2.
На правой части монитора возникли первые образы. Они не были пока четко различаемы, даже контуры лиц как бы размыты, хотя было понятно, что это – лица. Казалось, Барток роется в памяти, как в библиотеке, поэтому образы эти мелькали слишком быстро. Под ними шел текст:
« Что за дурацкая тема! И это в тот момент, когда мне меньше всего хочется об этом думать.. Это – то же самое, что сыпать соль на рану … Ну да все равно, надо решать поскорее, о чем писать. Три дня! Они что там, совсем ошалели, думают, что это возможно – создать шедевр за три дня!? Да еще заставили подписать соглашение, что я добровольно отказываюсь от авторских прав, фильм они, что ли собираются по нему ставить?
Интересно, чем занят мой соперник? Да, он странноват, честно говоря! …»
На левом мониторе с именем Скаджита происходило нечто странное. Вернее, ничего не происходило… Сначала, вроде, замелькали какие-то тени, но затем по экрану разлился свет, который сначала менялся, как бы играя полутонами, а затем сменился на ровный – интенсивно-зеленый, и больше не исчезал.
- Цвет яблок « Гранни Смит» - разочарованно произнесла Хартлей, не сводя глаз с монитора. – Черт, у них там что – технические неполадки?
- Грубер, что у вас там? Вы что думаете, ваши клиенты будут счастливы, наблюдая пустой экран? Чем он у вас там занимается?
- Не знаю, - послышался в трубке несколько растерянный голос Грубера. – Он.. просто – сидит.. У стенки… Аппарат, похоже, в порядке, но он ничего не фиксирует!
- Я сейчас подъеду к вам в центр. – Сказала Хартлей, поднимаясь из-за стола.
Скаджит действительно сидел, но не на стуле, а на полу, прислонившись спиной к зазеркаленной стене, так что лица его она в этот момент видеть не могла. Пришлось обойти куб кругом, чтобы увидеть его с другой стороны. Он сидел в расслабленной позе, подтянув колени к груди и положив на них локти безвольно свисавших рук. Глаза его казались остекляневшими и, слегка приоткрытые, они, казалось, уставились в какую-то невидимую точку прямо перед собой.
« Да он - медитирует! - догадалась Хартлей. – И, похоже, далеко не новичок в этом деле! Вон какое ровное поле, совсем никаких мыслей не пробегает по экрану! А, нет, вон, что-то похожее на океан, я вижу теперь, как волны приливают на берег и отползают обратно. Не прибой, скорее, ленивое какое-то, равномерное движение их – туда и обратно.. О, опять все сменилось на зеленый свет, похоже , что он хорошо натренировал свой « monkey brain», - не этот ли термин применяют буддисты, объясняя новичкам , как надо брать под контроль свои мысли, разбегающиеся в разные стороны, как маленькие непослушные обезьянки. Интересно, как долго он так вот намеревается сидеть? Время-то утекает, как песок сквозь пальцы!»
Подошел Грубер и молча встал рядом.
- Что значит зеленый цвет? – Спрсила Хартлей.
- Ну, если говорить об ауре, то обычно зеленый цвет означает гармонию, уравновешенность, способность превносить покой. Чистый зеленый цвет, какой мы видим в данном случае – указывает на приспособляемость и многосторонность. Но я не думаю, что то что мы видим на экране - его аура.. Скорее всего – это его собственный способ самонастройки, упорядочения мыслей.
- Мыслей? Я не вижу никакого текста? Он что – совсем не думает в этот момент?
- Он еще сложнее, чем я предполагал! – Сказал Грубер, и в голосе его прозвучала даже гордость, словно он сам создал этого странного человека.
- Он что забыл, как высоки ставки, или ему совершенно наплевать, получит ли он миллион долларов?
Зазвонил телефон и Грубер поспешил откланяться:
- Меня уже одолели звонки наших зрителей, похоже , они боятся, что мы их надули с этим парнем.. – Он кивнул в сторону Скаджит.
Оставшись в полном одиночестве( что конечно было не так – люди Грубера в голубых халатах бесшумно скользили по огромному залу, постоянно что-то замеряя на разных приборах) Хартлей опять устремила задумчивый взгляд на лицо сидящего перед ней мужчины. Показатели на стенке куба постепенно менялись, дыхание его становилось все поверхностнее, пульс замедлялся и стал совсем нитевидным.. Ощущение было такое, что он погружался в спячку. На экране опять появился океан, который дрожал, как мираж в пустыне. Мужчина откинул голову назад, прислонив затылок к стеклу куба, рот его приоткрылся, он казался мертвым.
Сердце Хартлей сжалось от чего-то похожего на страх, а вдруг он и на самом деле умирает? Но вот на экране опять заструился зеленый свет и заполнил весь экран..