Гордое имя Франц Павлович де Воллан, топограф, инженер, архитектор, строитель городов, крепостей, водных систем, путей сообщения, участник морских и сухопутных сражений, оставивший свой след в Северной Америке (сражался с англичанами), Голландской Гвиане, Голландии и посвятивший оставшуюся героическую часть жизни России.
Архитектурная стройность, убитая остаточным принципом функциональной ненужности, провинциальной финансовой скромности, общественными отношениями, отделяющими своё личное от общественного, где они там обязаны, поскольку у них есть много всякого и даже лишнего, а мы тут для себя сами, как-нибудь, а там переступим и нос надушенным платком прикроем.
- Некогда нам и всё тут, передавайте привет собачкам и котикам.
- Вы уже полгода не можете лампочку в парадной заменить, всё украли!
На почве окружающего упадка приходит стойкая привычка вытрясать в окна придверные коврики и, как следствие, полное отсутствие желания мыть и протирать эти самые окна. Запылённые светящиеся пятна оконных проёмов создают незабываемый шарм мельничного быта.
Каретные сараи, ставшие гаражами, и дровяные подвальчики, ставшие чуланами, хранят всё списанное за ненужностью, но ещё крепкое и хоть куда, если вдруг. Протискиваясь между предметами обыватель вдруг замечает что-то наследственное, совсем историческое и непонятное.
Сознание бурлит и рождает картины собственной значительности. Появляется асоциальный апломб.
Призрак фасона преследует посвященного в личную тайну, туманные амбиции накладывают внутреннее содержание на проклятый быт.
А спуск и упадок продолжаются, обнажая камни под осыпавшейся штукатуркой.
Франц Павлович Де-Волант (так его называет мраморное надгробие) всегда жил на подъёме, а вокруг суетились радостные обыватели на общественных работах. Были бы стройматериалы, а они уже как-нибудь с Божьей помощью.
Новая историческая реальность записала Деволановский спуск в наследие имперского тоталитаризма и над ним занёс свои щупальца безликий новострой.
А что же наш фасонистый обыватель?
Его ожидает социальное жильё в гетто на окраине, хотя он имеет призрачное право потратить неприличную сумму на элитную жизнь в новострое.
Спуск продолжается, господа хорошие.