Это случилось, когда он уже летел в пропасть, выбраться из которой удавалось лишь единицам из многих сотен и тысяч. Его прежняя жизнь иногда ещё виделась ему обрывочными, пожелтевшими от времени кадрами древней кинохроники, с незнакомыми, суетливо мельтешащими персонажами, беззвучно открывающими рты, в попытке докричаться до него, но и эти, потерявшие смысл воспоминания, приходили к нему всё реже.
Он стремительно деградировал. Остатки былого интеллекта отчаянно сигналили ему о катастрофе, но сигнал становился всё слабее, отзываясь в отравленном сознании невнятным фоном его тягучих, словно утопающих в болоте мыслей.
Просыпаясь засветло, он вставал с постели, когда-то, в другой жизни, застеленной бельём, превратившимся теперь в груду засаленных тряпок, тащился в ванную комнату, с вечно капающим краном, долго пил, судорожно глотая, холодную воду, небрежно умывался, и возвращался в комнату. Иногда ему везло найти на столе, заставленном пустыми бутылками и тарелками с остатками плесневеющей пищи, выкуренную не до фильтра сигарету, а то и полупустую пачку, забытую кем-то из собутыльников. Бездумно пялясь на медленно ползущие по циферблату стрелки настенных часов, которые нередко забывал заводить, он дожидался времени, когда открывался винный магазин, оживал, собирал в полиэтиленовый пакет стеклотару, и выходил из квартиры, пряча ключ от нехитрого замка под коврик.
У вот-вот откроющегося магазина уже кучковались небольшие группки людей, от двух до пяти человек в каждой. Люди, одержимые одним желанием, заметно рознились друг от друга. Среди них были прилично одетые, со слегка помятыми лицами. Физиономии и одежда других красноречиво говорили об их серьёзных проблемах с алкоголем. И наконец, группа практически потерявших человеческий облик мужчин и женщин, стоящих поодаль от остальных.
Он смутно помнил, что когда-то относился к первой категории посетителей магазина, потом плавно перешёл во вторую, и вот уже год, как на равных вписался в третью… Впрочем нет. У него, в отличие от большинства теперешних его знакомцев, было жильё.
Магазин открывался, и всё шло по давно прописанному до мелочей сценарию, как будто ленивый киномеханик изо дня в день крутит один и тот же фильм для пациентов, страдающих болезнью Альцгеймера. Сначала затаривались спиртным случайные посетители, жаждущие поправить здоровье после вчерашних возлияний. На выходе их обрабатывали активисты из группы «профессионалов», раскручивая потерявших бдительность «любителей» на «мелочишку». Собрав нужную сумму, представители этого сообщества, приобретя напитки, удалялись к ближайшим зелёным насаждениям. Группа же отверженных бдительно отслеживала места, где оседали опорожнённые бутылки и банки, приобщившихся к дарам Бахуса счастливчиков.
Он наблюдал за траекторией полёта пивной бутылки, когда ему на плечо опустилась чья-то рука.
Вздрогнув от неожиданности, он обернулся. Высокий худой человек, со всклоченной седой шевелюрой, всколыхнувший в скудеющей памяти ассоциацию с героем какого-то давно виденного фильма, смотрел на него чуть безумными голубыми глазами навыкате.
- Да. Это вы… - покивал головой незнакомец.
- Вам чего? – с трудом разлепил он пересохшие губы.
- Мне необходимо с вами поговорить. Давайте отойдём, - мужчина неодобрительно посмотрел на готовящуюся к сбору пустопорожней посуды компанию.
- Некогда мне… - недовольно буркнул он, отследив место приземления очередного «флакона».
- Это вам больше не понадобится, - поморщился незнакомец, и потянул его прочь от магазина.
- Но… - он вяло попытался высвободиться, но и без того цепкая хватка мужчины только усилилась. Пришлось сдаться.
Незнакомец, так и не выпустив его руки из своей, притащил его в какой-то двор, и усадил на лавку, с облупившейся краской, и сплошь исписанную незатейливыми иероглифами, рождёнными в неокрепших умах местной детворы.
- Здесь нам не помешают, - мужчина присел рядом, бесцеремонно его разглядывая.
- Что вам от меня нужно? – поёжился он под взглядом назойливого типа.
- Лично мне – ничего, - дёрнул острыми плечами незнакомец, - я всего лишь посланец.
- Квартиру не продам!
- Пардонте! Вы всерьёз полагаете, что кто-то заинтересовался вашей скунсовой норой? – обидно хохотнул тип, - меня послали к вам с предложением службы.
- Чего?
- Точнее сказать, не с предложением, а с уведомлением о назначении вас на службу.
- Я своё уже отслужил, - он внутренне вздрогнул от почти забытого слова, смысл которого когда-то определял большую часть его сознательной жизни.
- На вашем месте я бы был менее категоричен, - посерьёзнел незнакомец.
- Вам очень повезло, что вам не довелось побывать на моём месте…
- Да-да… извините, - мужчина легонько похлопал его по колену, - я всё про вас знаю. Видимо в связи с вашим прошлым вас и выбрали.
- Куда выбрали? Кто?! – он начал терять терпение. Отвыкший от работы мозг со скрипом раскручивал проржавевшие шестерёнки, вызывая приступ головной боли.
- Вас выбрали бичом, - с какой-то почти театральной торжественностью изрёк незнакомец.
