“Единственное, за что Вы меня можете осудить, так это за оказание ритуальных услуг без лицензии”.
Джон Уэйн Гейси.
Глава первая: ужас в ночи...
Он шел быстро и не оглядываясь. Дорога была пустынна, и в спину ему смотрели лишь фонари. Ветви деревьев качались на ветру, и их тени на асфальте напоминали костлявые руки из детских кошмаров. Но он не боялся. Он сам был кошмаром, только не во сне, а на яву.
Осень то время, когда каждый второй испытывает депрессию. Тяжелые мысли сваливаются на душу как тонна свинца, и тянут на дно собственного безумия. Он это чувствовал, или даже видел практически в каждом. Но ему не нужен каждый, ему нужен только один. Кто-то особенный, но кто? Вопрос на миллион, а ночь - это ответ. Бродяги, убийцы, наркоманы и воры - это те, среди кого стоит искать, но что делать, если найдешь?
- Ответ очевиден, - сказал он вслух и остановился. - Убить и забрать то, что по праву мое. - Он медленно повернулся назад, но дорога по прежнему была пустой, и лишь ветер гонял в тусклом свете фонарей пожелтевшие, осенние листья.
Дорога резко повернула направо, а вместо проезжей части с правой стороны, потянулись старые, давно заброшенные дома. Их черные глазницы с разбитыми окнами смотрели на него будто с тоской и сожалением.
- Не смотрите на меня так, будто Вы все забыли и Вам нечего мне рассказать. - Сказал он проходя мимо, словно обращаясь к старым баракам, как к живым людям.
- Направо, - вдруг услышал он в своей голове монотонный, грубый голос. - Он там.
- Кто там? - спросил он мысленно у кого-то в своей голове, но ответа уже не услышал.
Метров через пять был узкий проход направо, между заброшенных кирпичных домов. Наверняка он вел в какую-то подворотню, где шайка наркоманов делила между собой дозу. Он свернул туда, но не увидел ни кого. Лишь бочка, в которой что-то догорало и жутко воняло. Очевидно старое тряпье. С правой стороны был проход укутанный тьмой. Очевидно раньше там была дверь, но ее давно выбили или сняли. Она вела внутрь старого дома. С левой стороны была стена из красного кирпича, исписанная разными символами и надписями.
Он вошел во мрак помещения с правой стороны. В нос ударил резкий запах плесени и сырости. Вокруг не было видно ничего, а тишина просто сводила с ума. Он остановился и прислушался. За звуком падающих на что-то металлическое капель, доносилось едва слышное потрескивание. Костер или очередная бочка, а там вероятно и тот, кто ему нужен.
Глаза привыкли к темноте, и стали различимы едва заметные очертания местного интерьера: что-то похожее на остатки мебели, на полу пустые бутылки и кирпичи, а впереди очередной проход в другую комнату. Он направился туда, лавируя между различного хлама под ногами, стараясь не издавать ни звука и прислушиваясь.
Следующая комната была так же как и предыдущая обильно завалена чем-то, но никого в ней не было. Он снова остановился и прислушался. Потрескивание было громче. Прищурив глаза он стал всматриваться во мрак, чтобы выхватит что-то, что поможет обнаружить его источник. По обеим стенам стояло что-то похожее на шкафы, но между ними он смог уловить едва заметный силуэт лестницы, змеей уходящей на второй этаж.
Медленно, стараясь ничего не задеть, он направился к ней. Выдать себя заранее - это глупость, которую допустить было нельзя.
- Я не могу убивать всех, но и те кого могу, не должны знать заранее, что смерть уже на пороге... - Думал он, стоя у края лестницы. Она была старая, деревянная и, очевидно, скрипучая. Но выбора не было.
- Придется рискнуть, - сказал он шепотом, и медленно наступил на первую ступеньку. Она противно скрипнула, но на верху ничего, кроме треска слышно не было.
- Тут три варианта, - рассуждал он про себя, - первый: там ни кого нет, и мне просто сегодня не повезло. Второй: он там, но под дозой, и весь мой концерт ради него - просто глупость, и третий, очевидный, но самый опасный: их там несколько. Вопрос лишь в том, для кого он опасней: для меня или для них.
По его губам прокатилось подобие улыбки, а губы едва шевельнулись, произнеся:
- Нельзя убить того кто уже мертв, можно лишь отправить в ад, вот только для меня - это рай...
Ступенька, скрип, а затем еще одна и еще. Осталась одна, и он остановился. По правую руку был поворот, наверняка в комнату, откуда доносилось потрескивание от костра, а в тени танцевали тусклые, оранжевые язычки пламени.
- Я тебя уже заждался, - донесся хриплый голос из-за угла. - Думал ты не придешь.
