Подошло мне время медкомиссию заново пройти; а это – не иначе, как в нашей бассейновой поликлинике.
«Нет проблем!» - подумал я. И горько ошибся: в зубном кабинете был новый врач, доцент мединститута. Он и обнаружил у меня зуб, что ныл по ночам. Терпимо ныл, через две ночи на третью. Примешь водки полстакана – как рукой снимет. Утром похмелишь тот зуб для профилактики – он и спит пару дней.
Но доцент прицепился:
- В рейсе он Вам устроит пытку. Надо рвать! Иначе медкнижку не подпишу. Вот направление в 8-ой кабинет. На завтра, зато без очереди; к моему ученику. Как рванёт – залюбуетесь!
Не то, чтобы я боялся: ведь не до смерти же замучают… Но почему бы не надуть докторов? Есть у меня двоюродный брат - ну точно копия моя. И как я сразу не допёр его к доценту с моей медкнижкой?! Да кто знал… Ну, не всё ещё потеряно.
- Лёха, - говорю я ему, - сходи к зубодёру вместо меня. Увидит он, что зубы твои – как реклама «Колгейта», и – подпишет медкнижку. А я тебе из рейса… магнитофончик японский привезу.
Утром я и Лёха пошли к дантисту этому в 8-ой кабинет. На двери табличка новая: «Живодёров П. Ц.». Посмеялись мы: как увидит этот Живодёр лёхины зубы, так ему и п…ц.
Очередь была с дюжину человек; но я помахал перед носом первого запиской от доцента, пропихнул брата и прильнул ухом к замочной скважине.
- Павел Цезарич, - слышу я голос медсестры, - к Вам по записке от…, от… доцента…
- А, это мой научный руководитель по аспирантуре! – обрадовался эскулап. – Садитесь, больной. Откройте рот.
И – немая сцена! Ну, и цирк: представляю, как побледнел и глаза выпучил этот П. Ц., когда Лёха выдал ему улыбку до ушей. Я со смеху чуть не помер. Слышу, и Лёха с открытым ртом: хы, хы, хы, хы!
А Живодёр постукал чем-то по зубам Лёхе да и говорит:
- Что за чёрт! Всё безупречно; даже камней мизер. Похвально, парень. Что тут рвать? А указан конкретно: пэ-один верхний правый.
- А я сейчас уточню, - сказала вдруг медсестра. – Позвоню в 17-ый, где медкомиссия.
Не успели мы с Лёхой перетрусить, как П. Ц. заорал испуганно:
- Нет! Это позор: шеф диагноз поставил, а я – оспаривать?! Да он меня попрёт из аспирантов. И никто другой не возьмёт уже…
Вот потеха! Слышу, коновал уже на латынь перешёл: совсем крыша поехала:
- Премоляр – прима – новокаин – цито.
Ну, как-то так. В латыни я не силён; однако приятно, что и мы не дураки – новокаин узнали! Особенно Лёха: не успел он и глазом моргнуть, как медсестра ему в десну всадила иглу. Кусать её (иглу, а не медичку ) брат не решился. Да и зубодёр успокоил:
- Не бойтесь, больной – это обследование!
Десна у Лёхи онемела; ему даже любопытно стало. А этот П. Ц. ловко ухватил зуб щипцами и вынул!
Чего уж дальше рассказывать? Вышел брат из кабинета будто кастрированный, во рту кусок ваты. И только сопит:
- Супу… п…ц…
«Зубу конец», догадался я. А он на меня волком смотрит, будто и не брат он мне.