Он долго смеялся, захлёбываясь булькающим хриплым кашлем.
- Я сказал что-то смешное? – несколько опешил «посланец».
- Бичом! Да я и так без пяти минут «бич». Вот квартиру пропью, и стану форменным бичом, - пояснил он отсмеявшись.
- Ах, вы в этом смысле восприняли, - понимающе протянул мужчина, - нет, голуб-чик. Бич надо понимать, как карающую десницу.
- Вы надо мной издеваетесь?
- Отнюдь. Вам поручается наказывать ещё здесь, на земле, всякого рода «элемент», который в алчности своей не боится ни кары небесной, ни мук адовых. Мочи на них смотреть, больше нету! Ей Богу! – незнакомец возвёл очи горе, и истово перекрестился. – Ваш суровый военный опыт мог бы очень поспособствовать в этом деле.
- И что я должен делать с этими… «элементами», убивать что ли? - усмехнулся он, склоняясь к мысли, что его собеседник обычный городской сумасшедший.
- Боже упаси! Что вы такое говорите! – замахал на него руками слабоумный.
- А что же тогда?
- Пороть…
- Что?!
- Драть их, как сидоровых коз, до полного вразумления.
- Это что же, ката из меня, боевого офицера, сделать хотите?! – он уже без прежнего снисхождения, недобро прищурился на собеседника.
- Можно и так сказать, - смутился незнакомец, - но дело-то благое, неразумных на путь истинный направлять. Кому слова хватит, а кого и разовой поркой не проймёшь.
- Ладно. Пошутили, и хватит, - он приподнялся со скамейки, но тут же сел на место, услышав слова чудаковатого «посланца»:
- Ну, что ж… Дело ваше. Идите, как раз успеете. Сейчас придёт ваш приятель Фуфа, принесёт в пластиковой бутылке какую-то отраву, которую вы разопьёте всей дружной компанией. Двоих удастся откачать, правда, их зрение так и не восстановится, остальные трое отойдут в мир иной. Вас среди выживших счастливчиков не будет.
- Вы Фуфу знаете?
- Да всех ваших собутыльников знаю, а так же, как они докатились до жизни такой, и куда им после этого последнего возлияния дорога определена, - вздохнул незнакомец. – Отказавшись от предложения, вы забудете о нашей встрече, и о последствиях распития подозрительного напитка, и отправитесь с ними за компанию.
- А если я соглашусь? – его поразило не столько то, что этот приличный с виду человек знал Фуфу, проведшего всю жизнь в лагерях и на поселениях, а упоминание о «подозрительном напитке». Фуфа только ему шепнул вчера вечером, что «надыбал сибруху, что дешёвым бухлом забивает», и обещал сегодня сюрпризом всю «кодлу» угостить.
- Тогда вам, как проливавшего кровь за други своя, а впоследствии так бездарно аннигилировавшему свои заслуги, за ваши труды выйдет прощение и иной исход.
- И как всё это будет выглядеть? – засомневался он, всё ещё не веря странному «работодателю».
- Очень просто, - оживился собеседник, - мы тут один сверхсекретный списочек у ваших спецслужб скопировали, там великое множество фамилий разных пропечатано, и делишки этих людей расписаны. Вот, согласно ему и будете вразумлять по заслугам. Рекомендую начать с одного губернатора…
- Эка хватил! Да кто ж меня до него допустит? – он раздосадовано покачал головой, уже, было, проникшись идеей.
- Это уже наши заботы. Вам надо только пальцем в нужную фамилию ткнуть – сразу же в нужном месте в нужное время и окажетесь.
- А ну как не согласятся… на порку-то?
- А разве вас в спецназе уговаривать не учили? – задал встречный вопрос не-знакомец.
- Можно?
- Нужно.
- Так ведь искать будут…
- Нипочём не найдут. Фирма гарантирует. Ну как, согласны ещё раз родине послужить?
- Когда приступать?
- Реквизит получите, и приступайте, - расплылся в белозубой улыбке посланец.
- Какой реквизит?
- Плётку семихвостку из кожи, что змей искуситель за ненадобностью сбросил. Замечательный, я вам доложу, инструмент – до костей пробирает. Список вразумляемых, ну и скатерть-самобранку. Питаться же вам как-то надо. Дел не-впроворот, готовкой некогда заниматься будет. Только спиртного не заказывайте, не подаст. Вы теперь на казённой службе числитесь, а у нас с этим строго, - незнакомец подмигнул, и щёлкнул пальцами себе по шее.
- А их как, по разу…
- Да хоть по пять раз на дню! Сказано же: до полного вразумления.
- Вопросов больше нет.
- Раз вопросов нет, тогда с Богом!
Ему в лицо, неожиданно всколыхнувшись, мощным толчком ударил воздух. Он какое-то время ошарашено сидел, разинув рот, и наблюдая, как сверху, медленно кружась, под ноги ему опускаются два белоснежных пёрышка.
Придя в себя, он взял лежащую рядом с собой холщовую сумку, и осторожно, словно чего-то опасаясь, заглянул внутрь: тускло блеснувшее на солнце чёрное плетение плётки, тугой свиток из плотной бумаги и аккуратно сложенное льняное полотно - больше там ничего не было.
- Вот ужо я вам! Крапивное семя, - зло усмехнулся он, и прихватив сумку, размашисто зашагал в сторону своего дома.