Он не ответил. Шагнул вперед и остановился. Сердце вдруг заколотилось, а по спине пробежал легкий холодок.
- Как он узнал? - возник вдруг резонный вопрос в голове. - Я волнуюсь, это что-то новое. Нужно взять себя в руки или это меня погубит.
Он шагнул за угол, и попал в пустую комнату. Стены были исписаны граффити на разные темы: от сатанинских, до анархических. Напротив было окно с мутными, грязными окнами, а посередине стояла бочка, из которой торчали догорающие доски. Прямо за ней, на изодранном матрасе сидел мужчина. Его одежда была грязной, истерзанной. Скулы и подбородок скрывала густая, черная борода, а та часть лица, что была снаружи, была изрезана глубокими шрамами. Густые, седые волосы, были аккуратно собраны назад. Он смотрел на своего гостя пустыми, серыми глазами, в которых танцевали отблески пламени.
- Я ждал тебя еще вчера, но ты не пришел. Заставляешь старика волноваться. - Пробормотал он сквозь кашель. - Ну, чего ты ждешь? Думаешь я не знаю кто ты? Делай свое дело, не затягивай.
- Сделаю, - холодно сказал гость, - но сначала, ты ответишь на несколько моих вопросов.
- А ты правда хочешь знать на них ответы? - Перебил старик. - Ты так боишься себя самого, что ищешь оправдания в словах своих жертв?
- Нет, я лишь ищу ответ на интересующие темы. Себя боятся мне без надобности.
- Ворон! - Сказал вдруг старик, и попытался встать, но его сил лишь хватило слегка приподняться. - Это ведь твое имя, верно? О тебе много слухов ходит. Ты что-то вроде городской легенды. Серийный убийца, которого не могут поймать уже более пяти лет, который словно тень убивает только ночью, а на местах своих преступлений не оставляет ничего, кроме рисунка ворона на листе бумаги, я прав?
- Отчасти, - согласился он, - но если ты столько обо мне знаешь, то я уверен, что ты знаешь и про то, что я убиваю лишь особенных людей, не всех.
- Про это тоже есть свои легенды, тебе они ни к чему. Ведь ты сам одна из них.
- Ты прав. - Ворон подошел ближе и сел с левой стороны от старика. - Откуда ты знал, что я приду за тобой?
- Чувствовал, - сказал старик и глубоко вздохнул. - Какого это, а?
- Что?
- Забирать ее?
- Это... Приятно. Как ребенком в Диснейленд сходить.
- Но тебе это надо не только поэтому, я прав?
- Да, ты прав. Без этого я просто умру.
- А разве это плохо? - старик вдруг улыбнулся. - Смерть - это конец всех мучений.
- Смерть - это лишь начало чего-то нового. Возвращение к истокам.
- Или встреча с Богом... - Слово Бог старик произнес хриплым голосом, наполненным тоской.
- Наш Бог - это ваш Дьявол. Там, за чертой, для нас нет искупления или наказания, есть лишь приказы, и то, что заставляет их выполнять.
- А хочешь отправится в лучший мир, прямо сейчас? Там не будет страха и боли, а лишь спокойствие и тишина. - Старик достал из внутреннего кармана куртки шприц с серой жидкостью внутри.
- Героин... - Брезгливо ответил Ворон, едва увидев шприц. - И что Вы все в нем находите?
- Свободу очевидно, - ответил старик, держа дозу перед собой. - Он помогает наконец найти выход из мира чертовых иллюзий. Хоть на миг забыть наконец этот проклятый мир, уйти туда, где не держит ничего. Посмотри вокруг. - Он обвел комнату рукой, - все это дерьмо вокруг - ненастоящее. Это мой ад, и твой, однозначно. Ты сам это знаешь. и я это знаю, но сделать ничего не могу. Но в мире все связано, и когда я сделать ничего не могу, то приходишь ты и можешь. Знаешь что?
Он лишь кивнул.
- Верно, - согласился старик. - Ты можешь убить меня, и сделаешь это сегодня. Но вот в чем суть: меня ты убьешь, и я уйду в ад или рай, это не важно, но зато освобожусь, а ты возьмешь частичку моей души, ту, что самая черная и мрачная, и впустишь ее в себя. Мой ад здесь кончится, а твой продолжится, и одному Богу известно когда придет кто-то к тебе, как ты пришел ко мне, чтобы избавить тебя от этого, выдернуть из мира собственных иллюзий туда, где и есть жизнь. Понимаешь о чем я?
- Понимаю, - задумчиво ответил Ворон. - Но и ты меня пойми - часть твоей души моя, а все что ты говоришь лишь для того, чтобы продлить как ты сам выразился "свой ад". Так для чего все это?
