После девятого класса, на каникулах, я поехал с мамой и отчимом на Северный Кавказ отдыхать. Это был 1981 год, и Северный Кавказ ассоциировался тогда исключительно с отдыхом. Как тогда любили говорить: лучше Северный Кавказ, чем южный Сахалин, вот мы как раз из Южно-Сахалинск и поехали, наверное, чтобы лучше разобраться, чем он этот Кавказ лучше. Отчим мой - Владимир Константинович, был человек серьезный, строитель по образованию, но артист в душе – любил в свободное от работы время под коньячок исполнять песни из репертуара Шаляпина – что мне, признаться, нравилось не очень, зато его рассказы я слушал с удовольствием. Константиныч любил рассказывать занимательные истории из своей геологической юности, а также предшествующего юности детства, которое он провел в городе Ессентуки, Ставропольского края. Судя по его ностальгическим воспоминаниям, город был весьма хорош, особенно в летнюю пору, когда туда стекались курортники и любители одноименной минеральной воды со всего Союза. Вода меня тогда совсем не интересовала, лечить мне еще было нечего, но перед поездкой меня уверили, что там мы долго не задержимся – повидаем родителей Владимира Константиновича, а дальше отправимся к Черному морю, которое, судя по карте, находилось где-то не очень далеко, аккурат через Кавказский хребет, перемахнуть который такому спортивному и физически здоровому парню не составит большого труда - это они так надо мной шутили, одновременно вселяя надежду на крупные приключения, которые ждали впереди.
Встреча с родителями отчима оказалась в меру дружественной и теплой. Был накрыт стол, ломившийся от плодов и даров Всесоюзной кавказской здравницы, подняты тосты за знакомство, которые запивали той самой лечебной водой, заботливо принесенной гостеприимными стариками из ближайшего источника. Вода мне категорически не понравилась, через неделю я уже заскучал и стал интересоваться туристическими маршрутами, пролегающими через Кавказский хребет. Чтобы меня как-то отвлечь, а также в целях заработать деньжат на поездку, мне предложили принять участие в продаже зелени на рынке. Дело в том, что у стариков был большой огород и, время от времени, они вывозили излишки на рынок, где довольно прибыльно их реализовывали. Самый хороший рынок, по их словам, был в Кисловодске - городе, где каждый день бывает солнце, удивительно чистый воздух и не такая противная вода. До Кисловодска полчаса езды на электричке, но прибыль обещала многократно перекрыть все транспортные расходы. Торговать решено было в ближайшие выходные. Предмет торговли зелень: пучки зеленого лука, укропа, петрушки, кинзы. Я скептически смотрел на перспективы обогащения за счет какой-то травы, но старики были уверены в барыше.
И так, в выходной день я стоял на рынке Кисловодска и бойко торговал зеленью. На удивление, покупатели у меня не переводились. Некоторые пытались со мной торговаться, но я был строг и, согласно инструкциям, уступал максимум пять копеек за пучок. Если люди настолько безумны, что соглашаются платить деньги за траву, пусть делают это по полной цене, решил я. А, надо сказать, цена за траву была не хилой, так, например, за пучок кинзы я просил 30 копеек, за петруху 20, укроп уступал за 15. Торговать оказалось вовсе не так скучно, как я думал. Покупатели периодически вступали со мной в диалоги, пытались выяснить какой я национальности, и сколько денег я зарабатываю за день стояния за прилавком. Типичный диалог с местными брюнетистыми матронами строился примерно так:
- Продай кинзу за двадцать.
- Не могу, мамка не разрешает.
- Че ты такой злой, ты кто вообще, какой национальности?
- Русский я.
- Ты?! Русский?! Откуда русским на рынке взяться? Ты где родился?
- В Сибири.
Тетка хватается за бока и хохочет каждой округлостью своего тела.
- А звать тебя как, сибиряк?
- Алик.
- Какой же ты русский, врешь ты все - наш ты! Ладно, не хочешь говорить - не надо, вот тебе рубль, давай четыре пучка кинзы, насмешил ты меня!
За два часа торговли я распродал всю зелень и научился разговаривать с легким кавказским акцентом, но это было не самое важное приобретение дня. Здесь, на рынке Кисловодска, в 16 лет ко мне пришло понимание того, что я стою на пороге обретения новой идентичности, а это покруче Черного моря будет.