Минеральный секретарь

Николай Челомбитько
                «КОГДА ЖЕ, НАКОНЕЦ?"
         Так получилось, что во время моей работы в Ливии ушли из жизни три Генеральных секретаря ЦК КПСС. Лидер Ливийской революции Муаммар Кадаффи, приезжая в советское посольство для выражения соболезнования, с каждым разом прибывал всё позже и позже.
         По случаю кончины К.У.Черненко М.Кадаффи прибыл уже к окончанию рабочего дня, хотя приезд был заявлен, как всегда, к 10.00 утра. Шеф Ливийкого протокола, прибывший к заявленному времени, совпосол и старший дипсостав истосковались быть наготове, поскольку о реальном времени прибытия М.Кадаффи никто не знал. Муаммар прибыл в тёмной морской форме, быстро расписался в книге соболезнований и спросил, обращаясь к дипломатам: «Когда же, наконец, вы перестанете хоронить своих вождей?»   
          Мы и без Каддафи задавали себе этот вопрос. И когда появился М.С.Горбачёв, все облегчённо вздохнули. Дипломаты разъехались по коллективам советских специалистов, в которых к тому времени уже находилось более 12 000 человек, и с нескрываемым удовлетворением рассказыали о Горбачёве, о перспективах, которые раскрываются перед нашей страной под его руководством.

                ВИННЫЙ КОМПЛЕКС  ОСТАНОВИЛСЯ.
           Вскоре начались Горбачёвские реформы. Первыми на них среагировали наши болгарские коллеги, с которыми у нас были самые близкие и  доверительные отношения. Один из высокопоставленных болгарских дипломатов спросил у меня: «Ну-ка расскажи, как там поживает ваш минеральный секретарь?» «Почему «минеральный?»  - поинтересовался я. «Потому что Советский Союз враз прекратил закупать в Болгарии вина, коньяки и другие спиртные напитки. А у нас под экспорт  этой продукции задействованы не только производства, но и выращивание винограда. Я не знаю, удастся ли вам победить пьянство, но у нас  целый хозяйственный комплекс  вынужден остановиться».
           Из МИДа, из ЦК КПСС в посольство стали поступать запросы с требованиями предложений о перестройке. Что такое перестройка никто толком не знал. Спрашивали друг в друга, обсуждали на совещаниях и собраниях.

                ПЫТАЛИСЬ ШАГАТЬ ВНОГУ.
            В такой обстановке закончилась моя семилетняя командировка в Африку. Возвратившись  в Москву, я занялся рутинными заботами – оформлял необходимые бумаги, писал отчёты, формулировал предложения по итогам работы в двух странах – Нигерии и Ливии. Не успел определиться с новым участком работы, как меня пригласили в ЦК КПСС и предложили работу в одном из международных отделов. Я ни с кем не стал советоваться – сразу согласился.
            Была осень 1985 года. В ЦК перестройкой дышал каждый кабинет. Я бы не сказал, что все искренне жили этим. Скорее пытались шагать вногу, чтобы не остаться на обочине движения. Как выяснилось, средний возраст работников отдела был 62 года. А мне не было и пятидесяти. Коллеги называли меня в шутку «комсомольцем» или просто «пацаном».  Но я не обижался. Приняли меня хорошо. Делились опытом, подсказывали, как себя вести и как с кем общаться.

                ПОЗАРИЛСЯ НА СВЯТАЯ-СВЯТЫХ.
             Прошло 2-3 недели, как я получил новый участок работы и стал овладевать новыми задачами. В отделе объявили о подготовке к партийному собранию с повесткой дня о задачах коммунистов отдела по перестройке своей деятельности. Ко мне зашёл секретарь парторганизации и сообщил, что шеф (руководитель отдела) предложил, чтобы я выступил. Я, естественно, стал отказываться, поскольку ещё не успел как следует разобраться в делах. Секретарь настаивал и не советовал идти к шефу, чтобы отказаться. Это его идея – предоставить тебе слово, чтобы ты поделился впечатлениями о работе отдела, как бы со стороны. Я согласился и стал готовиться.
              Выступил. Главная идея выступления – зачем приглашаем в ЦК со всего Союза коммунистов на собеседования и сдачу партийных документов перед загранкомандировкой. Эти обязанности можно было бы поручить обкомам или даже  горкомам партии. И привёл свежий пример, когда специалист отъезжал с Иркутска в Китай, а перед отъездом совершил путешествие в Москву, чтобы полчаса побеседовать со мной и сдать партбилет в сектор учёта.
               Никаких аплодисментов. Воцарилась тишина. Только теперь я понял, что позарился на святая-святых ЦК. Без предоставления слова за трибуну вышел заместитель руководителя отдела – очень уважаемый мной человек. Он много раз бывал в странах, в которых я трудился, и всегда оставался доволен моей работой. Без предисловий он сказал: «Если бы я знал, с какими недостойными мыслями пришёл на работу в ЦК товарищ Челомбитько, я никогда не рекомендовал бы его в наш отдел. Михаил Андреевич Суслов говорил, что если коммунист только походит по коридорам Центрального Комитета, у него намного повышается ответственность. Очень незрело вы выступили, молодой человек».

                МЕНЯ  НИКТО НЕ ПОДДЕРЖАЛ.
               Меня, естественно, никто не поддержал. Только осуждали.  Шеф выступил гибко. Но резко не критиковал. После собрания вокруг меня образовался вакуум. Внизу, у раздевалки, подошёл ко мне старый знакомый, с которым мы всегда обедали в столовой, и по-дружески сказал: «Что же ты, старик, не посоветовался. Ведь каждый день обедаем вместе». Затем похлопал по плечу и добавил: «Ничего, не огорчайся, думаю что вернуться в МИД – не худший вариант».  Не худший, но и не лучший, подумал я. Возвратиться не оправдавшим доверия – потерять всякую перспективу.
               На следующий день после бессонной ночи я пришёл на работу раньше всех. Закрылся в кабинете и стал строить варианты решения моего вопроса. Ровно в девять позвонила секретарша шефа и передала, что я должен быть у него в кабинете в десять. Ну, думаю, «процесс пошёл».
               В десять захожу в кабинет. А там, за длинным столом собрался весь «генералитет» - заместители руководителя, заведующие секторами. Ни одного свободного места. Я вышел в приёмную, взял стул, сиротливо сел в уголочке возле двери.

                СООТВЕТСТВУЮТ ДУХУ ПЕРЕСТРОЙКИ.
               Шеф сидел за своим столом и что-то писал. Затем взял записи и пересел за длинный стол.
               - Я внимательно проанализировал вчерашнее партсобрание, в том числе и предложения товарища Челомбитько. Кое с кем посоветовался. И я пришёл к выводу, что его предложения целиком и полностью соответствуют духу перестройки. Нам в самом деле надо демократизировать поездки наших людей за границу, и, прежде всего, советских специалистов. А вас, Николай Иванович, я попрошу подготовить проект записки по данному вопросу для рассмотрения на секретариате ЦК КПСС.
                По сравнению со вчерашним собранием разговор повернулся совсем в противоположном направлении. После совещания меня все поздравляли, выстроившись в очередь. Шеф стал  регулярно приглашать меня на совещания «генералитета». 
                Я напряжённо и уверенно стал трудиться на новом поприще. Прошло около двух лет. Незадолго до моего пятидесятилетия меня пригласили в Кремль и вручили Орден Дружбы народов – вспомнили мою долголетнюю и жертвенную работу в Африке.