- Я предлагаю тебе выбор, - старик повернулся к нему, и посмотрел в его черные как уголь глаза. - Один грамм героина, и ты уйдешь без всяких мучений. Просто заснешь, и проснешься уже в другом мире. Я буду сегодня тем, кто придет к тебе, чтобы забрать из мира твоих иллюзий. Избавлю тебя от мучений, а потом вколю себе столько же и пойду следом. Потом мы встретимся на той стороне, и все обсудим. Ни какой боли или мучений, лишь сон. Что ты на это скажешь?
- Ничего, - коротко ответил Ворон. - Я сюда не за этим пришел. Сейчас я задам тебе один вопрос, ты должен ответить на него быстро, и без лишних рассуждений, а дальше ты и сам знаешь, что будет.
- Спрашивай, - ответил старик без возражений.
- Что ты знаешь о тех, кто видит в людях только часть черной души?
- То есть о тебе? - перебил старик и улыбнулся.
- Обо мне?
- Ну конечно! - в его голосе слышалось что-то вроде восхищения. - Ты так и не понял? Нет больше таких как ты. Из всех людей на земле, частичку черной души можешь видеть только ты, и только тебе она нужна как нам воздух.
- Но зачем она мне? Чтобы выжить - это я понимаю, но ведь этого не было раньше, лет шесть назад я жил нормальной жизнью, а потом будто пропасть в памяти, и вот я серийный убийца, пожирающий тьму из душ грешников. Кто же я такой?
- Здесь правильным ответом будет не кто я такой, а кто мы такие.
- Что это значит?
- В тебе две личности. Одна - это та часть тебя, что жила раньше. Она не допускает убийства, и даже мысли об этом боится в голову пустить, а другая часть тебя - это тот мрак, из которого ты состоишь сейчас. Ты забираешь тьму из душ грешников, вроде меня для того, чтобы светлая сторона твоей души не перевесила темную на чаше весов. Понимаешь о чем я?
- Смутно. - Ворон встал и подошел к окну, стараясь рассмотреть улицу через мутные окна. - Как я таким стал?
- Ты всегда был таким, - прохрипел старик, - ты помнишь аварию пять лет назад?
- Помню, но там была моя вина. Не стоит пить за рулем.
- Кроме тебя тогда пострадал только столб, но вот у тебя была травма головы. Не знаю точно, что именно, я в медицине ничего не понимаю, но думаю, что это и послужило отправной точкой того, чем ты занимаешься сейчас.
- Откуда ты все это знаешь?
- Пять лет назад, перед тем как стать тем, кто я сейчас, - старик окинул себя брезгливым взглядом, - я был хирургом в той больнице, куда тебя доставили после аварии.
- Земля оказывается круглая. - Улыбнулся Ворон.
- Все мы как-то связаны. - Согласился старик.
- То, что ты говоришь, звучит правдоподобно, - монотонно сказал Ворон стоя у окна, и рисуя простым карандашом птицу, чье имя он взял себе как псевдоним.
- Это лишь мои догадки, - отмахнулся старик, медленно начав вставать. - Что-то из этого может быть правдой, а может все это просто бред, весь наш разговор. - Он медленно поднялся на ноги, крепко обхватил шприц правой рукой, и направился к человеку стоящему у окна к нему спиной. - Одно я знаю точно, что сегодня один из нас станем наконец свободным. - Он резко вскинул руку вверх и нацелился шприцем в шею того, кто когда-то был его пациентом. Время вдруг будто остановилось. Ворон быстро разжал руку, и из нее выпал простой карандаш. Сунул руку в карман и выхватил из него нож. Его отполированное лезвие сверкнуло в тусклом отблеске пламени. Он развернулся и вонзил его в шею старика. Тот замер с удивлением на лице. Глаза вдруг стали мутными, шприц выпал из руки на пол. Он схватился за нож и резко выдернул его. Кровь алым фонтаном ударила из шеи. Ворон отошел в сторону. Руки старика ослабели. Лицо перекосилось в гримасе ужаса, нож выпал, и брякнулся на пол. Старик повалился на бок, вероятно так и не поняв, что его ад уже кончился. Ворон подошел ближе, согнулся над его мертвым телом и слегка приоткрыв рот, просто ждал. Через несколько мгновений из груди старика вылетел крохотный, белый шарик, и устремившись в потолок исчез, а за ним вылетел черный,m похожий на дым, и устремился прямиком в рот Ворона. Его глаза на миг стали красными, будто раскаленные угли, и в тот же миг вернули свой истинный цвет - черных, ограненных белизной. Вот и все. Еще одна жертва, и потерянная душа в коллекцию.
Он встал. Поднял окровавленный нож, и вытер его лезвие об одежду старика. Подошел к окну, дорисовал птицу, и брезгливо бросив рисунок рядом с тупом ушел, просто растворившись во тьме ночи...