – даже ближе к обочине, к которой я и шёл, но был ли там светофор – я бы даже не вспомнил, хотя постоянно там ходил; да все там – из нашего общежития – так и ходили). Написал я им расписку, что претензий не имею, после чего хозяин машины ушёл, а оставшееся официальное лицо, которое оказалось представителем страховой компании предложило мне возместить ущерб. “Машина была застрахована?” – спрашиваю, “Была” – говорит. “Ну так вы, – говорю – и возмещайте: для чего вы страхуете трудящихся, если ущерб будут возмещать учащиеся?”. Он согласился (логика-то у меня железная, как и здоровье).
Ещё через несколько дней я попросился на выписку – тоже согласились после того, как я написал ещё одну расписку – о возможных последствиях, дескать, предупреждён и претензий иметь не буду. Последствий не было – ни до конца прошлого тысячелетия, ни в текущем: с тех пор все вокруг посходили с ума, а я – как новенький. В общем, вы понимаете, что шансов пережить меня уже тогда не было ни у В.В. Путина, ни даже у Медведева (сидеть, конечно, пусть сидят – сколько Бог им отмеряет по конституции).
Но однажды, когда я, посмотрев налево, собрался идти, меня дёрнула за руку дочка: “ Пап, ты куда? Не видишь – красный горит!”. Пришлось перестроиться. Но я, для надёжности и повышения родительского авторитета, рассказал ей и своё правило; и не только, говорю, надо смотреть налево-направо, а ещё, стоя ещё у светофора, надо сканировать глазами, ушами, и т.д. все окрестности, не забывая поглядывать также на небо, поскольку времена нынче такие: нет уже у бывших селян ни знания городских правил дорожного движения, ни сельской степенности. Да и в самих сёлах теперь никого уже практически не осталось – всё, что могло ещё шевелиться и создавать аварийные ситуации на дорогах, переехало вместе с машинами в малые города, оттуда в губернские, затем в столицу и так далее; скоро урбанизация закончится, и будет у нас один большой город, как у японцев. Но у меня теперь двойная степень защиты (сельская и городская).
Я, конечно, дико извиняюсь, что отвлёкся, но ведь всё к месту, всё по теме – децтво, отрочество, юность. В следующий раз ещё что-нибудь вспомню и тисну, потом ещё и ещё. Когда материал накопится, начну компоновать, редактировать и будет она вам – известная трилогия: децтво, отрочество, юность.